CC BY
73
видуализм // Энциклопедия Кругосвет. [Электронный ресурс]. URL: http://www.krugosvet.ru/enc/gu-manitarnye_nauki/sociologiya/INDIVIDUALIZM.html.
17. Россияне о государственной собственности и промышленности // Левада-Центр [Электронный ресурс]. URL: http://www.levada.ru/30-11-2011/ rossiyane-o-gosudarstvennoi-sobstvennosti-i-pro-myshlennosti
18. Общественное мнение о деятельности российских бизнесменов и предпринимателей // Левада-Центр [Электронный ресурс]. URL: http://www. levada.ru/20-09-2013/obshchestvennoe-mnenie-o-dey-atelnosti-rossiiskikh-biznesmenov-i-predprinimatelei
19. Россияне о свободе, демократии, государстве // Левада-Центр [Электронный ресурс]. URL: http:// www.levada.ru/25-09-2013/rossiyane-o-svobode-demokratii-gosudarstve
20. Россияне о миграции и межнациональной напряженности // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http://www.levada.ru/05-11-2013/ros-siyane-o-migratsii-i-mezhnatsionalnoi-napryazhennosti
21. Интерес к политике // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http://www.levada.ru/16-12-2013/interes-k-politike
22. Россияне о гордости и свободе // Левада-Центр. Режим доступа: http://www.levada.ru/21-11-2013/ rossiyane-o-gordosti-i-svobode
23. Протестные настроения россиян // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http://www. levada.ru/24-09-2013/protestnye-nastroeniya-rossiyan
24. Политические взгляды россиян // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http://www. levada.ru/29-07-2013/politicheskie-vzglyady-rossiyan.
25. Лубский А.В. "Государствоцентричная матрица" развития и "либерально-государственническая идея" в России // Роль идеологии в трансформационных процессах в России: общенациональный и региональный аспекты: Мат-лы междунар. конф. (г. Ростов-на-Дону, 20-21 апреля 2006 г.). Ростов н/Д: Фолиант, 2006. С. 27-34.
26. На что рассчитывают и на кого надеются россияне // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http://www.levada.ru/25-10-2011/na-chto-rasschityvayut-i-na-kogo-nadeyutsya-rossiyane
27. Россияне так и не привыкли к капитализму // Левада-Центр. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.levada.ru/06-12-2011/rossiyane-tak-i-ne-privykli-k-kapitalizmu.
28. Готово ли российское общество к модернизации: Аналитический доклад. М.: ИС РАН, 2011. 180 с. С. 61.
16 января 2014 г.
УДК 323.26; 323.285
РАДИКАЛИЗАЦИЯ И ТЕРРОРИЗМ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ: ВЫЗОВЫ БЕЗОПАСНОСТИ И СТРАТЕГИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
И.В. Пащенко
В последнее десятилетие для нашего государства характерно проникновение в сознание людей, прежде всего молодежи, радикальных идей. Одобрение действий существующих политических или религиозных групп, а тем более членство в них, удовлетворяет чувство протеста против несправедливости в различных сферах жизни общества [1]. Причиной формирования молодежного радикализма стала трансформация российского общества, которая привела к социальной поляризации, имущественному и культурному расслоению.
Пащенко Ирина Владимировна - кандидат философских наук, заведующая лабораторией проблем Северного Кавказа Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН, 344006, г. Ростов-на-Дону, пр. Чехова, 41, e-mail: pashhirina@mail.ru, т. 8(863)2509817.
Социальная интеграция молодежи при этом претерпела значительные деформации.
Наиболее остро проблема радикальных выступлений проявляется на Северном Кавказе, где они зачастую приобретает характер террористических акций, влекущих за собой жертвы и нестабильность в обществе. Именно терроризм становится основной угрозой национальной безопасности нашего государства. Задачами нашего исследования выступают выявление основных черт радикализации общества, определение специфики террористических акций, совершенных на Северном Кавка-
Irina Paschenko - PhD in Philosophy, Head of the Laboratory of Problems in the North Caucasus of The Institute of Social-Economic Research and Humanities at the Southern Scientific Center of Russian Academy of Sciences, 41, Chekhov Avenue, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: pashhirina@mail.ru, tel. +7(863)2509817.
зе, а главной целью - оценка существующих стратегий противодействия этим негативным процессам. В исследовании учтены данные социологического опроса среди студенческой молодежи вузов Ростова-на-Дону: Южного федерального университета, Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), Ростовского государственного университета путей сообщения, Ростовского государственного медицинского университета, Донского государственного технического университета, Ростовского государственного строительного университета. В Ставрополе были опрошены студенты Северо-Кавказского федерального университета. Анкетирование проводилось в октябре-ноябре 2012 года. Всего было опрошено 1029 человек: 427 юношей и 602 девушек, 606 человек в Ростове-на-Дону и 423 в Ставрополе. Учтены также данные пространственно-временного банка данных по акциям террористической направленности на Юге России "Терроризм на Юге России" (программа учета акций террористической направленности), созданного под руководством Г.Г. Матишова в Южном научном центре РАН. Приведены материалы научно-исследовательского проекта "Информационные технологии анализа и прогнозирования протестной активности, экстремизма и терроризма" по Программе фундаментальных исследований Президиума РАН "Фундаментальные проблемы модернизации полиэничного региона в условиях роста напряженности" (2012 г.).
Важно отметить, что для современной российской молодежи свойственно двойственное отношение к радикализму: отсутствие готовности принимать участие в радикальных акциях на личностном и групповом уровне сочетается с равнодушием или даже позитивным отношением к проявлениям радикализма как обоснованной реакции на неудовлетворенность своим положением в различных сферах общественной жизни. Спутником радикализма зачастую выступает достаточно негативная позиция по отношению к деятельности всех государственных институтов в отдельности и государства в целом, да и межличностное взаимодействие отличается высоким уровнем стихийности и конфликтности. Получившие распространение радикальные идеи выступают как форма замещающей социально-профессиональной интеграции.
Структурные детерминанты радикализма выражаются в социальных разрывах,
в социальном неравенстве, которые воспринимаются молодежью как несправедливые, как барьеры на пути ее социальной и политической активности. Повышение уровня недоверия молодежи к государственным и общественным институтам влечет за собой расширение поля допустимости антиобщественных радикальных поступков и явлений. К радикализму способны не только бедная, обездоленная молодежь, но и молодые люди со средним уровнем обеспеченности, с социальными и политическими амбициями, коридор институциональных и структурных возможностей которых неимоверно сужен. Как правило, молодые люди являются несознательными радикалами, они готовы признать, одобрить или даже участвовать в радикальных действиях по логике ситуации. И все же радикализм - это деструктивная социальная энергия молодежи, наиболее ярко выражающая повышение уровня социальных противоречий, на которые молодежь готова дать свой ответ [2].
Респондентам социологического опроса, проведенного Институтом социально-экономических и гуманитарных исследований ЮНЦ РАН в 2012 г., был задан вопрос о готовности участвовать в массовых протестных акциях. Процент готовых к участию в любых протестных акциях оказался невысок - чуть больше 6 %. Если выбрать и сопоставить ответы наиболее радикально настроенной молодежи, то окажется, что в основном это студенты первого курса в возрасте от 18 до 20 лет, которые относят себя к низкообеспеченному или необеспеченному слою населения. Оценка ими экономического положения и политической обстановки в стране и городе носит негативный характер, надежды на улучшение положения зачастую связаны с появлением на политической арене новых сил. Эти молодые люди не одобряют деятельность ни президента, ни премьер-министра, а недоверие касается деятельности местных органов власти (губернатора, Законодательного собрания, мэра, городской думы). Скорее всего здесь можно говорить об информационной наглядной закрытости всех уровней власти, ее оторванности от общества. В этом случае насилие становится наиболее простым и эффективным способом решения возникающих проблем. Молодежь готова выступить с оружием в руках против своей социальной неустроенности и политической незащищен-
ности, но при этом возможность проведения таких мероприятий остается неопределенной. Большая часть радикально настроенных респондентов отнесла себя к людям неверующим, а их национальная принадлежность не влияет на формы участия в протестах.
Президент религиозного объединения "Международная исламская миссия" Шафиг Пшихачев выступил с заявлением о том, что "радикализация в молодежной среде происходит у представителей всех народов... глядя на коррумпированность правящих элит, глядя на откровенную оккупацию земель, молодежь мечется, ищет выходы, поскольку у нее очень обостренное чувство справедливости. не имеющая опыта социальной самоорганизации для того, чтобы организованно защищать свои права и свободы, не имеющая никакого багажа знаний по конструктивной работе., единственный выход, который она видит, это взяться за оружие" [3].
Ответом на радикализацию в политической жизни общества выступила радикализация ислама. В первую очередь это коснулось Северного Кавказа. В октябре 2010 г. была принята "Стратегия социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа до 2025 года", в которой источниками конфликтов считаются проникновение идей радикализма (внешняя составляющая), слабость системы государственного управления, экономические и социальные проблемы (внутренняя составляющая). Существующие конфликты принимают все более радикальные формы. "Главной причиной радикализации является структурный кризис российской государственной политики на Кавказе" [4]. Место и роль государства начинают занимать кланы, этнические, религиозные, а зачастую и преступные группы, причем эти процессы имеют неконтролируемый характер. Такова точка зрения научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений Игоря Хохлова, слова которого приводит в своей статье Ю.А. Михайлов: "В северокавказских регионах все еще сохраняется чудовищный уровень коррупции и расслоения в обществе. Все это является идеальной питательной средой для самого разного рода радикальных движений... Кроме того, Россия граничит с государствами Центральной Азии, в которых активно действуют радикальные группировки" [5].
Основой идентичности северокавказской молодежи зачастую выступает ваххабизм как наиболее понятная и доступная форма интерпретации внешнего мира, которая позволяет адаптироваться к изменяющимся условиям жизни социума. В молодежной среде (в вузах республик Северного Кавказа) религиозность имеет авторитет, выступая по сути как новая альтернатива неформальной молодежной мобилизации.
Распространению политического ислама, возникновению и поддержанию социального протеста, существованию локальных мобилизаций на религиозной основе служат «вытеснение инфраструктуры государства рынком насилия и бюджетным рынком, естественная и искусственная радикализация части молодежи, отсутствие социальных лифтов в рамках легальных общественных и государственных институтов, возникновение и институциона-лизация (не без участия политических элит и правоохранительных органов) альтернативных "социальных ролей" за пределами не только светского, но и правового пространства» [6].
К внутренним факторами современной радикализации ислама генерал армии, министр МВД России (1995-1998 гг.) А. Куликов относит:
- резкую дифференциацию социальных групп после несправедливой приватизации госсобственности, развал производственной сферы, безработицу и обеднение населения;
- незанятость и бесперспективность будущего для молодежи как наиболее социально активной группы населения в республиках Северного Кавказа;
- отсутствие объединяющей национальной идеи, обострение взаимных территориальных притязаний внутри мусульманского сообщества, на почве которых возникли радикальные настроения и экстремизм, коррупция и закрытость власти от общества [7].
Федеральное и региональное руководство перестало выполнять свою роль гаранта безопасности граждан. В такой ситуации функцию защиты интересов людей начинают выполнять экстремистские джамааты, которые начинают восприниматься как народные защитники. Идеологической платформой их деятельности избрана и преимущественно используется идеология радикального ислама (так называемого исламизма). А. Куликов, ссылаясь на энциклопедические источники, дает
следующее определение исламизма: это "религиозно-политическая идеология и практическая деятельность, направленные на создание условий, при которых любые противоречия внутри государства, где есть мусульманское население, а также межгосударственные отношения с их участием, будут решаться на основе норм шариата" [7]. Согласно этой идеологии, обоснованным выступает создание параллельных властных структур, деятельность которых основана на канонах шариата, предназначенных для осуществления духовно-нравственных, правовых и административно-распорядительных функций.
Как сообщил первый заместитель руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета (НАК) Евгений Ильин в ходе конференции "Роль средств массовой информации и Интернета в предупреждении терроризма", "более 98 % всех преступлений террористической направленности совершаются в СКФО, большая часть из них - в Дагестане" [8]. Заметим, что тенденцией 2013 года становится стабилизация ситуации в северокавказских республиках, хотя и неустойчивая.
С 2010 г. произошло значительное снижение общей численности бандгрупп и входящих в них активных участников -с 1300 человек (80 бандгрупп) до 600 человек (40 бандгрупп). Ежегодно происходит практически полная кадровая "ротация" НВФ (незаконных вооруженных формирований)*. Число активных боевиков-"долгожителей", имеющих за плечами несколько лет диверсионно-тер-рористической деятельности, в настоящее время едва ли превышает 20-25 % от общего их числа. К настоящему времени состав "Има-рата Кавказ" практически полностью обновился, большинство действующих бандгрупп состоит из молодых людей в возрасте 28-29 лет, время нахождения группе - от 6 месяцев до одного года. Если учесть средний возраст уничтоженных в ходе спецопераций боевиков, то обращает на себя внимание тот факт, что на территории Чеченской республики и республики Ингушетия это молодые люди 25* Источником количественных показателей выступают сведения из пространственно-временного банка данных по акциям террористической направленности на Юге России, созданного под руководством Г.Г. Ма-тишова в Южном научном центре РАН. Свидетельство об официальной регистрации программы "Терроризм на Юге России (программа учета акций террористической направленности)" для ЭВМ № 2012612626 от 13.03.2012.
35 лет, а в Кабардино-Балкарии - от 20 до 30 лет. Наибольшее число активно действующих боевиков сосредоточено на территории Дагестана (более 250 активных участников). Необходимо отметить, что на территории трех республик (Дагестан, Чеченская республика, Ингушетия) сосредоточено порядка 90 % всех активно действующих членов бадгрупп, эти республики продолжают оставаться полигоном вооруженного противостояния.
По данным нашего исследования, основу рядового состава бандгрупп и его пополнения составляют молодые люди, которые в силу ряда социально-психологических особенностей наиболее восприимчивы к идеологическому воздействию, подвержены максимализму и радикальным настроениям. Различают людей, которые принимают непосредственное участие в боевых действиях. Эти люди чаще всего находятся в розыске, о них известно силовым структурам и за ними ведется планомерная охота. Они обычно выступают открыто, при помощи видеообращения призывают мусульман к священной войне - джихаду. На основе имеющихся у нас данных мы можем говорить, что зачастую активные члены бандгрупп имеют среднее и высшее образование, опыт трудовой деятельности. Среднее время нахождения в бандгруппе - около года. Есть информация о ранее осужденных или находящихся в розыске за совершенные преступления**. Вторыми по степени вовлеченности, - отмечает И. Текушев, - выступают родственники и односельчане. Они обеспечивают "боевое крыло" нужной информацией, продуктами, съемными квартирами. Последним стоит так называемый "обновленческий ресурс", состоящий в основной массе из сочувствующих и симпатизирующих молодых людей, которые по тем или иным мотивам выражают симпатии исламскому подполью, но не связаны с ним непосредственно [9].
"Имарат Кавказ" как сетевая организация, состоящая из ячеек в различных районах Северного Кавказа, разделен по секторам (Дагестан), направлениям (Чечня) и районам действия. Зачастую члены подполья из разных структурных объединений даже одной республики не знакомы друг с другом, что обеспе-
** Здесь и далее приводятся данные, полученные в результате выполнения в 2012 г. научно-исследовательского проекта "Информационные технологии анализа и прогнозирования протестной активности, экстремизма и терроризма" по программе фундаментальных исследований Президиума РАН "Фундаментальные проблемы модернизации полиэничного региона в условиях роста напряженности".
чивает ограниченность коммуникаций ради сохранения целостности общего проекта. При этом идеологические постулаты, методы борьбы и информационная поддержка стандартизированы и едины.
Наличие в свободном доступе огромного массива видеороликов, публикаций экстремистского содержания, легкий доступ к коммуникации с людьми, разделяющими подобные взгляды, позволяют говорить о возможности развития процесса "саморадикализации" [10], создания условий для первичной заинтересованности и самостоятельного получения знаний, необходимых для участия в террористической деятельности.
Информационное пространство северокавказских экстремистов функционирует благодаря сайтам территориальных подразделений "Имарата Кавказ" - вилайятов. Существует официальный сайт Вилайята Дагестан [11], официальный сайт Объединенного Вилайята Кабарды, Балкарии и Карачая [12], официальный сайт Вилайята Г1алг1айче (Ингушетия) [13], официальный сайт Вилаята Нохчийчоь (Чеченская Республика). Кроме этих ресурсов, существует более 20 русскоязычных сайтов и блогов, которые транслируют новостные сводки по джихаду, охватывающие регионы Северного Кавказа, Ближний Восток, Афганистан, Пакистан и европейские страны.
Проведенный нами анализ свидетель-свтует о том, что все сайты имеют перекрестные ссылки друг на друга и зачастую публикуют одни и те же тексты (инструкции, обращения религиозных лидеров и т.д.). Специфическими являются только новости, которые формируются по территориальному принципу, за исключением сайтов, охватывающих несколько регионов. Прямые обращения к молодежи направлены на поднятие боевого духа и желания сопротивляться демократической системе. Формируется ощущение угрозы со стороны государства, внедряются идеи "гонений" на всех мусульман. И основной причиной конфликта называется конфликт между государством и целой религией - исламом. Усиливается воздействие на сознание молодых людей посредством акцентирования межэтнической составляющей социальных процессов, дискредитируются судебные и исполнительные институты. Создается атмосфера напряженности, в которой опасно быть "кавказцем" и "мусульманином".
Молодежные "джамааты" нередко выступают как средство создания и скрепления определенного "мужского братства", все чле-
ны которого разделяют общие представления о справедливости, законе и т.д. Для представителей некоторых социально-культурных групп вхождение в них становится вопросом престижа. "Джамааты" выстроены в целом по этническому принципу и действуют в основном в рамках "своих" республик. Организационными особенностями этих структур выступают жесткое единоначалие, сплоченность, широкая внутренняя благотворительность и взаимопомощь. К наиболее характерным чертам северокавказских бандгрупп следует отнести: высокий уровень организации; иерархичность; структурированность; конспиративность; опыт участия в боевых действиях с использованием форм и методов разведывательно-подрывной деятельности, с элементами тактики партизанской войны; наличие современных средств связи и поражения; наличие системы безопасности (группы разведки, контрразведки, вооруженной охраны); религиозность членов. Террористические "джамааты", совершенствуя свою боевую тактику и стратегию, отошли от практики фронтальных сражений, взяв на вооружение диверсионно-тер-рористическую тактику. Они способны быстро менять места дислокации, маневрировать и в случае необходимости объединяться с другими аналогичными группами. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь; действия в случае необходимости согласовываются и координируются. Главный вектор террористической активности боевиков многочисленных террористических "джама-атов" в северокавказском регионе направлен в основном против сотрудников правоохранительных органов и силовых структур, представителей органов государственной власти и управления, официального мусульманского духовенства.
Радикальная версия ислама, по данным А. Куликова, выступает как один из каналов пополнения бандподполья новыми кадрами. Основными идеологическими постулатами главарей бандподполья, используемыми при привлечении новых членов, являются неприятие ценностей светского общества и традиционного ислама. В «набор "идеологем" исламистов входит также насаждение комплекса "обиды" за "длящиеся столетиями геноцид и угнетение титульных народностей" со стороны "культурно, этнически и духовно чуждого имперского федерального центра"» [7].
Личностные мотивы выступают как второй по значимости компонент обновления террористических групп - жесткие действия
силовиков зачастую провоцируют часть пострадавших (и их родственников) на ответное насилие. В известной мере имеют место и могут сохраняться материальные факторы. Желание заработать (жажда наживы, нужда) приводит и будет приводить в бандподполье некоторое количество молодых людей. Такая форма "получения дохода" хоть и сопряжена со слишком высокой степенью риска, принимая во внимание силовые методы противодействия, которые в настоящее время занимают центральное место в общей стратегии борьбы с "Имаратом Кавказ", сохраняет свою актуальность среди молодежи. Согласно экспертам молодежь уходит "в лес" во многих случаях по социальным причинам - в силу материальных лишений, безработицы и т.д. Однако в настоящее время эти оценки нельзя считать однозначно верными.
Политическая составляющая в процессе радикализации, даже в таких его крайних формах, как террористические акции, все же выступает на первом месте. Важнейшим фактором является кризис в социальной сфере с антимодернистсткими тенденциями - клано-вость, теократизация, исламизация. Финансовые вливания только приводят к консервации этих реалий и анклавизации региона в целом.
Устойчивые источники финансирования создают лидерам бандподполья благоприятные условия для сращивания организованной преступности и эксремистского бандподполья, характерного для последних лет, а представителям организованной преступности - каналы незаконного оборота оружия и боеприпасов. Разбойные нападения, ставшие повсеместным явлением, занимают одно из основных мест в системе самофинансировния. Такие способы финансирования для некоторой части "лесных братьев" с течением времени становятся основной "работой". Только за восемь месяцев 2013 г. в результате нападений, совершенных на территории СКФО, было похищено порядка 60 млн рублей, основная часть приходится на самую нестабильную часть Северного Кавказа - Дагестан.
Криминально-террористические действия осуществляться мелкими группами на значительной территории. Этим бандгруп-пы достигают эффекта "присутствия везде". Насильственные действия носят характер тщательно спланированных и подготовленных "точечные ударов", наносящих наибольший ущерб подразделениям федеральных сил
и правоохранительных органов при минимальных затратах сил и средств со стороны бандгрупп. Эта тактика продолжает оставаться основной в арсенале боевиков. Так, наибольший процент в акциях криминально-террористической направленности занимают обстрелы и нападения на различные объекты, нередко целями становятся представители власти и бизнеса, общественные или религиозные деятели. Тенденцией истекшего периода (январь-август 2013 г.) стало увеличение среди пострадавших гражданского населения. Эта категория граждан практически не уступает жертвам среди сотрудников "силовых" структур, которые традиционно испытывают первыми удар от вооруженных бандгрупп (170 и 240 пострадавших, соответственно).
Наиболее масштабными по числу жертв в 2012 и 2013 гг. стали комбинированные теракты, которые впервые были зафиксированы в 2010 г. Так, крупная диверсионно-террористическая акция в Махачкале в мае 2013 года повлекла за собой более 50 жертв.
Наименее затратными и наиболее резонансными по количеству жертв и реакции в СМИ и среди населения по-прежнему остаются террористические акции с использованием так называемых "живых бомб". Примером может стать теракт 25 мая 2013 г. на посту ДПС в Махачкале. Мощность взрывного устройства, приведенного в действие терро-ристкой-смертницой, составила 500 г. в троти-ловом эквиваленте, число жертв - 15 человек (ежегодно фиксируется около 10 подрывов такого характера). Основная задача для лидеров террористического бандподполья - пополнять ряды потенциальных смертников.
Общее число насильственных инцидентов с января по август 2013 г. составило более 270 акций. Около 60 % из них приходиться на Дагестан - 160 акций криминально-террористической направленности. Очагом напряженности эта республика остается вот уже четвертый год, но число террористических акций постепенно сокращается. Особенностью республики остается примерно равное число среди жертв местного населения и представителей "силовых структур" (115 и 120 человек убитыми и раненными, соответственно).
Начало 2013 г. охарактеризовалось увеличением напряженности в Ингушетии и особенно в Чеченской республике. Конечно, наиболее критичными для Ингушетии были
2008-2009 гг. В ближайшее время ситуация не имеет тенденции к радикальному ухудшению, но полностью говорить о стабилизации пока не приходится.
Хотя северокавказский регион выступает в большинстве случаев как единое образование, но в каждой республике есть свои составляющие нестабильности и борьбы с ней. Так, чеченский сценарий - это авторитарный сильный лидер, способный решить все возникающие вопросы при сохранении за республикой особого режима.
Для Дагестана характерны отсутствие жесткой вертикали власти, многополярность -наличие множества игроков в политическом пространстве республики и тех, кто не встроен в существующие властные структуры, но имеет вес в обществе (смена республиканского лидера не принесла существенного улучшения ситуации). Либеральные практики - внутри-конфессиональный диалог, наличие критики власти в СМИ, активная деятельность правозащитных организаций, успехи адаптационной комиссии - все это не дает в настоящее время хороших результатов в сфере безопасности, эскалация насилия в республике продолжается. Изжив коррупционную составляющую, есть возможность повысить эффективность управления, что даст потенциал для значительных изменений в обществе.
О диалоге с обществом и отдельными его представителями, даже отличающимися наиболее радикальными взглядами, говорит глава Ингушетии, который за время руководства республикой добился практически полной стабилизации ситуации. Но в то же время необходимо говорить и об исчерпании властного потенциала Ю. Евкурова.
Определяющими для региона продолжают оставаться однозначная ориентированность региональных управленцев на федеральную власть, закрепленная жесткой вертикалью власти, усиление протестных настроений в обществе, отделяющем себя от Москвы.
Политической стратегии борьбы с террористическими организациями в России пока не существует. Решением Президента Российской Федерации главным координатором деятельности по противодействию идеологии терроризма в стране определен Национальный антитеррористический комитет, объединяющий усилия 20 государственных структур. В повседневном режиме функции координации обеспечивает его постоянно действующий
орган - аппарат комитета. В регионах указанная работа возложена на антитеррористические комиссии в субъектах РФ, а на местном уровне - на антитеррористические комиссии в муниципальных образованиях. Практическая роль последних исключительно велика: именно их представители имеют устойчивый повседневный контакт с населением, возможности для проведения адресной работы с конкретными гражданами, подверженными воздействию радикальных идеологий.
В международной практике противодействия экстремизму и терроризму активно применяются программы реабилитации как симпатизирующих радикальным идеологиям индивидов, так и уже совершивших преступления. Целью является возврат индивида в общество, возвращение ему социального статуса и создание реальных перспектив для мирного развития (обеспечение трудовой занятости). В процессе реабилитации этих лиц необходимо учитывать причины, побудившие их присоединиться к нелегальным группам - от социального протеста до попыток получения дохода посредством криминальной деятельности под экстремистскими лозунгами. И каждое отдельное дело требует индивидуального подхода.
В России борьбе с терроризмом все еще свойственна оперативная доминанта, направленная на преследование акторов террористической деятельности. В республиках активно осуществляются контртеррористические операции, направленные на нейтрализацию участников НВФ. В рамках силового противодействия проводятся спецоперации в населенных пунктах и лесных районах с целью задержания или ликвидации укрывшихся там боевиков, обследуются малодоступные территории, результатом чего становятся обнаружение и ликвидация лагерей, тайников с оружием, провизией, одеждой, экстремистской литературой и пособиями по изготовлению и использованию взрывных устройств.
Однако спецоперации, осуществляемые на городских улицах и в жилых домовладениях, влекут случайные жертвы среди мирных жителей. К тому же правоохранительные структуры зачастую превышают служебные полномочия, что выражается в массовых нарушениях прав человека на Северном Кавказе - от незаконных задержаний и похищений до повреждений личного имущества и зданий. Данная проблема носит преимущественно
латентный характер, что связано с ограниченностью влияния правозащитных организаций в регионе. Грубые нарушения становятся основой исков в наднациональные инстанции (Европейский суд по правам человека). Особое внимание привлекают дела о похищениях людей, связанные с незаконными задержаниями членов НВФ, в которых нарушен процесс ареста и дознания (родственники арестованного остаются в неведение о причине ареста и месте содержания). Подозреваемые похищаются из их собственного дома или места работы группой лиц в масках и на машинах без номеров, свидетелями таких "арестов" являются родственники, соседи и коллеги.
Нарушения прав человека создают атмосферу недоверия к силовым структурам, уменьшая степень легитимности их деятельности и создавая препятствия в выстраивании диалога с экстремистами, не задействованными непосредственно в тяжких и особо тяжких преступлениях, влекущих за собой человеческие жертвы. Разрушительное насилие со стороны правящего режима рождает асимметричные ответные действия и питает развитие деструктивных сил.
На Северном Кавказе реализуются проекты, основанные на некоторых принципах восстановительного правосудия - реинтегра-циии в общество правонарушителя - в форме комиссий по адаптации бывших экстремистов к мирной жизни в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Комиссии, являясь посредником между членами незаконных экстремистских групп и государством, должны гарантировать безопасность вышедшим на контакт участникам НВФ. За два года работы комиссии в Дагестане было рассмотрено 46 заявлений. Глава республики Р. Абдулатипов говорит о модернизации этой структуры в республиканскую миротворческую комиссию, деятельность которой будет распространяться и на профилактическую работу. Значительных результатов добилась комиссия, действующая на территории Ингушетии. За 2013 год с заявлениями обратились 46 человек. Деятельность комиссий носит комплексный характер, включая рассмотрение заявлений граждан о фактах нарушения прав человека и возмещении имущественного ущерба, причиненного в ходе контртеррористических операций.
Только силовые методы борьбы не способны полностью устранить или остановить
воспроизводство террористических структур. В настоящее время сохраняется система воспроизводства инфраструктуры терроризма, ключевыми звеньями которой является идеология и каналы ее распространения. Стоит также отметить, что проблема радикализации в большинстве республик привела к появлению целой индустрии заинтересованных лиц, которые используют ее как ресурс, прежде всего политический, зарабатывая на ней дивиденды. При сохранении такого положения процесс стабилизации затянется надолго.
ЛИТЕРАТУРА
1. См. Новиков И.А. Радикализм современной России и его влияние на социокультурные взгляды молодежи // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2008. № 8. С. 178-184.
2. Столяренко Е.В. Внесистемная молодежная оппозиция: тенденции радикализма // Теория и практика общественного развития. 2012. № 2. С. 12.
3. Абдулла Ринат Мухаметов и Руслан Курбанов развенчивают миф об "исламизме" // Духовное управление мусульман Саратовской области. [Электронный ресурс]. URL: http://dumso.ru/news/ abdulla-rinat-muxametov-i-ruslan-kurbanov-razvenchi-vayut-mif-ob-islamizme.html.
4. Епифанцев А., Сошин Ю. Угроза радикализации Кавказа // Информационный портал www. karachays.com. [Электронный ресурс]. URL: http:// karachays.com/news/2011-05-07-921.
5. См.: Михайлов Ю.А. Политический ислам против терроризма, за великую Россию // "IslamNews"-информационное агенство. [Электронный ресурс]. URL: http://www.islamnews.ru/news-141508.html.
6. Источники конфликтов и развития на Северном Кавказе. Кавказский узел. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/222451/.
7. Куликов А., Ильин Е., Суворов В., Барынкин В. Вызов безопасности России. Исламизм как фактор эскалации межнациональных конфликтов // Военно-промышленный курьер. 2013, 24 апр.
8. На СКФО приходится 98 % терактов в России // Вестник Кавказа. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vestikavkaza.ru/news/Bolshaya-chast-prestupleniy-terroristicheskoy-napravlennosti-sover-shaetsya-v-SKFO.html.
9. Текушев И. "Имарат Кавказ" как особая исламская "этно-фундаменталистская модель" // Сenter for strategic and international studies. [Электронный ресурс]. URL: http://csis.org/programs/russia-and-eurasia-program/islam-islamism-and-politics-eurasia-report.
10. Radicalisation: the role of the internet. A working paper of the PPN. Institute for strategic dialogue // Institute for strategic dialogue. [Электронный
ресурс]. URL: http://www.strategicdialogue.org/ allnewmats/idandsc2011/StockholmPPN2011_Back-groundPaper_FINAL.pdf.
11. Признан экстремистским по решению Ин-тинского городского суда Республики Коми от 19.06.2012 // Федеральный список экстремистских материалов. Министерство юстиции Российской Федерации. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minjust.ru/nko/fedspisok.
12. Признан экстремистским решением Интинско-го городского суда Республики Коми от 08.06.2012
Исследование выполнено при поддержке Федерации, соглашение 8014.
и определением Интинского городского суда Республики Коми от 21.06.2012 // Федеральный список экстремистских материалов. Министерство юстиции Российской Федерации. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minjust.ru/nko/fedspisok. 13. Признан экстремистским по решению Ма-гасского районного суда Республики Ингушетия от 12.04.2010 // Федеральный список экстремистских материалов. Министерство юстиции Российской Федерации. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minjust.ru/nko/fedspisok.
Министерства образования и науки Российской
12 декабря 2014 г.
УДК 316.4: 32.019.52
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАСТРОЕНИЯ МОЛОДЕЖИ ЮГА РОССИИ
Л. Б. Внукова
Исследования молодежи привлекают внимание широкого круга ученых. Хорошо разработано направление, посвященное социально-политическим настроениям молодежи [1]. Молодежь рассматривается как социально-демографическая группа, имеющая специфические устойчивые характеристики. Актуальность заявленной темы связана с уровнем протест-ной активности, поскольку молодежь наиболее "восприимчива" к радикальным идеям и методам и, как правило, составляет большинство протестующих.
В рамках проекта "Социально-политические настроения молодежи Юга России: риски радикализации" проводился опрос среди студенческой молодежи вузов Ростова-на-Дону: Южного федерального университета, Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), Ростовского государственного университета путей сообщения, Ростовского государственного медицинского университета, Донского государственного технического университета, Ростовского го-
Внукова Любовь Борисовна - кандидат политических наук, научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН, 344006, г. Ростов-на-Дону, пр. Чехова, 41, е-тай: Vnukoval@yandex.ru, тел. 8(863)2509816.
сударственного строительного университета. В Ставрополе были опрошены студенты Северо-Кавказского федерального университета. Анкетирование проводилось в октябре-ноябре 2012 г., всего было опрошено 1029 человек (427 юношей и 602 девушек), 606 человек в Ростове-на-Дону и 423 в Ставрополе. Полученные данные репрезентативны. Метод исследования - опрос по месту учебы в вузах. Цель данной статьи - исследование политических предпочтений молодежи, оценки действий государственных институтов, отношения студентов к актуальным социальным проблемам и выявление протестных настроений.
Ответ на вопрос "Что для Вас сегодня наиболее значимо в жизни?" дает представление о ценностях, разделяемых молодыми людьми. (Вопрос давал возможность выбора нескольких вариантов ответа). На первом месте здоровье (70,4 %), на втором - крепкая семья (67,9 %), третье место с большим отрывом занимает материальный достаток (37 %). Наиболее значимыми ценностями вы-
Lubov Vnukova - PhD in Politology, Research Fellow of The Institute of Social-Economic Research and Humanities at the Southern Scientific Center of Russian Academy of Sciences, 41, Chekhov Avenue, Rostov-on-Don, 344006, е-mail: Vnukoval@yandex.ru, tel. +7(863)2509816.
