CC BY
377
С.Б.Целиковский
Ростов-на-Дону, Россия
S.B.Celikovskij
Rostov-on-Don, Russia
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОЗНАНИЯ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Аннотация. В статье раскрываются возможности психолого-криминалистического моделирования как одного из методов познания при расследовании преступлений. Анализируется содержание и соотношение основных понятий «модель», «портрет», «профиль». Показано, что психологические познания должны быть включены в контекст криминалистических теорий, а не рассматриваться только как теоретическое обоснование криминалистических средств и методов следственной тактики.
Ключевые слова: психолого-криминалистическое моделирование; расследование преступлений; механизм преступления.___________________________
COGNITIVE PSYCHOLOGY AND CRIMINAL INVESTIGATION
Abstract. The article dwells upon the potential of psychological criminal profiling as of a cognitive method in criminal investigation. The author analyzes the content and interrelation of such concepts as “model”, “portrait” and “profile”. The findings of the research show that the methods of cognitive psychology should be considered a constituent of criminalistic theories, not simply a theoretical rationalization of the choice of criminalistic methods and investigative tactics.
Key words: psychological criminal profiling; crime investigation; mechanisms of crime.
Сведения об авторе: Целиковский Сергей Борисович, кандидат психологических наук, доцент кафедры юридической психологии и военной психологии. Место работы: Южный федеральный университет.
About the author: Celikovskij Sergey Borisovich, candidate of Psychology, associate professor of the department of juridical psychology and military psychology. Место работы: Southern Federal University._____________________
Контактная информация: 344038, г. Ростов-на-Дону, E-mail: [email protected]
пр. М. Нагибина, д. 13, каб. 220; тел. (863)2430611.
В настоящее время многие специалисты в области криминалистики, оперативно-розыскной и следственной деятельности приходят к выводу о том, что практическая криминалистическая деятельность на всех своих этапах остро нуждается в психологическом обеспечении, в реализации методов психологической природы, в использовании возможностей психологов при решении поисковых и познавательных задач. Причем такого рода психологическое обеспечение неизбежно выходит за рамки традиционно понимаемой деятельности психолога как эксперта или специалиста, призванной отвечать на конкретные частные вопросы.
Следует заметить, что специфика деятельности психолога и в области традиционно понимаемой судебно-психологической экспертизы такова, что в отличие от привлекаемых экспертов и специалистов многих других профилей, он, чаще всего, не может ограничиться производством заранее известных, стандартных, узкоспециальных процедур для решения поставленных перед ним задач. Во многих случаях психологический анализ представленных материалов по необходимости носит не «конкретно ремесленный», но системный и эвристический характер, а одним из важнейших «внутренних» результатов такого анализа становится построение более или менее развитых психологических моделей — событий, ситуаций, личностей, их поведения и состояний. Без опоры на такие модели зачастую оказывается невозможным дать обоснованные ответы на вопросы, поставленные перед экспертом или специалистом.
Если же психологическое обеспечение криминалистической деятельности рассматривается более широко, то становится возможным говорить о «криминалистической психологии» как отдельной отрасли юридической психологии [14], в которой психологическое моделирование становится ведущим методом, предполагающим широкий охват и творческую психологическую переработку практически всего массива информации, накапливаемой в ходе оперативно-розыскных и следственных действий.
Такое психологическое моделирование тесно связано с криминалистическим моделированием, которое, как один из методов познания при расследовании преступлений, получает все большее признание среди профессиональных следователей, оперативных работников, прокуроров, судей и адвокатов. По сути, речь идет об описании, реконструкции, мысленном воспроизведении объектов моделирования психологическими средствами, но в криминалистических целях.
Обладая рядом общих черт, присущих моделированию как общенаучному методу, криминалистическое моделирование вместе с тем отличается своими характерными особенностями.
Несмотря на то, что основные идеи по использованию моделирования в следственной практике были заложены еще в трудах основателя криминалистики Г.Гросса и основоположников отечественной криминалистики В.Громова и И.Якимова, а сам термин «модель» введен в обиход криминалистов благодаря работам А.Р.Ратинова и И.М.Лузгина, многие теоретические и прикладные проблемы такого моделирования пока не могут считаться разрешенными.
Как известно, под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализуемая система, которая, отображая или воспроизведя объект исследования, способна заменить его так, что ее изучение дает нам информацию об этом объекте. Под криминалистическим моделированием понимается процесс построения, изучения и использования моделей познаваемых объектов и познающих систем в уголовном судопроизводстве.
Криминалистическое моделирование основывается на криминалистической характеристике преступления как результате систематизации значимой информации о преступлении и личности преступника. В свою очередь, как указывает Р.Л.Ахмедшин, криминалистическая характеристика преступления включает в себя два основных элемента, познание которых принципиально различается по совокупности используемых при этом методов.
Первый элемент — это объективная реальность, в которой происходит событие преступления. Данный элемент криминалистической характеристики преступления целесообразно изучать, используя в том числе и методы естественных наук. Второй элемент криминалистической характеристики преступления — это субъект, изменяющий объективную реальность под собственные нужды, — личность преступника. Данный элемент целесообразно изучать, применяя методы наук о личности вообще и, прежде всего, методы психологии.
В психолого-криминалистическом моделировании можно выделить несколько аспектов или направлений, обозначив их существенные особенности и проблемы, существующие на современном этапе.
Одно из направлений — это моделирование личности преступника (а иногда и потерпевшего).
В вопросе о том, что является итоговым результатом криминалистической характеристики личности преступника, в настоящее время нет единства мнений. В литературе используются, по крайней мере, три разных понятия, обозначающих такой результат, — «модель», «портрет», «профиль». При этом, чаще всего, в различных публикациях криминалистов эти понятия используются либо как синонимы, либо становятся объектами сравнения в плане большей или меньшей корректности, точности, «удачности» для обозначения передаваемого содержания. Так, Н.В.Бурвиков рассматривает криминалистический (психологический) портрет как модель личности неустановленного преступника. Р.Л.Ахмедшин разводит понятия «базовая модель личности преступника» и «психологический портрет неизвестного преступника». В зарубежной судебной психологии используется термин «профиль преступника», под которым понимают совокупность признаков, более или менее точное описание еще неизвестного преступника, который при помощи этого
профиля может быть установлен. В то же время В. А. Образцов [14] считает, что «психологический портрет преступника» и «психологический профиль преступника» — это синонимы. В его работах эти термины встречаются одновременно и взаимозаменяемы.
Кроме того, надо отметить, что в последнее время появилось понятие «криминалистического портрета», которое, по мнению ряда авторов, должно более полно представить все значимые для раскрытия и расследования преступления свойств личности человека, включая и его «психологический профиль». Как отмечает Н.В.Бурвиков, название «криминалистический портрет» точнее передает содержание, чем «психологический профиль» или «психологический портрет», поскольку его структура выходит за пределы внутренних, психологических, а также поведенческих признаков человека. Трудно согласиться с этой точкой зрения. Поскольку, как уже говорилось, речь идет об «описании» субъекта психологическими методами (будь то реконструкция личности, поведения и состояния) в криминалистических целях (расследование преступления), то разграничение этих понятий весьма условно.
Нам представляется гораздо более принципиальным разграничение содержания и функциональной нагрузки понятий «модель», «портрет» и «профиль» преступника. Прежде всего, обратим внимание на обобщенный характер криминалистической (психологической) модели личности преступника. Она используется как универсальная основа для выбора стратегии и тактики расследования преступлений, совершенных отдельными категориями преступников. Именно с ней соотносятся «портреты» и «профили» конкретных преступных личностей (известных или искомых). Во-вторых, необходимо подчеркнуть динамический характер модели личности. Если сама личность — скорее процесс, становление, изменение, нежели фиксированная структура, то и ее модель, воспроизводящая существенные свойства, должна имитировать личностное развитие, позволять прогнозировать тренды личностных свойств и особенностей поведения преступника.
Понятие «психологический (криминалистический) портрет» личности, на наш взгляд, имеет более узкий и статичный характер. Его целесообразно применять в отношении известных, установленных лиц, например, подэкспертных при проведении судебно-психологической экспертизы, лиц, обследуемых с применением полиграфа или подозреваемых при проведении допросов и иных следственных действий. Именно здесь возможно применение собственно психодиагностических методов, а накопление и обобщение «портретов» — путь к построению «моделей» преступных личностей.
Наконец, понятие «профиль» (психологический, криминалистический), на наш взгляд, более всего подходит для обозначения результата систематизации той информации, которая используется для поиска неизвестного лица, совершившего преступление. Как правило, в силу недостатка и/или противоречивости информации, профилю присущи неполнота, вариативность и вероятностный характер. Разработка психологического профиля путем реконструкции личности преступника, его поведения и состояния имеет целью помочь следствию в выдвижении как можно большего количества обоснованных версий и выстраивании их в порядке вероятности.
Таким образом, нам представляется принципиальным разграничение содержания и функциональной нагрузки понятий «психологическая модель», «психологический портрет» и «психологический профиль» [17]. Причем разграничение этих понятий имеет не только теоретическое, но и прикладное значение.
Модель личности носит обобщенный и динамический характер, позволяя имитировать и прогнозировать личностное развитие, тренды свойств, состояний и особенностей поведения субъекта. Именно с развитыми моделями такого уровня оказывается плодотворным соотносить «портреты» и «профили» конкретных личностей (известных или искомых). С другой стороны, накопление и обобщение верифицированных практикой «портретов» и «профилей» — путь к построению арсенала моделей, используемых в экспертизе.
Другое направление — это психолого-криминалистическое моделирование ситуаций. Психологический анализ криминальной ситуации является необходимым этапом экспертного психологического исследования. В наиболее общем виде под ситуацией понимается естественный сегмент социальной жизни, определяющийся вовлеченными в нее людьми, местом действия, сущностью деятельности и др. [4]. Однако применительно к проблематике криминальной психологии это понятие разработано недостаточно. В психолого-пра-вовой литературе используется несколько близких по смыслу понятий. Криминальная ситуация — ситуация, в рамках которой совершаются действия, связанные с нарушением правовых норм. Криминогенная ситуация — жизненная ситуация, которая в силу своего фактического содержания способствует совершению преступления [1]. Л.В.Франк [16] выделял еще и некую «протоситуацию», в рамках которой преступник и потерпевший взаимодействуют в соответствии с собственным образом этой «протоситуации». Причем трактовка этих понятий и представления об их соотношении в научной литературе неоднозначны. Одни авторы рассматривают их как отдельные стадии единого процесса. Другие (например, В.Я.Рыбальская [15]) рассматривают криминогенную ситуацию как процесс конфликтного межличностного взаимодействия преступника и потерпевшего, имеющий ряд стадий, последняя из которых является уже собственно криминальной ситуацией.
Следует заметить, что при любом варианте трактовки этих понятий важно сходное соотношение обобщенных моделей и психологических характеристик конкретных криминальных, криминогенных или посткриминальных ситуаций. Понимание предыстории ситуации, возможных векторов ее развития, вероятных схем поведения, взаимодействия, состояний ее участников также должно опираться на развитые, психологически проработанные ситуативные модели. Причем «психологический анализ ситуации возможен только с позиций определенного субъекта» [13], т.е. с учетом вероятных особенностей его личности, возможной мотивации и т.п., иначе говоря, с опорой на модель личностную.
Ситуационный подход к расследованию преступлений, позволяющий решать как традиционные, так и вновь возникающие криминалистические задачи на принципиально новой основе, считается в настоящее время одним из наиболее перспективных направлений в криминалистике. Ведь в ходе расследования преступления следователю приходится иметь дело с огромным многообразием различных криминалистических ситуаций, которые ему надо адекватно воспринимать, правильно оценивать, а при необходимости и грамотно разрешать [5].
Разрабатываемая в настоящее время криминалистическая ситуалогия — это общая криминалистическая теория, представляющая собой совокупность упорядоченных и систематизированных знаний, описывающих и объясняющих суть криминальных и криминалистических ситуаций, исследующая их формирование, возникновение, генезис и вооружающая методикой диагностики ситуаций и управления ими. Попытка построения типовых моделей криминальной и следственной ситуаций связана с интеграцией знания, касающегося проблем принятия решений, криминалистической характеристики преступления и криминалистической характеристики расследования со знаниями из других научных дисциплин: кибернетики, информатики, психологии, теории управления. И возникающее новое знание, к примеру, касающееся методики построения информационной модели расследуемого события, — это уже качественно другое знание, не сводимое к исходным его составляющим теориям и учениям [5].
Таким образом, и в криминалистической ситуалогии вполне продуктивным оказывается применение психологических познаний.
Следующим ключевым аспектом психолого-криминалистического моделирования является его применение для изучения психологических механизмов криминального поведения. Актуальность разработки этого аспекта определяется недостаточной изученностью проблематики как в системе криминалистических знаний, так и в рамках юридической психологии.
Впервые криминалистическое понятие механизма преступления предложено еще в семидесятые годы прошлого столетия А.Н.Васильевым, который ввел его в определение предмета криминалистики. Под механизмом преступления А.Н.Васильев понимал «процесс совершения преступления, в том числе его способ и все действия преступника, сопровождающиеся образованием следов материальных и не материальных, могущих быть использованными для раскрытия и расследования преступлений» [8].
Именно А.Н.Васильев указал на необходимость изучения в качестве составной части предмета криминалистики всего механизма преступления, а не только способа его совершения. Причем в предложенном им определении механизма преступления выделены две составляющие: совокупность действий преступника и комплекс следов, образовавшихся от этих действий.
Понятие механизма преступления в литературе еще не устоялось, разные авторы выделяют различные аспекты и составляющие этой категории.
Наиболее полное для того времени определение механизма преступления дал в своих работах Р.С.Белкин. Под ним он понимал «сложную динамическую систему, включающую субъект преступления, его отношение к своим действиям, их последствиям, соучастникам; предмет посягательства; способ совершения и сокрытия преступления; преступный результат; обстановку преступления, поведение и действия лиц, оказавшихся участниками события и др.» [3. С. 6].
В. Е. Корноухов предложил следующее определение механизма совершения преступления: «часть преступного поведения, связанного с подготовкой, совершением и сокрытием преступления, в котором происходит взаимодействие отражаемых и отражающих объектов, приводящих к передаче энергии, вещества, информации и возникновению изменений, т.е. следов преступления» [7. С. 41]. Причем по мнению этого автора, должен определяться не «механизм преступления», потому что в этом случае его достаточно сложно отграничить от понятия «механизм преступного поведения», а «механизм совершения преступления». Главное отличие механизма от способа совершения преступления, как полагает В. Е.Корноухов, заключается в том, что первый отражает закономерности передачи (отражения) информации, энергии и вещества при различных типах взаимодействия, а второе — лишь действия преступника, объединенные в способ.
А.М.Кустов полагает, что «криминалистическое учение о механизме преступления можно определить как систему научных положений о закономерностях формирования и функционирования механизма преступления, обусловленных ими криминалистически значимых признаках и свойствах деятельности и иных поведенческих актах участников преступного события — как прямых, так и косвенных, и закономерностях возникновения информации о преступлении и его участниках» [9. С. 16].
Весьма интересный подход к анализу криминалистического понятия «механизм совершения преступления» предложен Н.П.Яблоковым, который включил в содержание этой категории «временной и динамический порядок связи отдельных этапов, обстоятельств, факторов подготовки, совершения и сокрытия следов преступления, позволяющих воссоздать картину процесса его совершения» [18. С. 67]. В плане рассматриваемой нами проблематики особенно важным представляется то, что в этом определении подчеркнуты динамические, функциональные характеристики феномена.
Механизмы совершения преступления как системообразующий фактор механизма преступления преимущественно рассматриваются в криминологических и криминальнопсихологических концепциях.
При этом с психологической точки зрения следует разграничивать понятия «механизмы преступного поведения» и «механизмы совершения преступления». В первом случае исследованию подлежат сложные механизмы становления и регуляции криминального поведения. Здесь под механизмами понимается совокупность психических структур и процессов,
участвующих в формировании преступного поведения, исследуемых через анализ промежуточных состояний (этапов) ее становления [10]. И поведение, и личность рассматриваются в данном контексте в онтогенетическом плане, в динамике. Необходимость такого исследования возникает для следователя и суда при оценке личности преступника и степени ее общественной опасности [11].
Во втором случае, при использовании понятия «механизм совершения преступления», речь идет о конкретном поступке (деянии) уже сложившейся, сформированной личности. Психологические измерения личностных особенностей субъекта, совершившего преступление, выступают как фиксация результата развития личности к моменту совершения преступления.
Однако для криминалистики этот уровень анализа представляется весьма существенным. Ведь именно механизмы совершения преступления определяют как характер криминалистически значимой информации, так и особенности деятельности сотрудников правоохранительных органов, направленных на поиск, исследование, оценку и использование доказательств.
Механизмы следообразования традиционно включены в предмет теории криминалистики. Очевидно, что преступная деятельность приводит к возникновению материальных и не материальных изменений внешней среды (последствий и следов преступления), в которых (сразу заметим) находит отражение не только объективная, но и субъективная сторона преступления. Но, с другой стороны, возникновение этих изменений может существенно изменить поведение преступника, что особенно важно учитывать тогда, когда речь идет не об отдельном законченном преступном акте, а о неоднократных, многоэпизодных или серийных преступлениях. Субъект при планировании и совершении преступления уже исходно учитывает вероятность возникновения источников информации (следов преступления) и пытается прогнозировать (с большей или меньшей долей успешности) характер деятельности сотрудников правоохранительных органов по ее обнаружению и оформлению в качестве доказательств, что в значительной степени определяет особенности его преступной деятельности [12].
Кроме того, при изучении механизмов возникновения криминалистически значимой информации необходимо учитывать, что преступление приводит и к изменению самой личности преступника. Как совершенно справедливо отмечает В.А.Барабанщиков [2], важной составной частью системного анализа является последовательная реализация принципа единства функционирования и развития, согласно которому любое функционирование системы включает в себя и момент ее развития. Этот момент должен учитываться при выдвижении версий, организации оперативных и следственных мероприятий, то есть в специфике деятельности по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств.
И, наконец, с третьей стороны, поисково-познавательная деятельность правоохранительных органов по выявлению, раскрытию и расследованию преступления направлена на реконструкцию события преступления на основе криминалистически значимой информации. И в этом смысле следует согласиться с А. М. Кустовым в том, что «поисково-познавательная сторона деятельности уполномоченных органов детерминирована закономерностями механизма преступления, обусловливающими возникновение криминалистически значимой информации о самом преступлении и его участниках» [9. С. 18].
Вполне очевидно, что каждая из выделенных составляющих механизма преступления включает в себя целый ряд психологических аспектов, без уяснения которых теория криминалистики будет неполной, что в свою очередь затрудняет решение практических задач расследования и раскрытия преступлений. В связи с этим представляется, что психологические познания должны быть включены в контекст криминалистических теорий, а не рассматриваться только как теоретическое обоснование криминалистических средств и методов следственной тактики.
Психолого-криминалистическое моделирование преступного поведения, таким образом, выступает основанием и для понимания механизма преступления, и для построения поисковой модели личности преступника.
Наконец, вслед за В.Н.Китаевой [6] обратим внимание на то, что практическую ценность для решения следственных, оперативно-розыскных, судебных задач представляют не только категоричные, однозначные, но и вероятностные выводы экспертиз и исследований специалистов. Добавим к этому, что ценность таких выводов еще более повышается, если в них предлагается ряд психологически обоснованных версий, ранжированных в порядке их ситуативной и личностной правдоподобности. Разработка таких версий, разумеется, также должна опираться на развитые модельные представления психолога.
ЛИТЕРАТУРА
1. Антонян Ю.М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления. М., 1973.
2. Барабанщиков В.А. Принцип системности в психологической концепции Б.Ф.Ломова // Психологический журнал. 1997. Т. 18. № 1.
3. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории. М., 1987.
4. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Психология жизненных ситуаций. М., 1998.
5. Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия. Калининград, 1997.
6. Китаева В.Н. Судебно-психологическая экспертиза при расследовании тяжких преступлений против личности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2002.
7. Корноухов В.Е. Механизм совершения преступления и закономерности его отражения // Курс криминалистики. Общая часть / Отв. ред. В.Е.Корноухов. М., 2000.
8. Криминалистика / Под ред. А.Н.Васильева. М., 1971.
9. Кустов А.М. Криминалистика и механизм преступлений: Цикл лекций. М., 2002.
10. Михайлова О.Ю. Криминальная сексуальная агрессия: теоретико-методологический подход. Ростов н/Д, 2000.
11. Михайлова О.Ю. Психологическая диагностика личности сексуальных серийных преступников. Ростов н/Д, 2001.
12. Михайлова О.Ю., Целиковский С.Б. Судебно-психологическая экспертиза личности серийных сексуальных преступников. М., 2008.
13. Михайлова О.Ю. Психологический анализ криминальной ситуации // Коченовские чтения «Психология и право в современной России»: Мат-лы Всерос. конф. М., 2010.
14. Образцов В.А., Богомолова Н.Н. Криминалистическая психология. М., 2002.
15. Рыбальская В.Я. Виктимологические исследования в системе криминологической разработки проблем профилактики преступлений несовершеннолетних // Вопр. борьбы с преступностью. 1980. Вып. 33.
16. Франк Л.В. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1978.
17. Целиковский С.Б. О трактовке понятий «модель», «портрет», «профиль» личности преступника // Актуальное состояние и перспективы развития судебной психологии в Российской Федерации: Мат-лы Всерос. конф. Калуга, 2010.
18. Яблоков Н.П. Криминалистическая характеристика преступлений // Криминалистика / Отв. ред. Н.П.Яблоков. М., 2005.
