CC BY
830
Проверка сообщения о преступлении и принятие процессуального решения по ее результатам... УДК 343.22
Сиверская Людмила Анатольевна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
Конардов Сергей Борисович
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ПРОВЕРКА СООБЩЕНИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИИ И ПРИНЯТИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО РЕШЕНИЯ ПО ЕЕ РЕЗУЛЬТАТАМ: НОВЕЛЛЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
В данной статье рассматривается вопрос о процессуальном порядке рассмотрения сообщения о преступлении, который был принципиально изменен в связи с принятием Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3 «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». Анализируются новеллы закона, связанные с расширением перечня процессуальных и следственных действий и процессуальных гарантий обеспечения прав и законных интересов лиц, вовлеченных в сферу досудебного производства, приданием доказательственной силы сведениям, получаемым в ходе проверки сообщения о преступлении, при условии соблюдения положений статей 75 и 89 УПК РФ. Несмотря на то, что данный шаг законодателя в целом имеет позитивное значение, авторы акцентируют внимание на тех проблемных вопросах, которые требуют корректировки законодательства. К ним авторы относят: отсутствие в УПК РФ порядка выполнения процессуальных действий, проводимых при проверке сообщения о преступлении и процессуальных форм их закрепления; отсутствие полноты и четкости формулирования норм о новых процессуальных действиях. Кроме того, авторы выделяют и третью проблему, которая снижает эффективность нововведений в правоприменительной практике: нарушение законодателем при формулировании уголовно-процессуальных норм правила системности и внутренней взаимосвязи, вследствие чего они вступили в противоречие с другими нормами УПК РФ, с устоявшимися фундаментальными положениями уголовно-процессуальной теории. В статье предлагаются пути решения проблемных вопросов.
Ключевые слова: уголовный процесс, досудебное производство, стадия возбуждения уголовного дела, проверка сообщений о преступлении, процессуальные и следственные действия, участники проверки сообщения о преступлении.
центральным этапом деятельности по I рассмотрению сообщения о престу-1 1 плении является проведение проверки поступившей информации. И.Л. Петрухин считает «доследственную проверку» ядром стадии возбуждения уголовного дела [20, с. 67]. В.М. Быков определяет ее как регламентированную уголовно-процессуальным законом деятельность органа дознания, дознавателя, следователя и руководителя следственного органа, направленную на собирание, проверку и оценку доказательств в целях установления наличия или отсутствия повода и основания для возбуждения уголовного дела или для отказа в возбуждении уголовного дела [7, с. 24-30]. И.В. Овсянников полагает, что проверка предназначена для оценки, имеющейся в сообщении о преступлении информации с целью установления признаков преступления [16, с. 85]. Исходя из вышеизложенного, представляется, что проверка сообщения о преступлении осуществляется для всестороннего и объективного изучения, анализа и оценки имеющейся исходной информации, содержащейся в поступившем сообщении о преступлении. С этой целью уполномоченными должностными лицами проводится комплекс процессуальных и следственных действий, устанавливается наличие или отсутствие материально-правовых и процессуальных предпосылок для расследования уголовного дела и принятия решения.
Порядок проведения проверки регулируется ст. 144 УПК РФ, в которую за истекшее десятилетие внесены многочисленные дополнения. Изменения уголовно-процессуальной деятельности по рассмотрению сообщения о преступлении произошли в связи с вступлением в силу Федерального закона от 04.03.2013 № 23-Ф3 «О внесении изменения в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (далее ФЗ от 04.03.2013 № 23-Ф3). Статья 144 УПК РФ была дополнена ч. 1.1 и 1.2, а ч. 1 и ч. 3 изложены в новой редакции. Оценка данного шага законодателя научным сообществом в большинстве своем позитивная. Так, В.М. Быков считает, что новый закон создает необходимые правовые основания для своевременной и глубокой проверки сообщений о преступлении и принятии на этой основе обоснованных и законных процессуальных решений [7, с. 24-30]. И.О. Воскобойник и М.Г. Гайдышева полагают, что внесенные изменения направлены на упрощение процесса доследственной проверки и повышение качества деятельности органов предварительного расследования по формированию доказательственной базы в стадии возбуждения уголовного дела [8, с. 23-26]. В.Н. Жадан акцентирует внимание на оперативности досудебного производства, создании правовых условий для оптимизации деятельности правоохранительных органов, которые стали реально возможными в связи с при-
© Сиверская Л.А., Конардов С.Б., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова ,íy. № 2, 2015
173
нятием закона [11, с. 553-558]. В.И. Зажицкий высказывает опасение, что существенное расширение способов проверки превратит познавательную деятельность в стадии возбуждения уголовного дела в неформальное расследование [13, с. 28-31].
Изменения и дополнения, внесенные в ст. 144 УПК РФ ФЗ от 04.03. 2013 № 23-Ф3, затрагивают большой спектр вопросов правового регулирования проверки сообщения о преступлении. Их анализ позволяет сгруппировать законодательные новации в три основных блока. Безусловно, к первому следует отнести существенное расширение перечня средств проверки сообщения о преступлении за счет введения дополнительных процессуальных и следственных действий. Так, при проведении проверки дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий.
Вторым существенным изменением процессуальной деятельности по рассмотрению сообщения о преступлении стало расширение процессуальных гарантий обеспечения прав и законных интересов лиц, вовлеченных в сферу досудебного производства. В соответствии с ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, участники проверки сообщения о преступлении при производстве процессуальных действий имеют право не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и других близких родственников, пользоваться услугами адвоката, а также приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа, обеспечение безопасности участника досудебного производства. Кроме того, этим лицам разъясняются права и обязанности, обеспечивается возможность осуществления этих прав в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. По мнению В.М. Быкова, эта норма имеет особое значение для потерпевшего. Аналогичное мнение высказывает и А.П. Рыжаков, считая ее одной из наиболее значимых новшеств, введенных в уголовный процесс России последними изменениями [22].
И, наконец, третьим, нововведением процессуального порядка рассмотрения сообщения о пре-
ступлении является ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ, согласно которой, полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств, при условии соблюдения положений статей 75 и 89 УПК РФ. По мнению В.В. Терехина, внесенные законодателем изменения позволяют поставить вопрос о допустимости проведения любых процессуальных (следственных) действий, если при их проведении не будут затрагиваться интересы конкретных лиц [23]. Этой позиции придерживаются А.Р. Белкин [6, с. 5], В.В. Аксенов [1, с. 36] и другие.
На наш взгляд, изменение традиционной следственной парадигмы стадии возбуждения уголовного дела имеет существенное значение, как в научной, так и практической сферах. Законодателем поставлена точка в длительной дискуссии ученых и практиков о спорном доказательственном значении материалов «доследственной» проверки. Кроме того, вектор начала доказывания сместился в стадию возбуждения уголовного дела. И, наконец, внесенные дополнения стали правовой предпосылкой положительных изменений в сфере соблюдения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
Однако, несмотря на столь позитивное значение, реализация на практике не привела к упорядочению процедурного порядка, а, наоборот, вызывала затруднения в единообразном понимании, трактовке и применении. Анализ научной литературы и практики применения позволяет выделить ряд проблемных вопросов, которые требуют корректировки законодательства. Одной из проблем, разрешению которой отдают приоритет большинство ученых-процессуалистов и практических работников, является отсутствие в УПК РФ порядка выполнения процессуальных действий, проводимых при проверке сообщения о преступлении и процессуальных форм их закрепления. По мнению А.В. Петрова, вопросы о процедуре проверки, компетенции лиц, ее осуществляющих, процессуальных формах реализации таких полномочий, способах документального оформления полученных сведений, порождают правовую неопределенность, что не способствует точному и единообразному применению закона [19, с. 49-54]. И.А. Цховребова высказывает критические замечания по поводу законодательной регламентации процедурных вопросов проверки, полномочий лиц, ее осуществляющих, способов документального оформления результатов [25, с. 22-24]. С ними солидарен А.Н. Халиков, полагая, что использование в качестве доказательств сведений, получаемых в ходе проверки сообщения о преступлении, требуют определения новых правил выполнения проверочных действий, перечисленных в ч. 1 ст. 144 УПК [24, с. 54-57]. Об этом говорят и другие авторы, полагая, что максимальное законодательное
закрепление основных правил проверки обеспечит достижение задач уголовного судопроизводства. В этой связи следует иметь в виду справедливое утверждение А.П. Рыжакова о том, что по общему правилу действие становится уголовно-процессуальным только после того, как процедура его осуществления будет детально регламентирована уголовно-процессуальным законом [22].
Второй проблемой нормативного регулирования проверки сообщения о преступлении, на которую обращают внимание ученые и практики, является отсутствие полноты и четкости формулирования норм о новых процессуальных действиях. Так, согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ, при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ. Уязвимость этого положения в том, что в УПК РФ не существует самостоятельного следственного действия, именуемого «изъятием». Подобные действия допускаются лишь в рамках проведения осмотра места происшествия, выемки и обыска. При этом два последних не входят в число допустимых в стадии возбуждения уголовного дела. Подобная формулировка вызывает неоднозначное понимание учеными и практиками позиции законодателя. А.С. Александров, М.В. Лапатников полагают, что законодатель вводит новое проверочное действие [2, с. 23-28]. Аналогичную точку зрения высказывают И.О. Воскобойник и М.Г. Гайдыше-ва, считая его важным средством формирования доказательственной базы в ходе доследственной проверки [8, с. 23-26]. В.В. Артемова предостерегает правоприменителей не рассматривать его как возможность проведения выемки до возбуждения дела и не отождествлять эти два понятия [5, с. 3-5].
Серьезные противоречия вызывает норма об истребовании документов и предметов. К недостаткам авторы относят отсутствие указания на процессуальную форму такого действия как истребование [7, с. 24-30], на срок, в течение которого должны быть высланы запрошенные материалы [25, с. 22-24], на расширительное толкование терминов «документы и предметы» [22], на противоречивость использования его в качестве способа собирания доказательств [13, с. 28-31]. Правовую неопределенность имеет и такое процессуальное действие, как получение объяснений, сущность которого состоит в устной беседе, проводимой субъектом проверки сообщения о преступлении с физическим лицом, результаты которой заносятся в бланк объяснения [12, с. 16-18]. Современная позиция законодателя, изложенная в Ф3 от 04.03.2013 № 23-ФЗ, изменяет традиционный подход к содержанию и значению объяснения, связанный с приданием им доказательственной силы. Это требует более полной и развернутой регламен-
тации, обоснованной научной интерпретации, точного толкования и единообразного понимания закона. К сожалению, действующая норма далека от совершенства. В ней отсутствуют процессуальный порядок дачи и получения объяснений [9, с. 145148], перечень должностных лиц, имеющих право на их получение [7, с. 24-30], процессуальная форма закрепления результатов сведений и статуса лиц, от которых следует получать объяснения [12, с. 16-18], последствия отказа заявителя от дачи объяснений или дачи заведомо ложных объяснений [4, с. 469-474].
Таким образом, упущения законодателя при конструировании ч. 1 ст. 144 УПК РФ, приводят к отсутствию правовых предпосылок для полноценного проведения процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, к многовари-ативности интерпретации и практической реализации должностными лицами неясно выраженной позиции законодателя, следствием которых являются нарушения законности и злоупотребление правом. Кроме того, реализация на практике ч. 1 ст. 144 УПК РФ о новых процессуальных средствах проверки сообщения о преступлении вызывает у правоприменителей многочисленные вопросы, ответы на которые он не в состоянии получить по причине отсутствия четкого нормативного регулирования. Это существенно снижает эффективность и востребованность познавательных средств проверки, способствует искусственному сдерживанию тех процессуальных возможностей, которые так необходимы в данной стадии [25, с. 22-24]. Согласно исследованию, проведенному И.А. Цховребовой, такие новые процессуальные средства проверки сообщения о преступлении, как истребование документов и предметов, изъятие их в установленном порядке; назначение и производство судебной экспертизы; получение образцов для сравнительного исследования, практически не используются [25, с. 22-24].
И, наконец, третья проблема, которая на наш взгляд, снижает эффективность нововведений в правоприменительной практике. Полагаем, что при формулировании уголовно-процессуальных норм законодателем отчасти были нарушены правила системности и внутренней взаимосвязи, вследствие чего они вступили в противоречие с другими нормами УПК РФ, с устоявшимися фундаментальными положениями уголовно-процессуальной теории [14, с. 37-42]. Так, согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ, дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе назначать судебную экспертизу, производить освидетельствование. Однако в соответствии с ч. 1 ст. 179 УПК РФ, освидетельствованию может быть подвергнут лишь определенный круг участников уголовного судопроизводства, к числу которых относятся подозреваемый, обвиняемый,
потерпевший, а также свидетель с его согласия. Законодатель не включил в этот круг лиц, участвующих в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении. Аналогичный процессуальный парадокс складывается и при реализации права на назначение судебной экспертизы при проверке сообщения о преступлении. Законодатель не указал эту категорию лиц в ч. 3 и ч. 4 ст. 195 УПК РФ, а также в ст. 198 УПК РФ.
Дискуссионным остается вопрос с таким следственным действием, как получение образцов для сравнительного исследования. Так, В.И. Зажицкий считает, что получение образцов для сравнительного исследования служит органическим элементом такого следственного действия, как производство судебной экспертизы, вследствие чего они не могут содержать сведений, которые можно было бы использовать для проверки сообщения о преступлении [13, с. 28-31]. И.А. Цховребова указывает на пробел, связанный с возможностью принудительного изъятия образцов и пределами их применения [25, с. 22-24]. А.М. Панокин утверждает, что применение мер принуждения создает потенциальную угрозу нарушения прав личности в уголовном судопроизводстве [18, с. 1461-1465].
В соответствии с ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, субъектами стадии возбуждения уголовного дела являются «лица, участвующие в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении», «участники проверки сообщения о преступлении» и «участники досудебного производства». Однако в УПК РФ не определены их правовое положение, права и обязанности, процессуальные гарантии и ответственность. Вследствие этого обязанность дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа разъяснять права и обязанности данной категории лиц носит скорее декларативный характер. Более того, те права, которые прямо перечислены в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, противоречат нормам УПК РФ, регламентирующим порядок их выполнения. Так, согласно ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, при необходимости безопасность участника досудебного производства обеспечивается в порядке, установленном ч. 9 ст. 166 УПК РФ, где указан исчерпывающий перечень лиц. В нем отсутствуют «лица, участвующие в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении», «участники проверки сообщения о преступлении». Еще одним юридическим казусом является предупреждение участников проверки сообщения о преступлении о неразглашении данных досудебного производства в порядке, установленном статьей 161 УПК РФ. Парадокс заключается в том, что ст. 161 УПК РФ называется «Недопустимость разглашения данных предварительного расследования», а не данных досудебного производства, как указано в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ. Кроме того, объективную сторону
состава преступления по ст. 310 УК РФ образует деяние по разглашению данных предварительного расследования, а не досудебного производства.
Таким образом, несмотря на позитивное значение дополнений, внесенных в редакцию ст. 144 УПК РФ Федеральным законом от 04.03.2013 № 23-Ф3, практика их применения выявила ряд проблемных вопросов, которые требуют обоснованного научного изучения, практической апробации и корректировки законодательства в части урегулирования процедурного порядка проведения проверки и новых процессуальных действий, процессуальных форм их закрепления, устранения несогласованности и правовой неопределенности норм. Полагаем, что это конкретизирует процессуальную природу проверочных действий, повысит профессиональную компетенцию должностных лиц, выступит гарантом устранения нарушений закона при рассмотрении сообщений о преступлении.
Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ, дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять решение по поступившему сообщению о преступлении в срок до 3 суток. Установление сроков рассмотрения сообщений является условием своевременного реагирования на него, средством уголовно-процессуального регулирования отношений между участниками [10, с. 5-6], предпосылкой обеспечения законности в деятельности правоохранительных органов и эффективным механизмом, гарантирующим защиту конституционных прав. Срок, предусмотренный ч. 1 ст. 144 УПК РФ, не является предельным; он может быть продлен до 10 суток по ходатайству следователя или дознавателя, а при необходимости проведения документальных проверок и ревизий до 30 суток (ч. 3 ст. 144 УПК РФ). Анализ ч. 1 ст. 144 УПК РФ показал, что трех, десяти и тридцати суточный срок, относится в целом к рассмотрению сообщений, а, следовательно, к приему, проверке и принятию решения. Однако ведомственные нормативные правовые акты устанавливают свой, отличный от норм УПК РФ срок рассмотрения сообщения. Сравнительный анализ Типового положения и ведомственных Инструкций показал, что данный срок распространяется лишь на проверку сообщений о преступлениях. Так, в п. 32 Типового положения о едином порядке организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях, утвержденного приказом Генерального прокурора Российской Федерации 29. 12. 2005 № 39, МВД России № 1070, МЧС России № 1021, Министерства юстиции России № 253, ФСБ России № 780, Минэкономразвития России № 353, ФСКН России № 399 (далее Типовое положение), записано: «сроки проверки сообщений о преступлениях, предусмотренные ст. ст. 144 и 146 УПК РФ». Пункт 37 Инструкции Следственного комитета Российской Федерации
устанавливает, что проверка сообщения о преступлении должна быть завершена не позднее 3 суток. Аналогичные положения содержатся в инструкциях других ведомств. Полагаем, что содержащаяся в тексте ведомственных нормативных правовых актов терминологическая неточность, по меньшей мере, некорректна по отношению к УПК РФ. Кроме того, искажение смысла уголовно-правовых норм на стадии рассмотрения сообщений влечет за собой многочисленные нарушения законности, и, что более опасно, становится одним из условий их возникновения. По мнению сотрудников органов внутренних дел, сроки установлены ведомственными инструкциями исключительно для проведения проверки. Этому ошибочному заблуждению подвержены и ученые-процессуалисты: А.П. Кругликов [15, с. 56-58], М.А. Алпеева [3, с. 10-12].
Представляется, что формулировка положений ведомственных нормативных актов, регламентирующих сроки, является неудачной. В связи с изложенным полагаем, что замена в п. 32 Типового положения «сроки проверки» на словосочетание «сроки рассмотрения сообщения о преступлении, предусмотренные ст. 144 УПК РФ» будет способствовать оптимизации процедурного порядка, единообразному толкованию среди правоприменителей.
Продление сроков рассмотрения сообщений о преступлениях осуществляется в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 144 УПК РФ. Основанием для такого продления является процессуальный документ, именуемый «мотивированное ходатайство», при продлении до 10 суток и «ходатайство, в котором в обязательном порядке указываются конкретные обстоятельства, послужившие основанием для продления срока рассмотрения сообщения до 30 суток». На наш взгляд, данная диспозиция имеет ряд существенных ошибок и противоречий. Законодатель допустил семантическую ошибку при формулировании нормы - использовал два одинаковых по сущности и содержанию термина в различной интерпретации, что существенно усложнило ее конструкцию. В толковом словаре С.И. Ожегова слово «ходатайство» определяется как официальная просьба [17, с. 801], а «мотивированный» трактуется как совокупность мотивов и доводов в пользу чего-либо [17, с. 321]. Таким образом, под мотивированным ходатайством следует понимать обоснованную просьбу, в которой изложены доводы и мотивы, необходимые для ее разрешения.
Основным процессуальным документом при продлении срока рассмотрения сообщений до 30 суток также является «ходатайство, в котором указываются конкретные обстоятельства, послужившие основанием для продления срока». Иными словами, в нем также должны быть указаны мотивы и приведены доводы принятия такого решения.
Таким образом, два терминологических понятия имеют одинаковое смысловое значение и фактически определяют одно и то же действие, которое необходимо выполнить должностному лицу - указать в процессуальном документе основания для продления срока.
Использование неудачного терминологического определения привело к правовой неэффективности нормы, сделало ее процессуально уязвимой, что дало возможность должностным лицам пренебрегать требованиями закона. Практика показывает, что при продлении срока проверки они формально подходят к составлению «мотивированного ходатайства». В качестве аргументов, как правило, используют общие фразы, стандартные формулировки, такие как «в целях установления преступника», «для истребования документов», «в целях опроса лиц», «для сбора улик» [19, с. 20]. Информационная составляющая такого «ходатайства» не содержит ответа на вопросы «что сделано?» и «что еще предстоит сделать?». В условиях отсутствия прозрачности проверочной деятельности лица, продлевающие сроки проверки не могут объективно оценить ее результаты, убедиться в том, что продление действительно необходимо, а не является сокрытием факта волокиты и недобросовестного отношения, определить, какой еще объем проверочной деятельности необходимо осуществить, какие процессуальные и следственные действия выполнить и в какой срок.
Исходя из вышеизложенного, полагаем, что в настоящее время такой документ, как «мотивированное ходатайство» утратил свое процессуальное значение, поскольку он не способствует соблюдению законности и не отвечает современным законодательным требованиям и потребностям правоприменительной практики. На наш взгляд, принятие решения о продлении срока рассмотрения сообщений о преступлениях целесообразно документально оформлять постановлением. Эта процессуальная форма является элементом гарантии обеспечения законности и соблюдения порядка при рассмотрении сообщений о преступлениях и активно используется в досудебном производстве. Так, следователи Следственного комитета Российской Федерации согласно с п. 38. Инструкции об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации (далее Инструкция СК России), оформляют ходатайство о продлении срока проверки в соответствии с п. 25 ст. 5 УПК РФ постановлением [21]. Подобное суждение имеется и у А. Петрова, который приравнивает продление срока проверки к продлению сроков предварительного следствия и предлагает выносить мотивированное постановление [19, с. 20].
В связи с изложенным представляется необходимым в ч. 3 ст. 144 УПК РФ слово «по ходатайству» заменить на слово «по постановлению» и изложить в следующей редакции: «Руководитель следственного органа, начальник органа дознания вправе по постановлению соответственно следователя, дознавателя продлить до 10 суток срок, установленный частью первой настоящей статьи. При необходимости производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов руководитель следственного органа по постановлению следователя, а прокурор -по постановлению дознавателя вправе продлить этот срок до 30 суток.
Библиографический список
1. Аксенов В.В. Проверка сообщения о преступлении как форма уголовно-процессуального доказывания: дис... канд. юрид. наук. - М., 2004.
2. Александров А.С., Лапатников М.В. Старые проблемы доказательственного права в новой уголовно-процессуальной упаковке «сокращенного дознания» // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. -2013. - № 22.
3. АлпееваМ.А. К вопросу о порядке рассмотрения сообщения о преступлениях по делам экстремистской направленности таможенными органами // Российский следователь. - 2011. - № 3.
4. Амельков Н.С. Оказание квалифицированной юридической помощи заявителю в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы российского права. - 2014. - № 3.
5. Артемова В.В. Проблемные аспекты реализации истребования и изъятия предметов и документов на этапе возбуждения уголовного дела // Российский следователь. - 2014. - № 3.
6. Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства - шаги вперед или возврат на проверенные позиции? // Уголовное судопроизводство. - 2013. - №3.
7. Быков В.М. Новый закон о порядке рассмотрения следователем и дознавателем сообщения о преступлении // Российская юстиция. - 2013. - № 5.
8. Воскобойник И.О., Гайдышева М.Г. Проблемы формирования доказательственной базы при проверке сообщений о преступлениях // Адвокатская практика. - 2013. - № 5.
9. Григорьев А.И. Допустимость объяснений в качестве доказательств по уголовному делу // Российский юридический журнал. - 2013. - № 5.
10. Гуляев А.П. Процессуальные сроки в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. - М.: Юридическая литература, 1976. - 144 с.
11. Жадан В.Н. О развитии и значении проверки сообщения о преступлении в досудебном производстве // Молодой ученый. - 2013. - № 6.
12. Жамкова О.Е. Процедура получения объяснений при проверке сообщений о преступлении нуждается в регулировании // Российский следователь. - 2013. - № 2.
13. Зажицкий В.И. Дополнения к ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ: плюсы и минусы // Российская юстиция. - 2013. - № 11.
14. Каретников А.С., Коретников С.А. Следственные действия как способы проверки сообщения о преступлении // Законность. - 2014. - № 7.
15. Крутиков А.П. Нужна ли стадия возбуждения уголовного дела в современном уголовном процессе России? // Российская юстиция. - 2011. -№ 6.
16. Овсянников И.В. Рассмотрение сообщений о преступлениях. Процессуальные и криминалистические проблемы: научно-практическое и учебное пособие. - М.: Юрлитинформ. - 2010.
17. Ожегов С.И. Словарь русского языка - М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1952. - 553 с.
18. Панокин А.М. Порядок рассмотрения сообщения о преступлении в уголовном процессе // Актуальные проблемы российского права. - 2013. -№ 11.
19. Петров А.В. Пределы проверки сообщения о преступлении и процессуальные способы ее осуществления // Законность. - 2012. - № 5.
20. Петрухин И.Л. Возбуждение уголовного дела по действующему УПК РФ // Государство и право. - 2005. - №1.
21. Приказ СК России от 11.10.2012 №72 «Об организации приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации»: // СПС «Консультант Плюс» - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_143040/ (дата обращения 04.01.2014).
22. Рыжаков А.П. Новые средства проверки сообщения о преступлении // СПС «Консультант Плюс». - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?base=CЛ&n=70668&req=doc (дата обращения 04.01.2014).
23. Терехин В.В. Новеллы стадии возбуждения уголовного дела и допустимость материалов проверки как доказательств по УПК РФ. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://corp-lguvd. lg.ua/d130502.html (дата обращения 04.01.2014).
24. Халиков А.Н. Собирание доказательств в ходе проверки сообщения о преступлении // Законность. - 2013. - № 12.
25. Цховребова И.А. Новые процессуальные средства проверки сообщений о преступлении: что изменилось? // Российский следователь. - 2013. -№ 21.
