CC BY
24КРЫМСКИЙ МИФ И КРЫМСКИЙ ТЕКСТ В РУССКОЙ И МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
УДК 821.16.1-992.09 (Грибоедов).
С. С. Минчик
ПУТЕШЕСТВИЕ А. С. ГРИБОЕДОВА НА ЮГ В КРАЕВЕДЧЕСКИХ ШТУДИЯХ А. И. ПОЛКАНОВА
Грибоедовиана советских лет, несмотря на почти семидесятилетнюю историю, характеризуется идейным однообразием: в большинстве исследований того времени автор «Горя от ума» связывается с декабристами, а его путешествие в Крым - с подготовкой антиправительственного мятежа [16, с. 44].
Особое место среди таких исследований принадлежит статье А. И. Полканова, напечатанной в одном из номеров газеты «Крымская правда» за 1970 год [19]. Именно эта публикация стала единственной краеведческой работой о поездке драматурга на Юг, которая цитируется академиком Нечкиной в монографии «Грибоедов и декабристы» - крупнейшем из когда-либо вышедших научных трудов, посвященных литератору-дипломату [18, с. 600]. А ведь гипотезы, составляющие основу этой фундаментальной книги, не только предопределили общий дух советской науки о Грибоедове, явно упрощавшей его многоплановую личность. Так и не получив надлежащей переоценки в новейших изложениях биографии классика (Ю. Е. Хечинов, Е. Н. Цимбаева и пр.), в академической «Летописи...» его жизни и творчества (2000), в последнем издании ПССГ (1995-2006), наконец, в Грибоедовской энциклопедии (2007), эти гипотезы, порой тенденциозные и безосновательные, всерьез воспринимаются и современными учеными. Вот по-
' 1* 'Ч'
№ 24(81) ВРЛр
чему рассуждения Полканова о писательском визите в Полуденный край, особо выделяемые Нечкиной и потому воспроизводимые на страницах ее монографии, заслуживают пристального внимания. Их анализ позволит восполнить лакуны в системе знаний об историографии научной проблемы «Грибоедов и Крым», определить место краеведческих штудий в процессе ее разработки, проследить развитие и трансформацию основных подходов к реконструкции южного периода жизни мастера. Названные обстоятельства в полной мере проясняют актуальность данной статьи.
Александр Иванович Полканов (1884-1971) известен как один из главных организаторов и подвижников музейного дела в Крыму. Впрочем, не менее заметны и результаты его исследовательской деятельности: крымовед является автором почти семидесяти публикаций научного и научно-популярного содержания [12, л. 54-55].
Несмотря на то, что интересы Полканова-ученого в основном касались истории, этнографии и живописи, видное место в его творческом наследии также принадлежит литературно-краеведческой тематике. К таковой относятся материалы о жизни на Юге А. С. Пушкина, А. С. Грибоедова и А. П. Чехова, ценные воспоминания о знакомстве и встречах автора с Максимилианом Волошиным. Однако среди названных работ особо примечательны те, в которых говорится о создателе «Горя от ума» и его крымской поездке. Именно данное событие привлекает внимание Полканова на протяжении долгих восемнадцати лет, именно ему краевед посвящает бульшую часть своих филологических статей (в Государственном архиве АР Крым хранится девять из них -против трех «пушкинских» и семи «чеховских»).
Какова же подлинная роль А. И. Полканова в развитии науки об А. С. Грибоедове? Поиск ответа на этот вопрос составляет цель предпринятого исследования и предполагает: рассмотрение всех трудов ученого, посвященных странствию 1825 года, осмысление ключевых выводов автора по данной теме и выявление причин, обусловивших генезис его творческой логики. Характер указанных задач, особенность предмета научного анализа и сущность его результатов определяют новизну предлагаемой статьи.
Итак, работ о пребывании Грибоедова на Юге в творческом наследии Полканова несколько. Можно ли, зная это, считать их самосто-
редакций которого и была напечатана лишь в 1970 году [19]? Ведь в своих библиографических списках (в деле № 225 архивного фонда Р-3814 их собрано тринадцать) краевед указывал всего две - а не девять - рукописи по данной теме. Это «А. С. Грибоедов в Крыму и южные декабристы» и «Грибоедовские места в Крыму в 1825 году» - объемом в три [12, л. 38, 40, 51, 54] и в один печатный лист [12, л. 11, 14, 23, 28, 52, 55] соответственно. Вместе с тем, работ с такими заголовками (как, впрочем, и с содержанием, их раскрывающим) в личном фонде Полканова не обнаружено. Из числа же тех, которые удалось выявить, лишь одна - «А. С. Грибоедов в Крыму (1825 год)» - по своему объему сопоставима с названными. В деле № 168 она представлена двумя одинаковыми текстами по двадцать четыре страницы каждая: оригиналом с авторской правкой [8, л. 26-50] и копией [8, л. 1-25] без нее. Что же все это значит?
Удивительно, но в разных случаях Полканов совершенно по-разному определял печатный объем своих работ (в том числе уже завершенных). Например, «Грибоедовские места в Крыму в 1825 году» он характеризовал как сочинение то в один печатный лист [12, л. 11, 14, 23, 28, 52, 55], то в двадцать две [12, л. 37, 40] и в двадцать четыре страницы [12, л. 26]. Объем статьи «Грибоедов в Крыму» - то в один [12, л. 6], полтора [12, л. 19, 55] и три [12, л. 11, 15, 24] печатных листа, то в пятьдесят восемь страниц [12, л. 25]. Этот же материал в одном из отчетов краеведа вообще упоминается дважды: под номерами «27» (в разделе «научных и научно-популярных трудов» [12, л. 18]) и «48» (в перечне «работ, подготовленных к печати» [там же]) с объемами в полтора и в два печатных листа соответственно.
Одним словом, данные, приводимые в библиографических списках Полканова, не совсем точны. И выяснить с их помощью, какие именно труды о южном путешествии Грибоедова ученый в действительности мог написать, невозможно. Более перспективен в этой связи анализ тех его произведений, которые все же выявлены в Крымском госархиве.
Таковых, как уже было отмечено прежде, всего девять. В деле № 168 личного фонда Полканова находится две одинаковых статьи по двадцать четыре (вместе с титулом - по двадцать пять) страницы
каждая [8]. В деле № 164 хранится лекция «А. С. Грибоедов в Крыму» на тридцати восьми страницах [7]. Этот же документ представлен и в деле № 157: здесь тоже тридцать восемь страниц [1] - не считая предпоследней, которая вовсе отсутствует (ее можно воссоздать лишь по соответствию с делом № 164), и четырех вложенных листов [1, л. 3235] с некоторыми фрагментами лекции за 1970 год. В деле № 158 содержится три одинаковых текста: его рукописный вариант [2, л. 1-8] и две машинописи на четырех страницах - как с авторской правкой [2, л. 9-12], так и без нее [2, л. 13-16]. На девяти страницах набран очерк «К 175-летию со дня рождения», оригинал [5, л. 9-17] и копия [5, л. 1-5, 5а, 6-8] которого составляют дело № 162. Последний труд Полканова о Грибоедове (который и был опубликован в «Крымской правде») представлен в количестве шести листов, однако в фонде Р-3814 он хранится без третьей страницы [6]. Не хватает двух страниц и в деле № 169, где находятся оригинал [9, л. 6-11] и копия [9, л. 1-5] одной из первых работ автора по данной теме (объемом в двенадцать страниц). В деле № 159 только рукопись [3, л. 1-5] является оконченной - ее машинописный вариант [3, л. 6-8; 11, л. 136] полностью не сохранился (однако расчеты показывают, что он вряд ли был объемнее шести страниц). Неясно и то, какая часть архивных листов в деле № 160 образует целое повествование - вот почему его точный объем также остается не выясненным [4].
Как видно, некоторые статьи о Грибоедове из фонда Р-3814 либо одинаковы, либо схожи между собой (во всяком случае, по формальным характеристикам). Но таких, которые отличались бы друг от друга (за счет разницы соотношения в тексте краеведческой, художественно-творческой и биографической составляющих), тоже немало - не меньше трех. А это значит, что, хотя Полканов и является автором всего одной публикации о поездке Грибоедова на Юг, реально написанных им работ на данную тему в действительности несколько.
Чем же можно объяснить стойкость авторского интереса к «одиссее» 1825 года и то упорство, с которым краевед изучал ее? Библиографические списки А. И. Полканова свидетельствуют о том, что к подготовке статьи «Грибоедов в Крыму» он приступил, выполняя поручение либо «Обкома партии, Обл. управления культуры» [12, л. 25], либо «Крымской областной организации Украинского обще-
ства охраны памятников истории и культуры» [12, л. 52]. Так и не выявленная рукопись «Грибоедовские места...» тоже создавалась по особому заданию - «Областного Управления культуры» [12, л. 40, 55], «Управления культуры крымского исполкома» [12, л. 52], «Отдела культуры облисполкома в связи с постановлением Совета министров СССР об охране памятников культуры» [12, л. 13, 23]. Но какова была сущность этих поручений и как они могли повлиять на исследования Полканова?
Ответ на данный вопрос помогают найти «Материалы к лекции и статьям о пребывании А. С. Грибоедова в Крыму», хранящиеся в деле № 218 фонда Р-3814. Помимо прочего, здесь собраны конспекты ученого, некоторые вырезки, черновики, посвященные автору «Горя от ума» [11, л. 1-14, 17-28, 43-137], а также списки научно-критической литературы о драматурге [11, л. 15-16] и выписки из нее [11, л. 29-42]. Но особый интерес привлекает все же иной документ [11, л. 140] - раскрывающий смысл тех инструкций, которые действительно могли ориентировать Полканова в научной работе. Несомненной видится целесообразность опубликовать его полный текст.
* * *
Уважаемый тов. Полканов А. И.
Областной отдел культпросвет работы обращается к Вам с просьбой разработать научно-историческую справку о памятниках, связанных с жизнью и деятельностью в Крыму А. С. Грибоедова.
Данная справка является материалом для пропаганды памятников через лекции, экскурсии, беседы и пр.
Историческая справка на памятники должна дать марксистскую характеристику исторических событий и фактов, с которыми связаны памятники.
При изучении памятников надлежит использовать имеющуюся литературу, архивные материалы и показания участников событий, что перечисляется в конце справки.
Историческую справку необходимо обсудить на заседании Совета краеведческого музея с привлечением специалистов. Подписывается справка автором-составителем с указанием даты и высылается в об-
лотдел. Срок исполнения работы к 1 октября с. г. Работа оплачивается.
Зав. областным отделом
культпросветработы /И. Кураков/
к * *
Очевидно, что текст этой любопытной директивы нуждается в целом ряде комментариев. Во-первых, он набран на обычном листе писчей бумаги (именно в таком виде данный материал и хранится в деле № 218 фонда Р-3814), причем без подписи, печати либо штампа. Во-вторых, документ не датирован. Наконец, его рукописная составляющая (то есть надписи «А. С. Грибоедова» и «Полканов А. И.», выполненные поверх нижнего прочерка), несомненно, принадлежит руке самого ученого. О чем говорят приведенные факты? И главное, означает ли выявленная инструкция то, что краевед Полканов приступил к разработке важной литературоведческой темы с идеологической установкой? Если же да, была ли такая установка им выполнена?
Логично предположить, что автором данной бумаги мог оказаться сам ученый, а найденный документ являлся ее черновым вариантом. Ведь если в Облисполкоме действительно задумали подготовить цикл научно-исторических справок о памятниках, «связанных с жизнью и деятельностью» выдающихся людей в Крыму, не исключено, что за помощью в написании образца соответствующих указаний партактив обратился к тому, кому они и были предназначены. В том же, что именно Полканов считался наиболее подходящей кандидатурой для выполнения такого распоряжения, сомневаться не приходится. Сын «оппозиционного священника» [14, л. 47], уже с шестнадцати лет принимавший «участие в революционном движении» [там же] на полуострове, крымовед лучше кого бы то ни было мог «дать марксистскую характеристику» [11, л. 140] абсолютно любым событиям и фактам.
Послужной список Полканова действительно вызывает подобную уверенность. Еще до поступления в университет будущий ученый становится «членом общекрымского комитета подпольной организации /объединенной/ РСДРП» [там же], работает «в пропагандист-
ских кружках» [там же], участвует «в печатании на гектографе прокламаций для организации РСДРП на чердаке семинарии, а также Коммунистического Манифеста» [там же], выступает «в качестве оратора на рабочих массовках» [там же]. Во время первой русской революции Полканов содействует организации и проведению антиправительственных митингов, «по поручению городского комитета партии» [14, л. 48] выручает матросов, «бежавших из севастопольской тюрьмы» [там же]. В 1919 году он принимается за освобождение политосужденных и помогает агенту большевиков, «который был послан В. И. Лениным» [там же] с тайной миссией на Юг. К концу Гражданской войны - на посту заведующего Крымским областным комитетом по делам музеев - Полканов изымает ряд «художественных ценностей из дворцов и особняков Южного берега» [14, л. 50]. В сороковые он сотрудничает уже с партизанами и, возглавив областной Краеведческий музей, скрывает «экспонаты и архив революционного отдела, все оформление советского отдела, статуи Ленина и Сталина, бюсты Маркса и Энгельса и всех вождей партии, знамена, транспаранты, лозунги и множество плакатов оборонного значения, а также карикатуры на Гитлера» [там же]. Основатель и первый директор Крымского антирелигиозного музея, «лектор Союза безбожников» [14, л. 58], член Общества по распространению политических и научных знаний - одним словом, Полканов-коммунист мог выполнить любое задание партии. Да и был ли выбор у краеведа: в 1944 году его обвиняют в агитации против советского строя [там же], и, выйдя на свободу после пяти лет заключения, он просто не мог игнорировать ответственные поручения властей - в том числе, связанные с исследовательской работой.
Когда же именно была написана инструкция, выявленная в деле N° 218 фонда Р-3814? Ведь если она появилась не до, а после 1954 года, то есть вслед за первым трудом Полканова о крымском путешествии Грибоедова [1], ее роль в творческом поиске автора никак нельзя признать определяющей.
Архивы свидетельствуют о том, что Иван Григорьевич Кураков, чьей подписи требовал означенный документ, «приступил к исполнению обязанностей заведующего областным отделом культпрос-ветработы с 9 августа 1952 года» [15, л. 19], а в июне 1953-го уже
был отстранен с занимаемой должности. Из этого следует, что, во-первых, соответствующая бумага за его подписью не могла возникнуть позже лета 1953 года, а во-вторых, справка о грибоедовских местах в Крыму должна была быть составлена Полкановым «к 1 октября» [11, л. 140] или пятьдесят второго, или пятьдесят третьего года.
Итак, появление ответственной директивы Облисполкома предшествует опытам Полканова с текстом лекции «Грибоедов в Крыму» [1] - первым из его трудов о писательском визите на полуостров. Но выполнил ли краевед инструкцию партийного руководства?
Если верить самому автору, данный материал не был единственным в своем роде, а составлял объемный цикл «лекций по литературным памятникам Крыма» [1, л. 1]. Согласно же архивным данным, с 15 июня по 20 июля 1954 года Полканов (в то время - научный сотрудник картинной галереи г. Севастополя [14, л. 57]) действительно выступал с публичными докладами: по темам «Жизнь и творчество художника баталиста Верещагина» и «Чехов в Крыму» [12, л. 31]. Также интересен масштаб проделанной им работы. Симферопольский дом офицеров, артели «Погрузка» и «Строитель», Симеизский военный санаторий, паровозное и вагонное депо станции Джанкой, Отдел дорожной милиции, Консервный завод им. Кирова, Евпаторийский дом старости - вот далеко не полный перечень тех учреждений (всего их было двадцать), с коллективами которых ученый встретился лишь за один летний месяц.
Публика, слушавшая Полканова в эти дни, как видно, была весьма специфической. А доклады автора, судя по архивным документам, озвучивались «понятным для рабочего слушателя языком» [12, л. 31] и, что характерно, оплачивались. Выходит, что летом 1954 года краевед, по сути, уже приступил к общению с тружениками Крыма - то есть к той самой пропаганде «через лекции» [11, л. 140] либо их цикл, о которой говорилось в предписании товарища Куракова: небесплатной и, видимо, глубоко марксистской.
Данный вывод подтверждается и другим материалом, хранящимся в деле № 264 фонда Р-3814, - а именно, отзывом кандидата наук Полибиной на доклад «Грибоедов в Крыму». Любопытно, что текст этой рецензии, черновик которой (похоже, написанный рукою самого Полканова), хранится в деле № 218 [11, л. 139], датируется 30 января
1954 года [13, л. 2]. Следовательно, работа над лекцией «Грибоедов в Крыму» к этому времени (то есть через год-два после распоряжений И. Г. Куракова) уже была завершена полностью.
Но какова же сущность тех версий Полканова, которые связаны с крымской «одиссеей» Грибоедова, и как они соотносятся с уже рассмотренной выше директивой Облисполкома? Другими словами, как именно автор выполнил (и выполнил ли вообще) требование «дать марксистскую характеристику исторических событий и фактов» [11, л. 140]? Решение этого вопроса требует анализа всех работ краеведа о путешествии Грибоедова на Юг.
Оказывается, что в идейном плане эти труды мало отличаются друг от друга. Более того, приводимые в них наблюдения (за исключением тех, что связаны с комментированием дневника Грибоедова - в основном, краеведческим) почти полностью совпадают с выводами прочих исследователей. В первую очередь - академика Нечкиной, к пересказу гипотезы которой и сведено большинство рассуждений Пол-канова о писательской жизни в Крыму.
От такого пересказа краевед отступает лишь изредка и делает это не всегда убедительно. Ведь в качестве аргументов для своих решительных заявлений он использует те же доводы, которые Нечкина (обоснованно, в связи с отсутствием прямых доказательств) формулирует именно в качестве допущений. Тогда как академик лишь признает «сильной [не более того - С. М.] позицию тех исследователей, которые придерживаются мнения, что Грибоедов был членом тайного общества» [17, с. 417], - Полканов видит в этом неоспоримый факт [2, л. 15; 3, л. 6; 9, л. 4]. А когда она лишь допускает, что легендарная фраза о ста прапорщиках была произнесена Грибоедовым под впечатлением от встреч с киевскими декабристами [17, с. 463], искусствовед на этом твердо настаивает [4, л. 11; 5, л. 12; 6, л. 2; 9, л. 4].
Между тем в ряде случаев полкановские выводы явно противоречат нечкиновским. Если в монографии академика заявляется, что, находясь в Киеве, Грибоедов был «перехвачен» [17, с. 465] местными заговорщиками и «отказался выполнить» [17, с. 469] их важное поручение (привлечь генерала Ермолова на сторону мятежников), краевед убежден в обратном. По его мнению, поэт все же выполнил задание киевлян [1, л. 37; 2, л. 16; 3, л. 5; 7, л. 37; 9, л. 5], а встречу с ними
запланировал еще до приезда в Украину [1, л. 29; 2, л. 15; 3, л. 4; 4, л. 12; 5, л. 127, л. 29; 8, л. 20].
По сути, именно два последних утверждения и составляют отличительную сущность концепции А. И. Полканова. Однако ни одно из них так и не находит своего отражения в его публикации за 1970 год. Здесь ученый все же отказывается от тех немногих формулировок, которые, несомненно, делали его версию именно авторской, и почти во всем соглашается с М. В. Нечкиной. Основным же отличием заявлений Полканова от выводов академика становится лишь его ссылка на Л. Н. Гомолицкого - считавшего, будто русский драматург прибыл в Крым специально для встречи с польскими революционерами. То есть именно та ссылка, которая и приводится в монографии Нечкиной как цитата из «Крымской правды» [18, с. 600].
В поле зрения крымоведа наблюдения Гомолицкого попадают не сразу. Первый труд, в котором он воспроизводит их, относится только к 1967 году [4]. Из всех же известных на сегодня библиографических списков [10, л. 1, 3; 11, л. 16] к статьям Полканова о Грибоедове лишь в одном (самом полном и, вероятно, последнем) указывается фамилия Гомолицкого [11, л. 15]. Но, именно узнав о версии польского исследователя (которая не могла не казаться привлекательной для всех, кто считал автора «Горя от ума» причастным к заговору тайных обществ), Полканов меняет логику собственных рассуждений. В результате, крымский этап грибоедовской поездки на Юг он пытается осмыслить уже с позиций Гомолицкого, идеи же Нечкиной отныне использует лишь для рассмотрения киевских страниц жизни писателя.
Соответственно меняется и подход искусствоведа к толкованию писательского дневника - в частности, пейзажа, который был описан Грибоедовым 29 июня 1825 года с галереи какого-то здания. Начиная с 1967 года Полканов связывает эту запись не с домом А. Э. Ришелье, как в своих прежних трудах [1, л. 12; 2, л. 13; 3, л. 8; 7, л. 12; 9, л. 2], а с дачей Г. А. Олизара [4, л. 4; 5, л. 13; 6, л. 4; 8, л. 4], где, по мнению Гомолицкого, русский поэт и встретил поляков [20, с. VIII, 27, 80, 81]. Непоколебимой остается лишь убежденность краеведа в том, что Грибоедов верил в необходимость революции, понимал ее неизбежность и верно, почти по-ленински осознавал роль простого народа в борьбе за свое будущее [2, л. 15; 4, л. 12; 5, л. 17; 7, л. 31; 8, л. 19].
Такого рода утверждений, где события жизни Грибоедова на Юге связываются с тайным заговором, в творчестве Полканова немало. И наиболее полно их совокупность отразилась именно в тексте рассмотренной лекции - то есть в первом исследовании краеведа о поездке 1825 года, появившемся вслед за директивами Крымского исполкома.
Анализ данной лекции [1, л. 1-31, 36-40, 41; 7, л. 37] указывает на то, что связь драматурга с готовящимся мятежом Полканов видел почти во всем. Вслед за Нечкиной он подчеркивает, что «детские впечатления произвола и жестокости в отношении дворовых и крестьян с ранних лет пробудили в Грибоедове сочувствие и любовь к угнетенным и ненависть к крепостному строю, затем к царскому самодержавию» [1, л. 5]. В итоге будущий классик «проникается свободолюбием» [1, л. 2] и вскоре «самым тесным образом» [1, л. 3] сближается с вольнодумцами, под влиянием которых «зарождается в нем и замысел комедии "Горе от ума"» [там же]. За год до восстания драматург живет на квартирах декабристов А. И. Одоевского и А. А. Бестужева, «где постоянно происходили встречи и совещания главных руководителей Северного общества» [1, л. 24], общается с «левым, республиканским крылом» [там же] заговорщиков и даже посвящается в их революционные планы.
Тот факт, что о своем отъезде в Киев Грибоедов якобы никого не предупредил, а с «южанами» встретился именно летом 1825 года [1, л. 25-30], Полканов тоже считает отнюдь не случайным. Такими же ему видятся и обстоятельства жизни писателя на полуострове: здесь он гостит у сенатора А. М. Бороздина, имевшего «родственные связи с декабристами» [1, л. 9], встречает М. Ф. Орлова и Н. Н. Оржицкого, впоследствии арестованных по делу о тайных обществах [1, л. 31]. Подозрительным кажется ученому и то, что вместо планируемых трех недель Грибоедов остается на полуострове дольше трех месяцев [1, л. 21], а значительную часть времени проводит в Симферополе, который ему не понравился [1, л. 20]. Но даже здесь драматург остается самим собой, поэтому «охотно бывает у чабанов, ест вместе с ними шашлык и каймак и ночует в их кошарах» [1, л. 12] - в чем, по мнению Полканова, и «проявляется всегдашняя его любовь к простому народу» [там же].
После Крыма автор «Горя от ума» возвращается на Кавказ, к месту своей службы в штабе А. П. Ермолова - героя войны 1812 года, крайне популярного «среди всего русского свободомыслящего общества» [1, л. 27]. Полканов уверен, что именитый генерал разделял идеалы декабристов, а потому зачастую «презрительно относился к своим «повелителям», допуская непочтительные отзывы о них, держал себя совершенно независимо» [1, л. 27]. Вот почему солдаты Ермолова присягнули новому Императору с опозданием, «как бы выжидая окончательных результатов восстания» [1, л. 31] в столице, а Грибоедов был своевременно предупрежден о грядущем аресте. Неудивительно, что исследователь доверяет тем, кто называет А. П. Ермолова тайным участником заговора, а самого литератора - личным связным командарма с подпольем [1, л. 36].
Особое внимание Полканов обращает на то, что Грибоедов якобы «обретает душевное равновесие» [1, л. 39], получив известие о смерти Александра I, впадает «в радостное воодушевление» [1, л. 23], узнав о начале восстания, а вернувшись на Кавказ в 1826 году, пытается облегчить участь ссыльным мятежникам [там же]. Все это, по мнению краеведа, указывает на то, что в Грибоедове нельзя не видеть соратника декабристов, «вдохновлявшегося их идеями, воплощавшего эти идеи в своем творчестве и оставшегося верным им до самого конца своей жизни» [1, л. 41].
Не только жизнь великого драматурга, но и все его творчество кажутся Полканову связанными с деятельностью тайных обществ. Именно оно «помогало русским революционерам и передовым людям страны вести борьбу против насилия, произвола, угнетения народных масс за лучшее будущее родины, за свободу и счастье народа» [7, л. 37]. А комедия «Горе от ума» и в ХХ веке «сохраняет все свое идейное значение, мобилизуя на смелую борьбу со всем отжившим, косным, которое кое-где еще сохраняется в виде "пережиточных явлений", являясь помехой в выполнении грандиозной задачи построения коммунистического общества» [там же]. Вот почему это сочинение переведено «почти на все языки народов нашей великой страны» [1, л. 4], а его создатель остается одним из самых любимых «писателей советского народа» [1, л. 3].
Как следует из приведенных выше цитат, в лекции «Грибоедов в Крыму» (как, впрочем, и во всех других исследованиях краеведа на эту тему, написанных после 1954 года) отнюдь не двусмысленно дается такая характеристика всей жизни и творчества писателя, которая наиболее близка марксисткой. А это значит только одно - инструкцию крымских властей, где таковую предписывалось дать, Полканов, скорее всего, выполнил.
Материалы ГААРК указывает на то, что подобного рода установок, несомненно, влиявших на исследования крымского ученого, было немало. Для того, чтобы в его лекции появилась «бульшая цельность и идейная завершенность» [13, л. 2], рецензент Полибина также высказала некоторые замечания. По ее мнению, Полканов вообще должен был воздержаться от «необходимости ставить вопросы полемического характера» [там же], поскольку и так все «творчество, путешествия по Кавказу, Крыму, поездка в Киев - все говорит о связи Грибоедова с освободительным движением страны» [там же].
Выявленные факты привлекают к себе внимание не только ввиду их прямой отнесенности к творчеству А. И. Полканова. Ведь если лекция последнего является одной из многих работ, где путешествие Грибоедова на Юг связывается с заговором декабристов, то и сам крымовед, следовательно, может оказаться лишь одним из тех многих авторов, которые так же, как и он, получали (и, похоже, выполняли) соответствующие директивы. И если партийные органы действительно корректировала ход отдельных исследований в этой области, об истинных масштабах такого вмешательства можно только догадываться.
Наконец, интересно и то, что, готовя лекцию «Грибоедов в Крыму», ученый все же сделал один далеко не «марксистский» вывод. Причем сделал его как невзирая на внешние предписания, так и вопреки чисто внутренней предустановке (а Полканов-революционер, деятельно участвовавший в событиях 1905 и 1917 годов, похоже, искренне считал автора «Горя от ума» пламенным бунтовщиком). Речь идет о дневниковой заметке от 29 июня 1825 года, которую исследователь поначалу связывал с визитом Грибоедова в гурзуфское имение Ришелье, а затем - с его пребыванием в артековском доме Олизара.
Во-первых, умозаключение Полканова насчет усадьбы герцога Ришелье примечательно своей правдоподобностью. Ведь только недавно установлено, что пейзаж, описанный драматургом в упомянутой выше заметке, не может относиться к территории, которой владел граф Олизар [16, с. 35-41].
Во-вторых, это умозаключение также ценно тем, что противопоставлено версии именно Гомолицкого - полагавшего, будто автор «Горя от ума» все же посетил Артек с целью встретить там польских мятежников [20, с. VIII, 27, 80, 81]. А такое противопоставление более чем любопытно, ведь названная версия долго пользовалась авторитетом в грибоедоведении - во многом из-за нее вояж 1825 года и связывался с заговором декабристов [16, с. 30]. И хотя в современной науке, переосмысливающей личность Грибоедова, домыслы Гомолицкого потеряли свое прежнее влияние, высказанное им предположение до сих пор не опровергнуто полностью [16, с. 35]. Притом, что оснований для такого знакового опровержения, как видно, достаточно. Знал о них и Александр Иванович Полканов - сотрудник картинной галереи, изучавший тему «Грибоедов и Крым» по заданию партии и под её бдительным контролем.
Таким образом, можно заключить, что статьи Полканова об авторе «Горя от ума» и его путешествии на Юг не сыграли заметной роли в грибоедовистике. В целом они созвучны доводам М. В. Нечкиной и Л. Н. Гомолицкого, считавших классика деятелем революционного подполья. Собственные же наблюдения крымоведа, оригинальные и порой весьма продуктивные, не получают в его трудах дальнейшего развития. Впрочем, к таким итогам, по сути, отвечавшим взгляду советской науки на личность Грибоедова, привела не только внутренняя установка Полканова. В значительной мере их обусловили и некоторые указания партаппарата, которым ученый был просто вынужден следовать.
Список использованных источников
1. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 157. Грибоедов в Крыму. - 41 л.
2. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 158. Полканов А. Грибоедов в Крыму. - 16 л.
3. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 159. Грибоедов в Крыму. - 8 л.
4. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 160. Александр Сергеевич Грибоедов в Крыму. - 18 л.
5. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 162. К 175-летию со дня рождения (А. С. Грибоедова). - 17 л.
6. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 163. Грибоедов в Крыму (к 175-летию со дня рождения). - 5 л.
7. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 164. А. С. Грибоедов в Крыму.
- 38 л.
8. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 168. А. С. Грибоедов в Крыму /1825 год/. - 50 л.
9. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 169. Грибоедов в Крыму. - 11 л.
10. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 217. Библиография литературы о пребывании в Крыму А. С. Пушкина и А. С. Грибоедова. - 4 л.
11. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 218. Материалы к лекции и статьям о пребывании А. С. Грибоедова в Крыму. - 150 л.
12. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 225. Списки работ А. Полкано-ва. - 55 л.
13. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 264. Полибина Н. Замечания по лекции т. Полканова на тему «Грибоедов в Крыму». - 2 л.
14. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 1. - Д. 552. Автобиографии. - 59 л.
15. ГААРК. Ф. Р-3814. - Оп. 2. - Д. 60. Приказы областного отдела культпросветработы и переписка с ним о работе музея. - 31 л.
16. Минчик, С. С. Грибоедов и Крым / Сергей Сергеевич Минчик.
- Симферополь: Бизнес-Информ, 2011. - 276 с.
17. Нечкина, М. В. Грибоедов и декабристы / Милица Васильевна Нечкина; АН СССР; Ин-т истории. - Изд. 2-ое. - М.: Изд-во АН СССР, 1951. - 624 с.
18. Нечкина, М. В. Грибоедов и декабристы / Милица Васильевна Нечкина. - Изд. 3-е. - М.: Художественная литература, 1977. - 735 с.
19. Полканов, А. Грибоедов в Крыму / Александр Полканов // Крымская правда. - 1970. - № 13. - 17 января. - С. 3.
20. Gomolicki, L. Dziennik pobytu Adama Mickewicza w Rosji, 18241829 / Leon Gomolicki. - Warszawa: Ksi№íka i Wiedza, 1949. - XXVII, 379 s.
