CC BY
44
Комментарий И. М. Тронского к элегии Тибулла (I. 2, 1-30)
(Публикация Н. Н. Надель)
Пятьдесят лет назад, весной 1957 г., И. М. Тронский прочел студентам классического отделения ЛГУ спецкурс по Тибуллу. Во вступительной лекции он отмечал, что древние памятники требуют для своего исследования определенной методики, так как нужно уметь оперировать источниками - что из них можно извлечь и что достоверно, т. е. всякий, а тем более древний источник требует филологического подхода. Следует отметить, что И. М. Тронский не принимал определения классической филологии как «науки о древности»; он постоянно подчеркивал, что под собственно филологией следует понимать методологию исследования античных словесных памятников.
В девяти лекциях И. М. развил те положения, которые в концентрированном виде были изложены в его «Истории античной литературы» в главе о римской элегии и, в частности, о Тибулле. Особое внимание И. М. обратил на комментарии к элегиям, отмечая сложность задачи, за которую мало кто берется. Поэтому в дополнение к лекциям было предложено комментированное чтение 2-й элегии из I книги, изложение содержания которой, кстати, приведено (наряду с содержанием 3-й и 5-й элегий) в «Истории античной литературы» в качестве иллюстрации характерного для поэта принципа ассоциативных переходов.
Соображения, высказанные в лекциях, И. М. конкретизировал, разбирая элегию стих за стихом, слово за словом. Комментирование охватывало разные аспекты: определение литературной традиции, к которой примыкает автор, проблемы топики жанра, критику текста (выбор того или иного рукописного чтения), пояснение реалий, особенности метрики и подробный лингвистический анализ.
Читатели данной публикации смогут также составить представление об И. М. как учителе: он всегда помнил о возможностях восприятия студенческой аудиторией, постепенно раскрывая перед ней «тайны» филологического анализа, не снижая при этом научного уровня комментария.
Основой публикации являются сохранившиеся подробные записи лекций и комментариев к 2-й элегии. Публикатору
казалось естественным сохранить стиль живой речи И. М. (она выделена особым шрифтом), а также (иногда) примеры, выходящие за пределы тибулловского текста. Современному читателю иные комментарии могут показаться давно установленными научными фактами, однако их установлению как раз и способствовали исследования И. М. Тронского1. Поэтому нам кажется уместным дать наиболее полный комплексный текст комментария И. М. в качестве образца для будущих комментаторов.
Чтению предшествовал рассказ о рукописной традиции Тибулла.
Тибулл никогда не был школьным автором, поэтому нет схолиев: античная наука не культивировала нешкольных авторов. Это накладывает отпечаток на всю судьбу текстов: во-первых, текст неважный, во-вторых, Тибулла читали немного. В разных надписях есть стихи из Тибулла, но он никогда не пользовался такой популярностью, как Овидий. В каталогах средневековых рукописей редко бывает указание - Тибулл. До нас дошли рукописи, относящиеся к довольно позднему времени. Здесь перед нами двоякая традиция -полных текстов и изъятий из Тибулла.
Далее И. М. дал характеристику двух главных рукописей как основных источников для текста поэта: А (XIV в.) и V (начало XV в.); они очень близки друг к другу.
Кроме этих манускриптов, есть много рукописей ХУ в. ("). Гуманисты ХУ в. очень интересовались Ти-буллом, любили его и часто переписывали. Однако они много сочиняли, исправляли «ошибки», стараясь добиться гладкости, и изменяли текст. Все эти рукописи интерполированы. Они имели какую-то свою тра-
1 В качестве примера можно привести экскурс о Р1игаН8 роейсш. Сошлемся здесь на статью И. М. «К семантике множественного числа в греческом и латинском языках» в «Ученых записках ЛГУ», N 69, 1946 (Сер. филологич. наук, вып. 10. С. 54-72). См. также не попавший в первое издание «Исторической грамматики латинского языка» (М., 1960), но восстановленный во втором издании (М., 2001) раздел о категории числа (С. 319-323); см. в этой же книге раздел «Общеиндоевропейское языковое состояние. Вопросы реконструкции» (С. 495 сл.), публиковавшийся также отдельно (Л., 1967) и (М., 2004, 2-е изд.).
дицию, но нам очень трудно различить традицию и вымыслы.
Среди неполных рукописей И. М. выделил fr. Cuiacianum IX в. (F), чтения которого были отмечены рукой Скалигера на полях печатного текста. Эти чтения во всех случаях ценнее других. Отмечены также excerpta. Во Франции XI в. было выписано то, что представляло интерес с точки зрения морали или языка. 1. Excerpta Frisingensia (Fris) - эти чтения лучше обычных, но их мало. 2. Excerpta Parisina (P) - чтения здесь хуже, так как автор сокращает текст, а значит и меняет его.
Родословное древо (stemma codicum) было представлено по изданию F. Levy (1927 г.)2.
Затем И. М. характеризует основные издания Тибулла, подчеркивая, что исследователи Х1Х в. впервые поставили задачу - дойти до лучшего текста.
Издание K. Lachmann'a (1829 г.), на котором основаны многочисленные издания L. Müller'a, еще не имело достаточной рукописной основы. Особое значение имело издание E. Baehrens'a (1878 г.). Он нашел рукописи А и V и смог поставить свое издание на совершенно новую основу, однако он плохо их использовал, так как очень любил править. Текст поэтому дан плохой. Издание E. Hiller'a (1885 г.) дано на базе материалов Беренса, содержит индекс слов и отвечает современным требованиям. Упомянуты и другие, близкие ему издания F. Levy, M. Ponchont'a, F. Calonghi etc.
В одной из лекций И. М. подробно говорил о греческих образцах, на которые ориентировались римские элегики. Античная поэзия старается примкнуть к предшественникам. Каждый писатель стремится по-новому сказать старое. Гораций в Ars poetica прямо говорит, что лучше иметь старый материал и показать в нем свое искусство. На примере Проперция, который обратился к эпиграмме Мелеагра (Prop. I, 1), видно, что римская элегия - это не разбухшая эпиграмма, она имеет
2 Подробно о состоянии рукописной традиции Тибулла см.: Albii Tibulli aliorumque carmina. Ed. G. Luck. Editio altera. Stutgardiae et Lipsiae, 1998. Е. В. Антонец, Н. Н. Надель. Место Петербургской рукописи Тибулла Cl. lat. Q ch. 12 (РНБ) в рукописной традиции // Colloquia classica et indo-europeica II. СПб.: Алетейя, 2000. С. 195-207.
свою собственную стилизацию чувств, отличную от эпиграммы. Здесь иная жизненная установка. Элегики считают любовь основной жизненной ценностью, чего нет у эпиграмматистов. Любовь римского элегика -идеал любви, литературная фикция, находящаяся в контрасте с тем общением с гетерами, которое было на самом деле. Видно желание уйти от действительности в мечтания.
Не имея возможности опубликовать комментарий ко всей 2-й элегии, приведем в качестве образца фрагмент - комментарий к первым 3G-ra стихам3.
Ст. 1-6 Adde merum vinoque novos compesce dolores,
Occupet ut fessi lumina victa sopor, Neu quisquam multo percussum tempora baccho Excitet, infelix dum requiescit amor. Nam posita est nostrae custodia saeva puellae, Clauditur et dura ianua firma sera.
Тибулл начинает элегию как doctus poeta, требует внимания к своей учености (ср. I, 4, 61 Pieridas, pueri, doctos et amate poetas). Во 2-й элегии Тибулл примкнул к Мелеагру (ХН, 61):
ZwipopóTei Súsepwi?, Kai sou flóga Tan filópaiSa
Koi^asei XaOaç SwipoSóTa? Bpó|iio?.
ZwipopóTei Kai pX^peç a$uGsa|ieno? sKÚfo? o'ína?
eKKpouson GTugepan ек KpaSlaç oSunan.
«Пей чистое вино, несчастный влюбленный, и Бромий, податель забвения, успокоит твой пламень любви к мальчику. Пей чистое вино и, почерпнув полный кубок вина, вышиби из сердца ужасную боль».
Ст. 1. Adde merum. Герой находится на пиру, обращается к мальчику (ср. III б, 62 Tu puer ... adde merum). Для Тибулла очень важен момент топики, он дает здесь locus communis, topó" - общепринятую идею, что merum 'чистое вино' - лекарство от любви. Попутно И. М. отмечает редкое словосочетание из Плавта: Plaut.
3 Текст приведен по изданию: Albii Tibulli aliorumque carminum libri tres. Edidit Fr. W. Lenz. Leiden, 1959.
Сш^. 77 anus merobiba 'старуха, пьющая чистое вино'. Novos dolores amfißolla - двоякомысленность : 'еще неприятности' и 'неизведанные неприятности'.
Ст. 2. Occupet ut fessi lumina victa sopor. Важно, что не сам
заснул, а сон овладел очами утомленного вином - это своего рода античный комплимент (ср. Prop. III, 17, 42 vince sopore caput); sopor 'сон', самый процесс; lumina 'очами', то, чем видим (lumen: -men - cуффикс орудия) ; fessi 'утомленного'4.
Ст. 3. Percussum (AV) 'ударенного'. Ряд рукописей " дает perfusum 'обагренного', 'облитого'. Сами по себе оба чтения приемлемы, например, I, 7, 5C multo tempora funde mero; ср. Ovid. Rem. am. 14б multo tempora quassa mero; Plaut. Cas. б39 - б4С se percussit meraco flore Liberi ^р. также eKKpouson Мелеагра). Правило критики текста - lectio difficilior предпочитается более легкому. Здесь lectio difficilior - percussum 'ударенный в голову'. На западноевропейских языках не 'ударяет'5. Tempora — Acc. graecus (Acc. limitationis) - cинтак-сический грецизм (ср. I, б, 49 saucia pectus) . Например, красавица: nigra oculos. Признак признака (черные глаза) заменяется признаком предмета (черная в отношении глаз) , а винительный падеж обозначает ту часть предмета, к которой относится признак, приписанный предмету. Этот признак, как правило, выражен либо прилагательным (nigra), либо part, perf. pass. (percussum) . Обычно этот оборот не свойствен латинскому языку. В латинском языке есть остаток медиума - induor 'надеваю на себя' vestem, pallam; затем - indutus pallam 'надевший на себя плащ'. По мере того как медиальное значение исчезало, это выражение переосмыслилось как 'одетый в плащ'. По этой схеме поэты образовывали такой Acc. limitationis, к которому их толкал греческий язык.
4 Описывая стиль Тибулла в одной из лекций, И. М. отмечал характерное для поэта стремление выбрать из синонимов один: fessus 'усталый', а не lassus; nam, а не enim; rogus 'костер', а не bustum (ср. ст. 48), timere (ср. ст. 30), а не metuere, etc.
5 Ср. итал. il vino gli e andato in testa 'вино пришло ему в голову', франц. ce vin est monté à la tête 'это вино поднялось в голову' (H. Н.).
Обычно это происходило в латинском литературном языке, где поэты по типу греческого развивали свои «зародыши», но не брали вещей, абсолютно чуждых латинскому языку.
Cr. 3—4. Neu ... excitet. В прозе обычно ne-v/e после отрицательного приказания, после позитивных императивов - neque (nec). В данном случае - вещь, неприемлемая в прозе, смешение этих двух вариантов (ср. I, 8, 27 nec tu difficilis puero tamen esse memento) .
От. 4. Requiescit amor. Amor в ряде рукописей (?) заменено на amans 'любовник' . В элегиях Феогнида (469-470) та же мысль: не буди того, кто заснет во время пира. Однако у Тибулла это в личном плане; не нужно думать, что это обязательно заимствование. Здесь просто столкновение тем, как часто бывает у античных поэтов, которые следуют одним и тем же привычкам.
Ст. 5. Nam — изъяснительная частица 'а именно', поэтому перевод 'ибо' верен. Nostrae puellae. В этом месте И. М. поясняет принцип расстановки существительных и прилагательных в стихе:
сущ. А прил. а puellae nostrae
сущ. В прил. b custodia saeva,
то есть: a B b A - прил. а оторвано от сущ. А (после а - цезура, А - конец стиха ). В середине Bb - прилагательное рядом с существительным. Тот же принцип в ст. 6 ... dura // ianua firma sera. Puella -уменьшительное от *puera, но в языке *puera исчезло, и puella означает 'девочка', но и всё, что не anus. Nostrae - здесь Pluralis expressivus. В ст. 11-12 без всякой экспрессии = meus: nostra - meo.
От. б. Et. Постпозитивная постановка союза - особенность поэтического языка. Более древнее *eti (= греч. ёть 'еще') стало союзoм, а когда было наречием, часто ставилось на втором месте. Таким образом, это языковой архаизм, сохраняющийся в поэзии. Sera 'зам0к'. Известен еще в глубокой древности, видим на изображениях и среди материальных находок.
Позже в комментарии к ст. 10 И. М. привел описание античной двери со ссылкой на книгу Г. Дильса «Античная техника>>б. Античная дверь обычно двустворчатая -fores (ст. 18), не на петлях7. Каждая половинка вделана в брусок, в котором вращается шип; порог и притолока - это limina (ст. 17) : limen inferius и limen superius. В них вделаны башмаки, в которых укреплен шип. Все это вместе называется cardo (ст. 10). Ключи зубчатые, ср. ст. 18: fixo dente.
Ст. 1-14. Ianua difficilis, domini te verberet imber, Te Jovis imperio fulmina missa petant. Janua, iam pateas uni mihi, victa querelis, Neu furtim verso cardine aperta sones. Et mala siqua tibi dixit dementia nostra, Ignoscas: capiti sint precor illa meo. Te meminisse decet, quae plurima voce peregi Supplice, cum posti florida serta darem.
От. 1-14 - обращение в двери, «серенада», papaklauCTÎOupon 'плач перед дверью'8. Еще у Алкея и Анакреонта есть отрывки, которые принадлежат к этим серенадам. По-видимому, это один из жанров фольклора. Серенада предполагает некоторую определенную обстановку: после пирушки отправляется влюбленный юноша к дому, где исполняет свою песню (эта процессия к дому - Kwmo?, а глагол кы^аСы). Есть два варианта: 1. Атака на двери: бьют, взламывают, поджигают (обычно ватага) , но этого нельзя делать с приличным домом; 2. Один влюбленный поет песню - тематика прочная: просит, чтобы его впустили. Обращается к двери, к любимому существу, это сопровождается жестами: целует, кладет венок и т. п. Остатки таких серенад есть в комедиях Аристофана, но основные
6 Г. Дильс. Античная техника. М.; Л., 1934. С. 40-55.
7 Ср. неудачный перевод (Prop. I, 16, 26) «ты отвечаешь на все петель молчаньем немым» в кн.: Валерий Катулл, Альбий Тибулл, Секст Проперций». М., 1963. С. 277 (Н. Н.).
8 И. М. ссылается на статью С. В. Меликовой-Толстой «Серенада в античной литературе». Известия АН СССР, Отд. гуманит. наук, 1929. С. 553 сл. А. Вальтер. К вопросу о римском papaKlauaiGupov // ЖМНП, 1913, сентябрь. С. 381-408.
наши сведения о них относятся к эллинистическому времени, к жанру монодрамы, в частности, «жалоба девушки» - серенада женщины у двери любимого. Однако однополая любовь вызывала и жалобы мужчины к мужчине. Дорийские племена сохраняли систему мужских союзов, где возникала однополая любовь. Считалось, что это система воспитания. Идеализация любви возникла, очевидно, сперва в однополой любви. Мотивы этих серенад разбросаны по всей античной литературе. В комедии редко, но есть у Плавта в «Cur-culio». У римских поэтов августовской эпохи есть та или иная серенада, однако поэты стесняются изображать себя в виде влюбленного с серенадой. Так, у Проперция (I, 16) действующее лицо - не сам поэт. И Тибулл смягченно дает: не он стоит у двери, а только вспоминает, воображает себя у двери. У Горация (Carm. III, 10) - пародия на элегическую серенаду. В своей любовной поэзии Гораций идет совершенно иными путями. Элегики создают сборники в честь одной дамы, провозглашают «вечную» любовь («вечную» в принципе), что не мешает им менять объект любовных посланий. Гораций же всегда изображает свое чувство непрочным, много дам, каждой - одно стихотворение, чувство порхает от одного предмета к другому, изображается всегда недолгим. Такова его принципиальная установка.
Ст. 7. Domini дают основные рукописи, а часть " -dominae. Это поправка гуманистов, вероятно, как Dat. commodi 'для госпожи'. Difficilis может быть Nominativus, тогда относится к ianua: «неподатливая дверь господина». Если difficilis - Genetivus, то «дверь неподатливого господина». Te verberat imber Проклятие по принципу talio 'око за око': за болтовню нужно вырезать язык и т. п. Сам влюбленный страдал под дождем - пусть и дверь сечет дождь. Глагол verberare происходит от формы мн. ч. verbera, в ед. ч. часто только аблатив verbere, вероятно, от *verbus. В словаре Феста есть sub-verbus-tus 'клейменый' (Plaut, fr. 309 (a) 18).
Ст. 8. Imperio зависит не от missa, а от petant.
Ст. 10. Neu ... sones - см. выше, ст. 3-4. Cardine aperta Элизия имеет свои законы. Конечный гласный может выпадать перед начальным гласным - в греческом. В
латинском языке он не совсем выпадает, а склеивается (synaloepha). Во втором кратком слоге дактилической стопы возможна синалэфа краткого гласного, но не долгого или краткого + m. Авл Геллий (13. 21. 6) приводит форму turrim вместо turrem в стихе Вергилия (Aen. 2. 460) и указывает, что turrim перед гласным звучало лучше, чем turrem, значит не было полного выпадения. Однако во второй половине пентаметра, где дактиль не может заменяться спондеем, изредка может быть выпадение - именно так здесь, в ст. 10. В поздней латыни (IV в.) это уже произошло.
Ст. 11. Dementia nostra. Высокий стиль, отвлеченные слова как подлежащее при переходном глаголе (ср. ст. 23 inertia, 24 timor), в прозе это не встречается. Mala 'проклятия'. Qua в качестве неопределенного местоимения после si, num. вм. aliquis. Tibi - в поэзии сохраняется -1.
Cr 12. Capiti sint precor illa meo - бессоюзное подчиненное предложение, где precor становится модальным словом. Capiti meo дательный падеж адресата.
Ст. 13-14. Quae plurima voce . supplice «то многое . умоляющим голосом». Peregi - peragere 'последовательно вести'.
Ст. 14. Darem здесь 'возложил'. *Vdo- 'давать', греч. бь-бш-ць; *Vdhë- 'класть', греч. TÍ-0h-mL, ср. feci - греч. e-Oiq-Ka, где f- < *dh-. Ad-dere - сложный глагол, может быть с dare, может быть с *-dh- > -d-. В глаголах, сложных с dare, имеем значения 'класть' и 'давать' . Это же есть и в простых глаголах, на которые переносится значение сложных.
15-24.
Tu quoque ne timide custodes, Delia, falle, 15 Audendum est: fortes adiuvat ipsa Venus. Illa favet, seu quis iuvenis nova limina temptat, Seu reserat fixo dente puella fores; Illa docet molli furtim derepere lecto, Illa pedem nullo ponere posse sono, 20
Illa viro coram nutus conferre loquaces Blandaque conpositis abdere verba notis. Nec docet hoc omnes, sed quos nec inertia tardat Nec vetat obscura surgere nocte timor.
Ст. 15. Quoque 'также' ставится при именах, etiam (< et-iam) 'и уже' при глаголах. Позже это различие стерлось. Ne ... falle запрет - это не отрицательный приказ, ne c Imperativus - архаизм.
Ст. 1б. Audendum est — aphaeresis, явление обыденной речи. Связка в неполном стиле речи теряла первый слог: audendumst или audendust. ^р. русск. -с из государь > осударь > сударь> сударь (Voc.) > су > -с: да-с). Fortes adiuvat ipsa Venus. Это переделка пословицы fortuna adiuvat fortes (ср. Ter. Phorm. б).
Ст. 17. Illa. Повторяется в четырех стихах - анафора. Seu < seve, которое у Тибулла употреблено только один раз. Temptat temp-tare - фреквентативный глагол неизвестного происхождения, в живой речи tentare со значением 'испытывать, испробовать'. Есть еще другой глагол tentare 'натягивать', тоже фреквентативный. Смешение звучаний привело к смешению значений. Nova limina - новое знакомство, так как Венера к нему благосклонна.
Ст. 18. Fixo dente 'вставив ключ'.
Ст. 19. Derepere. Это чтение приведено в Exc. Fris.: ... molli furtim derepere lecto, в основных рукописях ... furtim molli decedere lecto. Обычно excerpta дают лучшее чтение. Так ли это здесь? Derepere - lectio difficilior 'сползать' должно предпочесть. Это редкое слово, но Тибулл употребляет глагол repo и сложные с ним (ср. I, 8, 59 obrepere) . ... molli II furtim derepere lecto - обычное у Тибулла расположение стиха: цезура - конец стиха (ср. комментарий к ст. 5-б).
Ст. 2G. Posse 'уметь'.
Ст. 21. Nutus loquaces 'красноречивые жесты', греч. Ghimeia, sunThiaTa 'тайные жесты' - знаки вином.
Ст. 22. Abdere (verba blanda) 'скрывать' (нежные слова).
Ст. 23. Hoc *hod + c > hocc; hocc - перед гласным, hoc - перед согласным. Употреблялись обе формы; hoc в среднем роде не бывает. Docet при doceo Acc. duplex.
Ст. 25-3G. En ego cum tenebris tota vagor anxius urbe
Nec sinit occurrat quisquam, qui corpora ferro
Vulnerat aut rapta praemia veste petat.
Quisquis amore tenetur, eat tutusque sacerque
Qualibet: insidias non timuisse decet.
В ст. 25 И. М. отмечает элегический topó". En ... tenebris tota vagor anxius «Вот в печали во мраке ночи я брожу». Освещения не было, обычно рабы несли факелы.
После ст. 25 потеряны стихи, может быть, один, может быть, и больше. Гуманисты дополняли. Вероятно, было несколько стихов (3), так как для Тибулла характерно развертывание его блужданий по городу, одного, без рабов. Возможно, следующий стих начинался на nec, и переписчик перескочил.
Ст. 27. Occurrat. Occurrere 'бежать навстречу'. Nec sinit occurrat - бессоюзное сочетание, при sino обычно Acc. c. Inf. Corpora. Plur. - характерный стилистический признак высокой поэзии. Античные теоретики (например, в трактате середины I в. н. э. Пер! ифои") объясняют это потребностями экспрессии: множественное число придает величественность. Многие исследователи этому не доверяют, так как в новых языках множественное число не играет такой роли. Например, В. В. Виноградов считает, что для русского языка эта экспрессивность незначительна («бросают Илью Муромца в погреба глубокие»)9. В римской поэзии Pluralis poeticus чаще всего в двух случаях: 1) Слова определенных семантических категорий (Pluralia tantum: части тела, орудия, одежда, названия празднеств, промежутков времени - ср. ст. 25 tenebris); отвлеченные слова принимают конкретные значения во множественном числе. Pluralis poeticus, таким образом, имеет основы в языке: к примеру, altaria (Plur. tantum) и ara 'жертвенник' -это слово в поэзии часто в Plur. - arae. 2) Слова среднего рода. Множественное число среднего рода некогда употреблялось в собирательном значении. С другой стороны, в огромном большинстве случаев эти слова имеют и определенные формальные признаки. Поэты считались с трудностями гекзаметра для латинского языка. Например, hordeum. может войти в стих
9 Виноградов В. В. Русский язык. М.; Л., 1947. С. 147-166.
только при элизии (а во втором кратком дактиля элизия крайне редко), Genetivus и Dativus Singu-laris - еще хуже. В Pluralis подходит только форма Nom.-Acc. hördeä. В негекзаметрической поэзии Pluralis poeticus употребляется гораздо реже. Так, у Горация в гекзаметре otia, в лирике otium. Когда дается пародия на высокий стиль, встречается неожиданный Pluralis (ср. Plaut. Persa 753 pacibus perfectis «когда мир заключен») .
Ст. 28. Praemia. Pluralis poeticus; praemium 'добыча, которая принадлежит начальнику', затем вообще 'добыча'. Rapta veste. Abl. materiae, материал, из которого состоит некоторый предмет.
Ст. 29. Quisquis amore tenetur, eat tutusque sacerque. Влюбленный - неприкосновенный (ср. Prop. III, 16, 11 nec tamen est quisquam, sacros qui laedat amantes)10. Sacer означает и 'священный', и 'проклятый'. Для римлян это означало табу, т. е. нечто неприкосновенное. Sacrosanctus 'священный и неприкосновенный' (например, плебейский трибун). Tutusque sacerque. Как греч. те — те, др.-инд. ca - ca. Исконно, когда союз присоединяется к обоим членам; terra marique - более позднее; в прозе - dies noctesque.
Ст. 30. Timuisse decet. Infinitivus perfecti в классической латыни означает предшествование, в древней - совершенный вид. В эпоху Августа постановка Inf. perf. возможна только после модальных глаголов, однако поэты применяют это более широко: ср. I, 1, 45-46 iuvat ... continuisse; I, 1, 74 inseruisse iuvat. Стоят они в пентаметре перед конечным словом, в гекзаметре - в пятой стопе: -Isse U I — Ü .
10 См. об этом: Корш Ф. Е. De amantis persona sacrosancta // Филологическое обозрение, 1894. Т. 6, кн. 2. С. 137—138.
