CC BY
53
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2007. № 1. С. 39-46.
© Г.М. Самошилова, 2007 УДК 330.1
ПРОЯВЛЕНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМА В ЭКОНОМИЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ ОТДЕЛЬНЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ ПОЛИТЭКОНОМИИ
Г.М. Самошилова
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
In article seemed institutional ideas on early stages of economic science. We can found ideas transaction costs, property rights in work of W. Petty, A. Smith, T.R. Malthus.
В последние десятилетия ХХ в. произошел бурный рост интереса к институциональной экономической теории. Причем это было не простое воскрешение идей «старого» (или «американского») институционализма. Институционализм обрел новое качество, представ в виде «неоинституционализма».
Неоинституционализм - продукт высокоразвитой экономической мысли, позволивший осуществить синтез идей неоклассики и традиционного институционализма.
Неоклассика обеспечила неоинституционализму методологию исследования, прежде всего субъективно-психологический подход. Институционализм же - ключевую идею о необходимости институтов.
Но чем глубже погружаешься в идеи неоинституционализма, тем явственнее осознаешь присутствие в нем идей, которые волновали лучших представителей экономической науки и десятилетия, и столетия назад, подходов к пониманию экономической действительности, которые они использовали.
Все это заставляет думать, что неоинституционализм является не новой самостоятельной теорией, возникшей на новом уровне развития общества, а, скорее всего, - метатеорией, ставшей на сегодняшний момент логическим выражением и определенным обобщением предшествующих научных изысканий в рамках различных школ экономической мысли.
Свою историю неоинституционализм ведет от статьи Рональда Коуза «Природа фирмы» (1937). Долгое время революционные идеи, высказанные в статье и касающиеся прежде всего трансакционных издержек, не были вовлечены в основное течение (мейнстрим) экономической теории. Интерес к ним резко возрос после второй гениальной статьи Р. Коуза «Проблема социальных издержек» (1960), где он привлек внимание к проблеме прав собственности и
взаимодействию экономики и права. В 197090-е гг. много интересных исследователей обратилось к поставленным Р. Коузом вопросам, оценив те перспективы, какие они открывают в понимании функционирования экономических систем. В 1991 г. признание заслуг Р. Коуза в развитии экономической теории было отмечено присуждением ему Нобелевской премии по экономике. В своей Нобелевской лекции Р. Коуз призвал ученых изучать мир положительных трансакционных издержек.
Пример использования базовых понятий неоинституционализма, в том числе трансакционных издержек, мы находим у Вильяма Петти
- замечательного мыслителя и основоположника классической буржуазной политэкономии. В небольшом по объему произведении «Трактат о налогах и сборах» (1662) содержится много глубоких идей, некоторые из которых во всем объеме удалось оценить только в XX в. Это касается проблем занятости, механизма действия мультипликатора, ценообразования и некоторых других.
Остановимся на проблеме, для решения которой Петти использует (по сути, а не по названию) понятие трансакционных издержек и прав собственности. Речь идет о механизме ценообразования на земельные участки. Петти определяет цену свободной земли как сумму рент за 21 год. Это время совместного проживания трех поколений: деда, отца, сына. Петти пишет, что «немногие имеют основания заботиться о более отдаленном потомстве: когда человек становится прадедом, он совсем близок к концу своей жизни. Почти всегда одновременно живут только три члена непрерывного ряда нисходящих потомков...» [3, с. 34].
Петти обращает внимание на то, что 21 -это только среднее количество рент. Оно может сильно колебаться в зависимости от причин, которые Петти характеризует, замечая, что «та-
ким... будет число годичных рент там, где права собственности прочны и где имеется моральная уверенность в возможности пользоваться купленной недвижимостью. Но в других странах стоимость земли приближается больше к 30 годичным рентам вследствие более надежных прав на землю, большей густоты населения и, может быть, более верного представления о стоимости и продолжительности трех жизней» [3, с. 34].
В вышеприведенных рассуждениях такие понятия, как «права собственности», «моральная уверенность в возможности пользования», «защита прав собственности», обеспечение «надежных прав на землю», «представления» о стоимости и продолжительности жизни людей -важнейшие составляющие арсенала неоинсти-туционального понятийного аппарата, используемого для анализа экономических систем. Но этим не ограничивается использование Петти неоинституционального подхода в анализе важных экономических проблем.
Развивая мысль о цене земли, Петти говорит о тех причинах, которые, например в Ирландии, обеспечивают дешевизну земли. Еще на первой странице своего произведения, в предисловии, Петти дает такую характеристику Ирландии: «Ирландия - это страна, требующая содержания в ней такой большой армии, которая могла бы заставить ирландцев отказаться от нанесения вреда себе самим и англичанам дальнейшими своими восстаниями» [3, с. 7].
В Ирландии, по свидетельству Пети, были частые мятежи. Кроме того, ситуацию осложняла постоянная зависть, питаемая более ранними переселенцами из Англии к прибывшим позднее. Петти отмечает, что сама вечность оценивается здесь не более, чем в 40 лет, потому что за это время обязательно происходят какие-либо волнения, разрушительные события.
Другой причиной дешевизны земли в Ирландии, по мнению Петти, было то, что сегодня можно назвать «низкой правовой культурой». Петти пишет о многочисленных взаимных претензиях, «предъявляемых каждым по отношению к владениям другого, и легкости, с какой удовлетворяется любое притязание, благодаря благосклонности того или иного из большого количества правителей и министров, могущих находиться здесь у власти в течение сорокалетнего периода», а также о частых случаях ложных показаний и злоупотребления присягой [3, с. 34].
Еще одной причиной дешевизны земли является малочисленное население (по сравнению с размерами территории), причем «.из них лишь немногие работают вообще и еще мень-
шая часть работает столько, сколько работают в других странах» [3, с. 35]. Таким образом, Петти привлекает внимание к одному из основополагающих понятий неоинституционализма -привычкам и нормам поведения.
Причиной бедности Ирландии, что является и причиной дешевизны земли, является то, что большая доля доходов уходит за пределы страны вследствие того, что большая часть поместий принадлежит лицам, не проживающим на месте. Таким образом, неоптимальное распределение прав собственности, с точки зрения местных интересов, приводит к негативным экономическим результатам.
Еще одной причиной бедности страны и дешевизны земли является трудность в обеспечении правосудия, что приводит к неуверенности в защищенности прав собственности. Правосудия трудно добиться, «поскольку столь многие из тех, кто находится у власти, сами защищены занимаемыми ими должностями и защищают других. Кроме того, так как число преступных и задолжавших лиц велико, то они помогают себе подобным заполнять места судей, государственных чиновников и какие могут другие должности. Помимо того, страна редко настолько богата, чтобы иметь возможность соответственно поощрять знающих и серьезно относящихся к делу судей и юристов, а это приводит к тому, что приговоры и постановления выносятся в зависимости от весьма случайных обстоятельств, ибо невежественные люди более склонны к необдуманным и произвольным решениям, чем люди, понимающие опасности таких действий» [3, с. 35]. Отмеченная трудность несет с собой дополнительные затраты, являющиеся трансакционными.
Возникает ситуация, которую сегодня можно было бы назвать «институциональной ловушкой». Бедная страна не может достойно оплачивать труд судей. В силу этого имеет место коррупция, незащищенность прав собственности и, как следствие, низкая экономическая эффективность, что и является, в свою очередь, важной причиной бедности. То есть, чтобы порвать с бедностью, требуется надежная защита прав собственности, а для этого необходимо повышение оплаты труда судей, юристов, что привлекло бы высококлассных специалистов. Но для обеспечения такого шага требуются средства, отсутствующие у бедной страны.
Важным фактором цены земли является спрос на хлеб. Петти отмечает, что «как сильный спрос на деньги повышает процент, так сильный спрос на хлеб повышает его цену, а потому и ренту с земли, на которой растет хлеб,
и в заключение цену самой земли. Если, например, хлеб, которым питается Лондон. должен быть подвозим из мест, отстоящих на 40 миль, то хлеб, растущий на расстоянии одной мили от Лондона. принесет столько сверх своей естественной цены, сколько составляют издержки перевозки на 39 миль, а если речь идет о скоропортящихся товарах, каковы свежая рыба, фрукты и т. д., то к этому присоединяется также страхование риска порчи и т. д.» [3, с. 36-37].
Из вышеприведенных рассуждений можно сделать вывод, что кроме трансформационных издержек Петти учитывает и трансакционные, если к ним отнести издержки по осуществлению рыночных сделок.
В рассуждение о цене земли Петти привносит еще один интересный момент. Он пишет, что «поблизости населенных мест, для пропитания населения которых нужны большие районы, земли не только приносят на этом основании более высокую ренту, но и стоят большей суммы годичных рент, чем земли совершенно такого же качества, но находящиеся в более отдаленных местностях; а это объясняется чрезвычайным удовольствием и почетом, получаемыми от владения землей в таком месте, где... полезное смешивается с приятным» [3, с. 37].
В рассуждениях Петти о цене земли присутствуют два основных параметра: это величина ренты и количество рент. То, что мы рассмотрели выше, касается определения в первую очередь количества рент. Перейдем теперь к рассмотрению способа определения самих этих рент.
Петти советует для точного определения величины рент провести обследование всех участков с определением прежде всего природногеографических характеристик. Кроме того, качество каждого участка должно быть «описано путем указания продуктов, которые он обычно доставляет» [3, с. 37]. Следует принять во внимание «количество людей, живущих вблизи этой земли, а также и образ жизни, который они ведут, роскошный или умеренный, и помимо того гражданские, естественноисторические и религиозные взгляды этих людей» [3, с. 38]. Рекомендованные действия Петти называет описанием или обследованием внутренней стоимости земли.
Что привлекает нас в этих рассуждениях с точки зрения рассматриваемого вопроса отражения становления институционализма в истории экономической мысли? Конечно, это прежде всего привлечение внимания к влиянию на экономическую жизнь, формированию экономических категорий образа жизни и гражданских, естественно-исторических и религиозных
воззрений людей. То есть уже у Петти мы находим понимание того, что привычки и мнения обусловливают человеческие поступки и поведение, определяя течение, в том числе экономических, процессов.
Вышеприведенные рассуждения имеют отношение к определению цены земли. При рассмотрении других категорий Петти также обращает внимание на институциональные аспекты. Так, он отмечает, что «природа кредита должна ограничиваться лишь представлением о том, что способен данный человек добыть при помощи своего искусства и усердия, в то время как способ получения сведений о его имуществе должен стать надежным, а способ заставить его платить свой долг с полным напряжением всех возможностей должен быть обеспечен добросовестным проведением наших законов» [3, с. 40]. В этом рассуждении следует обратить внимание на правовой аспект, а также на «добросовестность», которая является одной из характеристик поведения и отсутствие которой можно рассматривать как проявление оппортунизма (важной характеристики поведения человека в неоинституциональной экономической теории).
Петти отмечает, что не только несоблюдение законов, но и «неприспособление их к изменениям времен весьма опасно и мешает всяким попыткам улучшить положение промыслов страны» [3, с. 40]. Таким образом, экономика и право тесно связаны. Право может стать тормозом развития экономики, если нормативная база своевременно не корректируется.
Интересны рассуждения Петти относительно доступности и надежности информации. Он образно говорит, что торговля существенно выиграла бы, «если бы можно было данные об имуществе человека всегда читать у него на лбу» [3, с. 40]. В отсутствии надежной информации промыслы будут оставаться «слишком гадательным занятием» [3, с. 40].
Есть у Петти и такая глубокая мысль, что плохие законы приводят к росту затрат, которые современным языком могут быть обозначены как «трансакционные издержки». «Запрещение вывоза денег, поскольку проведение его в жизнь почти невозможно, не имеет никакого смысла и бесполезно. А опасность его приводит либо к своего рода страховой надбавке, соответствующей риску быть пойманным, либо к повышению расхода на подкуп чиновников, производящих осмотр» [3, с. 44]. Страховая надбавка, расходы на подкуп чиновников - это трансакционные издержки в чистом виде. К ним же относятся затраты на «обременительные, бесполезные и устаревшие налоги и должности» [3, с. 46].
После рассмотрения идей Петти обратимся к творческому наследию выдающегося ученого XVIII в., ярчайшего представителя классической школы экономической мысли Адама Смита. Основное произведение А. Смита - «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.). В этой гениальной книге мы найдем много идей, развиваемых сегодня в рамках неоинституционализма.
Прежде всего это отражение понимания роли трансакционных издержек в возникновении денег и развитии их форм. На этот момент указал Р. Коуз в своей нобелевской лекции «Институциональная структура производства». Он отметил, что ему «известен только один раздел экономической науки, где трансакционные издержки использовались для объяснения важной характеристики экономической системы; речь идет об эволюции и значении денег. Адам Смит указывал на препятствия к коммерции, возникающие в экономической системе, где есть разделение труда. Но весь обмен имеет форму бартера, так что никто не может ничего купить, если сам не обладает чем-то нужным производителю. Эту трудность, объясняет Смит, можно преодолеть путем использования денег. ...Выгода, которую приносит использование денег, состоит именно в уменьшении трансакционных издержек» [1, с. 346].
Рассмотрим подробнее отмеченный пример и постараемся найти в исследовании А. Смита другие примеры, отражающие то, что сегодня называется «институциональным подходом» в рассмотрении экономической действительности.
В главе IV «О происхождении и употреблении денег» Смит пишет, что с разделением труда возникает проблема обмена. Чтобы обменять излишек своего труда на необходимый продукт, следует найти того, кто нуждается именно в этом излишке и может предложить требуемый продукт. Понятно, что такой поиск затрудняет обмен. В этой ситуации любой разумный человек «должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с особыми продуктами своего собственного промысла иметь некоторое количество такого товара, который, по его мнению, никто не откажется взять в обмен на продукт своего промысла» [4, с. 98].
Такие легообмениваемые товары способствовали экономии трансакционных издержек, связанных с процессом поиска необходимого для осуществления сделки лица. Облегчение обмена стало мощным толчком к развитию производства.
Однако и сократившись, трансакционные издержки продолжали быть очень высокими.
Это объяснялось множественностью легкооб-мениваемых товаров (связанной со спецификой жизнедеятельности людей в различных местностях), а также проблемами сохраняемости, делимости этих особых товаров. Решить эти проблемы помог переход к использованию в качестве легкообмениваемых товаров металлов. Это стало еще одним важным шагом в снижении трансакционных издержек
Первоначально металлы для обслуживания обмена использовались в виде неоформленных слитков. Смит отмечает, что «пользование такими слитками металла сопровождалось двумя очень значительными неудобствами: во-первых, трудностью взвешивать металл и, во-вторых, трудностью определения его пробы [4, с. 99]. Выйти из этого затруднительного положения позволила чеканка монеты, избавившая людей от трудной и отнимающей много времени работы по определению веса и пробы металла. Появилась возможность применять металлы для обслуживания обмена в виде монет без предварительного взвешивания. «Таким образом, у всех цивилизованных народов деньги стали всеобщим орудием торговли» [4, с. 102].
Смит, объяснив процесс возникновения денег в форме монеты, показав их положительное влияние на обмен товаров, привлекает внимание и к отрицательным моментам, связанным с их функционированием, - появившейся возможности порчи монеты. Порча монеты приводила к новым затруднениям, вызывающим определенный рост трансакционных издержек. Неполноценные деньги нередко «производили более значительные расстройства и вообще потрясения в имущественном состоянии частных лиц, чем потрясения, порождаемые великими общественными бедствиями» [4, с. 101-102].
С полным основанием можно сказать, что Смит проследил развитие формы денег до появления монеты. В последующие столетия этот процесс продолжился, что привело к появлению бумажных и электронных денег. В основе смены форм денег лежит экономия трансакционных издержек. Устраняя одни затруднения, каждая новая форма привносит какие-то новые, но приживаются те формы, которые позволяют обслуживать товарный оборот с меньшими издержками.
Издержки функционирования рыночной системы (это и есть трансакционные издержки)
- вот важный критерий (не всегда явно осознававшийся) прогресса экономического развития.
Рассмотрев процесс появления и развития денег (а до этого - разделения труда), Смит обращается к проблеме стоимости. У Смита совер-
шенно замечательная теория стоимости. К сожалению, в отечественной науке она чаще всего воспринималась через призму понимания ее К. Марксом, что привело ко многим неточностям и даже искажениям идей самого Смита. Теория стоимости Смита не исчерпала своего потенциала. Сегодня ей придает дополнительный интерес то, что в ней содержится важная институциональная составляющая. Но прежде чем рассмотреть эту составляющую, коротко остановимся на сути самой теории стоимости Смита.
В заключении главы IV «Исследования о природе и причинах богатства народов» Смит дает определение стоимости. Он пишет, что стоимость имеет два разных значения: иногда стоимость обозначает полезность какого-либо предмета; а иногда это возможность приобретения других предметов, которую дает обладание данным предметом. В первом случае это потребительская стоимость, а во втором - меновая.
Смит ставит своей задачей выяснение основных правил, определяющих меновую стоимость товаров. Для этого он считает необходимым рассмотреть, во-первых, каково действительное мерило этой меновой стоимости, или в чем состоит действительная цена всех товаров; во-вторых, из каких частей состоит эта действительная цена; в-третьих, какие причины приводят к несовпадению фактической цены товара с ее естественной ценой.
Глава V «О действительной и номинальной цене товаров, или о цене их в труде и цене их в деньгах» - самая трудная для понимания в книге Смита. Ключ к пониманию ее в слове «покупаемый». Смит - представитель трудовой теории стоимости, но в отличие от других представителей он говорит не о затраченном труде, а о труде покупаемом.
Подход к определению стоимости Смит начинает с определения богатства: «Каждый человек богат или беден в зависимости от того, в какой степени он может пользоваться предметами необходимости, удобства и удовольствия. Но после того как установилось разделение труда, собственным трудом человек может добывать лишь очень небольшую часть этих предметов: значительно большую часть он должен получать от труда других людей; и он будет богат или беден в зависимости от количества того труда, которым он может распоряжаться или которое он может купить. Поэтому стоимость всякого товара для лица, которое обладает им и имеет в виду не использовать его или лично потребить, а обменять на другие предметы, равна количеству труда, которое он может купить на него или получить в свое распоряжение. Таким
образом, труд представляет собою действительное мерило меновой стоимости всех товаров» [4, с. 103].
Богатство, - продолжает Смит, - более или менее велико в прямом соответствии с размерами возможности покупать, располагать всем трудом или всем продуктом труда, который имеется на рынке, т. е. с количеством труда других людей, которое он благодаря своему богатству может купить или получить в свое распоряжение. Меновая стоимость всякого предмета должна быть всегда в точности равна размеру той власти, которую данный предмет дает своему обладателю.
Какое же отношение к стоимости имеет у Смита труд затраченный? Самое прямое, но ограниченное временными рамками в качестве единственного определителя стоимости. Смит пишет, что «в обществе первобытном и малоразвитом, предшествовавшем накоплению капиталов и обращению земли в частную собственность, соотношение между количеством труда, необходимым для приобретения разных предметов, было, по-видимому, единственным основанием, которое могло служить руководством для обмена их друг на друга» [4, с. 118]. «При таком положении вещей весь продукт труда принадлежит работнику, и количество труда, обыкновенно затрачиваемого на приобретение или производство какого-либо товара, представляет собою единственное условие, определяющее количество труда, которое может быть куплено, приобретено в распоряжение или обменено на него» [4, с. 119].
Но с накоплением капиталов, превращением земли в частную собственность ситуация меняется. Теперь уже работнику не всегда принадлежит весь продукт его труда. В большинстве случаев он должен делить его с владельцем капитала, нанимающим его, и с землевладельцем, предоставляющим для производства такой важный фактор, как землю. Поэтому теперь цена определяется тремя составными частями: заработной платой, прибылью и рентой. В таком определении стоимости К. Маркс увидел отход от трудовой теории стоимости. Он считал, что у Смита имеется несколько подходов к объяснению стоимости, сосуществующих параллельно. Научным К. Марксу виделся только тот, который определяет стоимость количеством затраченного труда. Следует сделать вывод, что теория стоимости Смита оказалась настолько гениально емкой, что это сыграло плохую роль в ее собственной судьбе. Многие ученые, не сумев воспринять теорию во всей полноте, пытались разложить ее на составные части, которые затем
рассматривались как самостоятельные теории. На подобной позиции стоял К. Маркс, что на многие десятилетия определило изложение вопроса теории стоимости Смита в отечественной литературе. До сих пор, хотя авторитет К. Маркса не является столь абсолютным как в былые времена, многие учебные пособия воспроизводят данное положение без критического осмысления. Вероятно, что тут сказывается инертность мышления, проявляющаяся в идее, что «у Смита нечего пересматривать, тут все давно понятно». На самом деле такая позиция очень опасна, так как она дезориентирует в понимании логики развития теории стоимости, занимающей важнейшее место во всей экономической теории.
Полемизируя с К. Марксом и его современными единомышленниками, можно сказать, что Смит специально обращает внимание на то, что «действительная стоимость всех различных составных частей цены определяется количеством труда, которое может купить или получить в свое распоряжение каждая из них. Труд определяет стоимость не только той части цены, которая приходится на заработную плату, но и тех частей, которые приходятся на прибыль и ренту» [4, с. 120-121]. Поэтому определение стоимости доходами не означает ухода с позиции трудовой теории стоимости. Просто на первом этапе развития общества покупаемый труд равен затраченному труду, а на втором этапе (цивилизованное общество) - доходам. Затраченный труд представлен в доходах заработной платой.
Таким образом, мы находим у Смита единую теорию стоимости, определяющую ее количеством покупаемого труда. Причем теория дана в развитии, конкретизирована для разных исторических эпох.
Смит прекрасно объяснил соотношение затраченного и покупаемого труда в следующем отрывке: «Так как в цивилизованной стране найдется лишь немного товаров, меновая стоимость которых создается одним только трудом, и меновая стоимость большинства товаров содержит в себе в значительной мере ренту и прибыль, то годичный продукт труда этой страны оказывается всегда достаточным для того, чтобы купить или получить в свое распоряжение гораздо большее количество труда, чем то количество его, которое было затрачено на добычу, обработку и доставку этого продукта на рынок» [4, с. 124].
Важно понять, почему затраченный труд не отражает всей величины стоимости. Дело в том, что результат труда, который и подлежит оценке, зависит не только исключительно от затрат жи-
вого труда. Конкретный результат получен в зависимости от того, какими орудиями труда располагал рабочий, какие природные силы были им использованы. Более капиталовооруженный труд в более благоприятных условиях более результативен, что и находит отражение в величине созданной ценности. Потому что оценивается весь результат труда в соответствующих условиях, а не только одного живого труда. Присутствие в величине стоимости кроме заработной платы прибыли и ренты как раз и отражает тот факт, что в получении результата участвуют три фактора производства: труд, капитал, земля. Пропорции обмена определяет стоимость, равная сумме заработной платы, прибыли и ренты.
Теория стоимости развивается А. Смитом в теории «естественной цены». А. Смит пишет: «Если цена какого-либо товара не выше и не ниже того, что необходимо для оплаты в соответствии с их естественными нормами земельной ренты, заработной платы и прибыли на капитал, затраченный при добыче, обработке и доставке его на рынок, то товар этот продается, можно сказать, по его естественной цене. Товар в таком случае продан за столько, сколько он стоит, т. е. сколько он обошелся тому лицу, которое доставило его на рынок» [4, с. 125].
Чем же определяются естественные нормы ренты, зарплаты и прибыли? По мнению А. Смита, они естественно регулируются частью в зависимости от общих условий общества, от его богатства или бедности, от его процветания, застоя или упадка, частью же в зависимости от особой природы того или иного приложения труда и капитала (зарплата и прибыль), а также естественным или искусственным плодородием почвы (рента). Таким образом, в теории естественной цены находит отражение все богатство информации о состоянии человеческого общества, того, что в данных условиях является для него обычным. То есть это и традиции потребления, и образ жизни, и достигнутый уровень жизни, и характеристики движения к новому уровню. Не случайно в ХХ в. многие ученые (например, Ф. Хайек, М. Фридмен) приходят к выводу о том, что цены являются важнейшим инструментом обмена информацией для экономических субъектов (институционалисты добавляют, что не только для экономических субъектов цены играют такую роль).
Итак, ключевым понятием в определении естественной цены является понятие «обычное». То, к чему люди привыкли, что воспринимается ими в данный момент как нормальное, естественное и определяет величину заработной платы, прибыли и ренты.
Стоимость и цена у Смита являются не простыми счетными единицами, отражающими затраты труда или издержки производства (как во многих других теориях стоимости), а несут огромную информативную нагрузку. Они свидетельствуют не только о достигнутом уровне развития, но и о текущем состоянии экономики. Важно, что все отражаемые параметры не зафиксированы безликими техническими средствами, а представлены через восприятие человека. Определенный уровень экономического параметра выступает как нормальный не в силу соответствия заданным нормам, а в силу представления о нем как о нормальном у преобладающего количества людей определенной общности. Традиции, обычаи определяют в большой мере восприятие определенного состояния или явления как нормального.
В ХХ в. уже многие ученые заговорили о роли восприятия экономической реальности для самой экономической реальности, а также о формах такого восприятия. Д. Норт замечательно выразил то, от чего зависит наше восприятие
- от «предсуществующих фильтров ментальных конструкций». Учет таких «фильтров» - важная особенность институционализма.
Становится понятным, что в определении Смитом стоимости и цены лежит институциональная основа. Смит, закладывая основы современной экономической науки, подвел под нее институциональный фундамент.
Пресловутый «экономический человек», за которого многие, в том числе и институционалисты, критиковали А. Смита, стремясь к достижению собственной выгоды, находится под влиянием господствующих норм, правил, традиций, обычаев. А. Смит не оговаривает этого каждый раз, но он ввел это важное положение через базовые экономические категории цены и стоимости, через естественные нормы заработной платы, прибыли и ренты.
Подтверждением того, что А. Смит не оговаривает очевидных для него вещей каждый раз, является его рассуждение по поводу соглашений хозяев об уровне заработной платы. А. Смит пишет: «Мы, правда, редко слышим о таких соглашениях, но только потому, что они представляют собой обычное и, можно сказать, естественное состояние вещей, о котором никогда не говорят» [4, с. 135]. Так и влияние на поведение человека, в том числе и экономического, обычаев, традиций, норм и правил для А. Смита настолько обычно, что он не говорит об этом часто, ограничившись привнесением институциональной составляющей при определении базовых категорий.
О понимании А. Смитом важности институциональной составляющей говорят и многие другие его рассуждения по поводу различных аспектов экономической жизни. А. Смит определенно выражает мысль о наличии зависимости между уровнем богатства общества и имеющих в нем места законов, правовой и организационной основы. Он пишет, характеризуя положение в современном ему Китае: «Возможно, что задолго до Марко Поло Китай приобрел все те богатства, которые можно было приобрести при его законах и учреждениях» [4, с. 140]. Становится понятной позиция А. Смита, что только институциональные изменения могут открыть новые возможности в росте богатства.
Хотелось бы привлечь внимание еще к одному очень важному аспекту проявления институционализма в наследии лучших представителей классической школы - это понимание ограниченных возможностей человека в познании мира.
Кроме ограниченности информации неоинституционалисты учитывают ограниченность познавательных возможностей человека, что в совокупности приводит к «ограниченной рациональности» как важнейшей характеристике человеческого поведения. По определению
О.И. Уильямсона, «ограниченная рациональ-
ность означает экономическое поведение, которое является преднамеренно рациональным, но лишь в ограниченной степени; отражает лими-тированность познавательных способностей человека в получении, хранении, восстановлении и обработке информации. Все сложные контракты неизбежно являются неполными по причине ограничений на рациональность поведения человека» [5, с. 689].
Ограниченная рациональность часто является причиной несовпадения планируемого для достижения образа и фактического результата. В связи с этим Ф. Хайек в ХХ в. призывал обществоведов быть более скромными в стремлении изменить мир; а еще раньше, в ХК в., Т. Мальтус замечал, для того чтобы благотворение «могло быть сильной и побудительной причиной наших поступков и неизменной основой нашего поведения, для этого необходимо было бы, чтобы мы были вполне знакомы со всеми причинами и их следствиями, а такое знакомство свойственно лишь Божеству. Руководствуясь одним лишь чувством благотворения, такое ограниченное существо, как человек, неминуемо впало бы в ошибки и возмутило бы окружающий его порядок» (выделено авт.) [2, с. 117].
Согласно представлениям неоинституционалистов, значительная часть институтов - традиций, обычаев, правовых норм - призвана
уменьшать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Как подчеркивает О. Уильямсон, в социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности. При отсутствии проблем ограниченной рациональности и оппортунистического поведения потребность во многих институтах отпала бы.
Подводя итог, можно сделать вывод, что научное наследие классиков экономической мысли содержит мощную институциональную составляющую. Этот факт позволяет лучше понять, что институционализм не является искусственным изобретением последнего времени, а естественно и органично присутствовал в научных исследованиях лучших мыслителей задолго до ХХ столетия. Просто в прошлом веке произошло оформление институционализма в самостоятельную школу экономической мысли. Для лучшего понимания возможностей институцио-
нализма полезно обратиться к его истокам, что и было предпринято в данной статье.
1. Коуз Р. Г. Нобелевская лекция «Институциональная структура производства» (i99i) // Природа фирмы: Пер. с англ. М.: Дело, 2GGi. 36G с.
2. Мальтус Т.Р. Опыт закона о народонаселении // Антология экономической классики: В 2 т. М.: ЭКОНОВ, i992. Т. 2. 4S6 с.
3. Петти В. Трактат о налогах и сборах // Антология экономической классики: В 2 т. М.: ЭКОНОВ, i99i. Т. i. 475 с.
4. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов // Антология экономической классики: В 2 т. М.: ЭКОНОВ, i992. Т. i. 475 с.
5. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, отношенческая контрактация. СПб.: Лениздат: CEV Press, ^9б. 7G2 с.
