CC BY
40m
С.А. КУЗЯЕВА
S.A. KUZYAEVA
«РАБОТА В БОЕВОЙ ОБСТАНОВКЕ ВЫЗВАЛА РОСТ УРОВНЯ КВАЛИФИКАЦИИ ОПЕРАТИВНОГО
СОСТАВА»
Органы советской военной контрразведки в боях за Севастополь
(1941—1942 гг.)
«WORK IN COMBAT CONDITIONS IMPROVED THE SKILLS OF THE OPERATIONAL PERSONNEL»
Soviet military counter-intelligence bodies in fighting for Sevastopol (1941—1942)
Сведения об авторе. Кузяева Светлана Анатольевна — историк отечественных спецслужб (Москва. E-mail: svanku@ mail.ru).
Аннотация. В статье анализируются действия органов советской военной контрразведки в боях за Севастополь (1941-1942 гг.).
Ключевые слова: Великая Отечественная война 1941—1945 гг.; органы советской военной контрразведки; Севастополь (1941-1942 гг.).
Information about author. Svetlana Kuzyaeva — Historian of Domestic Secret Services (Moscow. E-mail: svanku@mail.ru). Summary. The paper analyzes the activity of Soviet military counter-intelligence bodies in fighting for Sevastopol (1941—1942). Keywords: Great Patriotic War of 1941—1945; Soviet military counter-intelligence bodies; Sevastopol (1941—1942).
30 октября 1941 года начался один из ярких и трагических периодов Великой Отечественной войны — оборона Севастополя. Бои за город, длившиеся 250 дней и ночей, вошли в отечественную историю как незабываемый подвиг личного состава частей Приморской армии и Черноморского флота, жителей города. С честью выполняли свой долг перед Отечеством и органы советской военной контрразведки1, разделившие с воинами армии и флота тяготы борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
ЙБСТАНОВКА в Крыму значи- старший лейтенант госбезопасно-тельно усложнилась к сен- сти В.Т. Ширманов, ранее руково-тябрю 1941 года, когда не- дивший контрразведывательным
отделом органов госбезопасности
1БСТАНОВКА в Крыму значительно усложнилась к сентябрю 1941 года, когда немецко-румынские войска вышли к Крымскому перешейку и готовились штурмовать Перекоп — северные ворота полуострова. В боях 24—26 сентября 1941 года противни к овладел Турецким валом и Перекопом, взял Армянск и дошёл до Ишунь-ских позиций. На помощь созданной для обороны Крыма 51 -й армии, отходившей на Керчь, спешила Приморская армия, выведенная в середине октября 1941 года из-под Одессы. Но 31 октября к станции Альма вышел вражеский отряд, за которым следовали дивизии 54-го армейского корпуса немцев. Боясь прорыва неприятеля к Севастополю, советское командование решило отвести Приморскую армию к городу и организовать оборону.
За месяц до высадки на крымскую землю начальником особого отдела Приморской армии был назначен
Одесской области. Его подчинённые получили колоссальный опыт работы в ходе боёв за Одессу, но с момента передислокации частей в Крым контрразведывательные мероприятия пришлось начинать заново. Ввиду больших кадровых потерь в боях под Одессой отдел находился в стадии укомплектования.
Для Черноморского флота оборонительные бои с противником у Севастополя стали одним из тяжелейших испытаний периода Великой Отечественной войны. Командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский был уверен, что город придётся оставить, как перед этим оставили Николаев. Он считал оборону Севастополя обязанностью армии, а не флота, притом что нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов
подчинил Черноморский флот командованию 51-й армии. Споры Октябрьского с наркомом о целях и задачах флота в обороне Севастополя, да и по другим вопросам, вносили неразбериху в работу командиров кораблей и судов, других военно-морских специалистов, а корабельный состав стал нести невосполнимые потери.
Непросто в первые месяцы войны складывалась работа флотской контрразведки2. 3-м отделом Черноморского флота руководил бригадный комиссар М.М. Кудрявцев — человек бескомпромиссный, жёсткий, которого чаще интересовали показатели для отчётов, нежели реальное положение дел в отделе. Но полученный флотскими контрразведчиками опыт начального периода войны у берегов Одессы и Николаева позволял им чётко исполнять должностные обязанности, несмотря на быстро менявшуюся военную обстановку и непростые
• НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ
Командование Приморской армии. Слева направо: начальник штаба генерал-майор Н.И. Крылов, командующий армией генерал-майор И.Е. Петров и начальник артиллерии армии генерал-майор Н.К. Рыжи
Май 1942 г.
отношения с руководителем отдела. В начале февраля 1942 года на должность начальника особого отдела НКВД Черноморского флота назначили Н.Д. Ермолаева, который до конца Великой Отечественной войны возглавлял черноморских контрразведчиков и оказывал существенное влияние на совершенствование их работы.
Особое место в обороне Севастополя занимали части морской пехоты, сформированные в августе—сентябре 1941 года из личного состава военно-морских баз, боевых и вспомогательных кораблей, курсантов учебных заведений и призывников. Соединения и части морской пехоты входили в состав флота, но в соответствии с требованием военной обстановки передавались в непосредственное подчинение армейского командования. В рядах морских пехотинцев сражались и военные контрразведчики, большинство из которых ранее служили на флоте и имели профильное образование. Их непосредственное участие в боевых действиях помогало составлять более полные и объективные донесения руководству особого отдела фронта, армейским и флотским военачальникам о ситуации в Севастополе.
Среди важнейших направлений деятельности войсковой и флотской контрразведки особо выделялись мероприятия по розыску и захвату вражеских агентов, защите штабных секретов, наведению порядка в частях. Одновременно готовились информационные материалы для
доклада командованию и руководству Советского Союза о боеготовности Красной армии и Красного флота. К осени 1941 года органами госбезопасности было издано немало приказов, указаний, директив и ориентировок, в которых конкретизировались задачи особых отделов НКВД СССР. Но перестройка на военный лад происходила в исключительно трудных условиях, когда Красная армия отступала, деятельность вражеских спецслужб расширялась, а в среде советских военных контрразведчиков не хватало опытных кадров.
У армейской и флотской контрразведки практически не было сведений о спецслужбах противника, направлявшихся в Крым, в то время как сотрудники военно-морского разведоргана «Нахрихтенбеобах-тер», абвергрупп 102,106, 201, 202, 302 «Геркулес», 304, 305 «Дари-ус», 320, 322, румынских структур передвигались по полуострову в составе передовых немецко-фашистских частей, подбирая места дислокаций. Вместе с тем особый отдел Приморской армии и 3-й отдел Черноморского флота получали из центра информацию об основных формах и методах работы абвера против советских частей. Ситуация складывалась таким образом, что быстрое продвижение фашистских войск по территории СССР сопровождалось заброской в красноармейские части и в районы дислокации сил флота диверсионно-террори-стических групп, диверсантов-одиночек, разведчиков, провокаторов. В большинстве своём вражеские
агенты готовились немцами в среде советских военнопленных, число которых, если принять во внимание немецкие источники, на середину ноября 1941 года по всем фронтам составило 2,5 млн человек3. Проверка лиц, вышедших из немецкого окружения или бежавших из концлагерей, являлась вынужденной необходимостью. Именно под видом бывших «окруженцев» или военнопленных абвер направлял в советские части подготовленных немецкими спецслужбами разведчиков и диверсантов.
28 ноября 1941 года особый отдел Приморской армии направил в военный совет армии спецсообщение, где подробно описал формы и методы привлечения фашистами к шпионской деятельности лиц, попавших в плен. Контрразведчики в ходе следственной работы зафиксировали массовый характер вербовки вражеской разведкой военнопленных Красной армии с соответствующей обработкой и последующей заброской в советский тыл. Прошедшим немецкий инструктаж и переброшенным на советскую сторону с конкретными заданиями красноармейцам запрещалось рассказывать сослуживцам и тем более военачальникам или политработникам о своём нахождении в плену. Бойцу было достаточно сказать, что он отстал на марше от армейской колонны и какое-то время отсутствовал в расположении части. Немцы часто получали информацию от пленных о том, что советские командиры «мало интересуются причинами отсутствия своих бойцов и не проверяют достаточно красноармейцев, пристающих к их частям»4.
Выявленные случаи вербовок советских военнослужащих фиксировались в переписке особых отделов частей армии. К примеру, 30 октября 1941 года красноармеец мотострелкового полка Г.Ф. Фесик во время боя у Бромзавода попал в плен и на второй день пленения сообщил немецкому офицеру сведения о расположении красноармейских частей вблизи завода, о действиях и планах командования 25-й стрелковой дивизии (сд). Он выказал желание содействовать немцам и был переброшен на советскую сторону с заданием собрать более подробные разведданные, вести агитацию среди советских бойцов о непобедимости вермахта, добиваясь массового перехода красноармейцев на сторону фашистов.
Выполняя задание, Г.Ф. Фесик примкнул к одной из советских частей и дошёл с ней до г. Евпатории, по пути рассказывая новым сослуживцам о «прелестях» немецкого плена — хорошем питании и добром обращении, склоняя их к измене. Бойцы обратили внимание военных контрразведчиков на Г.Ф. Фе-сика, после чего тот был арестован и после проведения следственных мероприятий предан суду военного трибунала.
Красноармеец Б.Л. Иконников с двумя сослуживцами попали в немецкий плен при отходе их части от Ялты к Севастополю. В плену они находились до 8 декабря. Немецкий офицер проводил с ними занятия по сбору и передаче шпионских сведений, касающихся советских войск и представлявших интерес для германского командования. Впоследствии немцы использовали этих военнопленных в качестве исполнителей жестоких преступлений против советских граждан на оккупированной территории. В конце декабря в расположении одной из красноармейских частей, куда вражеский агент проник с намерением продолжить работу на немцев, Б.Л. Иконников был арестован. Двоих его подельников объявили в розыск.
Всего за декабрь 1941 и январь-февраль 1942 года особым отделом Приморской армии были арестованы 198 человек, из них 44 шпиона, 81 дезертир, 28 провокаторов и 45 человек по другим преступлениям5.
Сотрудники 3-го отдела Черноморского флота особое внимание уделяли частям морской пехоты. Они в отличие от плавсостава кораблей не имели постоянного экипажа, часто переформировывались и пополнялись новыми бойцами, в связи с чем немцы активно внедряли в ряды морпехов своих агентов.
Красноармеец 7-й бригады морской пехоты (брмп) И.Л. Губерман был пленён входе боевых действий в районе Мекензиевых высот613 ноября 1941 года в 3 часа ночи и на первом же допросе рассказал немецкому командованию о численности своей части, вооружении, моральном состоянии красноармейцев и ряд других сведений. Уже через три часа его завербовали и переправили на советскую территорию с весьма обширным заданием: собрать сведения о расположении береговых батарей и месте хранения боеприпасов, об охране шоссейной дороги в Сева-
Монумент воинам-чекистам,
стополь, о времени прихода кораблей и составе их грузов, о командующих сухопутными и морскими силами, о расположении аэродромов, а также вести активную пронемецкую агитацию. Наряду с этим И.Л. Губерману поручили связаться с командиром полевой артиллерийской батареи в районе Балаклавы и командиром стрелкового полка в районе Мекензиевых гор, при этом фамилии не указывались — только приметы.
И.Л. Губерман не смог выполнить задание немцев, а был арестован по подозрению в шпионаже и предан суду военного трибунала. На основе его показаний удалось арестовать и тех двух офицеров, к которым направляли Губермана.
Немецкая разведка практиковала и групповые вербовки советских военнопленных. Так, командир и пятеро бойцов взвода морской пехоты, прикрывавшие отход войск в районе Байдарских ворот, после двухчасового боя попали в плен. Рядовых красноармейцев немцы стали склонять к выполнению заданий в частях Красной армии. Предлагали рассказывать сослуживцам о гуманности немцев и их стремлении отправить всех советских солдат по домам, сеять панику и собирать разведданные. За выполненную работу обещали сохранить жизнь командиру, оставленному в качестве заложника в немецком штабе. При переходе линии фронта один из бойцов — А.И. Толмачёв был задержан и доставлен в особый отдел одной из дивизий Приморской
погибшим в боях за Севастополь
армии, где на допросе рассказал о случившемся7.
Декабрьский штурм немцами Севастополя, как и ноябрьский, закончился провалом. Очередную попытку противника захватить город сорвала высадка советских войск в ходе удачно проведённых десантных операций в Керчи и Феодосии. Занявшие в конце декабря 1941 года Феодосию красноармейские части освободили около 2000 советских военнопленных. В это же время, 27 декабря 1941 года, Председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин подписал постановление ГКО СССР о государственной проверке (фильтрации) военнослужащих Красной армии, бывших в плену или в окружении войск противника. Военным контрразведчикам предстояло проводить работу с каждым из военнопленных, заносить его показания в отдельное дело. Для этого организовывались оперативные группы, состоявшие, как правило, из наиболее опытных сотрудников. Из общего числа военнопленных устанавливали тех, кто добровольно перешёл на сторону врага и доносил лагерному руководству на коммунистов, партизан и евреев, а также тех, кто прошёл подготовку в спецшколах противника, вернулся в лагеря и готовился к переброске на советскую сторону с конкретными заданиями. В качестве агентов немцы использовали не только пленённых красноармейцев, но и бывших российских граждан, эмигрировавших
ДАШтм
• НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ
Почтовая марка, посвящённая П.М. Силаеву
в страны Европы после революции и настроенных антисоветски.
Положение на фронте сложилось к тому времени не в пользу СССР, и немецкая пропаганда подталкивала наиболее неустойчивых бойцов к переходу на сторону врага. Борьба с дезертирством была одной из основных обязанностей органов военной контрразведки.
В конце декабря 1941 года особый отдел 172 сд Приморской армии получил сведения об антисоветской агитации и подстрекательстве красноармейцев к измене командиром отделения из 514 сп Алябиным. Ему удалось собрать группу из пяти сослуживцев, поддерживавших переход на сторону противника. Они хранили германскую листовку, служившую пропуском в плен, текст выучили наизусть, а затем нашли белые платки и направились к немцам. Но при попытке перейти линию фронта все шестеро были задержаны сотрудниками особого отдела8.
В особый отдел 7-й бригады морской пехоты от её бойцов поступила следующая информация. «...28 декабря 1941 г. на оборонительный рубеж нашего батальона повёл наступление противник. Рядом со станковым пулемётом, примерно в метрах 15—20, лежали красноармейцы Мамутов, Бекалов и Бакуев. Когда противник подходил к нашему переднему краю уже на близкое расстояние, указанные красноармейцы бросили оружие и, подняв руки вверх, побежали навстречу немцам. Мы, видя прямую измену, со своего станкового пулемёта открыли огонь...»9. Однако на следующий день все трое снова оказались в расположении советских частей. Контрразведчики провели проверку и выяснили, что после перехода к врагу предатели получили задание от немцев вернуться в красноармей-
ские ряды и вести профашистскую агитацию среди сослуживцев кавказских национальностей, склоняя их к измене. В итоге некоторые бойцы поддались на уговоры Мамутова, Бекалова и Бакуева, но оперативная работа военных контрразведчиков предотвратила массовый переход на сторону противника. Завербованные фашистами подстрекатели были арестованы, а попавшие под их влияние красноармейцы прошли «собеседование» в политотделе бригады.
В частях происходили и групповые переходы к немцам. 15 января 1942 года 11 военнослужащих 782 сп 88 сд во главе с командиром отделения убили командира взвода Николаенко и ушли к противнику. 12 января из 772 сп 386 сд на сторону врага перешли 50 красноармейцев. Инициатором массового побега из части стал помощник командира взвода Ромазанов, который использовал недовольство бойцов плохим питанием и иными трудностями быта. Всего с 9 по 13 января 1942 года из этой дивизии дезертировали 104 человека10. В феврале 1942 года особый отдел 109 сд вначале арестовал 48 военнослужащих, намеревавшихся расправиться со своими командирами и перейти к противнику, а 7 марта семерых красноармейцев 345 сд удалось задержать уже на самой линии фронта — с белым флагом в руках.
Особый отдел Приморской армии отмечал участившиеся случаи антисоветской пропаганды «среди грузин, армян, лезгин и других национальностей». Вместе с тем командиров и политработниковтех же национальностей в подразделениях не было, что, по мнению контрразведчиков, приводило к «оторванности начсостава от красноармейцев», и не владевшие русским языком военнослужащие были «предоставлены сами себе», легко попадая под влияние враждебно настроенных против советской власти лиц и специально подготовленных немецких агентов11.
Для профилактики дезертирства и перехода к противнику военнослужащих органы военной контрразведки Приморской армии и Черноморского флота осуществляли контроль за политико-моральным состоянием красноармейцев и краснофлотцев и готовили соответствующие донесения командованию. Моряки, пехотинцы, артиллеристы, лётчики с честью выполняли свой долг перед Отечеством. Но
среди них временами появлялись трусы и паникёры, которые постоянно жаловались на тяжести военного быта, говорили о предстоящем разгроме немцами Красной армии и флота, о сдаче Севастополя и крахе Советского государства. На фоне сложной оперативной обстановки их слова отнимали у бойцов веру в победу, вызывали уныние и страх.
Командир отделения взвода морских пехотинцев В.Л. Гричаный говорил сослуживцам: «Если на Севастопольском участке фронта создастся такая обстановка, как на Перекопе, я при первом удачном моменте перейду на сторону немцев. Ведь те, которые сдались раньше в плен, они живут неплохо, подносят боеприпасы на передовую, и я буду подносить. Не удержать нам Севастополь. Напрасно только жертвы будут, если немец подойдёт ещё ближе к городу, тогда он всех нас здесь переколотит, и только после этого наши оставят город»12. За подобные высказывания Гричаный был задержан и выведен в тыловые части.
Во время интенсивного обстрела противником 1-го батальона 8 брмп старшина Шевчук проявил трусость, стал паниковать, допускал недостойные высказывания в адрес советского и партийного руководства и пытался докричаться до сослуживцев: «Нашу Родину продали, мы окружены немцами, нужно спасаться, кто как может!» Краснофлотцы велели ему замолчать, тогда Шевчук взял в руки автомат и пообещал убить каждого, кто не захочет переходить с ним к немцам. Никто из бойцов не поддался панике и не испугался обезумевшего старшины. Когда тот всё же решил бежать к противнику и вылез с поднятыми руками из траншеи, его схватили и расстреляли после боя перед строем13.
Определённую роль в получении информации о морально-психологическом состоянии бойцов Красной армии играли отделения военной цензуры, созданные по постановлению ГКО СССР совместным приказом наркомов обороны и Военно-морского флота от 13 июля 1941 года в системе органов военной контрразведки. Это был гласный контроль над всей воинской корреспонденцией,основной задачей которого было недопущение разглашения военной тайны и иных не подлежащих оглашению сведений. И хотя в августе 1941 года отделения военной цензуры были переданы в ведение 2-го спецотдела НКВД СССР, оперативное руковод-
т
Мемориальная плита в честь П.М. Силаева
ство этими структурами оставалось за особыми отделами.
От военных контрразведчиков Приморской армии и Черноморского флота в военные советы и красноармейскому и краснофлотскому командованию регулярно поступали оперативные донесения. Тематика информации, содержавшейся в документах, многообразна. Прежде всего, это данные о ходе боёв и состоянии боеготовности частей армии и флота, настроении личного состава. Изучая содержание этих документов, необходимо иметь в виду, что, исходя из функций военной контрразведки, особисты в своих донесениях фиксировали в основном негативные моменты, требовавшие незамедлительного вмешательства военачальников.
В начале ноября 1941 года командование Севастопольского оборонительного района сообщило о намерении расформировать 323-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (озенадн) 25 сд, направив личный состав на доукомплектование других дивизионов. Особый отдел дивизии с этим решением не согласился и направил донесение в особый отдел армии. По мнению контрразведчиков, сформированный ещё в декабре 1939 года дивизион имел большое число высококвалифицированных военных специалистов, являлся одним из лучших воинских подразделений и хорошо выполнял поставленные ему задачи на протяжении всей войны. Особисты писали: «Командование дивизиона, несмотря на трудности при отходе, сумело сохранить всю материальную часть и людской состав, тогда как другие дивизионы растеряли и материальную часть, и людской состав»14. Военный совет Приморской армии, ознакомившись с представленным материалом особого отдела армии, принял решение оставить 323 озенадн в составе 25 сд, направив в него дополнительное вооружение и боеприпасы.
В конце осени 1941 года в Крыму установилась холодная погода. Приморская армия, отступая к Севастополю, передвигалась в горах, где температура опускалась до не свойственных для региона минусовых отметок. Красноармейцы мёрзли в летнем обмундировании. В поисках обогрева бойцы уходили с передовой. Некоторые обратно в части не возвращались. Красноармеец 69-го артполка (ап) Тарасевич жаловался: «Товарищ Сталин в своём докладе сказал — уничтожать беспощадно всех немцев! Нужно
было добавить — уничтожать и тех, по чьей вине бойцы сейчас замерзают на фронте в летнем обмундировании»15. В результате расследования особый отдел 25 сд установил, что ещё при отходе из Одессы части «оставили весь обоз, кухни и большинство запасов вещественного имущества, и нужно было немедленно связаться со штабом армии по вопросам снабжения частей». Начальник обозно-вещевого снабжения армии распорядился подготовить для 25 сд и разместить на складе в Симферополе соответствующее обмундирование, за которым интендант дивизии неоднократно отказывался ехать под различными предлогами. Имущество пролежало на складе до 31 октября 1941 года, а затем было сожжено ввиду отхода советских частей. Уже на подступах к Севастополю военная контрразведка писала: «До сих пор ещё среди отдельных лиц рядового и командного состава ведутся разговоры по воспоминанию перехода от Симферополя до Севастополя»16.
2 января 1942 года в 22.00 командование 40-й кавалерийской дивизии (кд) получило приказ выступать в конном строю 3 января в 4.00, затем время перенесли на 6.00, однако вплоть до 4 января дивизия оставалась на месте. Командование фронта потребовало разобраться в причинах невыполнения приказа. Однако ещё накануне особый отдел дивизии докладывал о колоссальных людских потерях соединения. Так, в 154-м кавполку (кп) в живых остались 11
человек командного и рядового состава, в 149 кп — 28 человек. В следующие три—четыре дня в дивизию прибыл резерв, но его нечем было вооружать. В течение 4 января командованию удалось собрать ударную группу, в которую вошли по 120 человек от каждого полка, способных управлять лошадью и владеть оружием. Из вооружения 149 кп имел 91 клинок, 53 винтовки, 1 пулемёт «максим» и 1 ручной пулемёт, 1 45-мм пушку и 223 строевые лошади. В 151 кпклинков было 65, винтовок —51,1 станковый пулемёт, 2 миномёта и 217 строевых лошадей. Командирами эскадронов назначались рядовые бойцы.
По 154 кп контрразведчики отчитывались отдельно. На 5 января полк располагался на севастопольской птицеферме и насчитывал после пополнения 36 командиров среднего звена и 382 рядовых бойца, а также 507 лошадей, 450 из которых были строевые. Сотрудники особого отдела дивизии писали: «Весь личный состав полка размещён в совершенно непригодном для жилья помещении — навес не имеет стен — совместно с лошадьми. В этом помещении в зимнее время нельзя размещать не только людей, но и лошадей. В результате этого в полку 4 января заболело 15 человек красноармейцев гриппом. Не исключена возможность, [что] из-за таких жилищных условий эпидемия гриппа распространится и на остальных бойцов»17. В итоге особый отдел дивизии высказал мнение о нецелесообразности ввода в бой соединения до его укомплектования и приведения в порядок.
-I Ы 7 ~ КЭ<«2 ГСДО \ ГЕР^ЙЧЕСМИ П0ГЙБ
фццитник сепистагшп*
~ МОРЯК-Ч^зске
млядиМй гсзйитрык ПРЖЗРШШ I
• НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ
Рейд Севастополя в годы войны
Органы военной контрразведки Черноморского флота уделяли пристальное внимание работе морской авиации. Отмечая боевые заслуги лётчиков, особисты писали командованию авиационных частей о серьёзных недостатках в организации полётов, становившихся причиной чрезвычайных ситуаций. По данным контрразведки, за первые шесть месяцев войны 63-я авиабригада ВВС ЧФ потеряла 134 самолёта и 248 лётчиков. В 83 проц. случаев боевые машины были сбиты зенитным огнём противника, а остальной процент потерь происходил из-за нарушений правил лётной службы или ненадлежащей охраны аэродромов.
Первые небоевые потери во флотской авиации произошли ещё в октябре 1941 года, в момент передислокации частей Красной армии из Одессы в Крым. 13 октября 1-я авиаэскадрилья 8-го авиаполка (ап) 62-й авиабригады опоздала с вылетом на два часа и планировала совершить посадку в Крыму с наступлением темноты. Тем временем погода на полуострове резко ухудшилась: опустилась густая низкая облачность и пошёл дождь. Штаб бригады получил информацию о приближении самолётов к Крымскому полуострову с большим опозданием, и подготовить аэродромы для их приёма не успели. В результате из 11 самолётов совершить посадку благополучно удалось двум Як-1; третий Як-1 на аэродроме Тереклы-Конрад столкнулся со стоявшим самолётом (лётчик получил увечье, обе машины были разбиты). Остальные восемь экипажей с маршрута не вернулись.
Несмотря на то что функции особых отделов были прописаны в ве-
домственных нормативных документах, на практике они оказались гораздо шире. Контрразведчики занимались организацией разведки в ближнем бою, расследовали катастрофы и чрезвычайные ситуации, отслеживали работу транспорта, переправочных пунктов, состояние дорожного полотна, улаживали конфликты среди командования и пр.
Например, в феврале 1942 года особый отдел Приморской армии проводил следствие по хищениям на одном из военных складов. Было установлено, что начальнику склада его помощники незаконно доставляли продукты питания и промышленные товары, предназначенные для нужд Красной армии. В частности, были похищены 20 ящиков консервированного компота, 20 кг сливочного масла, 15 кг сельди, 35 кг сушёных фруктов, 44 бутылки водки, а также кожа, сукно, нательные вещи и пр. Частично не реализованные преступниками товары обнаружили на квартире у начальника склада18. В феврале 1942 года войсковые контрразведчики 40 кд разбирались с преступной деятельностью начальника склада 149 кп; в марте особый отдел армии проводил следствие по хищению государственного имущества на головном складе в Новороссийске.
В донесениях военной контрразведки отмечались и курьёзные случаи. Командир пулемётной роты 287 сп, перебрав спиртного, открыл огонь из табельного оружия через окно помещения, где находился. По улице проходил оперативный работник, которого едва не задела шальная пуля. Он ворвался в комнату с разбушевавшимся офицером и силой отнял у него оружие. Оче-
видцы случившегося впоследствии рассказывали, что, увидев перед собой особиста, дебошир моментально протрезвел и отправился спать. Наутро он пришёл в особый отдел дивизии с извинением. Военные контрразведчики, зная про боевые заслуги провинившегося, попросили командование полка не применять к нему наказание, на первый раз простить.
Тем временем героическая оборона Севастополя продолжалась. Красная армия и Красный флот сдерживали натиск противника. Учитывая обстановку на подступах к городу и большие потери личного состава в частях, многие особисты ходили с красноармейцами и морскими пехотинцами в разведку, участвовали в боях, эвакуировали раненых и нередко занимали место погибшего в бою командира. Потери особых отделов Приморской армии и Черноморского флота начиная с декабря 1941 года были колоссальными. При отражении атак противника на Севастополь ранения получили контрразведчики 79 сбр, 95, 172, 386, 388,421-й стрелковых дивизий, 2-й, 40-й кавдивизий, 827-го отдельного разведывательного батальона (орб). В особом отделе 345 сд за неделю боёв выбыли из строя пятеро сотрудников*. 15 ноября 1941 года снаряд разрушил здание особого отдела Приморской армии, располагавшегося в доме N9 54 по ул. Советской в Севастополе. 37 работников отдела получили ранения и увечья.
Во время тяжёлых боёв под Севастополем осенью—зимой 1941 года военные контрразведчики зачастую показывали образцы героизма и мужества. Многие из них навечно остались лежать в крымской земле. Так, 2 ноября 1941 года в окружение попал 97-й отдельный артиллерийский дивизион (оадн), потеряв почти весь личный состав. В разведку пошли командир дивизиона и оперуполномоченный 95 сд лейтенант В.Е. Субачев. Последний входе выполнения задания получил тяжёлое ранение, но сумел вернуться в расположение части с разведывательной информацией и позже умер на руках сослуживцев. 5 декабря погиб оперуполномоченный 25 сд сержант госбезопасности П.М. Епанча, 16 декабря — оперуполномоченный 95 сд сержант М.Е. Кушнир, доставляя раненых в санчасть 397-го артполка,
* По штату особый отдел дивизии состоял из 19 человек, включая коменданта, секретарей, машинисток и шофёра.
ti-j
20 декабря — оперуполномоченный Измайловского района В.Ф. Троцан, 26 февраля — оперуполномоченный 830 орб сержант госбезопасности В.Ф. Артемов. Заменять погибших и раненых особистов было некем.
Декабрьский штурм противником Севастополя был отбит красноармейцами, краснофлотцами и жителями города. После успешно проведённой советскими войсками Керченско-Феодосийской десантной операции и освобождения Керченского полуострова жители Севастополя и советские военнослужащие стали надеяться на полное освобождение Крыма. Однако весной 1942 года обстановка вновь осложнилась, и над городом нависла серьёзная опасность.
Противник значительно превосходил защитников города в живой силе и технике. 2 июля 1942 года о боях за Севастополь газета «Красная звезда» писала: «На стороне немцев — огромное численное превосходство, широкие возможности подвоза боеприпасов и подкреплений. Противник усиливает свои атаки и продолжает на ряде участков медленно продвигаться к окраинам города. Местами неприятелю удалось прорваться и перенести бои непосредственно в район Севастополя. Создалась исключительно напряжённая обстановка»19.
В эти трагические дни у стен города геройски погибли оперуполномоченный 79 сбрХ.Л. Мец, оперуполномоченный 25 сд сержант госбезопасности М.М. Томченко, оперуполномоченный 95 сд сержант госбезопасности И.К. Бондаренко. Серьёзный отпор врагу в сражении за высоту 74 дали бойцы 386 сд во главе с оперуполномоченным дивизии И.М. Шамхаловым. Он погиб входе боя и был с почестями похоронен оставшимися в живых красноармейцами. Сержант госбезопасности П.И. Балюк, попав в окружение со штабом 287 сп, лично организовал и возглавил контратаку сотрудников штаба и бойцов охраны, но через некоторое время был убит в бою. 31 мая 1942 года авиабомба попала в землянку, где находился особый отдел 95 сд, четверо сотрудников погибли, одного тяжело ранило. 1 июня во время бомбардировки Севастополя погибли трое сотрудников особого отдела армии, трое получили тяжёлые ранения.
22 июня 1942 года наблюдалась особая активность немецкой авиации20. В этот день авиаснаряд попал в землянку особого отдела 388 сд,
четверо находившихся там сотрудников погибли. Их похоронили на Французском кладбище в Севастополе.
Только за май—июнь 1942 года погибли 23 сотрудника особого отдела Приморской армии, получил ранения 21 сотрудник21.
В конце июня 1942 года 31 работник особого отдела Приморской армии был эвакуирован, 20 человек вывезли ранее в связи с тяжёлыми ранениями. 214 человек остались со своими частями на территории Крыма «в связи с невозможностью эвакуации». Это в полном составе особый отдел 109 сд, почти в полных составах особые отделы 25,95, 172,345,386,388-й стрелковых дивизий, других частей и соединений, отделение военной цензуры.
Общие потери особого отдела Черноморского флота в боях за Севастополь составили 77 человек. Большинство погибших находились в составе экипажей боевых кораблей, потопленных противником, остальные участвовали в боях за город в рядах морских пехотинцев. 45 контрразведчиков-черноморцев не смогли эвакуироваться. Среди них младший политрук П.М. Силаев. Во время боя, проходившего 4 июля 1942 года, он был схвачен противником вместе с женой и доставлен в немецкий штаб для допроса. По словам очевидцев, после того как все зашли в полуразрушенное помещение штаба, прогремел взрыв, среди немцев началась паника. Позже стало известно, что П.М. Силаев взорвал спрятанную гранату, уничтожив немецкого генерала и штабных офицеров. От взрыва погибли также сам Павел Михайлович и его жена.
Именем героя названа одна из улиц Севастополя, в городе ему установлена памятная доска рядом с монументом сотрудникам органов госбезопасности, погибшим и пропавшим без вести в период обороны и освобождения Севастополя от немецко-фашистских захватчиков.
Позднее, в августе 1942 года, начальник особого отдела Черноморского флота Н.Д. Ермолаев докладывал руководству наркомата о действиях отдела в период обороны Севастополя: «Истёкший период работы личного состава характеризуется как период напряжённой работы в боевой обстановке, в особенности со второй половины мая, когда противник начал активные действия на Черноморском участке фронта и, в частности, в Севастополе... Всего по отделу и периферийным органам награждено, пред-
ставлено к награде и поощрению за хорошую работу 101 человек при наличии личного состава 425 человек. Работа в боевой обстановке вызвала рост уровня квалификации оперативного состава»22.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 8 февраля 1941 г. органы военной контрразведки были переданы из НКВД СССР в систему Наркомата обороны. Особый отдел НКВД стал 3-м Управлением НКО, такое же управление было создано в НКВМФ. Особые отделы военных округов, флотов, армий, корпусов, дивизий и других войсковых и флотских соединений были реорганизованы в третьи отделы (отделения) НКО — НКВМФ. Постановлением ГКО от 17 июля 1941 г. третьи отделы (отделения) НКО были реорганизованы в особые отделы и вновь переданы в систему НКВД.
2 3-й отдел Черноморского флота был сформирован на базе особого отдела НКВД Черноморского флота в феврале 1941 г. в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 февраля 1941 г. В связи с очередной реорганизацией органы военной контрразведки с января 1942 г. стали именоваться особым отделом НКВД Черноморского флота.
3 Христофоров B.C., Виноградов В.К., Матвеев O.K. «Смерш»: исторические очерки и архивные документы. М.: Изд-во Глав-архива Москвы; Московские учебники и Картолитография, 2003. С. 27.
4 Центральный архив ФСБ (ЦА ФСБ) России. Ф. 41. Оп. 139. Д. 37. JI. 1—4.
5 Там же. Л. 179.
6 Мекензиевы высоты — горный массив в окрестностях Севастополя вдоль р. Бельбек. Здесь в период обороны города развернулись особенно напряжённые бои, однако под натиском противника советские войска вынуждены были отходить к Севастополю.
7 ЦА ФСБ России. Ф. 41. Оп. 139. Д. 37. Л. 3, 4.
8 Там же. Д. 40. Л. 26, 27.
9 Там же. Л. 68.
10 Там же. Ф. 14. Оп. 4. Д. 363. Л. 1.
11 Там же. Д. 310.
12 Христофоров B.C., Черепков А.П. Секреты Российского флота: из архивов ФСБ. М.: Вече, 2014. С. 269.
13 ЦАФСБ России. Ф. 14. Оп. 5. Д. 552. Л. 18.
14 Там же. Ф. 41. Оп. 139. Д. 21. Л. 13.
15 Там же. Л. 14.
16 Там же. Л. 24.
17 Там же. Ф. 43. Оп. 364. Д. 3. Л. 4.
18 Там же. Ф. 41. Оп. 139. Д. 37. Л. 173-176.
19 Иванов В.Б. Севастопольская эпопея 1941—1944 гг. в официальных документах (сводки, приказы, распоряжения, донесения, публикации). Севастополь: Библекс, 2004. С. 236—238.
20 Сулъдин А.В. Оборона Севастополя: полная хроника — 250 дней и ночей. М.: ACT, 2014. С. 145.
21 ЦА ФСБ России. Ф. 41. Оп. 139. Д. 95. Л. 135-138.
22 УФСБ России по РК и г. Севастополю. Д. 887. Л. 125-130. ■
