CC BY
236
Н.В. Коршунова
«ПРЯМОЕ ЗЛО ПРОТИВ ГОСУДАРЯ И ГОСУДАРСТВА»: Ф.В. КРЕЧЕТОВ И ЕГО «ПЛАН ЮРИДИЧЕСКИЙ» ПЕРЕД СУДОМ ПРОСВЕЩЕННОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ
N. Korshunova
“Sheer Evil against the Sovereign and the State”:
Fiodor Krechetov and His “Legal Plan” on Trial before the Enlightened Empress
Последняя треть XVIII в. - эпоха просвещенного абсолютизма императрицы Екатерины II - породила целую плеяду выдающихся просветителей и общественных деятелей, имена которых стали широко известны: Н.И. Новиков, С.Е. Десницкий, А.Я. Поленов... Но были и те, чьи имена в силу разных обстоятельств оказались не столь известны, что не снижает их роли в развитии общественной мысли.
Один из них - Федор Васильевич Кречетов.
Писали о нем незаслуженно мало. Он оказался «чужим» и для исследователей просветительской мысли, так как он не сумел издать свои труды, а лишь отдавал их переписывать и распространял среди единомышленников. Так они и остались неизвестны современникам. «Чужим» он оказался и для историков революционного движения в России, ибо явно против самодержавия не выступал, хотя и попал в казематы Петропавловской крепости как государственный преступник. Именно на аресте и заточении в крепость делают акцент авторы немногочисленных статей о Кречетове, причисляя его к ранним «противникам самодержавия»1.
Творческое наследие и взгляды Кречетова, как и его жизненный путь, еще предстоит изучить всесторонне. В наиболее значимом своем труде - «Плане юридическом» - он предстает сторонником просвещенного абсолютизма Екатерины II. Однако именно по ее воле Тайная экспедиция Сената, центральное учреждение политического сыска, вела следствие по его делу, именно по ее приговору он восемь лет содержался в крепостном каземате.
* * *
В биографии Федора Васильевича Кречетова еще много неясностей и загадок.
На сегодняшний день основным источником для ее изучения является формулярный список 1773 г.2 В этот канцелярский документ обязательно вносились данные о происхождении и государственной службе. Однако ни даты рождения, ни сведений о происхождении
24
Кречетова в его формулярном списке нет. Отсутствие сведений о месте и времени рождении - явление не такое уж редкое, чего нельзя сказать про сведения о сословном происхождении и сословной принадлежности, о должностном положении. Еще удивительнее то, что никаких сведений о его происхождении не содержится в материалах следственно дела, сохранившегося в архиве Тайной экспедиции.
Расходятся на этот счет и мнения исследователей. Б.М. Кобин указывает, что он происходил из обедневшей дворянской семьи3. Н. Чулков более осторожен: он просто не называет происхождения Кречетова, однако заключает, что он, скорее, происходил из семьи священнослужителей, так как в его трудах много церковных оборотов. А также еще и потому, что он просил о занесении его во вторую часть дворянской родословной книги. В эту часть включались лица, имеющие право на получение дворянства по выслуге4. И действительно, в дворянских родовых книгах сведениях о роде Кречетовых из Орловской губернии нет. М.А. Арзуманова, автор статьи о Кречетове в «Словаре русских писателей XVIII века», прямо указывает на его происхождение из семьи священнослужителя5. Специалисты по XVIII в. И.В. Курукин и Е.А. Никулина сочли его разночинцем6.
Федор Кречетов родился в 1743 г. в селе Борщево, Севского уезда Орловской губернии7.
Он прожил непростую жизнь, зачастую усложняя ее себе завышенными «не по чину» амбициями. Это не характерно для людей его времени, особенно если они происходили «из низов». В то же время Кречетова явно кто-то опекал, постоянно оказывал ему протекцию. Выскажем предположение, что он был незаконнорожденным сыном кого-либо из представителей местной знати. Подобное происхождение объяснило бы очень многое: непомерные амбиции, покровительство, неуживчивый характер. Однако это только предположение. Достоверных данных, подтверждающих или опровергающих эту версию, нет.
Нет и подтверждения, что Ф.В. Кречетов происходил из семьи священнослужителя. Во всяком случае, аргументом за это не служит то обстоятельство, что начальное образование он получил в Борщевской Николаевской пустыни. Это, скорее, говорит о другом: его родители (и тот, кто не оставлял его своим попечением) постарались и сумели дать мальчику бесплатное начальное образование, которое было намного лучше распространенного тогда домашнего.
Государственную службу Кречетов начал в 1761 г. писцом в Карачевской воеводской канцелярии. Эта должность стала первой ступенькой чиновничьей лестницы, поднимаясь по которой он открывал себе возможность «выбиться в люди», добиться личного дворянства. Благодаря его способностям (видимо, и вмешательству
25
неведомого нам покровителя), 20 августа 1764 г. он был переведен в Москву, копиистом в Московскую контору Юстиц-коллегии. 9 октября 1769 г., уже служа в должности канцеляриста, он получил аттестат для определения в армию8. Военная служба была престижнее и вела к заветной цели более скорым путем.
С 1 июня 1770 г. Кречетов состоял «писарем сержантского чина» в штабе генерал-фельдмаршала К.Г. Разумовского. Уже шесть лет как отправленный в отставку с упраздненной должности гетмана Войска Запорожского, генерал-фельдмаршал состоял членом Сената и президентом Академии наук, проживая то столице, то в подмосковной усадьбе. Если неведомый покровитель устроил Кречетова на писарскую должность ради получения унтер-офицерского чина, то сам 27-летний писарь, судя по последующим событиям в его жизни, увлекся изучением российского военного законодательства.
И уже 1 января 1771 г. он был назначен аудитором Тобольского пехотного полка, входившего в состав Финляндской дивизии9. Несомненно, ради скорого производства в офицерский чин.
Должности аудиторов были введены при Петре I. Аудиторская служба состояла из генерал-аудитора, генерал-аудитора-лейтенанта, обер-аудитора бригады и полкового аудитора, каковую должность и занял Кречетов10. Аудиторы - «судейские крючки» армии -набирались из числа прапорщиков, а при недостатке офицеров - из фельдфебелей, унтер-офицеров и писарей. В «Воинском уставе» 1716 г. указывалось: «Аудитор положен в числе воинских чинов. Они избираются по способностям из младших или старших прапорщиков... из вахмистров или унтер-офицеров. Определенные из младших прапорщиков по прошествии одного года, а из вахмистров и унтер-офицеров по прошествии двух, получают чин подпоручика, а потом производятся. в поручики и далее.»11. Аудитором могло и должно было являться лицо, имеющее хотя бы какое-то представление о законах: он был секретарем полкового суда и следил за соблюдением законности в полку. Выполнение аудиторских обязанностей требовало, помимо прочего, и общения с офицерами полка на равных. И Кречетова спустя год или два произвели в младший обер-офицерский чин, в прапорщики. Так он получил личное дворянство.
Самое же интересное в аудиторской его службе - иное: помимо командира своего полка, Кречетов подчинялся обер-аудитору Финляндской дивизии, а эту должность с 1773 по 1775 гг. занимал А.Н. Радищев. По утверждению его биографов, А.Н. Радищев относился к своей аудиторской службе с усердием, поэтому он не мог не общаться с Кречетовым, которого, несомненно, также отличали усердие, добросовестность и щепетильность. Именно в те годы «Пугачевского бунта» Радищев начал писать свои первые произведения, познакомился с Н.И. Новиковым, тогда уже редактором
26
журнала. Взгляды Радищева не могли не оказать большого влияния на формирование мировоззрения 30-летнего Кречетова.
Почему же они не стали поддерживать отношения и сотрудничать в дальнейшем, хотя оба вышли в отставку в один год - 1775-й? Точного ответа источники не дают. Как нам представляется, дело в том, что Радищев, Новиков и их единомышленники принадлежали к масонам. А Кречетов, получивший образование при монастыре, вряд ли мог придерживаться подобных взглядов. Возможны и другие причины, но фактом является то, что ни Радищев, ни Новиков о Кречетове нигде не упомянули.
Кречетов, по нашему предположению, не мог не тяготиться военной службой и стремился сменить ее на гражданскую вопреки господствующих тогда традиций и карьерных устремлений. Очередное упорядочивание армейских штатов помогло ему. При переводе в статскую службу 15 декабря 1775 г. он получил повышение по классу «Табели о рангах»: его произвели в подпоручики (12-й класс).
Поиски места службы и жалованья как единственно возможного для него средства к существованию завершились в июне 1776 г.: он был назначен секретарем Малоярославецкого нижнего земского суда, только что созданного в ходе губернской реформы Екатерины II.
Служба по судебному ведомству пошла не гладко: 22 сентября 1778 г. Кречетов был отрешен Сенатом от должности «за неправое решение» с повелением впредь его ни к каким делам не определять и «для свободного жилья дать ему паспорт»12. Хотя материалы следственного дела никаких сведений на этот счет не содержат, но, похоже, это решение Сената не было выполнено: Кречетову удалось оправдаться, и уже 5 августа 1779 г. он был уволен с производством в чин поручика.
Для дальнейшего продвижения по службе и, по всей вероятности, испытывая растущее стремление заняться учительской и просветительской деятельностью, Кречетов переехал на жительство в С.-Петербург. Он был причислен к Герольдии, но места в Герольдмейстерской конторе (часть канцелярии Сената) так и не получил. В конце 1781 г. ему удалось поступить на службу в столичную полицию, в Управление С.-Петербургского обер-полицмейстера. По всей видимости, получить эту должность ему помогло не только чье-то покровительство, но и опыт аудиторской и судебной службы. В полиции он прослужил меньше года: до 1 июня 1782 г. 13
Похоже, что теперь главным для него стала отнюдь не чиновничья служба: еще будучи причисленным к Герольдии и, возможно, используя покровительство К.Г. Разумовского, он успешно сдал экзамен и получил от специальной комиссии Академии наук патент (аттестат) домашнего учителя, датированный 16 апреля 1781 г.14
27
После увольнения из полиции Кречетов начал хлопотать о должности в одной из частных комиссий, созданных общей Комиссией по составлению проекта нового Уложения (практически уже прекратила работу), а также в только что созданной Комиссии об учреждении народных училищ. И даже - о должности библиотекаря или секретаря вел. кн. Павла Петровича. Но никакое покровительство (если оно и было) не помогло: везде ему было отказано. С кем в эти годы общался Кречетов в С.-Петербурге, какие он имел основания для столь высоких притязаний, кто ему покровительствовал - все это пока выяснить не удалось.
Не добившись должности секретаря вел. кн. Павла Петровича, Кречетов сумел получить место управляющего канцелярией князя Петра Никитовича Трубецкого, в доме которого прожил с 1783 по 1785 гг. Обер-прокурор и сенатор был известен еще и тем, что вторым браком женился на своей крепостной, признав незаконнорожденную дочь.
В 1785 г. Кречетов переехал к бывшему купцу, подполковнику Ивану Власовичу Логинову, у которого вел дела. Прожив у него до 1789 г., он сменил место жительства: подселился «для компании» к секунд-ротмистру Конной гвардии Д.В. Татищеву. В 1791 г. после смерти П.Н. Трубецкого Кречетов возвратился на должность библиотекаря к его вдове и стал работать «за стол и квартиру».
Частые смены мест службы и жительства в С.-Петербурге свидетельствуют о том, что в общении он был человеком сложным. Видимо, он являл собой тип несчастливого обладателя неуживчивого характера, а еще - любителя говорить правду невзирая на лица.
Так или иначе, но каждодневная забота о хлебе насущном не мешала Кречетову постоянно заниматься самообразованием. Он много читал, делал выписки, которые сохранились в следственном деле и излагал собственные мысли на страницах многочисленных книг.
Плодом его творческих порывов стали планы преобразований в России. Именно они стали занимать все его мысли, сделались главным делом его жизни.
Сразу после переезда в С.-Петербург Кречетов начал отправлять свои проекты преобразований в различные казенные учреждения, однако те неизменно отклоняли их. В августе 1783 г. ему удалось (вероятно, не без помощи князя П.Н. Трубецкого) добиться аудиенции у П.В. Завадовского - бывшего фаворита и кабинет-секретаря Екатерины II, а теперь сенатора, управлявшего учебными заведениями, - и передать для императрицы свой труд о необходимости распространения просвещения в России. Но и этот проект был ему возвращен обратно15.
* * *
28
Осознав, что в одиночку добиться хотя бы рассмотрения своих проектов на высочайшем уровне у него едва ли получится, Кречетов решил учредить «вольное общество» по подобию уже созданных16.
«Всенародно вольно к благоденствию составленное общество» было открыто 30 августа 1785 г. (материалы его находятся в следственном деле Кречетова17). Кречетов назначил себя бессменным секретарем и составил для себя «Наказ», согласно которому целью общества было «распространение общеполезных человечеству знаний, свободный допуск к действию типографий, распространению книжной коммерции и к наибольшему и способнейшему введению в человечество умопросвещения, а чрез то и к приобщению ему всякого блага».
Членов «вольного общества» набралось около 40 человек. Среди них были его друзья, единомышленники и знакомые. Самыми активными участниками общества стали Дмитрий Васильевич Татищев, Алексей Комаров, Петр Соловьев и Иван Якубовский. Также собрания общества посещал выпускник Московского университета и впоследствии член Академии наук Федор Тимофеевич Поспелов18, обретший известность своим переводом на русский язык всех сочинений историка Древнего Рима Корнелия Тацита. Думается, участие Поспелова в работе «вольного общества» говорит и об интересе самого Кречетова к истории Древнего Рима и римского права, как и о его интересе к сочинениям Тацита. Это естественно и понятно: в конце XVIII в. сочинениями Тацита заинтересовались многие литераторы, ученые и государственные деятели, а также сама Екатерина II.
Председателем «вольного общества» Кречетов хотел видеть царственную особу. Он даже обратился с просьбой к императрице назначить председателем общества ее сына, вел. кн. Павла Петровича, но получил отказ.
На первых же заседаниях решено было организовать собственное печатное издание и назвать его «Не всио и не ничево». Но в этом деле Кречетов столкнулся с серьезными финансовыми трудностями, и в свет вышел только один номер. В нем была подробно представлена цель общества и всех планируемых им печатных изданий: распространение просвещения в России. Этот первый номер произвел впечатление в образованной части столичного общества, его активно обсуждали.
Созданное Кречетовым «вольное общество» просуществовало около двух лет. На его собраниях обсуждались вопросы просвещения и открытия новых школ. В феврале 1787 г. Кречетов от своего имени и от имени общества обратился с прошением к Екатерине II о необходимости открытия государственных «юридических школ», в которых обучали бы не только грамоте, но и законам. Также в этом прошении он еще раз просил принять его общество под высочайшее покровительство19. Ответом его не удостоили.
29
Столь же неудачной оказалась и книгоиздательская программа «вольного общества». В 1787 г. Кречетов напечатал два своих перевода: «Сокращенное предложение королевского плана к поправлению правосудия, сочиненное господином Формеем» и «О размножении цветов», истратив на это, по его собственному признанию, 90 руб., а выручив только 8 руб. Чтобы не повторить подобной ошибки, на заседании общества 28 июня 1787 г. он поставил на обсуждение вопрос об издании книг. Совместно было решено напечатать реестр предлагаемых к изданию книг с подписными листами, чтобы напечатать то количество экземпляров, которое будет востребовано.
Под названием «Открытие нового издания; души и сердца пользующего. О всех и за вся, и о свеем ко всем; или Российский патриот и патриотизм» этот реестр был издан в виде брошюры. Он включал в себя 42 произведения Ф.В. Кречетова и, вероятно, является самым полным списком его работ. За эту публикацию без разрешения цензуры столичная Управа благочиния (полицейский орган, к компетенции которого относилось судебное производство по гражданским делам) открыла против Кречетова судебное дело. Один экземпляр его брошюры был отправлен митрополиту Г авриилу (Петрову-Шапошникову), архиепископу Новгородскому и Санкт-Петербургскому, члену Святейшего Синода. Митрополит Гавриил, член Академии наук и создатель будущей Александро-Невской академии, высказался о реестре отрицательно: «Первое сочинение поименовано словами, возглашаемыми в священнодействии; второе сочинение, не заслуживающее одобрения, называется “Трипеснецом” - именем, употребляемым в церковных книгах. В письменной книге на многих страницах вводятся тексты Священного Писания, но сего тем паче дозволить не можно, что сочинитель дает многим толкование, не соответствующее смыслу, и некоторые их на себя обращают»20. Митрополит Гавриил нашел еще много непристойных и вредных выражений в пространных названиях сочинений Кречетова. Не одобрил он и обещание составителя реестра издать «открытого масонства святую истину», а также намерение размышлять о законах.
Кречетов попытался обжаловать решение Управы благочиния в Святейшем Синоде, прося разрешения самому быть цензором собственных изданий. Однако митрополит Гавриил признал это «излишними домогательствами», в просьбе отказал и велел ему «в не заслуживающих одобрения сочинениях не упражняться и оных печатать самовольно не отваживаться». 26 августа 1790 г. состоялся суд, решением которого Кречетову фактически было запрещено издавать собственные произведения. Кроме того, ему было запрещено использовать в своих сочинения церковные обороты21 (вследствие их обилия, исправить это было просто невозможно).
Однако Кречетов не опустил руки.
30
В июне 1791 г. он снова обратился к Екатерине II с планом учреждения «Национальной в России благоучительной (словесноучительской) школы». В этом плане он подробно расписал необходимость распространения образования среди населения как мужского, так и женского пола, причем образования не только общего, но и «юридического», обосновав это тем, что в империи большая нужда в «письмоводцах».
26 апреля 1793 г. Осип Малевинский, дворовый человек секунд-ротмистра Конной гвардии Д.В. Татищева, написал на имя С.Петербургского генерал-губернатора П.П. Коновницына донос на Кречетова. Доносчик, человек грамотный, познакомился с Кречетовым, когда тот жил в доме Татищева, и даже посещал собрания «вольного общества». В доносе он сообщил, что на собраниях Кречетов произносил «непристойные и укорительные слова на высочайшую честь Императорского Величества...». Речь шла о государственном преступлении, и П.П. Коновницын немедленно доложил о доносе генерал-прокурору А.Н. Самойлову. Позднее за свой донос, признанный правдивым и важным, Малевинский получил вольную и 200 руб.22
* * *
По заведенному порядку расследования государственных преступлений, а к ним относились и «непристойные слова в адрес самодержца», Кречетов был арестован гвардейским караулом и доставлен в Петропавловскую крепость - в Тайную экспедицию Сената, занимавшую помещения в Алексеевском равелине. Ее принадлежность к Сенату, в недрах которого она была спрятана после упразднения Петром III Тайной канцелярии в 1762 г., была сугубо формальной. По установленному в 1762-1763 гг. Екатериной II порядку, общее руководство Тайной экспедицией осуществлял единолично генерал-прокурор, о результатах расследований он докладывал исключительно ей, и она сама выносила приговоры. Екатерина II ради упрочения своего положения на троне, по сути, взяла на себя роль верховной руководительницы этого центрального учреждения политического сыска23
Техническим же руководителем всей оперативно-розыскной работы Тайной экспедиции был сенатский обер-секретарь Степан Иванович Шешковский, еще при жизни ставший легендой политического сыска Российской империи. Помимо прочего, он лично вел допросы обвиняемых и свидетелей, готовил «экстракты» дел и доношения генерал-прокурору для доклада императрице. Многоопытный организатор сыска и мастер применения психологических методов расследования, он к моменту ареста Кречетова бессменно возглавлял Тайную экспедицию три десятка лет24. «Дело поручика Кречетова» стало для престарелого
31
Шешковского одним из последних.
На допросах Кречетов держался дерзко, постоянно спорил с Шешковским, менял показания. В ходе расследования обер-секретарь привлек к делу нескольких свидетелей, в том числе единомышленникаКречетовамещанинаЕркова,которыйпользовался покровительством вел. кн. Павла Петровича. Шешковский сумел уличить обвиняемого и своего добился: главные пункты обвинения - «непристойные и укорительные слова» в адрес императрицы, Сената и Синода - тот признал в конце концов. Это признание, а также, вероятно, возможная косвенная связь государственного преступника с наследником престола до крайности усугубили положение Кречетова. Приговор императрицы был предсказуемо суров.
18 июля 1793 г. этот приговор был доставлен в Тайную экспедицию и объявлен Кречетову: «Во исполнение высочайшего ее императорского величества повеления правящий должность генерал-прокурора генерал-поручик Самойлов о содержащемся под стражею отставном поручике Федоре Кречетове приказал учинить следующее: Кречетов, как все его деяния обнаруживают его, что он самого злого нрава и гнусная душа его наполнена прямым злом против государя и государства, ибо он именно открывал злое свое намерение в том, чтоб сделать в России правление такое, которое бы разрушило все благоустроенное в нынешнем положении государства, посему, хотя он, яко совершенный бунтовщик и обличенный в сем зле, по законам государственным, яко изверг рода человеческого, и достоин казни, но по человеколюбию и милосердию ее величества и что с твердостью заключить можно, что сей его богомерзкий умысел по подлому души его расположению никаким образом не нашелся бы в состоянии поколебать верноподданных сынов отечества, но привязанности к священной ее величества особе и человеколюбивейшему ее правлению ко благу верноподданных, от оной его избавить, а чтоб сей изверг о описанном им зле принес всевышнему покаяние, а тем паче, чтоб впредь не мог своими злыми плевелами заразить малоосмысленных людей, то запереть его в здешней крепости до высочайшего указа под крепчайшею стражею, не допуская к нему никого, так и писать ему не давая, потому паче, что иногда но откроется ль еще какого на него здесь извещения»25.
«Совершенный бунтовщик» был обречен на пожизненное заключение. Но каземат Алексеевского равелина не сломил Кречетова. Каким-то почти невероятным способом получал он листы бумаги (то ли священника сумел разжалобить и упросить, то ли лекаря) и булавкой выкалывал на них буквы.
Эти бумаги были найдены при осмотре его камеры в декабре 1794 г., спустя семь месяцев после смерти Шешковского. В них были обнаружены новые тексты: похвальные оценки деятельности Петра III (упразднившего Тайную канцелярию и даровавшему
32
дворянству вольности) и масонства, обличение фаворитизма, предложение набирать солдат из вольных людей, бежавших от помещиков. Все это сильно отягчило участь узника. Генерал-прокурор А.Н. Самойлов, докладывая Екатерине II об этой находке в камере Кречетова, особо подчеркнул: «Из всех его мыслей и произносимых им слов видно, что он не хочет, чтобы были монархи, а заботится более о равенстве и вольности для всех вообще, ибо он, между прочим, сказал, что раз дворянам сделали вольность, для чего же не распространить оную и на крестьян, ведь и они такие же человеки»26.
Выслушав доклад генерал-прокурора, императрица повелела перевести Кречетова в Шлиссельбургскую крепость, где содержались самые опасные государственные преступники, на минимальное довольствие, особо указав следить, «чтоб он никаких разговоров и сообщения ни с кем не имел и содержан был наикрепчайше»27.
15 марта 1801 г., после восшествия на престол Александра I, Кречетов был освобожден по общей амнистии. 26 мая ему вернули шпагу, патент на чин и другие документы, но он остался без службы и без средств к существованию28.
В июне 1803 г. Кречетов обратился с проектами реформы образования в Министерство народного просвещения и в Комиссию по составлению законов29. Его ходатайство вызвало крайнее неудовольствие Александра I, и неугомонный прожектер был сослан в Пермь на «инвалидное» содержание, равное 26 руб.
Находясь в Перми, он пытался убедить министра юстиции П.В. Лопухина и Комиссию по составлению законов разрешить ему сочинение книг и проектов, относящихся до юриспруденции, а в сентябре 1806 г. просил определить его в «словесно-учительскую службу», ибо, по его мнению, без «истинного умов просвещения или паче без научения всех россиян словесности» не могут быть доведены до совершенства и юридические законы30.
Не получив ответа, Кречетов в мае 1807 г. вновь обратился с прошением, на этот раз к военному министру С.К. Вязмитинову, чтобы его или перевели в С.-Петербург, где он смог бы применить свой способ «скорейшего обучения письму и чтению», или определили в полицию обер-аудитором на родине, в Орловской губернии, или назначили преподавателем в «воинской школе», дабы он «за недостатком на его содержание вотще не погиб бы и два десять шесть рублей по окладу инвалидному небесполезно получал»31. С.К. Вязмитинов переслал прошение министру народного просвещения П.В. Завадовскому, который приказал оставить его «как нелепое... без уважения»32.
Более никаких прошений в столицу от поручика Кречетова не поступало. По всей видимости, по причине его смерти: к этому времени он достиг 80-летнего возраста. 33
33
* * *
Федор Васильевич Кречетов оставил интересное творческое наследие. Говорить о его взглядах на основании этого наследия сложно: работы написаны витиеватым языком, в них много противоречий. В своих трудах, прежде всего в «Плане юридическом», он выступает сторонником просвещенной абсолютной монархии.
Однако свидетель по «делу поручика Кречетова», член его «вольного общества», коллежский регистратор Василий Окулов показал: Кречетов неодобрительно высказывался о деятельности императрицы Екатерины II и указывал, что свой «Наказ» для Уложенной комиссии она оставила «без действия», поэтому в своих речах «самодержавной власти не одобрял». Шешковский и его помощники также пришли к заключению, что сочинения и речи Кречетова наполнены размышлениями «о недозволительной вольности». Едва ли Кречетов мыслил своим идеалом республику -по всей вероятности, он был сторонником просвещенной монархии, ограниченной законами.
Общественно-политические взгляды Кречетова включали в себя два основных направления: распространение просвещения и установление правосудия. Причем первое неизбежно должно повлечь за собой второе. Он считал, что главная проблема страны - невежество. При этом он указывал, что одинаково необходимо обучать и мужчин, и женщин, для всех желающих учиться следует учредить школы «по родам и состояниям департаментами: 1) дворянства, 2) художеств, 3) письмоводства, 4) купечества, 5) разночинцев»33. Каждую из школ, в свою очередь, следовало разделить на департаменты по возрасту. После чего установить число учеников в школе, срок их обучения и размер оплаты.
Законность, по его мнению, есть основа государственности: «Для единовидного и единоумственного правосудодействия необходимо есть нужнейший, разумнейший, на естественном порядке основанный сочинен быть полный и целость государственную всемерно содержащий гражданский, или государственный, закон»1,4.
Как же добиться того, чтобы в государстве «правил» закон, а не прихоть абсолютного самодержца? Кречетов отвечает на этот вопрос так: «:.. .Сочинить юриспруденцию... для всех российских народов общую... чтоб по ней к знанию производств юридических каждого, до кого что потребно, обучать и через то, истребляя разные о законах толки, все истине присоединить, дабы не с мнимым, но с истинным правосудием спокойства подлинно достигнуть можно»35.
Особое внимание Кречетов уделял созданию юридических школ и распространению юриспруденции и юридической грамотности в стране: «Юриспруденция должна занимать начало и конец каждого человека гражданского жития и действа его; во всех вещах и понятиях без наималейщего изъятия»36. Он считал, что создание
34
сети юридических школ будет способствовать распространению правосудия. Это, в свою очередь, позволит умы людские приготовить к реформам, после чего следует созвать собрание знатных людей всякого состояния, которые призваны будут сочинить нужные законы.
Для распространения просвещения, а также всестороннего обследования России, Кречетов, в проекте, адресованном Л.И. Талызину, - герольдмейстеру, возглавлявшему Герольдмейстерскую контору, - предлагал составить «компанию путешественников по России, как водой, так и сухим путем, с тем, дабы чрез оное путешествие с помощью прежних описаний учинить новейшее всей России осмотрение... Равно и к рассмотрению человеческого слова - грамматики и словаря к сочинению сведения снискать истинные, дабы всякое государства благоустройство наивернейшим образом сочинить было возможно наибольшему отечества нашего жизненность и наилучший порядок приведению.»37. Все вместе эти мероприятия могли бы способствовать просвещению населения. Он был глубоко убежден, что просвещенный народ не допустит тирании и сам установит для себя наилучшее правление.
Проекты и работы Кречетова не несут в себе революционности, он никогда не выступал противником самодержавия или крепостного права, а наоборот - воплощение в жизнь всех своих проектов он связывал с верховной властью. Вместе с тем он размышлял, говорил и писал о необходимости формирования правосознания и распространения не просто просвещения, за что ратовали тогда многие, а именно юридического образования. Он указывал на необходимость не просто распространения просветительских идей или повышения уровня образованности общества, а увеличение числа «простых» людей, обладающих правовыми знаниями, благодаря которым они могли бы «заставить» власть следовать хотя бы тем законам, которые она сама принимает. В витиеватых высказываниях Кречетова читается призыв к власти обеспечить механизм исполнения законов, а в качестве инструмента предлагается правовая грамотность населения, распространение которой приведет к тому, что люди сами смогут определить, когда власть нарушает закон.
* * *
Взгляды Ф.В. Кречетова остались почти неизвестными современникам и потомкам, его влияние, в отличие, например от Н.И. Новикова, было крайне мало. Он не обладал талантом публициста и не встретил богатых и влиятельных покровителей. Однако сам факт, что незнатный и небогатый человек, происходивший из низов, сумел получить хорошее по тем временам образование, написать и издать ряд своих произведений, наконец, организовать «вольное
35
общество», говорит о широком распространении и востребованности просветительских идей в России последней трети XVIII в. Это также свидетельствует о готовности общества принять реформы, направленные, прежде всего, на развитие образования, в том числе юридического. Однако судьба Ф.В. Кречетова хорошо показывает, что самодержавие боялось таких «просветителей от народа» и сторонников утверждения в стране «правосудодействия».
Примечания
1 КорольковМ.Я. Поручик Федор Кречетов // Былое. 1906. № 4. С. 4360; Чулков Н.П. Ф.В. Кречетов - забытый радикальный публицист XVIII века // Литературное наследство. Т 9-10. М., 1933. С. 453-470; СивковК.В., Папаригопуло С.В. О взглядах Федора Кречетова // Вопросы истории. 1956. № 3. С. 121-128; КобинБ.М. О неизвестных письмах Ф. В. Кречетова (1803 - 1807) // Вестник Ленинградского университета. 1966. № 5. С. 155-158.
2 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 4. Оп. 11. Св. 688. Л. 8; Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 733. Оп. 86. Д. 36. Л. 17.
3 Кобин Б.М. О неизвестных письмах Ф. В. Кречетова (1803 - 1807) // Вестник Ленинградского университета. 1966. № 5. С. 156.
4 Чулков Н.П. Ф.В. Кречетов - забытый радикальный публицист XVIII века // Литературное наследство. Т 9-10. М., 1933. С. 454.
5 АрзумановаМ.А. Ф.В. Кречетов // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 2. СПб., 1999. С. 44-46.
6 Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М., 2008. С. 575.
7 Столицын В. Брянский вольнодумец, современник А. Н. Радищева: [Ф. Кречетов, уроженец Севского уезда] // Блокнот агитатора (Брянск). 1987. 22 нояб. С. 28-30.
8 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 7. Оп.
1. Д. 2813. Л. 330.
9 РГВИА. Ф. 4. Оп. 11. Св. 688. Л. 8
10 Полное собрание законов Российской империи. Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е (ПСЗРИ-1). Т. IV. № 2319.
11 Военный энциклопедический лексикон. Т. 1. СПб., 1852. С. 459, 460.
12 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2813. Л. 33.
13 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. V/2. Л. 230об. РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. I. Л. 11; Ч. V/2. Л. 36-73; Д. 2813. Л. 33, 34.
14 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. I. Л. 11.
15 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. IV. Л. 371.
16 Коршунова Н.В. К истории формирования «Вольных обществ» в РоссиивпоследнейтретиXVIIIв.//ВестникЧелябинскогогосударственного педагогического университета: Социально-гуманитарные науки. 2006. №
5. С. 155-163.
17 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. I. Л. 53-132; Ч. III/2. Л. 13; Ч. IV/2.
36
Л. 120-148.
18 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. IV/2. Л. 123, 124.
19 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. V/2. Л. 36-73.
20 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. Ш/1. Л. 258.
21 Там же. Л. 259.
22 КурукинИ.В., НикулинаЕ.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М., 2008. С. 208, 209.
23 Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М., 2008. С. 93-95; Карпенко С.В. Михаил Хрущов, Степан Шешковский и «преображенье» Тайной канцелярии в Тайную экспедицию (1762 -1764 гг.) // «Новый исторический вестник» к 80-летию МГИАИ-РГГУ: Избранное, 2005 - 2010. М., 2011. С. 126-127, 182, 183.
24 Курукин И.В., Никулина Е.А. Повседневная жизнь Тайной канцелярии. М., 2008. С. 95-102; Карпенко С.В. Михаил Хрущов, Степан Шешковский и «преображенье» Тайной канцелярии в Тайную экспедицию (1762 -1764 гг.) // «Новый исторический вестник» к 80-летию МГИАИ-РГГУ: Избранное, 2005 - 2010. М., 2011. С. 112-125, 182.
25 Корольков М.Я. Поручик Федор Кречетов // Былое. 1906. № 4. С. 49; РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. V/2. Л. 230об.
26 РГАДА.Ф. 7. Оп. 1. Д. 2813. Л. 267.
27 Там же. Л. 270.
28 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. V/2. Л. 230об.
29 РГИА. Ф. 733. Оп. 86. Д. 36. Л. 11.
30 Там же. Л. 12, 13.
31 Там же. Л. 17.
32 Там же. Л. 27.
33 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. IV/1. Л. 114.
34 Кречетов Ф.В. План юридический // Русские просветители от Радищева до декабристов. М., 1966. Т. 2. С. 378.
35 Там же. С. 379, 380.
36 Там же. С. 373.
37 РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2812. Ч. V/2. Л. 195-250.
Автор, аннотация, ключевые слова
Коршунова Надежда Владимировна - докт. ист. наук, доцент Челябинского государственного педагогического университета
nadya174@bk.ru
Статья посвящена анализу жизни и образовательных проектов Федора Васильевича Кречетова - малоизвестного российского просветителя последней трети XVIII - начала XIX вв. Источниковой базой для написания статьи послужили материалы следственного дела Ф.В. Кречетова, которое вела Тайная экспедиция Сената в 1793 г. Обладая опытом военной и гражданской службы, самостоятельно изучая российское законодательство, Ф.В. Кречетов пришел к убеждению, что для установления правосудия в России необходимо активно развивать народное образование. Особую 37
важность он придавал распространению правовых знаний: он был убежден в том, что правовая грамотность населения ограничит самоуправство правителей страны, включая самодержца, и обеспечит законность их решений и действий. Он лично был знаком с А.Н. Радищевым, но не стал сторонником революционных идей - он ратовал за действительно просвещенную монархию. Он подал императрице Екатерине II несколько своих проектов развития образования в России, создал «вольное общество» из своих единомышленников, хотел начать выпуск своих просветительских сочинений. Он был арестован на основании доноса и осужден Екатериной II на пожизненное тюремное заключение как «совершенный бунтовщик» и противник самодержавной власти.
Российская империя XVIII в., Ф.В. Кречетов, А.Н. Радищев, Екатерина II, самодержавие, просвещенная монархия, законодательство, государственная служба, политическая полиция, Тайная экспедиция Сената, следственное дело, С.И. Шешковский, «вольное общество», просветительство, юридическое образование
References
(Articles from Scientific Journals)
1. Kobin B.M. O neizvestnykh pismakh F. V. Krechetova (1803 - 1807).
VestnikLeningradskogo universiteta, 1966, no. 5, pp. 155-158.
2. Kobin B.M. O neizvestnykh pismakh F. V. Krechetova (1803 - 1807). Vestnik Leningradskogo universiteta, 1966, no. 5, p. 156.
3. Korshunova N.V. K istorii formirovaniya “Volnykh obshchestv” v Rossii v posledney treti XVIII v. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta: Sotsialno-gumanitarnye nauki, 2006, no. 5, pp. 155-163.
4. Sivkov K.V., Paparigopulo S.V. O vzglyadakh Fedora Krechetova. Voprosy istorii, 1956, no. 3, pp. 121-128.
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
5. Arzumanova M.A. F.V. Krechetov. Slovar russkikh pisateley XVIII veka [The Dictionary of Russian Writers of the 18th Century]. St. Petersburg, 1999, vol. 2, pp. 44-46.
6. Chulkov N.P. F.V. Krechetov - zabytyy radikalnyy publitsist XVIII veka. Literaturnoe nasledstvo [Literary Heritage]. Moscow, 1933, vol. 9-10, pp. 453470.
7. Chulkov N.P. F.V. Krechetov - zabytyy radikalnyy publitsist XVIII veka. Literaturnoe nasledstvo [Literary Heritage]. Moscow, 1933, vol. 9-10, p. 454.
8. Karpenko S.V. Mikhail Khrushchov, Stepan Sheshkovskiy i “preobrazhene” Taynoy kantselyarii v Taynuyu ekspeditsiyu (1762 - 1764 gg.). “Novyy istoricheskiy vestnik” k 80-letiyu MGIAI-RGGU: Izbrannoe, 2005 -2010 [“The New Historical Bulletin”: For the 80th Anniversary of MSHAI-38
RSUH: Selected Works, 2005 - 2010]. Moscow, 2011, pp. 112-125, 182.
9. Karpenko S.V. Mikhail Khrushchov, Stepan Sheshkovskiy i “preobrazhene” Taynoy kantselyarii v Taynuyu ekspeditsiyu (1762 - 1764 gg.). “Novyy istoricheskiy vestnik” k 80-letiyu MGIAI-RGGU: Izbrannoe, 2005 -2010 [“The New Historical Bulletin”: For the 80th Anniversary of MSHAI-RSUH: Selected Works, 2005 - 2010]. Moscow, 2011, pp. 126-127, 182, 183.
(Monographs)
10. Kurukin I.V., Nikulina E.A. Povsednevnaya zhizn Taynoy kantselyarii [The Daily Life of the Secret Chancellery]. Moscow, 2008, pp. 93-95.
11. Kurukin I.V., Nikulina E.A. Povsednevnaya zhizn Taynoy kantselyarii [The Daily Life of the Secret Chancellery]. Moscow, 2008, pp. 95-102.
12. Kurukin I.V., Nikulina E.A. Povsednevnaya zhizn Taynoy kantselyarii [The Daily Life of the Secret Chancellery]. Moscow, 2008, pp. 208, 209.
13. Kurukin I.V., Nikulina E.A. Povsednevnaya zhizn Taynoy kantselyarii [The Daily Life of the Secret Chancellery]. Moscow, 2008, p. 575.
Author, Abstract, Key words
Nadezhda V. Korshunova - Doctor ofHistory, Senior Lecturer, Chelyabinsk State Pedagogical University (Chelyabinsk, Russia)
nadya174@bk.ru
The article studies the life and educational projects of Fiodor Vasilievich Krechetov, an obscure Russian enlightener of the latter third of the 18th -early 19th centuries. It is based on materials of F.V. Krechetov’s investigatory case conducted by the Senate’s Secret Office in 1793.With his experience in military and civil service, on the basis of his independent study of the Russian legislation, F.V. Krechetov arrived at the conviction that Russian justice must go along with the development of public education. He emphasized the importance of disseminating legal knowledge. He argued that the legal awareness of the population would limit despotism on the part of the country’s rulers, including the sovereign, ensuring the legitimacy of their decisions and actions. He was personally acquainted with A.N. Radishchev, nevertheless, he did not share revolutionary ideas. It was the idea of an enlightened monarchy that he proposed. He submitted several projects on the development of Russian education to Empress Catherine II, set up a “free society” uniting his associates, and wanted to release his educational works. However, F.V. Krechetov was arrested on the basis of a denunciation and Catherine II had him put to life imprisonment as a “regular rebel” and opponent to absolute monarchy.
Russian Empire of the 18th century, F.V. Krechetov, A.N. Radishchev, Catherine II, autocracy, enlightened monarchy, law, government service, political police, Senate’s Secret Office, investigatory case, S.I. Sheshkovskiy, “free society”, enlightenment, legal education 39
39
