CC BY
91
2) пассивная позиция (не думать о пенсии, продолжать до последнего работу в органах внутренних дел): «Не думать о пенсии», «Уходи на пенсию, и будет все хорошо». По результатам получается, что 58% респондентов выражают активную, 42% — пассивную жизненную позицию.
Далее мы попытались выявить наиболее значимые корреляционные связи (на уровне значимости р<0,05). Степень адаптации связана со сроком, прошедшим с момента выхода на пенсию х2=0,511 (критерий Пирсона), rs=0,504 (коэффициент Спирмена), р<0,01. Степень адаптации выше у сотрудников, которые дольше находятся на пенсии.
Тесно связаны между собой оценка респондентами изменений, произошедших после выхода на пенсию, и активность жизненной позиции. Здесь наибольшее влияние (р<0,01), видимо, оказывают оценка здоровья (х2=0,653; rs=0,649) и отношений в семье (х2=0,597; rs=0,609).
Со степенью адаптации отрицательно коррелирует употребление алкоголя (р<005; х2=-0,485; rs= -0,401), что еще раз подтверждает значимость этой проблематики.
Бесперспективность службы в качестве причины выхода на пенсию коррелирует со степенью адапти-рованности на момент обследования (р<0,05; c2=:0,407;rs=0,389). Отсюда можно предположить, что те, кто оценивают службу как неперспективную, планируют свою дальнейшую жизнь на пенсии и это, отчасти, способствует их адаптации. Эту гипотезу подтверждает связь между активностью жизненной позиции и бесперспективностью службы в качестве причины выхода на пенсию (р<0,01; х2=0,603; rs=0,603).
Уровень адаптации к жизни на пенсии в меньшей степени коррелирует с поиском работы в допенсион-ный период (р<0,05; rs=0,392). Хотя эта гипотеза, на наш взгляд, нуждается в проверке на более масштабной выборке, так как в нашем случае всего три человека заявили, что причиной их выхода на пенсию была новая работа.
Выход на пенсию по семейным обстоятельствам отрицательно коррелирует со степенью адаптации на момент обследования (р<0,05; х2=-0,479; г=0,467). Далее мы попробовали провести факторный анализ полученных результатов и выявили еще одну интересную закономерность.
Было выделено два основных фактора.
Первый - (меж-)личностные условия социальной дезадаптации.
Второй - противоречивые изменения образа жизни.
Normalized principal components Результаты факторного анализа(методом главных компонент) оценок изменений, произошедших после выхода на пенсию. Variables
Материальное положение Изменение распорядка дня Отношения в семье Здоровье
2
0,812 -0,453 -0,148 0,067
3 4
0,203 -0,017
0,320 -0,180
-0,036 0,365
-0,374 -0,198
-0,547 -0,812 -0,918 -0,904
Следовательно, получается, что отношения в семье, здоровье и изменения распорядка дня в совокупности способны серьезно «выбить человека из колеи», но стабильное материальное положение во многом может снижать трудности в этой сфере. Также следует отметить, что пенсионер, скорее всего, доволен либо изменениями распорядка дня (графиком), либо своим
материальным положением. Здесь можно выдвинуть как минимум две объяснительные гипотезы: 1) либо работающий пенсионер устал от ненормированного рабочего дня во время службы и теперь хочет отдохнуть; 2) либо он не справляется с новой работой, требующей большей инициативности, самостоятельности.
В заключение следует отметить, что хотя делать какие-либо глобальные выводы на основе представленного количества наблюдений рано, некоторые особенности жизни пенсионеров органов внутренних дел отметить все-таки можно.
На процесс адаптации к условиям пенсионной жизни влияет множество факторов и, несмотря на относительно молодой возраст сотрудников, один из наиболее значимых показателей - состояние здоровья. Важны также факторы, характеризующие профессиональную деятельность на пенсии, срок, прошедший с момента выхода на пенсию, отношения в семье и степень подготовленности к завершению карьеры.
Все это говорит о необходимости разработки реабилитационных мероприятий по отношению к пенсионерам и к сотрудникам, которые только готовятся завершить службу.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляция поведения. — М.: Наука, 1978. - С. 19.
2. Пеньков Е. М. Социальные нормы - регуляторы поведения личности. — М.: Мысль, 1972.
3. Сальников В.П., Петухов В.Г., Jloum XX. Профессиональная деятельность сотрудников органов внутренних дел глазами жителей Санкт-Петербурга // Персонал.-2000, —№2.
4. Солодников В.В Социально-дезадаптированная семья в современном обществе. - Рязань: Пресса, 2001, —С. 171.
5. Ушаков И.Б., Стариков С М. Социальная адаптация и состояние здоровья авиаторов после выхода на пенсию // Социс. — 1996. — № 9.
6. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. - М.: Добросовет, 2001. - С. 104-111.
ПСИХОЛОГО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
Канд. психол. наук, доцент В.И. Шмыков, канд. юрид. наук, доцент В.Г. Шумихин
Пермский филиал Нижегородской академии МВД России
Юридическая психология является прикладной наукой для юриспруденции. Методологические основы юридической психологии служат достижению успешных решений определенных задач правоохранительной деятельности. В настоящее время успешно используются специальные познания в психологии для установления психического состояния и его влияния на сознание и деятельность, способность отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, для определения возможности воспринимать обстоятельства дела и давать о них показания, а также иных особенностей, характеризующих личность. Естественнонаучная методология психологии позволяет использо-
вать в юридической практике методы изучения личности, психологического воздействия на личность, проверки психологических качеств личности и проводить психолого-правовой анализ.
С помощью метода психолого-правового анализа юрист-практик, психолог-эксперт соотносит деятельность, поведение участников деяния с нормами права. Однако юристу приходится также подвергать психолого-правоаому анализу теорию, закон и практику применения закона. Так, применение института соучастия (гл.7 УК РФ «Соучастие в преступлении») сводится к оценке такого признака, как умышленное совместное участие нескольких лиц в совершении умышленного преступления. Уголовно-правовая оценка как составляющая психолого-правового анализа-к поиску видов соучастия (исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник) и форм соучастия (простое и сложное). Психологический анализ в данном случае проводится в плоскости определения состава группы и констатации группы. Так, совершение преступления при сложном соучастии, т. е. при объединении противоправных действий различных по количеству и социальной роли участников (организатора, пособника, подстрекателя и исполнителя), не является, по УК РФ, преступлением, совершенным преступной группой (ч. 3 ст.34 УК РФ «Ответственность соучастников преступления»).
Такое положение правовой нормы небезукоризненно с точки зрения юридической психологии, так как преступление совершено не одним человеком, а при объединении усилий более чем двух участников. В психологии подгруппой подразумевается общность людей, межличностные отношения в которой опосредованы содержанием и ценностями совместной деятельности. В совместной деятельности выделяют внешнюю предметную (физическую) и внутреннюю психическую (интеллектуальную) составляющие. Предметная часть включает действия, способствующие выполнению объективной стороны совместной деятельности. Интеллектуальная часть выражается в психическом воздействии, советах, указаниях, составлении плана совместной деятельности.
Психологи считают, что любые виды и формы соучастия должны быть обозначены как групповые социально значимые явления. В психологическом смысле любое соучастие, обозначенное в ст.ст. 32, 33 УК РФ, независимо от того, простое оно или сложное, представляет собой деятельность группы, умышленно и совместно выполняющей преступление. В уголовно-правовой науке на основе этих воззрений высказывались идеи, суть которых — в отождествлении соучастия и группового совершения преступления. Так, Н.Г. Иванов полагал, что соучастие проявляется в одной форме - группе лиц (5). Большинство теоретиков уголовного права не разделяют такой подход. Они не без оснований считают, что сведение соучастия в совершении преступления к групповому его совершению будет нивелировать ответственность соучастников преступления,в частности, не будет учитываться характер и степень фактического участия каждого из них в совершении преступления.
Однако, на наш взгляд, назрела необходимость привести к общему знаменателю понятие группы в психологии и в уголовном законе в целях более ясного и понятного изложения института соучастия в УК
РФ и, тем самым, улучшить и облегчить квалифицированную практику следствия и суда. При решении этой проблемы следует основываться на том, что соучастие может проявляться только в одной форме -группы лиц. Это положение важно закрепить в ст. 32 УК РФ. Следует отказаться от родового понятия группы лиц, данного в ч. 1 ст. 35 УК РФ и, по существу, создать новую классификацию видов преступных групп. Существующую классификацию, предусмотренную ст. 35 УК РФ, следует сохранить, но начать перечисление видов преступных групп со сложного соучастия, обозначенного в ч. 3 ст. 34 УК РФ. Так, соучастие в тесном смысле этого слова (в действующем законодательстве оно не рассматривается как групповое совершение преступления) можно обозначить как группу лиц с разделением ролей, включающую, наряду с исполнителем, организатора, подстрекателя и пособника преступления.
В Уголовном кодексе нет подробно разработанных определений признаков преступного сообщества (преступной организации) и организованной группы (ст.35 УК РФ «Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)»), это приводит к трудностям в судебно-следственной практике. Различия между ними, исходя из ст. 35 УК РФ, заключаются лишь в терминах «устойчивость» или «сплоченность». Признаком преступного сообщества, следовательно, является «сплоченность», а организованной группы — «устойчивость». Провести между ними грань на основании только этих признаков сложно. В судебной практике под устойчивостью принято понимать тщательное планирование преступления, подготовление орудий, распределение ролей между участниками группы (8,4), а также стабильность состава, тесную взаимосвязь между членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений (7). Организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя (9, 7).
В литературе сделаны попытки проанализировать все признаки организованной группы, данные в постановлениях Пленума Верховного суда РФ. Отмечается также, что организованная группа характеризуется следующими признаками: устойчивостью состава, наличием организатора или руководителя, четким распределением ролей при совершении и сокрытии преступления, подготовкой и планированием преступных действий, поддержанием строгой дисциплины и др. (1,7-8).
Безусловно, для квалификации организованной группы необходимо установить совокупность обозначенных признаков. На это указывал Верховный суд РФ, принимая решения по конкретным делам. Так, по уголовному делу Ишкуватова и других, обвиняемых в незаконной банковской деятельности по п. «а» ч. 2 ст. 172 УК РФ, было отмечено, что преступная группа не может быть признана организованной, поскольку не установлено, что преступные действия совершены именно устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. По делу установлена лишь их предва-
рительная договоренность о занятии незаконной банковской деятельностью (2, 17).
В части 4 ст. 35 УК РФ преступное сообщество (преступная организация) определена как сплоченная организованная группа (организация) или объединение организованных групп, созданное для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Преступное сообщество, как и преступная группа, обладает признаком устойчивости, но ее отличие в том, что ей присуща еще и сплоченность. Верховный суд РФ еще не определился с составляющими признаками сплоченности. В литературе понятие сплоченности связывали с наличием следующих признаков: «круговая порука», конспирация, наличие специальных технических средств (3,10), система иерархической связи, наличие взаимодействия членов преступного сообщества, распределение обязанностей не только между членами сообщества, но и между группами, входящими в него, подчинение групповой дисциплине, обязательное выполнение указаний организатора или руководителя (4,9).
А.П. Козлов рассматривает сплоченность как слагаемое устойчивости и согласованности, без каждой из которых не может быть сплоченности. По его мнению, согласованность включает в себя различные факторы: жесткую конспирацию; многоуровневую иерархию руководства и подчинения, при которой низший уровень исполнителей не имеет представления о высоких уровнях руководителей; жесткую внутреннюю дисциплину; продуманную систему обеспечения организации орудиями и средствами совершения преступлений; четко определенные тактические цели деятельности; продуманную систему обеспечения безопасности сообщества (разведка, контрразведка, охранные группы); коррупционные связи и др. (6,296).
Отсутствие в уголовном законодательстве четких определений преступного сообщества и организованной группы с указанием конкретных признаков, присущих каждому из них и различающих их между собой, может восполнить юридическая психология. Необходимо отметить, что психолого-правовой анализ феномена соучастия и организованной преступности (квалификации деяний, совершенных группой лиц, организованной группой, преступной организацией, сообществом) позволяет выделить характерные, отличительные признаки. Так, например, в организованной преступной группе вырабатываются свои нормы поведения и ценностные ориентации, в ней выражена четкая психологическая структура (лидер, авторитеты, рядовые участники), появляется функциональное разделение ролей (подготовка преступления, поиск-объектов преступления, разработка способов совершения и сокрытия преступления, обеспечение хране-
ния и сбыта похищенного). По мере развития психологической и функциональной структур в организованной преступной группе межличностные отношения начинают конспирироваться, появляется специальный денежный фонд («общак»). Преступная организация, в отличие от организованной преступной группы, характеризуется более сложной структурой: она состоит из отдельных блоков и звеньев, которые возглавляют лидеры. Для преступных организаций присущ межрегиональный характер деятельности, наличие коррумпированных связей, создание специальных блоков защиты и прикрытия от правоохранительных органов, в которые вовлекаются представители властных и управленческих государственных структур.
Итак, юридическая психология дает возможность определить динамику и уровень развития группы, типы коммуникации и структуру группы, социометрический и референтометрический статус членов группы, устойчивость, управление и контроль, степень сплоченности, тип руководства, стратификацию и создание подгрупп, эффективность и многие другие параметры, позволяющие определить степень фактического участия каждого соучастника преступления (ст.34 УК РФ), а также квалификацию и более строгую ответственность за деяния преступных групп (ст.35 УК РФ).
ЛИТЕРАТУРА
1. Быков В. Признаки организованной группы в постановлениях Пленума Верховного суда РФ// У головное право. - 2001. — № 3. - С. 7-8.
2. Бюллетень Верховного суда РФ. - 2001. — № 10.
3. ГаухманЛ.Д., Максимов С В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества. -— М.: Юр. инфор, 1997.
4. Гришко Е. Понятие преступного сообщества (преступной организации) и его место в институте соучастия // Уголовное право. - 2000. — № 2.
5. Иванов Н.Г. Понятия и формы соучастия в советском уголовном праве. — Саратов, 1991.
6. Козлов А.П. Соучастие: традиция и реальность. — СПб.: Изд-во «Юридический центр-Пресс», 200!
7. О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 17 января 1997 г. // Бюллетень Верховного суда РФ. - 1997. — № 3.
8. О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) Постановление № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. // Бюллетень Верховного суда РФ. — 1999,—№3. —С. 4.
9. О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе: Постановление №6 Пленума Верховного суда РФ от 10 февраля 2000 г. // Бюллетень Верховного суда РФ. - 2000. — № 4. — С. 7.
