Психиатрические аспекты употребления дизайнерских наркотиков и новых психоактивных веществ Текст научной статьи по специальности «Фундаментальная медицина»

УДК 61

DOI 10.21661/r-116849 В.В. Мрыхин, А.В. Анцыборов

Психиатрические аспекты употребления дизайнерских наркотиков и новых психоактивных веществ

Аннотация

Как отмечают авторы, появившиеся не так давно новые психоактивные вещества (дизайнерские наркотики), включающие в себя синтетические каннабиноиды, производные катинона, фенэтиламины, новые психостимуляторы, синтетические опиоиды, производные триптамина, фенциклидины, пиперазины, агонисты ГАМК (А/Б)-рецепторов, стали представлять серьезные проблемы как для потребителей, так для врачей-специалистов. Потребителей данные вещества привлекают прежде всего выраженностью психоактивных эффектов, а также декларируемая теневыми производителями «юридическая чистота», что указывает на значительные трудности лабораторного типирования новых ПАВ. Дизайнерские наркотики при попадании в организм действуют на целый ряд нейромедиаторных путей/рецепторов: дофаминовые, каннабиноидные (СВ1), ГАМК(А/Б), 5-HT2A, глутамат и k-опиоидные рецепторы(кOR), дисбаланс в которых приводит к развитию полиморфных психотических нарушений.

I Ключевые слова: дизайнерские наркотики, новые психоактивные вещества, лабораторная диагностика, наркомания, фенэтиламины, синтетические каннабиметики, фенциклидины, катиноны, триптамины, психозы.

V.V. Mrykhin, A.V. Antsyborov

Psychiatric aspects of designer drugs and new psychoactive substances consumption

Abstract

According to the authors, appeared not long ago new psychoactive substances (designer drugs), including synthetic cannabinoids, derivatives of cathinone, phenethylamines, new stimulants, synthetic opioids, tryptamine derivatives, phencyclidine, piperazine, agonists of GABA (A/B) receptors have become a serious problem for both consumers and doctors. Consumers of these substances are attracted primarily by the intensity of psychoactive effects, as well as «legal purity», which is declared by shadow producers. This indicates that there are some significant difficulties of laboratory typing of new surfactants. Designer drugs when ingested, can affect a range of neurotransmitter pathways/receptors: dopamine, cannabinoid (CB1), GABA(A/B), 5-HT2A, glutamate, and k-opioid receptors (KOR), the imbalance of which leads to the development of polymorphic psychotic disorders.

I Keywords: designer drugs, new psychoactive substances, laboratory diagnostics, drug addiction, phenethylamines, synthetic cannabimimetic, phencyclidine, cathinone, tryptamines, psychosis.

Параллельно со снижением потребления контролируемых во всем мире «классических» наркотических веществ, рынок новых ПАВ ежегодно растет [1]. Уровень проникновения в среду наркозависимых «новых» наркотических веществ достаточно высок. В настоящее время распространение дизайнерских наркотиков, выявлено в 94 странах мира [2]. Средний возраст потребителей дизайнерских наркоти-

ков составляет 19-24 года. Интернет и веб-технологии, играют одну из главных ролей в распространении новых наркотических веществ [3]. Потребителей в дизайнерских наркотиках привлекают прежде всего психоактивные эффекты оказываемые последними, а также трудности их лабораторного определения-что создает ряд юридических проблем во многих странах, включая Россию [4]. Масштабы распространения дизайнерских

наркотиков представляют серьезную проблему как для врачей, занятых диагностикой и лечением аддиктив-ных расстройств, так и для сотрудников силовых ведомств [4; 8; 9], чьи силы направлены на борьбу с незаконным оборотом наркотических веществ [3; 6; 7]. В частности, в последние 3-4 года растет уровень психотических расстройств, как острых, так и хронических, связанных с употреблением новых (дизайнерских) наркотических веществ [5]. Используя в качестве информационной базы международные медицинские сети Medline/PubMed, Medscape, Scopus, Cochrane Library, и материалы собственных клинических наблюдений. В качестве поисковых запросов мы использовали сочетания «новые психоактивные вещества», «дизайнерские наркотики», «скрининг психоактивных веществ», «психозы при употреблении дизайнерских наркотиков», «зависимость от дизайнерских наркотиков». Следующим направлением поиска являлись вновь синтезированные химические вещества, входящие в состав дизайнерских наркотиков, обладающие способностью вызывать, те, или иные психические нарушения после употребления. В случаях, когда информация о химических веществах в рецензируемой литературе отсутствовала, поиск проводился через поисковые запросы Google, Yandex, Yahoo, Bing, а также через специализированные интернет-форумы, и веб-сайты.

Синтетические каннабиметики Синтетические каннабиметики - это наркотические вещества, состоящие из растительной основы (различные травы, присутствие марихуаны не исключается), обработанной изготовленной в лабораторных условиях смесью синтетических каннабиноидов. Пути употребления: пероральный, жидкость для курения, субстрат для инъекций. Стандартный пакет с дозой «спайса» может состоять из нескольких видов синтетических каннабиноидов. Вызываемые после употребления психоактивные эффекты, могут быть различны по структуре, степени выраженности, и продолжительности. Описаны случаи, когда наркотики одной партии, вызывали различные эффекты, непосредственно связанные с концентрацией синтетических каннабиметиков. В настоящее время на теневом рынке присутствуют несколько сотен разновидностей синтетических канна-биметиков [8; 9]. Синтетические каннабиноиды в зависимости от химической структуры можно разделить на 5 групп: 1) Дибензопираны (HU-210); 2) Циклогексил-фенолы (CP 47,497 и его гомологи); 3) Нафтоилиндолы (JWH-018, JWH-073, JWH-398); 4) Фенилацетилиндо-лы (JWH-250); 5) Олеамид. Дизайнерские каннабино-иды обладают очень высоким уровнем аффинитета к каннабиноидным рецепторам человеческого организма, что вызывает более выраженный психотропный эффект, чем природный ТГК [22; 23]. Так, на сегодняшний день известно, что классический тетрагидро-каннабинол (ТГК) при попадании в организм, действует как частичный агонист на рецепторы типа CBj в то время как искусственно синтезированный JWH-018,

при попадании в организм выступает в роли полного и потенциального агониста. Структурно синтетические каннабиметики являются жирорастворимыми и неполярными, состоят из 22-26 атомов углерода, что объясняет их высокую летучесть при курении. В отличие от набилона, являющегося синтетическим аналогом ТГК, и одобренным US Food and Drug Administration (FDA), для лечения тошноты и рвоты вызванной химиотерапией, синтетические каннабиноиды, содержащиеся в спайсах, не обнаруживают подобных эффектов. Кроме этого, некоторые синтетические каннаби-ноиды могут вызывать фармакологические эффекты, являющиеся дополнительным фактором тревоги для врачей-клиницистов, такие как антагонизм в отношении N-метил-Э-аспартат (NMDA) рецепторов [25], и способность оказывать ингибирующее влияние [26] на моноаминоксидазу (МАО). Почти все синтетические каннабиноиды являются индол-производными, что может способствовать дисфункции 5-HT2A рецепторов, в конечном итоге приводящей к развитию в психическом состоянии галлюцинаторных расстройств [27-30]. Новое поколение синтетических каннабиноидов в теневых химических лабораториях, часто подвергается процессу фторирования, что приводит к быстрейшему проникновению через гематоэнцефалический барьер конечного вещества [32; 33]. Симптомы острой интоксикации синтетическими каннабиноидами включают в себя моторное возбуждение, выраженную тревогу, доходящую до степени раптуса, зрительные галлюцинации (с клиникой нарушенного сознания), слуховые галлюцинации императивного характера, выраженную тахикардию, подъем артериального давления, острую гипергликемию, диспноэ, рвоту, эпилептиформные припадки. Из других значимых соматических нарушений в клинике острой интоксикации синтетическими каннабиноидами, можно отметить преходящие нарушения мозгового кровообращения, развитие энцефалопатии, острого инфаркта миокарда, развитие острой почечной недостаточности [37-40]. Рядом аналитических исследований подтверждается смерть в результате самоубийства после употребления синтетических кан-набиноидов внутрь, либо сочетанного употребления синтетических каннабиноидов и других ПАВ [41-51]. Длительное злоупотребление синтетическими кан-набиноидами может вызвать рост толерантности, и развитие зависимости [35; 52], а в период лишения наркотика-тяжелый и длительный абстинентный синдром [53-56]. Развитие психотических нарушений, в корреляции с дозой наркотического вещества, у хронических потребителей марихуаны, неоднократно описано в литературе [57]. Аналогичным образом употребление синтетических каннабиноидов часто связано с развитием острых транзиторных психотических нарушений с полиморфной клинической картиной, а также способствует обострению ранее имевшихся хронических психических нарушений. Катамнестически у некоторых пациентов можно проследить сохранение

психотическои симптоматики, не смотря на проводимую психофармакотерапию. Подобные состояния некоторые исследователи называют «Spiceophrenia» [6]. Отдельную категорию могут представлять больные с маниакальными состояниями, и те, у которых на фоне употребления синтетических каннабиноидов развивается фаза ранее имевшегося биполярного расстройства [58; 59]. В наших собственных наблюдениях из 28 пациентов с клиникой острого психоза после употребления «спайсов», в девяти случаях (32,14% при лабораторном исследовании выявлено содержание CP-47,497) отмечалась клиника острого вербального галлюциноза; в 11 случаях (39,29% лабораторными тестами выявлено содержание JWH-018) клиника параноидного синдрома (галлюцинаторный вариант); в пяти случаях (17,86% лабораторными тестами типи-ровано содержание AM-2201) ведущими нарушениями являлись аффективные расстройства (маниакально-бредовый синдром); и в трех случаях имела место клиника нарушенного сознания по типу неразвернутого онейроидного синдрома (10,71% при лабораторном исследовании выявлено наличие JWH-250).

Дизайнерские триптамины Впервые синтетические триптамины появились на теневом рынке наркотических веществ в середине 90-х годов прошлого столетия [98]. В течение последних 5-7 лет, они вытесняются набирающими популярность синтетическими катинонами «солями», фенетиламина-ми, и дизайнерскими пиперазинами [82; 99]. Не смотря данное обстоятельство вновь синтезированные трип-тамины, такие как ^диалил-5-метокси-триптамин, 5-MeO-DALT; альфа-метилтриптамин, AMT; 5-меток-си-альфа-метилтриптамин, 5-MeO-AMT; N, N-диа-лил-4-гидрокситриптамин, 4-HO-DALT; 5-метокси-ди-испромил-триптамин, 5-MeO-DIPT; 5-метокси-Ы, N-диметилтпритамин, 5-MeO-DMT; N, N-диэтилтрип-тамин, DET; 5-(2-аминопропил) индол, 5-IT - продолжают появляться в результатах лабораторных тестов на определение наркотических веществ [2; 82; 100; 101]. Подавляющее большинство экзогенных триптаминов являются веществами с психотропным, чаще галлюцинаторным эффектом [102-106]. Большое содержание триптамина отмечено в растениях семейства Delosperma, (диметилтпритамин, DMT; 5-MeO-DMT). Также повышенная концентрация триптамина находится в галлюциногенных грибах (псилоцин; 4-OH-DMT), и в тканях некоторых представителей класса земноводных (амфибий) (буфотенин). Эндогенного происхождения буфоте-нин и ДМТ обнаруживаются у людей в нормально функционирующем организме, на сегодняшний день биологические функции данных эндогенных триптаминов не достаточно изучены [107-109]. Основные клинические эффекты триптаминов связаны прежде всего с агонизмом в отношении 5-HT2A рецепторов головного мозга, и ингиби-ровании транспорта серотонина [110-117]. Данный психофармакологический профиль, обуславливает способность триптаминов вызывать зрительные галлюцинации с

клиникои помрачения сознания, различные нарушения восприятия (иллюзии, парейдолии), психосенсорные расстройства (нарушения схемы тела), деперсонали-зационные расстройства различной степени тяжести, полярные аффективные колебания, панические атаки, тревогу, психомоторное возбуждение [98; 118]. Из значимых соматических нарушений в остром периоде интоксикации триптаминами, можно отметить нарушения сердечного ритма и проводимости, и злокачественную гипертермию [111]. Буфотенин в естественной среде встречается у некоторых родов жаб Буфо (кожа), мухоморах, растений класса Anadenanthera peregrina/ Piptoderma peregrina [120]. Психоактивный эффект бу-фотенина связан с его ферментацией в организме до 5-MeO-DMT. Потребители употребляют буфотенин путем курения кристаллов, полученных при высушивании секрета, взятого с кожи лягушек. В некоторых самоотчетах встречается пероральное употребление, и внутривенный прием наркотика. Дизайнерские трип-тамины доступны в теневых драг-маркетах в виде таблеток, и жидкостей для курения [121]. 5-MeO-AMT и 5-MeO-DMT, структурно похожи на амфетамин, что объясняет симпатомиметические эффекты данных наркотиков. 5-IT - это позиционный изомер аминотриптамина и замещенных фенилэтиламинов, стал доступен на теневом рынке с 2012 года, обладает выраженным галлюциногенным и психостимулирующим действием [98; 99].

Агонисты GABA (A/B) рецепторов Препараты на основе гамма-оксимасляной кислоты были разработаны в качестве анестезирующего средства около 50 лет назад. В настоящее время данная группа препаратов используется во многих странах в качестве средства для лечения синдрома отмены алкоголя и нарколепсии [122]. В среде потребителей наркотические вещества на основе гамма-оксимасляной кислоты, получили название «жидкий экстази». Наркотическое средство обычно потребляется перорально. Гамма-бутиролактон (GBL) и 1,4-бутандиол, обычно используются для создания наркотических веществ с заданными ГОМК-подобными эффектами. При употреблении наркотических средств данной группы повышается уровень дофамина и происходит активация ГАМК (А/Б) рецепторов [123]. Период полувыведения ГОМК составляет 27 минут, что существенно повышает риск передозировки [124]. Эйфория, сменяющаяся чувством «умиротворения», наблюдается спустя 3-4 минуты после употребления. Доза наркотика свыше 10мг/кг (около 0,75 г) может привести к кратковременным расстройствам памяти, вызвать мышечную гипотонию, придать ощущение раскрепощенности, повышению либидо. Еще более высокие дозы приводят к повышенной сонливости, тошноте, рвоте, ригидности шейно-затылочных мышц, постоянному головокружению. На пике интоксикации возникает спутанность сознания, появляются отрывочные бредовые идеи персекуторного содержания, зрительные галлюцинации, эпилептиформные припадки, угнетение сердеч-

но-легочной деятельности. Дизайнерские наркотики с ГОМК-подобным эффектом вызывают тяжелую психическую зависимость [125]. Абстинентный синдром характеризируется бессонницей, гипертонусом мышц, интенционным тремором, выраженной тревогой [126]. За последние два десятилетия в Великобритании зафиксировано 159 летальных случаев (в 37% удалось установить прямую связь с употреблением ГОМК-по-добных наркотиков). Сходные российские данные по данной проблематике отсутствуют [127]. Баклофен является ГАМК (В) агонистом, обладает анксиолитиче-скими, анальгетическими свойствами [128]. В практике данный препарат в ряде стран используется в качестве анти-крейвинг терапии у пациентов с алкогольной, кокаиновой, никотиновой зависимостью [129-132]. Также последний используют в качестве вспомогательного средства при проведении неспецифической клирен-совой детоксикации [133]. Большинство пациентов с различного рода химическими зависимостями, злоупотребляют баклофеном в качестве самолечения, иногда продолжая принимать Баклофен после окончания курса лечения, рекомендованного врачом [134]. Токсические эффекты могут развиваться в состоянии, после приема доз, превышающих 100мг/сут [135]. Употребление с немедицинской целью более высоких дозировок, чаще встречается у пациентов с зависимостями, чей стаж употребления наркотических средств, составляет более 2-х лет. На дозах Баклофена превышающих 100мг/сут, согласно самоотчетам потребителей, развиваются эффекты сходные с употреблением высоких доз прегабалина [80; 136]. Клиника острой интоксикации баклофеном характеризуется выраженной мышечной гипотонией, отрывочными несистематизированными бредовыми идеями с полиморфной фабулой, явлениями гиперседации, угнетением дыхания, нарушением сердечной проводимости, возможно развитие комы. В условиях стационара у пациентов с зависимостью, или злоупотреблением баклофеном, препарат следует отменять медленно и постепенно [138]. Из соматических нарушений периода острой интоксикации баклофеном следует отметить гипертермию, метаболические нарушения, рабдомиолиз, эпилептиформные припадки, а также развитие симптоматики, напоминающей се-ротониновый синдром [139]. Фенибут - препарат изобретённый в Латвии, и в настоящее время широко применяемый в практике для лечения симптомов тревоги, состояний, связанных с отменой алкоголя, в качестве ноотропного средства. В немедицинских целях препарат применяют в высоких дозировках (до 3 г/сут), заметно превышающие терапевтические. В высоких дозах препарат действует как агонист GABA (А/В) рецепторов, стимулируя выработку дофамина и серотонина в синапсах [141-142]. Длительное злоупотребление фенибутом в немедицинских целях, с использованием высоких дозировок 3 г/сут., и выше, в течении 4-5 лет, может привести к росту толерантности, и развитию психической зависимости [143]. Клиника формирова-

ния зависимости в данном случае сходна с таковой как при злоупотреблении баклофеном [144]. При развитии синдрома отмены, отмечаются следующие нарушения: слуховые и зрительные галлюцинации устрашающего содержания, моторное возбуждение, эпизоды дереализации, деперсонализации, гиперакузия, светобоязнь, боли в различных мышечных группах, эпилептиформ-ные судороги, нарушение ритма сердца, тошнота, рвота, стойкие, длительные инсомнические нарушения, возможно развитие серотонинового синдрома [146; 147]. Фенциклидин-подобные дизайнерские наркотики «Диссоциативные наркотики» являются очень популярными в среде потребителей, при этом имея репутацию веществ, с которыми связаны как медицинские, так и юридические проблемы [148-150]. Кетамина гидрохлорид («Кетамин») широко применяется в медицинских целях во всем мире. Большое распространение данный препарат получил в ветеринарной практике, при проведении различного рода хирургических вмешательств. Способность препарата вызывать галлюцинаторные нарушения, связаны с функцией центрального агонизма в отношении 5-HT2A рецепторов [151], антагонизмом в отношении NMDA рецепторов [152], и высоким сродством в отношении мю/дельта/сигма-опиоидных рецепторов [153]. При немедицинском использовании кетамин обычно употребляют в виде вдыхания порошка, курения, или ректального введения, в широких диапазонах дозировок -от 25 до 300 мг. Психотропные эффекты, производимые на организм, включают в себя нарушение темпа мышления, ощущение «раздвоения собственного Я», деперсонализационные расстройства, нарушение схемы тела, помрачение сознания до степени аффективно-бредовой дереализации и деперсонализации [150]. При длительном употреблении возможен рост толерантности, формирование психической зависимости, формирование «хронических флэш-бэков», развитие в состоянии симптомов шизофренического спектра, хронических расстройств восприятия, иллюзорных нарушений, которые могут сохраняться в состоянии, даже после прекращения употребления [154]. У трети потребителей Кетамина с рекреационной целью, отмечаются различные проблемы урологического характера: неврогенный мочевой пузырь, дизурия, боли в надлобковой области, гематурия, снижение емкости мочевого пузыря, гидронефроз, изменение гистологической картины тканей мочевого пузыря [155]. Из других соматических проблем, связанных непосредственно с употреблением Кетамина можно отметить различные нарушения со стороны ЖКТ [153]. Использование высоких доз при употреблении может быть причиной развития сердечно-сосудистой и дыхательной недостаточности. Парестезии, мышечная гипотония, различные нарушения восприятия-вследствие употребления, могут быть причиной травм, ожогов, падений [47; 150]. Метоксетамин (MXE, «Special M»)

относительно недавно появившимся на теневом рынке дизайнерский аналог Кетамина [149]. Употребляется перорально, путем вдыхания порошка, парентерального введения, возможен сублингвальный прием. Диапазон доз от 5 до 100мг [9; 80; 87; 136]. «MXE» обладает антагонизмом в отношении NMDA рецепторов, а также выступает в роли ингибитора транспорта дофамина и серотонина [153]. Большая часть потребителей «MXE» указывают в самоотчетах о пролонгированных психотропных эффектах после употребления [156]. Теневыми производителями данный наркотик позиционируется как абсолютно безопасный аналог Кетамина. Однако, более близкое изучение и наблюдение пациентов, употребляющих «Special М» вызывает серьезную обеспокоенность у врачей-специалистов [157]. В состоянии острой интоксикации описаны случаи развития тяжелых мозжечковых нарушений, эпилепти-формных нарушений [158]. Описано несколько смертельных случаев после употребления «MXE» [148]. Дифенидин («DND»), и метоксфенидин («MXP», «мексиканское песо»), являются новыми Лефетамин-произ-водными дизайнерскими наркотиками. Действуют как антагонисты NMDA-рецепторов [159], выступают в роли ингибиторов транспорта серотонина, агонистов дофамина, и опиоидных агонистов [87]. Употребляют данные наркотические вещества перорально, путем вдыхания порошка, внутривенного введения- в дозировках от 50 до 150мг. Продолжительность действия от 8 до 12 часов [87]. При употреблении высоких доз «DND» и «MXP», свыше 180 мг., возможно развитие серотонинового синдрома [80; 87; 136]. Декстрометор-фан («DXM»)-безрецептурный препарат для лечения кашля в ряде стран Европы и Америке. Действует как антагонист в отношении NMDA-рецепторов, и очень слабый агонист в отношении мю-опиоидных рецепторов [159], может подавлять транспорт серотонина [160]. Многие авторы указывают на возможность роста толерантности, и формирования явлений психической и физической зависимости, при рекреационном употреблении препарата. При длительном злоупотреблении Декстрометорфананом в период его лишения, в состоянии развиваются различного рода психические расстройства: субпсихотические аффективные колебания, тревожные нарушения, дисфорические реакции, стойкая инсомния, флэш-бэки [8; 9]. Резкое прекращение употребления вызывает также ряд соматических симптомов отмены: рвоту, диарею, боли в различных мышечных группах, профузное потоотделение [161]. Употребление высоких доз Декстрометорфана в немедицинских целях, может вызывать развитие серотони-нового синдрома [160].

Дизайнерские пиперазины Бензилпиперазин (BZP) изначально был изобретен как препарат, обладающий тимоаналептическим действием, около 40 лет назад. Однако, после проведенных клинических испытаний, на рынок препарат так и не поступил. После выхода на теневой рынок «Экста-

зи», активное вещество Бензилпиперазина, некоторое время выступало в качестве одного из компонентов данного наркотика. У потребителей описываемая разновидность «Экстази» получила название «грязный Экстази». Являясь агонистом 5-HT2A рецепторов Бен-зилпиперазин способен вызывать галлюциногенные эффекты в высоких дозах. Пиперазины стали быстро популярными на теневом рынке, так как, во многом имитировали эффект «Экстази». Подтверждением этому служит популярный в настоящее время дизайнерский наркотик «Molly», являющийся не чем иным как комбинацией MDMA и пиперазинов [162]. Психотропные эффекты данного наркотика схожи с таковыми, как при употреблении «Экстази», однако, степень выраженности последних-гораздо меньше [8; 9; 162]. Употребление пиперазинов вызывает как правило психостимулирующий эффект, однако, в высоких дозах, как отмечалось выше, могут возникнуть галлюцинаторные нарушения. Эпилептиформные нарушения, возникают при употреблении высоких доз в одном из пяти случаев, данные нарушения сопровождаются ги-понатриемией, клиникой серотонинового синдрома, и явлениями острой почечной недостаточности [162]. Метахлорфенилпиперазин (mCPP) является основным метаболитом Тразодона (антагонист/ингибитор обратного захвата серотонина АИОЗС) - употребление высоких доз может вызывать эйфорию, повышение АД, нарушения ритма сердечной деятельности.

Заключение

Число новых психоактивных веществ, появляющихся на теневом рынке, растет год от года. Трудности лабораторного типирования последних, представляет собой вызов для врачей-психиатров, и наркологов. Употребление новых ПАВ вызывает дисбаланс ней-ромедиаторов, что приводит к развитию психопатологических нарушений. Возникновение психотических нарушений чаще всего связано с: 1) повышением концентрации дофамина; 2) активацией каннабиноидных СВ1-рецепторов; 3) активацией 5-HT2A рецепторов; 4) активным антагонизмом в отношении NMDA рецепторов; 5) активацией кю-опиоидных рецепторов. Дети, подростки, лица, страдающие различного рода психическими расстройствами, являются наиболее уязвимыми перед новыми угрозами распространения дизайнерских наркотических средств. Именно эта часть населения с помощью веб-технологий может стать жертвой теневых продавцов нелегальных интернет-магазинов, где новые ПАВ представляются, как полностью безопасные для здоровья. Определённые знания в отношении новых ПАВ можно получить на специализированных интернет-форумах, которые, не смотря на блокировки продолжают работать. Необходимо ясно представлять, что знания, полученные из сети Интернет о механизмах действия ПАВ, без независимой проверки, и независимых клинических исследований, не могут претендовать на достоверность. Потребители психоактивных веществ, чаще обращаются

за медицинской помощью, лишь при возникновении неотложных состояний, скрывая при этом факт употребления ПАВ, при этом дополнительную сложность для врачей создают отрицательные лабораторные тесты на распространенные ПАВ, при имеющихся клинических проявлениях. Данное обстоятельство создает трудности в выборе тактики терапии при развитии в состоянии тех или иных, психопатологических нарушений. Принимая во внимание, что фармакология и токсико-

логия новых ПАВ порой не известна, бензодиазепины могут быть препаратами выбора в данной ситуации. В случае недостаточного эффекта от применения бен-зодиазепинов, в качестве дополнительных препаратов могут использоваться нейролептики.

Финансирование: исследование не имело спонсорской поддержки.

Конфликт интересов: авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература

1. European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction (EMCDDA). European Drug report 2014: trends and developments. Lisbon: EMCDDA, 2014.

2. United Nations Office on Drugs and Crime (UNODC). Global synthetic drugs assessment. Vienna: UNODC, 2014.

3. Nelson ME, Bryant SM, Aks SE. Emerging drugs of abuse. Emerg Med Clin North Am 2014; 32:1-28.

4. Deluca P, Davey Z, Corazza O et al. Identifying emerging trends in recreational drug use; outcomes from the Psychonaut Web Mapping Project. Prog Neuropsychopharmacol Biol Psychiatry 2012; 39:221-6.

5. European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction (EMCDDA). Hallucinogenic mushrooms: an emerging trend case study. Lisbon: EMCDDA, 2006.

6. Papanti D, Schifano F, Botteon G et al. «Spiceophrenia': a systematic overview of «Spice'-related psychopathological issues and a case report. Hum Psychopharmacol 2013; 28:379-89.

7. Schifano F. Drugs: treatment and management. In: Ghodse AH, Herrman H, Maj M et al (eds). Substance abuse: evidence and experience. Chichester: Wiley-Blackwell, 2011:53-74.

8. Schifano F. NPS: clinical and pharmacological issues. Drug and Alcohol Today (in press).

9. Schifano F. Novel psychoactive substances also known as «legal highs'. In: Davies SC (ed). Annual report of the Chief Medical Officer 2013. Public mental health priorities: investing in the evidence. London: Department of Health, 2014:259.

10. Lonati D, Buscaglia E, Papa P et al. MAM-2201 (analytically confirmed) intoxication after «synthacaine» consumption. Ann Emerg Med (in press).

11. Aranda E, Sala E, Navarro M et al. Use of novel psychoactive substances (NPS): a description of a harm reduction center in Barcelona. Res Adv Psychiatry 2014;1(Suppl. 1):36.

12. Vandrey R, Dunn KE, Fry JA et al. A survey study to characterize use of Spice products (synthetic cannabinoids). Drug Alcohol Depend 2012; 120:238-41.

13. Kikura-Hanajiri R, Uchiyama N, Kawamura M et al. Changes in the prevalence of synthetic cannabinoids and cathinone derivatives in Japan until early 2012. Forensic Toxicol 2013; 31:44-53.

14. Ogata J, Uchiyama N, Kikura-Hanajiri R et al. DNA sequence analyses of blended herbal products including synthetic cannabinoids as designer drugs. Forensic Sci Int 2013; 227:33-41.

15. Park Y, Lee C, Lee H et al. Identification of a new synthetic cannabinoid in a herbal mixture: 1-butyl-3-(2-ethoxybenzoyl) indole. Forensic Toxicol 2013; 31:187-96.

16. Uchiyama N, Kawamura M, Kikura-Hanajiri R et al. URB- 754: a new class of designer drug and 12 synthetic cannabinoids detected in illegal products. Forensic Sci Int 2013; 227:21-32.

17. Uchiyama N, Shimokawa Y, Matsuda S et al. Two new synthetic cannabinoids, AM-2201 benzimidazole analog (FUBIMINA) and (4-methylpiperazin-1-yl) (1-pentyl-1H-indol-3-yl) methanone (ME- PIRAPIM), and three phenethylamine derivatives, 25H-NBOMe 3,4,5-trimethoxybenzyl analog, 25B-NBOMe, and 2C-N-NBOMe, identified in illegal products. Forensic Toxicol 2014; 32:105-15.

18. Uchiyama N, Matsuda S, Kawamura M et al. Two new-type cannabimimetic quinolinyl carboxylates, QUPIC and QUCHIC, two new cannabimimetic carboxamide derivatives, ADB-FUBINACA and ADBICA, and five synthetic cannabinoids detected with a thiophene derivative a-PVT and an opioid receptor agonist AH-7921 identified in illegal products. Forensic Toxicol 2013; 31:223-40.

19. Dresen S, Ferreiras N, Putz M et al. Monitoring of herbal mixtures potentially containing synthetic cannabinoids as psychoactive compounds. J Mass Spectrom 2010; 45:1186-94.

20. Wurita A, Hasegawa K, Minakata K et al. A large amount of new designer drug diphenidine coexisting with a synthetic cannabinoid 5-fluoro-AB-PINACA found in a dubious herbal product. Forensic Toxicol 2014; 32:331-7.

21. Choi H, Heo S, Choe S et al. Simultaneous analysis of synthetic cannabinoids in the materials seized during drug trafficking using GC-MS. Anal Bioanal Chem 2013;405:3919-63.

22. Fattore L, Fratta W. Beyond THC: the new generation of cannabinoid designer drugs. Front Behav Neurosci 2011; 21:1-11.

23. Brents LK, Prather PL. The K2/spice phenomenon: emergence, identification, legislation and metabolic characterization of synthetic cannabinoids in herbal incense products. Drug Metab Rev 2014; 46:72-85.

24. Pertwee RG. Receptors and channels targeted by synthetic cannabinoid receptor agonists and antagonists. Curr Med Chem 2010; 17:1360-81.

25. Papanti GD, Orsolini L, Francesconi G et al. «Noids'; what you (don't) want to know about synthetic cannabinoids. Adv Dual Diagn 2014; 7:137-48.

26. Fisar Z. Inhibition of monoamine oxidase activity by cannabinoids. Naunyn Schmiedebergs Arch Pharmacol 2010; 381:563-72.

27. Morgan D, Kondabolu K, Kuipers A et al. Molecular and behavioral pharmacology of two novel orally-active 5HT2 modulators: potential utility as antipsychotic medications. Neuropharmacology 2013; 72:274-81.

28. Halberstadt AL. Recent advances in the neuropsychopharmacology of serotonergic hallucinogens. Behav Brain Res (in press).

29. Wells DL, Ott CA. The new marijuana. Ann Pharmacother 2011; 45:4147.

30. Yip L, Dart CR. Is there something more about synthetic cannabinoids? Forensic Toxicol 2014; 32:340-1.

31. Boyer EW, Shannon M. The serotonin syndrome. N Engl J Med 2005; 352:1112-20.

32. Ismail F. Important fluorinated drugs in experimental and clinical use. J Fluor Chem 2002; 118:27-33.

33. Wilkinson SM, Banister SD, Kassiou M et al. Bioisosteric fluorine in the clandestine design of synthetic cannabinoids. Aust J Chem (in press).

34. Hermanns-Clausen M, Kneisel S, Szabo B et al. Acute toxicity due to the confirmed consumption of synthetic cannabinoids: clinical and laboratory findings. Addiction 2013; 108:534-44.

35. Spaderna M, Addy PH, D'Souza DC. Spicing things up: synthetic cannabinoids. Psychopharmacology 2013; 228:525-40.

36. Winstock AR, Barratt MJ. The 12-month prevalence and nature of adverse experiences resulting in emergency medical presentations associated with the use of synthetic cannabinoid products. Hum Psychopharmacol 2013; 28:390-3.

37. Freeman MJ, Rose DZ, Myers MA et al. Ischemic stroke after use of the synthetic marijuana «spice'. Neurology 2013; 81:2090-3.

38. Freeman WD, Jacksonville FL, Louh IK. «Spice encephalopathy». Response to «Ischemic stroke after use of the synthetic marijuana «spice'». Neurology 2014; 81:2090-3.

39. Mir A, Obafemi A, Young A Et al. Myocardial infarction associated with use of the synthetic cannabinoid K2. Pediatrics 2011; 128: e1622-7.

40. Centers for Disease Control and Prevention (CDC). Acute kidney injury associated with synthetic cannabinoid use -multiple states, 2012. MMWR Morb Mortal Wkly Rep 2012; 62:93-8.

41. Saito T, Namera A, Miura N et al. A fatal case of MAM-2201 poisoning. Forensic Toxicol 2013; 31:333-7.

42. Shanks KG, Dahn T, Terrell AR. Detection of JWH-018 and JWH-073 by UPLC-MS-MS in postmortem whole blood case- work. J Anal Toxicol 2012; 36:145-52.

43. Schaefer N, Peters B, Bregel D et al. A fatal case involving sever- al synthetic cannabinoids. Toxichem Krimtech 2013; 80:248-51.

44. Savasman CM, Peterson DC, Pietak BR et al. Two fatalities due to the use of synthetic cannabinoids alone. Presented at the 66th Annual Meeting of the American Academy of Forensic Sciences, Seattle. Denver: Publication Printers Inc., 2014:316.

45. Patton AL, Chimalakonda KC, Cindy L et al. K2 toxicity: fatal case of psychiatric complications following AM2201 exposure. J Forensic Sci 2013; 58:1676-80.

46. Behonick G, Shanks KG, Firchau DJ et al. Four postmortem case reports with quantitative detection of the synthetic cannabinoid, 5F-PB-22. J Anal Toxicol 2014; 38:559-62.

47. Corkery J, Claridge H, Loi B et al. Drug related deaths in the UK. NPSAD Annual Report 2013. London: International Centre for Drug Policy, St. George's University of London, 2014.

48. Elliott S, Evans J. A 3-year review of new psychoactive substances in casework. Forensic Sci Int 2014; 243:55-60.

49. Kronstrand R, Roman M, Andersson M et al. Toxicological findings of synthetic cannabinoids in recreational users. J Anal Toxicol 2013; 37:534-41.

50. Rosenbaum CD, Scalzo AJ, Long C et al. K2 & Spice abusers: a case series of clinical and laboratory findings. Presented at the North American Congress of Clinical Toxicology, Washington, September 2011.

51. Wikstrom M, Thelander G, Dahlgren M et al. An accidental fatal intoxication with methoxetamine. J Anal Toxicol 2013; 37:43-6.

52. Gunderson EW, Haughey HM, Ait-Daoud N et al. «Spice' and «K2' herbal highs: a case series and systematic review of the clinical effects and biopsychosocial implications of synthetic cannabinoid use in humans. Am J Addiction 2012; 21:320-6.

53. Nacca N, Vatti D, Sullivan R et al. The synthetic cannabinoid withdrawal syndrome. J Addict Med 2013; 7:296-8.

54. New Zealand Ministry of Health. Revoked interim product approvals. www.health.govt.nz.

55. Rominger A, Cumming P, Xiong G et al. Effects of acute detoxification of the herbal blend «Spice Gold' on dopamine D2/3 receptor availability: a [18F] fallypride PET study. Eur Neuropsychopharmacol 2013; 23:1606-10.

56. Zimmermann US, Winkelmann PR, Pilhatsch M et al. Withdrawal phenomena and dependence syndrome after the consumption of «spice gold'. Dtsch Arztebl Int 2009; 106:464-7.

57. Di Forti M, Sallis H, Allegri F et al. Daily use, especially of high potency cannabis, drives the earlier onset of psychosis in cannabis users. Schizophr Bull (in press).

58. Celofiga A, Koprivsek J, Klavz J. Use of synthetic cannabinoids in patients with psychotic disorders: case series. J Dual Diagn 2014; 10:168-73.

59. Oluwabusi OO, Lobach L, Akhtar U et al. Synthetic cannabinoid-induced psychosis: two adolescent cases. J Child Adolesc Psychopharmacol 2012; 22:393-5.

60. Farre' M, Papaseit E, Perez-Mana C et al. Human pharmacology of mephedrone: a dose-finding pilot study. Presented at the College on Problems of Drug Dependence Meeting, San Juan, June 2014.

61. Schifano F, Corkery J, Ghodse AH. Suspected and confirmed fatalities associated with mephedrone (4-methylmethcathinone; «meow meow') in the UK. J Clin Psychopharmacol 2012; 32:710- 4.

62. Corkery JM, Schifano F, Ghodse AH. Mephedrone-related fatalities in the United Kingdom: contextual, clinical and practical issues. In: Gallelli L (ed). Pharmacology. Rijeka: InTech, 2012: 355-80.

63. Corkery JM, Schifano F, Oyefeso A et al. «Bundle of fun' or «bunch of problems'? Case series of khat-related deaths in the UK. Drugs Educ Prev Policy 2011; 18:408-25.

64. Loi B, Claridge H, Goodair C et al. Deaths of individuals aged 16-24 in the UK after using mephedrone. Hum Psychopharmacol (in press).

65. Warrick BJ, Wilson J, Hedge M et al. Lethal serotonin syndrome after methylone and butylone ingestion. J Med Toxicol 2012;8: 65-8.

66. Schifano F, Albanese A, Fergus S et al. Mephedrone (4-methyl- methcathinone; «meow meow'): chemical, pharmacological and clinical issues. Psychopharmacology 2011; 214:593-602.

67. McCann UD, Wong DF, Yokoi F et al. Reduced striatal dopamine transporter density in the abstinent methamphetamine and methcathinone users: evidence from positron emission tomography studies with [11C] WIN-35,428. J Neurosci 1998; 18:8417-22.

68. Ambrose JB, Bennett HD, Lee HS et al. Cerebral vasculopathy after 4-bromo-2,5-dimethoxyphenethylamine ingestion. Neurologist 2010; 16:199-202.

69. Bosak A, LoVecchio F, Levine M. Recurrent seizures and serotonin syndrome following «2C-I» ingestion. J Med Toxicol 2013;9: 196-8.

70. Topeff JM, Ellsworth H, Willhite LA et al. A case series of symptomatic patients, including one fatality, following 2C-E expo- sure. Clin Toxicol 2011; 49:526.

71. Schifano F, Corkery J, Naidoo V et al. Comparison between amphetamine/methylamphetamine and ecstasy (MDMA, MDEA, MDA, 4-MTA) mortality data

72. Winstock A, Schifano F. Disorders relating to the use of ecstasy, other «party drugs' and khat. In: Gelder M, Andreasen N, Lopez- Ibor JJ et al (eds). New Oxford textbook of psychiatry. Oxford: Oxford University Press, 2009:494-502.

73. Corazza O, Schifano F, Farre' M et al. Designer drugs on the Internet: a phenomenon out-of-control? Analysis of anecdotal online reports relating to the hallucinogenic drug Bromo-Dragonfly. Curr Clin Pharmacol 2011; 6:125-9.

74. Bersani FS, Corazza O, Albano G et al. 25C-NBOMe: preliminary data on pharmacology, psychoactive effects and toxicity of a new potent and dangerous hallucinogenic drug. Biomed Res Int (in press).

75. Davis FT, Brewster ME. A fatality involving U4Euh, a cyclic derivative of phenylpropanolamine. J Forensic Sci 1988; 33:549.

76. Brewster ME, Davis FT. Appearance of Aminorex as a designer analog of 4-methylaminorex. J Forensic Sci 1991; 36:587-92.

77. European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction (EMCDDA). 4,4'-DMAR. Europol Joint Report on a new psychoactive substance: 4,4'-DMAR (4-methyl-5-(4-methylphenyl)- 4,5-dihydrooxazol-2-amine). Lisbon: EMCDDA, 2014.

78. Brandt SD, Baumann MH, Partilla JS et al. Characterization of a novel and potentially lethal designer drug, (6)-cis-para-methyl- 4-methylaminorex (4,4-DMAR, or «Serotoni'). Drug Test Anal 2014; 7:684-95.

79. Chemrus.com [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.chemrus.com

80. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.drugs-forum.com

81. Serotoni.info [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.serotoni.info

82. European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction (EUROPOL-EMCDDA). Dangerous synthetic drugs hit the EU market. www.emcdda.europa.eu.

83. Blicke FF, Burckhalter JH. a-thienylaminoalkanes. J Am Chem Soc 1942; 64:477.

148.Chiappini S, Claridge H, Corkery J et al. Special M related fatalities in the UK. Res Adv Psychiatry 2014;1(Suppl. 1):38.

149.Corazza O, Schifano F, Simonato P et al. Phenomenon of new drugs on the Internet: the case of ketamine derivative methoxetamine. Hum Psychopharmacol 2012; 27:145-9.

150.Schifano F, Corkery J, Oyefeso A et al. Trapped in the «K-hole'; overview of deaths associated with ketamine misuse in the UK (1993-2006). J Clin Psychopharmacol 2008; 28:114-6.

151.Waelbers T, Polis I, Vermeire S et al. 5-HT2A receptors in the feline brain: 123I-5-I-R91150 kinetics and the influence of keta- mine measured with micro-SPECT. J Nucl Med 2013; 54:1428-33.

152.Nishimura M, Sato K. Ketamine stereoselectively inhibits rat dopamine transporter. Neurosci Lett 1999; 274:131-4.

153.Advisory Council on the Misuse of Drugs (ACMD). Ketamine: a review of use and harm. London: ACMD, 2013.

154.Morgan CJ, Monaghan L, Curran HV. Beyond the K-hole: a 3- year longitudinal investigation of the cognitive and subjective effects of ketamine in recreational users who have substantially reduced their use of the drug. Addiction 2004; 99:1450-61.

155.Luciano RL, Perazella MA. Nephrotoxic effects of designer drugs: synthetic is not better! Nat Rev Nephrol 2014; 10:314-24.

156.Corazza O, Schifano F. Ketamine-induced «near-death experience' states in a sample of 50 misusers. Subst Use Misuse 2010; 45:916-24.

157.Dargan PI, Tang HC, Liang W et al. Three months of methoxetamine administration is associated with significant bladder and renal toxicity in mice. Clin Toxicol 2014; 52:176-80.

158.European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction (EMCDDA). Risk assessments. Methoxetamine. Report on the risk assessment of 2-(3-methoxyphenyl)-2-(ethylamino)cyclohexa- none (methoxetamine) in the framework of the Council Decision on new psychoactive substances. Lisbon: EMCDDA, 2014.

159.Morris H, Wallach J. From PCP to MXE: a comprehensive review of the non-medical use of dissociative drugs. Drug Test Anal 2014; 6:614-32.

160.Chyka PA, Erdman AR, Manoguerra AS et al. Dextromethorphan poisoning: an evidence-based consensus guideline for out- of-hospital management. Clin Toxicol 2007; 45:662-77.

161.Miller SC. Dextromethorphan psychosis, dependence and physical withdrawal. Addict Biol 2005; 10:325-7.

162.Kersten BP, McLaughlin ME. Toxicology and management of novel psychoactive drugs. J Pharm Pract (in press).