CC BY-NC-ND
63
А.А. Бондаренко
ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ И ЧАСТНОПРАВОВЫЕ АКТЫ В ДИПЛОМАТИКЕ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГО
Распространенные в европейской и русской историографии понятия публичного и частного акта рассмотрены на примере архива польской королевы и великой княгини литовской Боны Сфорца. Ставленные листы -одна из разновидностей грамот, выдававшихся королевой православному духовенству Великого княжества Литовского, - рассмотрены в рамках классификации исторических источников, основанной на категории вида.
Ключевые слова: дипломатика, акты, метрика королевы Боны, ставленный лист, Великое княжество Литовское, А.С. Лаппо-Данилевский, Бона Сфорца.
Основополагающим в феноменологической концепции источниковедения, «генетически восходящей» к эпистемологической теории А.С. Лаппо-Данилевского1, является представление о том, что «совокупный интеллектуальный продукт, созданный в ходе исторического процесса, не представляет собой неструктурированной массы, но, напротив, обладает имманентным свойством структурированности и взаимосвязанности»2. Интеллектуальные продукты создаются для выполнения конкретных функций, заданных породившей их информационной системой. Названием функции интеллектуального продукта в системе является его вид. Вид исторических источников - основная классификационная категория источниковедения, «включающая интеллектуальные продукты, обладающие общностью структуры, которая сформировалась и закрепилась как образцовый эталон соответствия общей функции (назначения) продуктов данного вида в системах действующих сообществ»3.
А.С. Лаппо-Данилевский не только создал эпистемологическую концепцию истории, но и доказал возможность применения своих теоретических разработок к конкретно-историческому мате-
© Бондаренко А.А., 2015
риалу. Речь идет о его лекциях, посвященных источниковедению частных актов, которые послужили фундаментом для дальнейшего развития теоретических вопросов отечественной дипломатики. К проблеме видообразования (выяснению «главнейших» видов исторических источников) исследователь обратился в «Методологии истории»4. Основными критериями систематизации источников А.С. Лаппо-Данилевский считал их познавательное значение и содержание. С этих же позиций им были рассмотрены и «документы с правозначащим содержанием» во вводной главе «Очерка русской дипломатики частных актов», в которых автор выделял акты осведомительного (декларативного) и акты удостоверительного (конститутивного) характера5.
Помимо этих разновидностей актов А.С. Лаппо-Данилевский также разделял акты публичные, частные и переходную между ними форму - «публично-правовые акты с частноправовым значением». В основу этой классификации было положено понятие права. С «чисто дипломатической точки зрения» (т. е. с учетом различных формуляров актов и их происхождения из конкретной канцелярии) публично-правовыми актами «называются те, которые касаются государственного права и исходят от лиц, облеченных правительственной властью; а частноправовыми актами называются те, которые относятся к гражданскому праву и исходят от частных лиц»6.
Понятия публично-правовых и частноправовых актов использовались в западной дипломатике, а в отечественной историографии к ним обращались как до, так и после А.С. Лаппо-Данилевского. С.М. Каштанов вслед за К. Брюлем указал на алогичность и абсурдность этого деления по отношению к актам «несуверенных» правителей, которые, невзирая на свою фактическую независимость, формально были подчинены своим сюзеренам7. Применение этой классификации парадоксально, в том числе и в отношении практик феодального землевладения Великого княжества Литовского.
Политическая обособленность части земель, еще сохранявших остатки удельного иммунитета к началу XVI в., придавала Литовскому государству федеративный характер, который оно сохраняло до заключения унии с Польшей в 1569 г. Все имения, не принадлежавшие другим владельцам, являлись собственностью великого князя и «были главной материальной опорой великокняжеской власти»8. Этот земельный фонд сокращался из-за непрекращающихся раздач имений и пополнялся только за счет отхода к казне недвижимого имущества последних удельных князей и конфискованных владений. Осуществляя пожалования имений «со всей властностью», великий князь тем самым делегировал частным ли-
цам ряд своих прерогатив, относящихся к области публичного права. Представители удельных княжений обладали такими полномочиями по природе своей власти.
Управление польской королевой Боной Сфорца своими владениями носило двойственный характер. С одной стороны, ее деятельность по собиранию и приобретению земель была ориентирована на обеспечение правящей династии Ягеллонов недвижимостью, которая находилась бы в их частной собственности (в противовес общегосударственному фонду). В некоторых крупных имущественных сделках, совершавшихся Боной, фигурировал ее супруг Сигизмунд I Старый, а впоследствии и сын Сигизмунд Август, оговаривалось наследование владений представителями династии в случае смерти королевы и т. д. Помимо этого в качестве субъекта частного права Бона также участвовала в равноправных сделках мены и купли-продажи имений с другими феодалами и в судебных разбирательствах, касавшихся, например, размежевания спорных территорий. С другой стороны, королева была полноправным носителем публичной власти в своих владениях. Ее уполномоченные представители - старосты, наместники, державцы - осуществляли местное управление, обращаясь по многим вопросам к Боне как к высшей судебно-административ-ной инстанции. Единственным документом общегосударственного значения, регламентировавшим действия королевы Боны и составлявшим их правовую основу, был Литовский Статут 1529 г. Локальными источниками права, которые королева подтверждала своими листами, являлись грамоты бывших держателей ее имений, выданные в пользу конкретных субъектов права, областей или категорий населения. Известны и уставные грамоты самой Боны9. В разные годы ею проводились масштабные мероприятия, касавшиеся характера и условий землевладения в большинстве регионов ее владений: документальная ревизия и измерение земель, «устроенное согласно "уставы" Боны на волоки». В руках королевы также находилась церковная инвеститура.
По установившейся в Литве традиции местные господари пользовались в своих владениях правом церковного патроната: устанавливали в церквах священнослужителей, выдавая им от своего имени ставленные грамоты; жаловали в пользу церквей земельные наделы и «дани»; основывали новые храмы. Документы, содержавшие подобные пожалования10, хранились у священнослужителей и впоследствии (в ряде случаев) подтверждались либо великим кня-зем11, либо другим собственником, в распоряжение которого переходило право на опеку церковного имущества и право «поставле-ния» священнослужителей12.
Передача церковного патроната подразумевалась, вероятно, во всех случаях перехода недвижимости от одного владельца к другому, но далеко не всегда фиксировалась в документах. Исключение составляют те нечастые случаи, когда в грамотах особо оговаривался переход или же, наоборот, закрепление за пожалователем так называемого права подавания столиц духовных и всех хлебов духовных. В XV - начале XVI в. этим правом широко пользовались удельные православные князья (Кобринские, Ярославичи, Олельковичи, Острожские), а впоследствии и королева Бона13. Принимая решения в области назначения священнослужителей на церковные кафедры, настоятельские и архиерейские места, королева действовала независимо от киевского митрополита: ни один из ее ставленных листов не содержит отсылок к благословенным и рукоположным грамотам (хиротониям) церковных иерархов. Это противоречило постановлениям и государственной (грамоты короля Сигизмунда I 1511 и 1522 гг.), и высшей духовной власти («деяния» Виленского собора 1509 г.), но подобная практика встречалась повсеместно. С формальной стороны возведение священнослужителя в сан («благословление») было исключительным правом церковных властей. Светские же лица имели возможность попечительствовать патронируемым «духовным столицам», выдвигать своих кандидатов на утверждение высшим духовенством и передавать ставленникам движимое и недвижимое имущество («наданье»), закрепленное за конкретным церковным учреждением. В действительности, судя по всему, в своих имениях королева Бона обладала всеми полномочиями, касавшимися церковной инвеституры.
В западной дипломатике церковные грамоты (акты пап) выделялись в отдельную группу публично-правовых актов14. В отечественной историографии также предлагались классификационные схемы актовых источников, в которых грамоты из области церковного управления и права составляли обособленный раздел15. В классификационной схеме С.М. Каштанова акты церковных властей относятся к публично-правовым актам и представлены до-говорно-законодательным (грамоты жалованные, уставные, ставленные, благословенные, храмозданные), договорно-распоряди-тельным (грамоты и послания о соблюдении интересов реального контрагента) и распорядительно-агитационным (послания иерархов) видами16.
Резюмируя сказанное, можно прийти к выводу, что ряд литовских средневековых актов, включая акты королевы Боны, удельных князей и других крупных литовских феодалов, проблематично отнести к публично-правовым или частноправовым. Не всегда
ясен правовой статус феодала, одновременно выступавшего и в роли субъекта частного права, и в роли носителя публичной власти. В связи с этим неочевиден и статус его грамот.
Наследие канцелярии Боны представлено широким спектром актовых и делопроизводственных источников, попытки систематизации которых неизбежно приведут к смешению понятий частноправового, публично-частного, публично-правового акта. Если последовать классификационной схеме С.М. Каштанова, в которой учтены документы не только договорного, но и других видов, окажется, что грамоты метрики королевы Боны находят свои места во всех указанных группах. Помимо разных видов публичных и частных актов ряд документов метрики можно отнести: 1) к публично-частным («присяга» должностных лиц королевы, эквивалент русской крестоцело-вальной записи); 2) к делопроизводственным (писарские записи, «науки», решения, донесения и т. д.); 3) к частнопубличным (челобитные, жалобы, ходатайства и т. д.); 4) к частным письмам17.
Немногочисленные попытки классификации материалов Литовской метрики не были основаны на видовых характеристиках18. Распространенным принципом классификации актовых источников является принцип тематический (деление «по содержанию», «по номиналам»). Это искусственная конструкция, в то время как вид представляет собой «естественный» класс совокупности интеллектуальных продуктов. Признаком вида исторических источников является общность «происхождения, содержания и формы»19, и этот признак изначально обусловлен функциями, заданными системой, в которой интеллектуальный продукт был создан20. Таким образом, вид - это название функции документа в системе21. Базовой социальной функцией для актов как вида исторических источников является договорная, хотя она сочетается с рядом других функций.
Грамоты королевы Боны православному духовенству сгруппированы на основании их общего происхождения (частная канцелярия королевы) и адресата (церковные корпорации и отдельные представители церкви). Подобная группировка - один из возможных способов тематической систематизации источников. Этот комплекс грамот (остановимся на ставленных листах) может быть рассмотрен в рамках генерализирующей классификации актов22. Ставленные грамоты королевы Боны - это акты, возникшие в результате совершения правовых действий в сфере социально-экономических отношений (тип) между носителями ряда публичных прав, находящихся в своих частных владениях, и общественным институтом православной церкви (род), для которых характерен договорной способ воздействия (вид). В рамках детализирующей
классификации ставленные листы - это разновидность договор-но-законодательного подвида, представленная листами «на владычество», «на игуменство», «на священство», которые образуют подразновидности.
Различение публично-правовых и частноправовых актов не может являться универсальной моделью классификации в силу неоднозначности правового статуса многих средневековых (например, литовских) феодалов. Целеполагание создания актовых источников обусловлено их основной социальной функцией, поэтому повторяемость их видовых признаков вполне очевидна и выявляема. А.С. Лап-по-Данилевский указывал на зависимость верной интерпретации источника от осмысления его видовой природы: «Правильное понимание общего смысла текста зависит от правильной квалификации его разновидности»23. Осознание видовой структуры интеллектуального продукта является одним из необходимых условий построения исследовательской гипотезы интерпретации24. Объективность вида по отношению к актам, как и к другим источникам, «заключается в том, что одинаковые или близкие по своей природе общественные отношения в разных странах порождают близкие по виду или разновидности документы»25. Так, синхронное распространение ставленных грамот (актов договорно-законодательного вида) в Московском государстве и Великом княжестве Литовском указывает на некоторое сходство функционирования правовой системы этих стран в сфере церковной инвеституры. На исследование сходных исторических процессов ориентирован структурный источниковедческий метод, который работает «при том условии, что присутствует триада необходимых составляющих: если удается найти функционирующую систему, определить единицу структуры, выявить правила функционирования этих структурных единиц в системе»26. Ставленные грамоты могут быть предметом как эволюционного (изучение структурных и содержательных изменений во времени), так и типологического сравнительно-исторического исследования (изучение синхронно существовавших грамот Руси и Литвы).
Примечания
1 Румянцева М.Ф. Феноменологическая концепция источниковедения в познавательном пространстве постпостмодерна // Вестник РУДН. Серия «Исторические науки». 2006. № 2 (6). С. 5-17.
2 Медушевская О.М. Теория и методология когнитивной истории. М., 2008. С. 258.
3 Там же. С. 346.
4 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. М., 2010. Т. 2.
5 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк русской дипломатики частных актов. СПб., 2007. С. 39-40. Об истоках представлений А.С. Лаппо-Данилевского о дипломатике см., напр.: Комочев Н.А. Теоретические вопросы дипломатики в трудах А.С. Лап-по-Данилевского // Вестник РГГУ. 2009. № 4. Серия «Исторические науки. Историография. Источниковедение. Методы исторических исследований». С. 91-99. Об интерпретации понятий «осведомительный акт» и «удостовери-тельный акт» см.: Бондаренко А.А. Теоретические основания актового источниковедения А.С. Лаппо-Данилевского в дипломатике литовских средневековых актов // Диалог со временем: альм. интеллектуал. истории. 2014. Вып. 46. С. 63-71.
6 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк русской дипломатики... С. 61.
7 Каштанов С.М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 146-147.
8 Любавский М.К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М., 1910. С. 95.
9 См., напр., уставную грамоту волостям Усвят и Озерищи 1535 г. (РГАДА. Ф. 389. Литовская метрика. Оп. 1. Кн. 32. Л. 38-39).
10 Пожалования оформлялись не только в виде грамот. Известна фундушевая запись князя И.С. Кобринского и его супруги Феодоры, сделанная в напрестольном Евангелии (РГАДА. Ф. 389. Кн. 18. Л. 165-165 об.).
11 Там же. Л. 162 об.-163 об., 165 об.-166.
12 Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом княжестве Литовском с присовокуплением грамот и привилегий на входы в пущи и на земли, составленная старостой Мстибоговским Григорием Богдановичем Воловичем в 1559 году, с прибавлением другой актовой книги, содержащей в себе привилегии, данные дворянам и священникам Пинского повета, составленной в 1554 году. Вильна, 1867. С. 150-151, 220-221, 324-325, 351-352 и др.
13 Подробнее см.: Бондаренко А.А. Право «подавания» православных церквей как прерогатива польской королевы Боны Сфорца // Вестник РГГУ. 2012. № 21 (101). Серия «Исторические науки. Историография. Источниковедение. Методы исторических исследований». С. 83-92; Он же. Западнорусские епархии в практике церковной инвеституры польской королевы Боны Сфорца // Мат-лы VII Междунар. конф. «Поляки в России». Краснодар, 2013.
14 Каштанов С.М. Русская дипломатика. С. 146.
15 См., напр.: Шумаков С.А. Грамоты и записи // Обзор грамот Коллегии экономии. М., 1917. Вып. IV. С. 17; Коробков Н.М. Русская дипломатика // Архивное дело. 1940. № 1. С. 34-35; ЧерепнинЛ.В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. М., 1951. Ч. 2. С. 63.
16 Каштанов С.М. Русская дипломатика. С. 151.
17 Там же. С. 150-154.
18 Ясинский М.Н. Уставные земские грамоты Литовско-русского государства. Киев, 1899; Хорошкевич А.Л. Жалованные грамоты Литовской метрики конца XV в. и
их классификация // Источниковедческие проблемы истории народов Прибалтики. Рига, 1970. С. 47-75; Боряк Г.В., Абросимова С.В. Разновидности актовых документов Литовской метрики // Проблемы применения количественных методов анализа и классификации источников по отечественной истории. Днепропетровск, 1988. С. 85-89; Менжинский В.С. Феодальное землевладение в Белоруссии во второй четверти XVI в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1988.
19 Каштанов С.М., Курносов А.А. Некоторые вопросы теории источниковедения // Исторический архив. 1962. № 4. С. 178; Каштанов С.М. Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 15.
20 Каштанов С.М. Русская дипломатика. С. 14-16.
21 Медушевская О.М. Указ. соч. С. 216.
22 Каштанов С.М. Очерки русской дипломатики. С. 14-25.
23 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк русской дипломатики... С. 100.
24 Медушевская О.М. Указ. соч. С. 282.
25 Каштанов С.М. Русская дипломатика. С. 149.
26 Медушевская О.М. Указ. соч. С. 207, 212-213.
