CC BY
32
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Сер. 2, вып. 4
Н.Г. Голант
ПТИЦЫ И «ХТОНИЧЕСКИЕ» ЖИВОТНЫЕ В МАРТОВСКИХ ОБРЯДАХ БАЛКАНСКИХ НАРОДОВ
Многие мартовские обычаи балканских народов являются по существу обычаями проводов старого и встречи нового года. Целью магических практик, имевших место в этот период, была защита людей от злых сил, сохранение здоровья и красоты, обеспечение удачи в течение года.
Одним из самых ярких и красивых мартовских обычаев балканских народов является обычай ношения мартовских нитей, который существует у румын, молдаван, ару-мын, болгар, македонцев, албанцев и греков. Мартовская нить чаще всего выглядит как шнур, сплетенный из двух нитей - белой и красной. Мартовскую нить, как правило, начинали носить 1 марта. Снимать ее могли в день определенного праздника (дня Сорока Мучеников, Пасхи и др.); в день, когда расцветет какое-либо плодовое дерево; впервые увидев какую-либо перелетную птицу или услышав пение кукушки.
Обычай снимать мартовскую нить в день прилета тех или иных птиц был широко распространен. Существовали и связанные с ним магические практики. Например, на территории нынешней Республики Молдова дети, впервые весной увидев аиста, снимали мартовскую нить, подбрасывали ее вверх и кричали: «Ыа-^ negretele, // Ба-пи а1Ье£е1е!» («Возьми черноту, // Дай мне белизну!»).1 Цель этих действий - избавиться от веснушек и пятен на лице. В Русенском округе Болгарии дети, впервые увидев в марте аиста или цаплю, подбрасывали мартовскую нить вверх и говорили: «На на тебе мартеница, а дай на мене здраве!». В Хасковском округе Болгарии девушки, впервые увидев ласточку, снимали с шеи мартовскую нить, чтобы их шеи были тонкими, как у ласточек. Интересно, что в той же местности девушки снимали мартовские нити, украшавшие волосы, впервые увидев змею, чтобы их косы были длинными, как змеи.2 Сходный обычай, также направленный на сохранение красоты, существовал у украинцев. Увидев ласточку в день св. Явдохи (Евдокии), 1 марта, ребенок должен был крикнуть: «Ласпвко, ласпвко, на тоб\ веснянки, дай меш бишнки!», а затем умыться талой водой.3 В некоторых местностях Румынии при появлении ласточек в начале весны люди бросали через голову горсть земли, чтобы летом на их лицах не появлялись пятна."
Жители ряда местностей Греции и юго-западных районов Болгарии (Благоев-градский и Асеновградский округа, а также приграничные районы) считали 1 марта днем встречи ласточек. В Греции и на юго-западе Болгарии дети группами ходили по селу с фигуркой ласточки. Клетка, в которую помещали «ласточку», или сама «ласточка» были украшены мартовскими нитями. Дети заходили во дворы односельчан и пели песни, посвященные прилету ласточек (у греков) или просто приходу весны и началу весенних работ (у болгар).5 Песни, посвященные прилету ласточек и исполнявшиеся 1 марта, были распространены и у албанцев.6
©Н.Г. Голант, 2006
На юго-западе Болгарии дети, которые 1 марта ходили по селу с «ласточкой», несли с собой также деревянные молотки, ручки которых были украшены изображением змеи. Этими молотками мальчики ударяли в ворота и били по камням, которыми был вымощен двор.7 Эти действия, вероятно, были направлены на изгнание злых сил. Фактически дети приходили к соседям с «ласточкой» (фигурка птицы) и со «змеями» (изображения на ручках молотков) одновременно.
Напрашивается вывод, что перелетные птицы воспринимались как воплощение весны и добра, и поэтому с их прилетом связаны различные магические практики, долженствующие обеспечить благополучие людей в течение года. Однако некоторые примеры указывают на прямо противоположную трактовку образов весенних птиц в народном сознании. Так, согласно сведениям из западной Македонии, мартовскую нить носили для того, чтобы первое пение весенней птицы не принесло человеку несчастье, болезнь, смерть («да не те разбие пилето» - букв, «чтобы тебя не разбила птица»).8
Для многих мартовских праздников характерны обряды изгнания «хтонических» животных - змей, ящериц, жаб, насекомых-паразитов. Так, у румын зафиксирован обычай 1 марта изгонять из дома блох. В уезде Роман (румынская Молдова) это происходило так: один из членов семьи подходил снаружи к окну и говорил: «Marta in casa!» («Марта в дом!»), а другой отвечал ему из дома: «Puricii afará!» («Блохи вон!») или «Boaleleafará!» («Болезни вон!»).9 Из этого описания следует, что «изгнание» блох было равнозначно изгнанию болезней из дома.
«Изгнание» змей, насекомых-паразитов и другие и действия, направленные на защиту от них, у румын были приурочены также к первому дню Великого Поста, дню Сорока Мучеников (9 марта), дню св. Алексия (17 марта) и к Благовещению (25 марта). В первый день Великого Поста в некоторых районах Румынии женщины подметали двор, сжигали мусор и ударяли кочергой по очагу, говоря при этом: «Fugiti §erpilor / De bátaia clopotelor!» («Бегите, змеи, / От звона колоколов!»).10 В день Сорока Мучеников повсеместно в Румынии жгли костры во дворах и садах, окуривали дымом дома и хозяйственные постройки, чтобы избавиться от змей, а также от мышей (Кришана), жуков (Мара-муреш), разных «вредителей» (Трансильвания), насекомых, «гадов» или даже «балауров и других духов» (Олтения). Встречаются и такие объяснения этого обычая: «чтобы изгнать зло» или «чтобы ушли холода и наступило тепло». Дети в этот день прыгали через огонь, чтобы в течение года их не кусали змеи (Молдова, Олтения) или блохи (Трансильвания, Банат).11
17марта, день св. Алексия, в ряде местностей Румынии именуется также как «Ziua $arpelui» («День Змеи»). В этот день румыны старались не употреблять слово «змея», заменяя его эвфемизмами: «тот, кто ползает», «ремень», «господин» и т.д. В том случае, если кто-то случайно произносил слово «змея», нужно было произнести специальное заклинание, так как считалось, что иначе человеку, сказавшему это слово, будут постоянно встречаться змеи.12 Жители Трансильвании (уезд Бистрица-Нэсэуд) в этот день окуривали дымом тлеющих углей двор и сад, чтобы туда не заползали змеи.13 Жители Молдовы в день св. Алексия разжигали костры, окуривали дымом тлеющей тряпки дом, сад, хозяйственные постройки, чтобы избавиться от змей и «гадов». Жители Буковины в этот день выполняли те же действия, чтобы в доме не было блох и других насекомых, а в саду - гусениц и чтобы людей и скот не кусали мухи.м
Румынская версия легенды об Алексии Божьем человеке звучит так: «Господь Бог очистил землю от змей и гадов и поместил их в сундук. В это время он увидел Алексия, который шел по направлению к морю. Господь отдал ему сундук, чтобы тот бросил его в
море. Однако Алексий не утерпел и открыл сундук, и гады расползлись по всей земле. Алексий принялся собирать их. Чтобы он делал это лучше, Господь превратил его в аиста».15 В этой легенде мы снова сталкиваемся с противопоставлением птицы (аиста) и различных «тварей», в первую очередь змей.
Последний большой праздник марта - Благовещение - у румын также связан с ритуалами очищения. В этот день жгли костры в садах, окуривали дымом плодовые деревья, а в некоторых районах и домашних животных, вывешивали проветриваться одежду, мылись талой водой. Эти действия были направлены на избавление от змей, ящериц, лягушек, гусениц, жуков, мошек, блох. В ряде случаев разжигание костров в этот день также объясняли стремлением «сжечь зло».16 Особенно развита была обрядность этого дня в Трансильвании, где существовал также обычай обходить дом, волоча по земле цепь и произнося заклинание, «изгоняющее» змей, ящериц или лягушек.17
У болгар март тоже был насыщен обрядами, целью которых было избавиться от змей, ящериц, блох, мышей и т.п. Первый день марта у болгар в этом смысле был посвящен в первую очередь «изгнанию» блох (так же обстоят дела и у румын, но у последних эта практика распространена не столь широко). 1 марта болгарки вытряхивали половики и постельные принадлежности, подметали в доме, сопровождая эти действия словами: «Вън бълхи - вътре Марта!» или «Марта в кьщи - бълхи вън!»18 В Кюстендилско (западная Болгария) утром 1 марта не только подметали в доме, но и чистили печные трубы тоже со словами: «Марта в кьщи, а бухи низ къщи!» («Марта в дом, а блохи из дома!»). У болгар существовал и обычай «выгонять» 1 марта из дома и со двора змей и ящериц. С этой целью разжигали костры, окуривали дымом дома и хозяйственные постройки. В некоторых местностях Болгарии считалось, что женщина, которая разжигает огонь утром 1 марта, не должна перед этим ходить в туалет (Силистренско, Благоев-градско, Пловдивско). Предполагалось, что в этом случае змеи также будут «терпеть» и не будут проникать в дом. В некоторых районах юго-запада Болгарии день 1 марта был днем, посвященным исключительно обрядам, связанным с защитой людей и домашних жйвотных от змей. Здесь считается, что как только наступает весна, змеи выползают на белый свет из своих зимних жилищ и если этот день не соблюдается, то в течение всего теплого времени года они будут постоянно кусать людей и скот. В Девинско 1 марта дети группами ходили по селу с колокольцами в руках. В каждом дворе хозяева разжигали для них костер, дети перепрыгивали через огонь и обходили дом, звеня колокольцами, чтобы выгнать змей и блох. В ряде районов севера и юго-востока Болгарии было принято ловить 1 марта блох и ящериц и бросать их на улицу или во двор к соседям.19 У болгар существовало также поверье, что ношение мартовской нити в положенный период защищает от укусов змей или блох в течение всего года.20
Различные обрядовые действия с целью избавления от змей у болгар, как и у румын, выполнялись в день Сорока Мучеников. Утром 9 марта женщины жгли мусор и окуривали дымом все помещения в доме, чтобы змеи не могли проникнуть в дом.21 Эти действия сопровождались произнесением специальных обрядовых формул, например, таких, как «Бягайте змеи и гущери!» («Убегайте, змеи и ящерицы!»), «Бягайте зъми на четириси разкрача!» («Убегайте, змеи, на сорок шагов!») (записано в Добрудже).22
25 марта, Благовещение, у болгар также было насыщено обрядами, связанными с «изгнанием» змей и ящериц. Обряды этого дня похожи на те, что исполнялись в день Сорока Мучеников.23
Мартовская обрядность других балканских народов также изобиловала очистительными обрядами. Так, мусульмане Подгорицы (Черногория) 1 марта окуривали ком-
наты и пороги дома дымом горящего навоза, чтобы в течение всего года в доме не было насекомых.24 В восточной Сербии День Сорока Мучеников именовался «Змщин дан». (Вспомним, что у румын сходное название - 21иа $агре1ш, день Змеи - носил день св. Алексия). В этот день сербы жгли костры с целью уберечься от змей; женщины избегали прикасаться к ниткам. Было запрещено произносить слово «змея» (как и у румын в день св. Алексия).25
Албанцы выполняли определенные магические действия с целью избавиться от змей, скорпионов, блох, клопов, комаров, мух 25 марта, т.е. на Благовещение по православному календарю. Интересно, что так поступали и албанцы-мусульмане. С этой целью женщины прикрепляли к потолочной балке веревку и завязывали на ней узлы. Одна из участниц обряда спрашивала: «Кого привязываешь?», а другая отвечала ей, используя соответствующий эвфемизм, например, называя клопов «красногубыми», мух - «чер-ногубыми», змей - «теми, кто ползает» и т.д., и после каждого ответа завязывала на веревке очередной узел. Этот обычай подробно описан в романе албанского писателя Хаки Стермиллы «Если бы я была мужчиной».26
Турки-бекташиты из северо-восточной Болгарии в марте старались избавиться от блох, бросая в комнаты горсти снега. Это можно было делать в любой снежный день марта.27
«Хтонические» животные - змеи, ящерицы, лягушки, жабы, насекомые-паразиты воспринимаются в данном контексте не только как источник возможных неприятностей (укусы змей или насекомых), но и как воплощение злых сил, которые должны были быть изгнаны с приходом весны. В то же время нужно помнить, что змеи, лягушки и ящерицы, согласно мифологическим представлениям балканских народов, обладают рядом положительных характеристик - покровительствуют дому (змеи), способствуют плодородию земли (змеи и ящерицы), показывают чистую воду (лягушки) и т.д.
На наш взгляд, можно говорить об определенном тождестве змеи и птицы в контексте мартовской обрядности балканских народов. Нужно отметить, что это тождество проявляется и в других обрядовых и магических практиках. Так, в румынских заговорах от змеиных укусов змею часто называют птицей. Речь идет о сходстве змеи и птицы или, во всяком случае, о легкости взаимной трансформации. Так, у румын существовало представление о том, что змея, укусив свою жертву, превращается в пеструю птицу. (Наряду с этим поверьем у румын существовали также поверья о том, что ласточки могут превращаться в жаб, а утки происходят от лягушек). Пестрота, по народным представлениям, указывает на «змеиные» или вообще злокозненные свойства птицы. «Реальные» основания, по которым змея отождествляется с птицей - черты их «физического сходства»: плоская, вытянутая голова; длинное гибкое тело змеи - длинная гибкая шея гуся; то, что и змея, и птица выводят потомство из яиц и т.д. По представлениям румын, у селезня змеиная голова, поэтому ее нельзя есть (это поверье объясняется сходством блестящих перышек на голове селезня со змеиной чешуей); гусь - из змеиного рода, поэтому он шипит. Считалось также, что брошенные или испорченные яйца птиц нельзя приносить в дом, так как из них могут вылупиться змееныши. У румын также существовало поверье, что любая змея при определенных условиях (если в течение семи лет ее никто не увидит или если в течение этого времени на нее ни разу не упадет луч солнца) может превратиться в крылатого змея («гЬига1:оги1»).28 По мнению ТВ. Цивьян, тождество «змея - птица» подтверждается и на уровне первичной мифологизации, и на уровне универсальных мифологем, в частности связанных с основным мифом. В этом плане оно представляется логичным и семантически обоснованным.29
В контексте мартовских обрядов также можно говорить об определенном тождестве птиц и «хтонических животных^ - змей, ящериц, лягушек, жаб, поскольку и те, и другие представляют силы, от которых нужно себя так или иначе обезопасить - умилостивить их или изгнать.
' Молдаване. Очерки истории, этнографии, искусствоведения. Кишинев: Штиипца, 1977, С. 291.
2 Миков Л. Първомартепска обрсдпост. София, 1985. С. 56-60.
3 Воропай О. Звича'1 нашого народу. Мюнхен, 1958. Т. 1. С. 229-235.
* Crédité çi supcrsti(ii româncçti dupä Artur Gorovei çi Gh.F. Ciaçanu / Ed. de I. Nicolau çi C. Hulufä. Bucurcçti, 2000, С. 233-234.
5 Апфертьев A.H. К истории мартовских обрядов в Греции // Советская этнография, 1979, № 1, С. 133— 139; Иванова Ю.В. Греки // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М., 1977, С. 313-321; Миков Л. Указ. соч. С. 66-72, 78-84.
6 Иванова Ю.В. Албанцы // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М., 1977. С. 322-336
7 Миков Л. Указ. соч. С. 68-69.
н Плотникова A.A. Этнолингвистическая география Южной Славии. М., 2004. С. 131.
3 Fochi A. Datini çi cresuri populare de la sfârçitul secolului al XIX-lea: râspunsurile la chestionarele lui Nicolae Densuçianu Bucurcçti, 1976. P. 23-29.
Rusu-Pàsârin G. Florile de gheaja. Craiova, 2004. P. 225.
11 Särbätori çi obiceiuri. Vol. I. Oltenia. Bucurcçti, 2001. P. 271-272; Särbätori çi obiceiuri. Vol. II. Banat, Criçana, Maramures. Bucurcçti, 2002. P. 221-222; Särbätori çi obiceiuri. Vol. III. Transilvania. Bucurcçti, 2003. P. 285-286; Särbätori çi obiceiuri. Vol. IV. Moldova. Bucurcçti, 2004. P. 321-322.
12 Nicolau I. Ghidul särbätorilor româncçti. Bucurcçt, 1998. P. 42-43.
13 Särbätori çi obiceiuri. Vol. III. P. 286.
M Särbätori çi obiceiuri. Vol. IV. P. 321-322.
15 Nicolau I. Op. cit. P. 42-43.
1G Ibid. P. 43-44; Särbätori çi obiceiuri. Vol. II. P. 222; Särbätori çi obiceiuri. Vol. III. P. 286.
17 Särbätori çi obiceiuri. Vol. III. P. 286.
18 Василева M. Калепдарпи празпици и обичаи // Добруджа. Етнографски, фолклорпи и езикови проучваиия, София, 1974. С. 301-351.
13 Миков Л. Указ. соч. С. 12-26.
20 Василева М. Указ. соч. С. 301-351; Миков Л. Указ. соч. С. 19.
21 Василева М. Указ. соч. С. 301-351; Миков Л. Указ. соч. С. 30.
22 Василева М. Указ. соч. С. 301-351.
23 Там же. С. 301-351.
2А Кашуба М.С. Народы Югославии // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М, 1977. С. 243-273.
25 ВлаховиИ П. CpÓHja. Земл>а, народ, живот, обича]и. Београд, 1999. С. 289.
2G Стермшиш X. Если бы я была мужчиной / Пер. с албанского А. Жугры // Эйнтрей Г.И. Антология албанской литературы XX в. СПб., 1999. С. 88-92.
27 Българските алиапи: Сб. па етнографски матсриали. София; Исперих, 1991. С. 171.
28 Цивьян Т.В. Змея - птица: к истолкованию тождества // У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 47-57).
23 Там же. С. 47-57.
Статья поступила в редакцию 29 июня 2006 г.
