CC BY
6Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
DOI 10.47643/1815-1329_2022_1_62 УДК 340. 124: 340.125
ПС ИХОЛОГИЗАЦИЯ ПРЕДМЕТА ПРАВОПОЗНАНИЯ И ПРАВОПОНИМАНИЯ
В ИСТОРИИ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ Psychologization of the subject of legal knowledge and legal understanding in the history of legal thought
САВЕНКОВ Дмитрий Александрович,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права,
Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В.Я. Кикотя. Россия, г. Москва, ул. Академика Волгина, д. 12, УЛК 1. E-mail: dmitryasavenkov@yandex.ru;
Savenkov Dmitry Aleksandrovich,
Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Theory of State and Law V.Ya. Kikot' Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. Russia, Moscow, Akademika Volgina str., 12, K 1 Str. E-mail: dmitryasavenkov@yandex.ru
Краткая аннотация. В статье рассматривается история правовой мысли с точки зрения введения и использования психологически и психологически ориентированных аргументов при обсуждении сущностных и содержательных вопросов права. Данная тенденция была связана с формированием методологической части юриспруденции на основе философии позитивизма и трансформации юриспруденции в направлении эмпирических и реалистических гносеологических установок. Процесс психологизации правопознания рассматривается в контексте развития правовой мысли во второй половине XIX - первой половине XX в.
Abstract. The article examines the history of legal thought from the point of view of the introduction and use of psychologically and psychologically oriented arguments in the discussion of essential and substantive issues of law. This trend was associated with the formation of the methodological part of jurisprudence based on the philosophy of positivism and the transformation of jurisprudence in the direction of empirical and realistic epistemological attitudes. The process of psychologization of legal knowledge is considered in the context of the development of legal thought in the second half of the XIX - first half of the XX century.
Ключевые слова: психология права, научный юридический позитивизм, эмпириокритицизм, психологическая теория права, идеализм, субъективизм, чистое учение о праве.
Keywords: psychology of law, scientific legal positivism, empiriocriticism, psychological theory of law, idealism, subjectivism, pure doctrine of law.
Дата направления статьи в редакцию: 12.11.2021
Дата публикации: 31.01.2022
Психологизация предмета правопознания и правопонимания связана с развитием философии права и обретением юриспруденцией характера научной теории в XIX в. Эти тенденции были обусловлены действием множества факторов. Вопрос о том, каким образом наука о праве расширяла свою методологическую базу и теоретическое содержание вообще является одним из еще недостаточно изученных аспектов развития правовой мысли. Хронологически данный процесс прежде всего просматривается относительно периода конца XVIII - первой половины XIX в., когда из недр философии права и так называемой технической или догматической юриспруденции формируется постепенно каркас юриспруденции как области теоретических знаний о праве. Заслугой в формировании ядра теории права как научной дисциплины отмечены прежде всего немецких юристы, начиная прежде всего с Р. Иеринга. А наиболее последовательную позицию в этом вопросе занимал ученик и товарищ Р. Иеринга А. Меркель, который, собственно говоря, и предложил впервые обоснование разграничение философии права и теории права [10].
Новая форма существования науки права отличалась, как и вообще социальная философия эпохи, стремление к обоснованию своей научности ссылкой на эмпирические науки, на верифицируемые данные, закономерности фиксируемые, выявляемые и объясняемые исключительно строго научными методами и исключающими любые спекулятивные знаний, которые характерны для философии. Методология юридической науки стала уподобляться естественным наукам, а значимыми признаками изменений в понятийно-научном аппарате юриспруденции стали практики использования гносеологических приемов биологии, химии, физики. Еще философия стремилась объяснять право как организм, эволюционирующий и функционирующий наподобие живым организмам. Эта мысль была подхвачена прежде всего французскими мыслителями. И
уже начиная с А. Сен-Симона и его ученика О. Конта легко прослеживается интерпретация социума как организма, описываемого в статике и динамике, с точки зрения его структуры и функций. Эти понятий стали частью предметного поля социальной философии, из которой рождались новые науки - социология и психология. Сначала социология или, даже точнее, приемы, которые стали в последующем органической частью социологии, проникли в юриспруденцию. Механистический взгляд на право стал заменяться органическим. Позднее социологический подход стал дополняться психологическим.
В начале ХХ в. появляется проблема сочетания методов: у И.А. Ильина - методологические ряды [2], у Б.А. Кистяковского - методологический плюрализм [3], Ященко настаивает на синтетической или интегральной юриспруденции. Причем, следует отметить, в первых работах, в которых отчетливо отмечается использования новых подходов, вопросы социологии и психологии еще почти неразличимы. Так, в работах Р. Иеринга говорится о психологии права, но с позиции нынешних познавательных возможностей мы можем фиксировать именно социологический подход, например, когда в «Борьбе за право» автор рассуждал о мотивах поведения и роли социальных условий - рода деятельности и профессии на характер мотивов правовых поступков. Напротив, тематика «правового чувства» включала сложные комплекс вопросов - философско-правовых, социологических и психологических.
В философии были сильны традиции субъектоцентризма, которые еще в так называемого «картезианского переворота» определяли значительную часть содержания и направленности всего спектра философских учений и концепций. Психологизм как гносеологическая проблема известен прежде всего в британской эмпирической философии, причем корни можно проследить от Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Д. Локка, далее Бэркли, Юм. В учении Юма и вообще в юмизме психологизм становится центральной установкой [1].
Говоря о проблеме формирования психологических теорий права, необходимо упомянуть о таких явлениях, как, например, махизм или эмпириокритицизм. Иными словами, философия чистого опыта, которая стремилась преодолеть метафизику, в которую сторонники данного направления включали как идеализм, так и материализм. В советской литературе, и ранее Ленин еще в 1908 г. в работе «Материализм и эмпириокритицизм», небезосновательно относил махистов к разновидностям идеализма [5]. Как философы «чистого опыта» эмпириокритики (или махисты) рассматривали «физическое» и «психическое» в качестве согласованных частей единого мира «непосредственных фактов» или мира «чистого опыта». «Элементы мира» как существенный концепт в работах Авенариуса и Маха, по существу, действительно при внимательном изучении оказываются видом психических переживаний. И даже принцип «экономии мышления» тесно перекликается с психологической оценкой познания.
В.К. Райхер рассматривал психологическую теорию права как идеалистический тип правовых учений, который переносит сущность права «в область человеческих восприятий, ощущений, идей, в сферу индивидуальной человеческой психики» [6, с. 17]. Данный автор утверждает, что психологическая теория права является порождением субъективного идеализма, особенно такой его версии, как эмпириокритицизм. Психологическая теория права, в частности, Л.И. Петражицкого рассматривает право в качестве объекта познания как психологический процесс, «интеллектуально-эмоциональное переживание».
Г.В. Мальцев писал: «Если внимательно присмотреться к большинству теоретико-правовых представлений, то нельзя не увидеть, как органично включено в них психологическое значение, как активно работает оно в юридических целях. ... В сущности, все, что происходит в сфере права, сопряжено с глубокими индивидуальными переживаниями, личными и коллективными чувствами, общественными страстями, развертывается на базе волевых и эмоциональных процессов. Однако продиктованная необходимостью своеобразная психологизация юридического знания осуществляется неравномерно, она не приняла пока методологически организованного характера» [4, с. 122].
Как отмечал К. Ларенц, «в качестве общего (европейского) интеллектуального движения, «позитивизм» более или менее охватил все гуманитарные науки ... в течение второй трети 19 века» [9, Б. 39]. Хотя до сих пор многие существенные аспекты того, насколько непосредственным было влияние современных течений и направлений в философии на юриспруденцию остаются неисследованными и требуют значительно более глубоких разработок. Среди наиболее значимых влияний на «позитивную» социальную философию могут оцениваться, в частности, идеи О. Конта, И. Бентама, Д. Милля, естественных наук, в особенности эволюционной теории Ч. Дарвина, насколько вообще философский эмпиризм, ассоциативная психология Д. Локка и другие учения оказали непосредственное влияние на эволюцию юридической мысли. Как
АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2022. № 1(205)
показывают современные исследования, существует еще большое множество белых пятен в вопросах надлежащей реконструкции правовой и политической мысли. Например, в Германии социология сформировалась значительно позднее, чем в Англии и Франции, что в контексте юриспруденции позволяет переосмыслить вопросы генезиса социологически ориентированных подходов к праву в немецкой литературе.
Во всяком случае можно констатировать, что юридическая теория, так же как и все другие социальные науки, в полной мере оказалась под влиянием позитивизма [11, Б. 68].
В противоположность рационально-дедуктивному пониманию естественного права, против основного метафизического подхода немецкой идеалистической философии, также против романтизма и старой «исторической школы» позитивизм характеризуется главным образом стремлением исключить из науки не только всю «метафизику», но и вопрос о «смысле» бытия, «ценностях» или «действительном», как не отвечающий требованиям, и строго ограничить его «фактами» и их закономерностями, наблюдаемыми эмпирически.
Неогегельянец К. Ларенц отмечал, что позитивизм мог найти опору в гносеологическом учении Канта лишь относительно наук о природе, но никак не для этики и юридического учения [9, Б. 39].
Позитивизм характеризуется как «преимущественно отрицательное» направление мысли, как «негативизм» именно потому, что его первой и самой главной проблемой был отказ от любой метафизической постановки вопроса, а следовательно, и отказ от вопроса о объективно действительном «смысле» или «ценности» со стороны юриспруденции [13, Б. 2]. Однако нельзя упускать из виду научный пафос, который часто определяет позицию позитивиста: он считает, что «вечные идеи» или «абсолютные ценности» не поддаются рациональному восприятию, и поэтому опасается делать «недоказуемые» утверждения или предпосылки. Это научное самоопределение позиции позитивистов не исключает того, что они признают определенные этические ценности и требования для себя. Только он указывает на область личных убеждений и нравственных представлений человека, о чем, по его мнению, научное утверждение невозможно. Например, он не отрицает, что требование справедливости применимо к нравственному сознанию человека, но он считает, что оно недоступно научному знанию и, следовательно, не может быть принципом позитивной юридической науки. В крайнем случае он может признать «справедливость» как «антропологический факт», который как таковой «никогда не может быть устранен из юридического мышления» [7, Б. 156] -напротив, для него идея справедливости не является объективируемым в познании, универсальным принципом, который как таковой может иметь значение для познания положительного права [8].
Согласно учению позитивистов, помимо логики и математики, научному познанию доступны воспринимаемые «факты» вместе с «закономерностью», которая возникает в них, которая должна быть зафиксирована экспериментальным путем. В этом подходе к мышлению образец «точных» естественных наук оказывается авторитетным. В связи с этим позитивизм — это «натурализм» [13, Б. 2].
Теперь юриспруденция должна была быть возведена в разряд «истинной науки», основываясь, подобно естествознанию, на неоспоримых фактах.
Однако относительно вопроса о том, где же должны отыскиваться соответствующие «факты», возникло несколько различных объяснений. Совокупность воспринимаемых фактов, согласно общему мнению, распадается на две большие области: факты и процессы «внешнего мира», доступного нам через чувственное восприятие, которые как таковые видны, слышимы или все же каким-то образом измеримы, и факты, а также процессы душевного «внутреннего мира», то есть психические факты. Однако для обеих областей, согласно позитивистским воззрениям, везде действует один и тот же причинно-следственный закон; душевные процессы имеют свои «причины», равно как и естественные процессы, безраздельно определяемые ими.
Перед наукой возникает задача найти особые законы, согласно которым определяются непосредственные причины, а затем «объяснить» процессы. Согласно точке зрения позитивизма, между причинно-следственной связью в неживой природе, органическими процессами развития и психической детерминацией, мотивацией нет принципиальной разницы.
К. Ларенц заметил по этому поводу, что «повсюду применяется фраза о том, что каждое изменение, воспринимаемое во времени, должно иметь свою временную причину, которая, в свою очередь, приводит к действию, необходимому в соответствии с законами природы. Принципиально иной тип связи, а именно логически обоснованный и мыслительный вывод, независимо от времени, относится только к логике и математике как к единственным наукам, которые имеют дело не с «фактами» (независимо от типа), а с чисто мыслительными связями (или мыслимыми пространственными отношениями)» [9, Б. 42].
Право отныне, исходя из указанных предпосылок, можно рассматривать либо как психологический факт, поскольку оно происходит не во внешней реальности, а в сознании людей, либо, поскольку оно относится к социальному поведению людей, можно классифицировать его среди фактов социального бытия, которыми занималась зарождающаяся эмпирическая социология. В первом случае возникает психологическая теория права, которая стремится интерпретировать основные правовые явления, а именно: закон и правовой акт, а также субъективное право и даже юридическую обязанность, исходя из психологически истолкованного волевого понятия. Во втором случае возникает преимущественно социологическая теория права, которая спрашивает об общественных, особенно экономических причинах и последствиях определенных правовых учреждений, а также о праве вообще, как средстве обеспечения общественных целей.
К. Ларенц критически заметил, что оба способа рассмотрения права - и психологический, и социологический - имеют свое относительное основание и положение; «оба между тем упускают что-то присущее и существенное именно праву, а именно его собственное требование, момент должного» [9, Б. 42].
В связи с этим некоторыми учеными «чистое учение о праве» Г. Кельзена рассматривается как попытка отвоевать для юриспруденции некую свою собственную самостоятельность, отделив ее предмет от психологии и социологии. В итоге, согласно замыслу автора, должна была получиться юриспруденция, критерии научности которой подобны логике и математике, она теперь формируется на основе чистого идеального предмета. Г. Кельзен был и остается, безусловно, важной фигурой в истории правовой и политической мысли ХХ в. Однако, часто потенциал его взглядов представляется несколько переоценённым. Место, содержание и направленность его взглядов в целом не вызывают сомнения, однако то, каким образом редуцирован предмет права, используемый понятийный аппарат и характер аргументации, а также другие важные аспекты его учения остается почти нераскрытыми. Самое важное, что, как представляется, пока упущено из виду, так это то, что совершенно проигнорированы связи его взглядов с предшественниками: многие выводы уже делались и ранее - об основной норме, о структурном анализе права, о праве как системе принудительных норм и др. Кроме того, важно обратить внимание и на то, какие закономерности для анализа права признаются базовыми - социально-психологические. Например, существуют в современной литературе даже такие парадоксальные утверждения, что Петражицкий был близок к идеям Кельзена и даже развивал феноменологическое направление на базе нормативизма Кельзена, упуская из вида простую вещь о том, что Петражицкий был старше Кельзена и писал раньше [12].
Таким образом, все позитивистские теории права сходятся в том, что они понимают право как «позитивное» право, отвергают вопрос о любых «сверхположительных» правовых принципах, «естественном праве» или правовой идее как материальном смысле априори, отвергают любое другое право как «ненаучные».
Библиография:
1. Деборин А.М. Книга для чтения по истории философии. М.: Новая Москва, Т. 2. 1925. 686 с.
2. Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. М.: АСТ: Хранитель, 2006. 510 с.
3. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М.: М. и С. Сабашниковы, 1916. 708 с.
4. Мальцев Г.В. Социальные основания права. М.: Норма, 2007. 799 с.
5. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 18. Материализм и эмпириокритицизм. М.: Прогресс, 1983. XXII, 514 с.
6. Райхер В.К. Психологическая теория права в свете ленинской критики эмпириокритицизма // Сов. государство и право. 1940. №7. С. 16-23.
7. Brusiin O. Über das juristische Denken. Helsingfors: Acad. Bookstore [u.a.], 1951. 164 S.
8. Kelsen H. Was ist Gerechtigkeit? / Hans Kelsen. Nachw. von Robert Walter. Stuttgart: Reclam, 2000. 83 S.
9. Larenz K. Methodenlehre der Rechtswissenschaft. 4., aktualisierte Aufl. Berlin [u.a.] : Springer, 2016. 320 S.
10. Merkel A. Über das Verhältnis der Rechtsphilosophie zur «positiven» Rechtwissenschaft // Hinterlassene Fragmente und Gesammelte Abhandlungen / Adolf Merkel. Teil 2: Gesammelte Abhandlungen aus dem Gebiet der allgemeinen Rechtslehre und des Strafrechts. Teil: Hälfte 1. - Straßburg: Trübner, 1899. S. 291-312.
11. Schönfeld W. Grundlegung der Rechtswissenschaft. Stuttgart und Köln: W. Kohlhammer Verlag, 1951. 552 S.
12. Walter R. Die Rechtstheorie in Österreich Im XX. Jahrhundert // ARSP: Archiv Für Rechts- Und Sozialphilosophie. Vol.63, no.2. 1977. S. 187-202.
13. Welzel H. Naturalismus und Wertphilosophie im Strafrecht: Untersuchungen über die ideologischen Grundlagen der. Mannheim [u.a.]: Dt. Druck- und Verlagshaus, 1935. IX, 89 S.
References (transliterated):
1. Deborin A.M. Kniga dlya chteniya po istorii filosofii. M.: Novaya Moskva, T. 2. 1925. 686 s.
2. Il'in I.A. Obshchee uchenie o prave i gosudarstve. M.: AST: Hranitel', 2006. 510 s.
3. Kistyakovskij B.A. Social'nye nauki i pravo. Ocherki po metodologii social'nyh nauk i obshchej teorii prava. M.: M. i S. Sabashnikovy, 1916. 708 c.
4. Mal'cev G.V. Social'nye osnovaniya prava. M.: Norma, 2007. 799 s.
5. Lenin V.I. Polnoe sobranie sochinenij. T. 18. Materializm i empiriokriticizm. M.: Progress, 1983. XXII, 514 s.
6. Rajher V.K. Psihologicheskaya teoriya prava v svete leninskoj kritiki empiriokriticizma // Sov. gosudarstvo i pravo. 1940. № 7. S. 16-23.
7. Brusiin O. Über das juristische Denken. Helsingfors: Acad. Bookstore [u.a.], 1951. 164 S.
8. Kelsen H. Was ist Gerechtigkeit? / Hans Kelsen. Nachw. von Robert Walter. Stuttgart: Reclam, 2000. 83 S.
9. Larenz K. Methodenlehre der Rechtswissenschaft. 4., aktualisierte Aufl. Berlin [u.a.] : Springer, 2016. 320 S.
10. Merkel A. Über das Verhältnis der Rechtsphilosophie zur «positiven» Rechtwissenschaft // Hinterlassene Fragmente und Gesammelte Abhandlungen / Adolf Merkel. Teil 2: Gesammelte Abhandlungen aus dem Gebiet der allgemeinen Rechtslehre und des Strafrechts. Teil: Hälfte 1. Straßburg: Trübner, 1899. S. 291-312.
11. Schönfeld W. Grundlegung der Rechtswissenschaft. Stuttgart und Köln: W. Kohlhammer Verlag, 1951. 552 S.
12. Walter R. Die Rechtstheorie in Österreich Im XX. Jahrhundert // ARSP: Archiv Für Rechts- Und Sozialphilosophie. Vol. 63, no. 2. 1977. S. 187-202.
13. Welzel H. Naturalismus und Wertphilosophie im Strafrecht: Untersuchungen über die ideologischen Grundlagen der. Mannheim [u.a.]: Dt.
Druck- und Verlagshaus, 1935. IX, 89 S.
