CC BY
210
3. Бродовская Е.В. Образ коррупции в дискурсе элитных групп Тульского региона // Известия Тульского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». 2008. Вып. 2. С. 82-87.
4. Послание губернатора Тульской области Тульской областной Думе (2006 год). URL: http://www.admportal.tula.ru/catalog/3072.aspx (дата обращения: 15.09.2009).
5. Лоббизм в Центральном Федеральном округе: анализ, мониторинг, информация (2006-2007 гг.). URL:
http://www.lobbying.ru/docs/bouklette s.pdf (дата обращения: 20.10.2009).
S.V. Murashenkov
The formation of lobbist relations at regional level
The article refers to the specificity of institute of lobbyism at regional level. The author marks out the principal characteristic of lobbyist influence on bodies of the government.
Получено 20.10.2009 г.
УДК 32
А.И. Никитенко, аспирант, (4862) 43-20-28, [email protected] (Россия, Орел, ОРАГС)
ПРОЦЕССЫ ЕВРОИНТЕГРАЦИИ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ
Рассмотрены ключевые аспекты экономического и политического сотрудничества Российской Федерации и стран-членов Европейского Союза на современном этапе. Отмечены основные проблемы взаимоотношений сторон. Автором выявлены геополитические интересы России в условиях интеграционных процессов на Европейском континенте.
Ключевые слова: Россия, Европейский Союз, евроинтеграция, сотрудничество, геополитика.
Отношение СССР в послевоенное время и в дальнейшем к идее и практике строительства единой Европы было отрицательным и достаточно обоснованным. Идея интеграции Европы, относительно планов ее реализации, рассматривалась Советами или как продукт и частное проявление «буржуазного космополитизма», стимулируемого американскими империалистами, либо как проявление тенденций к установлению «англофранцузского кондоминиума» в Европе. Также на оценку интеграционных планов Запада существенно влиял «германский фактор», поскольку осуществление этих планов было связано с углублением раскола Германии и включением западной ее части в военный блок, направленный против СССР [1].
Правда, были промежутки времени, когда Россия и объединяющаяся Европа находили «общий язык» и даже создавали некий баланс интересов в сфере вооружения (например, в период «разрядки»). Однако Совет-
ский Союз четко следил за сферой своего геополитического влияния, и малейший отход стран социалистического содружества от генеральной линии политики Советов жестоко пресекался (например, события в ГДР в 1953 г., в Польше и Венгрии в 1956 г.).
8 декабря 1991 г. СССР прекращает свое существование; отныне начинает выстраиваться новая модель взаимоотношений - между Россией и Европейскими Сообществами. Начиная с 1995 г. интеграционные процессы в Европе снова находят свое продолжение: в ЕС принимается Австрия, Финляндия и Швеция; в 2004 г. - Кипр, Мальта и страны Центральной и Восточной Европы; в январе 2007 г. - Болгария и Румыния. В декабре 2005 г. официальный статус кандидата на вступление в ЕС получила Македония; был определен срок начала переговоров о вступлении в интеграционное объединение Хорватии. Также был подписан ряд документов, касающихся Турции, Молдавии и Украины, однако конкретные перспективы вступления в ЕС этих государств пока еще не совсем ясны. В конце апреля 2008 г. официальную заявку на вступление в ЕС подала Албания.
Процесс взаимодействия новой России и Евросоюза по вопросам расширения можно отнести к 90-м гг. ХХ в. В то время отношения между двумя акторами, по мнению Т. Бордачева, если и не являлись образцом сотрудничества между Востоком и Западом, но все же складывались относительно благоприятно [2]. Об этом свидетельствовал ряд принятых важных документов: «Соглашение о партнерстве и сотрудничестве» (июнь 1994 г.) [3], «Коллективная (Общая) стратегия ЕС в отношении России» (июнь 1999 г.) [4] и ответная «Стратегия развития отношений Российской Федерации и Европейского союза на среднесрочную перспективу (2000-2010 гг.)» (октябрь 1999 г.) [5].
Чтобы более полно оценить влияние процесса расширения Евросоюза на геополитику России, необходим комплексный синтез всех сфер жизнедеятельности российского государства, которые так или иначе затронуты этим расширением. С географической точки зрения\ расширение позволило Евросоюзу вплотную приблизиться к России, внеся тем самым поправки в ее геополитические и геоэкономические координаты.
По мнению Н. Г. Заславской, расширение Евросоюза на Восток поставило перед Россией несколько задач, которые исследователь разделила на две категории: во-первых, более прикладные задачи, связанные с развитием собственно экономических отношений между Россией и Евросоюзом; во-вторых, более глобальные задачи конструирования будущего между Россией и интегрирующейся Европой. Первый комплекс задач связан с проблемой экономических последствий расширения для России, а второй -подразумевает выбор модели развития отношений между Россией и ЕС, постановку конечной цели, к которой Россия будет стремиться и в соответствии с которой будет строить свои отношения с ЕС [6]. Вторая задача напрямую связана с выработкой новой геостратегии российского государ-
ства, и решение ее сталкивается с определенной асимметрией целей России и Евросоюза и ожиданий в ходе процесса расширения.
Устанавливая приоритеты в области сотрудничества с Россией, Европейский Союз всегда упоминал о том, что приоритетными для него являются отнюдь не экономика и торговля, а сотрудничество в сфере безопасности (взаимное урегулирование вопросов границ, решение общих экологических проблем, борьба с нелегальной миграцией и международной преступностью), защита прав человека, демократии и правового государства. Именно политические проблемы всегда выходили и будут выходить на первый план во взаимоотношениях Россия-ЕС, что вполне очевидно: в результате «восточного расширения» Евросоюз вышел за пределы западноевропейского региона и делает весомую заявку на свою ведущую роль на всем европейском континенте, пытаясь не допустить роста влияния России на постсоветском пространстве и за его пределами. Таким образом, по мнению заместителя директора Института экономики РАН, профессора С. П. Глинкиной, пространство СНГ превратилось в арену острой политической борьбы между Европейским Союзом и Россией [7].
Примеров тому достаточно. Евросоюз открыто демонстрирует крайне негативную позицию по поводу любой возможности реальной реинтеграции на постсоветском пространстве. Так, например, весной 2004 г. он провозглашает политику соседства и предлагает присоединиться к ней 12 государствам, включая Россию (Европейский Союз планирует инвестировать до 12 млн евро для поддержания сотрудничества с близлежащими государствами в 2007-2013 гг. В качестве приоритетных сфер выделяются: сотрудничество в области экономики и безнеса; трудовая занятость населения; уважение прав человека; культурный обмен и пр.). Россия отказывается от предложения, ссылаясь на более высокий уровень сотрудничества между нашей страной и ЕС в сравнении с другими странами СНГ. Одновременно Россия предпринимает шаги по реализации договоренностей, зафиксированных в рамочном Соглашении четырех государств (России, Белоруссии, Казахстана и Украины) от 2003 г. о создании Единого экономического пространства (ЕЭП). Таким образом, приоритетным направлением российской внешней политики по-прежнему продолжают оставаться отношения с соседними суверенными государствами - членами СНГ. Они не всегда складываются просто, поскольку, с одной стороны, непосредственно связаны с внутриполитическими процессами и национальными интересами, а с другой - испытывают на себе воздействие других региональных объединений. Создание ЕЭП было осуществлено с целью создания соответствующих условий для стабильного и эффективного развития экономик и повышения уровня жизни экономик [8].
Параллельно Евросоюз начинает рассматривать ЕЭП как некую конкурирующую организацию образованному Общему Европейскому экономическому пространству. Поэтому высокие чины ЕС крайне отрица-
тельно отреагировали на перспективу создания в рамках ЕЭП таможенного союза с участием Украины. В частности, комиссар Еврокомиссии Г. Фер-хойген, отвечающий за отношения с государствами-соседями ЕС, отметил, что если Европейское экономическое пространство будет иметь форму таможенного союза, то это чревато определенными последствиями, что в свою очередь скажется на природе отношений Украины с Евросоюзом, а также повлияет на процесс вступления Украины в ВТО... Процесс евроинтеграции может быть замедлен или вообще остановлен [9].
Россия демонстративно не была включена в программу «Восточное партнерство» (специальный план сближения Грузии, Украины, Азербайджана, Армении, Молдавии и Беларуси с Евросоюзом; планируется, что финансовая поддержка Программы увеличится с 450 млн евро в 2008 г. до 785 млн. евро к 2013 г.), осуществляемую с Европейским Союзом с мая 2008 г., хотя в нее демонстративно включили Беларусь, находящуюся в союзе с Россией и прежде подвергавшуюся ожесточенной критике со стороны Запада. Несмотря на то, что на майском саммите 2009 г. в Хабаровске Евросоюз пригласил Россию к участию в «Восточном партнерстве», скорее это было декларативное предложение.
Некоторые европейские эксперты полагают, что участие в Программе не только тех стран СНГ, которые ратифицировали (в отличие России) Энергетическую хартию для Европы, но и Беларуси, нацелено на то, чтобы, образно говоря, «расчистить территорию» для нефте- и газопроводов из бывшего СССР в Европу в обход России. А затем, если получится помочь этим странам стать ассоциированными участниками Евросоюза (такой статус в ЕС имеют почти все бывшие колонии европейских стран). В этом случае на ближних рубежах России будет создан такой таможенноэкономический режим, который, в частности, затруднит и экономическую интеграцию в СНГ, и введение Россией, к примеру, защитных мер в отношении ближнезарубежных товаров, если эти меры потребуются [10].
Противостояние политических мнений и оценок между Россией и Евросоюзом проявлялось в периоды «оранжевой революции» на Украине и «революции роз» в Грузии, грузино-осетинского военного и российско-украинского газового конфликтов. Негативный эффект от январского конфликта 2009 г. с Украиной, когда 80 % экспортного потока российского газа перестало поступать на европейские рынки, сложно переоценить и еще сложнее преодолеть. Москва была обижена на пассивную позицию Брюсселя в отношении действий Киева, а Еврокомиссия явно не хотела разбираться в причинах сбоя поставок, предпочитая в меру своего понимания искать механизмы защиты. Отсюда и неуемная активность в сфере поиска нероссийских источников поставок, и двусторонняя (Брюссель - Киев) декларация о модернизации украинской газотранспортной системы, и недружественное отношение к проектам «Газпрома». Именно поэтому в последнее время Европейский Союз активно поддерживает начинания Азер-
байджана, Турции и Грузии в реализации конкурентного российскому «Южному потоку» проекту «Набукко» (проектируемому магистральному газопроводу протяженностью 3,3 тыс. км. из Туркмении и Азербайджана в страны Европейского Союза, прежде всего - в Гер манию и Австр ию, с участием таких концернов, как австрийский «ОМВ Газ ГмбАш», немецкий «РВЕ АГ», турецкий «БОТАЗ», болгарский «Бульгаргаз», румынский «СНТГН Трансгаз С.А.» и др.). Подготовка его реализации ведется с 2002 г.; строительство планируется завершить к 2013 г. Ориентировочная стоимость проекта - 7,9 млрд евро. Благодаря «Набукко» предполагается ежегодно перекачивать до 31 млрд. кубометров каспийского газа в Европу. Евросоюз уже выделил на реализацию проекта 200 млн евро, а Европейский инвестиционный банк утверждал, что может профинансировать строительство проекта еще на 25 %. Другие европейские банки также высказали намерение финансировать Проект.
Так, например, начиная с 1990-х гг., ЕС основной задачей своего сотрудничества с Россией видит поддержку перехода России к демократической форме правления, призывая ее сосредоточиться лишь на политических «ценностях», а не на социально-экономических «интересах». По мнению европейских политиков, они хотят иметь в лице России политически стабильного экономического партнера, действующего в соответствии с европейскими ценностями и нормами. Однако, как при этом правомерно отмечает С. П. Глинкина, позиция ЕС ясна, она не приемлема для России. Опыт прошедших реформ выявил масштабы российской специфики и невозможность для нее трансформации по типу транзита, осуществленного странами Центральной и Восточной Европы, т.е. путем полного заимствования европейских институтов, и, следовательно, «достижения общепринятых стандартов европейской демократии и рыночной экономики».
Интересным в этом смысле выглядит высказывание голландского профессора А. Келлерманна: «Формально Россия выглядит, как демократическое государство, здесь есть парламент, есть выборы, есть правительство, судьи и суды, свобода прессы, но, по сути, эти учреждения функционируют по-другому, не как демократические учреждения, которые мы привыкли видеть в Западной Европе, и которые мы используем. Почему? По нашему мнению, это происходит потому, что русские люди имеют иной менталитет, страх и преклонение перед властью и руководством... В ряде случаев правила политической игры превалируют над нормами закона» [11].
Мо жо, конечно, и не согласиться с А. Келлерманном по ряду принципиальных позиций, однако для нас важно то, что зарубежные исследователи сами признают особенности русского менталитета. Возвращаясь к вышеупомянутым «европейским ценностям» и стабильности, заметим, что вопрос, по нашему мнению, идет не о желании стабильного партнерства, а о попытке навязывания своего видения ценностей и норм демо-
кратии, а также установления выгодного для себя политического общественного порядка у своего ближайшего соседа. Что же касается российской среднесрочной стратегии в отношении ЕС, то она не уделяет большого внимания внутренним политическим и социально-экономическим проблемам Евросоюза, а фокусируется на важности «стратегического партнерства равных», которое не ущемляло бы суверенные права России как мировой державы. Таким образом, Россия и Евросоюз демонстрируют диаметрально противоположные подходы к оцгнке перспектив сотрудничества: в то время как Россия настаивает на «стратегическом партнерстве равных», основанном на общих интересах, стратегия Евросоюза нацелена на фундаментальные изменения в самой Российской Федерации с тем, чтобы привести ее в большее соответствие с нормами и ценностями ЕС.
Необходимо подчеркнуть, что Россия и Евросоюз являются неравными соперниками по целому ряду аспектов. Несмотря на то, что Россия превосходит Евросоюз по таким показателям, как масштаб территории, наличие огромного ядерного потенциала (в отличие от запасов «ядерных игроков» Евросоюза - Франции и Великобритании) и большого количества полезных ископаемых, она уступает ему в численном количестве населения, экономическом и социальном развитии. Так, ВВП России по паритету покупательной способности составляет лишь около 13 % ВВП расширенного Евросоюза, а, следовательно, реальный размер экономики в расширенном ЕС в 8,5 раз больше российского. Россия намного беднее Евросоюза: ее реальный ВВП на душу населения составляет одну треть от среднего по ЕС-15 и почти на 15 % меньше средней величины в новых членах ЕС. Даже после присоединения этих менее развитых стран к ЕС российский ВВП на душу населения составил менее 40 % от средней величины ВВП ЕС-25 [12].
Правда, необходимо отметить, что своего рода паритет «баланса интересов» характеризуют торгово-экономические отношения между партнерами. Для России ЕС - крупнейший торговый партнер, на долю которого приходится более половины российского экспорта и импорта. В торговле с Евросоюзом товарная структура российского экспорта существенно отличается от структуры импорта. Россия импортирует почти исключительно готовые изделия. В то же время две трети российского экспорта в ЕС - энергоносители. Возможно, Россия занимает во внешней торговле ЕС не столь весомую роль, как ,например, США или Китай, и привлекательна по большей степени лишь с точки зрения импорта энергоресурсов в регион. Однако при этом, если снабжение Европы российской нефтью может быть с легкостью компенсировано другими источниками, то российские поставки газа во многих отношениях (по крайней мере, к настоящему моменту) безальтернативны. Более того, по некоторым аналитическим прогнозам роль российского газа на европейском рынке будет последовательно возрастать по мере ускорения темпов экономического раз-
вития Европы, в частности, ее северного субрегиона [13]. И какие бы прогнозы, в том числе наиболее пессимистичные, не строились относительно перспектив нефтяной отрасли, очевидно, что на протяжении еще ряда десятилетий роль углеводородного сырья в развитии мировой экономики останется решающей. Энергетическая безопасность высокоразвитых стран будет определяться наличием надежных источников сырья [14].
В ситуации высокой взаимозависимости стороны должны были бы стать «прагматичными партнерами», решающими возникающие по ходу отношений проблемы на основе компромисса (торга). Однако это удается далеко не всегда. Наиболее серьезными конфликтными периодами между Россией и Евросоюзом в этой области были 2006 и 2009 гг., при этом ежегодные потери России от различных импортных ограничений, применяемых ЕС составляют менее 1,5 % объема российского промышленного экспорта, что является причиной низкой реальной заинтересованности России в формировании зоны свободной торговли с ЕС.
Проблемы для будущих поставок топлива из России может создать также обостряющаяся конкуренция на энергетическом рынке Центральной и Восточной Европы. В частности, Норвегия - основной конкурент России в Европе - готова значительно расширить экспорт газа. Ею уже ведутся переговоры о наращивании поставок в Чехию, а также об экспорте газа в Венгрию и Словакию, стремящихся уменьшить энергетическую зависимость от Российской Федерации. Так, к примеру, норвежская компания «СтатойлГидро АСА» и швейцарская «Электрицитатс-Гесельшафт Лау-фенбург АГ» предлагают проект по перекачке газа из Ирана и Азербайджана из Греции через территорию Албании напрямую в Италию по газопроводу длиной 520 км. В свою очередь, итальянская корпорация «Эдисон СПА» и греческая «ДЕПА» разрабатывают проект прокладки трубопровода в обход Албании, который уже получил от евроструктур 100 млн евро. Среди сильных сторон отмечается национальное лобби Греции и Италии, чего норвежско-швейцарский проект себе позволить не может (ни Норвегия, ни Швейцария не являются членами Европейского Союза) [15].
Государства Ближнего Востока (Катар, Оман, Египет) также заявляют о намерении составить конкуренцию российским газопромышленни-кам за счет расширения экспорта сжиженного природного газа.
Таким образом, Россию фактически могут вычеркнуть из списков основных экспортеров газа, поэтому заключение перспективных и выгодных для себя договоров и обязательств сегодня - основная геополитическая задача Российской Федерации. Именно поэтому российская сторона также не стоит на месте и старается проводить активные попытки диверсификации энергоресурсов в страны ЕС. В этом отношении показательно строительство двух грандиозных проектов - «Южного» и «Северного» потоков.
Решение России о строительстве Североевропейского газопровода «Северный поток» с конца 2005 г. по дну Балтийского моря (планируется, что к 2015 г. две ветки Североевропейского газопровода общей пропускной способностью в 55 млрд м. , будут обеспечивать не менее 25 % потребностей стран-членов Евросоюза в дополнительном импорте газа) плавно переходит в разряд геополитических, поскольку: во-первых, газопровод пролегает в обход Польши и Прибалтики (т.е. стран, с которыми у России наиболее часто возникают противоречия или «спорные ситуации») что, в свою очередь, лишит тех возможности доступа к нему; во-вторых, вызывает раскол в структуре Евросоюза на противников (ряд «новых стран» ЕС) и сторонников («старых стран» ЕС) такого рода строительства. Таким образом, уже в самом Евросоюзе вновь возникает проблема «новых» и «старых» членов ЕС. К кому же строительство «Северного потока» скорее всего еще более усложнит и без того напряженные отношения России с Балтийскими странами. Более того, на полную мощность была выведена Балтийская трубопроводная система, также функционирующая в обход портов Прибалтики [16].
Другой не менее амбициозный проект - «Южный поток» - позволит России снабжать газом страны Юго-Восточной Европы (газопровод пройдет через акваторию черного моря и получит в Болгарии два разветвления: одно - в Словению и Австрию, другое - в Италию), вне зависимости от геополитической и экономической ситуации в Украине и Турции, способствуя увеличению российского геополитического и экономического влияния в Юго-Восточной Европе [17].
Подчеркиваем, что рационально проводимая стратегия в области энергетики может играть одну из ключевых ролей в российской геополитике. Европейцы понимают, что экономический рычаг в текущей ситуации все больше превращается в политический, где Европейское Сообщество когда-нибудь может оказаться в состоянии «асфиксии» [18]. По мнению европейцев, природные богатства России остаются последним политическим мощным рычагом, с помощью которого ее голос становится услышанным на международной арене [19]. Однако, несмотря на политическую подоплеку вопроса, Европа старается поддержать любые действия России касательно расширения ее участия в международном энергетическом сотрудничестве, например, в форме строительства новых газо- и нефтепроводов на Европейском континенте.
До сих пор не обозначены конкретные сроки подписания нового соглашения России и ЕС о партнерстве и сотрудничестве, хотя срок действия прежнего соглашения истек почти два года тому назад. Российская сторона настаивает на детальной конкретике в новом документе, которой не было в прежнем соглашении. Зато в некоторых «евроструктурах» считают, что, оказывается, энерготранзитные соглашения Евросоюза в перспективе потребуются и... со «странами» Северного Кавказа. На что Д.А. Медведев
правомерно отметил: «Нас смущает, что со стороны некоторых государств предпринимаются попытки использовать программу «Восточное партнерство» как своеобразную «дружбу» против России [20].
Следующей проблемой для России являются жесткие квоты, которые установил Евросоюз для импортируемых из России ядерных материалов. Это может привести к тому, что Россия может почти полностью потерять рынок сбыта ТВЭЛов - тепловыделяющиих элементов (топливных устройств для атомных электростанций) - в Центральной и Восточной Европе (на сумму свыше 200 млн долларов в год). Возобновление или продолжение строительства АЭС в Чехии, Болгарии и Словакии создает возможности для расширения экспорта ТВЭЛов из России только при условии отмены количественных ограничений на поставки российских ядерных материалов. Однако европейская ядерная программа нацелена на использование своего топлива, поскольку многие эксперты в ЕС подразделяют атомную энергетику на чистую (собственные предприятия) и грязную (Россия) [21]. Таким образом, распространение на страны-кандидаты принципов энергетической политики ЕС грозит ухудшением конкурентных позиций России в регионе.
Не лучшим образом обстоят дела и с экспортом металлургической промышленности. Новые члены Евросоюза теперь подчиняются общеевропейским правилам торговли, т.е. ввели антидемпинговые пошлины на российскую сталь и включили свой объем стального импорта в единую квоту, установленную на весь Евросоюз. Отдельно договариваться о квотах с каждым государством, как это практиковалось ранее, уже не получается. Помимо стального экспорта страдает и цветная металлургия, машиностроение (остро стоят проблемы с экспортом российских подшипников и некоторых других товаров), а также производство минеральных удобрений.
Таким образом, расширение Европейского союза на Восток затронуло должным образом экономические интересы России. Расширение ЕС способствует переориентации экономики всей Европы на рынке Евросоюза и делает рынки Европы недосягаемыми для российских товаров, несмотря на принятые соглашения в области торговли между сторонами. Также это усугубляет экономические трудности Российской Федерации, поскольку значительная для российской промышленной продукции направлялась именно в эти страны и, как следствие - Россия лишилась возможности получения средств, необходимых в технологическом переоснащении своих предприятий.
Не менее серьезным источником угрозы геополитике России является расширение Евросоюза в Восточном направлении и в политическом плане. Интеграция государств из Центральной и Восточной Европы и их присоединение к общей внешней политике и политике безопасности Единой Европы лишило Российскую Федерацию свободы дипломатического
маневра в разрешении международных проблем, в которых затрагиваются ее геополитические интересы.
Библиографический список
1. Филитов А.М. Советское руководство и европейская интеграция (40-е-начало 50-х гг.) // Историческая наука на рубеже веков / отв. ред. А.А. Фурсенко. М., 2001. С. 121.
2. Бордачев Т. Terra incognita, или Европейская политика России // Pro et Contra. Т.6. № 4. 2001. С. 23.
3. ЕС: Документы и материалы / под ред. С.Ю. Кашкина. М., 2003. С.
31-77.
4. Common Strategy of the European Union of 4 June 1999 on Russia. // Official Journal. N°157. 24.06.1999. P. 1-10.
5. Стратегия развития отношений Российской Федерации с Европейским союзом на среднесрочную перспективу (2000-2010 гг.) // Дипломатический вестник. 1999. №11.
6. Заславская Н. Г. О расширении ЕС // Международные отношения:
студенту, исследователю, политологу. URL:
http://www.ipolitics.ru/lnk/349.htm
7. Глинкина С.П. Влияние «восточного расширения» ЕС // Бизнес-контакты. URL: http://biznes-kontakti.com/index.php?newsid=376
8. Гелла Т.Н. Россия, СНГ и Европейский Союз в едином социальноэкономическом и политическом пространстве // Среднерусский вестник общественных наук. 2007. №1. С. 98, 100.
9. Евросоюз боится, что когда-то ЕЭП может повредить Украине // Украинская правда. 2003.11 сентября.
10. А. Чичкин. Хабаровские акценты // Российская газета. URL: http://www.rg.ru/2009/05/25/akcenty-site.html
11. Келлерманн А. Последствия расширения Европейского Союза для Российской Федерации // Право и политика. 2005. № 1. С. 95.
12. Выступление председателя Правления Международного инвестиционного банка Андрея Серебрякова на Европейском банковском и финансовом форуме // Россия в глобальной политике. URL: http://www.globalaffairs.cz/ru/articles/164.html
13. Россия и основные институты безопасности в Европе: вступая в
XXI в. / под ред. Д. Тренина. М., 2000. С. 37.
14. Симония Н.А. Энергобезопасность Запада и роль России // Россия в глобальной политике. 2002. №2. С. 77.
15. Torello A. Two solutions to same gas problem // The Wall Street
Journal. 2009. June, 23.
16. Балтийская трубопроводная система выведена на полную мощность, но проблему дефицита экспортных нефтепроводов это решает лишь частично // ИА «Portnews». URL: http://portnews.ru/digest/1369/?print=1
17. Wagstyl S., Crooks E., Gorst I. Putin woods Europeans with new gas pipeline // Financial Times. 2007. June, 26.
18. Pour une indépendence énergétique // Le Taurillon. 2007. 9 novembre.
19. Enghis A.-S. Russian gas’ dependency and the future of the European Neighborhood Policy // Newropeans magazine. 2006. January, 19.
20. Чичкин А. Хабаровские акценты // Российская газета. 2009. 25
мая.
21. Иогансен Н., Михайлов А. Похищенные Европой // Итоги. 2002. 19 ноября.
A.I. Nikitenko
Euro-integration processes and geopolitical interests of Russia The key aspects of economic and political cooperation between the Russian Federation and the EU member-countries at the present stage are examined. The basic problems of their relationship are marked. The author pointed out Russia’s geopolitical interests in a context of international processes on the European continent.
Получено 20.10.2009 г.
