Псковский сельскохозяйственный институт Текст научной статьи по специальности «История и археология»

А В. <филимонов

"I-Г и и и

Псковским сельскохозяйственный институт

В условиях преобладавшего сельскохозяйственного характера экономики Псковской губернии жизненно важной проблемой являлась организация подготовки квалифицированных специалистов для ее различных отраслей. В начале ХХ в. в Пскове действовало два средних специальных учебных заведения аграрного профиля: с 1874 г. — землемерное училище, с 1903 г. — сельскохозяйственное училище, а также несколько низших сельскохозяйственных школ, созданных в дворянских имениях. Но Департамент земледелия, и особенно земства на местах, хорошо понимали, что этого явно недостаточно, поэтому в мае 1911 г. Псковское губернское земское собрание возбудило ходатайство об учреждении в имении «Гора» Новоржевского уезда сельскохозяйственного педагогического института. 20-21 мая того же года в столице побывал председатель губернской земской управы, по возвращению заявивший, что «никаких препятствий к открытию института не существует». Крестьянский поземельный банк согласился передать для него усадебную землю и постройки указанного имения, идею открытия института поддержал Департамент земледелия, намереваясь осенью внести этот вопрос в Думу. Открытие учебного заведения намечалось в 1912 г.1 Задачей института была подготовка преподавателей для низших сельскохозяйственных учебных заведений.

«Решение это, — писал «Вестник Псковского губернского земства», — о котором усиленно ходатайствовали губернское и Новоржевское уездное земства, несомненно, должно быть благодетельно для нашего края. В имении «Гора» создастся культурный сельскохозяйственный центр, влияние которого должно отразиться на улучшении местного хозяйства». «Гора» была избрана местом предполагаемого открытия института потому, что на базе его уже в течение

Филимонов Анатолий Васильевич — кандидат исторических наук, профессор кафедры отечественной истории ПсковГУ.

двух лет по инициативе Н. А. Бартошевича в летнее время (с мая по сентябрь) устраивались курсы по сельскому хозяйству и природоведению. По его же инициативе в 1910 г. в имении была проведена первая в уезде сельскохозяйственная выставка. «Так зародилась в имении «Гора» сельскохозяйственная просветительская деятельность, — продолжает «Вестник», — которой суждено усилиться с учреждением института и с проектируемыми при нем тремя школами: сельскохозяйственной, винокуренной и молочной»2.

Вопрос об открытии института в имении «Гора» был внесен Департаментом земледелия в Думу 16 мая 1912 г. Член Государственной думы пскович С. И. Зубча-нинов хотел до рассмотрения его сделать специальный доклад в сельскохозяйственной комиссии, заседание которой было намечено на 22 мая. Однако буквально за час до начала заседания оно неожиданно было отменено, и доклад не состоялся. 31 мая в комиссии был поставлен на голосование вопрос о целесообразности заслушивания доклада, и большинство ее членов выступили против, ссылаясь на то, что доклад должен заслушиваться не в одной, а в нескольких комиссиях — сельскохозяйственной, народного образования и бюджетной. По этой причине обсуждение вопроса об открытии института был перенесен на следующее заседание сессии Думы. Новоржевское уездное земское собрание просило члена Думы, своего земляка Я. А. Львова «проследить за дальнейшим продвижением вопроса об упомянутом институте в Государственной думе, оказав со своей стороны возможное содействие к учреждению его в скорейшем времени именно в Новоржевском уезде». Но лишь через два года, в 1914 г. Департамент земледелия приобрел за 100 тыс. руб. имение «Гора» от Крестьянского поземельного банка, намереваясь открыть здесь означенный институт и при нем — низшую сельскохозяйственную школу. На содержание института предполага-

лось ежегодно отпускать 38 тыс. руб.3 Дело, однако, не получило своего завершения, идея открытия института осталась лишь благим пожеланием. Помешала, возможно, начавшаяся война, а скорее всего, для открытия института не имелось еще необходимых условий: добротной учебно-материальной базы и опытного профессорско-преподавательского состава.

Новые попытки предприняла в первые послереволюционные годы уже Советская власть, но речь теперь шла об организации подготовки не педагогов-аграрников, а практических специалистов сельского хозяйства.

С февраля 1919 г. усиленно обсуждался проект создания в Пскове университета, в структуре которого среди прочих предполагалось иметь естественный факультет с земельным и агрономическим отделениями.4 Эту идею охотно поддержал губземотдел, заявивший, что потребность в университете давно назрела, и изъявивший желание «проводить ее в жизнь всеми средствами». Он готов был отвести для проведения практических занятий студентов будущего университета пригородную ферму «Березка», ботанический сад, естественно-исторический музей, метеорологическую станцию, скотный двор, а при необходимости и все остальное, что «может послужить к возможно большему обоснованию природоведения и сельскохозяйственного факультета в частности»5. Учебный комитет проектируемого университета детально расписал фамилии будущих преподавателей, которые должны были обеспечить изучение дисциплин естественного цикла. Свое согласие приехать в Псков для чтения лекций дали проф. П. В. Нестеров (по зоологии), проф. И. М. Дерюгин (по биологии), ст. зоолог зоологического музея РАН Н. Я. Кузнецов (по энтомологии) и др. Члены комитета и будущие преподаватели К. Ф. Жаков, С. Н. Яхонтов и Д. И. Воскресенский выступили со специальным заявлением, разъясняя цели нового учебного заведения и конкретизируя вопросы его структуры. «Богатство края должно быть изучено, агрикультура должна быть поднята, кузница идей должна быть ближе к тем, кто нуждается в ковке, — писали они. — Университет должен быть у порога крестьянской избы!..»6.

Однако планы открытия университета с его задачами подготовки специалистов для нужд губернии не были реализованы, но местные органы власти в конце Гражданской войны попытались осуществить их посредством создания нескольких профильных институтов, в том числе сельскохозяйственного. Базой его могла стать либо одна из сельскохозяйственных школ, существовавшая до революции в дворянском имении, или же среднее сельскохозяйственное училище.

Но в годы Первой мировой войны Псковское сельскохозяйственное училище было эвакуировано — сначала в Самару, затем в Уфу. С учетом большой значимости его для Псковской губернии уже в начале 1919 г. был поднят вопрос о возвращении училища на прежнее место. «Близ Пскова, в Крестах, помещалось среднее сельскохозяйственное училище, — писала в январе 1919 г. газета «Псковский набат». — Во время войны училище было переведено в Самарскую губернию. В настоящее время и ученики, и учителя училища стремятся возвратиться в Псков. Конечно, для сельского населения губернии, желающего возможно усовершенствовать свое хозяйство, очень важно иметь среднее сельскохозяйственное училище с фермою, на которой велось бы образцовое хозяйство, и всякие агрономические нововведения испытывались и применялись бы к местным условиям. К тому же хозяйство на ферме могло быть примером правильно поставленного коммунального хозяйства, каковое так необходимо распространять среди крестьянской бедноты. Теперь с окончанием мировой войны и окончательным торжеством в Пскове Советской власти необходимо подумать о переводе сельскохозяйственного училища обратно в Псков». В феврале 1919 г. за необходимость его реэвакуации высказался VI губернский съезд Советов. Планировалось разместить училище на прежнем месте — в Крестах, предварительно отремонтировав помещения и преобразовав бывшее училище в сельскохозяйственный техникум. Вторично вопрос о его перемещении поднимался в апреле 1919 г.,7 но начавшееся вскоре белогвардейское наступление на Псков заставило решение его отложить. Вновь он был поднят уже после освобождения города: 13 сентября

1919 г. вопрос о реэвакуации училища обсудил летним курсом. Курс техникума распадается

Президиум Псковского губисполкома. Выяснилось, что уфимские власти препятствовали возвращению училища в Псков, намереваясь слить его с местным сельскохозяйственным техникумом. Губисполком признал это «совершенно недопустимым» и решил «во что бы то ни стало добиться реэвакуации училища обратно в Псков, где оно имеет громадное значение для восстановления губернии». Решено было направить для продвижения вопроса делегацию в Главпрофобр, а в случае, если бы последний его не урегулировал, то обратиться в СНК или в Президиум ВЦИК.8 Но добиться положительного решения вопроса не удалось, и тогда губернские власти решили идти другим путем. Действовавшую до революции в имении «Гора» дворянина Львова сельскохозяйственную школу (ее в 1911 г. планировалось сделать базой сельскохозяйственного института) перевели в другое поместье того же владельца — «Алтун» (в том же Новоржевском уезде) и преобразовали в «Высший сельскохозяйственный техникум»9. В конце 1919 г. в нем начались занятия. Произошло это, скорее всего, в самый канун нового 1920 г., т. к. третью годовщину своего существования учебное заведение праздновало 28 декабря 1922 г. (выделено нами — Авт.)10. Это не было еще в прямом смысле слова высшее учебное заведение, но к организации его был сделан первый важнейший шаг.

«Долго, очень долго псковичи мечтали о высшем учебном заведении в Псковской губернии, — писала вскоре после открытия техникума газета «Псковский набат». — Сочинялись различные планы и проекты, много говорилось, одним словом, шуму было много, однако дело не двигалось вперед... А теперь в имении «Алтун» Новоржевского уезда открыт сельскохозяйственный техникум, в котором обучается 140 слушателей. Преподавательский состав насчитывает

15 лекторов и 5 ассистентов. Среди них профессора Гримм (рыбоводство и зоология), Прасолов (почвоведение), Сабашников (растениеводство), Криль (сельскохозяйственные машины), Давыдов (счетоводство). Курс 3-х летний, принимаются лица не моложе

16 лет, окончившие школу II ступени. Открыт особый подготовительный класс с 2-х

на 6 секций — полеводство, животноводство, мелиорация, садоводство и огородничество, рыболовство и рыбоводство, лесная секция. Кроме того, работают курсы квалифицированных рабочих и мастеров.»11.

Почти сразу после открытия, 30 декабря 1919 г. на базе техникума в Алтуне состоялось представительное совещание губернского масштаба. Кроме представителей самого учебного заведения в его работе приняли участие работники губисполкома, губкома РКП(б) и губземуправления, а также Петроградского сельскохозяйственного института. Обсуждался вопрос о возможном переводе института из Петрограда в Псковскую губернию, а местом размещения его предполагалось одно из бывших имений. Не исключалась возможность, что таковым окажется «Алтун»12. Такого перевода, однако, не состоялось, но «открытый в имении «Алтун» Новоржевского уезда сельскохозяйственный техникум» был «с 1 февраля преобразован в высшее учебное заведение с соответствующим штатом профессоров и преподавателей». Тогда же в зависимости от уровня подготовки поступивших стала проводиться их дифференциация. «Лица, принятые в техникум осенью текущего года, будут разделены на две группы, — разъяснял «Псковский набат». — Имеющие знания в объеме школы II ступени, поступят на 1-й семестр, остальные — на подготовительное отделение, каковое будет существовать для подготовки в техникум взрослого населения, имеющего практический сельскохозяйственный стаж. Кроме того, организуются кратковременные курсы по отдельным специальностям — огнестойкое строительство, дорожное дело и др. Здесь же будет учреждаться научного характера бюро по сельскохозяйственному опытному делу в виде лекторского бюро народных аудиторий.»13. Это не было, однако, высшее учебное заведение классического типа, и его по-прежнему гораздо чаще называли не институтом, а «высшим сельскохозяйственным техникумом».

Но в Алтуне он задержался ненадолго. Учебное заведение нуждалось в учебных хозяйствах разного профиля, каковых в окрестностях Алтуна не было. С этой точки зрения

гораздо предпочтительнее выглядел Пор-ховский уезд, где имелось несколько «образцовых» дворянских имений, могущих стать базой таких учхозов. Такова была установка: расположить учебное заведение «поближе к земле», т. е. непосредственно связать подготовку специалистов с практикой и будущей их профессиональной деятельностью. Уже в начале января 1920 г. комиссия в составе заведующего внешкольным подотделом Псковского губОНО и трех профессоров Петроградского института по высшему образованию выехала в имение «Княжьи горки» Порховского уезда «для выяснения на месте возможности перевода туда института»14.

Но основным местом расположения учебного заведения было выбрано бывшее имение графа Строганова «Волышово», где и сосредоточили учебную часть — аудитории, кабинеты, лаборатории. Оно было предназначено только для прохождения студентами теоретического курса, потому что сельскохозяйственного производства в полном смысле слова в этом имении не было (пахотной земли здесь имелось всего 12 дес.) и практическую часть обучения предстояло проводить в других местах.

«Громадное старинное имение, настоящее дворянское гнездо «Волышово», кстати сказать, почти не пострадавшее за время революции, расположено к югу от Порхова и находится от него на расстоянии 17 верст, — писал зам. зав. губОНО А. Хрисанфов. — Имение носило при бывшем владельце чисто любительский характер и этим, главным образом, объясняется то обстоятельство, что в этой на тринадцати с лишком десятинах раскинувшейся усадьбе с колоссальным количеством всякого рода построек институт испытывает самый форменный жилищный кризис.

На каждом шагу широкие барские затеи — зверинец, где когда-то «в доброе старое время» десятками содержались волки, медведи, дикие козы; псарня, насчитывавшая 200-300 гончих собак и добрую сотню борзых с бесчисленным количеством псарей, выжлятников и доезжачих. Собакам, по воспоминаниям туземцев, жилось куда лучше, чем окрестным крестьянам, а о псарях и говорить нечего — как у Христа за пазухой

себя чувствовали обленившиеся на привольных харчах, сытые, гладкие. Казачьи конюшни, обслуживавшие исключительно псовую охоту. Конюшни английские, занимающие своим белым фасадом с лепными украшениями, с ажурными решетками целый квартал. Манеж, которому позавидовал бы любой кавалерийский полк царской гвардии. Конский любительский завод, занимавший целое специальное для него приспособленное имение «Дорогини» — в версте от Волышова и соединенное с ним сплошной аллеей старых висл. Раскинувшийся вокруг имения парк, изобилующий мостиками, гротами, цветниками, теплицами и оранжереями, в которых произрастали персики и виноград. В парке — редкие, не сродные с флорой Псковской губернии древесные породы — кедры, пихты, целые аллеи лиственницы, туи.

Желтовато-белый громадный барский дом, или «дворец», как его по старой памяти продолжают называть, с двумя охраняющими вход в него каменными центаврами, занят сейчас институтом: аудитории, кабинеты, канцелярия — в первом, и студенческое общежитие — во втором этаже. Общежитие же студентов разбросано и по другим жилым зданиям «Волышова», в общей сложности представляющего из себя со своими улицами и переулками, садами и аллеями настоящий городок...».

Для практических занятий Губзему-правление нашло возможным передать техникуму несколько крупных совхозов, которые стали его учебными хозяйствами. В 8 верстах от Волышова расположился учхоз «Вязье», где раньше находилась школа молочного хозяйства, и здесь хозяйство приобретало вид животноводческой фермы с разведением породистого молочного скота. В хозяйстве сохранилось стадо коров ангельнской породы в 30 голов, хорошо оборудованная сыроварня, скотные дворы и другие хозяйственные постройки, что соответствовало животноводческому уклону подготовки специалистов. На расстоянии 12 верст от «Вязья» и 20 от Волы-шова находился еще один учхоз — «Княжьи горки», где могли проводиться практические занятия по полеводству, лесоводству, а при устройстве плотины на реке Судоме — и по рыбоводству. Учхоз «Дирины горки» пред-

ставлял собой полеводческое хозяйство с сохранившейся здесь льнодельной станцией, совхоз «Нижняя Дубровка» — с плодовым садом в 27 дес. — служил местом практики студентов по садоводству. В распоряжение техникума были переданы также бывший лесной питомник Строганова «Захонье» — изрядно запущенный, который стали приводить в порядок, а также отделение «Волышо-ва» — «Дорогини», где находился конезавод. Его тоже предполагалось развернуть при техникуме. В указанных шести учхозах имелось 1200 дес. земли (из них 650 дес. пахотной), а затем в дополнение к ним техникум получил еще два совхоза — «Полоное» и «Красный бор», что увеличивало площадь пахоты почти вдвое15.

Уже в период нахождения института в Волышове власти губернии сделали еще одну попытку добиться возвращения сельскохозяйственного училища из Башкирии в Псков, т. к. оно, по их утверждению, «по своему оборудованию приспособлено к почвенным условиям Псковской губернии, но никак не к восточной части России». Добавлялись и такие аргументы, что «преподавательский персонал и состав учащихся в значительной степени укомплектованы из уроженцев Псковской губернии, главным образом интересующимися сельскохозяйственным развитием в своей губернии, что безусловно отражается на работе всего училища», и то, что «рогатый скот в ферме училища приспособлен исключительно к псковскому климату, и по имеющимся сведениям, в Уфе начинает гибнуть». Но главный довод заключался в том, что «училище это — единственное в Псковской губернии, и для Пскова, как города, разоренного в смысле научных ценностей многочисленными эвакуа-циями и реэвакуациями, представляет особую ценность». Но Москва всем этим аргументам и доводам псковичей не вняла. Главпрофобр на заседании 24 сентября 1920 г. под председательством самого А. В. Луначарского в категоричной форме постановил: «Оставить Псковское сельскохозяйственное училище в Уфе»16. В этих условиях роль и значение Во-лышовского учебного заведения еще больше возрастали.

«Сознавая громадное значение сельскохозяйственного образования, в 1919 г. Псков-

скому губэкосо с большим трудом удалось заложить фундамент доселе невиданного в России типа высшего учебного заведения, — писала газета «Псковский набат». — Псковский практический сельскохозяйственный институт ставит своей задачей не выработку «ученых мужей», а подготовку красных агрономов, близко знакомых с настоящей действительностью русского крестьянского хозяйства. Имея под своим владением 8 учебных хозяйств, расположенных кругом, институт представляет студентам полную возможность практически ознакомиться с сельским хозяйством и видеть результат приложения сельскохозяйственных знаний к земле путем сравнения полей учхозов с рядом лежащими полосами крестьян соседних дере-вень...»17. Таким образом, учебное заведение по-прежнему было по своему типу весьма далеким от классического института, и название «техникум» к нему подходило больше. (Официальное преобразование его с 1 января 1922 г. по решению Главпрофобра «в практический институт»18 на деле мало что изменило). А пока же в 1920 г. техникум обживался на новом месте — в Волышове: отрабатывалась его внутренняя структура, определялись направления подготовки специалистов, делались попытки налаживания хозяйства.

«В текущем году в Псковской губернии организуется Высший сельскохозяйственный техникум, — писала в июне 1920 г. газета «Псковский набат». — Открытие его состоялось еще в прошлом году, но в течение года он реформирован и переименован в высшее учебное заведение с новой программой. Курс техникума (теоретический и практический) — 3-х годичный и охватывает 6 секций — полеводства (опытное дело и льноводство), животноводства, рыболовства и рыбоводства, сельскохозяйственной мелиорации (культура болот, луговодство и гидротехника), лесоводства, садоводства и огородничества с пчеловодством.

Принимаются лица, обладающие знаниями в объеме школы II ступени, для не имеющих его — особые подготовительные курсы. Для практических работ техникуму отводится несколько совхозов — Волышо-во, Княжьи горки, Вязье и др. с площадью до 700 дес. При техникуме создается особое

бюро по опытному делу, оно работает под руководством опытных специалистов. Техникум открывает 42 народные аудитории, организует экскурсии, выставки, краткосрочные курсы, сельскохозяйственные библиотеки и др. Курсы: огнестойкого строительства, дорожного дела, сельскохозяйственного машиноведения с мастерскими — столярной и сле-сарно-механической, молочного хозяйства, животноводства и др. Техникум использует для своих задач сеть сельскохозяйственных школ, существующих в губернии: Быстре-цовское сельскохозяйственное училище — для курсов по различным отраслям, Вязьев-ская школа — секция молочного хозяйства, Наговская — рыбоводное направление, Полянская — курсы мелиораторов, Даниловская — для образования сельскохозяйственной аудитории. В техникуме будут проходить агрономические съезды, совещания.».19

Таким образом, институту в Волышове предстояло стать не только образовательным учреждением. По замыслу его организаторов и руководства Губземуправления он должен был превратиться в настоящий центр агро-пропаганды в губернии, явиться местом сосредоточения лучших интеллектуальных сил в области сельскохозяйственной науки и практики, настоящей школой передового опыта. Именно на такое предназначение ориентировал институт губернский агрономический съезд, состоявшийся в декабре 1922 г. в Пскове. Об этом же писал и упомянутый выше А. Хрисанфов: «Поднять сельское хозяйство, помочь землеробу перейти от допотопной сохи к современному трактору может лишь красный агроном. Красного агронома дадут нам наши сельскохозяйственные учебные заведения. И в самом факте нахождения рассадника агрономических знаний в гнезде бывших магнатов, давивших на серую, подслеповатую, нищую, соломенную деревню своими белыми дворцами, английскими парками, конюшнями и псарнями заключается глубокий внутренний смысл. И невольно приходят на ум слова «Интернационала»: «Лишь мы, работники всемирной, великой армии труда, владеть землей имеем право, а паразиты никогда!», когда на флагштоке купола бывшего Строгановского «дворца» видишь гордо реющее красное зна-

мя и на фронтоне этого «дворца» — вместо герба под графской короной — вывеску Института с серпом и молотом наверху»20.

Но благие желания, в значительной мере окрашенные революционной романтикой, гораздо сложнее оказалось реализовать на практике. Газета «Псковский набат», подводя итоги существования техникума в 1920 г., пока еще робко писала о его проблемах, надеясь на их быстрое разрешение, хотя и не могла умолчать о некоторых из них: «Занятия после каникул начались 27 января. Сильно затрудняет положение недостаток кроватей, особенно теперь, когда часть слушателей пошла по специальному отделению. Так, слушатели 3-го отделения (имеющие специальную подготовку, как окончившие сельскохозяйственное училище) разбились на 6 секций — полеводства, лесоводства, животноводства, садоводства и огородничества, рыболовства, мелиорации. Самые многолюдные — полеводство и лесоводство. Практические работы слушателей будут при хозяйствах — Волышово, Княжьи горки, Дирины горки и Вязье. При техникуме несколько культпросветкружков, но работы не вели, за исключением драматической студии. Спектакли ставятся часто. Интерес к ним большой, но пьес хороших мало. В каникулы выступали со спектаклями перед крестьянами ближних деревень. 6 февраля прошел воскресник: вычищено два общежития, оборудована уборная, заготовлено 2,5 куб. сажени дров, уложено 4,5 куб. сажени дров. Ощущается недостаток в пилах и топорах. При техникуме два общежития, баня, прачечная, столовая и кухня, хлебопекарня, библиотека насчитывает свыше 3 тыс. томов. Оборудованы ботанический, зоологический, физический кабинеты и химическая лаборатория. С февраля начнет выходить студенческий журнал «Искра», издание затруднено недостатком бумаги, невозможностью пока печа-тания...»21.

На деле же проблем у учебного заведения было гораздо больше. Прежде всего, он столкнулся с задачей привлечения квалифицированных преподавательских сил, соответствующих по своей подготовке статусу развертываемого в Волышове учебного заведения, претендующего на то, чтобы на-

зываться вузом. Осложняли эту проблему отдаленность Волышова от губернского и даже уездного центров, отсутствие вблизи бывшего имения железной дороги, другие трудности с транспортным сообщением, а главное — бытовая неустроенность, отсутствие комфортабельных жилищных условий. Далеко не каждый крупный ученый мог согласиться на оставление работы в Пскове, а тем более в столичных городах, и поехать трудиться в «глухомань», где не было ни театров, ни богатых научной литературой библиотек, ни городских проспектов с электрическим освещением. Поэтому по ряду дисциплин преподавателей катастрофически не хватало, а некоторые предметы по этой причине вообще не велись, — не столько общеобразовательные, сколько специальные. В августе 1921 г., например, Совет техникума объявил о наличии вакансий: по химии и зоотехнике имелось по три вакантных должности, по метеорологии, зоологии, лесоводству, сельскохозяйственной архитектуре — по одной, огородничеству и рыбоводству — по две, а по полеводству — сразу четыре (итого 20 вакансий!). От желающих занять эти должности требовалось представление научных трудов и наличие стажа работы, а лица, не имевшие таковых, допускались «к занятию кафедр по прочтении двух пробных лекций: одной — по выбору самого кандидата, а другой — по назначению коллегии техникума». В ноябре того же года губком РКП(б) выдвинул заведующим техникумом А. Бергмана и рекомендовал «провести его председателем Совета означенного техникума»22.

Среди тех, кто успешно трудился в Во-лышове, можно выделить нескольких.

Павел Иванович Курский, уроженец Старорусского уезда Новгородской губернии, окончил Юрьевский университет по естественному отделению, до революции работал учителем естествознания и химии, в 19171918 гг. преподавал в Новгородском реальном училище, в 1918-1921 гг. — в школе II ступени в Торопце, а с ноября 1921 г. — в Волышо-ве. «Курский П. И. отличный педагог, очень хорошо понимающий задачи новой школы и легко разбирающийся в сложных педагогических вопросах, может быть хорошим администратором, — отмечалось в характеристике,

составленной губпрофобром. — К своим обязанностям относится вполне добросовестно. Сочувствует Советской власти».

Василий Львович Ганьшин, уроженец Орла, окончил Орловское реальное училище, затем Московский сельскохозяйственный институт и при нем же — специальные курсы по луговодству. Служил специалистом по сельскохозяйственной части в Департаменте земледелия, в 1918 г. — в Наркомпроде, затем в Великих Луках и Пскове — специалистом по луговодству, с ноября 1919 г. — в Высшем сельскохозяйственном техникуме в Алтуне, откуда перевелся в Волышово. В техникуме он преподавал несколько предметов: общее земледелие, сельскохозяйственные машины и орудия, геодезию и черчение. «Умело ведет преподавание, обладает достаточной эрудицией», - подчеркивалось в характеристике.

Семен Иванович Железняк родился и окончил гимназию в Одессе, два года учился на математическом факультете Новороссийского университета, но окончил Петербургский технологический институт и стал специалистом «по стеклянному и писчебумажному производству». Затем он работал учителем математики и физики в Сибири, в Великолукском реальном училище, в Псковском ГубЗУ, читал лекции по физике и химии в народных университетах, а в 1919 г. поступил на работу в организуемый в Алтуне Высший сельскохозяйственный техникум, с которым перебазировался в Волышово, преподавал математику и физику. «Опытный преподаватель, преданный своему делу, строго относящийся к выполнению принятых на себя обязанностей и требующий от учеников сознательного отношения к делу», — было записано в его характеристике.

Александр Васильевич Костюков являлся местным уроженцем (родился в Порхове), окончил реальное училище и Ново-Александровский сельскохозяйственный институт, до революции работал преподавателем и заведовал Лужским учебным хозяйством Петербургской сельскохозяйственной академии, эти же обязанности выполнял до 1921 г., после чего прибыл в Волышово. «Агроном-организатор, обладающий крупной эрудицией, умело и вдумчиво подходящий к педагогической работе и учащимся, увлекающийся и

увлеченный лектор», — свидетельствовала характеристика.

Роберт Людвигович Лицис, латыш по национальности, родился в Курляндской губернии, окончил Митавское реальное училище и сельскохозяйственное отделение Рижского политехнического института. До 1917 г. служил в земельных отделах, в 1919 г. участвовал в боях под Ригой, в 1921 г. — в подавлении Кронштадтского восстания, а в апреле 1921 г. начал работать в Волышовском техникуме: преподавал химию, минералогию, геологию и сельскохозяйственную технологию. «Очень хорошо подготовленный химик-агроном, вдумчиво относящийся к педагогической работе, хороший руководитель практических работ, ценный руководитель-химик», — отмечалось в характеристике.

Капитон Степанович Преображенский был уроженцем Островского уезда Псковской губернии, окончил духовную семинарию, а затем Юрьевский ветеринарный институт, в 1914-1917 гг. был ветеринарным врачом 2-го Сибирского казачьего полка, в 1917-1920 гг. — уездным ветврачом в Острове, а с декабря 1920 г. преподавал в Волышове. «Честный работник как в области педагогической, так и в области административно-хозяйственных отношений, стремящийся поставить педагогическую работу на основу современных требований. Обладает достаточными знаниями», — подчеркивалось в характеристике.

Николай Александрович Силин родился в Варшаве, окончил кавалерийский кадетский корпус, Ново-Александровский сельскохозяйственный институт и курсы по зоотехнике. До 1917 г. он служил в Петербургском губернском земстве, после революции — в земотделах Петрограда и Саратова, а с июня 1922 г. являлся преподавателем и завучем Волышовского института23.

Приведенные сведения о преподавателях, хотя и далеко не обо всех, позволяют сделать вывод, что все они окончили специальные высшие учебные заведения, приобрели опыт работы в различных учреждениях, но большинство из них были все же практиками: опыт преподавательской деятельности имелся лишь у немногих, и его предстояло приобретать уже непосредственно в Волышо-ве. Партийные же органы в гораздо большей

степени беспокоила постановка политического воспитания студентов, состояние преподавания общественных дисциплин, т. к. «красные агрономы», по их мнению, должны быть не только «командирами сельскохозяйственного производства», но и проводниками политики партии в деревне. Уже в апреле 1921 г. Псковский губком РКП(б) рассмотрел вопрос «о выделении партработника в Волышовский сельскохозяйственный техникум» и одновременно поручил Псковскому укому партии совместно с ГубЗО «сделать перераспределение партийных сил совхозов «Березка» и «Кресты» с техникумом «Волышово» Порховского уезда». В январе 1922 г. последовало обращение со стороны работника Псковского губпро-фобра в Северо-Западное бюро ЦК РКП(б), в котором говорилось: «В Псковской губернии находится высшее сельскохозяйст-венное учебное заведение — Волышовский сельскохозяйственный техникум. В будущем году предстоит первый выпуск курсантов. Между прочим, курсанты политически не подготовлены за отсутствием надлежащих лекторов, могущих преподавать политические науки. Губком, несмотря на все попытки, подыскать соответствующего работника не мог, а потому Президиум губкома 18.1.22 г. решил ходатайствовать перед бюро ЦК РКП(б) о командировании в Псковскую организацию работника, могущего быть преподавателем политических наук в техникуме»24.

Губернская газета на весьма оптимистической ноте писала о работе техникума в конце 1921 г.: «Псковский сельскохозяйственный техникум НКЗ может быть отнесен к разряду высших учебных заведений. Занятия в нем протекают нормально, в этом году будет первый выпуск числом 110 человек. С помощью выпускников предполагается открыть ряд сельскохозяйственных курсов»25.

Гораздо сложнее обстояли дела в хозяйственной части института, что прямым образом влияло и на учебный процесс, и на положение преподавателей и студентов. В конце 1921 — начале 1922 гг. в институте работало 23 педагога и обучалось 217 студентов, из которых 74,2 % были детьми крестьян, 3,2 % — рабочих, и 22,6 % — из «прочих» сословий. На 1-м курсе учились — 58 чел., на 2-м — 41, на 3-м — 54, и параллельно с ними на спе-

циальном «агрономическом» отделении: на 1-м курсе — 48 чел., на 2-м — 1626. «Материальные условия существования института нельзя признать пока хорошими, — подчеркивал А. Хрисанфов. — Ассигнования центра не покрывают и десятой доли его потребностей. Волей-неволей приходится изыскивать средства на месте, и на большинство хозяйств смотреть не как на учебные, а как на произ-водственные».27 Так, уже в ноябре 1920 г. Президиум Псковского губисполкома по докладу «о положении дел в институте» предложил «губпродкомиссару выдать институту из Де-довичской заготконторы 400 пудов хлеба из семссуды», Порховскому уисполкому — «сделать распоряжение о немедленной передаче институту 100 куб саж. дров, заготовленных в урочище Муравейное Порховского лесничества», просил начальника милиции губернии «выделить институту для вооруженной стражи необходимое количество берданок с патронами», и даже предписал Порховскому уэкосо «немедленно вернуть токарный станок, взятый из мастерских института»28.

Но средств все равно катастрофически не хватало, а к тому же зимой 1921/22 г. выявились факты махровой бесхозяйственности, на что обратили внимание члены партийной ячейки института, в марте 1922 г. сообщившие о них в Наркомзем и в отдел сельскохозяйственного образования Главпрофобра.

В их письме подчеркивалось, что в 1921 г. в учхозах был получен довольно хороший урожай, и «при планомерном и экономичном хозяйствовании» он позволил бы безбедно содержать студентов, рабочих и приобретать необходимые учебные пособия и инвентарь. Но «благодаря отсутствию в техникуме твердой хозяйской руки» осенью в двух хозяйствах остался необмолоченным овес, которым кормили скот; несмотря на наличие необходимых помещений, хлеб складировался под открытым навесом, откуда он свободно расхищался, т. к. никакой охраны организовано не было. Молотьба же его производилась очень медленно («ручной молотилкой силами студентов на смех всему окружающему населению»), поэтому часть хлеба оказалась занесенной снегом и гнила. Только после этого была организована «ударная молотьба» силами рабочих, которым пла-

тили за работу по 20 ф овса в день, но к тому времени необмолоченный хлеб превратился уже в «силос». И это при том, что в распоряжении техникума имелась самоходная паровая молотилка, а на мельнице хозяйства «Во-лышово» — двигатель, которые можно было использовать для молотьбы и закончить ее в сжатые сроки.

«Хозяйство «Волышово» управляется безответственно, еженедельно назначенным дежурным студентом, в результате чего инвентарь остается на поле под снегом и пропадает, — сообщалось далее в письме. — Студенты и рабочие вырубают прекрасный парк имения Волышово на дрова. До Рождества кормили рогатый скот картофелем, вследствие чего с января месяца рабочим картофель не выдается совсем, а кормовой брюквой, которой следовало бы кормить скотину, кормят рабочих».

В результате бесхозяйственности институт уже в январе 1922 г. столкнулся с острым продовольственным кризисом. «Во избежание поголовного голода, что повлекло бы закрытие института», коллегия его решила прекратить занятия на первых курсах и распустить студентов до августа (имевшие свой хлеб из хозяйств родителей занятия продолжали), чем, по мнению писавших, она «отчасти сплавила весь пролетарский элемент». Для поддержки существования оставшихся студентов и служащих руководство пошло и на такой шаг, как разборку части построек и продажу материалов окрестным крестьянам в обмен на хлеб. Один сарай был разобран и распродан еще в 1921 г., теперь же началась разборка кирпичных зданий конезавода в имении Дорогини. Проводилось это без всякого плана, и ожидаемого результата не принесло: в Дорогинях из разобранных зданий было выбрано около 30 тыс. штук кирпича, а продать удалось не более 1 тыс. Выбранный кирпич лежал под открытым небом и портился, а продавался он без всякого учета, и необходимого количества хлеба выручить не удалось.

Писавшие также констатировали, что «научная летняя практика в институте почти совсем отсутствует, а студенты должны летом работать физическим трудом в качестве рабочих. За отсутствием оборудованных ка-

бинетов в период зимних теоретических занятий практических работ по большей части предметов не ведется, а имеющиеся кабинеты функционируют плохо из-за отсутствия оборудования».

«Из всего вышеизложенного видно,

— заключают они, — что при хозяйствовании данной руководящей коллегии из 5 лиц в течение будущего производственного года от института останется пустое место, ибо люди совершенно не заинтересованы в нем, а только стараются устроить свою личную жизнь». «Чтобы прекратить трату народного имущества и поставить институт на ноги», они настоятельно просили вышестоящие инстанции «принять срочные и энергичные меры к устранению в институте хаотического управления», в свою очередь предлагая реорганизовать в соответствии с новым Положением управление вузом (назначить Правление из трех человек), «командировать соответствующего профессора на должность ректора, а если нет возможности прислать его сейчас, то назначить временное Правление: ректором — теперешнего председателя коллегии, ученого агронома А. Костюкова, членом Правления по учебной части — преподавателя естествознания П. И. Курского, членом Правления по хозяйственной части

— члена РКП(б), практика-хозяйственника А. Д. Юревича, для установления связи с центром назначить уполномоченного Главпро-фобра. Члены ячейки требовали прекратить ломку зданий конезавода, вести продажу уже выбранного кирпича строго через контору. Учитывая тяжелое положение института, они рекомендовали коллегии «не препятствовать к сдаче в аренду помещений, бывших под домашней церковью»29.

«Сигнал» о «хаотическом состоянии института» был услышан, и Псковское губэкосо в мае 1922 г. заслушало доклад чрезвычайной комиссии об итогах обследования учебного заведения. Комиссия выявила «крайне тяжелое положение института», отметив, что «администрация допустила массу ошибок, проявив полную бесхозяйственность», а «все работы, всякого рода закупки и распродажи производились без всякой системы». Был принят ряд решений «по вопросу о возрождении одного из наиболее ценных учебных за-

ведений губернии». Прежде всего, возбудили ходатайство о возвращении на прежнее место заведующего хозяйственной частью института агронома А. Бергмана, призванного ранее на службу в Красную Армию и проходившего ее в политуправлении 56-й стрелковой дивизии в Пскове. До вступления его в должность решили «немедленно послать в институт нового администратора». Для поддержки хозяйства институту отпускалось 1348 пудов ржи на посев и 350 пудов для обмена их на семена клевера, на корм лошадям — 600 пудов овса, для усиления тягловой силы ГубЗУ выделяло институту 20 лошадей, признавалось необходимым «отделить учебную часть техникума от хозяйственной» и даже предлагалось «перенести учебные занятия в Псков». Следующим шагом губэкосо было решение «обновить и пополнить административный и преподавательский состав». Для работы в институте была приглашена «группа ученых лиц, в том числе проф. Керн и Кучин, приват-доцент Силин, ученый агроном Дедов», после получения согласия которых они были избраны в состав коллегии института и им было поручено «руководство хозяйственной и педагогической сторонами»30.

Иван Васильевич Кучин в то время уже работал в институте в качестве преподавателя. Родился он в 1874 г. в Старой Руссе Новгородской губернии, в 1899 г. поступил в Петербургский Лесной институт, под руководством проф. Н. А. Холодковско-го, О. А. Гримма и М. Н. Арнольда изучал в лаборатории Никольского рыбоводного завода, при сельскохозяйственном музее в Петербурге, а затем в Юрьеве, гидробиологию и рыбоводство. В 1900-1905 гг. по приглашению губернского земства исследовал рыбные промыслы на озерах Новгородской губернии (Ильмень, Белоозеро и др.), основал рыбо-ловно-земледельческое кредитное товарищество, в 1905-1908 гг. преподавал лесоводство в Талецкой лесной школе Пермской губернии, руководил лесокультурными работами в лесничествах Калужской губернии. По окончанию Лесного института им была выполнена дипломная работа «Естественное и искусственное лесовозобновление в Фасто-вицом лесничестве». В 1910 г. И. В. Кучин был командирован «для усовершенствова-

ния» за границу, побывал в Швейцарии, Баварии, Северной Германии, где работал под руководством проф. Фурмана, Гейшера и др. В течение 1905-1917 гг. он служил старшим специалистом по рыбоводству при Департаменте земледелия, во время командировок на Урал (в Пермскую и Оренбургскую губернии) руководил научно-промысловыми исследованиями, в 1908 г. устроил в Уфимской губернии два рыбоводных завода, в 1913 г. — Зауральское рыбоводное опытное хозяйство Уральского общества любителей естествознания. После революции И. В. Кучин заведовал лесным отделом на Урале, в 1920 г. был избран на кафедру рыбоведения Сибирского института сельского хозяйства и промышленности. В марте 1922 г. он прибыл на работу в Волышово, где взялся за организацию кафедры рыбоводства и стал Председателем организационной Коллегии института. Таким образом, в институт пришел опытный специалист, ученый-исследователь (в списке его работ значилось 23 названия)31, что, несомненно, было существенным укреплением педагогического, а затем и управленческого персонала: он стал ректором института.

Иначе получилось с профессором Керном, который работал в Иваново-Воз-несенске. Его тоже попытались пригласить в Волышово, но для этого необходимо было выполнить ряд условий, и вопрос об этом решался на уровне губисполкома. 17 июля 1922 г. он согласился с «выставленными условиями»: выдать профессору 20 тыс. аванса на переезд, предоставить вагон с проводником из Иваново-Вознесенска и установить ежемесячную оплату в 50 пудов хлеба. Условия, как можно видеть, были, по существу, «барскими», потому что для других приглашаемых они оказались более скромными: Г. П. Дедову и Н. А. Силину губисполком утвердил плату по 25 пудов муки в месяц.32 Но даже на этих условиях «заполучить» Керна не удалось. «С сожалением приходится отметить факт отказа изъявившего было свое согласие на работу в институте известного лесовода, бывшего директора Лесного института проф. Керна, получившего назначение в Ученый Лесной комитет», — отмечал А. Хрисанфов33.

Наряду с укреплением преподавательского состава не менее важной была задача

улучшения материального положения студентов. В сентябре 1922 г. газета «Псковский набат» писала, что в губернии очень «мало внимания обращается на положение учащихся сельскохозяйственных техникумов». «Нам не известно, — продолжает корреспондент, — что творится в Волышовском техникуме, но по слухам, быт учащихся там далеко не нормальный»34.

Печатный орган губернии в своих предположениях не ошибался. В условиях НЭПа с 1922 г. государственные ассигнования институту были сильно урезаны, стипендиями обеспечивалась лишь малая часть обучавшихся, а значительной массе студентов за обучение необходимо было платить. В «Правилах приема в Псковский практический сельскохозяйственный институт» администрация его доводила до сведения поступающих, что институт «имеет отделения: полеводства, животноводства, лесоводства, садоводства и огородничества, рыбоводства», «курс 3-х летний в объеме Высшего сельскохозяйственного учебного заведения, на курс принимаются окончившие школу II ступени — не моложе 16 лет, в этом году (1922 г. — Авт.) — не более 50 чел. Проводятся испытания: по алгебре, геометрии, физике и русскому языку в объеме II ступени. Не имеющие образования в объеме II ступени подвергаются испытаниям и по другим предметам II ступени». А далее следовало предупреждение: «Учащиеся находятся на самоснабжении и вносят плату за обучение в размере 3 млн руб. в месяц. От взноса могут быть освобождены 75 % от обучающегося числа студентов. Помимо государственных стипендий могут быть стипендии от учреждений, обществ и частных лиц. Имеется бесплатное общежитие».35

В июле 1922 г. руководство института известило об этом Порховский уком партии: «С начала нового учебного года все студенты института снимаются с госснабжения, вместо такового вводится система стипендий: от правительства, самого института, за счет учхозов, от советских учреждений, общественных организаций, даже частных лиц. О правительственных денежных стипендиях ничего не известно — ни число их, ни размер, распоряжений об этом никаких не было. По линии коллегии институт может дать

10-15 стипендий, не больше. Стипендии от учреждений и организаций получаются по личной инициативе самих студентов на договорных началах.»36.

А через неделю, 20 июля 1922 г. коллегия института в лице ее председателя П. И. Курского обратилась в Порховский уком РКП(б) уже с просьбой:

«Коллегия Псковского практического сельскохозяйственного института обращается с горячим призывом к Вашему учреждению прийти на помощь делу сельскохозяйственного образования в губернии. Новая экономическая политика в данное время поставила в чрезвычайно трудное положение учащихся в высших школах. Согласно новому положению, принятому Главпрофо-бром, только незначительная часть студентов получает госсснабжение и освобождается от платы за учение. Остальная часть студентов должна быть на самообеспечении и вносить довольно высокую плату за учение (для Псковского практического сельскохозяйственного института по смете на апрель-сентябрь текущего учебного года предусматривается плата за учение в размере 300 руб. денежными знаками образца 1922 г.). Такое положение для провинциального студента (например, в Волышове), лишенного иметь на стороне заработок, часто делает совершенно невозможным получить высшее специальное образование, между тем, как нужда государства в ученых специалистах по сельскому хозяйству чрезвычайно велика, и поднятие производительности сельского хозяйства признано необходимым условием возрождения расстроенного народного хозяйства.

В силу этого, не имея возможности рассчитывать на должную помощь от центра, естественно обратиться за помощью в местные учреждения, непосредственно заинтересованные в скорейшем получении нужного кадра квалифицированных работников.

Необходимость такой помощи в виде назначения стипендий от учреждений единогласно была установлена на заседании Губ-сельтрестом 25-30 июня в г. Пскове.

Посему коллегия обращается в уком с просьбой назначить возможное количество персональных стипендий — натуральных или эквивалентно денежных — студентам

Псковского практического сельскохозяйственного института от вашего учреждения. Стипендии назначаются по усмотрению учреждения по ходатайству того или иного студента и выдаются или непосредственно стипендиату или передаются в институт для выдачи по усмотрению Правления института. Правление института ставится в известность: кому и сколько назначено. Количество стипендий и их размер зависит от усмотрения и материальных ресурсов вашего учреждения. Коллегия полагает, что стипендия должна покрывать минимальные потребности учащегося, и тем самым освобождать его от затрудняющих учебные занятия хлопот по самоснабжению, примерно 25-30 пудов ржи или эквивалентно деньгами на стипендиата. От стипендиатов каждое учреждение может взять обязательство отслужить известное время по окончанию института в данном уч-реждении»37.

Аналогичные просьбы были направлены и в различные губернские учреждения и инстанции. Губисполком, рассмотрев представление института, в июле 1922 г. решил учредить в нем две стипендии «имени Псковского губисполкома» в размере «среднего прожиточного минимума». Он поручил внести эти суммы в расходную смету губоно, а распределение стипендий производить «персонально по соглашению с Президиумом гу-бисполкома»38. Псковское губэкосо, учитывая положение института, «переживавшего тяжелый хозяйственный кризис», решило прийти на помощь «единственному в губернии высшему учебному заведению» и отпустило ему 100 пудов ржи и 100 куб. саж. дров39. Оно же всерьез рассчитывало на открытие непосредственно при институте конезавода, для которого предусматривалось получение из Петрограда до 20 племенных лошадей.40 Организация конезавода увеличила бы наличную тягловую силу в учхозах института, что могло приносить дополнительные доходы. Но планы эти вскоре рухнули из-за постигшего институт нового бедствия. Три ночи подряд — 26, 28 и 29 октября 1922 г. — в учхозе «Дирины горки» вспыхивали пожары, причиной которых считали умышленные поджоги. Хозяйство понесло огромный ущерб: огнем был уничтожен скотный двор

и два сарая, погибли 23 овцы, крупный рогатый скот с трудом удалось спасти. Сгорело свыше 7 тыс. пудов сена и часть зерна, что сделало невозможным организацию конезавода: нечем стало кормить лошадей41. (Конезавод впоследствии все же возродился, но в качестве самостоятельного предприятия, а не подразделения института).

Помощь местных органов власти, конечно, облегчала положение учебного заведения, но не могла изменить его коренным образом. «Материальное положение института сейчас нельзя признать удовлетворительным, — писала газета «Псковский набат» в связи с трехлетием существования вуза. — Плохое финансирование центром, неприспособленность бывшей графской резиденции для помещений института (недостаток квартир для преподавателей и студентов и т. п.), критический вопрос с продовольствием, недостаток дров (в последнее время изживается) значительно тормозят постановку института на твердую ногу. Студенчество, большинство из крестьян, находится в крайне бедственном положении. Отсутствие средств существования и учебных пособий отвлекают их от нормальной академической работы. Количество стипендий крайне ограничено и не удовлетворяет и У всех студентов.». На «юбилейном» торжественном заседании не было ни одного представителя от губернских учреждений (они были заняты в работе 10-го губернского съезда Советов), но с приветственными речами выступили ректор института проф. И. В. Кучин, от Порховского укома РКП(б) — Уланов, представители уисполкома, студенчества, рабочих учхозов, ячеек РКП(б) и РКСМ. «Собрание решило послать приветственную телеграмму т. Луначарскому, объявить всероссийский сбор пожертвований на памятник умершему в институте в 1921 г. известному ученому проф. О. А. Гримму и ходатайствовать перед НКЗ об утверждении в институте стипендии его имени»42.

В 1923 г. месячная норма прожиточного минимума студентов Волышовского института определялась в 320 фунтов «ржаных единиц», из которых 160 ф. приходилось на продовольствие (студенту полагалось: муки ржаной — 50 ф., крупы и мяса — по 8 ф., жиров — 2 ф., картофеля — 80 ф., овощей

— 30 ф., а также чай, соль и др.), и такое же количество «единиц» — на вещевое довольствие (на обувь — 35 ф., одежду — 40 ф., учебные пособия и стирку белья — по 20 ф., прочие расходы — 25 ф.).43 На практике же не всегда удавалось этот минимум обеспечить.

Псковский губисполком и в первые месяцы 1923 г. неоднократно рассматривал вопросы института, как правило, откликаясь на его просьбы и стремясь оказать посильную помощь. В конце января 1923 г., например, он рассмотрел представление института о выделении для него одного трактора, и уже 8 февраля этот вопрос был губисполкомом решен: трактор был выделен в качестве «долгосрочной ссуды». Тогда же рассматривалось ходатайство о субсидировании института: отпуске ему 4,5 тыс. пудов ржаных единиц. В тот же день ушло письмо губисполкома в Северо-Западное областное Экосо, в котором он просил «поддержать ходатайство Псковского сельскохозяйственного института перед Госбанком о выдаче сельскохозяйственной двухлетней ссуды в размере 30 тыс. пудов твердого хлеба на учебные хозяйства института, каковых у него 10». Губисполком мотивировал это тем, что «ссуда крайне необходима означенным хозяйствам для поднятия их на должную высоту, достигнув которой, учхозы полностью могут содержать весь институт».44

А 3 апреля 1923 г. губисполком на своем заседании рассмотрел сразу восемь (!) различных вопросов, касавшихся института, большей частью — хозяйственного и финансового порядка. Так, по заявлению заведующего хозяйственной частью института Г. П. Дедова «о 1072 пудах ржаных единиц разницы, получившейся при замене другими продуктами в счет отпущенного институту», губисполком предложил бюджетной комиссии выдать соответствующую сумму. На заявление «о получении от областных учреждений 4700 пудов ржаных единиц для сельскохозяйственного института» орган власти губернии подтвердил «необходимость получения», и решил напомнить областным и центральным учреждениям, что «Волы-шовский сельскохозяйственный институт обслуживает не только Псковскую губернию, но и другие губернии Северо-Западной области и имеет значение, далеко выходящее за

пределы губернского масштаба». Губиспол-ком постановил также выдать «указанную сумму» в ответ на заявление «об отпуске Волышовскому институту кредитов в сумме 236 тыс. руб. знаков 1923 г., необходимых на закупку 50 лошадей и другие расходы на хозяйственное улучшение». Он же предложил ГубЗУ отсрочить на полгода плату института за полученные лесоматериалы, санкционировал продажу институтом 760 пудов овса, «полученного в семенную ссуду, как не вполне пригодного», и приобретение других семян, посчитал необходимым освободить от промышленного сбора за 1922/23 г. четырех принадлежавших институту мельниц, «из каковых работали только две». Эти примеры лишний раз подтверждали мнение А. Хрисанфова о том, что не в пример уездным организациям, отношение которых к институту «заставляет желать много лучшего», губернские учреждения «относятся к нуждам его заботливо, внимательно и, не будет преувеличением сказать, любовно. Губпрофо-бром, губземуправлением, губкомом, РКИ, губисполкомом и губэкосо в целом делается для института положительно все, что только можно для него сделать»45.

Об итогах работы института в 1922/23 учебном году с перечислением всех его достижений и трудностей сообщалось в специальной информационной сводке:

«За 1922/23 г. Псковский практический сельскохозяйственный институт в с. Волы-шово Порховского уезда — высшее учебное заведение, — вполне оборудован хорошим помещением и учебно-вспомогательными учреждениями, имеет все данные к проведению самых разнообразных практических работ (совхозы, землевладение, мастерские); в его распоряжении 8 совхозов с общей площадью свыше 1000 десятин.., которые составляют главную его материальную базу. К сожалению, хозяйство этих совхозов было поставлено не совсем правильно, а потому институт не мог получить с них того, что должен был получить. Институт работал с большим размахом, имел 5 чел. административного персонала и 30 преподавателей при 171 учащемся.

Учебная часть (теоретическая и практическая) была поставлена широко и шла по

трем главным направлениям — полеводству, лесоводству и животноводству; в каждой секции работали специалисты, из коих очень многие были приглашены из петроградских вузов. Работа института шла без перебоев и была доведена до конца, несмотря на то, что институт все время испытывал материальные затруднения. В истекшем году выпущено 47 чел. — кандидатов на звание ученого-агронома, которые направлены в распоряжение ГубЗУ. Некоторые получили места в сельскохозяйственных техникумах.

Работа института была бы поставлена много лучше, если бы в его распоряжении были достаточные средства. Его бюджет слагался из трех источников: ассигнований Главпрофобра, поступлений от 8 учхозов и субсидий губисполкома, но далеко не покрывавших расходов, которые выражались в 52542 руб. От Главпрофобра за год получено на содержание административно-технического и педагогического персонала 140805 руб. 48 коп. знаками 1923 г. и 400 руб. золотом, на социальное страхование — 14849 руб. 86 коп. знаками 1923 г. и 40 руб. золотом, на содержание месткома — 720 руб. знаками 1923 г. и 4 руб. золотом (на все эти расходы требовалось 12500 руб. золотом) и по смете НКЗ — 222260 руб. знаками 1923 г. (на хозяйственные расходы требовалось до 40 тыс. руб. золотом); поступления от учхозов с общими большими расходами были незначительными — до 7000 пудов хлеба, и от губисполкома получено 4383 пуда хлеба и 81 тыс. знаками 1923 г. По причине ограниченных средств сельскохозяйственный институт в конце концов впал в большую задолженность, которая выразилась к концу года в 22230 руб. золотом. Ликвидационная комиссия при разрешении этого вопроса обращалась в Северо-Западное Экосо и Центр, но оттуда получен отрицательный ответ, он доведен до сведения губисполкома, который назначил особую комиссию по ликвидации задолженности. Эта комиссия нашла возможным путем реализации урожая и продажи части построек и инвентаря покрыть лишь часть задолженности — до 8 тыс. руб. золотом, о покрытии остальной части — 14230 руб. золотом за счет Наркомпроса и НКЗ губэкосо возбудило ходатайство перед

Экосо РСФСР. О результатах пока неизвест-но.»46.

В то время, когда составлялась эта сводка, вопрос стоял уже более серьезно: речь шла о судьбе самого института. В начале 1923 г. в Наркомпросе появилось намерение ликвидировать все практические институты и перевести таковые либо в разряд «нормальных» вузов, или же преобразовать их в средние учебные заведения.

В течение двух дней, 16-17 января 1923 г. в Волышове проходило совещание с участием его работников, а также представителей различных губернских учреждений — губисполкома, губпрофсовета, губкома РКП(б), ГубЗУ губпрофобра и др., обсуждавшее «общее положение» института, а по существу — будущий его статус. Представитель Губпрофобра Вишняков рассказал о возникновении практических институтов, к числу которых принадлежал и Волышов-ский сельскохозяйственный институт, об условиях, при которых «он может и впредь оставаться высшим учебным заведением». Сотрудник ГубЗУ Вевер высказался в пользу того, что «Волышовский институт должен остаться высшим учебным заведением, но необходимость эту нужно мотивировать», для чего поручить Вишнякову и Кучину «составить по этому поводу объяснительную записку, рассмотреть ее, внести на утверждение губисполкома и направить в Главпро-фобр». Солидарен был с ним и приват-доцент института Н. А. Силин, подчеркнувший, что «ходатайство должно быть подкреплено доказательствами»: студенты в институт командируются из окончивших средние учебные заведения, во всей Северо-Западной области сельскохозяйственный практический институт всего один, его необходимо пополнить «наиболее квалифицированными работниками, чтобы придать институту наибольший вес». За то, чтобы институт сохранить, приравняв его к вузам, выступил и представитель губпрофсовета С. С. Крутошинский. В результате совещание однозначно высказалось за необходимость оставления института в качестве высшего учебного заведения, поручив Кучину и Вишнякову составить мотивированную записку для вышестоящих инстанций.

Участники совещания заслушали также доклад Н. А. Силина «о положении в учебной части института». Констатировав «неудовлетворительную постановку учебного дела», он предложил «в ближайшем будущем пригласить высококвалифицированных преподавателей», сообщил, что «количество незамещенных кафедр увеличилось», как и о том, «некоторые видные научные силы уже высказали желание работать в Волышове», подчеркнул необходимость лучшего оснащения лабораторий, особенно химической, «без чего невозможна подготовка агронома». Ректор И. В. Кучин рассказал о принимавшихся мерах к пополнению института преподавателями и заявил, что «если задача не до конца выполнена, то по причине нехватки материальных средств». Он же выступил против того, чтобы «строить институт на приезжих» и считал необходимым «иметь постоянных преподавателей». Вишняков добавил, что «необходимо пополнение в первую очередь преподавателями основных кафедр». Такими кафедрами в резолюции по итогам обсуждения были названы: сельскохозяйственного машиноведения, сельскохозяйственной технологии, сельскохозяйственного строительства, аграрной политики, лесной технологии, зоологии, геодезии, микробиологии и др. Совещание решило ходатайствовать «перед гу-бэкосо об отпуске в срочном порядке необходимых средств на приглашение и содержание преподавателей — на первых порах в сумме 1620 пудов твердого хлеба», а для пополнения лабораторий и кабинетов — еще 8 млрд руб.

Наконец, вниманию участников совещания был предложен доклад Г. П. Дедова «о положении хозяйственной части института», по результатам обсуждения которого было решено ходатайствовать перед Центром и губернскими организациями об отпуске в срок до 1 октября 8705 пудов товарного хлеба, что дало бы «возможность нормальной постановки учебного дела»47.

В пользу вывода совещания о необходимости пополнения института квалифицированными преподавательскими кадрами высказалась в марте 1923 г. и партийная ячейка, отметившая, что «учебная часть за последнее время улучшилась: с получением средств из губернии представилась возмож-

ность приглашать гастролеров. Профессора на постоянную работу пока не приезжают. Необходимо старый преподавательский состав немедленно заменить новым, более приспособленным к преподаванию в вузе»48.

Во исполнение рекомендаций представительного совещания, Кучин и Дедов составили докладную записку о необходимости сохранения института в качестве вуза, и она была положена в основу ходатайства руководства губернии в Северо-Западное областное Экосо 8 февраля 1923 г.

«Губэкосо просит Вашего ходатайства перед НКП о признании Псковского сельскохозяйственного института высшим учебным заведением, — говорилось в нем. — Бывшим департаментом земледелия еще в 1911 г. намечалось учреждение Псковского губернского сельскохозяйственного института, но организация его задержалась. В 1919 г. был открыт в Алтуне Новоржевского уезда Высший сельскохозяйственный техникум, в основание которого легла существовавшая ранее в Горе того же уезда сельскохозяйственная школа. В 1920 г. Алтунский высший техникум был переведен в Волышово Порховского уезда с передачей ему четырех больших хозяйств, а с 1921 г. преобразован в практический сельскохозяйственный институт. Летом 1923 г. будет первый выпуск около 50 чел. В институте в настоящее время около 200 студентов, большинство из которых поступили, имея законченное среднее образование. В числе преподавательского состава института имеется много видных профессоров. Институт располагает рядом лучших учхозов (в настоящее время таковых 8 и еще два на днях передаются институту), которые являются не только учебными пособиями, но и экономической базой, поддерживающей институт материальными средствами. Единственный недостаток института — это необорудован-ность некоторых его кабинетов литературой, но и это постепенно ликвидируется благодаря отпуску губернских средств. Вообще губерния, будучи весьма заинтересованной в существовании института, оказывает ему солидную поддержку в местных ресурсах, что дает институту возможность быстро развиваться.

Изложенная просьба основывается на указанных обстоятельствах и тех соображе-

ниях, что Псковская губерния из прежних губерний Северо-Западной области благодаря своим почвенным, климатическим и бытовым условиям, имеет наибольшее сельскохозяйственное значение, а поэтому наиболее нуждается в специалистах по сельскому хозяйству. Число всех высококвалифицированных агрономов в Псковской губернии не превышает 50-60 чел., а требуется не менее 300 по различным специальностям. Хотя в области и имеется высшее сельскохозяйственное учебное заведение (Петроградский сельскохозяйственный институт), но таковое, выпуская ученых агрономов — энциклопедистов по сельскому хозяйству — не в состоянии удовлетворить в области узких высококвалифицированных специалистов по отдельным отраслям сельского хозяйства, каковыми именно и являются лица, оканчивающие Псковский сельскохозяйственный институт»49.

Перевод института в разряд техникума «для нас, псковичей, был бы крайне нежелательным, — писал «Псковский набат». — Необходимость бытия в Псковской губернии высшего сельскохозяйственного учебного заведения вытекает из особенностей хозяйственной культуры губернии. Внешние специалисты и техники, выращенные где либо в других местах, могут совершенно оказаться малоподходящими в применении своих знаний на практике в тех особенных условиях, которыми природа так богато наделила Псковскую губернию.». Поэтому газета тоже выступала «за сохранение техникума в таком виде, как он существует и сейчас»50.

В связи с предстоящей реорганизацией и в целях сохранения института в качестве вуза губисполком решил подробнее ознакомиться с положением дел, и 3 апреля 1923 г. сформировал для обследования его специальную комиссию из 9 человек под председательством работника РКИ Кийса. Ей предоставлялось право «производства полной ревизии, обследования, пересмотра и сокращения личного состава института». Одновременно губисполком внес изменения в структуру управления института: переименовал коллегию в Президиум из 5 человек, сообщив об этом в Главпрофобр, назначенные на 3 мая выборы Правления перенес на

1 июня, утвердил Совет института, поручил заняться «подысканием нового ректора», просил губком РКП(б) откомандировать на должность «заместителя по хозяйственной части т. Вальдмана, до прихода которого Ди-рингу оставаться на месте»51.

Комиссия обследовала институт в течение 10 дней — с 16 по 25 апреля 1923 г., изучив положение самого института и шести его учхозов (из 8), а 27 апреля ее доклад заслушал губисполком, принявший постановление:

«1. Идея создания высшего учебного заведения в обстановке сельской местности, среди крестьянской массы целесообразна и вполне осуществима, поэтому предложить губОНО добиться перед центром (Главпро-фобром) признания указанного учебного заведения высшим не только на текущий год, но и на будущее время.

2. Просить губком РКП(б) оказать через ЦК партии соответствующее давление на Главпрофобр в указанном в п. 1 направлении.

3. Поддерживать связи института с центром не только через отдельных работников института, но и, главным образом, через Президиум губисполкома и отдельных посещающих Москву ответственных губернских работников.

4. Признавая работу членов коллегии института тт. Курского, Силина и Звейнека удовлетворительной и считая т. Дедова работником энергичным и работоспособным, но работающим в чрезвычайно тяжелой обстановке, созданной не согласованной работой председателя коллегии проф. Кучина и секретаря хозяйственной комиссии Михайлова, иметь настоящую оценку в виду при ближайших перевыборах коллегии (Правления) института.

5. Оформление и дальнейшее направление в порядке уголовно-процессуального Кодекса материала ревизии по вопросам о привлечении к ответственности лиц, виновных в дезорганизации работы, халатном отношении к своим обязанностям и бесхозяйственности, в том числе проф. Кучина и отстраненного от должности заместителя заведующего хозяйственно-производственной частью Михайлова, а также денежные начеты за неправильное пользование авансами, передать губотделу РКИ.

6. Проф. Кучина от должности Председателя коллегии немедленно отстранить и исключить из списка работников института, предложить коллегии института до новых выборов возложить председательствование на т. Курского, о чем довести через губОНО до сведения Главпрофобра.

7. Считать необходимым, чтобы впредь командировки ответственных работников губернии в Волышово, а также и командировки по заданиям губернских учреждений членов коллегии института в Псков и другие города производить с санкции Президиума губи-сполкома.

8. Предложить коллегии института все командировки членов коллегии фиксировать в протоколах с указанием цели, места и срока командировки и по возвращении из командировок требовать отчета об их результатах.

9. Обязать коллегию института укрепить связь с Порховским укомом, а последнему предложить посылать на сессионные заседания института от одного до трех своих представителей.

10. Считать хозяйственную комиссию настоящего созыва неработоспособной и Президиум ее, вносящий дезорганизацию в хозяйственную деятельность института, поэтому предложить коллегии реорганизовать хозяйственную комиссию с обязательным включением в нее представителей Комиссии, заведующего хозяйственно-производственной частью, в качестве председателя сельскохозяйственной комиссии.

11. Материалы об упущениях по рабочему вопросу и нарушениях Кодекса законов о труде передать ГСПС для организационных репрессивных мероприятий по профсоюзной линии.

12. Предложить губпрофобру изучить материальное положение студентов института и о возможных улучшениях сделать особый доклад Президиуму губисполкома».

Губисполком также утвердил кандидатуры от губернских организаций для включения их в состав Совета института: от губЗУ — Некрасова или Немыцкого, от губпроф-совета — Крутошинского или Корчагина, от губОНО — Шишова, от губпрофсовета — Вишнякова, от губРКИ — Смирнова, а также представителя от Порховского уисполкома52.

Следовательно, губисполком сделал жесткие, прежде всего, организационные выводы. Дополнительные разъяснения по итогам работы комиссии и вынесенного решения губисполкома Кийс дал корреспонденту «Псковского набата». «Руководящий орган института — коллегия из 5 человек, — сказал он. — Председатель коллегии — крупный ученый, но ездит по всей стране, а в институте не прочитал ни одной лекции. Постоянное его отсутствие сказывается и на работе института, и коллегии. 1-й выпуск к зиме 1923 г. может дать следующее количество работников: 30 ученых полеводов, 11 лесоводов, 10 животноводов или зоотехников. 1-й выпуск получит высшее сельскохозяйственное образование. Всего в институте 171 студент в возрасте 16-38 лет, из них детей крестьян — 120, мещан — 13, рабочих — 15, служащих — 14, остальные — разночинцы. Постоянных преподавателей 13, а кроме того 13 приезжают из Ленинграда. За учебный год прочитано 1444 лекции, изучаются 54 предмета, по 6 из них преподавателей не имеется. В целом с преподавателями дело обстоит хорошо, поэтому идею высшего учебного заведения в обстановке сельской местности можно считать жизненной и вполне приемлемой, если, конечно, губисполкомом будут приняты соответствующие меры к присвоению институту звания высшего учебного заведения, что крайне желательно и важно для всей губернии. Из руководителей института можно отметить как хорошего работника, помощника ректора, заведующего учебной частью Курского. Институту необходима помощь. За неимением средств хозяйственная часть не может развернуть своей работы по 8 имеющимся в ее ведении хозяйствам. Имеется задолженность рабочим и служащим в течение 6 месяцев. Нужна быстрая ссуда от Госбанка и губисполкома. В таком случае Во-лышовский сельскохозяйственный институт оздоровится и станет крепко на ноги»53.

Но институт все еще находился в «неопределенном положении», т. к. никакого решения о его будущем статусе долгое время не принималось. Постоянно испытывавший острую нехватку средств, он не смог в конечном итоге превратиться в центр сельскохозяйственной науки и передового опыта, на

что надеялось при его создании руководство губернии. Весной 1923 г. судьбой его заинтересовался Петроградский политехнический институт, который поднял вопрос о передаче Волышовского института в его ведение путем преобразования его в практическое от-деление54. Эту идею 8 мая 1923 г. поддержал Псковский губком РКП(б), признавший необходимым реорганизовать Псковский сельскохозяйственный институт в филиальное отделение, но не политехнического, а Петроградского сельскохозяйственного института «с льноводным уклоном». Окончательное решение вопроса он предоставил губиспол-кому55.

Решение губисполкома появилось уже через день, 10 мая 1923 г. Прежде всего, Президиум губисполкома заслушал объяснения председателя коллегии института проф. Кучина относительно недавней ревизии института, его предприятий и учхозов, а также решения губисполкома от 27 апреля. На этот раз губисполком еще раз подтвердил свое предыдущее решение об освобождении от должностей Кучина и Михайлова, но дело в суд решил не передавать, посчитав это «нецелесообразным». Но главное: он подтвердил постановление губкома РКП(б), признав «Псковский практический сельскохозяйственный институт отделением Петроградского сельскохозяйственного института» и поручив губОНО в двухнедельный срок «выяснить вопрос о взаимоотношениях с Петроградским институтом»56.

Главпрофобр, однако, пошел навстречу Петроградскому политехническому институту, и 9 июня 1923 г. передал Псковский практический сельскохозяйственный институт в его ведение. 10 июля с участием представителей из Петроградского вуза вопрос обсуждал губисполком, принявший постановление:

«1. Волышовский практический сельскохозяйственный институт преобразуется в техникум индустриального земледелия и наименовывается Псковским техникумом индустриального земледелия при Петроградском политехническом институте им. М. И. Калинина.

2. В соответствии с предписанием Глав-профобра наличный состав студентов 2, 3 и 4 курсов получает возможность закончить об-

учение по программе сельскохозяйственного практического института, причем студенты 2 курса оканчивают обучение в порядке ускоренных выпусков. Студентам 1 курса предоставляется возможность перейти в другие вузы или зачислиться на 3 курс техникума.

3. Необходимые для ликвидации Во-лышовского института и его задолженности средства испрашиваются в центре.

4. Принадлежащие Волышовскому сельскохозяйственному практическому институту учебные хозяйства, за исключением совхозов «Красный бор», «Дорогини» и помещений, занимаемых конезаводом в Волышове, поступают в распоряжение факультета индустриального земледелия Петроградского политехнического института им. М. И. Калинина по особому договору, заключаемому Правлением указанного института с Псковским губисполкомом, для их использования в качестве учебно-вспомогательных учреждений факультета и техникума, а также выполнения опытно-технических и агрономических заданий губернии и центра.

5. Организуемый Псковский техникум индустриального земледелия имеет своим назначением подготовку технического персонала по двум уклонам — агрономическому и сельскохозяйственному.

6. Учебный план техникума рассчитан на три года обучения с приемом в него окончивших курс 7-летней школы или окончивших 1-й концентр школы II ступени. В целях возможной экономии расходов около 60 % предметов учебного плана устанавливаются в общем для обоих уклонов.

7. Согласно примечанию к п. 1, утвержденного Наркомпросом положения о техникумах, Псковский техникум индустриального земледелия, входя в состав факультета индустриального земледелия Петроградского политехнического института, подчиняется Главпрофобру.

8. Псковский техникум индустриального земледелия сорганизуется в соответствии с общим положением о техникумах, причем основные вопросы учебной, административной и хозяйственной жизни техникума разрешаются Советом факультета и Правлением Петроградского политехнического института на основании Положения о Псковском техни-

куме, утвержденного Главпрофобром по согласованию с губОНО.

9. Техникум содержится на средства, отпускаемые центром и губернией, в частях, установленных соглашением между Глав-профобром и губисполкомом.

10. Учхозы организуются на основах хозрасчета, причем доходы от них обращаются на развитие совхозов, а также на удовлетворение нужд на содержание учебно-вспомогательных учреждений и на хозяйственные нужды, и на содержание Псковского техникума.

11. Прием учеников в текущем году установлен 40 человек, в дальнейшем прием может быть увеличен до 80 человек.

12. Кроме подготовки по основам агрономии из сельскохозяйственного техникума выпускаемые агроработники проходят практический курс обучения по специальным культурам или отраслям сельскохозяйственной техники; выбор этих специальностей и количество обучающихся определяется заявками центра и губернии.

13. При техникуме организуются повторительные и специальные курсы для аг-роработников, практиков Северо-Западной области.

14. Ввиду большой трудности привлечения преподавателей, служебного персонала из состава бывшего Практического института сохраняются лица, необходимые для полного развития техникума.

15. Для подготовки преподавателей — специалистов по отдельным отраслям техники и агрономии, направляются через Глав-профобр необходимые средства.

16. Обеспечение учащихся техникума производится на общих основаниях центром и губернией в частях, установленных соглашением.

17. Расположенная в учхозе «Волышо-во» трудовая школа I ступени сохраняется на прежних основаниях, причем представляется целесообразным развитие ее в 7-летку с агрономическим уклоном.»57.

Таким образом, постановлением гу-бисполкома был определен новый статус учебного заведения и его структурных подразделений, порядок финансирования и управления теперь уже среднего учебного

заведения. Практический институт смог сделать только один полноценный выпуск: в 1923 г. было выпущено 27 специалистов. Такое же количество было выпущено и в 1924 г., и этот второй выпуск стал «переходным» от института к техникуму. Подавляющее их большинство осталось работать в Псковской губернии58. Штатное количество преподавательского состава техникума было меньшим, чем института — всего 14 чел., а число лиц в административно-хозяйственной части — восемь. Заведующим техникумом стал П. И. Курский59. Окончательное преобразование произошло в октябре 1923 г., и тогда же был объявлен прием уже «в Волышовский индустриальный техникум повышенного типа, находящийся под ученым покровительством 1-го Петроградского политехнического института». Испытания по русскому языку, математике, физике и обществоведению назначались на период 10-12 ноября, а к занятиям зачисленные приступали с 15 ноября60.

В течение двух лет Волышовский техникум считался отделением Петроградского политехнического института, а в апреле 1925 г. Псковский губисполком признал необходимым сделать его самостоятельным. Свой же первый выпуск (24 чел.) техникум сделал в 1927 г.61 В следующем, 1928 г. решено было перебазировать техникум из Волы-шова в предместье Пскова — Кресты, на базу работавшего здесь до революции среднего сельскохозяйственного училища. Техникум преобразовывался в льноводческий (техникум льноводства и льнообработки) и должен был готовить инструкторов по льноводству и заведующих льнообделочными пунктами, что соответствовало задачам превращения Псковского края в ведущий льноводный район страны. Земли и имущество техникума в Волышове передавались конезаводу, в его бывшем здании размещалась школа крестьянской молодежи. Летом того же года в Крестах начался ремонт помещений, а постепенный перевод техникума начался уже в сентябре. Правда, прием заявлений вновь поступавших и вступительные испытания (начались 13 сентября) проводились еще в Во-лышове, а занятия начались 31 октября уже в Пскове. На ремонт зданий было затрачено 40 тыс. руб., восстановили первым делом

главное здание и четыре флигеля, а шесть флигелей еще ждали своей очереди. После ремонта всех зданий в Крестах можно было разместить до 400 учащихся, имелись помещения для оборудования 30 кабинетов, поэтому появилось намерение перевести туда с 1929 г. и землеустроительный техникум. Объединение этих двух учебных заведений в единый политехникум, по мнению заведующего окрОНО М. Шишова, на 30 % сократило бы административные расходы, позволило бы лучше оборудовать кабинеты и подобрать более сильный преподавательский состав62. Слияния этого, однако, не произошло, и техникумы в течение всех довоенных лет действовали самостоятельно. Ввиду возрастания потребностей в специалистах по технике возделывания и обработки льна Псковский льно-техникум в 1930 г. заявил, что может принять на первый курс сразу 340 человек, т. к. были получены запросы о выделении мест для посланцев Украины и Белоруссии, 100 мест забронировали Колхозцентр и Льнопенько-трест63.

Но выпускники его были специалистами со средним специальным образованием, опыт же функционирования высшего сельскохозяйственного учебного заведения в лице Волышовского института оказался в губернии очень коротким. После его преобразования в техникум, в 1920-1930-е гг. вопрос о создании вуза сельскохозяйственного направления в Псковском крае не поднимался. Он был поставлен уже в послевоенные годы, когда Псковский и Великолукский обкомы ВКП(б) почти одновременно (первый — 20 января, второй — 24 февраля 1950 г.) выступили с инициативой открытия в этих двух областных городах собственных сельскохозяйственных институтов, направив соответствующие ходатайства в Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б)64. Но тогда эта инициатива не получила практического воплощения. Она стала явью с созданием в 1957 г. на базе Смоленского зооветеринарного института и Ленинградского института прикладной зоологии и фитопатологии сельскохозяйственного института в Великих Луках, который начал свою образовательную деятельность 8 января 1958 г. (с 1994 г. — Великолукская государственная сельскохозяйственная академия).

Примечания

Вестник Псковского губернского земства. 1911. № 20 (29 мая). С. 4.

Вестник Псковского губернского земства. 1912. № 14 (15 апреля). С. 6.

Вестник Псковского губернского земства. 1912. № 22 (10 июня). С. 3; 1914. № 22. С. 4.

Псковский набат. 1919. 14 марта.

Псковский набат. 1919. 28 марта.

Псковский набат. 1919. 20 марта.

Псковский набат. 1919. 10 января, 19 апреля; ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 200. лл. 55, 81. ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 209. л. 150.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1324. л. 38; Псковский набат. 1923. 15 февраля.

Псковский набат. 1923. 12 января.

Псковский набат. 1920. 7 января.

Псковский набат. 1919. 30 декабря

Псковский набат. 1919. 19 февраля

Псковский набат. 1920. 2 января

Хрисанфов А. Псковский практический сельско-хозяйственный институт в Волышове // Новая жизнь. 1922. № 8. С. 98-99. Настоящая статья является первым подробным повествованием об институте, ограниченная, однако, рамками с момента перевода его в Волышово и до конца 1922 г., и не дающая представления о дальнейшей судьбе учебного заведения. Уже в наши дни Волышовскому институту (впоследствии техникуму) была посвящена статья М. Т. Марковой (Маркова М. Т. Во-лышовский сельскохозяйственный // Псковский край: Культура, образование, история. Сб. статей. Псков, 2000. С. 91-104), написанная на основе архивных документов. Обнаруженные нами новые документы и материалы позволяют несколько расширить повествование, хотя в ряде случаев не удалось избежать повторения некоторых примеров и фактов, приводимых М. Т. Марковой. Не излагается в настоящей статье и история располагавшегося в Волышове в 1923-1928 гг. техникума. ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 209. л. 150; ГАНИПО. Ф. 1. оп. 1. д. 127. л. 32. Псковский набат. 1923. 12 января. Хрисанфов А. Указ. соч. С. 98. Псковский набат. 1920. 15 июня.

ГАПО. Ф. 203. оп. 1. д. 22. л. 21; Хрисанфов А. Указ. соч. С. 100. Псковский набат. 1921. 17 февраля.

Псковский набат. 1921. 31 августа; ГАНИПО. Ф. 1. оп. 1. д. 181. л. 187.

ГАПО. Ф. 590. оп. 2. д. 122. лл. 442, 444, 446, 449, 450, 452, 454, 456, 458, 460, 462, 464, 466.

ГАНИПО. Ф. 1. оп. 1. д. 179. л. 1; д. 184. л. 107.

Псковский набат. 1921. 29 декабря.

Отчет Псковского губернского экономического совещания. Вып. 2 (1 октября 1921 — 1 апреля

1922 гг.). Псков, 1922. С. 36.

Хрисанфов А. Указ. соч. С. 99-100.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1003. л. 134.

ГАНИПО. Ф. 128. оп. 1. д. 223. лл. 6, 9, 11.

Псковский набат. 1922. 11 мая, 8 июня; ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 716. л. 38.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 968. л. 671.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 716. л. 250, 263; д. 717. л. 120.

Хрисанфов А. Указ. соч. С. 100.

Псковский набат. 1922. 26 сентября.

ГАНИПО. Ф. 128. оп. 1. д. 289. л. 61.

Там же. Л. 62.

Там же. Л. 60.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 716. л. 251; д. 717. л. 121. Псковский набат. 1922. 10 декабря. Псковский набат. 1922. 13 августа.

ГАНИПО. Ф. 128. оп. 1. д. 289. л. 92; Псковский набат. 1922. 11 ноября.

Псковский набат. 1923. 12 января.

ГАНИПО. Ф. 128. оп. 1. д. 329. л. 11.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1324. л. 37; д. 977. лл. 30, 38, 80.

4

6

/

8

9

10

11

12

13

14

15

16

1/

18

19

20

21

22

23

24

25

26

2/

28

29

30

31

32

33

34

35

36

3/

38

39

40

41

42

43

44

Псков № 20/6

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 977. лл. 68-69; Хрисанфов А. Указ. соч. С. 100.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1353. лл. 20-21.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 968. лл. 626-627.

ГАНИПО. Ф. 128. оп. 1. д. 329. лл. 1, 10.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1324. л. 38.

Псковский набат. 1923. 15 февраля.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 977. л. 68.

Там же. Л. 83.

Псковский набат. 1923. 5 мая.

Псковский набат. 1923. 13 июля.

ГАНИПО. Ф. 1. оп. 1. д. 301. л. 35.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 977. л. 88; д. 1326. л. 35.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 977. л. 114; д. 1318. л. 137; Псковский набат. 1923. 13 июля.

ГАНИПО. Ф. 3. оп. 1. д. 116. л. 2; Псковский набат. 1928. 28 апреля.

ГАПО. Ф. 590. оп. 1. д. 1318. л. 139; оп. 2. д. 122. л. 442.

Псковский набат. 1923. 26 октября.

Псковский набат. 1925. 25 апреля; 1928. 28 апреля.

Псковский набат. 1928. 24 июня, 13 июля, 4, 6 и 16 сентября, 1 ноября, 11 декабря. Псковский колхозник. 1930. 21 июня.

ГАНИПО. Ф. 1219. оп. 1. д. 1013. лл. 46-47; ф. 5473. оп. 1. д. 1369. л. 71.

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64