CC BY
55
социального управления применяются, апробируются. Практический результат становится тем критерием, который позволяет выбрать оптимальный вариант социального управления [1, с. 40].
Безусловно, названные подходы не исчерпывают всего многообразия методологического потенциала философии, но позволяют уже в первом приближении понять их значение для всестороннего исследования социального управления в условиях быстро изменяющейся мировой глобальной общественной системы. Системный философский анализ, реализуемый на онтологическом, антропологическом, аксиологическом, философско-культурологическом, гносеологическом и праксеологическом уровнях, позволяет осуществить всестороннюю характеристику существенных сторон, свойств и качеств социального управления. При этом онтологический, гносеологический и праксеологический уровни анализа социального управления позволяют глубоко и обстоятельно исследовать структуру, содержание, а также детерминанты обусловливающие развитие и практическое осуществление процесса социального управления; антропологический, аксиологический и философско-культурологический уровни позволяют всесторонне и детально изучить всё многообразие связей, отношений и взаимодействий субъектов и объектов социального управления, обусловленных культурным контекстом их социального бытия.
Литература
1. Иванов В.Н. Основы социального управления. - М., 2001. - С. 40-41
2. Нерсесянца В.С. История политических и правовых учений. - М., 2004.
3. Слепенков И.М., Аверин Ю.П. Основы теории социального управления. -СПб., 1998.
4. Тавокин Е.П. Управление - социальное управление - социология управления. - М., 2010.
5. Франчук В.И. Основы общей теории социального управления / Ин-т организационных систем. - М., 2000. - С.17-18.
6. Юхвид Е.Н. Информационно-коммуникативная система общества и социальное управление. - М., 2009.
А.А. Сучилина
ПСЕВДОМОРФИЗМ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В ФИЛОСОФИИ КУЛЬТУРЫ В.В. РОЗАНОВА
PSEUDOMORPHISM OF RUSSIAN CIVILIZATION IN THE ROZANOVS PHILOSOPHY OF CULTURE
Аннотация: В.В. Розанов рассматривал Россию как топос, подвергавшийся иноземному влиянию. Мыслитель предвосхитил теорию О. Шпенглера, но в отличие от последнего, выделил не одну, а несколько псевдоморфоз в русской истории, что созвучно идеям современных российских философов.
Ключевые слова: В.В. Розанов, О. Шпенглер, культура, топос, мимикрия, псевдоморфоза.
Abstract: V.V. Rozanov regarded Russia as a topos, been subjected to foreign influences. Thinker anticipated the theory of O. Spengler, but unlike the latter, identified not
© А.А. Сучилина, 2012
one but several pseudomorphoses in Russian history, that is conformable to the ideas of modern Russian philosophers.
Keywords: V.V. Rozanov, O. Spengler, culture, topos, mimicry, pseudomorphose.
Известный русский философ В.В. Розанов обращает внимание на антиномию российской действительности, в статье «Психология русского раскола» (1896 г.) пишет о «двух Россиях»: «России видимостей» и «России существенностей» [6, с. 27-28]. Выступая наследником славянофильской традиции, за феноменом зримой России он ощущает ноумен - интуитивно постигаемую сущность, Россию как особый духовный мир. Истоки парадоксального разрыва писатель исследует в исторической ретроспективе, связывает с разломами национального культурно-исторического типа и иноземным влиянием. Автор полагает, что культура любого народа географически детерминирована, возникает и развивается подобно живому организму на определенной территории. Мыслитель примыкает к почвенникам (А.А. Григорьеву, Н.Н. Страхову, Ф.М. Достоевскому), утверждая, что у России собственная ««почва», из которой произрастают «свои травы». Так в Англии, Германии, Франции, так всюду: так «должно быть» и в России» [3, с. 200]. Публицист, как и его старший современник Н.Я. Данилевский, признает культурную многополярность мира, в котором бытие сопряжено с местом. Почва - база национальной культуры, стержнем которой мыслитель считает культ. Такое понимание культурно-цивилизационного типа весьма востребовано в современной отечественной философии, например, В.Л. Цымбурский определяет цивилизацию как «особое человечество на своей особой земле, осененное ... сакральной вертикалью, совокупностью верований» [9].
Русская культура начала формироваться на просторах Восточно-Европейской равнины с переходом славян к оседлому земледельческому образу жизни. Истинная Русь, по версии Розанова, - аграрная страна, общество с чревным чувством Родины, с сакрализацией земледелия и «земли-матушки». Известно, что этимология термина «культура» восходит к латинскому «обработка земли». Философ часто говорит о русской культуре именно в таком ключе, рассматривает уход за родной землей и ее защиту как священные обязанности человека. В статье «Новые эмбрионы» (1901 г.) он риторически вопрошает: «Какой хозяин не осматривает землю, не охорашивает ее, не утучняет» [5, с. 222]. Однако русские, по мысли публициста, «мало сеяли» [3, с. 201]. Розанов вздыхает, что «мы исторически ленивые» [4, с. 127]. Отсюда и главная беда российского культурно-исторического типа: «обрабатывали» русскую землю носители иных ментальных доминант. По выражению автора, на Руси «сеял византиец-монах, сеял татарин-хан, сеяли немецкие чиновники со времен Петра», а главное - «все посеянное - всходило» [3, с. 200]. Но неавтохтонные эти «травы» лишь изредка украшали русские поля, многие из них для топоса российской культуры стали вредными сорняками, исказили ландшафт русской жизни.
Наследие публициста содержит философское осмысление русской истории. В канве исторических событий он выделяет четыре крупных акта иноземного влияния на Русь. Первые три связаны с именами Гостомысла, Владимира Красное Солнышко и Петра Великого: «первый призвал Русь отречься от своего хаоса и призвать правителей из-за моря, второй - отрекся от язычества, чтобы покорить народ свой чужеземной вере, третий - чтобы покорить его чужеземным формам быта, сложения» [7, с. 265266]. Наряду с этими акциями «добровольного призвания», в XIII в. состоялось вторжение монгольских завоевателей, установивших более чем двухвековое иго на Руси. У истоков всех внешних воздействий Розанову видятся раскол и вражда в русском культурно-историческом типе. Разобщение славянских племен и распри между ними привели в IX в. к призванию варягов в Новгород, но за столетие существования Древнерусское государство единым целым не стало, сохранялась племенная обособленность, подкрепляемая языческими представлениями, что вызвало религиозные реформы Владимира. Принятие христианства способствовало укреплению
государственности, складыванию единой народности. Однако развитие крупного землевладения и натуральный характер хозяйства привели к феодальной раздробленности. Распад государства стал причиной относительно легкого завоевания Руси монголами. Независимость удалось вернуть только в XV в., а централизация русских земель продлилась до XVI столетия. Но уже в следующем веке Россию ждал новый, один из самых страшных в ее истории, раздор. Церковный раскол стал причиной кризиса национальной культуры и предтечей нового влияния извне -петровских реформ. Мыслитель заключает, что онтологические разломы лежали в основе всех русских заимствований.
Из привнесенного извне действительная натурализация произошла только в случае с принятием христианства и то не сразу. Посеянное «византийцем-монахом» взошло, хотя В.В. Розанов всегда подчеркивал ассимиляцию православием русского язычества и симбиоз этих форм в самобытной русской культуре. Все названные влияния оставили свой след, заметный, в первую очередь, в духовной и политической сферах. Культурное воздействие варяжского призвания минимально, принятия христианства - максимально. Православие стало фундаментом русского бытия и ментальности. От Византии берет начало некоторая аскетичность русских, от монгол -привычка находиться в подчинении, возможно, с этого момента русская природа и приобретает беспорывный характер. Петровские реформы провоцируют социально-культурную дифференциацию: разделение общества на высшие слои, воспринявшие европейскую культуру, и простонародье, оставшееся в привычных духовно-нравственных измерениях.
В еще большей степени, чем культура, иноземному влиянию подверглась власть. Интерпретируя возникновение Древнерусского государства в духе норманнской теории, мыслитель ведет отсчет династии с варяжского призвания. Монгольское завоевание принесло на Русь авторитарно-деспотические формы власти, раболепное к ней отношение. Восточные черты государственности запоминаются и остаются в России и после свержения ига. В.В. Розанов отмечает: «От ханов... и по образцу ханов вырос «Московский Великий Князь» и «Царь Московский»» [3, с. 200]. По выражению С.А. Королева, сложилась «татароморфная структура власти на макроуровне (включая все ее рудименты, вплоть до империи)» [1]. Следствием византийского политического влияния стала идеология «Москва - третий Рим». Немецкое воздействие при Петре I привнесло склонность к порядку, унификации, кодификации и казенщине - явлениям, страшно далеким от природы русской души. Публицист отмечает, что при этом царе родилась новая (по сравнению с Киевской и Московской) Россия, которая «зачата и рождена без всякого истинно творческого, художественного или этического порыва» [6, с.51]. Возникла бездушная и потому мало жизнеспособная среда, оторванная от русской почвы. Так окончательно сложилась внешняя Россия, и в эту же эпоху пролегла трудно преодолимая грань между «Россией видимостей» и «Россией существенностей». Первая замкнула в своем составе все официальные учреждения, даже церковь, вобрала культуру высших слоев; вторая стала отражением исторической, органической, почвенной простонародной жизни. «Россия видимостей» - это мимикрия: наследница Востока, с одной стороны, и неудачная копия Запада, с другой. Розановская антиномия «двух Россий» звучит у В.Л. Цымбурского как «напряжение между европейскими формами и не европейскими смыслами, неевропейским содержанием, влагаемым в эти формы» [9]. Бесконечные заимствования потеснили почвенное, русскую землю сделали пустой и подражательной, но «нельзя жить в пустыне, где раздаются «великорусские говоры» и произносятся велемудрые пословицы и этнографические прибаутки» [3, с. 200]. Публицист подчеркивает, что чуждым влияниям подвергалась не только русская культура, в европейских странах тоже «есть ряд наслоений», но там они стали «перегноем», который лишь питает национальную культуру, не заменяя и не вытесняя ее [Там же]. В России же пришлые
элементы заметней автохтонных и «не в силе их натиска - дело, а в том, что нет сопротивления им» [8, с. 164]. Русская природа характеризуется философом как податливая, женская, принимающая чужое. Правда Розанов, оговаривается, что «русские в «отдаче» сохраняют свою душу, усваивая лишь тело, формы другого» [2, с. 355]. Да и в чужом-то «мы увлекаемся ... «своим», не найдя в «грустной действительности на родине» соответственного идеалу своей души» [Там же].
Философ противопоставляет «Россию видимостей» «России существенностей», подчеркивая, что первая - лишь оболочка. «Все «казенное» только формально существует. Не беда, что Россия в «фасадах»: а что фасады-то эти - пустые. И Россия -ряд пустот» [8, с. 164]. «Россия видимостей» создана искусственно, на русской почве она напоминает мыслителю «старый дуб: корка, сучья - но внутри - пустоты и пустоты. И вот в эти пустоты забираются инородцы» [Там же]. Пустоты русской жизни заполняются элементами чуждых культур, чужое не дает развиться локальному, прорастает в его формах. Эти рассуждения звучат в унисон с теорией немецкого философа О. Шпенглера, который описанному явлению несоответствия формы содержанию в культурном типе присвоил наименование «псевдоморфозы» -«кристалла, чья внутренняя структура противоречит внешнему строению» [10, с. 233]. Это дефекты, связанные с возникновением «щелей и трещин», пустот, в которые проникают инородные массы, заполняя уже имеющиеся формы. Автор «Заката Европы» перенес данное минералогическое понятие на историю, псевдоморфозой назвал петровскую Россию. Современные отечественные философы широко используют дефиницию «псевдоморфоза» по отношению к российской цивилизации, отводя пальму первенства в построении этой концепции Шпенглеру, на наш взгляд, несправедливо забывая при этом выкладки Розанова. В отличие от немецкого мыслителя, он выводил русскую псевдоморфозу не от Петра, а подчеркивал изначальный псевдоморфизм российской государственности и культурный псевдоморфизм Руси со времени крещения.
Таким образом, В.В. Розанов оставил богатейшее литературно-публицистическое наследие, в котором дал оценки, позже ставшие популярными благодарю О. Шпенглеру. Писатель рассмотрел Россию как псевдоморфозу, но в отличие от пессимистично настроенного немецкого историка, Розанов верил в лучшее будущее своей страны, считал, что почвенное возьмет верх, а чужеродное, привнесенное займет подобающую ему подчиненную позицию. Фундаментом культурного развития мыслитель считал религию, которая и должна выступить цементирующей субстанцией, примиряющей «Россию видимостей» и «Россию существенностей». Будущее за разворачиванием потенциала русской культуры, еще мало реализовавшей себя в истории.
Литература
1. Королев С. А. Псевдоморфоза как тип развития: случай России // Философия и культура. 2009. № 6, с. 72-85.
2. Розанов В.В. Возле «русской идеи» // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. - М., 1994. -
Т.1.
3. Розанов В.В. Памяти Ф.М. Достоевского // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. - М., 1995. - Т.4.
4. Розанов В.В. Размолвка между Достоевским и Соловьёвым // Розанов В.В. Русская мысль. - М., 2006.
5. Розанов В.В. Новые эмбрионы // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. - М., 2008. -
Т.26.
6. Розанов В.В. Психология русского раскола // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. - М., 2008. - Т.26.
7. Розанов В.В. Ответ г. Владимиру Соловьеву // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. -М., 2009. - Т.28.
8. Розанов В.В. Опавшие листья. Короб первый // Розанов В.В. Соч.: В 30 т. -М., 2010. - Т.30.
9. Цымбурский В. Л. Новый возраст России // Русский журнал (интернет-издание), 4 октября 2007 г. / http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Novyi-vozrast-Rossii
10. Шпенглер О. Закат Европы. - Минск, 2009. - Т.2.
В.Ф. Уколов И.К. Быстряков
ПОСТМОДЕРНИЗМ В УПРАВЛЕНИИ РАЗВИТИЕМ ТЕРРИТОРИЯМИ POSTMODERNIZM IN MANAGEMENT DEVELOPMENT OF TERRITORIES
Аннотация: в статье рассматриваются актуальные вопросы постмодернизма в управлении развитием территориями.
Ключевые слова: надсистемный менеджмент, управление целями, субъекты управления, интеллектуальный капитал, конкуренция, капитал, реальность постмодернизма, трансформация мышления человека.
Abstract: the article deals with current issues in management development postmodernism territories.
Keywords: system-spanning management, management objectives, the subjects of management, intellectual capital, competition, capital, the reality of postmodernism, the transformation of human thinking.
В условиях нестабильности функционирования территориям, характеризующимся быстроменяющимися внутренними и внешними факторами развития, необходимы новые механизмы управления. Однако, на этом пути неизбежно возникает проблема поиска фундаментальных положений, определяющих характер целевых ориентиров, способы их достижения и механизмы управления развитием.
Следует отметить, что государственные институты управления должны активно формировать национально ориентированную хозяйственную систему. Если система будет базироваться на присущих народу духовных, культурологических и психологических основаниях, то она будет функционировать устойчиво. В итоге сформируется особое пространство отношений, способное гармонизировать интересы личности и общества. В таком подходе содержится мобилизационный потенциал, раскрытие которого в значительной степени обогащает содержание социальной политики государства.
Поиск внутренних ресурсов развития обусловлен самим временем, современные черты которого можно обозначить, опираясь на некоторые важные мысли различных исследователей, отражающих их мировоззренческую позицию и озвученные, условно говоря, как на «востоке», так и на «западе». Автор на «востоке» отмечает: «Причина сегодняшнего кризиса - в отторжении от национальной культуры, ее норм и традиций. Мощное информационное облучение Запада привело к цивилизационной дезориентации народа, ослабило национальную культурную энергетику. Выход из ситуации один - поиски новых путей своей цивилизационной идентичности. В новых исторических условиях нельзя использовать старые архаичные ответы на вызов чужой культуры» [1, с. 339].
© В.Ф. Уколов, И.К. Быстряков, 2012
