CC BY
190КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
© Коллектив авторов, 2009 УДК [159.923.2:616.89-052](045)
Для корреспонденции
Портнова Анна Анатольевна - доктор медицинских наук, руководитель отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-55-95
А.А. Портнова, О.В. Серебровская, С.В. Тарасов, В.П. Цекин
Психопатологические особенности личности, вовлеченной в деструктивный культ
(клиническое наблюдение)
ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва Пензенская областная психиатрическая больница
Psychopathological traits of a person entrapped in a destructive religious cult
(clinical observation)
A.A. Portnova, O.V. Serebrovskaya, S.V. Tarasov, V.P. Tsekin
A full-scale clinical and social-psychological case report is presented of a 48-year old female patient who had lived for about six months in Pyotr Kuznetsov's sect in the Penza region. Personality, social and psychological factors that induced the patient to join the cult and resulted in the development of specific personality traits and psychic disturbances are analyzed.
В статье представлено развернутое клиническое и социально-психологическое описание случая пациентки 48 лет, около полугода прожившей в секте Петра Кузнецова (г. Пенза). Проанализированы личностные, социальные, психологические факторы, повлиявшие на уход обследуемой в секту и приведшие к формированию специфических личностных особенностей и психических нарушений.
В современной России деятельность деструктивных культов остается достаточно распространенной, несмотря на противодействие как государственных организаций, так и основных религиозных конфессий. На территории России действует тысячи различных сект, более 400 из которых признаны деструктивными (по данным Российской ассоциация центров изучения религии и сект [5]), т.е. оказывающими разрушительное действие на психическое и физическое здоровье человека. По некоторым данным, членами этих сект являются около 300 тыс. человек.
Членами группы деструктивного культа* становятся люди различных, но при этом вполне определенных черт личности. Зарубежные исследования показывают, что в секту вовлекаются не только лица с уязвимой психикой и психическими расстройствами [16, 17, 20, 21]. Около половины сектантов можно считать психически здоровыми индивидами со зрелой структурой личности. В секту они вовлекаются в период временного нарушения психического равновесия, например, после развода, смерти близкого человека, в период сложного
* Деструктивный культ - это любая авторитарная иерархическая организация (религиозная, политическая, психотерапевтическая, образовательная или коммерческая), которая практикует обманную вербовку; прибегает к использованию контроля сознания, чтобы сохранить своих последователей зависимыми и покорными лидеру и доктрине [18].
38
пубертатного этапа онтогенеза. У другой половины сектантов выявляются предшествовавшие членству в секте психические расстройства [11, 15, 20]. К социально-психологическим причинам, способствующим вовлечению в секту, относят социальную неустроенность, наличие стрессовых ситуаций, отсутствие религиозного опыта [1, 2, 16, 21].
Среди личностных характеристик, которые могут предрасполагать к сектантству, выявляют повышенную тревожность, чувство одиночества, сочетание ригидности и импульсивности [1]. Часто выявляются признаки шизоидного, параноидного и зависимого расстройства личности [4, 12].
Ф.В. Кондратьев [6, 7] выделяет два варианта личностной мотивации присоединения к неокультам - по преобладанию чувственного либо когнитивного компонента интереса к секте.
К психопатологическим последствиям пребывания в деструктивной группе относят развитие депрессии, тревожных состояний, страхов, диссоциативных расстройств, в том числе нарушение идентичности и погружение в воспоминания («Аоайг^»), ночные кошмары, нарушения сна, посттравматическое стрессовое расстройство, психосоматические симптомы, нарушения пищевого поведения. Всеми исследователями отмечаются выраженная глубина, затяжной характер, малая обратимость психических нарушений, а также тяжелая социальная дезадаптация [1, 3, 7, 9-11, 19].
Психологические последствия пребывания в секте включают в себя чувство вины, трудности принятия решений, задержку или регресс в психологическом развитии, потерю доверия, страх преследования членами секты, переживания по поводу потери семьи и друзей, трудности взаимоотношения с противоположным полом [13, 22]. Необходимо отметить, что вопрос вторичности этих нарушений остается дискуссионным, так как пре-морбидные особенности пациентов оказываются конгруэнтными выявленным после пребывания в секте.
После ассимиляции в секте личностные особенности нивелируются и формируется особый психо-тип. Исследования общих закономерностей формирования этого психотипа немногочислены. Прежде всего это объясняется тем, что психиатрия является областью медицины, которую избегают адепты всех без исключения деструктивных культов. Попадание в поле зрения психиатров сектанта, как правило, вызвано возникновением у него психотического состояния, выраженных нарушений поведения либо необходимостью судебно-психиатрической экспертной оценки [6, 7].
К внешним признакам, определяющим психотип сектанта, относят следующие: утрата способности к пониманию и использованию иронии и метафор, сужение словарного запаса, «механическая» речь [11]. У сектантов развивается когнитивная дисфун-
кция с ухудшением внимания, памяти и мышления. В период восстановления бывшие члены секты предпочитают выполнять малоквалифицированную работу, не требующую мыслительной деятельности или принятия решений. Наблюдаются эмоциональное сужение и притупление, регрессивные формы поведения и реагирования [11, 12, 14].
Приведенный ниже клинический пример представляет, по-нашему мнению, несомненный интерес, поскольку демонстрирует характерное для члена деструктивной секты развитие своеобразных психопатологических изменений на фоне пре-морбидных особенностей личности.
Клинический пример
Больная Зоя Н., 1960 г.р., 13.11.2007 г. госпитализирована в острое психиатрическое отделение Пензенской областной психиатрической больницы в недобровольном порядке. Показаниями для госпитализации послужили многодневный отказ от пищи и психомоторное возбуждение.
Анамнез жизни и заболевания (со слов пациентки). Родилась от нормально протекающей беременности, была третьим ребенком из пятерых в семье. Отец злоупотреблял алкоголем. Иная психопатологическая наследственность больной отрицается. Росла в религиозной (православной) семье. Раннее развитие - без особенностей, хотя была физически ослабленным ребенком. Среди сверстников имела много друзей. Активно занималась общественной работой, играла в самодеятельности. В детстве и подростковом возрасте мечтала «о какой-либо интересной профессии» - актрисы, стюардессы, модельера. Училась посредственно, без интереса. После 8-го класса пыталась поступить в художественное училище, но не смогла сдать вступительные экзамены и продолжила обучение в школе. После 10-го класса поступала в вуз, чтобы стать художником-модельером, однако экзамены не сдала и была вынуждена пойти работать на ткацкую фабрику в соседнем городе. Проработав год ткачихой, вернулась к матери и бабушке. В 19 лет вышла замуж, но развелась с мужем через 7 лет из-за его пьянства. От брака имеет двоих детей (23 и 26 лет). После развода уехала на Север, поступила на военную службу. До 1994 г. работала секретарем в канцелярии воинской части, получала повышение по службе, дослужилась до прапорщика. Часть, в которой проходила службу Зоя, находилась в Кабардино-Балкарии, принимала участие в антитеррористических операциях в Чечне. Как она вспоминает, всегда была активной, любила быть в центре внимания, хорошо одеваться, участвовать в общественной жизни. Несмотря на большое количество поклонников и любовных романов, повторно замуж не вышла. Близких друзей никогда не
39
КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
имела. Пациентка была материально обеспечена, ожидала получения жилищного сертификата.
В 2000 г. после присвоения ИНН неожиданно вспомнила о бабушке, которая предупреждала, что «когда всем дадут номера, придет сатана и наступит конец света». С этого времени, не оставляя службы и воспитания детей, увлеклась чтением религиозной литературы. В 2004 г. под влиянием сформировавшихся убеждений уволилась со службы, отказалась от сертификата на получение жилплощади, уничтожила удостоверения и паспорт. От знакомой узнала о «православном пророке отце Петре» (П.И. Кузнецове), живущем в Пензенской области, и стала с ним переписываться. В то же время занялась написанием книг религиозного содержания, которые подписывала псевдонимом Зоборник, представлявшим собой аббревиатуру ее собственных имени, отчества и фамилии. В этот период была активна, испытывала душевный подъем, настроение было хорошим, даже приподнятым. С детьми общение прекратила, так как «не чувствовала в этом потребности». В январе 2007 г., оставив все имущество и детей в Белоруссии, приехала в Пензу, разыскала общину Кузнецова и поселилась в той же деревне. Однако члены общины ее не приняли, что сама Зоя объяснила своей греховностью («привыкла ходить на каблучках по паркету»). Общаясь с единомышленниками, помимо внутреннего покоя и ощущения, что «находится на своем месте», испытывала некоторое чувство обиды, что ее не принимают «как свою». Объясняла это себе тем, что «все они на несколько шагов в духовном смысле впереди». При этом часто вмешивалась в уклад жизни группы, объясняла им, что они неправильно питаются (слишком скоромно), не так ведут быт. Сама тяготилась отсутствием удобств, грязью и бездорожьем в деревне. Не выдержав испытаний, из-за «своей капризности и неисполнения обещаний, данных сестрам и отцу Петру», уехала на родину, предварительно исповедовавшись Кузнецову и получив от него «прощение грехов». «Пройдя духовное развитие», много молясь, летом 2007 г. Зоя приняла решение вернуться, выписалась со своей жилплощади и приехала в общину. Однако ее вновь не приняли. Кузнецов разрешил остаться и дал 15 тыс. руб. на покупку дома в деревне. Тяжело переживала, когда члены культа спустились в подземелье ожидать конца света, не взяв ее с собой. Отказ общины принять ее объясняет тем, что «они не распылялись, как я, на мирские дела». Покорно согласилась с мнением Кузнецова: «Она не изменилась. Не поднялась на ступень духовного развития». Получив предложение жить отдельно от всех, «много плакала и спрашивала отца Петра - за что?». Перестала есть, доведя себя до сильного истощения, в связи с чем и была госпитализирована в психиатрическую больницу.
Психический статус. В кабинет вошла неспешно, вежливо поздоровалась, села на краешек стула. Одета опрятно, на голове аккуратно повязанный платок, одежда длинная, закрывающая все тело, но вполне современная. Худощавая, миловидная, выглядит на свой возраст. В контакт вступает охотно, сидит в одной позе, которая выражает покорность. На лице - скорбное выражение, движения замедленны. Мимика однообразная, не меняется в зависимости от содержания разговора. Ориентирована в месте, времени и собственной личности. Адекватно оценивает проверочный характер ситуации. На вопросы отвечает развернутой фразой, достаточно полно, иногда - с излишней детализацией, в целом в русле поставленного вопроса, но не всегда по существу. Темп речи снижен, отвечает после некоторой паузы. Голос монотонный, почти лишенный интонаций. В речи постоянно использует цитаты из книг религиозного содержания, в том числе и из произведений П. Кузнецова, метафоры.
Себя характеризует «самодостаточной, с испытывающим характером», упрекает себя в том, что имеет «больше знаний, чем истинной веры», называет себя «бременем для Петра». Среди духовных приоритетов называет Бога и Вечную жизнь. Считает себя истинно православной. Основное свое предназначение видит в молитвах о близких, и в этом ее долг как матери. О детях отзывается равнодушно, говорит, что постоянно молится за них, продолжая «сильно любить». При этом с обидой упоминает, что стала не нужна им, когда выросли. Считает это следствием того, что всегда мало уделяла им внимания. Отказ Петра Кузнецова вместе со всеми уйти в подземелье объясняет его иным предназначением («чтоб проповедовать и нести по свету»). Считает Кузнецова своим духовным наставником, проповедником, «почти кумиром», замечая, что Божественные заповеди запрещают «сотворить себе кумира». Хотела быть его правой рукой в общине, и из-за своих амбиций пострадала. Считает вероятным массовое самоубийство членов общины, находящихся под землей, если на них будет оказываться давление извне. Говорит об этом равнодушно. На вопрос, будет ли жалко детей, которые тоже погибнут, отвечает: «Значит, так будет угодно богу». При этом отмечает, что не считала бы такой поступок (самоубийство) грехом, так как «быть на моем месте - еще хуже».
В ходе беседы больная, многократно высказывая идеи самоуничижения, собственной греховности и вины, говорит, что, находясь «среди своих», вела себя неправильно, «даже вставляла спицы в колеса отцу Петру», иногда оспаривая его решения и указания. Вскользь говорит о том, что и сама могла бы «организовать вокруг себя людей». О том, что «все ушли под землю», узнала после того, как это произошло. Объясняет уход единомышленников невозможностью продолжать вести избранный
40
образ жизни в сложившихся условиях. Упоминает о конфликте с местным населением, о «хулиганствующих элементах», оскорблявших членов общины. Оставшись одна, практически ничего не ела, так как «они забрали все запасы». Спустя несколько дней в связи с угрозой для собственной жизни была недобровольно госпитализирована. Сутки провела в отделении милиции. Видения и вещие сны отрицает. Нарушений мышления в беседе выявить не удается. Отмечается наклонность к резонерству и обстоятельности.
В отделении ведет себя спокойно, ни с кем из пациентов и персонала не общается, преимущественно лежит на кровати. Охотно дает интервью журналистам. Телевизор не смотрит, ссылаясь как на запрет просмотра телепередач членами общины, так и на отсутствие в телепрограмме достойных сюжетов. Происходящими событиями вокруг затворников не интересуется. Сон и аппетит хорошие.
Данные психологического обследования. Целью психологического исследования явилось изучение особенностей познавательной, эмоционально-волевой и личностной сфер больной. Методы и методики: клиническое наблюдение, изучение анамнестических данных, заучивание 10 слов, пиктограммы, исключение лишнего понятия, сравнение понятий, предметная классификация, таблицы Шульте, повторение цифр, кубики Кооса, последовательность картинок, объяснение пословиц и поговорок, опросник ММР1. На момент обследования больная жалуется на слабость, сонливость, вялость. Больной себя не считает, высказывает недоумение по поводу оснований госпитализации. Интересуется сроками и возможностью выписки, а также результатами обследования. В поведении упорядочена, проверочный характер ситуации оценивает адекватно. Сидит в одной позе, движения замедлены, на вопросы отвечает после непродолжительной паузы. К факту госпитализации относится спокойно, покорно принимает лечение, хотя изредка высказывает недовольство, но без эмоциональной захваченности и раздражения. К выполнению экспериментальных заданий приступает послушно, стараясь следовать инструкции психолога, однако заинтересованности в выполняемой работе не проявляет. В ходе эксперимента обнаруживает некоторое ослабление активного внимания, трудности его концентрации, переключения, исто-щаемость психических процессов, а также парциальное ослабление памяти (как при заучивании 10 слов, так и в ходе опосредованного запоминания). Ассоциативные образы, созданные больной в методике «Пиктограммы», соответствуют по содержанию предъявляемым стимулам, психологически объяснимы, воспроизводимы. Мышление «понятийного» типа; больной доступны сложные обобщения, понимание скрытого и переносного
смысла (объяснение пословиц и поговорок), установление причинно-следственные и временных связей. Обобщения больная строит преимущественно на основе существенных признаков, между тем отмечаются отдельные соскальзывания на конкретно-ситуационные и латентные признаки, в целом поддающиеся коррекции. В исследовании фиксируются признаки инертности психических процессов в виде трудностей включения в задание, переключения на новый модус рассуждения. Конструктивное мышление ослаблено, отмечаются затруднения в «критических» заданиях, более сложных вариантах кубиков Коса.
Среди личностных особенностей больной выявляются обостренная чувствительность, обидчивость, мнительность, неуверенность в себе, приводящие к усиленной внутренней «переработке» впечатлений. В структуре личности отмечается преобладание тормозимых черт: пассивности, инт-равертированности, конформности, пессимистичности. Также фиксируются высокие показатели тревожности и эмоциональной лабильности, неустойчивость самооценки, склонность к застреванию на впечатлениях и переживаниях, высокая чувствительность к средовым воздействиям при недостаточной гибкости адаптивных механизмов и низком уровне осознания, обращенность больной в мир собственных переживаний и фантазий, застенчивость, замкнутость, социальная пассивность. Следует отметить тенденцию к демонстративным проявлениям чувств и эмоций, предпочтение внешне эффектных форм поведения с показным смирением, стремление к привлечению внимания, лидерству, признанию, идущие вразрез с духовными убеждениями больной, но остающиеся актуальными для её внутреннего состояния, а также эгоцентричные установки с низким уровнем критичности (при внешней готовности к формированию идей самообвинения и самоуничижения). В целом личностный портрет больной характеризуется сочетанием субъективизма интроверта с инертностью установок и настойчивостью личности, склонной к педантизму и настороженной подозрительности, а также замкнутостью и демонстративностью.
Таким образом, имеют место легкие органические изменения когнитивных функций в виде ослабления концентрации и переключения внимания, исто-щаемости психических процессов, парциального ослабления памяти с преобладанием нарушений оперативной памяти умеренной степени, ригидности мышления, ослабления конструктивных функций. Следует отметить редкие «соскальзывания» в суждениях с опорой на латентные признаки. Поэтому можно говорить о некотором своеобразии мышления, его нестандартности. В структуре личности преобладает гипостенический тип реагирования с чертами ригидности, шизоидности и истероидности.
КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
Клиническое заключение. В клинической картине на первый план выступают депрессивные нарушения в виде постоянно сниженного фона настроения, идей самообвинения сверхценного уровня, пониженного аппетита, фиксации на неприятных размышлениях о будущем. Длительность депрессивного расстройства около полугода. Депрессивная симптоматика стала постепенно развиваться после поселения в общине, когда пациентка осознала, что не принята единомышленниками. Религиозная увлеченность не носит бредового характера, так как явных нарушений логики суждений выявить не удается, однако аффективная насыщенность, охваченность идеями конца света, полное изменение прежнего образа жизни говорят о сверхценном характере этого явления. Преморбидные особенности личности в первую очередь можно охарактеризовать как демонстративные. При этом, имея высокий уровень притязаний (на образование, профессию, успех, хорошую семью), больная Зоя Н. не смогла себя реализовать ни в одной из сфер. Осознание своей неуспешности у личности истероидного круга не могло не привести к декомпенсации личностной акцентуации и уходу от действительности в совершенно иную среду. Таким образом, в соответствии с Международной классификацией болезни состояние больной следует расценивать как «Пролонгированная депрессивная реакция» ^43.21), «Истерическое расстройство личности» ^60.4).
Дифференциальный диагноз. Состояние пациентки не позволяет в настоящее время говорить однозначно об отсутствии эндогенного процесса. Необходимость в проведении дифференциальной диагностики с шизофренией вызвана внезапным и очень резким изменением всего уклада прежней жизни (после «озарения» по поводу ИНН), разрыв всех социальных связей, прекращение отношений с семьей. У пациентки совершенно изменилось мировоззрение. Она поменяла образ жизни, привычки, внешний вид. Новые, не свойственные ранее религиозные убеждения изменили и поведение женщины. Почти все время она стала проводить в молитвах, чтении духовной литературы, метафизических размышлениях. Поиск себя привел ее в секту П. Кузнецова, где, несмотря на близость интересов, не смогла адаптироваться. Эмоциональная сфера пациентки помимо депрессивного аффекта характеризуется равнодушием, нивелировкой эмоций, отсутствием эмпатии, закрытости переживаний. Особенности мышления проявляются в виде резонерства, обстоятельности, единичных соскальзываний. Личностный профиль свидетельствует о наличии черт шизоидности. Не исключено, что динамическое наблюдение за пациенткой позволит заметить прогредиентность болезни, что сделает диагноз шизофрении более очевидным.
Социально-психологическая оценка. Прежняя личностная идентичность больной Зои Н. как человека общительного, активного, веселого, заботливого, гиперсоциального, любящего развлечения, в настоящее время полностью подавлена. У пациентки оказались разорваны прежние социальные связи, в том числе и с близкими родственниками. Однако у нее не произошло полного вытеснения индивидуальности коллективными интересами группы, Именно ядерное качество ее личности быть в центре внимания, высокие притязания на признание ее авторитета привели к конфликту в группе и ее отторжению сектантами. В свою очередь ко внегрупповому социуму у нее сформировалось если не откровенно негативное, то отвергающее и высокомерное отношение как у человека, познавшего высшую истину, была сформирована позиция «мы - они». Клинически и пато-психологически выявлено торможение (вплоть до угнетения) многих психических процессов (памяти, внимания, мышления). У больной отмечаются сужение спектра эмоций и чувств с их разделением на «разрешенные» и «запрещенные», культивирование страха перед внешним миром, полная десоциализация и выраженная зависимость от групповых процессов.
Обсуждение
В приведенном клиническом случае представлено сочетанное действие нескольких факторов, повышающих вероятность вовлечения личности в деструктивный культ. Так, имеют место воспитание в авторитарной и религиозной семье, физическая ослабленность в детстве, ряд неудач, психот-равмирующих и неоправданных ожиданий (провал на экзаменах, неудачное замужество, невозможность получения желаемого образования, участие в операциях в «горячих точках»), служба в жестко структурированной системе (армии), возраст и пол, наличие экзистенциального кризиса и определенного типа характера. Культовые организации используют потребность человека в дружеском внимании, поддержке, значимости для окружающих. Деструктивные культы в первую очередь предлагают одиноким людям безусловное принятие, обещая счастливое будущее в этом мире или после физической смерти. Неожиданные сердечность и внимание, проявленные со стороны членов группы, заставляют «новобранцев» отказаться от контактов со своими семьями и бывшими друзьями, пожертвовать деньги, перейти к аскетизму и преданности коллективным идеалам. Культ помогает структурировать окружающую действительность, налагая жесткие ограничения на поведение, поддерживая дисциплину, четко регламентируя не только распорядок труда и отдыха, но и все сферы жизни. В такой
42
группе человек находит то, что ему не удалось найти в мирской жизни. Приманкой становятся обещания спасения, личностных достижений, приобщения к таинствам.
В заключение необходимо сказать, что клиническая оценка процесса культовой деформации личности приближает в определенной степени к пониманию, а следовательно, и к разрешению этой проблемы.
Литература
2.
3.
5.
6.
7.
9.
Бондарев Н.В. Социально-психологические и клинические особенности лиц, вовлечённых в нетрадиционные религиозные культы // Психиатрия и религия на стыке тысячелетий: Сб. науч. работ Харьковской областной клинической психиатрической больницы № 3 (Сабуровой дачи) и Харьковской медицинской академии последипломного образования / Под общ. ред. П.Т. Петрюка, Р.Б. Брагина. -Харьков, 2006. - Т. 4. - С. 22-24. Вершинин М.В. К вопросу об использовании информации о деятельности деструктивных культов и сект. - Шр://рэу-factor.org/infosect.htm
Волков Е.Н. Преступный вызов практической психологии: Феномен деструктивных культов и контроля сознания (введение в проблему) // Журн. практ. психолога. - 1996. -№ 2. - С. 87-93.
Жуковский В.И., Мороз В.В. Влияние некоторых деструктивных религиозных сект на психическое здоровье и поведение человека // Психиатрия и религия на стыке тысячелетий: Сб. науч. работ Харьковской областной клинической психиатрической больницы № 3(Сабуровой дачи) и Харьковской медицинской академии последипломного образования / Под общ. ред. П.Т. Петрюка, Р.Б. Брагина. -Харьков, 2006. - Т. 4. - С. 34-36. Информационно-аналитический сайт по проблеме тоталитарных сект. - http://www.anticekta.ru/iu Кондратьев Ф.В. Проблема религиозных культовых новообразований («сект») в психолого-психиатрическом аспекте. Аналитический обзор. - М., 2000. - 100 с. Кондратьев Ф.В. Виды социально значимого поведения, связанного с религиозностью человека (судебно-психиат-рический аспект): Пособие для врачей. - М., 2006. - 80 с. Подсознательные формы 'коллективного реагирования и поведения в новых «конфессиональных» группах на современном социокультуральном фоне // Журн. практ. психолога. - 1997. - № 4. - С. 94-102. Петрюк П.Т. Деструктивные культы и психическое здоровье // Психиатрия и религия на стыке тысячелетий: Сб. науч. работ Харьковской областной клинической психиатрической больницы № 3 (Сабуровой дачи) и Харьковской медицинской академии последипломного образования /
Под общ. ред. П.Т. Петрюка, Р.Б. Брагина. - Харьков, 2006. -Т. 4. - С. 80-83.
10. Полищук Ю.И. Влияние деструктивных религиозных сект на психическое здоровье и личность человека // Журн. практ. психолога. - 1997. - № 1. - С. 93-97.
11. Clark J. Cults // J. Am. Medic. Assoc. - 1979. - Vol. 243 (3). - Р. 279-281.
12. Conway F., Siegelman J. Snapping: America's epidemic of sudden personality change. - New York: J.B. Lippincott Company, 1978.
13. Delgado R. Religious totalism: Gentle and ungentle persuasion under the first amendment // Southern California Law Review. -1977. - Vol. 51 (1). - Р. 1-98.
14. Delgado, R. Religious totalism: Gentle and ungentle persuasion under the First Amendment. - Southern California Law Review. - 1977. - Vol. 51. - Р. 1-97.
15. GalanterM. (ed.). Cults and New Religious Movements: A Report of the American Psychiatric Association. - Washington, DC, American Psychiatric Press, 1989.
16. GalanterM. Cults and zealous self-help movements: a psychiatric perspective // Am. J. Psychiatry. - 1990. - Vol. 147. - Р. 543551 [Medline].
17. Group for the Advancement of Psychiatry, Committee on Psychiatry and Religion: Leaders and Followers: A Psychiatric Perspective on Religious Cults: Report 132. - Washington, DC, American Psychiatric Press, 1992.
18. Hassan St. Combatting Cult Mind Control. Park Street Press, 1990. - Rochester, Vermont.
19. Langone M.D., Clark J.G. New Religions and Public Policy: Research Implication for Social and Behavioral Scientists // Scientific Research and New Religions: Divergent Perspectives, ed. by Brock K. Kilbourne, Pacific Division American Association for the Advancement of Science. - San Francisco, California, 1985. - Р. 90-113.
20. Levine S.I/. Role of psychiatry in the phenomenon of cults // Can. J. Psychiatry. - 1979. - Vol. 24. - Р. 593-603 [Medline].
21. Nieburg H., Langone M.D. Psychosocial aspects of cults and Satanism // Academy Forum. - 1994. - Vol. 38 (1, 2). - Р. 13-16.
22. Singer M. Coming out of the cults // Psychology Today. -1979. - Vol. 12 (8). - Р. 72-82.
43
