CC BY
76
УДК 159.99 ©Сочивко Д.В., 2016
ПСИХОДИНАМИКА КРИМИНАЛЬНО-ПРАВОВОГО ИНФАНТИЛИЗМА КАК НОВАЯ ФОРМА АДАПТАЦИИ ЛИЧНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Аннотация.В статье рассматриваются вопросы появления новых личностных этапов развития и, соответственно, новых личностных конструктов в современных условиях мировой и российской действительности жизнедеятельности человека. Предлагаются такие новые детерминанты развития личности как криминально-инфантильное и инфантильное сознание взрослого человека.
Ключевые слова: система образования, воспитание, личностное развитие, инфантилизм, криминально-правовой инфантилизм, детскость.
Изменение мировых реальностей бытия, последующая спецификация этих изменений в каждой отдельно взятой стране в соответствии с реалиями ее культурно-исторического и экономического развития в настоящее время происходит в ускоренном темпе, что для России сейчас особенно актуально. Мы в самом прямом смысле живем в эпоху перемен, что согласно древней китайской мудрости чрезвычайно опасно для личности, ее становления и развития. «Чтоб
© Sochivko D.V., 2016
PSYCHODYNAMICS CRIMINAL LEGAL INFANTILISM AS A NEW FORM OF ADAPTATION OF THE PERSON IN MODERN
REALITY
Abstract.The article deals with the emergence of new personal stages of development and, consequently, the new personal constructs in the present conditions of the world and Russian reality of human life. We offer these new determinants of personality development as a criminal-infantile and infantile mind of an adult.
Key words: education system, education, personal development, infantilism, criminal-legal infantilism, childishness.
ты жил в эпоху перемен» - одно из самых серьезных китайских проклятий. Если к этому добавить еще и то, что к позитивно направленным изменениям жизни страны добавляются и весьма негативные, то эта опасность существенно возрастает и может приводить к формированию каких-то новых типов личности, ее интрапсихической психодинамики как основного психоэнергетического механизма адаптации к меняющимся условиям жизнедеятельности.
Одним из таких негативных процессов современного общественного развития в России является продолжающийся развал системы образования, о чем нам приходилось писать неоднократно [8, 10, 11]. Причем более всего в системе образования пострадала такая его неотъемлемая часть как воспитание личности. Соответственно и была создана весьма негативная основа для развития разных форм инфантилизма в личностном развитии, только со временем этот инфантилизм перестает быть задержкой развития, и становится некоей формой прогрессивного развития уже вполне взрослой личности с необходимым, как мы покажем ниже, криминальным оттенком.
В гуманитарных науках в настоящее время отсутствует точная формулировка понятия инфантилизма. Обычно инфантилизм понимают как недостаток какого-то развития, отталкиваясь от более или менее содержательного медицинского определения, где «понятием «инфантилизм» обозначают отставание в физическом развитии, которое проявляется у некоторых людей как следствие охлаждения, отравления или инфицирования плода в период беременности, кислородного голодания при родах, тяжёлых заболеваниях в первые месяцы жизни, нарушения обмена веществ, нарушений в деятельности некоторых желёз внутренней секреции (половых желёз, щитовидной железы, гипофиза) и других факторов. У таких людей замедляются рост и развитие всех физиологических систем организма. Такой инфантилизм еще называют физиологическим.
Все другие обозначаемые разными авторами формы инфантилизма определяются по заданной модели как недостаток чего-то. Так психический инфан-
тилизм обычно определяется как незрелость человека, выражающаяся в задержке становления личности, при которой поведение человека не соответствует возрастным нормам. Акцент здесь делается на недостаток развития эмоционально-волевой сферы.
Социальный и социально-психологический инфантилизм характеризуется, таким образом, как недостаток социализации подростка, ограниченности его круга общения партнерами младшего возраста, несформированностью социальных навыков поведения и т.д.[14].
Соответственно правовой инфантилизм, наиболее близкое к нашей теме понятие, определяется как недостаточный уровень правового сознания, чувства ответственности и осознания своего поведения в правовом поле, несформиро-ванность, недостаточность правовых знаний. Часто к этому добавляется высокий уровень правовых запросов, которые по понятным причинам не могут быть реализованы правопослушным образом. Вспомним Родиона Раскольникова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»: «кто я, тварь дрожащая, или право имею?».
Если и нам пойти по такому пути определения понятия «криминальный инфантилизм», то следовало бы предложить примерно следующую формулировку. Криминальный инфантилизм есть недостаток криминального опыта и навыков криминального поведения. Вроде все логично, но что-то нам подсказывает, что где-то здесь вкралась софистическая ошибка.
И ошибка эта достаточно очевидна. Нельзя определять что-то как недостаток чего-то другого. Это новое что-то должно иметь свои собственные, ни к чему не сводимые системные качества.
Так инфантилизм («детскость», от infant - малолетний) предполагает не отсутствие «взрослого» сознания, которому по надоедливому мнению педагогов уже давно пора сформироваться, а свое собственное ни к чему несводимое
сознание, характеризующиеся вполне конкретными психодинамическими особенностями.
Согласно общепринятым в педагогической психологии и психологии развития представлениям детское сознание характеризуется как эгоцентрическое. Все отсчитывается от собственного «Я», которое на первом месте. Эта черта у взрослых рассматривается как инфантильная. Отсюда и акцент в определении инфантилизма на недоразвитие эмоционально-волевой сферы.
Но дело, как мы уже сказали, не в недоразвитии, а в особом развитии сознания человека, которое может быть охарактеризовано как инфантильное. Детский эгоцентризм не сохраняется при инфантилизме. Он уходит вместе с детством, но вместо самореализующегося самодостаточного сознания зрелой личности формируется взрослое эгоцентрическое сознание. Если ребенок просто не способен оценить социальную опасность своих поступков, он просто поступает по своему хотению, не ожидая возражений со стороны окружения. Когда же эти возражения возникают, появляются первые «нельзя», то ребенок, вообще говоря, при правильном педагогическом подходе их не отвергает, а делает частью своего «Я» по механизму интроекции и слияния. Мама сказала нельзя, значит нельзя, мама и я, это одно и то же. Такое же слияние возможно и с бабушкой, дедушкой, другими близкими. Умением выполнять запреты взрослых ребенок может даже гордиться. Вспомним Алису в зазеркалье, которая внимательно изучила, нет ли на волшебном пузырьке надписи «ЯД», т.к. была воспитанной девочкой.
С этих позиций детское эгоцентрическое сознание является деперсонали-зованным. С психодинамической точки зрения можно сказать, что на этом этапе развития между «Я хочу» и «Я могу» стоит еще интроекция сознания ближайшего взрослого, которая и выполняет функции «Сверх-Я». Постепенная персонализация строится на формировании собственных интрапсихическихсвя-зей сознания и действия, сознания и поведения, что по началу невозможно без
неудач. Эти неудачи создают комплекс неполноценности (в понимании Альфреда Адлера). Одновременно происходит отстранение интроекции взрослого в форме того, что А. Адлер называл «идеалом». Часто (но не всегда) идеал формируется из образа ближайшего взрослого. Например, ребенок или подросток хочет стать таким же хорошим врачом, как его отец. Но возможны и другие варианты. Идеал может формироваться в противовес близкому взрослому: «не хочу быть таким (пьяницей), как мой отец. Хочу быть рабочим, как дядя Федя». Или же, наоборот, «хочу быть таким же хулиганом и бандитом, как мой отец». Это уже случай десоциализации, но отнюдь не инфантильной.
Таким образом, развитие персонализации личности, как снятие эгоцентрической деперсонализации, с психодинамических позиций идет через формирование идеала и последующего чувства общности (например, уже в медицинском институте в среде тех, кто тоже хочет стать хорошим врачом).
Но возможно и такой путь, который мы называем ранней персонализацией личности молодого человека, когда при отсутствии идеала граница между «Я хочу» и «Я могу» просто по мере взросления и обилия вокруг повзрослевших сверстников, общение с которыми порождает своего рода «калейдоскоп идеалов». Эта спонтанная, ранняя персонализация по существу и является проявлением инфантилизма. Психодинамическая структура такого инфантильного сознания является уже отнюдь не детской, где как мы видели между «Я хочу» и «Я могу» стоит образ контролирующего взрослого. Здесь этот образ блекнет или же приобретает отрицательную валентность: «буду делать назло маминым и папиным запретам». Но последний случай все же предполагает хоть и негативную, но рефлексию идеала, поэтому не может быть отнесен к инфантильному сознанию. У инфантила «Я хочу» непосредственно перетекает в действие. Неудачи же порождают не столько комплекс неполноценности, сколько вполне полноценную агрессию. Инфантильное сознание ранней персонализации со-
храняет эгоцентрическую, синкретическую структуру субъективного психологического времени.
Как нами было показано в другой работе [6], субъективное психологическое (одновременно историческое) время характеризует интрапсихическую психодинамику зрелой личности, и имеет не линейную (как в детстве), а спиралевидную структуру. С современных психодинамических позиций всякое психическое явление сориентировано относительно компонентов субъективного времени, его прошлого (П), настоящего (Н) и будущего (Б). Что соответствует и троичности психологической триады (эмоции, воля, познание), как старейшей и неустаревающей классификации психических явлений.
Эмоции (как переживания) связаны с психологическим прошлым, воля (с ее акцептором будущего) - с будущим, познание находится в настоящем, причем именно в психологическом настоящем, т.к. не имеет длительности и в целом имеет специфическую (разрывную) топологию [6].
Собственно говоря, само психологическое время, точнее психологическое настоящее и есть время познания, как это было показано нами ранее [6]. Итак, сопоставим эмоции (Э) = прошлое (П), воля (В) = будущее (Б) и познание (П) = настоящее (Н). Далее можно сделать очевидное предположение о том, что в любом более или менее протяженном психическом акте эмоции, воля и познание как-то сменяют друг друга, хотя бы по преимущественной выраженности. Человек, занятый какой-то деятельностью, то сосредотачивается на объекте, весь отдаваясь познанию, то отвлекается на эмоциональные переживания, то развивает волевое усилие, чтобы вновь сосредоточится или, наоборот, переключить внимание. Всего имеется только две (комбинаторных) возможности разных последовательностей включения волевых, эмоциональных и когнитивных процессов. Первый вариант - последовательность (ЭПВ) = (ВЭП) = (ПВЭ). Равенство здесь означает, что циклическая смена может начаться с лю-
бого компонента, но всегда Э переходит в П, П вВ, а В снова в Э, затем цикл повторяется.
Второй вариант - (ЭВП) = (ВПЭ) = (ПЭВ). Других вариантов не существует. Разница этих двух последовательностей заключается, в первую очередь, в моменте включения когнитивного фактора (П). Далее мы намерены показать, что тип последовательности, свойственный психодинамике определяет в целом адаптивность или дезадаптивность его поведения. И именно такого рода деза-даптивность и характеризует поведение и сознание инфантила, т.к. эта дезадап-тивность не проявляется в детском возрасте, когда она компенсируется участием в поведении взрослого. Она появляется именно в процессе ранней, спонтанной персонализации.
Для неадаптивного (инфантильного) типа эмоции непосредственно запускают определенный познавательный процесс (ЭПВ), тем самым, овладевая всей личностью, т.к. именно познание является сущностным свойством человека разумного. Не случайно очищение познания от страстей (эмоций) известно многим мировым религиям как практика духовного развития.
Так у православных святых отцев с первых веков христианства можно найти подробно описанную поэтапную динамику впадания человека в грех (См. например, Авва Дорофей - Душеспасительные поучения).
Первый этап - возникновение эмоции-страсти, поначалу не сильной, движения души к соблазну. Второй этап - сосложение - присоединение ума (ког-ниции). На этом этапе соблазнительный образ запретного (по духовным соображениям нежелаемого - в данном случае совершенно неважно, что это за объект, например, вино для лечащегося алкоголика) проникает в душу и укрепляется в ней посредством когнитивного его принятия и изучения. Таким образом, страсть укрепляется и овладевает личностью. Наконец третий этап - действо-вание (воля). Оно может быть запретительным (усилие воли), а может быть пагубным, греховным. Причем второе, как показывает многовековая духовная
практика, гораздо и гораздо вероятнее. Именно поэтому св. Отцы учили не «силе воли» тогда, когда само усилие уже становится непомерно тяжелым, а умению приостановить подключение когниции к страсти на втором этапе. Сравнительно небольшим усилием остановить сосложение. В наших терминах это и есть преодоление инфантилизма ранней персонализации, в основе которого лежит преобразование психодинамической структуры индивидуального субъективного времени из линейной в спиралевидную структуру.
Такое включение волевого компонента и дает нам адаптивный психодинамический тип личности (ЭВП).
Следует заметить, что эмоции в психодинамической структуре субъективного времени играют роль некоей «пусковой кнопки», которая запускает либо процесс познания непосредственно, и он становится окрашен эмоциональным переживанием (неадаптивный тип), либо волевой контроль, который очищает последующую когнитивную ориентацию от страстности (адаптивный тип). Содержание же когниции никак не предопределено эмоциями. Типичный пример, человек, испытывая негативные чувства к другому человеку, при встрече с ним в деловой атмосфере начинает анализировать содержание его предложения. Сам анализ ведется когнитивными средствами, которые по природе своей бесстрастны, но логически правильные и бесстрастные аргументы подбираются так, чтобы обосновать негативное решение, невыгодное неприятному партнеру. Включение волевого компонента «между» эмоциональным и когнитивным (адаптивный тип) позволяет занять более объективную позицию, не позволить эмоциям влиять на развитие когнитивного анализа.
На наш взгляд, в этом и состоит смысл социализации индивида, который перестает быть только субъектом сознания, и становится уже субъектом истории. Для неадаптивного типа, таким образом, характерна отражательная позиция по отношению ко времени мира.
В глубинной психологии и психотерапии такому поведению соответствует термин «отреагирование» - «отреагировать» эмоции (т.е. прилагать их к разным ситуациям, отреагируя их независимо от содержания и смысла происходящего).
Для адаптивного типа характерна преобразовательная, творческая позиция в отношении окружающей действительности. В таком модусе поведения человек становится реальным творцом истории, что бы он ни делал. Речь, естественно, идет не об объемной характеристике творения и его значимости для исторического процесса, а о качественной характеристике поведения, жизненном смысле в понятийном аппарате культурно-исторической концепции личности человека Л.С. Выготского.
С этой точки зрения специфика психодинамики криминального инфантилизма заключается в том, что его субъективное время уже не является детски синкретичным (линейным), когда волевые функции управления детским поведением остаются за взрослым. Инфантил в организации своего поведения опирается на свою собственную волю (как систему сформированных желаний). А, следовательно, его субъективное время обретают адаптивную спиралевидную форму. Из чего следует, что инфантил вовсе не детски дезадаптивная личность, но личность с социальной патологией адаптации в социуме. Своего рода сложившийся (вполне взрослый, но не представляющий зрелую личность) социо-пат.
Эта социопатия порождается ранней, спонтанной и неуправляемой уже привычным кругом близких персонализацией личности, которая естественным образом наталкивается на сложности ее признания окружением, что порождает агрессию, становящуюся основным адаптивным механизмом инфантила.
Исходя их результатов наших эмпирических исследований, опубликованных ранее [7], можно сказать, что фаза личностного развития, соответствующего криминальному инфантилизму в настоящее время становится закономерной
для большинства современной молодежи. Однако, это не обязательно ведет к преступлению. Криминальный инфантилизм может быть скрытым. Например, человек становится не банальным вором, а потребителем тунеядцем, который достигает желаемого посредством манипулятивного поведения, изводя близких, иногда с самыми серьезными последствиями для их здоровья и даже жизни. Однако, при должном воспитании фаза развития личности криминального инфантила может быть преодолена, заняв несущественный жизненный промежуток, когда человек обретает внутреннюю готовность к собственному самодостаточному личностному росту и развитию. Это оптимальный вариант. Но возможен и другой путь, возвращения к некриминальному инфантилизму в развитии личности. Хорошим примером здесь могут являться вполне взрослые люди, не сумевшие создать ни собственной семьи, вообще реализоваться в жизни, которые до старости живут с мамой (папой) и реализуют не свои и родительские планы. И наконец, третий путь взрослого становления самодостаточной гармоничной личности с полноценным сохранением «детскости», о чем Христосговорил, «аще ли не станете как дети, не внидете в Царствие Небесное».
Чтобы определить эти некриминальные формы инфантилизма, необходимо еще раз вернуться к исходным понятиям.
Л.С. Выготский писал: «примитивная реакция есть реакция, обошедшая личность, следовательно, в ней проявляется недоразвитие (Здесь и далее курсив наш- Д.С.) личности» [1]. Маргарита Кожевникова подчеркивает: «Все эти болезненные контрасты проявлений воли (безынициативность и безудержность, внушаемость и упрямство и т.п.) Выготский понимал как выражение незрелости личности и видел в них подвластность ребенка непосредственным воздействиям окружающей ситуации либо собственным аффективным импульсам, а, следовательно - как отсутствие самостоятельной личностной переработки этих воздействий. Он поддержал мнение Кречмера в том, что примитивные, гипобу-
лические (слабовольные) реакции представляют собой генетически низшую ступень развития, что они свойственны и маленьким детям, и личностно незрелым взрослым» [1].
Но личностная незрелость, по нашему глубокому убеждению не имеет прямого отношения к инфантилизму (особенно криминальному). Инфантилизм это как раз форма созревания личности, одна из первых ступеней ее зрелости. Об этом свидетельствует и выделенная нами формулировка незрелости как неспособности к самостоятельной личностной переработке внешних воздействий. Инфантил именно уже способен к личностной переработке воздействий внешнего социума, но сама эта переработка носит именно асоциальный, точнее принципиально акультурный характер, как это было показано выше. С этой точки зрения возникает вопрос, возможны ли вообще некриминальные формы инфантилизма.
Как было показано выше, инфантилизм неразрывно связан с агрессивностью, что и делает его если не сразу криминальным, то, по крайней мере, криминогенным.
В свое время это подметил М. Мамардашвили с общефилософских позиций. Он непосредственно связывал инфантилизм со злом и злобностью: «у нас нет мыслительной традиции, чтобы отдавать себе отчет в своих состояниях, чтобы ясно помыслить: что же я чувствую? почему я ненавижу? почему страдаю? А когда мы неясно это понимаем, то изобретаем себе воображаемых врагов. Словом, злоба во многом идет от инфантилизма»[7].
Для нас сейчас важен вопрос, может ли от инфантилизма идти что-нибудь кроме злобы и агрессии. На всех ли этапах инфантильного взросления инфан-тил является злобным и агрессивным?
М. Мамардашвили определял так: "Взрослеть - это значит принадлежать к веку и миру просвещения. Я напомню старое определение просвещения - это вовсе не сумма знаний, распространяемая в народе. Европейское понимание
просвещения сводится к утверждению, что просвещение есть взрослое состояние человечества, способность человека обходиться без внешних авторитетов, мыслить своим умом и не нуждаться в помочах" [2].
Опираясь на классические психодинамические концепции развития личности, следует сделать вывод что инфантильно-агрессивный (протестный) период так называемого юношеского возраста действительно является дезадаптивно-агрессивным в какой-то период времени, но при этом он может вполне контролироваться социкультурным окружением и не принимать криминальные формы, сохраняя при этом свою криминогенную составляющую.
Об этом подробно говорил К.Г.Юнг в своем выступлении «Жизненный рубеж»: «Детская ступень сознания пока не знает проблем, ибо от субъекта еще ничего не зависит, в то время как сам ребенок целиком зависит от родителей. Он словно совсем еще не родился и по-прежнему пребывает в духовной атмосфере родителей. Духовное рождение и вместе с тем осознанное отделение себя от родителей наступает обычно только вместе с вторжением сексуальности в пубертатном возрасте. С этой физиологической революцией связана также и революция духовная. Вследствие телесных изменений "Я" выпячивается до такой степени, что зачастую заставляет считаться с собой совершенно несоразмерно. Отсюда и название "переходный возраст". (Немецкое выражение Flege]jahre (переходный возраст) дословно переводится как "годы дерзости, невоспитанности, грубости". - Перев.)» [12].
Однако этот последующий период развития личности, который может затянуться и стать формой взрослого инфантилизма непосредственно не произрастает собственно из детского сознания. Скорее это есть закономерная ступень социализации индивида по мере взросления.
К.Г.Юнг так поясняет эту детскую ступень развития сознания: «Вплоть до этой эпохи психология индивида, в сущности, является инстинктивной и поэтому беспроблемной. Даже если субъективные влечения наталкиваются на
внешние преграды, такое подавление не вызывает у индивида конфликта с самим собой. Он подчиняется ограничениям или обходит их, оставаясь полностью самодостаточным. Ему еще неведома саморасщепленность проблемного состояния. Это состояние может возникнуть только тогда, когда внешние барьеры станут внутренними, когда одно влечение будет идти вразрез с другими. Выражаясь психологически, это означает: проблемное состояние, внутренний конфликт возникает в том случае, когда возле ряда "Я" появляется второй ряд содержаний такой же интенсивности. По своей энергетической величине этот второй ряд имеет такое же функциональное значение, что и "Я» - комплекс; он является, так сказать, другим, вторым "Я", которое при случае может даже отобрать у первого "Я" ведущую роль. В результате возникает конфликт с самим собой, проблемное состояние» [12].
Но эта проблема внутреннего конфликта между «Я» и уже внутренними барьерами может также, как в детстве благополучно завершиться «квазидетским» оставлением всех внутренних протестов (а, следовательно, и отходом от агрессивности). Сам внутренний конфликт при этом перестает стагнировать в катектической агрессии, таким же послушным отказом от данного катексиса (выбора), как это было в детстве, когда ребенок полностью (и даже с гордостью, см. выше) принимал запреты взрослого. Теперь этот запрет носит уже характер самостоятельности и независимости, по типу: «зачем мне это нужно, даже если хочется чего-то такого». Результатом таких осознаний является приблизительно такое понимание своего состояния: «Я могу хотеть по своему собственному выбору». Катектическая агрессия снимается, что не дает развиться и катартической агрессии, т.к. желаемое выбрано так, что оно точно достижимо, хоть бы и многими усилиями. Связь между прошлым и будущем в субъективном времени полостью восстановлена.
В этом случае и возникает то, что обычно называют «детскостью» взрослого, как специфической формы адаптации его личности к действительности.
Такая форма сознания обычно встречается у творческих личностей. Так, например, Алберт Эйнштейн не хотел слушать скучные лекции, которые могли вызвать у него катартическую агрессию неполучения желаемого. Но очень хотел понять, что такое Время, для чего задавал себе вопрос, что будет видеть человек, летящей на кончике светового луча. Трудно представить себе более детский подход к постановке и решению научных проблем, тем не менее, это помогло ему в создании теории относительности. Таких примеров можно привести много. Юнг называл такое сознание дуалистическим, которое следовало как раз за стадией переходного (протестного) возраста в случае неинфантильного развития личности. Он писал: «первая форма сознания - простое распознавание - это анархическое или хаотическое состояние (то, что Юнг называл детским сознанием - Д.С.). Вторая ступень, то есть ступень образовавшегося "Я» - комплекса, представляет собой монархическую, или монистическую фазу. На третьей ступени вновь осуществляется развитие сознания, возникает сознание двойственности, дуалистическое состояние» [12].
Это дуалистическое сознание с его «вновь развитием» по Юнгу и предполагает, по нашему мнению, формирование именно детскости, а не инфантилизма, как формы двойственности, а не агрессивности взрослого сознания.
И именно в этом смысле мы ссылались выше на завет Христа: «аще ли не станете как дети, не внидете в Царствие Небесное».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Выготский Л.С. Собр. соч.М., 1983. Т.5. С.279-280
2. Мамардашвили М. Как я понимаю философию. - М., 1990. - С.64.
3. Перлз Ф. Внутри и вне помойного ведра. - СПб.: 1995. -448 с.
4. Сочивко Д.В. Психодинамика гештальта открытой и скрытой агрессии в структуре личностного роста//Прикладная юридическая психология. 2013. № 3. С. 35-41.
5. Сочивко Д.В. Психодинамика духовности и религиозности осужденных молодежного возраста//Прикладная юридическая психология. 2012. № 4. С. 116-126.
6. Сочивко Д.В. Психодинамика. - М.: МПСИ., 2007.- 432 с.
7. Сочивко Д.В. Криминально-правовой инфантилизм. Москва-Рязань. 2015 - 136 с.
8. Сочивко Д.В. Психодинамическая модель «эмоционально-волевого двигателя» в человеческом поведении //Математическая психология: школа В.Ю. Крылова. - М.: ИПРАН. 2010 С. 408-419.
9. Сочивко Д.В., Чубич В.Э. Психодинамика Удовлетворенностью Жизнью и переживания счастья//Прикладная юридическая психология. 2013. № 3. С. 59-68.
10. Сочивко Д.В., Щелкушкина Е.А. Психодинамика личности осужденных за убийства //Прикладная юридическая психология. № 1. 2010. С.6-21.
11. Сочивко Д.В. Проблема дробности межпоколенческой социальной отчужденности молодежи в современной России//Мир психологии. 2009. № 3, с. 185-194
12. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: "Прогресс", 1994. с.185-203.
13. Датий А.В.,Кузнецова А.С., Юсуфов Р.Ш., Трубецкой В.Ф., Ермолаева Т.В. Проблемы медико-социальной адаптации страдающих социально значимыми заболеваниями лиц, отбывающих наказания и освобождающихся из мест лишения свободы/ Российский медико-биологический вестник им. акад. И.П. Павлова. 2010 - № 2. Режим доступа: http://www.vestnik.rzgmu.ru/data/files/2012/12/Датий.pdf
14. Яковлева Н.В. Особенности индивидуальных моделей здоровья подростков, склонных к асоциальному поведению. Прикладная юридическая психология. - 2012. - №4.- С.89-106.
