CC BY
205
РЕЗЕНЗИИ
ПСИХОЛИНГВИСТИКА: УЧЕБНИК ДЛЯ ВУЗОВ. Под редакцией Т.Н. Ушаковой. - М.: ПЕР СЭ, 2006. - 416 с.
Для психологов и языковедов начало нового столетия ознаменовалось выходом в свет сразу нескольких книг на русском языке, в заголовках которых выступает название этой комплексной научной дисциплины. Психолингвистика — наука о речевой способности человека, о его коммуникативной компетенции, о том, как существует язык «в человеке» и человек - «в языке». Становление этой отрасли знаний, ее, так сказать, самоидентификация, заняли весь двадцатый век, хотя корни ее возникновения прослеживаются гораздо глубже (см. с. 16-84 рецензируемой книги). Сегодня наступил такой этап ее развития, когда полностью сформировалась ее «парадигма», этап, который с легкой руки Т.Куна принято называть «нормальной наукой», то есть создалась такая ситуация, которая с точки зрения известной триады: "какая чушь - в этом что-то есть - да кто же этого не знает" характеризуется именно третьим членом триады. В этот период идет процесс спокойного развития науки, когда подводятся значимые итоги, когда исследуются группы фактов, признаваемых сложившейся парадигмой важными, когда базирующиеся на прошлых достижениях исследования рассматриваются как основа для дальнейшей практики. И в этом смысле тот фон отечественной литературы, на котором появляется рецензируемая книга, задается целой серией работ, из которых назову лишь некоторые, опуская и многочисленные кандидатские и докторские диссертации [Фрумкина 2001, Методология 2003, Залевская 1999, 2004, Пищальникова 2005, Горелов и Седов 2005, Белянин 1999, 2000].
Обращает на себя внимание тот факт, что в этом перечне только сборник по методологии имеет жанровую квалификацию "научного издания", тогда как все другие, включая и рецензируемую монографию,
отнесены к учебной литературе. И этот факт не случаен, он служит еще одним показателем достижения "нормального состояния" обсуждаемой научной дисциплиной, достижения ею методологической зрелости. Столь массированное стремление специалистов дать обобщенное представление о проблематике психолингвистики, показать ее включенность в весьма разветвленную систему наук о человеке, продемонстрировать результаты и наметить в перспективе возможные точки бифуркации аномалий — все это отвечает потребности сложившейся нормальной науки, вызвано необходимостью закрепить в университетских курсах общее состояние научной мысли сегодня и охарактеризовать направление тех исследовательских потоков, которые, возможно, будут формировать лицо психолингвистики завтра.
Обратимся однако к предмету рецензирования. Я не хочу пытаться, да и не имею права, устанавливать рейтинговые отношения в приведенном выше списке литературы, но отмечу, что суммарно, во всех перечисленных там работах нет такой проблемы или области исследования, которая не нашла бы отражения в книге Т.Н.Ушаковой и ее соавторов. А по поводу жанра, напомню маленькую хитрость, своего рода "общеизвестный секрет": для вузовских работников в своем университете гораздо легче опубликовать учебник (учебное пособие, курс лекций и т. п.), чем издать научно-исследовательскую работу. Поэтому, назвав в предыдущем абзаце рецензируемую работу монографией, я не оговорился, а лишь воздал ей должное, тем более, что около восьмидесяти процентов текста принадлежит перу Т.Н.Ушаковой, и у нас, таким образом, есть все основания предъявлять требования к этому тексту как к монографии.
Психолингвистика прежде всего предстает в книге в трех измерениях, в трех динамических "разрезах", в трех координатных осях. Первое измерение - временное: диахронический взгляд на зарождение идей, становление понятий, формирование у языковедов интереса к психологии противостоит синхроническому аспекту, отражающему как бы "мгновенный" снимок современного состояния науки. Другую ось можно обозначить как структурную: она образуется противопоставлением внутренней структуры науки, включающей актуальную проблематику, методы решения задач, характеристику исследовательских областей, и ее внешней структуры, в которую входят описание персональных концепций отдельных выдающихся ученых - наших предшественников и информация о работе отечественных, и отчасти зарубежных, научных центров психолингвистики. Третью ось формирует стандартное, свойственное всякой науке соотношение теории и методологии с прикладными сферами использования результатов, с выходом на решение практических задач.
Перейдем к последовательному рассмотрению того, как реализуется в книге трехмерное представление психолингвистики. Ее временная ось вырисовывается во второй главе, названной «Исторический очерк развития психолингвистики» и построенной на противопоставлении "нулевого этапа" — от античности до середины ХХ в. (с. 16-83) - современному состоянию науки (с. 84-128). Историческая часть очерка представляет собой сжатое, но вполне информативное изложение этапов эволюции языковедческой мысли, отличающееся от других подобных обзоров четкой векторной ориентацией на поиск в истории науки идей, связанных с психологической природой языка - у Гумбольдта и Потебни, Фортунатова и Бодуэна, Пауля и Соссюра и др. То есть вектор поиска направлен здесь от языка к психологии. Безусловно, эта часть, исключительно полезная для студентов, имеет не только образо-
вательно-педагогическую ценность, но выполняет роль активатора исследовательской мысли также и для сформировавшегося специалиста. Думается, эта роль могла бы выполняться с большей эффективностью, если бы, в дополнение к вектору "от языка к психологии"(как языковеды видят психологию в языке), в изложении исторической части был представлен вектор "от психологии к языку": ведь в ходе эволюции психологической мысли на "нулевом этапе" в Х1Х-ХХ вв. разрабатывались самые разнообразные аспекты и того, как психологи видят язык.
Синхроническая картина состояния психолингвистики — тоже максимально сжатая (разделы 2.2.1. и 2.2.2.) — дана в конце второй главы и содержит раскрытие кардинальных понятий, заложенных в фундамент современной науки. Здесь речь идет о семантическом дифференциале, измерении значений, глубинных и поверхностных структурах, механизмах речепроизводства. Подробнее автор раздела (Т.Н.Ушакова) останавливается на теории речевой деятельности, составляющей основание отечественной психолингвистики и реконструирующей этапы процесса речепроизводства с его понятиями речевой операции, взаимоотношения образа и процесса, предметно-изобразительного кода, внутреннего программирования будущего высказывания и его моторного програмирования. В разделе далее показаны и четко охарактеризованы исследовательские области (или направления), покрывающие все поле современного состояния науки: язык и мышление, языковое сознание, языковая личность, этнопсихолингвистика, когнитивно ориентированный подход к изучению ре-чеязыковой способности человека, язык и мозг, нейролингвистика, онтогенез речи.
В целом весь второй раздел второй главы можно расценить как своего рода пропедевтический курс, вводящий читателя в современную проблематику науки. Соответственно избранный автором стиль изложения отличается ясностью, простотой,
необходимой информативностью и не должен вызывать у студента серьезных трудностей в понимании текста. Усвояемость идей облегчается, на мой взгляд, тем обстоятельством, что их сущность, их смысл и содержание как бы "очеловечены", раскрываются на фоне рассказа об ученых и научных коллективах, эти идеи выдвинувших и разрабатывавших, т.е. на фоне того, что я называю внешней структурой.
Центральной осью всего здания психолингвистики является, конечно, описание внутренней структуры науки в ее функционировании и в ее соотношении с внешней структурой. Реализованную авторским коллективом в третьей — теоретической — главе логику анализа содержания науки я бы представил следующим образом. Прежде всего, опираясь на схематический контур речевого взаимодействия (рис. на с. 30), моделирующий процесс функционирования языка, и делая основной "пружиной" развертывания описания понятие внутренней речи, Т.Н.Ушакова задает тем самым, на мой взгляд, общую программу рассмотрения проблематики. В соответствии с этой программой, в тексте книги можно выделить несколько строительных блоков, из которых, согласно концепции авторов, складывается тело психолингвистики. Это, во-первых, блок идей и экспериментальных данных, раскрывающих материальную базу науки (разделы 3.2. «Ре-чеобразование, восприятие и распознавание речи. Элементы психоакустики» и 3.3. «Язык и мозг»), и его метафорически можно обозначить как "план выражения" психолингвистики. Во-вторых, это блок содержательно-информативных аспектов науки (разделы 3.4. «Когнитивные модели речеязыковых структур и процессов», 3.5. «О понятиях язык и речь», 3.6. «Семантика речи: имя, слово, высказывание»), составляющих ее духовный потенциал, который, продолжая метафорические обозначения, я бы назвал "планом содержания" психолингвистики. И в-третьих, это блок функциональный (разделы 3.7., 3.8., 3.9.), показы-
вающий, как работают охарактеризованные в плане выражения и плане содержания структуры; это блок, выходящий на обсуждение фундаментальных проблем онтогенеза и филогенеза речи, т.е. по сути дела проблем происхождения языка, а также вопросов влияния социальной среды и генетических предпосылок на языковое развитие человека.
Чтобы читатель мог составить общее представление о богатом и разностороннем содержании хотя бы нескольких из намеченных здесь рецензентом исследовательских блоков, попытаемся дать более подробную характеристику некоторых из них. Наверное, можно опустить из нашего рассмотрения блок материальный, поскольку он содержит сведения об акустике, устройстве артикуляционного аппарата и структуре уха. Они, конечно, важны, но составляют для психолингвиста пассивное знание и практически не участвуют в развертывании познавательной интриги.
Иное дело раздел «Язык и мозг», где я хотел бы выделить три перспективных, на мой взгляд идеи. Это, во-первых, идея картирования мозга, которая получила развитие в одной из ранних работ самой Т.Н.Ушаковой с сотрудниками (с. 170 и след.). Причем современное состояние этого направления изложено в книге с позиций весьма основательной критики локали-зационизма, преодолеть методологические трудности которого помогает вторая идея этого раздела - идея нейронной сети. Описание ряда сложных экспериментов, в том числе проведенных в Лаборатории психологии речи Т.Н.Ушаковой в Институте психологии РАН, позволяет показать несостоятельность идеи дробной локализации психических функций, вскрыть характер нейронного обеспечения конкретных языковых элементов в процессе речепроизводства и сделать вывод о том, что в этот процесс включается вся целиком нейронная сеть, распределенная по разным мозговым зонам. Могу высказать предположение, что идея нейронной сети послужила стимулом
для разработки и моделирования Т.Н.Уша-овой понятия "вербальной сети", которую она определяет как "психофизиологическое образование, вырабатываемое в детстве (при усвоении новых языков — в любом возрасте) и затем стабильно существующее в мозге человека в течение его жизни. Все известные человеку слова включаются в форме логогенов в ее структуру. Объединяясь множественными «межлогогенны-ми», межсловными связями, логогены становятся образующими элементами, узлами вербальной сети" (с. 207, см. также схему на след. стр.). Творческий потенциал этого понятия был подхвачен лингвистикой и в виде экспериментально построенной «ассоциативно-вербальной сети» (АВС), выступающей как материальный субстрат языкового сознания и одновременно как инструмент его изучения, активно используется в современных психолингвистических исследованиях.
Замечу кстати, что языковому сознанию, составляющему сегодня предмет целого направления, в учебнике уделено мало места. Приводятся два определения этого понятия, принадлежащих разным школам (московской и воронежской), но общим в этих определениях оказывается лишь слово "совокупность": 1) «Опосредованный языком образ мира той или иной культуры, т.е. совокупность перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реального мира, составляет языковое сознание говорящего человека (Е.Ф.Тарасов, 1996)» (с. 96). 2) «Языковое сознание - это совокупность психических механизмов порождения и понимания речи, а также хранения языка в сознании. Оно включает семантику языковых знаков, смысловое содержание, закрепленное за языковыми знаками» (с. 99).
Третья привлекательная для меня идея в разделе "Язык и мозг" связана с неожиданным и, я бы сказал, многозначительным фактом аналогии между установленной недавно пирамидальной структурой нейронов и реконструированным психолингвистами
"образом мира" в сознании носителя языка-культуры — тоже в виде пирамиды. Причем это совпадение нельзя считать случайным, и я склонен видеть в нем своего рода методологическую подсказку: точно так же, как в пирамиде образа мира, где иерархия от основания к вершине выстраивается в виде восхождения от элементарных единиц знания к концептам все более крупных уровней обобщения, в анализе деятельности нейронов показано, "что реакция на комплексные раздражители осуществляется нейронами, организованными в виде иерархической нейрональной структуры, пирамиды. Вершину пирамиды образуют гностические единицы, формирующие целостное восприятие сложного стимула («гештальт-детекторы»). В основании пирамиды - нейроны-предетекторы, ответственные за восприятие простых признаков... Сложные целостные, в том числе осознаваемые акты, требуют включения вершинных нейронов, в том числе специальных «нейронов сознания». В круг последних входят не все, а лишь иерархически высшие единицы" (с.175-176).
Завершая свои размышления над разделом «Язык и мозг», не могу не высказать сожаления по поводу того, что в библиографии к этому разделу не нашлось места книге Симонова «Мотивированный мозг», которая способствовала бы расширению кругозора читателей-студентов.
Как явствует из приведенных выше названий разделов второго блока — 3.4., 3.5. и 3.6., они формируют скорее языковедческое лицо психолингвистики. Здесь подробно рассматривается модель речеязыко-вого механизма, разработанная в Институте психологии РАН под руководством Т.Н.Ушаковой; анализируется ключевой термин содержание речи и связанные с ним понятия семантики, сознания, смысла, понимания, значения.
Обязанность рецензента заключается не только в том, чтобы дать представление о содержании обсуждаемой работы, но и вынести ей некоторую оценку. Оценки могут
строиться на разных основаниях: можно отметить оригинальность научного сочинения, подчеркнуть надежность приводимых в нем экспериментальных данных и информативность описания, уточнить вклад работы в научный прогресс. Думаю, что этими свойствами книга «Психолингвистика» обладает. Однако я хочу дать оценку, дифференцированную по обеим ипостасям книги — и в роли монографии, и в роли учебника для вузов. В наукометрии часто используют такие критерии, как качество исследования, достигнутый прогресс и импакт [Свердлов 2006].
Под качеством понимают совершенство результата, которое является следствием опыта и компетенции авторов-исследователей. В данном случае результат — это систематическое изложение парадигмального состояния научной дисциплины с подробным рассмотрением ее теоретических основ и экспериментальных методик, с характеристикой этапов ее становления и ее внешней структуры, т. е. сведений о крупных научных центрах в России и в разных странах мира, где проводятся исследования по психолингвистике, о научных психолингвистических школах и концепциях отдельных выдающихся ученых. Эта книга обладает качествами энциклопедии и одновременно — в силу доступности изложения, широкого использования приемов наглядности (рисунков, графиков, схем, таблиц, фотографических изображений) и системно организованной композиции — отвечает требованиям, предъявляемым к учебнику для вузов.
По второму из названных критериев — критерию прогресса — рецензируемую работу тоже следует оценить положительно. В ряде разделов приводятся новейшие данные, основанные на разработках, приоритет которых принадлежит членам авторского коллектива. Я имею в виду, например, монографическое описание речевого онтогенеза (с. 219-255), куда, наряду с обобщением общеизвестных идей и фактов мировой науки, вошли результаты, полу-
ченные в этой области в последние годы автором раздела — Т.Н.Ушаковой.
Наконец, что касается третьего критерия, называемого импактом, то за этим термином скрывается влияние введенных авторами понятий и идей на их восприятие научным сообществом, на активность научного сообщества в их использовании. Такова, например, судьба прочно вошедшей в научный обиход модели речеязыко-вого механизма, разработанной в Институте психологии РАН (с. 182), или судьба идеи вербальной сети, получившей развитие в многочисленных исследованиях языкового сознания (с. 208).
Таким образом, подводя итог нашему рассмотрению, мы можем констатировать, что монография и учебник «Психолингвистика» отличается научным совершенством, знаменует собой заметный вклад в прогресс данной отрасли знаний и характеризуется рядом потенциально перспективных идей, способных определять тенденции и оказывать влияние на дальнейшее развитие науки.
Поскольку, как известно, нет предела совершенствованию, я хотел бы в заключение отметить два момента, которые авторы — при желании — могли бы учесть во втором издании (а потребность в нем неизбежно последует). Эти два момента должны, на мой взгляд, укрепить, усилить как энциклопедическую, так и дидактическую составляющие книги. Речь идет о глоссарии, который может содержать термины — либо с их определениями, либо с отсылкой к соответствующему месту в тексте, и об именном указателе. Оба эти приложения облегчат пользование книгой и даже могут послужить уточнению некоторых формулировок в тексте, особенно касающихся не широко употребляемых терминов, таких, например, как прайм, прайминг (с. 110-11l) или логоген (с. 204-205).
БИБЛИОГРАФИЯ
Фрумкина Р.М. Психолингвистика. Academia, М., 2001, 317 с.
Методология современной психолингвистики. Сб. статей. Изд. Алт. ун-та, Москва; Барнаул, 2003, 204 с.
Залевская А.А. Введение в психолингвистику. РГГУ, М., 1999
Залевская А.А. Актуальные проблемы психолингвистики (лекции). Алматы, 2004, 50 с.
Пищальникова В.А. История и теория психолингвистики. Курс лекций. Часть 1. М., 2005, 296 с.
Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. Изд. 4-е, переработанное и дополненное. Лабиринт. М., 2005, 319 с.
Белянин В. П. Введение в психолингвистику. ЧеРо, М., 1999
Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики. (Модели мира в литературе). Тривола, М., 2000, 248 с.
Свердлов Е.Д. Миражи цитируемости. Библиометрическая оценка значимости научных публикаций отдельных исследователей. // Вестник Российской академии наук. Том 76, Номер 12, Декабрь 2006. М., Наука, с.1074
Ю.Н. Караулов
„LAKUNEN-THEORIE: ETHNOPSYCHOLINGUISTISCHE ASPEKTE DER SPRACH- UND KULTURFORSCHUNG". Igor Panasiuk; Hartmut Schröder (Hg.) // Semiotik der Kultur. Band 5. LIT VERLAG, Berlin, 2006. 352 S. (Теория лакун: этнопсихолингвистические аспекты изучения языка и культуры. Игорь Панасюк, Хартмут Шрёдер ( ред.). Серия «Семиотика культуры», том 5)
Идея создания этой книги возникла в ноябре 1997 года в финском городе Ювя-скюля во время защиты Натальей Турунен диссертации на тему «Русский учебный текст как разновидность дидактического дискурса. Опыт лингводидактического исследования в аспекте межкультурной коммуникации». Руководителями диссертации и оппонентами на защите были профессор Юрий Александрович Сорокин из Института языкознания РАН и профессор Хартмут Шрёдер из Европейского университета Виадрина во Франкфурте-на-Одере. После защиты оба руководителя продолжили дискуссию в одном из кафе в Ювяскюля. Беседа, проходившая на русском языке и записанная на магнитофонную ленту, переведённая в последствии на немецкий и английский языки, была собственно началом создания настоящей книги. Книга посвящена юбилею Юрия Александровича Сорокина, отмечавшемуся в 2006 году.
Работа над книгой растянулась на многие годы, поскольку целью редакторов-составителей было собрать как можно
больше исследователей из различных стран, занимающихся этнопсихолингви-стичекой проблематикой и представить широкому кругу читателей доселе неизвестную российскую этнопсихолингвисти-ку и теорию лакун. По этой причине основными языками данной антологии являются немецкий и английский. В общем и целом в совместном издании этого научного труда приняли участие 23 автора из России, Финляндии, Германии, Украины и США, что свидетельствует о весьма большом интересе к этнопсихолингвистической тематике.
Сборник состоит из четырёх частей — теоретической, практической части, рецензий и приложения. Первая часть «Теоретические основы этнопсихолингвисти-ческой теории лакун» посвящена основам теории лакун, а также новому развитию базисной теории. Статья Ю. А.Сорокина и И.Ю. Марковиной «Опыт систематизации лингвистических и культурных лакун», появившаяся в 1983 году в сборнике Калининского университета «Лексические еди-
