CC BY
17
процессе субъектов различных уровней организации общества - от социальных институтов до отдельных индивидов - требует применения к его исследованию новых принципов и моделей анализа, что и обусловило разработку трехуровневой концептуально-методологической модели анализа воспитания как фактора социокультурной консолидации общества.
Теоретико-методологическую основу исследования консолидирующего потенциала воспитания и путей его реализации через процессуальные, институциональные и нормативно-ценностные механизмы составляет в данном исследовании социокультурный подход. Применение социокультурного подхода к воспитанию обусловлено его нормативно-ценностным характером и местом в культурной социализации и самоидентификации личности, а также ролью в трансляции и воспроизводстве культурных образцов и стандартов. Основным методологическим положением, позволяющим осуществлять социокультурный анализ воспитания в качестве фактора, способствующего консолидации общества, выступает постулат о существовании неразрывной связи между культурной средой, в которой существует человек, и индивидом, присваивающем ценностно-нормативное содержание этой среды.
Воспитание как социокультурное явление, детерминирующее, в определенной мере, достижение социальной интеграции, достаточно сложно для описания и объяснения, что обусловливает трудности выбора методологии его анализа. Анализ воспитания на уровне общего, особенного и единичного, позволяет выявить его содержание. Представленное в различных парадигмах оно может быть охарактеризовано как социальное явление, социальный процесс или как социальный институт. В проблемном поле различных социогуманитарных дисциплин сущность воспитания выявлена по-разному: это может зависеть от зависеть от рассмотрения его той или иной общественной сфере или через выделение отдельных функций, свойств, качеств и т.д. В зависимости от субдисциплинарной подчиненности социологии воспитания данный фе-
9
номен исследуется в социологии образования, в социологии культуры, в социологии личности и т.д.
Лежащее в основе исследования понимание воспитания как управления процессом социокультурной социализации основывается на методологии социологии управления, которая дает возможность выявить механизмы управления этим процессом и объяснить, каким образом осуществляются нормативная и контролирующая функции воспитания и как это способствует достижению консолидации общества.
Структурно-функциональная парадигма, соответствующая рассмотрению воспитания как социального института, наиболее адекватна анализу стабильных обществ. Отказ, невозможность или проблематичность реализации воспитательной функции такими социальными институтами российского общества, как семья, образование, религия, право приводит к нарушению единого процесса целедостижения социокультурного единства общества, осуществление которого возможно только в их взаимодействии. При разработке предлагаемой в проекте концептуально-методологической модели структурно-функциональный анализ позволяет охарактеризовать функциональные возможности воспитания как социального института.
Субъектно-деятельностная методология дает возможность реализовать задачу разработки механизмов действий социальных субъектов в социальных практиках воспитания, направленных на ин-тернализацию и закрепление позитивных нормативно-ценностных образцов, поддерживаемых большинством членов общества.
Литература
1. Столяренко Д. В. Отклоняющаяся социализация подростков в условиях трансформации современной российской семьи: автореф. дисс. ... канд. социологич. н. Ставрополь, 2016. - 24 с.
2. Максимов В. Ю. Воспитание молодежи, образование и наука в современной России // Новые контуры социальной реальности: материалы Международной научно-практической конференции (IV Северо-Кавказские социологические чтения). -Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2016. - С. 155-159.
ПУБЛИЧНОСТЬ ПРИВАТИЗИРОВАННОГО ПРОСТРАНСТВА (НА _ПРИМЕРЕ МОЛЛА)_
Мельников Михаил Васильевич,
кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии Новосибирского государственного университета экономики и управления, кафедры социологии и массовых коммуникаций Новосибирского
государственного технического университета
АННОТАЦИЯ
Статья содержит аналитический обзор социологических подходов к изучению публичного пространства моллов. Выделены основные черты этого пространства - внешняя открытость и доступность в сочетании с жестким пресечением и осуждением определенных форм поведения посетителей. Сделан вывод о том, что публичное пространство молла имитирует открытое городское пространство, но игнорирует его сложность, гетерогенность и демократизм.
ABSTRACT
The article contains an analytical review of sociological approaches to the study of the public spaces of malls. The main features of this space are highlighted - external openness and accessibility in combination with strict
_10_Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) #12 (45), 2017\ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
suppression and condemnation of certain forms of behavior of visitors. It is concluded that the public space of the mall imitates the open urban space, but ignores its complexity, heterogeneity and democratism.
Ключевые слова: публичное пространство, молл, приватное и публичное, приватизация публичного пространства,
Keywords: public space, mall, private and public, privatization of the public space
Актуальность изучения темы. Содержание различия между публичным (общественным) и приватным (частным) пространством можно отнести к сложным вопросам изучения для социологии пространства. Сложность заключается, прежде всего, в том, что социологи, а также социальные теоретики и философы не пришли к общему согласию о степени различия между приватным и публичным, будь-то пространство, сфера, место. Ж. Делез заметил, что «самое большое различие - всегда противопоставление» [3, с. 47]. Г. Тард в работе «L'opposition universelle. Essai d'une théorie des contraires» (1897), название которой М. М. Ковалевский переводит как «О мировом противоречии», отметил, что многое из того, что часто рассматривается как противопоставление, на самом деле суть только различия. Идея противопоставления не должна смешиваться с идеей простого различия [9].
В случае с рассматриваемым нами различием проблемой является то, что оно не является ни противопоставлением, ни простым различием. Дж. Урри и М. Шелер указывают на зыбкость границы между публичной и приватной сторонами жизни современного человека [7]. Урри и Шелер не поддерживают точку зрения, согласно которой в повседневной жизни публичное всё более приватизируется, а частное становится доминантным. Данная точка зрения высказывается и защищается, например, З.Бауманом. Подчеркнем, что правы как Урри и Шелер, так и Бауман. Автомобили, информация, коммуникация, изучением которых занимались Урри и Шелер, являются предметами современной материальной культуры, соединяющими приватное (частное) и публичное (общественное). Однако Бауман, а также Н. Кляйн обращают внимание на другие объекты и работают с другим значением понятия «приватное». Торгово-развлекательные центры, или моллы, изучением которых занималась Кляйн, понимаются ею как обширные промежуточные зоны псевдопубличного частного пространства [6]. Частного здесь значит находящегося в частных руках, публичного - что оно открыто для посещения, псевдопубличного - что эта открытость имеет ограниченный характер. Известны другие попытки выразить в названии суть рассматриваемых здесь пространств. М. Уолцер пишет о таком публичном пространстве как об одномерном пространстве [10]. Оно задумано, создано и управляется какими-то определенными группами в их интересах, например, предпринимателями. Эти пространства предназначены для относительно кратковременного пребывания в них людей преимущественно в роли клиентов или потребителей (торговые центры, рестораны, кинотеатры). Пространство второго типа, по Уолцеру открытое для всех и для всего (open-
minded), представляет собой пространство, в котором люди могут просто находиться, не совершая никаких покупок, и не побуждаемы ни к каким действиям, в том числе коллективным, если они не заинтересованы в этих действиях сами. В этих пространствах свободно осуществляется самая разнообразная деятельность, не оскорбляющая и не обременяющая никого из находящихся в них людей. К ним, в первую очередь, относятся площади, парки, улицы, кафе, пивные бары. Городские публичные пространства представляют собой пространства для встреч, споров, выяснения отношений и переговоров между представителями различных социальных групп. Члены этих групп придают разное значение публичным пространствам, в том числе одним и тем же, по-разному их используют и различным образом видят развитие этих пространств. Благодаря различиям между группами, а они могут быть весьма значительными, значения, придаваемые этим пространствам представителями различных групп, и их использование могут оспариваться представителями других групп. Открытые публичные пространства, особенно площади, издавна являлись местами для гласного общения представителей власти с горожанами, народом в широком смысле слова. Они также становились местами, в которых начинались городские волнения и восстания.
Для того чтобы исключить или хотя бы приуменьшить опасность возникновения таких ситуаций экономически и политически господствующие классы стремятся взять эти пространства под свой контроль, превратить их в одномерные пространства, сделать безопасными и прибыльными для себя. В качестве примера можно указать на социальные причины и последствия изменения планировки центральной части Парижа в 1853-1869-е годы, выполненной под руководством Ж.-Э. Османа. Все они связаны с желанием ограничить возможности сильных волнений городских низов, перестроить кварталы бедноты в респектабельные жилые районы, превратить политически активных парижан из граждан в буржуазных конформистов и потребителей. Изменения, предложенные Османом, способствовали тому, что новые бульвары с дорогими магазинами и кафе формировали целостный и гармоничный ансамбль буржуазно-имперского господства, вытесняющего всех чуждых для него людей на задворки жизни.
Этот пример невозможно рассматривать в отрыве от общих изменений в западных странах в сторону «приватизации» общественной жизни и публичного пространства. На место оживленных споров, перебранок и спонтанного эмоционального подъема при посещении городской площади и
рынка приходят сдержанность, буржуазная респектабельность и невовлеченнная созерцательность посетителей роскошных торговых пассажей. Появление таких пассажей, а со временем - торгово-раз-влекательных комплексов (моллов) позволительно рассматривать в контексте концепции джентрифи-кации городского пространства, осуществляемой в интересах капиталистических инвесторов, стремящихся к «идеологической гегемонии» для представления своих частных деловых интересов как направленных на общее благо.
Первые моллы появились в США в начале 1950-х гг., когда архитектор В. Грюн построил близ Детройта первые четыре молла. Грюн был беженцем из Вены, иммигрировавшим в США в 1938 году, социалистом по убеждениям и верил в возможность использования капитализма и консьме-ризма для построения социального и демократичного общества, и для возрождения общественного духа пригородов крупных американских городов. Но Грюн был разочарован, увидев, что моллы превращаются не в центры общественной жизни, а в центры потребления и погони за прибылью. К таким же выводам приходят и современные учёные. Внутреннее пространство моллов создано как напоминание людям о тех городах и городках, где на первом месте были пешеходы, а не автомобили (хотя добраться до многих моллов, особенно в США, на общественном транспорте или пешком крайне затруднительно). Но это псевдогородское пространство фрагментировано и приватизировано, подчинено потребительским ценностям. По отношению к моллам хорошо применимо понятие симулякра в том его значении, которое использовал Ж.Бодрийяр. Гипермаркет (молл, выставочный центр, например, Бобур) в большей степени, чем традиционные институты капитала, превратились в модель «любой грядущей формы контролируемой социализации». Этого удалось достичь благодаря скоплению в одном гомогенном пространстве-времени всех разрозненных функций социального тела и жизни (работа, досуг, питание, средства гигиены, транспорт, медиа, культура). В моллах переписываются в терминах интегрированных торговых сетей все противоречивые тенденции социальной жизни. Возникает пространство-время операциональной симуляции социальной жизни, жилой и транспортной структуры [2]. Некоторые из моллов построены так, что имитируют внутреннее пространство окружённых стенами средневековых городков и деревень. Например, молл Боргата в городе Скоттсдэйл, Аризона. Другие имитируют архитектуру и инфраструктуру центральной части американских городов начала XX века (Фанел-холл в Бостоне). Моллы представляют собой квазипубличные коммерциализированные пространства, порывающие со старой конфигурацией публичного пространства, основанного на равенстве и открытости. Эти пространства представляют порядок неолиберальной ментальности. В них приветствуются и преуспевают самостоятельные и независимые от социальной поддержки государства «хорошие граждане» и
11
«очаровательные отпрыски платежеспособных родителей» [1, с. 34]. Под «хорошими людьми» понимаются люди, пришедшие в моллы не только за покупками, но и для проведения досуга в безопасном и закрытом публичном пространстве. П. Шауле приводит данные о том, что для подростков моллы стали местом, в котором происходят почти все их социальные контакты. Таких подростков иногда называют maШes [8]. Но не только подростки, а и взрослые люди посещают моллы как социальные центры и центры социализации. Специалисты по проектированию торговых центров отмечают, что «успешный магазин всегда опирается на принцип компенсации: он компенсирует своему покупателю нехватку внимания со стороны окружающих, чувство собственной значимости, недостаток знаний и даже дефицит времени» [5, с. 169]. Потребность в периодическом посещении моллов важна для многих людей, так как их внутренние пространства имеют вид городских улиц, площадей, проспектов, парков и двориков. Но, в отличие от городских улиц пространства внутри моллов находятся под постоянным контролем, упорядочены и стандартизированы. Им присуща физическая, эстетическая и психологическая гомогенизация. В квазипубличных пространствах моллов не отражается локальная и уникальная история разных сообществ. Вместо этого внедряются единые вкусы и идентичности глобальной потребительской культуры.
Основным отличием внутреннего публичного пространства молла от открытых городских пространств является существенное ограничение находящихся в нем посетителей в возможности выразить внешним и заметным для посторонних образом свои мысли, чувства, намерения. Под запретом находятся сбор голосов, подписей и пожертвований, торговля вразнос, игра на музыкальных инструментах, политическая деятельность, передвижение на роликовых коньках и т. п., посещение молла с домашними животными. Также в молле запрещено бродяжничать, находиться с голым торсом, создавать давку, сидеть на лестницах, полах, оградах и тротуарах. Подтверждением применения этих правил могут служить следующие примеры. П. Андерхилл и М. Кон проанализировали решения Верховного суда США относительно реализации на территории американских моллов свободы слова. В одних случаях судьи становились на защиту распространителей религиозной литературы. В других же случаях поддерживали администрацию, пресекавшую антивоенную агитацию. П. Андерхилл также приводит данные исследования, согласно которым, % всех покупателей моллов считают, что администрации не следует допускать на их территорию политических активистов. А. Желнина и ее сотрудники в 2006-2007 гг. провели эксперименты в различныхТРЦ Санкт-Петербурга. Идея эксперимента заключалась в том, чтобы проверить реакцию посетителей и администрации торгового центра на поведение, типичное и приемлемое в открытом публичном месте. В одном случае девушка и юноша садились на пол в разных местах торгового
центра и начинали читать журнал и книгу. Как показало осуществляемое за экспериментаторами наблюдение, сотрудники моллов (охранники и персонал магазинов) не очень были обеспокоены или возмущены сидящими на полу людьми. Более сильную реакцию «нестандартное» для молла поведение вызвало у самих посетителей: от заинтересованного взгляда на сидевшего на полу человека до откровенного и громкого порицания. А. Желнина делает следующий вывод: посетители и покупатели сами вносят огромный вклад в формирование выхолощенной, безопасной, жестко контролируемой публичности в замкнутом (и физически, и социально) пространстве, в котором действуют механизмы не только официального контроля, но и механизмы неформального осуждения того, что воспринимается как неподобающее [4, с. 68]. П.Андерхилл приводит еще один пример: в молле не принято разговаривать с незнакомыми людьми и помогать им. Например, если к вам обращаются с вопросом о местоположении какого-то магазина, ресторана и т.п. Андерхилл поясняет, что это вовсе не значит, что посетители торгового центра черствы или недружелюбны - скорее, их просто удивляет сам факт обращения к ним с каким-то вопросом в подобном месте [1, с. 47]. Но на улице или площади города такой вопрос не вызвал бы удивления.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что публичность, то есть открытость и доступность внутренних пространств моллов, предназначенных для посетителей, ограничена волей администрации. Прежде всего, ограничения касаются действий и форм самовыражения посетителей, мешающих одним людям продавать товары и услуги, а другим -выбирать их в комфортных и безопасных условиях. Внешним образом торгово-развлекательный центр показывает себя как место, предназначенное не только для покупок, но и для легких разговоров и безмяжетного отдыха. В нем, разумеется, не запрещено вести разговоры на тему политики и религии, критиковать мещанство и потребительство. Но эти разговоры должны иметь частный, приватный характер, не беспокоить посторонних. Публичное пространство молла приватизировано не только в экономическом и правовом отношении. В нем доминирует культура, названная Ю. Хабермасом гражданским приватизмом, или политической воздержанностью, соединением установки на карьеру с потребительской ориентацией, и ориентацией на досуг. Моллы имитируют открытые публичные пространства городов, но ограничивают возможности сопротивления официальному символизму своего внутреннего публичного пространства. В этих ограничениях проявляются отношения власти над использованием публичного пространства. По своему, публичные пространства моллов демократичны, но односторонни. Они порождают солидарность и согласие между людьми, принадлежащими
к разным социальным группам, по отношению к ценностям потребления и гражданского прива-тизма. Благодаря периодическому посещению мол-лов у разных в культурном, социальном, классовом отношениях людей могут появиться общие интересы, ценности, взгляды, символы, потребительский опыт. Однако пребывание в молле не развивает у человека возможности и потребности в гражданском активизме, сопротивлении идеологической гегемонии культуры потребления, визуального опыта, получаемого при виде людей, внешний вид и деятельность которых, нарушает гармонию фоновых ожиданий относительно нормы и отклонения в публичном пространстве молла.
Статья подготовлена при поддержке РФФИ (грант 16-03-00348)
Список литературы:
1. Андерхилл П. Место действия - торговый центр: Явные и скрытые приемы привлечения покупателей. М.: Альпина Паблишерз, 2011. - 218 с.
2. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция [Электронный ресурс] URL: http://lit.lib.rU/k/kachalow_a/simulacres_et_simulation ^Ыш1/(дата обращения: 30.12.2017).
3. Делез Ж. Различие и повторение. - ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 384 с.
4. Желнина А. «Здесь как музей»: торговый центр как общественное пространство // Laboratorium. 2011. № 2. С.48-69.
5. Канаян К., Канаян Р., Канаян А. Проектирование магазинов и торговых центров. М.: Юнион-Стандарт Консалтинг, 2005. - 416 с.
6. Кляйн Н. No Logo: Люди против брэндов [Электронный ресурс] URL: https://aldebaran.ru/author/klvaYin naomi/kniga no l ogo lyudi protiv bryendov (дата обращения: 30.12.2017).
7. Шелер М., Урри Д. Мобильные трансформации «публичной» и «приватной» жизни // // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11. Социология: Реферативные журналы. РАН ИНИОН, Центр социальных научно-информационных исследований. Отделение социологии и социальной психологии. -2004. № 3., с. 55-61.
8. Schaule P. From the arcade to the shopping mall. The transformation of the public space [Электронный ресурс] URL: https://scholar-ship.rice.edu/handle/1911/13557 (дата обращения: 30.12.2017).
9. Tarde G. L'opposition universelle. Essai d'une théorie des contraires [Электронный ресурс] URL: http: bibliotheque.uqac.uquebec.ca/index.htm/ (дата обращения: 30.12.2017).
10. Walzer M. Pleasures and Costs of Urbanity [Электронный ресурс] URL: https://www.dissent-magazine.org/pdfs/walzerurban.pdf (дата обращения: 30.12.2017).
