CC BY
75
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. (Серия: Социальные науки, 2016, № 2 (42), с. 111-117 111
УДК 316
ПСИХИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ КАК ПРОБЛЕМА СОЦИАЛИЗАЦИИ В МЕЖСИБЛИНГОВОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ
© 2016 г. С.А. Судьин
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
sudjin@mail.ru
Статья поступила в редакцию 12.02.2016 Статья принята к публикации 19.04.2016
Представлены особенности внутрисемейной социализации сиблингов в условиях психического расстройства одного из них. Анализируются реакции здоровых братьев/сестер на трудности, обусловленные заболеванием сиблинга: необходимость заботы, коммуникативную депривацию, финансовые потери, чувство вины, необходимость формирования адаптивных стратегий, созависимость, парентизацию ребенка. Делается вывод о необходимости сохранения личных границ, внимания к собственным потребностям, просветительской работы и поддержки со стороны общественно-гражданских организаций. Статья представляет собой обзор наиболее известных зарубежных эмпирических исследований взаимодействия психически больных и здоровых сиблингов, проведенных в период с 1981 по 2004 год. Новизной представленной работы является обращение к проблеме социализации здорового сиблинга при наличии психически больного брата или сестры с целью создания основы для сравнительных исследований в отечественной социологии.
Ключевые слова: социология психического здоровья, социология семьи, межсиблинговое взаимодействие, социализация, стигматизация, созависимость.
Тема психических расстройств как фактора семейных проблем является новым исследовательским направлением в отечественной социологии. При этом основное внимание уделяется сфере межпоколенных отношений: исследуются проблемы родителей, связанные с принятием диагноза ребенка, чувством вины, с психологическим бременем, вызванным необходимостью ухода и заботы, поиском учреждений и организаций, оказывающих содействие в социализации больного ребенка. Проблемы родных братьев или сестер психически больного ребенка остаются словно за кадром, что не соответствует той близости, что характерна для меж-сиблинговых отношений. В данной статье предпринимается попытка анализа комплекса явлений, сопровождающих процесс социализации ребенка, имеющего психически больного брата или сестру.
Сложности во взаимодействии с психически больным братом или сестрой складываются из нескольких основных компонентов. Первый и наиболее очевидный из них - это поведение больного брата или сестры, обусловленное проявлениями болезни. Необходимо сказать, что в силу многообразия психических расстройств поведенческие проявления с трудом поддаются какой-либо классификации. Нарушения настроения, восприятия, пищевого поведения, негативная и позитивная симптоматика, суицидальные попытки - все это действует деморализую-
щее и крайне тяжело переживается здоровыми сиблингами, особенно на первых стадиях заболевания. Имея широкий круг общения и различные возможности проведения свободного времени, они нередко ощущают чувство вины за одиночество своего больного брата/сестры, которое может усугубляться и родительскими просьбами взять его/ее с собой на какие-то совместные мероприятия. Это приводит к субъективному чувству моральной перегруженности здорового ребенка, о чем свидетельствуют исследовательские данные. На это накладывается и недостаток информации о болезни, ее перспективах и индивидуальном прогнозе; слабая информированность порождает неуверенность и отягощает груз индивидуальных переживаний здорового ребенка.
Другой отягощающий фактор - это проблема сохранения баланса между близостью и дистанцией в отношениях с больным сиблингом. В отличие от взаимоотношений здоровых братьев и сестер, в данной ситуации имеет место асимметричный характер взаимодействия, основанный на принципах поддержки и возможности ее оказания. Ребенок с особенностями психического развития может требовать от здорового брата или сестры всестороннего внимания, что может нарушить принцип личной автономии, необходимый для нормальной социализации. Другая крайность - когда особенный ребенок вследствие болезни отказывается от контакта, чем
вредит себе и, в конечном итоге, осложняет семейную ситуацию.
Вопрос о семейном благополучии заставляет задуматься о субъективной оценке уровня взаимоотношений между сиблингами. По данным американского исследования, проведенного под руководством профессора социологии Алана Хорвица из Ратгерского университета (Нью-Джерси, США), в ходе которого были опрошены 108 братьев и сестер больных шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, выяснилось, что лишь в 3% случаев здоровые дети хотели бы ограничить контакты со своими особенными сиблингами. 47% респондентов были полностью удовлетворены сложившимся уровнем взаимодействия, и половина респондентов желала бы чаще контактировать со своими братьями и сестрами [1]. Разумеется, это желание в какой-то мере двойственно, учитывая болезненное состояние ребенка со всеми поведенческими и иными особенностями, однако больше половины родственников, включая братьев и сестер, не отметили, что испытывают какие-то серьезные затруднения, связанные с необходимостью проявлять заботу. Здоровые братья и сестры в большинстве готовы принять своего больного сиблинга в своем доме на месяц и даже на более продолжительный срок, но идею жить с ним под одной крышей постоянно, даже при финансовой поддержке со стороны государства, позитивно восприняли только 15% опрошенных. Хотя данное исследование и имеет очевидные ограничения - сравнительно небольшой объем выборки, отсутствие дифференциации по диагнозу больного ребенка, а также трудности с распространением этих данных на российскую ситуацию, - важность сохранения баланса между вовлеченностью и вниманием к собственным потребностям в отношении сиблингов ощущается особенно остро.
Нарушение этого баланса актуализирует еще один характерный перекос в отношениях здоровых сиблингов с их особенными братьями и сестрами. Речь идет о трансформации и смешении внутрисемейных ролей в отношении больного ребенка, имеющих место в случаях, когда здоровым оказывается младший из детей. В традиционных случаях старшие братья и сестры являются значимыми агентами социализации, чего в данных ситуациях не происходит: как правило, младшие сиблинги стараются избегать идентификации с особенным братом или сестрой.
Ролевой перекос или ролевая асимметрия имеют место в двух основных случаях. Во-первых, когда младший, здоровый ребенок, быстро достигая и превосходя уровень интеллектуального развития своего брата или сестры,
становится или должен стать для них старшим. Во-вторых, что в большей степени характерно для отечественной практики семейного воспитания, когда ребенок начинает нагружаться несвойственными его возрасту функциями по воспитанию и сопровождению больного сиблинга вне зависимости от его возраста. Совершенно очевидно, что выполнение остальных социальных ролей начинает игнорироваться или искажаться. Для характеристики подобных ролевых трансформаций в зарубежной литературе встречается понятие «парентизация ребенка» (от английского parents - родители); при отсутствии адекватной аналогии в русском языке использование данного термина кажется обоснованным.
Второй блок трудностей составляют взаимоотношения с родителями и другими братьями и сестрами, которые в силу глубокой интеграции внутрисемейных процессов отягощают отношения здоровых и больных сиблингов. Сокрытие диагноза от здорового сиблинга, продиктованное естественным желанием родителей не нагружать его негативной информацией, может стать исходным пунктом для формирования отчуждения и чувства неуверенности. Ребенок может чувствовать себя исключенным из процессов принятия решения о взаимодействии с больным братом или сестрой, имея, возможно, в силу возраста, собственные представления по этому вопросу. Может оказаться, что именно старший брат или сестра первыми замечают неадекватные поведенческие проявления у младшего сиблинга; в этом случае начинается кампания по убеждению родителей в необходимости квалифицированной оценки состояния ребенка врачом-психиатром. В других случаях здоровый ребенок может выражать несогласие с существующими методами воспитания: потаканием или, наоборот, излишней требовательностью, проистекающей из чувства родительской вины.
Взаимодействие родителей и детей может отягощаться и отношением к проблеме, получившей в англоязычной профессиональной литературе название «Mad or bad» - «больной или плохой». Вопрос о том, неспособен больной ребенок выполнять какие-либо задачи или он не хочет этого делать, вольно или невольно спекулируя на чувствах родителей и собственной болезни, не является праздным. При всех минусах, которыми характеризуется болезнь, наличие определенных выгод при исполнении роли больного очевидно, а родители не в состоянии точно оценить уровень способностей особенного ребенка. Здоровый ребенок, наблюдая за больным сиблингом, нередко может дать более точные характеристики его состояния, тонко
чувствует обман с его стороны и реагирует на это достаточно остро в силу того, что благополучие особенного брата или сестры является центром семейных интересов.
Согласно данным одного из исследований, в ходе которого опрашивались больные шизофренией и члены их семей, почти половина больных и две трети их родственников выразили уверенность в том, что пациенты способны влиять на течение их болезни [2]. Другие исследования показывают, что поведенческие проявления, считающиеся неподконтрольными больному, воспринимаются здоровыми сиблингами не так остро, какими бы отталкивающими они ни были по сравнению с теми, которые больной может контролировать [3]. Таким образом, одной из родительских задач становится формирование справедливой системы контроля, вознаграждений и принуждений, которая должна функционировать и по достижении детьми взрослого состояния. Подобная родительская амбивалентность порождает у здоровых сиблингов внутренние сомнения в непоколебимости позитивных установок по отношению к своей семье.
Еще одним фактором стресса для здоровых сиблингов является нехватка родительского внимания и ограниченная родительская доступность вследствие болезни брата или сестры. Соперничество за внимание родителей является неотъемлемым элементом межсиблинговых отношений; в длительные кризисные периоды возможность адекватных контактов со здоровым ребенком значительно снижается вследствие ограниченности коммуникативных и временных ресурсов родителей. Несмотря на кажущуюся очевидность данного тезиса, исследовательские данные показывают противоречивые результаты оценки коммуникативной деприва-ции ребенка. Еще в 1999 г. профессор Технического университета Дортмунда Генрих Трёстер, обобщив результаты 36 исследований по данной тематике, пришел к выводу об отсутствии каких-либо универсальных сценариев развития реакций здоровых сиблингов на отсутствие достаточного родительского внимания [4]. Более того, им были выявлены и позитивные стороны этой коммуникативной модели.
Тем не менее риск возникновения раздражения и зависти у здорового сиблинга вполне реален. Он может сопровождаться агрессивными и протестными поведенческими проявлениями, направленными на возвращение себе хотя бы части родительского внимания и заботы.
Символические потери, возникающие с болезнью ребенка, также отражаются на здоровых сиблингах. Механизм этого отражения понятен. Болезнь одного из детей всегда приводит к ре-
визии жизненных надежд и планов родителей, которые теперь должны быть реализованы их здоровым ребенком. Субъективно осознаваемая ответственность за семейные перспективы приводит к избыточной активности в сфере учебы, спорта, социальных отношений, следствием чего становятся повышенные нагрузки и риски эмоциональных срывов. К этому прибавляется и необходимость заботы, которая на фоне возросших нагрузок будет восприниматься как дополнительный отягчающий фактор.
Уход из родительской семьи, в которой воспитывается психически больной ребенок, -естественный шаг на пути личностной социализации, который в случае со здоровым сиблин-гом может принести как шансы на новую жизнь, так и новые проблемы. Здоровые дети, оторвавшиеся от родителей, нередко задаются вопросом, в какой степени они могут позволить себе жить самостоятельно, оставляя своих родителей и больного брата или сестру наедине со своими проблемами. В исследовании профессора социальной медицины и управления Университета Рейн-Майн (Висбаден, Германия) выявлено, что дети, выросшие в семьях с психически больными сиблингами, имеют схожую историю. Поначалу они не проявляют живого участия в жизни больного брата или сестры, рано (в 18-20 лет) покидают семью, но уже в зрелом возрасте (25-27 лет) демонстрируют повышение интереса к судьбе особенных сиблингов [5].
Проблемы, связанные с наличием больного ребенка, являются испытанием не только для родительско-детских отношений, но и для отношений между здоровыми сиблингами в семье. Совершенно очевидно, что на единственного здорового сиблинга приходятся большие объемы помощи, оказываемой больному брату или сестре, чем если бы он был не один. Но распределение этой помощи между несколькими здоровыми сиблингами также проблематично. На основании серии исследований, проанализированных в обзоре профессора психиатрии из Колумбийского университета (Нью-Йорк, США) Лизы Диксон, было отмечено, что в семьях, в которых воспитываются двое или более здоровых детей, лишь один или одна из них по-настоящему интегрированы в проблемы больного родственника. Остальные же демонстрируют отстраненность и меньшую ответственность [6, с. 246]. Вполне возможно, что последние уже заплатили немалую цену в виде разочарования, отчаяния, злости и считают себя вправе на подобное безразличие. Независимо от причин, подобная асимметричная ситуация чревата серьезными спорами и взаимными претензиями, которые могут сохраняться надолго.
Третий блок переживаний связан непосредственно с жизненной ситуацией здорового сиблинга.
Первое и самое очевидное обстоятельство -это противоречие между личной автономией и чувством ответственности перед больным сиблингом, родителями и собственным партнером (если таковой уже имеется), деактуализи-ровать которое без последствий для здорового ребенка невозможно. Свободного времени для реализации собственных планов становится особенно мало в среднем возрасте, когда родители, в силу ограничений по своему здоровью, все больше начинают вовлекать в заботу о больном своих повзрослевших детей. Те же, в свою очередь, сами находятся на пике интеллектуальных и физических нагрузок, связанных с выполнением профессиональных обязанностей, воспитанием детей и многим другим. В исследовании Сони Лайвли и ее коллег из Университета Айовы (1995 г.) было выявлено, что более 63% опрошенных братьев и сестер больных шизофренией охарактеризовали влияние больного сиблинга на их возможность выстраивания жизненного графика и проведения свободного времени как весьма значительное и очень значительное [7]. Следствием такого противоречия является эмоциональное выгорание и риск развития психического нарушения у некогда здорового сиблинга. В исследовании 1999 г. они же поднимают проблему роли здорового сиблинга в купировании агрессивных приступов у брата или сестры, а также страха самому стать жертвой каких-либо насильственных действий со стороны больного. Этот порождает у здорового сиблинга необходимость быть в состоянии напряженной бдительности, что также отнимает силы от привычных форм активности. Очевидно, что сниженная мотивация на обучение, социальная изоляция и иные поведенческие отклонения не есть проявление лени, а носят реактивный характер [8]. Авторы признают, что здоровые сиблинги оказываются самыми незащищенными членами семей, что усугубляется фактическим отсутствием программ поддержки, нацеленных на данную категорию родственников психически больных. Позднее ими был разработан инструментарий для оценки воздействия шизофрении на здоровых сиблин-гов для выработки специализированных социальных практик [9, 10].
Ограничения, вызванные болезнью брата и сестры, касаются не только непосредственно сиблингов, но и их брачных партнеров. Чаще всего здоровые сиблинги к моменту формирования брачных пар уже приобрели достаточный опыт взаимодействия со своими особенными
братьями или сестрами и готовы продолжать оказывать им всяческую поддержку, но их обретенные вторые половины могут не разделять этих установок. Обман ожиданий, несправедливое, по их мнению, распределение свободного времени, количество внимания, уделяемое члену родительской семьи, который не всегда способен это оценить, - вот основные упреки, которые могут сопровождать здорового сиблинга на протяжении всей жизни [11].
Необходимость ухода и заботы имеет и относительно отдаленные последствия в виде снижения работоспособности до уровня, когда даже школьные требования или условия работы начинают казаться чрезмерными. Отметим, однако, что нет исследовательских данных, однозначно свидетельствующих о проблемах со школьной успеваемостью у здоровых сиблингов психически больных детей [12]. Схожие трудности характерны и для работающих сиблингов: они указывают на проблемы с концентрацией и вниманием, возникающие вследствие необходимости ухода и проявления заботы [13].
Помимо нематериальных затрат забота о больном сиблинге имеет и вполне определенное финансовое выражение. В уже упомянутом нами исследовании А. Хорвица 45% из 108 опрошенных родственников были вынуждены безвозмездно и регулярно давать деньги своим братьям и сестрам, больным шизофренией и маниакально-депрессивным психозом; 87% респондентов регулярно делали им подарки [1]. Хотя эти данные и нуждаются в сравнении, например, с практикой финансовых взаимоотношений в рамках обычных сиблинговых пар, исключать данный аспект из проблемного круга особенных семей было бы опрометчиво.
Постоянный стресс, обусловленный объективными и субъективными проблемами, связанными с наличием ребенка с особенностями психического развития, не может не отражаться на соматическом и психическом состоянии родственников, осуществляющих уход. Родственники, в том числе и здоровые сиблинги, регулярно жалуются на целый комплекс психосоматических симптомов, таких как недифференцированные желудочные и сердечные боли, бессонницу, не говоря уже о таких очевидных вещах, как выгорание, потеря сил и моральная опустошенность. В упомянутом исследовании ученых из Университета Айовы, в ходе которого были опрошены здоровые сиблинги больных шизофренией, выяснилось, что около 67% респондентов, осуществляющих уход, испытывают серьезные проблемы психологического характера, а каждый пятый указал на наличие выраженных психосоматических симптомов [7].
Отметим, что средний возраст опрошенных составлял 37 лет. Подобная ситуация легко объяснима. Характер заболевания ребенка таков, что не оставляет шансов на полное выздоровление, а его хроническая природа будет постоянно актуализировать чувства отчаяния, бесполезности и ненужности принимаемых мер.
Здоровых сиблингов нередко мучает вопрос, какие обстоятельства их поведения могли способствовать развитию болезни их брата или сестры, а также о том, чего они не сделали, чтобы болезнь не получила дальнейшего развития [14]. Хотя подобное самобичевание вряд ли оправданно, оно составляет значительную часть эмоциональных переживаний и заметно отягощает внутрисемейное функционирование. Свою лепту вносит и социальное окружение, подчас открыто намекающее здоровым сиблингам о долге позаботиться о своем больном брате или сестре. Нередко в этом оно заходит слишком далеко, формируя в итоге зависимость больного сиблинга от здорового и созависимость здорового от больного.
Еще одним эмоциональным бременем для здорового сиблинга является страх развития у себя психического расстройства, что особенно характерно для родственников больных шизофренией. Логично предположить, что подобный страх связан с опытом наблюдения социальной дезадаптации и когнитивного дефицита больного, наличием хотя бы минимальных знаний о предрасположенности к данному заболеванию, а сравнительно позднее начало болезни заставляет жить в постоянном тревожном ожидании не один год. Озабоченность проблемой собственных перспектив почти всегда сопровождается у здорового сиблинга страхом за психическое здоровье его детей. Это является фактором отягощения супружеских отношений уже после ухода из родительской семьи, так как ответственный подход к родительству неизбежно должен вызывать вопросы о семейном анамнезе и проблемах брата и/или сестры, которые к тому времени для партнера станут очевидными. Одним из выходов из сложившейся ситуации может стать ревизия репродуктивных планов вплоть до полного отказа от деторождения.
В исследовании ученых из университета г. Упсала (Швеция, 2003 г.) на основании 16 глубинных интервью была проверена зависимость уровня обеспокоенности здоровых сиблингов семейным анамнезом от глубины опыта шизофрении в их роду. Результаты оказались вполне предсказуемыми: обеспокоенность тем выше, чем большее количество поколений семьи сталкивалось с проблемой шизофрении, и наследственный фактор был одной из
самых очевидных объяснительных стратегий. Однако отметим, что даже единичный опыт шизофрении в роду порождал озабоченность у здорового сиблинга [15].
Для большинства здоровых сиблингов актуален вопрос о том, смогут ли они осуществлять уход за своим особенным братом или сестрой и обязаны ли они это делать вообще. Эта проблема встает очень остро особенно после смерти родителей - основных членов семьи, осуществляющих уход. Очевидно, что в силу своего состояния абсолютное большинство хронических психически больных не вступают в брак, не создают устойчивых партнерских отношений и не имеют детей. Кроме того, количество социальных связей психически больных вне семьи крайне ограниченно. Из-за этого вся тяжесть обслуживания больного сиблинга ложится на его братьев и сестер, которым предстоит испытать все тяготы, которые некогда лежали на родительских плечах. Это особенно актуально в условиях неразвитости или слабой доступности организаций, оказывающих услуги по стационарному обслуживанию психиатрических пациентов (как это можно наблюдать в России), а также отсутствия волонтерской поддержки или материальных ресурсов для привлечения третьих лиц к уходу за больным. В исследовании сотрудников Кентского университета (Огайо, США) под руководством профессора Грега Смита (2000 г.), в ходе которого были опрошены 157 матерей тяжелых психиатрических пациентов, выяснялись родительские стратегии относительно будущего их больных детей [16]. По их данным, лишь 11% опрошенных женщин (средний возраст которых составлял 67 лет) позаботились о жизнеустройстве их больных детей после своей смерти. 76% ре-спонденток надеются на то, что здоровый брат или сестра возьмут на себя ответственность за больного ребенка. 66% матерей сообщили о наличии денежных сбережений, предназначенных для больного ребенка; их размеры, однако, остались неизвестными. 68% опрошенных сказали, что им нужна информационная и консультационная поддержка при планировании дальнейшего жизнеустройства их больного ребенка. К моменту опроса лишь 24% матерей успели поинтересоваться предложениями социальных организаций, оказывающих услуги по стационарному обслуживанию хронических психически больных.
Оставляя без ответа вопрос о психическом здоровье или адекватности опрошенных, отметим, что эти данные демонстрируют родительскую беспомощность в решении вопросов жизнеустройства их больных детей, уверенность в
надеждах на помощь здоровых сиблингов. Те же, в свою очередь, начинают испытывать двойную ответственность - как перед больным братом или сестрой, так и перед родителями. Исследования А. Хорвица доказывают, что после смерти родителей и даже одного из них возрастает частота личных и телефонных контактов, интенсифицируются всевозможные виды поддержки со стороны здоровых сиблингов, которые таким образом пытаются найти способы компенсации отсутствующей родительской заботы [17]. Чувства неуверенности и страха перед грядущей необходимостью заботиться начинают овладевать здоровыми сиблингами задолго до того, как она становится для них актуальной.
В то же время исследователи выделяют и положительные стороны подобных переживаний, носящих, преимущественно, стратегический характер. Принятие новых социальных ролей с их правами и обязанностями обусловливает более адаптивное взросление, обогащает ребенка представлением о биопсихосоциальном разнообразии мира, формирует выраженные толерантные установки и просоциальную мотивацию.
Данная тема имеет широкие исследовательские перспективы, интегрируя несколько направлений научного поиска. Так, со стороны социологии семьи большой интерес представляет, например, дифференциация данных по переменной полноты родства сиблингов. Предполагается, что отношения между сводными братьями/сестрами будут отличаться от тех, что формируются между полнородственными сиблингами. Конечно же, количественные оценки будут затруднены в силу труднодоступ-ности и даже экзотичности выборки, но качественные исследования могут оказаться вполне реальными и дать интересные результаты. Учитывая зачаточное состояние исследований в данной сфере в отечественной социологии, результаты зарубежных исследований могут стать теоретической основой для сравнительного изучения межсиблинговых отношений в семьях с психически больным ребенком.
Список литературы
1. Horwitz A.V. Siblings as caregivers for the seriously mentally ill // Milbank Quarterly. 1993. 71. P. 323-339.
2. Holzinger A., Müller P., Priebe S., Angermeyer M.C. Die Prognose der Schizophrenie aus der Sicht der Patienten und ihren Angehörigen // Psychiatrische Praxis. 2002. 29. S. 154-159.
3. Greenberg J.S., Kim H.W., Greenley J.R. Factors associated with subjective burden in siblings of adults with severe mental disease // American Journal of Orthopsychiatry. 1997. Volume 67, Issue 2. P. 231-241.
4. Tröster H. Sind Geschwister behinderter oder chronisch kranker Kinder in ihrer Entwicklung gefährdet? Ein Überblick über den Stand der Forschung. // Zeitschrift für Klinische Psychologie. 1999. 28. Р. 160176.
5. Peukert R. Geschwister teilen alles? Eindrücke vom ersten Treffen einiger Geschwister psychisch kranker Menschen // Psychosoziale Umschau. 2003. 4. S. 3537.
6. Dixon L. The next generation of research: Views of a Sibling-Psychiatrist-Researcher // Journal of Orthopsychiatry. 1997. 67. P. 242-248.
7. Lively S., Friedrich R.M., Buckwalter K.C. Sibling perception of schizophrenia: Impact on relationships, roles and health // Issues Mental Health Nursing. 1995. 16. P. 225-238.
8. Lively S., Friedrich R.M., Buckwalter K.C. Well siblings living with schizophrenia. Impact of associated behaviors // Journal of Psychosocial Nursing and Mental Health Services. 1999. 37(8). Р. 11-19.
9. Rubenstein L., Friedrich R.M., Lively S., Buckwalter K. The Friedrich-Lively Instrument to Assess the Impact of Schizophrenia on Siblings (FLIISS): Part I -instrument construction // Journal of Nursing Measurement. 2002. 10(3). Р. 219-230.
10. Rubenstein L., Friedrich R.M., Lively S., Buckwalter K. The Friedrich-Lively Instrument to Assess the Impact of Schizophrenia on Siblings (FLIISS): Part II -reliability and validity assessment // Journal of Nursing Measurement. 2002. 10(3). Р. 231-248.
11. Moorman M. Zwiespalt. Meine schizophrene Schwester und ich. München: Verlag Th. Knaur, 1994. 318 s.
12. Breslau N., Weitzman M., Messenger K. Psychological functioning of siblings of disabled children // Pediatrics. 1981. 67. P. 344-353.
13. Gerace L.M., Camilleri D., Ayres L. Sibling perspectives on schizophrenia and the family // Schizophr. Bull. 1993. 19. P. 637-646.
14. Nechmad A., Fenning S., Ternochiano R., Treves I., Fennig-Naisberg S., Levkovich Y. Siblings of Schizophrenic Patients. A Review // The Israel Journal of Psychiatry and Related Sciences. 2000. 37. P. 3-11.
15. Stahlberg G., Ekerwald H., Hultman C.M. At Issue: Siblings of patients with schizophrenia: sibling bond, coping patterns, and fear of possible schizophrenia heredity // Schizophrenia Bulletin. 2004. V. 30. № 2. P. 445-458.
16. Smith G.C., Hatfield A.B., Miller D.C. Planning by older mothers for the future care of offspring with serious mental illness // Psychiatric Services. 2000. V. 51. № 9. P. 1162-1166.
17. Horwitz A.V. Adult siblings as sources of social support for the seriously mentally ill: A test of the serial model // Journal of Marriage and Family. 1993. V. 55. P. 623-632.
ncuxmecKan 6one3Hb KaK npo6neMa coijuanu3aquu e Mew:cu6nu№oeoM 63auModeucmeuu
117
MENTAL ILLNESS AS A SOCIALIZATION FACTOR IN INTER-SIBLING INTERACTION
S.A. Sudyin
Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod
We consider some features of siblings' intra-family socialization in situations when one of them has a mental disorder. Social and psychological reactions of healthy brothers/sisters to the difficulties caused by a sibling's disease are analyzed: need of care, communicative deprivation, financial losses, sense of guilt, the need to develop an adaptive strategy, co-dependence, and the child's parentization. We argue that it is important to maintain personal borders and pay attention to one's own needs; educational work and support from the public and civil organizations are equally important. The article gives a review of foreign empirical studies conducted from 1981 to 2004. The novelty element of the article is in that it addresses the problem of socialization of the healthy sibling with the purpose to create a basis for comparative research in domestic sociology.
Keywords: sociology of mental health, sociology of family, inter-sibling interaction, socialization, stigmatization, co-dependence.
