CC BY
97
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
А.Н. Калюжный*, В.Н. Чаплыгина**
ПРОВЕРКА СООБЩЕНИЙ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ: ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ
Аннотация. В статье анализируются проблемы правоприменительной деятельности и законодательная конструкция норм, регулирующих особенности рассмотрения и разрешения сообщений о преступлениях, которые подверглись трансформации Федеральным законом от 04.03.2013 № 23-ФЗ «О внесении изменений в ст. 62 и 303 Уголовного кодекса РФ и Уголовно-процессуальный кодекс РФ»; подчеркивается законодательное расширение перечня процессуальных действий, проведение которых стало возможным на стадии возбуждения уголовного дела; обращается внимание на смену приоритетов уголовно-процессуальной политики — расширение количества следственных действий, допустимых при рассмотрении сообщений о преступлениях и переход от принципа исключительности их производства на данной стадии к системе следственных действий, проводимых по общему правилу; проводится исследование затруднений, возникающих у лиц, разрешающих сообщения о преступлениях при производстве следственных и процессуальных действий, возможных на рассматриваемой стадии; отмечается поспешность проведенных нововведений, повлекшая ослабление процессуальных гарантий участников уголовного судопроизводства, неопределенность их процессуального статуса на данной стадии, что создает предпосылки процессуальных нарушений; указывается на неопределенность процессуальной формы некоторых как процессуальных, так и следственных действий, проводимых при рассмотрении сообщений о преступлениях, возможное несоответствие их результатов требованиям, предъявляемым к доказательствам, и предлагаются видимые пути разрешения данных проблем.
Ключевые слова: следственные действия, процессуальные действия, реформирование, возбуждение уголовного дела, процессуальные гарантии, стадия, предварительная проверка, сообщение о преступлении, процессуальный статус, правоприменение.
Являясь неотъемлемым атрибутом любого государства, уголовно-процессуальное законодательство не может не отражать происходящие в нем перемены, направленные на оптимизацию и совершенствование новых моделей взаимоотношений личности и власти, изменение уровня эффективности защиты интересов участников уголовного судопроизводства
и преображение качества реализации процессуальных функций.
Современная уголовно-процессуальная доктрина позволяет по-новому взглянуть на многие научные положения, переосмыслить их с учетом изменений приоритетов уголовно-процессуальной политики, выработать оптимальные пути повышения качества и результативности процессуальной деятельности.
© Калюжный А.Н., 2015
* Калюжный Александр Николаевич — кандидат юридических наук, сотрудник Академии ФСО России. [[email protected]]
302006, Россия, г. Орел, ул. Приборостроительная, д. 35. © Чаплыгина В.Н., 2015
** Чаплыгина Виктория Николаевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры криминалистики и
предварительного расследования в органах внутренних дел Орловского юридического института МВД России
им. В.В. Лукьянова.
302006, Россия, г. Орел, ул. Игнатова, д. 2.
Более года назад Федеральным законом от 04.03.2013 № 23-ФЗ «О внесении изменений в ст. 62 и 303 Уголовного кодекса РФ и Уголовно-процессуальный кодекс РФ»1 были существенным образом реформированы некоторые уголовно-процессуальные институты, расширены права участников уголовного судопроизводства как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Трансформации был подвергнут и институт предварительной проверки сообщений о преступлениях, что, в свою очередь, требует анализа произведенных новелл с учетом реалий сегодняшнего дня и возможностей судебно-следственной практики.
Исследование положений ряда измененных норм указывает на поспешность законодателя в формулировании их содержания и некорректность изложения некоторых из них, что не способствует единообразному пониманию их сущности, вызывает противоречивость толкования данных положений и приводит к затруднениям в их реализации правоприменителями.
Проведенными преобразованиями был расширен перечень следственных и процессуальных действий, производство которых допустимо на этапе предварительной проверки сообщений о преступлениях, и добавлена к ранее имевшимся действиям возможность получения объяснений, образцов для сравнительного исследования и изъятия предметов и документов в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством.
Упоминаемое ранее лишь в перечне прав участников судопроизводства получение объяснений выступило «новым» процессуальным действием для лиц, производящих предварительную проверку сообщений о преступлениях, и «новизна» его заключается в закреплении прямой возможности его реализации в нормах уголовно-процессуального законодательства. До внесенных изменений такая возможность была предусмотрена в ходе производства следственных действий (ч. 2 ст. 18, п. 2 ч. 2 ст. 46, п. 5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ и др.), оперативно-розыскных мероприятий (п. 1 ст. 6 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»2), действий, проводимых в рамках административного законодательства (ч. 2 ст. 24.2, ч. 1 ст. 25.1, ч. 2 ст. 26.2 КоАП РФ и др.).
В то же время положения уголовно-процессуальной доктрины, предоставив возможность получения объяснений лицам, осуществляю-
1 Федеральный закон от 04.03.2013 № 23-Ф3 «О внесении изменений в ст. 62 и 303 Уголовного кодекса РФ и Уголовно-процессуальный кодекс РФ» // Собрание законодательства РФ. 2013. № 9. Ст. 875.
2 Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об опе-
ративно-розыскной деятельности» (в ред. от 21.12.2013
№ 369-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. 1995. № 33. Ст. 3349; 2013. № 51. Ст. 6689.
щим предварительную проверку сообщений о преступлениях, так и не закрепили процессуальный порядок производства данного действия, хотя обязали лиц, их осуществляющих, разъяснять права и обязанности участникам уголовного судопроизводства (ч. 11 ст. 144 УПК РФ). Правомерно возникает вопрос о статусе этих лиц, ведь до момента возбуждения уголовного дела статус участников предварительной проверки сообщений о преступлениях не определен. Нетрудно предположить, что процессуальные положения будущего подозреваемого, будущего потерпевшего или свидетеля будут различны. В настоящее время возможность наименования этих участников и содержание их процессуальных статусов законодатель оставил незакрепленным, предоставив лицам, осуществляющим предварительную проверку, руководствоваться общими принципами уголовного судопроизводства и своим внутренним убеждением.
Более того, нерегламентированность нормами уголовно-процессуального законодательства формы выражения полученных объяснений, несмотря на содержание ч. 12 ст. 144 УПК РФ, закрепляющей возможность их использования в качестве доказательств, при условии соблюдения требований ст. 75 и 89 УПК РФ создает неопределенность у правоприменителей. А.С. Александров и М.В. Лапатников данные изменения уголовно-процессуального законодательства называют революционными и указывают на стирание граней между процессуальной и непроцессуальной деятельностью3.
Полагаем необходимым при получении и составлении объяснений руководствоваться положениями, регламентирующими порядок производства допроса, за исключением правила о предупреждении опрашиваемого об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или дачу заведомо ложных показаний по ст. 307, 308 УК РФ. О схожести природы данного процессуального действия с допросом свидетельствует и закрепление законодателем права не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и других близких родственников, круг которых определен законом, а также права пользоваться услугами адвоката (ч. 11 ст. 144 УПК РФ.)
Еще одним из разрешенных процессуальных действий, производство которого допустимо на стадии возбуждения уголовного дела, стало получение образцов для сравнительного исследования, предусмотренное ст. 202 УПК РФ. Сбор образцов для сравнительного исследования может рассматриваться и как оперативно-розыскное
3 См.: Александров А.С., Лапатников М.В. Старые проблемы доказательственного права в новой уголовно-процессуальной упаковке «сокращенного дознания» // Юридическая наука и практика. Вестник нижегородской академии МВД России. 2013. № 22. С. 23-28.
№ 7 (Том СТС) ИЮЛЬ 2015
мероприятие, порядок производства которого закреплен в ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности в РФ» и применяемое в практической деятельности оперативных подразделений правоохранительных органов.
Позиция Конституционного Суда РФ, который в своих определениях указал, что сбор образцов для сравнительного исследования как оперативно-розыскное мероприятие не означает лишения лица, в отношении которого оно проводится, государственной защиты его прав и свобод и права на квалифицированную юридическую помощь4, допускает возможность проведения оперативно-розыскного мероприятия до возбуждения уголовного дела в рамках предварительных проверок.
Внесенными изменениями была расширена сфера использования изымаемых образцов, которые могут быть получены не только для производства судебной экспертизы, но и для иных исследований, проводимых как на стадии предварительного расследования, так и на стадии возбуждения уголовного дела. Считаем вполне оправданным решение законодателя о разрешении получения образцов для сравнительного исследования как процессуального действия на стадии возбуждения уголовного дела. Проанализированная нами следственная практика производства получения образцов для сравнительного исследования в ходе разрешения сообщений о преступлениях указывает на наличие четкой процессуальной основы, предусмотренной в ч. 1 ст. 144 и ч. 1 ст. 202 УПК РФ.
Кроме процессуальных, трансформации подверглись и следственные действия, производство которых возможно до возбуждения уголовного дела, и к трем ранее допустимым в качестве исключения: осмотру места происшествия, осмотру трупа и освидетельствованию, добавлены еще три: осмотр предметов, осмотр документов и судебная экспертиза, анализ положений которых позволяет утверждать о перерождении исключительности в общность, образованную системой следственных действий, допустимых в ходе предварительной проверки сообщений о преступлениях. Данные нововведения позволяют утверждать о смене приоритетов уголовно-процессуальной политики и переходе от принципа исключительности следственных действий, проводимых до возбуждения уголов-
4 См., например: Определение Конституционного Суда РФ от 09.06.2005 № 327-О «По жалобе гражданина Чукова Анзаура Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями п. 1 и 3 части первой ст. 6 и подп. 1 п. 2 части первой ст. 7 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"»; Определение Конституционного Суда РФ от 19.04.2007 № 342-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Жерноклеева Павла Ивановича на нарушение его конституционных прав п. 3 части первой ст. 6 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"» // СПС «КонсультантПлюс».
ного дела, к формированию системы следственных действий, проводимых на данной стадии по общему правилу.
Однако поспешность законодателя в осуществлении новаций стадии возбуждения уголовного дела привела к некорректному изложению ряда положений, исключающему их единообразное толкование. Так, например, положение ч. 1 ст. 144 УПК РФ, закрепляющее возможность лиц, осуществляющих проверку сообщений о преступлениях, изымать образцы, предметы и документы в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством, в процессе ее широкого толкования позволяет в круг следственных действий, в рамках которых возможно изъятие образцов, веществ и предметов, допустимых до возбуждения уголовного дела, включить кроме освидетельствования и осмотра места происшествия, предметов и документов такие следственные действия, как выемка и обыск.
В то же время анализ специальных норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих порядок и особенности производства конкретных следственных действий (ст. 182, 183, 184 УПК РФ), позволяет утверждать, что производство обыска, выемки и личного обыска возможно только после возбуждения уголовного дела. Об этом же свидетельствует проанализированная нами судебно-следствен-ная практика, в ходе которой правоприменители руководствуются положениями специальных норм по отношению к содержанию общей нормы, изложенной в ч. 1 ст. 144 УПК РФ.
Вместе с тем осмотры предметов и документов являются одними из основных источников получения доказательственной информации и, по общему правилу, проводятся в рамках тех следственных действиях, в ходе которых они изымаются5. Необходимость проведения осмотров предметов и документов как отдельных следственных действий до возбуждения уголовного дела спорная, но учитывая обязанность лиц, изымающих предметы и документы, описывать их индивидуальные особенности в проколах, которыми они изымаются, вполне объяснимая. Анализ осмотров предметов и документов лицами, осуществляющими проверку сообщений о преступлениях, показал их достаточно активное использование как следственных действий, а допустимость в ходе их применения изъятия следов, веществ, предметов не вызывает сомнений.
Практика их применения не вступает в противоречие с положениями ч. 2 ст. 176 УПК РФ, являющейся специальной по отношению к ч. 1
5 Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.03.2006 № 14-О06-6 // СПС «КонсультантПлюс».
ст. 144 УПК РФ и прямо указывающей как на возможность производства данных следственных действий до возбуждения уголовного дела, так и на возможность изъятия при их производстве следов, веществ и предметов. В то же время отсутствие указания на исключительность их производства на рассматриваемой стадии еще раз подчеркивает формирование системы следственных действий, допустимых до возбуждения уголовного дела.
Еще одним из следственных действий, производство которого возможно до возбуждения уголовного дела, является судебная экспертиза, вопрос о целесообразности производства которой на данной стадии долгое время оставался дискуссионным. Более того, современная история развития уголовно-процессуальной доктрины подчеркивает, что, будучи 5 лет закрепленной в УПК РФ, возможность назначения судебной экспертизы (с 2002 г. по 2007 г.) в ходе предварительной проверки сообщений о преступлениях6, так и не была практически реализована. Ни судебная, ни следственная практика на стадии возбуждения уголовного дела не проводили экспертиз, несмотря на то, что в ч. 4 ст. 146 УПК РФ действующего в тот период законодательства имелись нормативные основания для их производства.
Наиболее остро потребность в производстве судебных экспертиз в рамках предварительной проверки возникает при решении вопроса о возбуждении уголовного дела по делам о дорожно-транспортных происшествиях, причинении вреда здоровью, экономическим преступлениям и др. Но максимальную актуальность производство судебных экспертиз на данной стадии имеет по делам о незаконном обороте наркотических средств, психотропных веществ, оружия, боеприпасов и др., когда в ходе их исследования применяются разрушающие методы, влекущие видоизменение объектов, уменьшение количества исследуемого вещества, а зачастую и невозможность последующего производства экспертиз (отстрел патрона, подрыв боеприпаса и т.д.).
Анализ действующего уголовно-процессуального законодательства показывает, что законодатель, стараясь исправить прошлые ошибки и создать действующий институт, закрепил не только возможность назначения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела в ч. 1 ст. 144 УПК РФ, но и продублировал данное положение в специальной норме — ч. 4 ст. 195 УПК РФ. Данные положения позволили
6 См., например: Федеральный закон от 29.05.2002 № 58-ФЗ «О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс РФ» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 22. Ст. 2027; Федеральный закон от 05.06.2007 № 87-ФЗ «О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс РФ» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 24. Ст. 2830.
лицам, осуществляющим предварительную проверку сообщений о преступлениях, выносить постановления о назначении соответствующей судебной экспертизы и назначать ее проведение.
Несмотря на позитивные тенденции в этом направлении, институт назначения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела далек от совершенства: из-за неопределенности и в процессуальном статусе лиц, чьи интересы затрагивает производство судебной экспертизы на данной стадии, и в вопросах заявления ходатайств о выборе экспертного учреждения, и в возможности отвода эксперта, и в вопросах присутствия при ее проведении и в других правах, предусмотренных ст. 198 УПК РФ. Не ясна и возможность помещения лица, в отношении которого проводится экспертиза, в медицинскую или психиатрическую организацию, реализация которой допустима лишь по решению суда и только по возбужденному уголовному делу. Невзирая на положения ч. 1 ст. 144 УПК РФ, допускающие возможность производства стационарных судебно-медицинских и судебно-психиатрических экспертиз до возбуждения уголовного дела, считаем их проведение невозможным и недопустимым, исходя из специфики целей предварительной проверки сообщений о преступлениях, отсутствия необходимых данных о личности, неопределенности процессуального статуса подэкспертного, временных рамок данной стадии и др. Нелогично и положение законодателя об обязательности производства повторной или дополнительной экспертизы при получении соответствующего ходатайства после возбуждения уголовного дела (ч. 12 ст. 144 УПК РФ), что ставит под сомнение доказательственное значение проведенной экспертизы и противоречит нормам этой же части статьи, указывающим на возможность использования полученных сведений в качестве доказательств.
Как мы уже указывали ранее, имеется существенная неопределенность в процессуальном статусе лиц, интересы которых затрагивает производство судебной экспертизы, в возможности реализации их прав, обязанностей и процессуальных гарантий.
Кроме того, естественное снижение показателей судебно-экспертных подразделений, основанное на вынужденном отказе от вынесения справок об исследовании предметов, веществ и документов, служивших первоначальной основной назначения экспертиз, негативно сказалось на показателях их деятельности. Данное обстоятельство вынуждает использовать возможности вновь введенного института не в полной мере, основываясь на практике взаимодействия экспертных и иных подразделений, участвующих
№ 7 (Том СТС) ИЮЛЬ 2015
в ходе разрешения поступившего сообщения о преступлении.
Также необходимо отметить, что исследования предметов и документов на стадии возбуждения уголовного дела в отличие от экспертиз имеют преимущества в оперативности их проведения и преследования лишь одной цели: получения данных, указывающих на признаки преступления. Недостатками исследований предметов и документов являются: обязанность последующего назначения экспертиз, отсутствие информативности исследования, так как специалистами не описывается его методика, и невозможность проверки полученных результатов в силу разрушения объекта исследования. А закрепляемая законодателем возможность получать заключение судебной экспертизы в разумный срок (ч. 1 ст. 144 УПК РФ), по справедливому утверждению А.Р. Белкина, выглядит ничем не подкрепленной декларацией7, объективно не учитывающей технологические особенности производства экспертиз.
Исходя из вышеизложенного, нам представляется, что проведение судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела явилось позитивным и долгожданным решением законодателя, которое необходимо при применении разрушающих и других методов исследований, влекущих видоизменение объектов, уменьшение их количества и не позволяющих в дальнейщем проведение последующих экспертиз. В силу ограниченности предварительной проверки материалов временными рамками, а также при наличии возможности уничтожения доказательств преступниками, оказании им консультативной помощи, искажающей объективность расследования, возможности осуществления ими противодействия расследованию, целесообразно прибегать к использованию исследований предметов и до-
Библиография:
кументов, возбуждать уголовное дело и использовать весь арсенал оперативных, следственных и процессуальных действий.
Таким образом, рассмотрев новеллы реформирования института предварительной проверки сообщений о преступлениях, мы пришли к следующим выводам:
а) расширение перечня процессуальных и следственных действий, производство которых стало возможным до возбуждения уголовного дела, было направлено на оптимизацию средств проверки сообщений о преступлениях и предполагало повышение эффективности судебно-следственной практики;
б) увеличив количество следственных действий, проводимых на стадии возбуждения уголовного дела, законодатель «сломал» имевшийся стереотип исключительной возможности их производства, сформировав систему следственных действий, проводимых на данной стадии по общему правилу;
в) проведя преобразования средств проверки сообщений о преступлениях, законодатель не определил процессуальный порядок производства некоторых из них (получение объяснений, помещение в медицинскую или психиатрическую организацию для производства экспертизы), не закрепил их процессуальную форму, нечетко и двусмысленно сформулировал содержание нормативных положений о некоторых из них, что негативно сказывается на правоприменительной практике;
г) поспешность проведенных нововведений свидетельствует об ослаблении процессуальных гарантий участников уголовного судопроизводства, неопределенности их процессуального статуса на стадии возбуждения уголовного дела и создании законодателем предпосылок для возможных нарушений прав личности.
1. Александров А.С., Лапатников М.В. Старые проблемы доказательственного права в новой уголовно-процессуальной упаковке «сокращенного дознания» // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. — 2013. — № 22. — С. 23-28.
2. Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства — шаг вперед или возврат на прошлые позиции? // Уголовное судопроизводство. — 2013. — № 3. — С. 4-13.
3. Васильев О.В. Новый этап реформы досудебных стадий уголовного процесса. Критический анализ новелл 2013 г. // Закон. — 2013. — № 8. — С. 4-13.
4. Гончар В.В., Мешков М.В. Новые нормы института возбуждения уголовного дела // Законность. — 2012. — № 3. — С. 45-48.
5. Шишков С. Возможно ли производство судебно-психиатрической экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела? // Законность. — 2013. — № 10. — С. 37-42.
Материал поступил в редакцию 14 июля 2014 г.
7 См.: Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства — шаг вперед или возврат на прошлые позиции? // Уголовное судопроизводство. 2013. № 3. С. 4-13.
EXAMINATION OF INFORMATION ON COMMITTED CRIMES: WAYS FOR IMPROVEMENT
Kalyuzhnyi, Aleksandr Nikolaevich — PhD in Law, officer of the Academy of the Federal Protective Service of Russia.
302006, Russia, Orel, ul. Priborostroitelnaya, 35.
Chaplygina, Viktoria Nikolaevna — PhD in Law, Associate Professor of the Department of Forensic Studies and Preliminary Investigation in the MIA of the Orel Law Institute of the MIAo of Russia named after V.V. Lukyanov. [[email protected]] 302006, Russia, Orel, ul. Ignatova, 2.
Review. The article provides analysis of the problems of law-enforcement activities and legislative construction of norms regulating specificities of evaluation and resolutions on information on committed crimes, which were transformed by the Federal Law of March 4, 2013, № 23-FZ "On amendments into Art. 62 and 303 of the Criminal Code of the Russian Federation and Criminal Procedural Code of the Russian Federation". The authors point out legislative widening of the scope of the procedural acts, which are possible at the stage of initiation of the criminal case. Attention is paid to the change in the priorities of the criminal procedural policy: greater quantity of investigative activities acceptable at the stage of examination of information on crimes committed, as well as the transition from having these actions taken exclusively at this stage to the system of investigative activities undertaken according to the general rules. The authors study the difficulties arising for the officers examining the information on crimes committed in their investigative and procedural activities, which are possible at this stage. The author also notes the hasty character of the novelties, which have lead to weakening of the procedural guarantees for the parties to the criminal judicial proceedings, lack of clarity on their procedural status at this stage, forming prerequisites for the procedural violations. The author also points out lack of clarity in the procedural form of some procedural and investigative activities, which are held at the stage of examining the information on crimes committed, possible inconsistencies between these activities, their results and the requirements to evidence. The authors also offer possible solutions for these situations.
Keywords: investigative activities, procedural activities, reform, initiating a criminal case, procedural guarantees, stage, preliminary examination, information of a crime, procedural status, application of law.
Bibliography:
1. Aleksandrov, A.S., Lapatnikov, M.V. Old problems of the evidence law in the new criminal procedural packaging of the "limited inquiry" // Juridicheskaja nauka i praktika. Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. — 2013. — № 22. — P. 23-28.
2. Belkin, A.R. Novelties in the criminal procedural legislation — a step ahead or return back? // Ugolovnoe sudo-proizvodstvo. — 2013. — № 3. — P. 4-13.
3. Vasiliev, O.V. New stage of the reform of the pre-trial stage of criminal process. Critical analysis of the novelties of 2013 // Zakon. — 2013. — № 8. — P. 4-13.
4. Gonchar, V.V., Meshkov, M.V. New norms in the institution of initiation of a criminal case // Zakonnost'. — 2012. — № 3. — P. 45-48.
5. Shishkov, S. Is it possible to have judicial psychiatric expertise at the stage of initiation of a criminal case? // Zakonnost. — 2013. — № 10. — P. 37-42.
№ 7 (TOM CIV) 2015
