CC BY
26А.М. Борисов *
ПСЕВДОПЕРСОНЫ В РИМСКОМ ПРАВЕ (ДИАЛОГ С И.Б. НОВИЦКИМ)
Аннотация. Проблема юридического лица в праве дискутируется давно, и тенденции юридизации отношений с участием юридических лиц в различных государственных правовых системах свидетельствуют о расширении форм участия псевдоперсон в правовых отношениях. В статье обращается внимание на антропологическую природу юридического лица, которое одновременно можно рассматривать как модель правоотношения.
Ключевые слова: акт волевого поведения, антропология права, ответственность, правоотношение, псевдоперсона, римское право, фикция, юридическое лицо.
О практической жилке древнеримских юристов
Различие фактических участников правовых отношений физических лиц (людей) и юридических лиц (различного рода организаций, наделённых правосубъектностью), характерное для современности, в Древнем Риме не было разработано в теоретическом аспекте. Само название «юридическое лицо» не было известно римскому праву. Более того, латинский язык не содержал обобщённого термина для обозначения подобного учреждения, хотя особый статус в различные исторические периоды признавался за своего рода союзами лиц по роду деятельности и благотворительными, магистратами, муниципиями, республиканской или императорской казной, ристалищами для состязаний, театрами, храмами и др. Эти констатации широко известны из научной и учебной литературы по римскому праву.
Римские юристы не разработали понятия юридического лица как особого субъекта, противопоставляемого лицу физическому, и, предполагается, в силу того, что «отношения, на почве которых возникали юридические» лица, в римской жизни не были достаточно развиты1. Вместе с тем определённое различие между лицами физическими (гражданами) и нефизическими (^lleg^m) было известно в практике и имело своё обоснование. Как полагает И.Б. Новицкий, теоретическая
* Борисов Андрей Марксович, кандидат исторических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Курского государственного университета, andrei_borisov@mail.ru; Borisov Andrey Marksovich, Doctor of Philosophy in History, Associate Professor of the Chair of the Constitutional and Administrative Law, Kursk State University.
1 См.: Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права: учеб. для вузов. Лекции. М.: ЗЕРЦАЛО, 2000. С. 57.
2 Там же. С. 46.
неразработанность этого вопроса была обусловлена «преобладанием практической жилки»1 у создателей древнеримских регуляций.
Признавая гипотетичность любых подобных умозаключений о действительных основаниях для построения римского права2 в тот период, признаем всё же, что древнеримская юриспруденция представлена людьми, демонстрирующими порой исключительную изощрённость ума (нельзя отрицать теоретическое осмысление и обсуждение вопросов права), и, даже несмотря не отсутствие прямых исторических свидетельств, можно полагать неслучайным формирование ими известного статуса «праюридических лиц». Например, в законах XII таблиц (около 450 г. до н.э.) упоминались различные объединения - религиозного характера, профессиональные (ремесленников) и т.п.
С течением времени количество таких объединений (сollegium,
"5
societas, universitas и др.) как публичного характера, так и частного росло4. В Древнем Риме признавался факт принадлежности определённых прав таким объединениям, которые сравнивались с человеком, приравнивались к нему и действовали в качестве лица, на положении отдельных лиц, и И.Б. Новицкий усматривает в этом признании первоначало «теории фикции юридического лица», появившейся лишь в Средние века5.
Позволим себе предположить, что именно скрупулёзность в рассмотрении этих публичных феноменов (сollegium и т.п.) как объективно-необходимых участников общественных отношений, связанных с владением, распоряжением и пользованием определённым обобщаемым имуществом, последовательность в реализации правовой концепции проявления индивидуально- или коллективно-волевых начал с использованием различных форм объединения, в которой приоритет отдаётся всё же физическому лицу, выражаясь современным юридическим
1 Там же. С. 314.
Если мы говорим о праве, обладающем такой уникальной характеристикой, как 2500-летняя история, то эта история продолжается если не в юридической практике, то в юридической науке.
Collegium - коллегия, корпорация, содружество, общество, братство, профессиональное объединение; civitas - государство, город, община; societas -общность, союз, товарищество, объединение, торговое общество, компания; universitas - объединение (людей) и др. См.: Большой латинско-русский словарь. URL: http://www.linguaeterna.com/vocabula/alph. html (дата обращения: 18.12.2011 г.).
4 Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 57.
5 Представлена папой Иннокентием IV. См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 59, 317;
Иннокентий IV (в миру - Синибальдо Фиески, граф Лаваньи); годы жизни: ок. 1195 г., Генуя - 7 декабря 1254 г., Неаполь); папа римский из рода Фиески с 25 июня 1243 г. по
7 декабря 1254 г.; получив юридическое образование, с 1218 г. занимал видные посты в Римской курии; в сане кардинала с 18 сентября 1227 г. URL: http://ru. wikipedia.org/wiki/Иннокентий_IV_(папа_римский) (дата обращения: 18.12.2011 г.).
языком, привели древнеримских юристов, во-первых, к признанию необходимости правового обособления сollegium с оговоркой «на положении отдельных лиц»1. Во-вторых, власть (право) изначально не предоставляла этим объединениям полной свободы (например, в вопросах их создания и деятельности), впоследствии ограничив её (в конце республиканского периода вплоть до роспуска всех корпораций за некоторым исключением), а также оставляла за собой право как разрешать, так и прекращать их деятельность в случае приобретения ею противозаконного характера. В-третьих, древнеримская юриспруденция, признавая за коллегиями (корпорациями) определённые права, установила, что осуществляют эти права их представители. Полагаем, и вопрос об осуществлении обязанностей сollegium, к которым следует отнести и обязанность претерпевать определённые лишения и ограничения, связанные с публично-правовым принуждением (разновидности ответственности), решался аналогично. В-четвёртых, понимая сложность юридической задачи, римское право стало на позиции признания неабсолютной дееспособности этих участников отношений, которые «приравнивались к малолетнему, безумному»2.
Добавим, или бессознательному, не несущему сознания. Полагаем, что смысл слова «безумный» нельзя искать в привязке к известному психическому состоянию умственно неполноценного человека (психическому заболеванию). Иными словами, за сollegium не признавалось наличие единого, скажем так, моносознания, а также логически-последовательной в своей трансформации единой воли субъекта, несущего такое сознание.
Этим ограничивался статус сollegium с точки зрения прежде всего обязательственных отношений и ответственности, оставляя определённый простор для всей гаммы имущественных отношений, и, полагаем, это обусловливалось именно интересами членов этих объединений, которые, с одной стороны, видели в подобной кооперации способ наиболее успешного ведения каких-либо общих дел, но, с другой, видимо, не желали в подобных отношениях устанавливать для своих союзов какие-либо обязательства по возмещению вполне вероятных убытков (в т.ч. неимущественного характера) от деятельности созданного или представляемого ими объединения перед кем-либо. Интересы всех аналогичных публичных институтов разного уровня (республика, магистраты, храмы, коллегии и т.д.), вплоть до частных, в этом совпадали.
Какие вероятные соображения принимались во внимание для такого решения?
Вопрос об ответственности, например, государства за потери боевого флота не стоял, а трансформировался в ответственность конкретного
1 Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 316.
2 Там же. С. 317.
военачальника, причём не имущественную. Действительно, как может отвечать республика за проигрыш в военной компании? Очевидно, самим своим существованием, и эта цена признавалась всеми несоразмерно более ценной, чем чей-либо частный вклад. Тем более, что удача в войне приносила дивиденды свободным вкладчикам. И в том и в другом случае на кону оказывалась жизнь населения: стеснённая или благополучная. Республика и свободы граждан, очевидно, признавались высшими ценностями, и для первой как условие свободного объединения вопрос об ответственности не ставился (республика над ответственностью). Он имел определённое значение для представителя республики в этой войне, под началом которого находилась армия и флот (потери вложенного лично им имущества были условно идентичны потерям всех остальных свободных граждан, и в этом смысле он оставался равным всем в утратах, но гораздо большее значение для него имела потеря военно-политического статуса, становившаяся мерой публичной ответственности).
Над ответственностью в её юридическом смысле позднее возвысился император (усиление авторитарности властных отношений всегда негативно влияло на развитие права).
В этом плане определённый интерес представляет вопрос легитимных и нелегитимных форм ответственности носителя высшей публичной власти или каких-либо иных конкретных воздействий (вплоть до физического устранения), например религиозного содержания, поскольку первые закреплялись документально, в том числе как процедуры, в нормативных актах публичной власти, а вторые (кроме расправ с «еретиками») не афишировались и передавались конфиденциально (тайно), если и рассматривались как возможные к применению, в т.ч. публичной властью, то лишь в неофициальных или же в непубличных источниках. Первые и вторые можно рассматривать как разновидности социальной ответственности.
Современная государственно-правовая проблематика также включает задачу ответственности публичных органов государственной власти, в том числе представителей народа, корни «нерешения» которой растут и из древнеримской истории.
За какие-либо ошибочные решения наказывался не магистрат, а лицо, осуществляющее функции управления на этом уровне, и причём высшей властью, а не местным населением. В последнем случае это считалось сопротивлением высшей власти и жестоко подавлялось.
За что мог отвечать храм? Такое и помыслить было невозможно, ибо любая подобная речь как кощунство над богами влекла бы за собой смерть. Жрецы - другое дело. Это представители храма в публичных отношениях. Имена лишь немногих дошли до нас, что свидетельствует об их действительном месте в отношениях того периода. Среди санкций,
применяемых к этим лицам, наверняка были и совсем неюридические, тайные, о которых непосвящённым и знать не следовало.
Какие претензии можно было предъявить торговой корпорации за погибшее в пожаре имущество, если уполномоченный представитель сollegium действовал в рамках обычного уклада и не нарушал законов, а ущерб - следствие природной стихии? Санкция одна - преодолевай эти трудности, трудись, восполняй понесённые утраты. Эта «санкция» не применялась кем-то к участвующим лицам, понёсшим ущерб, но все ощущали и переживали её как элемент обычного оборота отношений, нечастого, вероятного и случившегося (современное понятие - риски). С другой стороны, если деликт или ущерб последовал за конкретными деяниями члена сollegium, то и отвечать ему, а не публичному объединению. Признавая последние «псевдоперсонами» в правовых отношениях, древнеримское право не признавало возможным возложить на них и какое-либо обязательство, даже по договорам или исходя из деликтных отношений. «Иски из договоров, из правонарушений могут возникать только против членов, входящих в состав юридического лица»1, если использовать вслед за И.Б. Новицким категорию «юридическое лицо» современной юридической терминологии.
Полагаем, что именно в этом решении проявилась «практическая жилка» древнеримских юристов, не посчитавших возможным выводить из-под ответственности за акты-деяния настоящих действующих лиц.
Таким образом, любые меры ответственности для подобных объединений исключалась, кроме одной «высшей» санкции - прекращение сollegium в случае ведения ею противозаконной или не соответствующей уставу деятельности2 (кроме прекращения деятельности за отсутствием лиц, участвующих в сollegium и представляющих её). Санкцией второго уровня в этом случае можно рассматривать положение, согласно которому всё имущество публичного образования (муниципия, городская община), деятельность которого прекращается принудительно, отходит к государству. Однако в данном случае это естественное решение, поскольку такое имущество не принадлежало частным лицам и использовалось в публичных целях.
Вместе с тем римское частное право оказалось на высоте при регламентации имущественных отношений в случае прекращения деятельности объединения частных лиц - имущество делилось между последним составом такого объединения .
Подчеркнём еще раз, что во всех случаях, предусмотренных действующими в Древнем Риме установлениями, предполагалось
1 Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 318.
2 Там же. С. 319.
3 Там же.
применение вполне определённых санкций к участникам сollegium как к частным лицам.
Аналогичные рассуждения, которые укладывались в обычные, традиционные представления всего общества, можно привести относительно любых публичных объединений, и их оставалось только оформить в виде юридических формул. Древняя юриспруденция нашла искомую юридическую формулу для построения и защиты этих отношений. Социальный заказ доминирующих групп исполнен. Большего не требовалось.
Очевидно, в этом и заключается «практическая жилка» представителей юриспруденции Древнего Рима, признавших как персонально-волевой характер частных и публичных отношений, естественность изъявления воли конкретными индивидами, несущими определённые права и обязанности, материализацию отношений в актах волеизъявления, так и особое, исключительное правовое положение различных публичных объединений.
В этом состоит материалистический взгляд на общественные отношения, соответствующий естественно-правовой концепции регулирования общественных отношений.
Рассматривая римское право как исторически совершенную форму права, обслуживающую собственность частного лица, следует признать его выверенность в части, касающейся собственности частно-правового характера, и исключительную последовательность в соблюдении этого принципа охраны частной собственности даже в случае принудительного прекращения деятельности объединения частного права (союза, корпорации и т.п.).
Не всегда внятно, но последовательно определяет оно и исключительность правового статуса общего имущества (имущества публичного характера), создавая своё историческое соотношение частноправовых и публично правовых начал общежития при доминировании последних (заметим, что в современном праве и государственно-правовой практике эти принципы порой нарушаются или законодателем или правоприменителем). Отсюда становится понятным и взгляд древнеримского права на публичные объединения как на своеобразную условно-правовую оболочку для оформления определённых, в том числе имущественных отношений, имеющих не только внутреннюю, но и внешнюю направленность.
Может, и не стоит оценивать юридическое наследие Древнего Рима как несущее какой-то пробел в отношении сollegium?
Может быть, разработчики древнеримского права понимали меру возможного при использовании своего, не будем говорить -несовершенного, юридического инструментария?
Может быть, они были просто честны (более, чем их последователи), пусть исторически честны, признав ограниченную возможность для включения публичных объединений публично- или частно-правового характера в систему правовых отношений как полностатутных персон?
Проблема завершённости юридического оформления правового статуса сollegium, если понимать под ним совокупность юридических характеристик, включающих правосубъектность (условно-ограниченную), статутные права и обязанности, гарантии прав и обязанностей, а также ответственность, только кажется открытой. Её просто нет, поскольку прекращение деятельности сollegium - самая разумная мера ответственности публичного или частно-публичного объединения. Эта мера была выработана в древнеримском праве, но её современный «облик» не отвечает публичным интересам в угоду интересам частного свойства.
Развитие отношений с участием публичных объединений привело к изменению взглядов на договоры с их участием, на их юридическую ответственность, ставшую разновидовой, но, полагаем, действительную проблему как тогда, так и теперь образует модель ответственности лица (лиц), представляющего это публичное объединение во внешних связях.
Признавая исторически эволюционный характер развития подобных отношений, мы признаём социально-экономическую необходимость и закономерность возникновения рассматриваемых институтов (например, правовое оформление имущества, не принадлежащего отдельным лицам1). Как отмечает И.Б. Новицкий, именно марксистская наука показала сущность юридического лица - это «одно из надстроечных явлений, которое должно служить своему базису»2. Заметим, что в данном случае этот базис основан на таких экономико-правовых категориях, как собственность, труд. Мы видим, что искусственность юридической конструкции публичного объединения объективно обусловлена необходимостью оформления в определённых правилах коллективных усилий носителей рабочей силы или интеллектуального потенциала, имуществ членов социума и их труда. Юридическое лицо - фикция, но с помощью таких форм при внутринаправленной и внешненаправленной их деятельности реализуется как частный, так и публичный интерес.
Эта конструкция в римском праве вполне работоспособна и закончена (четыре элемента правового статуса налицо) усилиями, имеющими сугубо практическую цель - упорядочить самые разнообразные отношения к выгодам как публичного, так и частного значения. Более того, эта конструкция совершенна с точки зрения избрания особой меры ответственности для «псевдоперсоны», состоящей в прекращении её
1 Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 318.
2 Там же.
деятельности при невыполнении лицами, образующими публичное объединение, определённых предписаний.
Более двух тысячелетий назад римские юристы нашли новую разновидность юридических санкций (прекращение деятельности) для наказания нового участника правовых отношений, фактически объединяющего и юридически позволяющего оформить совместные единую волю, имущество и труд частных лиц. В этом контексте последующий период развития юриспруденции практически ничего равно-концептуального не привнёс в схему юридического лица, кроме новых регуляций договорных отношений с их участием, а также дополнил завершающий элемент их правового статуса - юридическую ответственность - мерами взыскания, применяемыми к физическим лицам. Последнее «достижение» позволило скрывать истинных акторов отношений с участием юридических лиц.
Проблема классификации публичных объединений римского права
Особенности положения «праюридических лиц» в римском праве подробно раскрыты юридической литературе. Однако группировка субъектов правовых отношений, владеющих, использующих и распоряжающихся публичными имуществами, защищающих их, сложна1.
Характеризуя республиканский период, И.Б. Новицкий приводит характеристику К. Маркса: «Общинная собственность - в качестве государственной собственности ager publicus отделена... от частной собственности»2. Таким образом, выделение такого особого «вневременного» признака, как характер собственности, позволяет некоторым образом разделить группы отношений и их участников,
1 Причины: универсальность одних категорий (civitas - государство, город, община), обозначающих предмет в двух качествах - публичного образования и собственника; в отношении других категорий, с одной стороны, обобщённость первых языковых формул (^legium - коллегия, корпорация, содружество, общество, братство), а с другой - исключительность их разновидностей (augurum, tribunorum, mercatorum, pistorum, fabrorum), отдельные из которых могли и не обладать общим имуществом; постепенность появления ряда терминов в латинской юридической лексике в результате её многовекового развития (например, corpus - тело и т.д., трансформировалось в т.ч. в корпорацию); многозначность некоторых слов (одно из значений «община» несут латинские слова corpus, conventus), при том что объединение людей обозначается словом universitas и имеются ещё иные варианты обозначения различных сообществ, например сословий corpus; ordo или societas - общность, объединение, товарищество, политический союз, торговое общество и др. См.: Большой латинско-русский словарь. URL: http://www.linguaeterna.com/vocabula/alph.html (дата обращения: 18.12.2011).
2 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 87.
имущества, используя столь непопулярную теперь методологию формационного подхода.
Выделим две группы таких объединений - публичного (социально-экономического) и частно-публичного характера (см.схему ниже), за которыми признавались исключительные права на определённые имущества (собственность). В первой группе подобных объединений публичного характера прежде всего следует выделить объединения государственного типа (республика, муниципии), две других - общинно-культурного типа (культового и развлекательно-прикладного предназначения). Вторая группа - общинно-частного, складочного типа, в т.ч. характера взаимоподдержки, а также, выражаясь современным языком, предпринимательства. В отношении соответствующих групп имущественных объектов устанавливался определённый этико-правовой режим.
На различия объединений физических лиц ещё в древнейшие времена обращается внимание в юридической литературе1, впоследствии такие публичные объединения, как ^lleg^m, стали обретать иные словесные обозначения в силу появления и распространения их разновидностей, и позднейшая теория стала называть одни корпорациями (полагаем, речь идёт о публичных объединениях частно-правового характера), а другие - учреждениями2, которые появляются после принятия христианства и популяризации идей помощи неимущим «под названием
л
piae causae (благотворительные заведения)» , в создании которых участвовали как государство, так и частные лица.
1 Упоминаются различные подобные объединения: религиозного характера, профессиональные объединения ремесленников, булочников, мясников, низших государственных служащих, рабочих, мелких торговцев, плотников, цирюльников (или парикмахеров), носильщиков, возчиков, пирожников, торговцев фруктами или т.н. «маломощных, «маленьких людей», а также похоронные. См.: И.Б. Новицкий. Указ. соч. С. 57, 59, 314; союзы с религиозными целями (sodalitates, collegia sodalicia), профессиональные союзы ремесленников (fabrorum, pistorum), корпорации служителей при магистратах (cololegia apparitorum), объединения взаимопомощи, в частности похоронные (collegia funeraticia), игравшие немалую роль в хозяйственной и политической жизни Древнего Рима объединения лиц, бравших на откуп государственные доходы, управлявших по договорам с государством государственными имениями, производивших для государства крупные строительные работы и др. (collegia publicanorum). См.: Римское частное право: учеб. / под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Петерского. М.: Юристъ, 2002. С. 115-116; пекари, солевары, низшие чиновники магистратов (в период республики). См.: Хутыз М.Х. Римское частное право. М.: Былина, 2003. С. 56.
См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 319.
3 Там же. С. 59.
ПУБЛИЧНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ
Публичного Частно-публичного
Р А З Н О В И Д Н О С Т И
Государство, муниципия (город, община) Храмы и церкви
Коллегия, университет, учреждение
Сообщества, братства, общности, союзы, товарищества и др. Коллегия, университет Корпорация
П У Б Л И Ч Н О-П Р А В О В Ы Е Ф О Р M Ы
Civitas, municipium и др. (в т.ч. в значении собственника имуществ, позволяющее охарактеризовать что-либо, например, как республиканскую собственность)
I fanum, delubrum, aedes, donarium, dominicum, basilica, aedicula, adyticulum и др. (в т.ч. как разновидности храмовой собственности)
Collegium , universitas, ordo и др. (в т.ч. в значении собственника имуществ)
Collegium (значительное число разновидностей), societas (также различные), universitas, corporatio и др.
И M У Щ Е С Т В А П У Б Л И Ч Н Ы Х О Б Ъ Е Д И Н Е Н И Й
Земли, крепости, городские стены, тюрьмы, здания, публичные дороги и реки, вещи, корабли, книги, скот, рабы и др., в т.ч. доходы от их использования
Освящённые места, святилища, могилы, святыни, храмы и церкви, жертвенники и пр. культовые объекты, а также получаемые доходы
Театры, стадионы, ристалища для игр или состязаний, бани, вещи, книги, скот, рабы и др., в т.ч. доходы от их использования
Земля (латифундия), дома и иные сооружения, различные
приспособления и вещи, корабли, книги, скот, рабы, плоды, доходы и др.
Публичные объединения, их имущества и организационно-правовые формы использования имуществ1
1 Civitas - гражданские общины, государство, сообщества, город, община; municipium - муниципий, вольный город (с правом самоуправления); до середины IV века до н. э. - союзный (Риму) город (преим. в Италии); с 338 г. до н. э. - римская гражданская община; с 90 г. до н. э., когда все италийские города получили права римск. гражданства, - провинциальный город;
universitas - объединение (людей), коллектив (позднее - корпорация);
ordo - корпорация (позднее - corporation);
I fanum - освященное место, святилище, святыня, храм;
delubrum - место ритуального очищения;
aedes — самое здание храма;
donarium - место, куда приносили дары, т. е. алтарь или храм, святилище, место хранения даров, храмовая сокровищница; dominicum - церковь, храм;
Получаемые посредством использования соответствующей разновидности публичной собственности доходы также относятся к категории имуществ, но для первой группы объединений они служили целям публичной власти, имели публичное значение и поступали в aerarium или (в т.ч. государственная казна), а также культовой
власти (казна и имущество храма); для второй - основной цели объединившихся частных собственников и каждого из них, становясь цельной, но определённым образом (обобщённо, в учётах) разделённой частной собственностью. Какая-то доля этой собственности могла становиться т.н. корпоративной и служила, наряду с общими целями, целям участников объединения, обеспечивая достижение их конечных интересов. Последние, как правило, имели какое-либо материальное выражение (прирощённую частную собственность). Для этих целей сollegium имели свою кассу, средства которой составлялись из взносов, а также выборных лиц, ведавших делами и имуществом2.
Развитие имущественных отношений происходило в направлении их всё большего обособления, что привело к изменениям в общем режиме собственности с более или менее определённой правовой регламентацией в различные периоды и в отношении различных объектов. При этом режим частной собственности претерпел наименьшие изменения, тогда как развивающиеся отношения по поводу различных подтипов общинной собственности генерировали новые модели их юридического оформления.
Например, первый период - республиканский - свобода образования. Следует отметить, что изначально создание подобного рода объединений (коллегий), например с религиозными целями, ограничивалось лишь требованием соответствия устава публичным законам (по предположению
-5
древнеримских юристов - заимствование из древнегреческого права ). Такое положение стало приводить к злоупотреблениям, и с упразднением республиканских начал подобная свобода образования объединений стала политически неприемлимой. Все корпорации, кроме возникших в древнейшую эпоху, были распущены, а затем, не без борьбы, принят закон, требующий предварительного решения сената и санкции императора для создания любых корпораций, кроме религиозных и некоторых
basilica - христианский храм;
aedicula - маленький храм, молельня. ниша для священных статуэток; adyticulum - маленький храм;
societas - общность, союз, сообщничество, совместное ведение, товарищество, объединение, торговое общество, компания.
См.: Большой латинско-русский словарь. URL: http://radugaslov.ru/latin1.htm (дата обращения: 20.12.2011 г.).
1 И.Б. Новицкий указывает, что упоминания о них встречаются в различных древнеримских источниках как о самостоятельных субъектах. Там же. С. 59.
2 Там же. С. 314.
См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 314.
привилегированных1. Но это - уже разрешительная система, которая всё же допускала некоторые исключения-льготы при образовании коллегий2. Следовательно, режим относительной свободы создания и деятельности со1^шш с изменением и усилением власти сменился на разрешительный, предусматривающий также более пристальное внимание
3
контролирующего содержания .
При принадлежности вещи не одному собственнику, а нескольким сообща римское право определяло такое отношение, как соштишо (общ-ность)4. Таким образом, и собственность в древнеримском праве подразделялась на публичную (общинную) и частную. К первой относились государственная (например, средства государственной казны), общинная поселений, особая (городские стены и могилы), храмовая, всеобщая до обособления (вода в реке). Ко второй - частная и складочно-общинная (индивидуально-общинная) собственность. Между некоторыми из них существовали определённые взаимозависимости, например связанные с изменением формы собственности (государственная могла становится частной, и наоборот, общинная - государственной и т.д.).
Первоначально не существовало понятие «имущество корпорации», «это была общая собственность членов корпорации, но только неделимая, пока существовала корпорация»5. Однако накопление имущества в результате обогащения, поступления вещей в процессе функционирования
1 Там же. С. 60, 314.
2 Там же. С. 314.
Следование принципу свободы предпринимательства, абсолютизированному в действующем законодательстве России до режима неограниченных возможностей для создания и регистрации новых субъектов хозяйствования, даже при наличии определённых долговых обязательств (например, задолженности по заработной плате, по налоговым платежам и т.д.) по созданным ранее, привело к появлению в стране миллионов «брошенных» собственниками предприятий. Режим благоприятствования превратился в режим вседозволенности для одних и режим поражения в правах, фактического угнетения, непосредственного и косвенного, для других. Пробно-безобидное на «заре» рыночной свободы игнорирование правовых предписаний быстро переросло в массовые и повторяющиеся злоупотребления, которые государство не в состоянии пресечь имеющимися силами и средствами. Предложения об изменении режима регистрации, касающиеся установления ряда ограничений для недобросовестного собственника, направлялись в Правительство России с начала 90-х гг. Одной из функций государства является защита экономических интересов страны и обеспечение чистоты предпринимательских отношений. Древнеримское государство, следуя своим публичным обязательствам, исполнило эту функцию. Однако этот урок, оставленный в наследство будущим представителям государственного управления, занимает последних в России лишь как забавный исторический казус, а не модель управленческого решения, способного при надлежащем оформлении восстановить некоторым образом порядок в экономике.
4 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 99.
5 Там же. С. 58.
потребовало признания того факта, что возникала новая имущественная масса, которая приобретала отличный от общей собственности членов корпорации характер.
Здесь древнеримское право не давало никаких поблажек участникам подобных объединений: обогащение корпорации лишь в определённых условиях и в определённой мере обогащало её участников.
Особенности отношений с участием публичных объединений
Как отмечал И.Б. Новицкий, «все дошедшие до нас положения древнейшего jus civile приурочены только к отношениям между отдельными лицами, а не их объединениями»1. Имущество таких объединений рассматривалось «либо под началом товарищества, societas, то есть как имущество, принадлежащее каждому из его участников в определённой доле, либо более примитивно, как имущество, принадлежащее одному из участников, казначею, ведущему дела объединения и ответственному перед его членами»2 (из последнего примера упрощённо-примитивного понимания не следует делать вывод о признании за казначеем права собственности на это имущество).
Формирование абстрактных представлений о лице как субъекте права происходило не сразу и не без противостояния в средах властных и учёных элит. Так, с переходом к империи наряду с казной (государственной) возникает аналогичная ей форма (fiscus3), аккумулирующая личные доходы императора, рассматриваемая как его имущество, но предназначенная в том числе для государственных целей, как и государственная казна. Со временем она была ликвидирована (её статус был понижен до статуса городской кассы Рима4), а новая, императорская, вобрала в себя всё государственное имущество. Развитие фискальных отношений привело к появлению акта императора Пертинакса: «фискальное имущество не есть императорское, но римского государства (193 г.)»5, подчёркивающего определённую независимость фиска от носителя титула императора и публичный характер такого имущества.
При оценке государства как определённой формы объединения и общности граждан это создавало гарантии стабильности его развития,
1 См.: Римское частное право. Указ. соч. С. 116.
2 Там же.
fiscus - 1) корзина;2) денежный ящик, касса; перен. деньги; государственная казна, финансы, фиск; 3) в эпоху империи личные доходы и средства императора; 4) налог в пользу императора. См.: Большой латинско-русский словарь. URL: http://radugaslov.ru/latin1.htm (дата обращения: 20.12.2011).
4 См.: Римское частное право. Указ. соч. С. 117.
5 См.: М.Х. Хутыз. Указ. соч. С. 57.
долговременности его существования в противовес ненадёжным личным гарантиям носителя власти, которые действовали лишь на период жизни гаранта. Здесь рассматриваемые институты (государство и император) являют пример соприкосновения соответственно публичного и частного в отношениях государственного строительства и развития общества. Пример, в котором публичное и частное доминируют поочерёдно, и стратегическое преобладание первого получает своё юридическое закрепление, пробившись сквозь имперскую систему властных отношений, не разрушая механизмы частного права, но обеспечивая определённое с ним соотношение, оптимальный для того периода баланс публичного и частного в управлении общими делами.
В этом обнаруживаются признаки признания статуса народа и народного суверенитета. М.Х. Хутыз отмечает, что римляне имели представление о римском народе как едином собственнике казны, магистрат при совершении юридических актов с частными лицами также выступал от имени народа, представляя его интерес, «и эти акты обязывали не магистрат, а римский народ в целом»1.
Фундаментальность экономических отношений и зависимостей объясняет то, что «зреющая фигура юридического лица весьма кстати пришлась городским общинам (муниципиям), которым во второй половине республиканского периода была предоставлена хозяйственная самостоятельность»2. Передача функций хозяйственного управления «низам» как акт власти означала признание населения этих общин в качестве субъекта управления на местном уровне и обеспечивала взаимосвязи республики с народом. Подчеркнём вслед за упомянутым автором, что эти отношения регулировались не частным правом, а публичным. При этом муниципии юридически признавались также участниками имущественных отношений, регулируемых нормами частного права, и участвовали в них через своих представителей. Такое решение следует считать абсолютно логичным, поскольку долговременное существование целого (государство) обеспечивается долговременностью материального бытия его частей (казны, муниципий).
Некоторая аналогия обнаруживается и в развитии взглядов на обособлённый статус имущества со1^шш негосударственного типа, хотя отношения в них складывались совсем по-иному, что достаточно подробно
3
описано в соответствующей юридической литературе .
Обращая заинтересованного читателя к трудам, представляющим римское право, выделим всё же некоторые особенности положения публичных объединений и статуса их имущества.
1 Там же. С. 56.
2 Там же. С. 58.
3
См., например: Римское частное право. Указ. соч. С. 119.
Публичные вещи были изъяты из частной собственности и из частного оборота, но могли использоваться органами публичной власти как источники дохода. Однако в этом случае, например, сдача публичной вещи в аренду не считалась сделкой частного права, а рассматривалась как административное распоряжение1 (сфера публичного права).
Рассматриваемые формы объединения могли иметь права патроната, но, за некоторыми исключениями, не считались способными, например, получать имущество по наследству2. Исключение составляла, в частности,
3
государственная казна .
Collegium, как форма объединения и совместной деятельности, не
4
могла выступать в гражданском процессе .
Дела корпораций вели избиравшиеся для этих целей авторитетные и способные к этому делу люди (например, в благотворительной корпорации - oeconomus, в городской общине - actor5, являющийся временным представителем общины). Муниципии (городские общины) могли иметь и постоянного представителя - магистрата6.
Характер сложившейся собственности определял и её судьбу в случае прекращения публичного объединения, что лишний раз подчёркивает фундаментальность такой экономико-правовой категории, как «собственность». В частности, при прекращении существования муниципии (объединение публичного характера; схема 1), имущество последней отходило к государству, но при прекращении союза негосударственного типа (^lleg^m; см. схема) - имущество разделялось между последним составом его членов. Здесь претензии государства ограничивались.
Схематическая интерпретация этих отношений такова: в первом случае имущество «восходит» на более высокий уровень публичной собственности, а во втором - «нисходит» к членам общества, являясь объединённой частной собственностью, которая вновь разделяется при ликвидации ^lleg^m в соответствии с долевым участием её членов.
Касаясь вопроса об ответственности, вновь особо оговорим, что существовала одна «высшая» санкция для подобных объединений -прекращение ^lleg^m в случае ведения ею противозаконной или не соответствующей уставу деятельности7. Однако и в этом случае имущество не отходило государству, а в соответствии с установленным порядком его формирования и использования, как мы уже отметили,
1 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 91-92.
2 Там же. С. 60.
3 См.: Хутыз М.Х. Указ. соч. С. 57.
4 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 58.
5 Там же. С. 60.
6 См.: Хутыз М.Х. Указ. соч. С. 58.
7 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 319.
определёнными долями разделялось среди участников со11е§шш, деятельность которой прекращалась принудительно.
Особенности «праюридических лиц» отмечались многими авторами:
- обособленность корпорации наряду с её членами в отношении имущественных прав (права корпорации не принадлежат отдельным её членам, долги корпорации не являются долгами её членов);
- неизменность этой формы объединения при любом изменении количества, состава и качества имущества, а также состава членов;
- бездолевой характер имущества, которое принадлежит самой корпорации и является неразделимым1 для действующей коллегии (признание факта принадлежности в ряде случаев прав и обязанностей не отдельным лицам или группам лиц, а собственно корпорации, функционирующей независимо от составляющих её физических лиц ).
Следует также отметить административный порядок использования публичного имущества, имеющего статус государственного (муниципального), соответствующими уполномоченными органами.
Ещё одна важная особенность: «корпорация как юридическое лицо вступает в правовые отношения с другими лицами при посредстве
"5
физических лиц, уполномоченных на то в установленном порядке» , что позволяет несколько по-иному взглянуть на проблему статуса юридического лица.
Ряд особенностей дополняет единственная мерой ответственности древнеримских публичных объединений частного свойства - прекращение их деятельности в определённых законом случаях.
Перечисленные обстоятельства имеют исключительное значение для понимания сущности формулы и предназначения публичного объединения, которое, являясь условной юридической конструкцией, служило целям объединения людей и используемых ими имуществ. Только в этом качестве они упоминаются как субъекты права и не признаются таковыми в правоотношениях, связанных с осуществлением обязательств. В этих случаях субъектами правоотношений выступают представители или члены этих публичных объединений.
В одном случае (публичные формы) государство, опосредуя общий, народный интерес, распространяет свою власть на людей и их отношения, территории, ресурсы, продукты труда. В другом случае (частно-публичные формы) люди, пользуясь определённой свободой отношений, объединяют усилия для удовлетворения своих интересов. В том и другом случае необходима юридизация отношений и, соответственно, их элементов. Публичное объединение, в силу особого значения как для отношений с
1 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 58-59; См.: Хутыз М.Х. Указ. соч. С. 58-59.
2
См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 58.
3 См.: Хутыз М.Х. Указ. соч. С. 59.
участием органов власти (государство, муниципии), так и для частно-субъектных отношений, признаётся их элементом. Однако элементом вспомогательным и, скорее, средством (условно - вещью), которому всё же придаётся статус правосубъектного лица.
Развитие юриспруденции в русле исторически сложившегося и пока доминирующего в устроении общественных дел частного интереса привело к закреплению в праве таких начал статуса юридического лица, которые оказались практически идентичными статусу физического лица.
Обратим внимание, например, на отличную от конструкции древнеримского права модель юридической ответственности предприятий, учреждений и организаций, развивая которую можно применить имеющиеся и какие-нибудь новые санкции к любому кирпичу в кладке заводской стены. При «рациональном» подходе к конструированию их содержания вполне возможно обеспечить стопроцентное исполнение судебными приставами-исполнителями вынесенных юрисдикционных решений.
Полагаем, что значительный потенциал оптимизации отношений с участием юридических лиц имеет концепция, учитывающая два оговоренных выше обстоятельства. Первое - участие сollegium в общественных отношениях опосредовалось физическими лицами, публично или официально признаваемыми представителями публичных объединений. Второе - единственность санкции, применяемой в Древнем Риме в сollegium, - прекращение деятельности.
Антропологическая природа юридическоголица: кто или что?
В отношении соответствующих групп имущественных объектов Древнего Рима и иных государственностей Древнего мира действовал или перенимался и устанавливался определённый этико-правовой режим, участниками которого были не только физические лица, но и так называемые праюридические лица1. Недооценка наиболее общих сущностных признаков подобных коллективных субъектов общественных отношений и недостаточное к ним внимание завели современную юридическую науку в концептуальные тупики, в т.ч. гасящие импульсы развития института юридической ответственности, а также антикоррупционной политики российского государства.
Как же можно рассматривать юридическое лицо?
Прежде всего - это форма объединения заинтересованных в совместной деятельности людей. Их объединение продиктовано общим
1 См.: Борисов А.М. Диалог с И.Б. Новицким о псевдоперсонах в Римском праве // История, теория, практика российского права: сб. науч. работ: Вып. 9 / отв. ред. В.В. Захаров; Курск. гос. ун-т. Курск, 2013. С. 6-19.
интересом в решения общественно-полезных (общественно-необходимых) дел.
Признаем за такой формой возможность обеспечить сложение недостаточных для достижения установленных целей средств отдельных лиц и получение разово минимально достаточной суммы для начала деятельности. Подобная форма объединения даёт возможность собирания финансовых или материальных ресурсов в долговременной перспективе, многократно с каждого участника объединения отдельно для общеожидаемых целей, исходя, опять же, из ограниченных возможностей для участия так называемых учредителей и иных заинтересованных или привлечённых лиц.
Как отметил И.Б. Новицкий, «исторически индивидуальной собственности отдельного гражданина предшествовала общественная собственность племени, родового объединения, семьи»1. Отмечая непростую эволюцию этих отношений, этот выдающийся учёный обращает внимание на то обстоятельство, что найденные в 1933 г. фрагменты Институций Гая2 подтвердили мнение о возникновении
л
товариществ (вос1е1ав) на почве семейной общности имущества . Таким образом, средством решения общих дел становятся финансы (в обобщённом смысле) или собственность частных лиц, объединяемые в один видовой ресурс. Естественно, что они (разновидовые имущественные ресурсы) требуют определённого правового оформления, гарантирующего публичную защиту такому объединению.
Третий аспект проблемы связан с объективной необходимостью коллективного труда или выражения публичного интереса, а стало быть, и его правового оформления. Трудовая парадигма имеет индивидуальную и коллективную составляющие. Трудовая деятельность одного может отличаться по содержанию действий от трудового вклада другого участника, то есть действительный трудовой вклад каждого участника имеет свои особенности. Правовое обеспечение такого труда также имеет свою историю и осуществляется не столько на основе достижений передовой научной мысли, так называемого «правдоискательства», сколько на основе требований-интересов доминирующих социальных групп. Такое объединение может служить удовлетворению иных интересов его создателей, что также требует юридического оформления.
Поэтому само публичное объединение - не более чем средство (форма объединения людей, имуществ и труда, способ коллективного производства определённого продукта на основе объединяемых ресурсов
1 Там же. С. 86.
Гай (лат. Оа1ш) - знаменитый римский юрист, жил в начале II в. Малый энциклопедический словарь: в 4 т. Т. 1 / Репринтное воспроизведение издания Брокгауза-Ефрона. - М.: ТЕРРА, 1994. - 536 с.: ил. 1040. См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 198.
или способ выражения коллективных интересов). Грубо говоря - это лопата, которой садовник вскапывает свой огород, или, точнее, лодка, на которой гребцы и рулевой устремляются к объединяющей их цели. В последнем примере объединяющим фактором являются не только цель и согласованная единоустремлённая групповая воля, но и сама лодка.
Юридическая формализация объединения людей, труда и имуществ объективно требует решения вопросов организации определённого сообщества; управления коллективным трудом (деятельностью) и совокупным имуществом (управление охватывает вопросы организации функционирования, представления общих интересов во внешних отношениях и др.); определения правового статуса каждого субъекта коллективных отношений с обязательным закреплением отношений подчинённости и выполняемых функций (например, трудовых); принадлежности и порядка использования имуществ; а также отношения каждого участвующего субъекта к результату труда и последующего распределения материально-эквивалентной формы произведённого продукта.
Подчеркнём, что доминирующие социальные интересы определяют исторически конкретное содержание формы, по поводу чего дадим некоторое уточнение своей позиции. Нами дискутируется не вопрос необходимости формы, а вопрос о пределах её юридизации. Мы ставим под сомнение не объективную необходимость юридического лица, а доминирующий подход к практическому решению вопроса о юридически-содержательном наполнении формы такого объединения, в рамках которого происходит или не происходит юридическая персонификация (правовое «одушевление») предмета.
Подобное объединение (юридическое лицо) имеет сугубо практический смысл, раскрывающий ещё один важный аспект исследуемой проблематики: юридическое лицо широко используется в различных воспроизводственных отношениях, охватывающих деятельность по управлению социумом, получению нового знания и практическому его применению, образованию членов общества, производству и оказанию услуг, защите общества и обеспечению правопорядка.
Из универсальности этой конструкции, если рассматривать все общественные явления как повторяющиеся в различных изменяющихся видах и формах в рамках циклического развития человеческих отношений, можно вывести следующие умозаключения:
- рассматриваемая форма объединения людей представляет собой некоторый аналог первобытной совместной групповой жизни, объединяющий людей, имущества и труд;
- центральное место в данной интеграции занимают люди (человек), участие которых в объединении выражается в виде определённого вклада -трудового и (или) имущественного;
- подобное объединение объективно необходимо, поскольку служит воспроизводственным целям общества;
- собственность со11е§шт есть своеобразная общинная собственность, приобретшая в Древнем Риме особый правовой статус;
- коллективная трудовая деятельность в со11е§шт обеспечивает общий результат труда, получающий материальное или нематериальное выражение, а также имеющий абсолютное ценностное значение для объединившихся людей (локально-публичное значение) и относительную ценность для всего общества;
- определённую устойчивость и распространённость получили государственные, общинно-поселенческие, общинно-культовые, общинно-образовательные, общинно-производственные и общинно-торговые образования;
- появление праюридического лица обусловлено развитием общественных отношений, один из цивилизационных аспектов которых связан с эволюцией права;
- невостребованность, за некоторым исключением, правовой модели юридического лица в течение нескольких сотен лет после падения Римской империи связана с нестабильностью политических отношений (это период постоянно чередующихся, иногда не прекращающихся столетиями вооружённых конфликтов и войн, массовых миграций населения), отсутствием в большинстве государственностей средневекового мира экономико-правовой стабильности, доминирующей ролью в квазигосударственных экономиках индивидуального труда, а также с определённым уровнем развития производительных сил и производственных отношений;
- только развитие торговых, а затем и буржуазных отношений объективно вновь проявило нужду общественных экономик в локальном объединении средств и человеческих ресурсов, что реанимировало юридическую конструкцию известной «находки» Древнего Рима и потребовало правового оформления таких союзов на обновлённых началах;
- одновременное существование общинной, частной и государственной собственности означало, что каждая из них имела и имеет своё значение на каждом этапе исторического развития человечества, задаваемое определённым соотношением частного и публичного интереса и, соответственно, своё регулирование в римском праве и в современных правовых системах;
- подобное объединение - циклично обновляющийся и изменяющийся элемент воспроизводственных отношений;
- в современных условиях хозяйствования сохраняется актуальное значение определённой юридической конструкции юридического лица.
Анализируя совокупность указанных признаков, можно с абсолютной уверенностью говорить о приоритетной роли человека в отношениях с использованием формы юридического лица. Однако в современных концепциях выхолащивается этот исходный смысл, определяющий антропологическую природу и подчинённую функцию юридического лица. В результате человек теряет качество первоначала, творца такого правоотношения (юридическое лицо, по сути, является моделью правоотношения). Неслучайно ресурсная модель правоотношения рассматривает в качестве своеобразного ресурса самого человека (трудовой ресурс) наравне с ресурсами имущественного свойства, девальвируя ценность человека и его труда.
Дилемма «человек» или «право» разрешается в рамках этой концепции в пользу «права», что вполне отвечает идеям юридического позитивизма.
Мы полагаем, что реализуемая в современном государстве модель функционирования публичных объединений не должна нести условностей, вносящих противоречия в естественный порядок возникновения, изменения и прекращения общественных отношений, сущностной основой которых является реализация в актах поведения конкретных лиц индивидуальной воли или коллективной воли индивидов. В первом случае в актах поведения частного лица выражается индивидуально-независимая воля, а во втором - в актах поведения представителя группы частных лиц выражается посредством индивидуально-зависимой воли локально-согласованная публичная и независимая воля учредителей.
Мы отмечали, что публичные объединения имеют сугубо практический смысл, но проблема юриспруденции (исторической и современной), обслуживающей преимущественно отношения частно-капиталистического содержания, состоит в том, что она довела этот смысл до абсурда. Всемогущей волшебницей она «оживила» неживое, «вдохнула жизнь» в продукт духовной культуры человека, создав в реальной человеческой жизни своеобразных «мультяшных» героев - юридических лиц, постепенно расширяя их статутно-правовое поле.
О значении конструкции юридического лица вполне ясно высказался И.Б. Новицкий. «Эта теория фикции в эксплуататорских формациях, и не столько в рабовладельческом Риме, сколько в капиталистических странах, имеет большое классовое значение: фабрики, заводы, железные дороги, все предприятия с повышенной опасностью для окружающих - принадлежат юридическим лицам. Раз юрид [ическое] лицо - фикция, пустое место, мечта - по выражению Чичикова, то фабрика, железная дорога и т.д. не могут нести ответственность за вред, причиняемый трудящемуся.. ,»\
1 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 317.
Популярные в современной политике цивилизационные модели общественного устройства принципиально избегают любых терминов, основанных на понятиях «классовость», «эксплуатация» и т.п. Однако ясность понимания истоков социальных противоречий достигается лишь посредством применения предельно ясных по сущностно-смысловой нагрузке категорий, не создающих псевдоотношения, не «размазывающих» ответственность за принятие какого-либо решения по облику несуществующей псевдоличности, а позволяющих отчётливо представить функциональную предназначенность того или иного объекта юридизации и связь актов волевого поведения реальных субъектов управления с наступившими последствиями.
Действительно, если одна сторона общественного отношения -фикция, то логично ли признавать факт наличия правоотношения?
Казус юридического лица в теории правоотношения
Рассматриваемые вопросы актуализируют проблематику теории правоотношения (структура) и обращают нас к более глубокому изучению теории юридической ничтожности акта волевого правового поведения на предмет соответствующего аспекта, связанного с актами управления псевдоперсоны, юридически признаваемая воля которой маскирует волю конкретного физического лица и само это лицо.
Вновь обратимся к мнению И.Б. Новицкого: «Марксисткая наука показывает, что юридическое лицо - одно из надстроечных явлений, которое должно служить своему базису, который требует правового оформления имуществ, не принадлежащих отдельным людям»1. Мы усматриваем в предложенной формулировке И.Б. Новицкого над-формационный (для либерально мыслящего читателя - цивилизационный) смысл, определяемый основаниями социально-имущественного характера и несущий целевые установки правотворца при создании особого правового режима использования общего (государственного, муниципального, корпоративного, частно-корпоративного, общественного) имущества в воспроизводственных отношениях.
Эта позиция стала общепризнанной, подтверждение чему можно найти в различных источниках, и её содержание не менее ясно передаёт следующий тезис-констатация: «Основная мысль о юридическом лице, как приёме юридической техники для введения в оборот имущественной массы, так или иначе обособленной от имущества физических лиц, была выражена римским правом отчетливо»2.
1 Там же. С. 318.
Глава 10. Юридические лица. Римское частное право. В составлении учебника приняли участие авторы: Перетерский И.С., профессор - Введение; Краснокутский В.А., профессор - разделы I, II, V; Новицкий И.Б., профессор - раздел VIII;
Одновременно, с учётом изложенной нами позиции относительно правового оформления коллективного труда, к основанию, предложенному И.Б. Новицким (социально-имущественного свойства), было бы справедливо отнести ещё два основания социально-трудового характера. В рассматриваемой псевдоперсоне одновременно происходит обособление не только имуществ, но и определённых групп людей, а также их коллективного труда.
Приведём мнение А.И. Ковлера: «К. Маркс и Ф. Энгельс уже в "Немецкой идеологии" выделяли коллективистские начала первобытной общественной жизни, основанной на коллективной собственности и совместном труде»1. О коллективном характере приспособления человека к среде размышлял П. Тейяр де Шарден: «"первым человеком" является и может быть только множество людей»2. Потребность в «сложении» усилий и средств ощущалась человеком всегда, но именно социальное начало «общности человеческих особей зарождается на более поздних стадиях
~ 3
элементарной производственной деятельности»3.
Последовательная юридизация общественных отношений служила одной цели - установлению определённого правопорядка в той или иной развивающейся сфере жизнедеятельности человека. Таким образом, становится очевидной антропологическая природа правоотношения, в том числе юридического лица как определённой модели правоотношения.
Ещё раз отметим, что юридическая формализация производственных (производство товаров, работ и услуг), управленческих, творческих и иных отношений, связанных с использованием имущественных комплексов и коллективного труда посредством института юридических лиц, как тип надстроечных общественно-экономических отношений служит правовому оформлению общественно-воспроизводственных отношений. В данной трактовке юридическое лицо представляет собой определённую модель сложного правоотношения, имеющего внутрисферную (объединение участников - собственники, руководители, работники) и внешнюю области коммуникационных договорных и административно-договорных связей.
Внутрисферные аспекты юридизации данного правоотношения («юридическое лицо») требуют правового оформления статутного
Розенталь И.С., доцент - раздел VII, Флейшиц Е.А., профессор - разделы III, IV, VI, IX. [Сайт]. URL: http:// www.uristik.info/htm/ library/gp/pereterskii_r4p/ index.htm (дата обращения: 23.01.2012 г.); [Сайт]. URL: http://www. uristik. info/htm/library/gp/pereterskii_r4p/6.htm (дата обращения: 23.01.2012 г.).
1 См.: Ковлер А.И. Антропология права: учеб. для вузов. М.: НОРМА, 2002. С. 140.
2 Антропологический анализ эволюции такого «приспособления» и становления «человека юридического» представил А.И. Ковлер, усилив аргументацию ссылкой на труд французского учёного Шардена (Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987). См.: Ковлер А.И. Указ. соч. С. 108-109, 139, 164, 170-181.
3 См.: А.И. Ковлер. Указ. соч. С. 108.
положения участников, отношений собственности, коллективного труда со всеми их особенностями. В другом случае, отвечая утвердительно на вопрос о возможности признания факта наличия правоотношения с участием псевдоперсоны, мы средствами юридической техники персонифицируем определённую абстракцию (условность) и наделяем юридическими правами и обязанностями реального субъекта права мысленный образ, не существующее в системе фактических (материальных, «живых») общественных отношений лицо. Отрицая такую возможность, мы можем, сохранив правовую форму юридического лица, вывести на авансцену правоотношения человека.
Антропологическая природа правоотношения и, следовательно, юридического лица отвечает принципам естественного права, конфликтующего с позитивным правом. Вместе с тем в юриспруденции отчётливо выражены взгляды, обосновывающие объективную необходимость их сближения. В частности, А.И. Ковлер подчёркивает остроту проблемы антропологизации права, видя в ней «отражение проблемы преодоления кризиса современной демократии, утраты ею человеческого измерения»1. Однако демократизация жизни - политико-правовая проблема и лишь одно из предметных направлений развития права и юридической антропологии как продукта «антропологизации современной общественной науки, вновь обретающей свой гуманитарный облик»2.
Одна из первых форм цивилизованного и юридического проявления социального объединения индивидов родилась в Древнем Риме. Её развитие на протяжении более чем двух тысячелетий происходило в различных правовых системах и в разнообразных концептах права, отражая потребности доминирующих социальных групп. Однако антропологический подход, в котором центральное место отводится человеку, при исследовании правовых явлений требует критического анализа массива фиктивных юридических конструкций.
Таково общее видение предназначения юридического лица, понятого и получившего первые правовые формы в Древнем Риме, переосмысленного в Средние века применительно к храмовой (обобщённо) собственности3 и, наконец, нашедшего широкое применение в
1 См.: Ковлер А.И. Указ. соч. С. 3.
2 Там же. С. 29.
3 Могущество, например, католической церкви строилось прежде всего на использовании уже не обычных (правовой обычай), а правовых возможностей к обособлению пожертвованного и приобретённого, а также юридическому закреплению этих фактов. Папа Иннокентий IV, обосновывая теорию фикции юридического лица, вслед за древнеримскими юристами, защитившими законом публичную государственную и общинно-поселенческую собственность, сделал всё для защиты собственности
хозяйствовании и праве периода буржуазной экономической революции к интересам различных групп индивидуальных собственников.
Юридическое лицо и метаморфозы юридической ответственности
Вариативную часть содержимого формы публичного объединения составляет в том числе вопрос об ответственности собственника капитала. Уход от ответственности - побочный продукт (приём) теории фикции юридического лица, принятой буржуазной юриспруденцией, господствующей в мире и в современной России.
По этому поводу И.Б. Новицкий подмечает исключительную щепетильность, точность оценок и естественно-юридическую выверенность позиции древнеримской юриспруденции, которая принципиально решала вопросы ролевого влияния публичных объединений применительно к имущественным отношениям, исходя из их ограниченной дееспособности. Комментируя проблему ответственности юридических лиц, учёный говорит, что «если в результате договора или деликта в обладание юридического лица попали какие-то ценности, какие-то вещи, юридическое лицо в сумме этого обогащения отвечает»1. Разъяснение следующее: «потому, что в данном случае ответственность возникает не из совершения действий, а из факта обогащения, из факта поступления вещей.2». И далее: «иски из договоров, из правонарушений могут возникать только против членов, входящих в состав юридического лица» . По нашему мнению, это - урок, достойный повторения.
Естественно, древнеримские юристы не рассматривали в качестве членов юридического лица других юридических лиц, выражаясь современным языком, что стало весьма распространённым явлением в современной мировой юридической практике. Нам же очевидна устремлённость права к усложнению организационных схем взаимодействия субъектов экономики, что позволяет по понятным интересам собственников, находить способы деперсонификации юридической ответственности или её переложения на иных лиц (руководителей и т.п.) за управленческие решения, конфликтующие с законом4.
католической церкви. Иными словами, последняя продолжила «эстафету» правового оформления имущества вслед за государством.
1 См.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 318.
2 Там же. С. 318.
3 Там же.
4 Множество примеров являет нам российская экономическая действительность и в их числе трагедия на шахте «Распадской», учредительные нити по которой ведут к иным юридическим лицам, зарегистрированным в заграничных оффшорных зонах.
Владелец частного капитала имеет право на какие-либо решения, связанные с управлением его собственностью, на прибыль. Однако его связи с предприятием в части, касающейся каких-либо обязанностей и ответственности, практически сведены к
Библиографический список:
1. Борисов А.М. Диалог с И.Б. Новицким о псевдоперсонах в Римском праве // История, теория, практика российского права [Текст]: сб. науч. работ: Вып. 9 / отв. ред. В.В. Захаров. - Курск. гос. ун-т. - Курск: КГУ, 2013. - 272 с.
2. Ковлер А.И. Антропология права: Учебник для вузов. - М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА - ИНФРАМ), 2002. - 480 с.
3. Малый энциклопедический словарь: В 4 т. Т. 1 / Репринтное воспроизведение издания Брокгауза-Ефрона. - М.: ТЕРРА, 1994. - 536 с.: ил. 1040.
4. Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права. Учебник для вузов. Лекции. - М.: Издательство ЗЕРЦАЛО, 2000. - 400 с.
5. Римское частное право: Учебник / под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Петерского. - М.: Юристъ, 2002. - 544 с.
6. Римское частное право. [Сайт]. URL: http://www.uristik.info/htm/ library/gp/pereterskii_r4p/index.htm (дата обращения - 23.01.2012 г.); [Сайт]. URL: http://www. uristik.info/htm/library/gp/pereterskii r4p/6. htm.
7. Хутыз М.Х. Римское частное право. - М.: «Былина», 2003. - 176 с.
8. Большой латинско-русский словарь. URL: http://www.linguaeterna.com.
9. Большой латинско-русский словарь. URL: http://radugaslov.ru.
нулю. По нашему мнению, эти связи никак не могут быть компенсированы пресловутой «социальной ответственностью» бизнеса, о которой так любят рассуждать политики и которую, только гораздо реже, «любят» (а может и вынуждены в рамках договорённостей) демонстрировать собственники.
