CC BY
44
12.00.00 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343.985.1
ПРОЦЕССУАЛЬНО-ТАКТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ПРОВЕРКИ ПОКАЗАНИЙ НА МЕСТЕ И ОСОБЕННОСТИ ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ,
СОВЕРШЕННЫХ ЛИЦАМИ, ИМЕЮЩИМИ ПСИХИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА, НЕ ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ВМЕНЯЕМОСТИ
А.В. Варданян
На основе анализа современных проблем производства проверки показаний на месте представлены рекомендации по повышению результативности указанного следственного действия при расследовании насильственных преступлений, совершенных лицами, признанными ограниченно вменяемыми. С учетом закономерной связи проверки показаний на месте и предшествующего допроса, обращается внимание на влияние психических расстройств на формирование показаний и их последующее воспроизведение на месте события.
Ключевые слова: показания, следственные действия, доказательства, проверка показаний на месте, психические расстройства, субъект расследования, подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший
Эффективным средством уголовно-процессуального доказывания, заявившем о себе еще задолго до его законодательной легитимации, является проверка показаний на месте. Будучи широко востребованным следственным действием при расследовании самых различных преступных деяний, проверка показаний на месте небезуспешно применяется в процессе установления обстоятельств совершения насильственных преступлений, совершенных лицами, страдающими различными психическими аномалиями.
Вместе с тем специфичность психолого-криминалистического портрета субъектов насильственных преступлений, имеющих различные патологии в психическом развитии, позволяющих признать ограниченную вменяемость, требует особого подхода при подготовке и проведении проверки показаний на
3
месте, фиксации результатов следственного действия, а также его оценки с точки зрения соответствия требованиям, предъявляемым к доказательствам.
Общие условия и порядок осуществления проверки показаний на месте раскрыты в ст. 194 УПК РФ. Законодатель констатирует, что показания, ранее данные подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим или свидетелем, могут быть проверены или уточнены на месте, связанном с исследуемым событием, -в целях установления новых обстоятельств, имеющих значение для дела. Итак, неотъемлемым условием проведения проверки показаний на месте является упоминание допрашиваемым в процессе дачи им показаний на допросе об обстановке некоего участка пространства и готовности лично показать этот участок пространства, а также, находясь непосредственно в пределах указанного места, дать пояснения, касающиеся воспринимаемых им событий или действий различных лиц, отраженных в протоколе допроса.
Законодатель прямо не регламентирует то, что проверка показаний на месте возможна исключительно по добровольному волеизъявлению ранее допрошенного лица, независимо от его процессуального статуса: подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля. Отсутствуют и какие-либо изъятия из общего порядка проведения указанного следственного действия с участием лица, имеющего психические расстройства, помимо общего правила обеспечения прав и законных интересов личности, не способной самостоятельно защищать свои права и законные интересы путем участия лиц, оказывающих юридическое сопровождение (в форме защиты, представительства, законного представительства). Тем не менее, добровольный характер показа проходящим по уголовному делу лицом участка пространства, значимого для расследования, является важным тактическим условием [1, с. 8 -12; 2, с. 15 - 18], несоблюдение которого может поставить вопрос о допустимости полученного таким образом доказательства. С точки зрения уголовно-процессуального закона, добровольность участия в проверке показаний на месте вытекает из недопустимости какого-либо постороннего вмешательства в процесс осуществления проверки и постановки наводящих вопросов (ч. 2 ст. 194 УПК РФ). Представляется, что постороннее вмешательство недопустимо не только на рабочем этапе проведения указанного следственного действия, но и на предшествующих его этапах, в т.ч. в форме принуждения к показу проверяемым лицом интересующего следствие места, маршрута следования к нему, выражении пояснений, комментариев непосредственно на этом месте, в связи с ранее данными показаниями при допросе.
Добровольность показа проходящим по делу лицом интересующего следствие места как универсальное тактическое условие обеспечения достоверности результатов данного следственного действия особенно актуально в случае, если субъект проверки показаний на месте страдает психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Как известно, способность таких лиц осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в целом сохранена,
что позволяет им являться субъектом уголовной ответственности, а равно выступать в уголовном процессе в качестве иных субъектов (потерпевшего, свидетеля), но, вместе с тем, в определенной степени она снижена.
Наличие различных по природе и симптоматике психических расстройств обусловливает специфические сложности при формировании коммуникативных взаимоотношений с этими лицами на всех этапах уголовного судопроизводства, установлении и поддержании психологического контакта, получении от них полных и достоверных показаний, принимаемых в качестве доказательств по уголовному делу. Трудности проявляются в том, что в случае неверного выбора следователем средств тактического воздействия (например, тактических комбинаций, рассчитанных на предполагаемую реакцию психически здоровых лиц и (или) лиц, имеющих психические патологии качественно иной природы, нежели данный участник уголовного судопроизводства) могут проявиться различные атипичные и непредсказуемые реакции, кардинально противоположные изначально поставленным целям тактической комбинации и входящим в ее состав следственным действиям (если тактическая комбинация имеет сложный комплексный характер).
Особенности формирования показаний у различных лиц, имеющих психические расстройства, не исключающие вменяемости, были предметом рассмотрения отдельных исследователей [3, с. 63 - 69]. Ряд тактических приемов допроса, например, успешно применяемых для стимулирования положительных качеств психически здоровых лиц, а также разоблачения во лжи, оказываются неэффективными и отчасти даже вредными при взаимодействии с лицами, имеющими различные психические аномалии. Например, неэффективно применять приемы, связанные с форсированием темпа допроса, в отношении лиц, страдающих психопатиями. Не окажут должного воздействия, в плане формирования достоверных показаний, тактические приемы указанной группы и на олигофренов в степени дебильности. Более того, олигофренам нередко присуща мнительность, внушаемость, ведомость, подчиняемость (т.н. пассивно-подчиняющийся тип поведения), что предопределяет высокую вероятность их оговора или самооговора. Причем следственно-судебной практике известны случаи, когда лицо, страдающее олигофренией, сделав самооговор под воздействием активной и наступательной линии поведения оперативно-следственных сотрудников, дав «признательные показания» на допросе, в дальнейшем беспрекословно участвовало и в проверке показаний на месте, сообщая о действиях на месте события, лично им не совершаемых.
Сообщение информации, не соответствующей действительности, может быть сделано и лицом, имеющим психические патологии, выступающим в статусе потерпевшего. Так, М., имея органическое расстройство личности, осложненное синдромом алкогольной зависимости, снижающее согласно заключению эксперта, уровень его способности осознания фактического характера и общественной опасности совершаемых действий, а также контролирования своего поведения, после ссоры с женой совершил попытку
суицида путем нанесения самому себе ударов ножом в жизненно важные органы, но испугавшись, все же обратился за медицинской помощью. Когда по факту сообщения о поступлении в медицинское учреждение лица с ножевыми ранениями началась проверка, М. испугался сообщить истинные причины получения им колото-резанных ран, поскольку предположил вероятность признания его невменяемым, в связи с чем сделал ложное заявление о нападении на него неизвестного мужчины. Однако его показания страдали характерным примитивизмом, не соответствуя показаниям его родственников и иных свидетелей; вскоре в даче ложных показаний признался и сам М. Следователи не сочли целесообразным проводить проверку показаний на месте, но осуществили осмотр места происшествия - двора домовладения с участием М., в ходе которого был изъят нож для резьбы по дереву, явившийся орудием членовредительства [4].
Полагаем, что в случае дачи признательных показаний весьма целесообразно проведение проверки показаний на месте. Дело в том, что в данном случае показания и пояснения лица (процессуальный статус которого в ходе досудебного производства претерпел существенные изменения, прежде всего, с точки зрения принадлежности к сторонам обвинения или защиты) являются отражением им своей кардинально обновленной позиции. Проверка показаний на месте, разумеется, имеет некоторое сходство с осмотром места происшествия с участием определенного лица. Осмотр места происшествия предполагает активную, наступательную позицию следователя по обследованию обстановки места происшествия, обнаружению и изъятию следов преступления; участие же лиц, проходящих по уголовному делу, носит вспомогательный характер. При проверке показаний на месте данным лицам, напротив, отводится активная роль в изложении значимых для дела обстоятельств, обращении внимания членов следственно-оперативной группы на отдельные элементы обстановки, демонстрации определенных действий, связанных с механизмом преступления.
Поскольку проверка показаний на месте как следственное действие комплексной природы (включая в себя тактические приемы вербального и материально-фиксированного характера) по своей процессуальной, психологической и тактической сущности находится в тесной взаимосвязи с содержанием сведений, ранее сообщенных при допросе, то при организации и осуществлении проверки показаний сохраняют свою эффективность тактико-криминалистические рекомендации, направленные на повышение эффективности получения показаний у лиц, имеющих психические расстройства. Планируя проведение следственных действий вербальной природы, в т.ч. проверки показаний на месте с участием лиц, имеющих психические расстройства, необходимо выяснить их индивидуально -психологические особенности, влияющие на формирование и воспроизведение показаний, особенности их памяти, внимания, мышления, уровень интеллекта, конкретные психические расстройства, степень их выраженности и проявлений, в т.ч. в форме псевдологии, мифомании и т.п. Например, лица, страдающие
истерической и психастенической психопатией, склонны к патологической лжи. При этом в детском возрасте псевдологические проявления выступают вариантом нормы, влияющим, однако, на оценку достоверности даваемых им показаний и результатов иных следственных действий вербальной природы. Лица, имеющие расстройства познавательной сферы, могут давать отрывочные, непоследовательные показания. В этих целях целесообразно назначение судебной психолого-психиатрической экспертизы, в отношении как подозреваемого (обвиняемого), так и потерпевшего, свидетеля, - если показания потерпевшего или свидетеля вызывают сомнения в достоверности. Если проведение экспертизы требует продолжительного времени, то альтернативой может послужить заключение специалиста, не подменяющего, вместе с тем, заключение эксперта.
Говоря о показаниях, подлежащих проверке, законодатель не придает принципиального значения проведению дополнительного или повторного допроса специально в связи с предстоящей проверкой показаний на месте. Если показания, данные на допросе (первоначальном или дополнительном) по существу событий и обстоятельств, известных допрашиваемому, отличаются достаточной полнотой, хотя бы в плане упоминания определенного участка пространства, имеющего значение для расследования, его особенностей и действий на нем допрашиваемого и иных лиц, а равно иных взаимосвязанных явлений, то проведение дополнительного допроса, предметом которого является непосредственно показания, подлежащие подтверждению на месте, не требуется.
В соответствии с ч. 4 ст. 194 УПК РФ, проверка показаний на месте начинается с предложения лицу указать место, где его показания будут проверяться. Разумеется, что законодатель имеет в виду не произвольное по усмотрению данного лица, а именно конкретное место, упоминаемое в показаниях, на которое обращается внимание субъектами расследования. После свободного рассказа и демонстрации действий проверяемому могут быть заданы вопросы.
Таким образом, рабочий этап проверки показаний на месте регламентирован в довольно общем виде. Судебно-следственная практика зачастую включает дополнительно такой элемент, как развернутое заявление о добровольном согласии показа места, интересующего следствие, сочетающееся с воспроизведением (подробным пересказом) показаний, касающихся обстановки или действий на соответствующих участках пространства, предваряющее выход на место. Полагаем, что такая практика, во-первых, не противоречит законодательству, во-вторых, констатирует добровольный характер участия в данном следственном действии, в-третьих, позволяет более наглядно сопоставить содержание даваемых показаний и элементов реальной обстановки данного места, проанализировать соответствие демонстрируемых действий со следовой картиной; в-четвертых, обратить внимание и выявить новые следы преступления, ранее по каким-либо причинам не обнаруженные.
Проверка показаний на месте предполагает самостоятельность проверяемого лица в выборе маршрута следования к интересующему следствие месту, последовательности показа участков (если в показаниях упоминается о нескольких участках пространства), последовательности пояснений на месте события и совершении определенных действий, явившихся содержанием показаний. Вместе с тем, при осуществлении следственного действия целесообразно в рамках текущего анализа формулировать проверяемому лицу детализирующие, уточняющие и контрольные вопросы на том уровне, который будет доступен для его восприятия, не вызывая неконтролируемую реакцию с учетом соответствующих психических расстройств. В этих целях в период подготовки к проведению следственного действия целесообразно осуществлять предварительное формулирование вопросов, интересующих следствие, характер и степень психологического воздействия которых целесообразно анализировать с учетом консультативной помощи специалиста-психолога, по необходимости внося коррективы.
Список литературы
1. Айвазова О.В. Тактико-криминалистический прием как средство тактического воздействия // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики: сборник трудов участников XIII Всероссийской научно-практической конференции. Ростов-на-Дону, 2016. С. 8-12.
2. Айвазова О.В. Криминалистический прием как криминалистическая научная категория // Юристъ - Правоведъ. 2015. № 3 (70). С. 15-18.
3. Айвазова О.В., Гнетнев И.Г. Особенности формирования показаний подозреваемых, обвиняемых, имеющих психические расстройства, не исключающие вменяемости // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2013. № 2-2. С. 63-69.
4. Материалы уголовного дела № 1-175/2017. Чистопольский городской суд РТ. 2017.
Варданян Акоп Вараздатович, докт. юрид. наук, проф., начальник кафедры криминалистики и оперативно-разыскной деятельности, [email protected], Россия, Ростов-на-Дону, Ростовский юридический институт МВД России
PROCEDURAL-TACTICAL POTENTIAL OF CHECK OF INDICATIONS ON A PLACE AND ESPECIALLY ITS IMPLEMENTATION IN THE INVESTIGATION OF VIOLENT CRIMES
COMMITTED BY PERSONS WITH MENTAL DISORDER NOT EXCLUDING SANITY
A.V. Vardanyan
In article on the basis of the analysis of modern problems of production verification of testimony on site provides guidance on improving the performance of a specified investigative actions in the investigation of violent crimes committed by persons recognized limited sane. Given the natural connections verification of testimonies at the scene and the preceding interrogation, attention is drawn to the impact of mental disorders on the formation of the readings and their subsequent playback on the spot.
Key words: testimony, investigations, evidence, verification of testimony on site, mental disorders, the subject of the investigation, the suspect, accused, witness, victim
Vardanyan Akop Varazdatovich, Doctor of Science. jurid. Sci., Professor, Head of the Department of Criminalistics and Operational Investigative Activity, [email protected], Rostov-on-Don, Rostov-on-Don, Rostov Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia
УДК 343.98
КРИМИНАЛИСТИКА: ПОЧЕМУ ВРЕДНЫ «ИДЕИ КРИЗИСА»
А.Ю. Головин
Представлен критический подход автора к идеям кризиса в криминалистике, высказываемым отдельными учеными-правоведами. Отмечается негативная роль «идей кризиса» для развития криминалистики, необходимость формирования новой криминалистической идеологии, нацеленной на поступательное и объективное развитие этой криминалистической науки.
Ключевые слова: криминалистика, кризис, теория, методология, идеология
Современный этап развития криминалистики характеризуется высоким уровнем ее теории и методологии, развитостью частных криминалистических теорий и учений, принципов и задач, наличием специальной системы понятий и терминов (языка криминалистики). На их основе происходит активное научное познание объекта и предмета криминалистической науки, а именно преступной деятельности и деятельности по ее раскрытию, расследованию и предупреждению, составляющих указанные виды деятельности и сопутствующих им специфических закономерностей. Результатами такого познания выступает постоянно обновляемая и актуализируемая система криминалистических знаний, а также разрабатываемые и совершенствуемые на их основе разнообразные средства, приемы, методы и рекомендации по осуществлению криминалистической деятельности.
Идеология науки представляет собой форму общественного самосознания научного сообщества, в которой выражаются общие взгляды ученых на общественную ценность их труда, роль науки в жизни общества, на сущее и должное во взаимоотношениях научных работников, представления об общезначимых для научного сообщества стандартах и нормах научной деятельности, о стратегических линиях (программах) развития науки, о взаимоотношении науки с государственными и другими институтами общества [1, с. 114]. Не исключением здесь является и криминалистика, современный идеологический вектор которой направлен на сохранение и дальнейшего
