CC BY
67
точки соприкосновения
и.Н. Семенов
психолого-акмеологические аспекты экзистенциальной рефлексии творческой индивидуальности
писателя м.м. зощенко
ключевые слова: акмеология, творчество, психолого-акмеологические интенции, периодизация жизнедеятельности
Keywords: acmeology, creativity, psychological acmeological intentions, periodiza-tion of life
Интегральный характер акмеологии выражается, в частности, в том, что ею синтезируются знания о развитии акме-систем [4] не только из области науки (человекознания, обществоведения, информатики), но и культуры (искусствознания и литературоведения). Отсюда актуален интерес к психолого-акмеологическому изучению выдающихся акме-достижений поэзии (например, акмеизма: см.: [14]), прозы и шире — философии и литературы. Одним из самых известных массовому читателю писателей и, пожалуй, наиболее любимым сатириком довоенного времени является Михаил Михайлович Зощенко (1895—1958). Как отмечал еще в 1923 г. М. Горький: «Значителен Михаил Зощенко, автор оригинальной серии «Рассказов г. Синебрюхова», писатель почти уже сложившийся, он нашел свой стиль, свои слова» (Цит. по: [15, с. 575]). Человек необычайной — даже для советского бурного времени — переменчивой и трагичной судьбы, Зощенко оставил читателям не только множество ярких и хлестких сатирических рассказов и пьес, но и ряд научно-художественных повестей, удивительных по своей психологической насыщенности и экзистенциально-рефлексивной исповедальности. Как отмечает в книге «Горький среди нас» писатель К. Федин — соратник молодости М. Зощенко: «основа его таланта влекла его в русло сатирической литературы. Сатира, однако, тоже не исчерпывала всех его наклонностей. От сентиментальных повестей в духе Гоголя он перешел к иным поискам и начал работать над жанром повестей-рассуждений, повестей-исследований, будто с разочарованием отдаляясь от смеха» (См.: [15, с. 67]). Именно последние четыре повести Зощенко («Письма к писателю», «Голубая книга» и, особенно, «Возвращенная молодость» и «Перед восходом солнца»), будучи акме-вершинами его писательского мастерства, представляют наибольший интерес в творческом наследии Зощенко в контексте современной психологии творчества и акмеологии развития.
Социокульутрный контекст и психолого-акмеологические интенции творчества М.М.Зощенко
Это связано с тем, что оборотной стороной невероятной прижизненной литературной славы Зощенко было омраченное сжигавшей его ипохондрией мучительное жизнетворчество. Возможно, что развивавшееся с раннего детства страдание — как некий характерологический психокомплекс — и послужило компенсаторным источником именно сатирического таланта Зощенко. Но самое удивительное, что если в первой половине жизнедеятельности Зощенко реализовался непосредственно в сатирическом жанре, то во второй — его писательство осуществлялось уже в жанре «назидательной прозы», носившей характер научно-художественного поиска им причин своего недуга и было опосредовано все усиливающейся экзистенциальной рефлексией. Если в творческом плане это выразилось в интенсивном росте литературного мастерства, а в экзистенциальном — в освобождении им от своего недуга, то в социальном плане — привело к трагедии: из-за идеологического шельмования ему с 1943 г. запретили печататься, творчество его иссякло, а писательское имя на склоне жизни было обречено забвению.
Лишь после смерти М.М. Зощенко — уже в период оттепели 1960-х гг.. — стали вновь издаваться его сатирические новеллы и научно-художественные повести, появились литературные воспоминания о нем и критические работы о его наследии, показавшие перипетии творческой судьбы и определившие его выдающуюся роль в истории русской литературы. Среди этой научной критики есть не только филологические работы [6, 18, 19 и др.], но также философско-культурологические [2] и даже общепсихологические (А.Пузырей). Психология и акмеология все чаще обращается к изучению творческой личности и развитию е профессионализма на материале литературного творчества (Л.С. Выготский, Н.В. Кузьмина, О.И. Никифорова, Т.А. Полозова, И.Н. Семенов и др.). Здесь же нас писательство и личность М. Зощенко занимают в рефлексивно-психологическом и акмеолого-педагогическом аспектах, поскольку, во-первых, его творчество в своей целокупности представляет собой имманентное развитие экзистенциальной рефлексии, инкорпорированной в процесс научно-художественного поиска причин своего недуга, а, во-вторых, этот процесс осуществлялся в результате нарастающего профессионального мастерства, которое продуктивно опредмечивалось в культурно значимые творческие продукты (рассказы и повести). Для истории же акмеологии рефлексивно-культурологический анализ акме-достижений Зощенко интересен также тем, что они начали осуществляться именно в то историческое время, когда Н.А. Рыбников, как раз, выдвинул в 1928 г. идею акмеологии, которая начала реализоваться в тридцатые и сороковые годы, т. е. в номинативный период ее развития в 1948-1958 гг. — согласно нашей периодизации акмео-логической науки [13].
Специфика это периода становления акмеологии как науки в том, в эпоху культа И.В. Сталина ею лишь накапливались эмпирические данные об особенностях развития взрослых и их трудовой деятельности, а изучение ее профессионально-творческой и экзистенциально-рефлексивной акме-сущности саморазвития и самосовершенствования человека было социально не только не востребовано, но и опасно. Выдающийся писатель Зощенко как раз и подвергся идеологическому остракизму не только за то, что его сатира высмеивала негативные явления в жизни советского человека (в утопическом идеале — строителя совершенного общества), но также и за то, что в своих последних повестях он исповедально раскрывал внутренний мир своей творческой индивидуальности — вместо того, чтобы принести ее на алтарь господствовавшей социальной уравниловки. Известно, что Зощенко лично писал Сталину в 1943 г. по поводу запрета второй части своей последней (наиболее экзистенциальной) повести «Перед заходом солнца», но ответа так и не получил, а возможности печататься лишился вовсе.
Обоснование этому остракизму содержалось в знаменательном докладе Ю.А. Жданова и в идеологических постановлениях ЦК ВКП (б) августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и др., осуждавших, в частности, писателей-классиков А.А. Ахматову и М.М. Зощенко как «пошляков и подонков литературы», допустивших в своих произведениях «злостное хулиганское изображение нашей действительности» наряду с «антисоветскими выпадами» (?!). Если закаленная (как бывшая жена расстрелянного в 1921 г. поэта Н.С. Гумилева и мать репрессированного сына ученого Л.Н. Гумилева) Анна Ахматова, не смотря на развернувшуюся травлю продолжала творить и стоически выдержала удары судьбы, то Зощенко — с его извечной ипохондрией — замкнулся в себе и, увы, навсегда замолчал как писатель. Поскольку вошедшие в золотой фонд русской литературы (см.: [5, 6 и др.]) произведения Зощенко амбивалентны в силу своего не только литературно-сатирического, но и экзистенциально-аутоисследовательского характера, то анализу их рефлексивно-психологических и акмеолого-творческих аспектов предпошлем абрис его жизнедеятельности как фон достижения им вершин профессионализма и акме-самосовершествования.
Периодизация творческой жизнедеятельности М. зощенко
В отечественном литературоведении неоднократно освещалась биография М.М. Зощенко и его творческий вклад в отечественную культуру: от прижизненной филологической критики [9, 15] до блестящего «критического рассказа» о нем выдающегося
писателя-литературоведа К.И. Чуковского [19], который в оттепель 1960-х гг.. поспешил (как и К. Федин, [16]) реабилитировать своего младшего опального соратника. С опорой на это реконструируем основные этапы эволюции личности М.М. Зощенко с акцентом на развитие в его литературном творчестве психолого-акмеологической проблематики и ее экзистенциально-аутоисследовательской рефлексии.
На первом — детском — этапе (1895—1902 гг.) Зощенко рос в небогатой дворянской семье художника и актрисы, переехавших с Украины в Петербург, где ребенок получил хорошее воспитание, но часто страдал приступами страха, был замкнут и переживал свое одиночество.
На втором — отроческом — этапе (1903—1912 гг.) он получил хорошее гимназическое образование. Зощенко рос тонким, чувствительным мальчиком в сложной семье, где отец недостаточно занимался сыном, который страдал от этого, был закомплексован и часто хандрил.
На третьем — юношеском — этапе (1913—1917 гг.) он поступает на юридический факультет университета, но после первого курса уходит на фронт первой мировой войны, где за отвагу награждается пятью орденами, а затем демобилизуется в чине капитана из-за отравления газами.
На четвертом — послереволюционном — этапе личностно-профессионального самоопределения (1917—1919 гг.) он, не смотря на приступы хандры, ездит по стране, пробует себя в двух десятках профессий (в т. ч. вновь кратковременно служит в Красной армии), зорко наблюдая характеры людей и своеобразие их поведения в современной жизни.
На пятом — «серапионовском» — этапе (1919—1922 гг.) он в Петрограде включается сначала в руководимую К.И. Чуковским студию начинающих писателей, затем вливается вместе с ней в творческую работу руководимого М. Горьким «Дома искусств» (о жизни писателей в нем см.: [17]), где вступает в «Серапионово братство» вместе с молодыми талантами, составившими потом цвет советской литературы.
Здесь, по словам К.И.Чуковского, угрюмый Зощенко, пишущий стихи и пародии, еще не печатавшийся, но уже получил признание среди серапионов своими рукописными пародиями на писателей и юмористическими рассказами [19].
На шестом — «сатирическом» — этапе (1923—1928 гг.) он пишет и публикует сатирические рассказы, оттачивает свое писательское мастерство, достигает известности после выхода в свет сборников «Уважаемые граждане», «Сентиментальные повести» и переизданий многих других. Здесь он достигает своего первого, «литературно-сатирического» акме и становится любимым миллионами читателей. Начинается издание 6-томного (!) собрания сочинений (1928—1932) М. Зощенко, а восхищавшие М. Горького, К. уковского и многих других его профессиональное мастерство и созданный им в жанре литературного сказа «зощенковский язык» становятся предметом филологических исследований, в т. ч. будущего академика В.В. Виноградова. Не смотря на это социально-профессиональное акме, донимающая Зощенко хандра ведет к нагнетанию личностно-творческого кризиса и становится заботой его постоянных размышлений и экзистенциальной рефлексии проблем своего здоровья.
На седьмом — «самокритическом» — этапе (1929—1933) происходит рефлексивное разрешение кризиса, перелом в его личностном самосознании, начавшийся с рефлексии читательских откликов (собранных в книге «Письма к писателю») и выразившийся в переориентации Зощенко своего творчества с чисто сатирического жанра (оказавшегося уже социально неадекватным при переходе к культу И.В. Сталина) на жанр назидательно-юмористической прозы, посредством которой Зощенко приступает к откровенному повествованию в книге «Возвращенная молодость» феноменологии своей многолетней хандры и экзистенциальной рефлексии своей жизнедеятельности в целях исследования причин этого тягостного недуга (представив перипетии этого поиска в контексте занимательного сюжета, который развернул в своем сатирическом жанре). При этом Зощенко опирается на естественнонаучные знания, полемизирует с фрейдизмом, ассимилирует достижения И.П. Павлова, анализирует — по сути, с психолого-акмеологических позиций — закономерности профессионального творчества и проблемы сохранения здоровья и долгожительства выдающихся деятелей культуры (интуитивно приближаясь к пра-амеологическим исследованиям В. Оствальда и Н.Я. Пэрны; см.: [3, 10, 11]).
На восьмом — ауто-исследовательском — этапе (1933—1939 гг.) Зощенко, продолжая юмористически изображать и сатирически бичевать мещанский быт современников, сосредотачивается на рассказах о негативных и позитивных жизненных случаях, а также на поисках причин своей хандры («Голубая книга»), углубляя не только экзистенциальную саморефлексию и социорефлексию ценностей бытовой жизни, но и изучение научной литературы в области биологии, физиологии, психологии, медицины, педагогики, философии и т. п. в целях исследования закономерностей профессионального творчества и жизненной энергетики ученых, писателей и общественных деятелей.
На девятом — военном — этапе (1939—1943гг.) из-за серии военных конфликтов с СССР Японии, Финляндии и, особенно, нацистской Германией, Зощенко активно участвует своим сатирическим и, одновременно, патриотическим пером в антифашисткой пропаганде.
На десятом — «роковом» — этапе (1943—1946 гг.), вернувшись из эвакуации, он стремительно завершает экзистенциально-научное аутоисследование глубинных причин своих недугов и обобщает его результаты в итоговой повести «Перед восходом солнца» (1943). Публикация ее первой части в журнале «Звезда» вызывает неудовольствие И.В. Сталина (запрещающего издание второй части), что в дальнейшем в августе 1946 г. служит поводом для идеологического шельмования М.М. Зощенко в постановлении ЦК ВКП (б) и в обосновывающем его докладе секретаря ЦК А.А.Жданова.
На одиннадцатом этапе — «остракизма» (1946—1956 гг.) — доминирует переводческая подработка на фоне угасания таланта из-за длительного забвения неиздаваемого писателя М. Зощенко (изгнанного из Союза писателей), о ярком сатирическом творчестве которого послевоенное поколение, если и знает что-то неопределенное, да и то лишь понаслышке.
На двенадцатом — «оттепельном» — этапе (1956—1958 гг.) происходит отмена постановлений ЦК 1946 г. и, вследствие этого реабилитация в общественном мнении честного имени писателя М. Зощенко. Он, по словам Д. Гранина, поделился с ним замыслом нового сборника рассказов гуманистического характера «Самые удивительные случаи», но написать их уже не успел.
В наступившей на рубеже 1950—1960 гг. социальной «оттепели» произведения Зощенко стали вновь переиздаваться, по их мотивам была снята кинокомедия «Не может быть!», пользующаяся огромной популярностью до сих пор. В период перестройки в 1988 г. был издан трех-томник сочинений М. Зощенко, где впервые была опубликована полностью его лебединая песнь — научно-художественная повесть «Перед восходом солнца». Считая М. Зощенко выдающимся сатириком, критика неоднозначно оценивает его научно-художественные повести: от скепсиса относительно включения в прозаическую ткань сатирических новелл научно-популярных изысков при самоисследовании причин своего «угрюмства и хандры» [19] до восторженных отзывов [16], где подчеркивается нравственное и воспитательное значение его поисков в сфере «социальной педагогики» (М. Горький). Не вдаваясь в филологические диспуты и литературно-критические оценки наследия М.М. Зощенко, обратимся к анализу психолого-акмеологической проблематики, разворачивающейся в его акме-достижениях (представленных в 4-х повестях), где репрезентирована феноменология аутоисследования им своих недугов и ее экзистенциально-творческая и духовно-нравственная рефлексия.
Экзистенциально-продуктивная акме-рефлексия М.зощенко в процессе аутоисследования им своей жизнедеятельности
Переход М.М. Зощенко от сатирической к назидательной прозе стал зарождаться в процессе рефлексивно-аналитической работы с множеством письменных откликов на свое творчество, в результате которой родилась оригинальная книга-роман «Письма к писателю» (1929). По оценке Ю.Томашевского, эта «книга уникальная. Подобной ни у кого из писателей не было, нет и, вероятно, не будет» (Цит. по: [7, с. 5]). Здесь была фактически представлена феноменология социальной жизни и, в основном, тяжелого быта людей тех лет. В тексте этой повести рефлексия минимальна: лишь изредка автор позволяет себе выражать свое отношение к письмам или как-то оценивать их содержание. Художественно значение имели
отбор писем для публикации в книге и писательская работа по их композиции. Однако, в ряде писем затрагивались проблемы здоровья, болезней тела и недугов души, что было созвучно приступам хандры, мучивших порой самого Зощенко.
Социокультурная рефлексия всей этой эпистолярии и ауторефлексия собственной мучительной экзистенции побудили его попытаться найти какой-то разумный подход к волевому решению этих проблем рациональным путем самосовершенствования в целях избавления от недугов и обретения здоровья — как необходимого условия продуктивного продолжения своей профессионально-писательской деятельности. Литературное решение указанная проблематика была найдена М. Зощенко в виде такого художественного образа, как название повести «Возвращенная молодость» (1933). Здесь занимательный сюжет поиска героем путей преодоления прогрессирующих недугов служит наведением мостов для погружения читателя в интересующую автора проблематику самосовершенствования на рациональной основе в целях борьбы с помощью разума и силы воли с недугами, в т. ч. с мучившими его приступами меланхолии-хандры.
Об этом недуге неоднократно указывали как сам М.М. Зощенко в своих повестях, так и в воспоминаниях о нем близко знавшие его писатели М. Горький, К. Чуковский, В. Каверин, К. Федин и другие.
В этой переломной повести художественный текст начинает перемежаться рефлексивно-акмеологическим аккомпаниментом, причем, не только посредством социокультурной рефлексии — в виде научных сведений (о болезнях, об организме, о нервной деятельности, ее нарушениях и их лечении) и их комментариев, но и экзистенциально-личностной — в виде исповедальных переживаний в связи с собственными недугами и стремлением их преодолеть разумной силой воли. При этом обосновывается воспитательно-гуманистическая сверх-задача — привлечь внимание читателя к, по сути, акмеологической проблеме самосовершенствования и заботы о своем душевном здоровье как предпосылке социально-профессионального успеха в жизнедеятельности, а также помочь ему самому выработать пути избавления своих недугов ради такой экзистенциальной ценности как возвращение молодости. И, хотя, художественная правда побеждает несколько утопическую назидательность этой повести (сюжет завершается достаточно реалистично), все же она знаменует собой рефлексивный перелом в самосознании автора, что выражается в открытом его переходе к научно-художественному методу решения им своих экзистенциальных проблем.
Еще больше рефлексивно-лирические отступления автора проявляются в следующей большой повести М. Зощенко «Голубая книга» (1935), где тематика (Деньги, Любовь, Неудачи, Коварство, Удивительные события) образующих ее рассказов (по стилю пока еще юморисческих, но их автор предваряет обширными культурологическими предисловиями и нравоучительными послесловиями) все теснее связана с проблемами здоровья и поисков рационального лечения недугов. И хотя автор в посвящении М. Горькому отмечает, что: «Я написал не историю культуры, а может быть, всего лишь краткую историю человеческих отношений» [8, с. 147], все же при этом во всей полноте разворачивается экзистенциальная феноменология современной жизни — со всеми ее социально-бытовыми конфликтами и невзгодами — и обосновывается целесообразность их разрешения с опорой на научные знания. В этом намечается постепенное сближание экзистенциальной позиции героев с философски-авторской, реализуемой посредством рефлексии и обращения к научным знаниям из области психологии и истории культуры.
Наибольший интерес для психолого-акмеологической проблематики саморазвития и самосовершенствования представляет последняя повесть М. Зощенко «Перед восходом солнца» (1943). Здесь уже герой сливается с автором. Зощенко открыто и исповедально показывает и рефлексивно обсуждает экзистенциальные проблемы своей жизни, отягощенной изнуряющей его хандрой. В занимательно-детективной манере он живописует перипетии захватывающего поиска жизненных обстоятельств, приведших его здоровье к недугам, настойчиво исследует их психолого-физиологические причины и выстраивает рациональные способы обуздания своей хандры с опорой на достижения современной ему науки. При этом он исходит из ассимиляции и критики фрейдизма с передовых позиций учения И.П. Павло-
ва о рефлекторной природе психики и об условных рефлексах. В результате им определены правила для рационально-волевого контролирования человеком своих психических состояний, следование которым в целях аутоисследования и самосовершенствования способствует преодолению хандры, преследовавшей его долгие годы. Освобождение от этого недуга положительно сказалось на росте писательского профессионализма М. Зощенко, достигшего в этой повести своего высшего акме-мастерства.
В психолого-акмеологическом плане важно подчеркнуть, что восходящее к акме развитие профессионального мастерства М. Зощенко было опосредовано интенсификацией социокультурной и экзистенциально-продуктивной рефлексии, что эксплицировано им в ее текстовом нарастании от минимума в первой повести до максимума в последней. Еще К. Федин и К. Чуковский отмечали важное значение комментариев Зощенко к своим повестям, но не квалифицировали их рефлексивную сущность: «В отличие от «Уважаемых граждан» повествование ведется здесь (в «Сентиментальных повестях» — И.С.) замедленным темпом, со вступительными монологами автора, с его комментариями к изображаемым в книге событиям, — новый, неожиданный Зощенко, не такой, каким мы его знали по «Аристократам» и «Баням» [19, с. 589]. Аналогично К. Федин отмечал: «Очень важны для понимания зощенковских намерений те спутники, которые следуют за основными жанрами в его вещах. К сатире он дает комментарий, рассказывающий о нравоучительной тенденции темы. К пародии — пишет пролог, объясняющий пародийность повести и ведущий борьбу за литературу. Зощенко... стремится работать так, чтобы могли появиться книги «о литературном деле такого-то». Он думает об этом своем деле как о единственном смысле существования» [16, с. 173]. Конечно, дело не в, якобы, тщеславии писателя Зощенко, а в том, что без его экзистенциально-рефлексивного обращения к себе, к «своему делу» невозможны ни акме-развитие творческого мастерства, ни самосовершенствование личности автора.
Тем самым можно сказать, что в повести «Перед восходом солнца» обнаружилась продуктивная роль экзистенциально-научной рефлексии (причем, она здесь максимальна по сравнению с другими тремя повестями) в решении психолого-акмеологических проблем личностно-профессионального самосовершенствования и творческого саморазвития индивидуальности такого выдающегося уникального писателя, каковым был М.М. Зощенко.
значение творчества М.зощенко для истории науки и акмеологии и русской культуры
Экзистенциальные обстоятельства акме-развития писательского мастерства М. Зощенко определялись не только его природным талантом, волевым характером, трудолюбием и ауторефлексией, но и исключительно благоприятной социокультурной средой — сначала студией, руководимой выдающимся мастером и критиком К.И. Чуковским, затем созданным М. Горьким издательством «Всемирная литература» в Доме Искусств (где у Зощенко была комната), а главное — литературной школой «Серапионовы братья», из которой вышел цвет отечественной литературы середины XX в.: М. Зощенко, Вс. Иванов, В. Каверин, Л. Лунц, И. Одоевцева, В. Познер, Е. Полонская, М. Слонимский, Н. Тихонов, К. Федин, В. Шкловский и др.
Ярко описанное О. Форш в «Сумасшедшем корабле» (1931) постоянное творческое общение и литературные диспуты — вот та перманентная социокультурная и профессионально-продуктивная рефлексия, которая опосредовала личностный рост и развитие литературного мастерства будущих знаменитых писателей. Первому из них известность пришла именно к М. Зощенко, который поставил перед собой художественную задачу писать занимательно на максимально простом (значит, почти «нерефлексивном») языке, понятном массам его современников и на волнующие их темы бытовой жизни. Перейдя от пародий на соратников-писателей через бытовой сказ к жанру юморической новеллы, Зощенко выработал собственный оригинальный многоплановый стиль, вошедший в историю как особый «зощенковский язык», которым написаны его сатирические сборники первой половины творческой жизни и о котором академик В.В. Виноградов написал специальную статью «Язык Зощенко» [9, с. 51-92]) .
Его современница писатель-критик М. Шагинян в 1923 г. отмечала, что «...манера Зощенко была гримасой, очень тонким кривым зеркалом ведения рассказа не от себя, а от лица забавного и более примитивного, нежели сам автор (пример Гоголя). Это помогло Зощенко найти основную черту своего дарованья: сарказм.У него то, что обыватель именует «злой язык», редкое и крепкое свойство сарказма, сатиры» [15, с. 583]. Писатель Е. Замятин считал, что «.из всей петербургской литературной молодежи — Зощенко один владеет безошибочно народным говором и формой сказа. Такое — сразу точное и законченное — мастерство.» [15, с. 598]. В.Каверин подчеркивал, что «...М. Зощенко. безошибочно угадал только, что утвердившуюся мещанскую интонацию, — угадал и, охватив бесчисленный круг явлений, довел ее до «неслыханной простоты» [15, с. 97—98].
Вот как в целом оцениваются творческие достижения профессионально-литературного мастерства М. Зощенко в контексте истории русской литературы: «В советском сатирическом искусстве созданы значительные художественные ценности, оно поражает обилием неповторимых индивидуальностей, самобытностью творческих манер. Особый интерес приобретает вклад таких писателей, как В. Маяковский, А. Толстой, М. Зощенко, Вяч. Шишков, И. Ильф и Е. Петров, А. Платонов, М. Булгаков, . В. Шукшин. С этими именами ассоциируются три главные жанрово-стилевые линии: сказовая (М. Зощенко, Вяч. Шишков), гротескно-гиперболическая (М. Булгаков, А. Платонов) и, наконец, ведущая в советской сатирико-юмористической литературе — линия комического искусства с использованием реалистической условности, но преимущественно в формах самой жизни» [6, с. 105]. Специальное изучения жанров русской сатиры Л.Ф. Ершовым привело его к выводу о том, что «.осваивая новую историческую действительность советский юмористический рассказ и повесть опирались на богатую национальную традицию. В 20-е годы выделяются три основные линии. Во-первых, фольклорно-сказовая, идущая от раешника, анекдота, народной легенды, сатирической сказки, во-вторых, классическая (от Гоголя до Чехова) и, наконец, «сатириконская» (журнал «Сатирикон», выходивший в начале XX в.). В творчестве большинства крупных писателей той поры каждая из этих тенденций может быть выявлена довольно отчетливо. что же касается Зощенко, то он обращается ко всем трем источникам» [5, с. 109].
На наш взгляд, в истории мировой литературы аналогичным прецедентом разработанной М. Зощенко многоплановой усложненности пародийной формы является гениальный рефлексивно-иронический стиль знаменитых лирико-прозаических «Песней Мальдорора» французского символиста Лотреамона (Дюкаса): «Повествование в «Песнях» ведется под непрерывный аккомпанимент автокомментария, когда автор, не без насмешки наблюдающий за собственными поэтическими ухищрениями то и дело прерывает себя, чтобы. восхититься, . возмутиться, . посетовать, . посоветоваться с читателем,. прервать.оговоркой или. псевдонаучным отступлением. Оригинальность Дюкаса в том, что предметом изображения он сделал то неустойчивое состояние, когда литература балансирует между творческим «видением» и репродуцирующим «узнаванием». Вот почему тексты, являющиеся объектом его пародийных трансформаций, оказываются не просто подлежащим дистанцированию «материалом», но чем-то интимно-близким» [12, с.58—59]. Действительно, гипертрофированная пародийность — как стиль художественных произведений — во многом является, вероятно, оборотной стороной переживаний личностных комплексов и поэтому глубоко укоренена во «внутреннем мире» их авторов. Не зря, согласно известному французскому афоризму, «человек — это его стиль». Из воспоминаний К.И. Чуковского и «Серапионовых братьев» о М. Зощенко известно, что он, как литератор, начинал в 1919 г. со стихов и с пародий — сначала на известных русских поэтов, затем на прозаиков и, наконец, на бытовую речь «уважаемых граждан», после публикации сатирических рассказов о современной жизни которых: «Он действительно проснулся в одно прекрасное утро знаменитым» [16, с. 169].
Однако, из-за терзавшей с детства меланхолии-хандры, все усиливавшейся параллельно с успехом сатирического писательства, Зощенко оказался в конце 1920-х гг. в перманентной проблемно-конфликтной ситуации развития своего творчества. А ведь именно рефлексивно-продуктивное разрешение проблемно-конфликтных ситуаций жизнедеятельности является одним из механизмов развития творчества (см.: [1] и др.). В случае с М. Зощенко проблем-
ность этой ситуации задавалась социокультурным контекстом перехода общества к более жесткой регламентации гражданской жизни, что в перспективе было чревато все меньшей востребованностью сатирического жанра советской литературы. Отсюда осознание Зощенко необходимости поиска иного направления в своем творчестве и, следовательно — новых его форм. При этом конфликтность «мира внутренней жизни» (говоря словами В.Д. Шадрикова, [20]) Михаила Зощенко и ситуации развития его профессионального мастерства определялась тем, что прогрессирующая хандра-меланхолия поглощала жизненные ресурсы и тормозила творческий рост писателя.
Эти противоречия вызвали аутоисследование Михаилом Зощенко перепетий своей жизнедеятельности и их экзистенциально-профессиональную рефлексию в целях поиска научно-обоснованных способов личностного самосовершенствования для разумно-волевого преодоления обуревавших его недугов, проявлявшихся в приступах хандры, блокировавших дальнейшее развитие литературного творчества. Разумеется, что писатель Зощенко не претендовал на научно верифицированное решение проблем такого «оздоровительного» самосовершенствования, но его заслуга в том, что он их поставил перед обществом. Более того, его поиски и подходы заинтересовали ученых — его приглашали на заседания Ученого совета в Институт мозга и даже И.П. Павлов на свои знаменитые «Среды». Все это значимо и для акмеологии.
С выдвижения в 1928 г. Н.А. Рыбниковым идеи акмеологии начался номинативный (см.: [13]) этап ее развития, продолжавшийся до 1958 г., когда Б.Г. Ананьев включил ее в свою систему человекознания. В этом историко-научном контексте важно, что М. Зощенко в результате экзистенциальной рефлексии изданной им в 1929 г. повести «Письма к писателю» переориентирует свое творчество с чисто сатирического жанра на научно-художественный, в стиле которого им создаются его знаменитые повести с психолого-акмеологической проблематикой «Возвращенная молодость» (1933), «Голубая книга» (1935) и, особенно, «Перед восходом солнца» (1943). В последней представлена — почти в детективном жанре — феноменология как познавательного аутоисследования генезиса и причин недуга в эволюции своей жизнедеятельности, так и ее экзистенциально-продуктивной рефлексии, причем, с интенцией на самосовершенствование в целях преодоления недуга разумно-волевыми усилиями. То есть — путем мобилизации ресурсов своего организма и психики как компонентов, говоря современным языком, собственного человеческого капитала.
Важно подчеркнуть, что имплицитно содержащаяся в этих повестях Зощенко психолого-акмеологическая проблематика (нуждающаяся в дальнеших исследованиях) разворачивается в процессе аутоисследования им своей жизнедеятельности, причем, опосредствованного научно-психотерапевтическим анализом во взаимодействии с все возрастающей экзистенциально-продуктивной и философско-нравственной рефлексией. В результате писатель отчетливо осознавал значение своего научно-художественного творчества для русской литературы и культуры.
В связи с запретом на публикацию окончания повести «Перед восходом солнца» в письме к И.В.Сталину вот как оценивает ее сам М.М. Зощенко: «Книга моя, доказывающая могущество разума и его торжество над низшими силами, нужна в наши дни. Она может быть нужна и советской науке. И еще, мне думается, что книга моя полезна людям как художественное произведение, ибо она осмеивает пошлость, лживость и безнравственность» [7, с. 15].
Литература
1. Аникина В.Г., Коваль Н.А., Семенов И.Н. Исследование экзистенициальной рефлексии в проблемно-конфликтных ситуациях. Тамбов, 2002.
2. Гулыга А. Разум побеждает //Зощенко М.М. Соч. в 3-х тт: Т. 3. Л., 1987. С. 694-709.
3. Деркач А.А., Семенов И.Н., Балаева А.В. Рефлексивная акмеология творческой индивидуальности. М., 2005.
4. Деркач А.А., Семенов И.Н., Степанов С.Ю. Психолого-акмеологические основы изучения и развития рефлексивной культуры госслужащих. М., 1998.
5. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы (от эпиграммы до романа). Л., 1977.
6. Ершов Л.Ф. История русской советской литературы. М., 1988.
7. Зощенко М.М. Письма к писателю. Возвращенная молодость. Перед восходом солнца. М., 1989.
8. Зощенко М.М. Удивительные события (Возвращенная молодость. Голубая книга. Рассказы и др.). М., 1994.
9. Мих. Зощенко. Мастера современной литературы. Л., 1928.
10. Оствальд В. Великие люди. М., 1898.
11. Пэрна Н.Я. Ритм и творчество. Л., 1925.
12. Поэзия французского символизма. Лотреамон: Песни Мальдорора / Под ред. Г.К. Ко-сикова. М., 1993.
13. Семенов И.Н. Акмеология как комплексное направление современного человекознания //Общественные науки и современность. 1998. № 3.
14. Семенов И.Н. Серебряный век как социокультурное пространство творчества и психо-лого-акмеологического изучения его индивидуальности и авторефлексии //История отечественной и мировой психологической мысли. М., 2006.
15. Серапионовы братья. Антология. М., 1998.
16. Федин К Михаил Зощенко //Соч. в 10 тт.: Т. 9. М., 1973. С. 169-178.
17. Форш О. Сумасшедший корабль. Л., 1931.
18. Чудакова О.Н. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979.
19. Чуковский К.И. Зощенко //Соч. в 2 тт.: Т. 2. Критические рассказы. М., 1990. С. 547604.
20. Шадриков В.Д. Внутренний мир жизни человека. М., 2006. © Семенов И.Н., 2009
