CC BY
147
Библиографический список
1. Хренов, Н.А. Культура в эпоху социального хаоса. - М., 2002.
2. Костина, А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. - М., 2004.
3. Аблеев, С.Р Специфика и тенденции массовой культуры: анализ основных аспектов / С.Р Аблеев, С.И. Кузьминская [Э/р]. - Р/д: http:/ /lomonosov.org/friend-esses/fourfriend-esses15054.html
4. Митрошенков, О.А. Философия [Э/р]. - Р/д: http://www.i-u.ru/biblio/archive/mitrosenkova_filosofija/20.aspx
5. Рыжов, Ю.В. Ignoto Deo: Новая религиозность в культуре и искусстве. - М., 2006. [Э/р]. Р/д: http://www.binetti.ru/studia/ryzhov_11_3.shtml
6. Костина, А.В. Соотношение и взаимодействие традиционной, элитарной и массовой культур в социальном пространстве современ-
ности [Э/р]. - Р/д: http://www.ceninauku.ru/page_17823.htm
7. Костылева, Т.В. По дорогам культуры индивидуальных миров // От массовой культуры к культуре индивидуальных миров. Новая парадигма цивилизации: сб. статей; под ред. Е.В. Дукова, Н.И. Кузнецовой. - М., 1998.
8. Разлогов, К.Э. Массовой культуры теории // Новая философская энциклопедия: в 4 т. - М., 2001 [Э/р]. - Р/д: http://dic.academic.ru/ dic.nsf/enc_philosophy/8627/МАСcОВОЙ.
Bibliography
1. Khrenov, N.A. Kuljtura v ehpokhu socialjnogo khaosa. - M., 2002.
2. Kostina, A.V. Massovaya kuljtura kak fenomen postindustrialjnogo obthestva. - M., 2004.
3. Ableev, S.R. Specifika i tendencii massovoyj kuljturih: analiz osnovnihkh aspektov / S.R. Ableev, S.I. Kuzjminskaya [Eh/r]. - R/d: http://
lomonosov.org/friend-esses/fourfriend-esses15054.html
4. Mitroshenkov, O.A. Filosofiya [Eh/r]. - R/d: http://www.i-u.ru/biblio/archive/mitrosenkova_filosofija/20.aspx
5. Rihzhov, Yu.V. Ignoto Deo: Novaya religioznostj v kuljture i iskusstve. - M., 2006. [Eh/r]. R/d: http://www.binetti.ru/studia/ryzhov_11_3.shtml
6. Kostina, A.V. Sootnoshenie i vzaimodeyjstvie tradicionnoyj, ehlitarnoyj i massovoyj kuljtur v socialjnom prostranstve sovremennosti [Eh/r]. -
R/d: http://www.ceninauku.ru/page_17823.htm
7. Kostihleva, T.V. Po dorogam kuljturih individualjnihkh mirov // Ot massovoyj kuljturih k kuljture individualjnihkh mirov. Novaya paradigma civilizacii: sb. stateyj; pod red. E.V. Dukova, N.I. Kuznecovoyj. - M., 1998.
8. Razlogov, K.Eh. Massovoyj kuljturih teorii // Novaya filosofskaya ehnciklopediya: v 4 t. - M., 2001 [Eh/r]. - R/d: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ enc_philosophy/8627/MASSOVOYj.
Статья поступила в редакцию 20.05.13
УДК 7.03(510)
Peschanskaya E.V. THE FIVE COMPONENTS OF HAPPINESS IN THE CHINESE AUSPICIOUS PICTURES. In
work examines the basic functions of the main representatives of the national pantheon of China: the God of happiness, the God of career, the God of health. They are the main themes of the traditional auspicious ornament arts and crafts China in general and in particular the New Year pictures. These gods are images of Chinese traditional understanding of happiness.
Key words: New Year's pictures, nianhua, good luck, Chinese Gods, happiness, wealth, joy, health, career. Е.В. Песчанская, аспирант АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ПЯТЬ КОМПОНЕНТОВ СЧАСТЬЯ В НАРОДНОМ ПАНТЕОНЕ КИТАЙСКОЙ БЛАГОПОЖЕЛАТЕЛЬНОЙ КАРТИНЫ
В работе раскрыты основные функции главных представителей народного пантеона Китая: бога счастья, бога чина и бога долголетия. Данные боги представляют собою основные темы традиционного благопожела-тельного орнамента декоративно-прикладного искусства Поднебесной, в целом, и новогодних картин, в частности, а также являются изображением китайского традиционного понимания счастья.
Ключевые слова: новогодние картины, няньхуа, благопожелание, китайские боги, счастье, богатство, радость, здоровье, карьера.
На протяжении многих веков человечество стремилось к обретению счастья. Однако само понятие «счастье» для каждого далеко неоднозначно. Это понятие сложное и многогранное, вобравшее в себя не только историческое наследие, местные самобытные нравы и обычаи, но и надежды и чаянья всех людей, когда-либо живших на Земле. История развития Китая насчитывает не одно тысячелетие, а культура настолько богата и самобытна, что по сей день вызывает неподдельный интерес у каждого, кто с ней соприкоснулся, и тем сложнее и интереснее постичь саму суть «китайского счастья».
Среди различных видов китайского народного творчества особого внимания заслуживает мало изученное до сих пор искусство благопожелательной картины как зеркала души китайского народа, в котором отражается то, о чем мечтали и к чему стремились жители Поднебесной на протяжении тысячелетий.
Китайская народная картина прошла долгий путь развития, ранее всего сформировавшись как икона. В своей работе И.Ф. Муриан указывает, что китайский исследователь лубка А Инь предположил, что изготовлением первых няньхуа занимались мастера буддийских гравированных икон в качестве дополнительного промысла. Основанием для такого предположения являются материалы и способ изготовления лубков: желтая
бумага, черная контурная печать и размер гравюр напоминали религиозные картинки, найденные в Дунь-хуане [1, с. 200]. М.Е. Кравцова отмечает, что вплоть до конца минской эпохи новогодние картины сохраняли в себе множество элементов классической живописи и профессиональной гравюры. Эти няньхуа отличаются тщательной выделкой, нежностью цветовой гаммы и неакцентированием контурных линий. Нередко они прямо повторяют живописные композиции, включающие типичные для изобразительного искусства того времени образы - деревья, цветы, скалы, облака. Из-за роста популярности няньхуа на протяжении цинской эпохи произошло постепенное отделение народных картин от станковой живописи, художественной гравюры и параллельное сближение с декоративно-прикладным искусством. Народные картины переняли у сельского населения яркость цветовой гаммы, наивную декоративность, упрощенность системы изобразительных средств. Типичным для стилистики картин стало активное использование орнаментальных мотивов и введение декоративных обрамлений. Их темы и сюжеты черпались не столько из живописных произведений, сколько из росписи по фарфору или орнаментации лаковых изделий. Образная система претерпела заметную унификацию и стандартизацию, сосредоточившись на благопожелательных образах [2, с. 657-658].
Основное содержание благопожелательных картин составляют различные божества, их свита, атрибуты или предметы, являющиеся омонимами к соответствующим благопожелательным символам. Рассмотрим более детально основных героев народного пантеона, от которых, по мнению китайского народа, зависело земное счастье, и чье изображение мы постоянно встречаем на новогодних благопожелательных картинках [3, с. 4].
В своей работе «Китайский благопожелательный лубок из коллекции В.М. Алексеева» И.П. Гаранин в качестве главных героев благожелательного орнамента народной картины выделяет трех богов земного счастья: Фусиня, Шоусиня и Лусиня [4]. Наилучшим образом изображен на праздничных лубках, особенно в связи с его новогодним культом, первый бог земного счастья Фусин, он же бог богатства Цайшэнь. Это наиболее часто встречаемый представитель народного пантеона новогодних благопожелательных картин. Чтобы понять феномен соединения Фу-синя и Цайшэня в одном обратимся к следующим легендам.
Согласно одной Фусин жил в конце XIII века и был областным начальником в провинции Хунань. Его фамилия была Ян, имя Чэн, а прозвище Си-ци. В те времена к императорскому двору ежегодно поставлялось большое число карликов, которыми славилась подвластная Ян Чэну область. Благодаря его хлопотам император отменил обычай вывозить ко двору карликов, в благодарность население области построило в честь Ян Чэна храм, нарисовали его изображение и чествовали в качестве бога счастья. Впоследствии этот культ распространился на весь Китай.
В другой легенде говорится о культе «пяти мудрых», его появление относят к IX веку. Согласно этой легенде некий горожанин Ванюй увидел, как с небес спустились пять духов и сказали ему, будто они по велению неба должны питаться от той местности, жителей которой они оберегают и приносят счастье. С тех пор люди стали приносить этим духам так много продуктов, что в период правления Канси (1662-1732 годы) этот культ был запрещен. После запрещения культа «пяти мудрецов» появился культ Цайшэня, происходящий от почитания духа Севера, божества, управляющего богатствами (или, по другой версии, это просто обожествленный после смерти богач, прославившийся своими добрыми деяниями). Со временем образы Цайшэня и Фусиня сливаются, и главным объектом почитания становится Цайшэнь. Таким образом, отвлеченное расплывчатое представление о счастье вытесняется более определенным понятием богатства, конкретное выражение которого народ видел в деньгах и различных драгоценностях. Позже у Цайшэня появляется целая свита духов, помогающих ему «низводить» богатство на людей. Сюда относится и бессмертный гений Лю-хар, дарующий деньги со своим обязательным атрибутом - трехлапой жабой, и два отрока близнеца Хэ-Хэ, символизирующие мир, гармонию и дарующие богатство смертным [4, с. 315-318]. Здесь же мы встречаем и фантастических благовещих животных: денежного дракона, и коня, приносящего драгоценности, и прочие символы богатства: слитки серебра, ветку изумруднозеленой листовидной яшмы, ветку коралла и медные чохи (монеты с дырками посередине), таз со скопленными драгоценностями, дерево, отряхивающее деньги.
Интересным моментом в изображении бога богатства является его раздвоение на гражданского и военного бога. В виде гражданского перед нами предстает спокойный и добродушный старик в одеянии сановника, а военного - устрашающе загримированный воевода Гуань в одежде полководца, прославившийся своей преданностью государю и после смерти возведенный в ранг божества. В стремлении повысить спрос на свои работы и для уверения покупателя в благополучии художники зачастую прибегают к изображению торжественно восседающих перед алтарем двух богов богатства или изображению встречи гражданским Цайшэнем как хозяином дома, военного Цайшэня. Ярким примером их изображения служит народная картинка «Военный и гражданский цайшэни», где, помимо собственно двух богов богатства, даны изображения разнообразных богатств: два дерева, отряхивающих деньги; двух денежных драконов; играющего с жабой Люхара; коней, навьюченных драгоценностями, и одного из Хэ-Хэ с приоткрытой шкатулкой, откуда богатство попадает в таз. Такое изображение сулило двойное богатство. Обоих богов чтут одинаково, стараясь разграничить их компетенцию. Работники физического труда и торговцы поклонялись Гуаню, а крестьяне Цайшэню.
Если сравнивать няньхуа с русским лубком, то видно, что в отличие от русской картинки, где богач высмеивается, в китайском лубке богач - это бог, его превозносят, ему поклоняются, молятся.
Вторым, но не менее важным богом земного счастья, является бог долголетия - Шоусин, даосский дух Южного полюса и звезды долголетия. Как правило, он изображается в виде глубокого старца с выдавшимся вверх черепом и смеющимся выражением лица, держащим в одной руке посох, а в другой персик как символ долгой жизни. Считается, что этот персик трудно достать, так как растёт он в охраняемом саду богини Сиванму. И только один раз в несколько тысяч лет плоды созревают, и из них готовят напиток бессмертия, который доступен далеко не каждому, даже из числа богов. Такой напиток есть также у бога здоровья и долголетия. Шоусин носит его с собой в тыкве-горлянке. Посох Шоусина вырезан из персикового дерева, на котором растут плоды бессмертия.
Зачастую Шоусин изображается в компании оленя (лу) и журавля (хэ), что, согласно омонимии, дает благовещий ребус: «Ваша весна (т.е. жизнь) похожа на весну шести (лу) направлений (хэ) стран света (ибо к нашим четырем в Китае прибавляют еще верх и низ)» [5, с. 134].
И третий бог земного счастья - Лусин. Как описывает И.П. Гаранин: «его изображают в богатых одеждах чиновника, часто с мальчиком на руках. «Специальностью» этого бога является «благословление» детьми, которые в будущем будут иметь успех на чиновничьем поприще, иначе говоря, Лусин -бог чиновничьей карьеры» [4, с. 316]. Наличие божества с такой специальностью в китайском народном пантеоне, конечно, не случайно. Придя к власти, конфуцианцы превратили экзамены в главный путь, пройдя который можно было войти в состав правящей элиты. Ученое сословие (люди, обладавшие учеными степенями), помимо возможности государственной службы как источника взяточничества и казнокрадства, имело целый ряд привилегий: освобождалось от службы в армии, налогов, наказаний и прочего. И, естественно, что каждый бедняк мечтал о том, чтобы его сыновья получили ученую степень и стали чиновниками, а для этого надо было молиться и приносить жертвы богу чина Лусиню.
Как правило, народная картина не ограничивается одними пожеланиями богатства, счастья, долголетия или чина. В них нетрудно увидеть древние классические пожелания: [фу гуй] -богатство и знатность, [фу шоу] - богатство и долголетие, [сань до] - три компонента, в состав которых входят счастье, долголетие и сыновья или богатства, долголетия и сыновей. Зная о соединении образа бога счастья Фусина и Цайшэня, мы можем предположить, что в этом случае под счастьем китайцы подразумевают материальное богатство. Таким образом, благопо-желательный ребус-загадка - это все та же архаичная эпиграфика, что и на древнекитайских бронзах. И в связи со стремлением китайского народа поместить как можно больше благих пожеланий на новогодний лубок, мы зачастую видим групповое изображение этих божеств в сопровождении соответствующих атрибутов, среди которых не забыт и какой-нибудь из символов многодетности, как знак пожелания мужского потомства.
Интересно то, что в фигурах трех указанных богах земного счастья заключается гораздо больше, чем это может показаться на первый взгляд. Бог счастья Фусин - он же бог денег Цай-шэнь, далее следуют бог долголетия Шоусин и бог чина Лусин, приносящий мальчиков, которые преуспевают в сдаче экзаменов и получении государственного чина. Из пяти компонентов счастья «уфу» ([фу] счастье, [лу] карьера, [шоу] долголетие, [си] радость, [цай] богатство), даже ориентируясь просто на специальности богов, заложенные в их именах: ([фу] счастье - Фусин, [лу] карьера - Лусин, [шоу] долголетие - Шоусин, [цай] богатство - Цайшэнь), мы видим, что без покровителя остается только один компонент счастья - [си] радость. Но не следует забывать о том, что именно мальчик, продолжатель рода, имеющий право совершать жертвоприношения перед таблицей предков, и воспринимающийся как самая большая радость в жизни китайца. Это отсылает к тому же благопожелательному орнаменту, главной темой которого является тема пяти счастий «уфу». Эта тема пожелания пяти компонентов счастья - одна из наиболее древних и излюбленных. В своем труде Ван Шу-цунь указывает, что самая ранняя из новогодних картин, относящихся примерно к середине XIV века, изображает божества Фусина, Шоусина, Лусина и отрока радости Ситуна, подносящего божествам
плоды долголетия - персики и гранат - как пожелание многочис- тин не отходит от вечно излюбленной китайцами темы пяти ком-
ленного потомства [5, с. 134]. понентов счастья «уфу», которые являются не только оберега-
Таким образом, среди всего разнообразия сюжетов и пер- ми, но и проводниками нравственных идей и религиозно-мораль-
сонажей китайских благопожелательных няньхуа ни одна из кар- ных ценностей, устоев Китая династий Мин и Цин.
Библиографический список
1. Муриан, И.Ф. Китайский народный лубок. - М., 1960.
2. Кравцова, М.Е. Мировая художественная культура. История искусства Китая. - СПб., 2004.
3. Сяньлинь, Л. Искусство благопожеланий Китая. Счастье. - Цзянси, 2004.
4. Гаранин, И.П. Китайский благопожелательный лубок из коллекции В.М. Алексеева // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. -1961. - Т. V.
5. Алексеев, В.М. Китайская народная картина. - М., 1966.
Bibliography
1. Murian, I.F. Kitayjskiyj narodnihyj lubok. - M., 1960.
2. Kravcova, M.E. Mirovaya khudozhestvennaya kuljtura. Istoriya iskusstva Kitaya. - SPb., 2004.
3. Syanjlinj, L. Iskusstvo blagopozhelaniyj Kitaya. Schastje. - Czyansi, 2004.
4. Garanin, I.P. Kitayjskiyj blagopozhelateljnihyj lubok iz kollekcii B.M. Alekseeva // Ezhegodnik Muzeya istorii religii i ateizma. - 1961. - T. V.
5. Alekseev, V.M. Kitayjskaya narodnaya kartina. - M., 1966.
Статья поступила в редакцию 20.05.13
УДК 72.03(510)
Vorsina O.A. BECOMING AN ALTAR IN CHINA AS THE SUBJECT OF WORSHIP AND THE ARTS. In this article, the author shows the emergence and deployment of such a cult object as an altar. We also describe and analyze several types depending on the altars of their functions.
Key words: altar, peace-building, the altar of the Alligator, the altar of the «guntay» altar of the «Titan», the altar of the Ugun ‘development, the altar, the worship and the arts.
О.А. Ворсина, аспирант АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
СТАНОВЛЕНИЕ АЛТАРЯ В КИТАЕ КАК ПРЕДМЕТА КУЛЬТА И ИСКУССТВА
В данной статье автором представлено зарождение и развертывание такого культового объекта, как алтарь; проанализировано несколько типов алтарей в зависимости от выполняемой ими функции.
Ключевые слова: алтарь, мироздание, алтарь Аллигатора, алтарь типа «гунтай», алтарь типа «титай», алтарь типа «угун», развитие, жертвенник, культ, искусство.
Задолго до появления Храма как места обитания Творца (Абсолюта) по всему миру были распространены алтари или алтарные камни, «они были одними из самых ранних построек человечества» (перевод наш - О.В.) [1]. По нашему мнению, именно через призму «развёртывания алтаря» (термин Н.Л. Павлова) можно проследить, как формировалось представление об устройстве Мира, так как в алтаре нашло свое отражение все мироздание как понимает его человек (миро-здание - это «миропредставление, оформившееся как пространственная архитектоническая система, реализующаяся, в первую очередь, в архитектуре» [2]). На данном этапе архитектуры как науки практически не существует работ, посвященных классификации, анализу и описанию алтарей Китая. Отдельное упоминание о них мы можем встретить лишь в описаниях храмов, при которых они были возведены. Большая часть работ, где встречается упоминание об алтарях, принадлежит Е.М. Кравцовой и М.Л. Титарен-ко. Однако авторы данных исследований не делали попыток классифицировать алтари и не рассматривали их развитие и влияние на культуру Китая, в целом, и мировосприятия китайского народа, в частности.
В отличие от работ Е.М. Кравцовой и М.Л. Титаренко, Н.Л. Павлов в своём исследовании «Алтарь. Ступа. Храм» дает глубокий анализ жертвенников. Однако данный автор практически не затронул в своем исследовании алтари Поднебесной, хотя Китай - страна реликтовых традиций, а поэтому представляет наиболее полную палитру алтарей и алтарных систем.
Среди китайских авторов, опубликованных на русском языке, необходимо выделить работу Лоу Цинси «Традиционная архитектура Китая». В ней автор сделал попытку классификации алтарей и храмов: «Храмы и алтари можно разделить на три категории. К первой категории относятся сооружения, предназначенные для жертвоприношений силам природы: Небу, Земле. Солнцу, Луне, духам гор и рек, а также предкам. Ко второй категории относятся кумирни, сооруженные в честь выдающихся
деятелей, третью категорию составляют многочисленные кумирни и храмы местного значения, в том числе и частные, в которых в честь предков совершают жертвоприношения простые люди» [3, с. 51]. Однако Лоу Цинси труда классифицировал одновременно храмы, кумирни и алтари, что не позволяет сосредоточиться на понимании значения именно алтаря как первой культовозначимой постройки.
«Древние отмечали центр или фокус обитаемой местности алтарями, святилищами, храмами. Каждое обитаемое пространство: площадь, двор, дом, комната, пещера имело свой смысловой центр, зафиксированный алтарем, киотом, очагом. Алтарь служил земным центром бытия, основанием вертикального канала, связывающего каждое конкретное пространство обитания с пространством космоса, с небом, с божеством. Для каждого конкретного пространства обитания алтарь был мировым центром, осью, вокруг которой вращалось бытие» [2, с. 28]. При этом не стоит путать реальный центр пространства с Центром в его сакральном понимании. Алтарь могли поместить в место, связанное каким-либо культом или урочищем. При этом его местоположение все равно считалось центральной точкой отсчета жизнедеятельности членов данного общества.
В данной статье будут рассмотрены первые прообразы алтаря - это алтарные необработанные камни и алтари в виде земляной насыпи. Эта категория алтарей называется «титай».
В северном предместье города Ханьдан в местечке Цзы Шань район Волун профессорами Нанянского технического института был обнаружен древний алтарь - жертвенник и пиктограммы.
Его место расположение говорит о том, что ранее здесь была древняя культура: «размещение древних городищ имеют свои особенности, например, на насыпях в русле реки, или на месте слияния двух рек, где окружающая среда благоприятна для выживания <...>. После расчистки алтарного камня, имеющего форму полукольца не осталось сомнений, что найденные на этом
