CC BY
42
YAK 316.44 ББК 60.524.45
Т.е. СОЛОВЬЕВА
T.S. SOLOVIOVA
ПРОУЕССЫ СОиИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ И МОАЕРНИЗАУИЯ ТЕРРИТОРИЙ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
SOCIAL MOBILITY PROCESSES AND MODERNIZATION OF TERRITORIES: REGIONAL ASPECT
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ №15-02-00482 «Социокультурные детерминанты модернизационного развития России: методы измерения и анализ причинных зависимостей»
Статья посвящена анализу общих показателей социальной мобильности, позволяющих определить основные тенденции данного процесса на материалах опроса населения регионов Северо-Западного федерального округа, проведенного ИСЭРТ РАН в 2013 году. Рассмотрена связь между процессом социальной мобильности и модернизацией территорий.
The paper analyzes the overall performance of social mobility, allowing to identify the main trends of this process based on survey data of the population of the North-West Federal District of Russian Federation, conducted by ISEDT RAS in 2013. The relationship between social mobility process and modernization of territories is investigated.
Ключевые слова: социальная мобильность, модернизация, показатели социальной мобильности, уровень модернизированности территории.
Key words: social mobility, modernization, indicators of social mobility, the level of territory modernizing.
Изучение процессов модернизации экономики и общества в современной науке является активно обсуждаемой темой, тем не менее в основном делается акцент на осуществление институциональной модернизации, в отличие от модернизации пространства. Н.В. Зубаревич в числе важнейших векторов модернизации пространства выделяет рост мобильности населения, подчеркивая, что он понимается как основной и экспертами, и властями [4, с. 155], что в свою очередь ставит вопрос об актуальности данного направления исследований [7].
Одним из важных источников информации для изучения социальной мобильности являются социологические исследования регионального уровня. В 2013 г. ИСЭРТ РАН был проведен опрос1 населения регионов СевероЗападного федерального округа, на данных которого будут основаны дальнейшие выводы.
В настоящем исследовании мы будем придерживаться определения социальной мобильности, данного П. Сорокиным, который под ней понимал «любой переход индивида или социального объекта (ценности), то есть всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую» [9, с. 647].
1 Выборочная совокупность - более 5000 человек в десяти регионах Северо-Западного федерального округа (Архангельская, Вологодская, Калининградская, Ленинградская, Мурманская, Новгородская, Псковская области, Республики Карелия и Коми, г. Санкт-Петербург). Объем выборки по каждому региону составляет не менее 400 респондентов, что позволяет с высокой степенью достоверности (ошибка выборки не более 5 % при доверительном интервале 95 %) судить о ситуации в отдельно взятом регионе и осуществлять межрегиональные сопоставления.
В настоящее время проблема социальной мобильности очень актуальна, так как повсеместно можно наблюдать процессы перехода из одного социального слоя в другой. Изучение данного вопроса, а также процесса формирования социальной структуры общества является важным не только для науки, но и для государства. Представление детальной реальной картины социальных перемещений, осознание их причин и основных направлений позволило бы контролировать эти процессы, воздействуя на них в интересах улучшения жизни людей, сохранения необходимой социальной динамики и стабильности общества. В связи с этим встает вопрос об измерении данного явления.
В данном исследовании расчет общего коэффициента мобильности и вытекающих из него показателей производился на основе ответов на вопрос: «Отметьте изменения, произошедшие с Вашим социальным положением в обществе» (социальный статус стал выше, стал ниже, остался прежним за период 5 и 10 лет). Для измерения социальной мобильности на базе ответов на данный вопрос возможно применение системы следующих показателей, так как она позволяет составить наиболее развернутую характеристику этого социального процесса (табл. 1).
Таблица 1
Основные показатели измерения социальной мобильности, используемые в исследовании*
Показатель Формула расчета
Общий коэффициент мобильности 0о =-^х100% N , 1 уо где па - число лиц, совершивших переходы, Ы0 - общая численность совокупности
Показатель восходящей мобильности 1Уо где Л^ - число лиц, совершающих переходы с повышением социального статуса, Ыа - общая численность совокупности
Показатель нисходящей мобильности N0 , где Ыц - число лиц, совершающих переходы с понижением социального статуса, Ы0 - общая численность совокупности
Показатель структурной (вертикальной) мобильности Су=Ур-уп_ где Ур - показатель восходящей мобильности, Уп - показатель нисходящей мобильности
Коэффициент обменной мобильности Ро= Су где - общий коэффициент мобильности, Су - показатель структурной (вертикальной) мобильности
Коэффициент соотношения между восходящей и нисходящей мобильностью Уц , где V - показатель восходящей мобильности, Уп - показатель нисходящей мобильности
* Источник: Буланова, М.А. Социальная мобильность работающей молодежи региона: социологический анализ // Власть и управление на Востоке России. 2011. № 3. С. 205-212.
В рамках данной статьи остановимся исключительно на общих показателях социальной мобильности, однако в исследовании были рассмотрены и другие виды горизонтальной и вертикальной социальной мобильности. Степень мобильности считается одним из главных показателей открытости социальной системы и ее демократического характера. В трансформирующихся странах показатель мобильности, как восходящей, так и нисходящей, может быть выше, что характерно для России в целом и для Северо-Западного федерального округа в частности (рис. 1).
Однако в разрезе территорий Северо-Западного федерального округа (СЗФО) наблюдаются некоторые различия. Условно регионы можно разделить на три группы:
1. Регионы с более высоким уровнем социальной мобильности (более 40 %: республики Коми и Карелия, Ленинградская и Калининградская области и г. Санкт-Петербург). В основном это приграничные территории с более высокими возможностями для улучшения социального положения. К тому же дополнительным фактором является территориальная близость г. Санкт-Петербурга как центра деловой и финансовой активности Северо-Запада, т. н. агломерационный эффект.
2. Регионы со средним уровнем социальной мобильности (в пределах среднего по СЗФО - 37-39 %): Мурманская, Архангельская области. Для данных территорий в основном характерна социальная восходящая мобильность трудоспособного населения, приезжающего на постоянную или временную работу.
3. Регионы с более низким уровнем социальной мобильности (менее 37 %): Псковская, Вологодская и Новгородская области. В этих регионах наиболее ярко проявилось влияние кризиса 2008 г. В Псковской области было зафиксировано одно из самых крупных падений объемов производства, так же, как и в Вологодской области, как регионе металлургической специализации. С трудом выходит из кризисной ямы и Новгородская область, произво-
Рис. 1. Общий коэффициент социальной мобильности жителей Северо-Западного федерального округа, %, 2013 г.
дящая минеральные удобрения на экспорт [4, с. 34]. При кризисных явлениях мобильность населения снижается: население, скорее, боится перемен, чем стремится их использовать для повышения уровня жизни.
Исследование позволило выявить основные особенности социальной мобильности населения:
- наиболее мобильными социальными группами являются молодежь, население среднего возраста и городские жители;
- потоки восходящей мобильности перекрывают потоки нисходящей;
- с увеличением возраста происходит снижение восходящей мобильности при одновременном увеличении нисходящей [11].
Взаимосвязь социальной мобильности и уровня модернизирован-ности территории. В ходе исследования эволюции социально-классовой структуры общества С.Ю. Солодовников пришел к выводу, что технологические нововведения предопределяют «изменение социальных групп и отношений между ними не непосредственно, а преломившись через определенные социально-экономические отношения» [8, с. 480]. При первом-четвертом технологических укладах процессы индустриализации повлекли за собой и изменения в социальной структуре общества: если в начале XX в. преобладали рабочие, имевшие низкую квалификацию, то затем, вследствие автоматизации производства, экономикой стали востребованы высококвалифицированные рабочие. С расширением сферы обслуживания и управления требовалось все больше служащих, менеджеров.
Как считает С.Ю. Глазьев, новый, шестой, технологический уклад (ТУ) открывает для России возможности технологического рывка и опережающего роста на гребне новой длинной волны экономического роста [3]. При этом основополагающими факторами служат своевременное создание заделов для формирования ядра шестого ТУ и опережающая модернизация его стержневых отраслей: электронной промышленности, программного обеспечения, информационных технологий, нанотехнологий, генной инженерии. Для данных сфер потребуются высококвалифицированные специалисты, владеющие инновационными навыками в общественной жизни, поскольку «навыки критического мышления и оперативного принятия конкретных решений по разработке и внедрению новых и высоких технологий в реальный сектор экономики - необходимое условие формирования специалиста нового типа, сочетающего в себе высокий уровень образования, профессиональной компетенции, деловых и духовно-нравственных качеств» [10, с. 193]. Таким образом, при становлении нового высокотехнологичного уклада ожидаются модификация социального облика общественных групп, а также трансформация трудовых отношений и профессиональной структуры [5, с. 86].
В настоящем исследовании мы предприняли попытку определить взаимосвязь между показателями социальной мобильности и уровнем модер-низированности1 территорий, при сравнении которых на материалах опроса населения регионов СЗФО наблюдается следующая зависимость: чем выше уровень модернизированности, тем выше уровень мобильности населения (рис. 2).
Субъекты СЗФО (Псковская, Вологодская и Новгородская области), проходящие фазу зрелости первичной модернизации, находящиеся на уровне модернизированности ниже срединного, имеют уровень мобильности ниже, чем в других регионах.
Регионы, имеющие средний уровень модернизации, соответственно имеют более высокие показатели социальной мобильности (Мурманская, Архангельская, Ленинградская области, республики Карелия и Коми).
1 Рассчитан сотрудниками ИСЭРТ РАН с использованием Информационно-аналитической системы мониторинга параметров модернизации регионов России (ИС «Модернизация», патент № 2012661285, 2012 г.), в соответствии с методологическими разработками ЦИСИ Института философии РАН.
Индекс интегрированной модернизации Архангельская обл.
(59; 37,
Мурманская обл. (64; 37,7)
20
Калининградская обл.
(58; 39,5)
Ленинградская обл. (57; 44,9)
40 60
Общий коэффициент социальной мобильности
Рис. 2. Зависимость уровня социальной мобильности от уровня модернизированности территории, 2013 г.
Судя по результатам исследования ИСЭРТ РАН, 100 %-ного уровня реализации первичной модернизации достиг только г. Санкт-Петербург. Подобное отличие обеспечивается за счет высокого индекса инновации в знаниях, который от 3 до 12 раз превышает показатели в других территориях. Соответственно, и уровень социальной мобильности в Санкт-Петербурге и близлежащих регионах выше, чем в других субъектах СЗФО.
В регионах с высокой степенью модернизированности возможности восходящей мобильности выше, о чем свидетельствуют более высокие значения коэффициента восходящей мобильности (рис. 3).
80
60
40
20
Мурманская обл. Среднее по (64; 28,2) СЗФО
(68.fi; 28,5)
Калининградская обл.
(58; 21,3)
Новгородская обл.
(56; 19,8) Вологодская об: (54; 21,9) Псковская об] (55; 24,8)
г. Санкт-.Петербург
(78; 38,4)
Рбсп. Карелия
(60; 33,2)
Ленинградская обл. (57; 36,2) Рбсп. Коми (60; 31,4) рхангельская обл. (59; 31,5)
20 40 60
Коэффициент восходящей мобильности
80
Рис. 3. Зависимость уровня восходящей социальной мобильности от уровня модернизированности территории, 2013 г.
Итак, можно говорить о том, что социальная мобильность выше в регионах, находящихся на более высоких стадиях модернизации, и она может служить катализатором модернизационных процессов. Если человек может запросто переехать в другой город, то конкуренция за работников перемещается с уровня города на уровень страны, что увеличивает зарплаты, дает экономике стимул для роста и страхует ее от рисков. Если в одном секторе экономики безработица резко выросла, то люди могут найти себе работу в другой отрасли.
В свою очередь, можно также полагать, что уровень модернизирован-ности территории оказывает прямое влияние на процессы социальной мобильности. В частности, создание новых рабочих мест для трудовой миграции домохозяйств, а не отдельных индивидов, что имеет место в настоящее время. Однако для данного вида мобильности не созданы условия. Как отмечает Н.В. Зубаревич, «необходимы более высокий уровень доходов населения, ликвидация института регистрации, развитые рынки жилья с низкими барьерами, широкая и гибкая система жилищного кредитования» [4, с. 155-156]. К тому же необходимо учитывать тот факт, что в России очень низкие темпы создания новых, более качественных рабочих мест, в том числе и в крупных городах.
По мнению директора Института социальной политики и социально-экономических программ Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Сергея Смирнова, высокая трудовая мобильность населения является плюсом для экономики. За исключением тех ситуаций, когда специалист, подготовленный за счет государства, уходит из бюджетной сферы в частную компанию. Однако далеко не все люди готовы поменять профессию. Эксперты замечают, что прочная «привязка» к профессии в России объясняется действующей и поныне советской моделью трудовой миграции («уверенность в завтрашнем дне»), наличием института регистрации, который затрудняет перемещение специалистов по стране, а также отсталой инфраструктурой в регионах, что не способствует переезду людей на новую работу в отдаленную местность [1].
Как отмечают эксперты, существует три уровня мобильности: ее отсутствие, низкая и высокая мобильность. Однако эти состояния невозможно оценить в плане эффективности, то есть в каком-то случае для получения полезного социально-экономического эффекта необходимо отсутствие мобильности, а в каком-то - ее высокий уровень [6, с. 54]. В настоящее время мобильность должна ориентироваться на рост уровня модернизированности территории: повышение её конкурентоспособности, уровня развития технологий производства, показателей ВВП и уровня обеспеченности населения.
Таким образом, процессы социальной стратификации (в частности, неравенства), социальной мобильности и уровень модернизированности территории взаимозависимы и взаимовлияют друг на друга. Существует объективная необходимость использования этих взаимосвязей при разработке планов социально-экономического развития регионов в качестве инструментов оценки эффективности социальной политики.
Литература
1. Аронов, А. Дело всей жизни [Электронный ресурс] / А. Аронов // Новые Известия. - 2013. - 12 авг. - Режим доступа: http://www.newizv.ru/economics/2013-08-12/187057-delo-vsej-zhizni.html (дата обращения: 11.01.2015).
2. Буланова, М.А. Социальная мобильность работающей молодежи региона: социологический анализ [Текст] / М.А. Буланова // Власть и управление на Востоке России. - 2011. - № 3. - С. 205-212.
3. Глазьев, С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса [Текст] : монография / С.Ю. Глазьев. - М. : Экономика, 2010. - 255 с.
4. Зубаревич, Н.В. Регионы России: неравенство, кризис, модернизация [Текст] : монография / Н.В. Зубаревич. - М. : Независимый институт социальной политики, 2010. - 159 с.
5. Наумович, О. Высокотехнологичный уклад как социально-экономический феномен [Текст] / О. Наумович // Журнал международного права и международных отношений. - 2010. - № 2. - С. 84-88.
6. Самситдинов, И.З. Факторы мобильности в социально-экономическом и культурном развитии региона [Текст] / И.З. Самситдинов // Вестник Самарского государственного университета. - № 5 (71). - 2009. - С. 50-56.
7. Соловьева, Т.С. Социально-демографические характеристики социальной мобильности населения регионов Северо-Западного федерального округа [Электронный ресурс] / Т.С. Соловьева // Гуманитарные научные исследования. - 2015. - № 4. - Режим доступа: http://human.snauka.ru/2015/04/10272 (дата обращения: 27.04.2015).
8. Солодовников, С.Ю. Институциональные матрицы: сущность, персонификация и ее генезис (политико-экономические очерки) [Текст] : монография / С.Ю. Солодовников. - Мн. : Право и экономика, 2006. - 530 с.
9. Сорокин, П.А. Социальная мобильность, ее формы и флуктуации [Текст] / П.А. Сорокин // Социология : хрестоматия для вузов ; сост. А.И. Кравченко. - М. : Академический проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2002. -736 с.
10. Философия и идеология хозяйствования современной Беларуси: теоретические основы и механизмы реализации [Текст] : монография / П.Г. Никитен-ко [и др.] ; Ин-т экономики НАН Беларуси. - Минск : Белорус. наука, 2009. -621 с.
11. Шабунова, А.А. Социальная структура и мобильность в российском обществе [Текст] : монография / А.А. Шабунова, Т.С. Соловьева, М.А. Ласточкина ; под науч. рук. д.э.н., проф. В.А. Ильина. - Вологда : ИСЭРТ РАН, 2015. -172 с.
