CC BY
147
ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ТАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ЗНАНИЙ ВРАЧА-СПЕПИАЛИСТА В ОБЛАСТИ СУДЕБНОЙ МЕДИНИНЫ В ХОДЕ И ПОСЛЕ ОСМОТРА МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УБИЙСТВ ПО «ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ»
© В. К. Толоконников © С. Н. Куликов
Толоконников Валерий Константинович
доцент кафедры уголовного права, процесса Самарская
гуманитарная академия
Куликов Сергей Николаевич
кандидат медицинских наук, доцент
Самарский государственный медицинский университет Минздравсоцразвития России
Статья посвящена проблемам правовой регламентации ст.ст. 178, 179 УПК РФ. Особое внимание в статье обращено вопросам процессуальной тактики применения знаний врача-специалиста в области су-лебной мелицины в холе осмотра места происшествия в целях раскрытия убийств по «горячим слелам».
Ключевые слова: врач-специалист в области сулеб-ной мелицины, сулебно-мелицинский эксперт, врач, раскрытие преступлений ««по горячим слелам», осви-летельствование, слелы преступления, слелы насилия.
Бесспорно, что жертва преступления на месте ее обнаружения, а стало быть, на месте происшествия, является основным макрообъектом, несущим объемную и разнообразную следовую информацию, которая обычно имеет определяющее значение в предмете доказывания по уголовному делу. Статья 178 УПК РФ указывает, что следователь производит осмотр трупа с участием понятых, судебно-медицинского эксперта, а при невозможности его участия — врача.
Прежде всего, следует отметить, что такая трактовка, как осмотр трупа с участием судебно-медицинского эксперта, является юридически необоснованной, противоречащей нормам уголовно-процессуального законодательства, так как на месте происшествия судебно-медицинский эксперт действует, как врач — специалист в области судебной медицины, но не как эксперт. Законодатель, регламентирующий данное положение статьи, был обязан знать о то, что эксперт — это
лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном уголовно-процессуальным кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения. Более того, он предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 57 УПК РФ).
Судебно-медицинский эксперт, на месте осмотра трупа, привлекается следователем не для производства судебно-медицинской экспертизы, а для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту и т. п., то есть выступает в роли специалиста (ст. 58 УПК РФ).
Регламентация в ст. 178 УПК РФ участия в осмотре трупа, в случае невозможности судебно-медицинского эксперта — врача, так же является необоснованной, в связи с тем, что судебно — медицинский эксперт — это всегда врач [1; 2]. Согласно ст. 13 Федерального закона ц 73-Ф3 РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. должность эксперта в государственных судебноэкспертных учреждениях может занимать гражданин РФ, имеющий высшее профессиональное образование и прошедший последующую подготовку по конкретной экспертной специальности.
В связи с изложенным, редакция ст. 180 УПК РСФСР является юридически обоснованной, а именно: «Осмотр трупа на месте его обнаружения производит следователь в присутствии понятых и с участием врача-специалиста в области судебной медицины, а при невозможности его участия — иного врача». Указание законодателя на то, что к осмотру трупа может быть привлечен — врач (то есть врач иной специальности), требует некоторых разъяснений. Полагаем, что под врачом законодатель подразумевает не просто человека, обладающего какими-либо медицинскими знаниями, а лишь того, который состоит в определенной должности и обладает правовым статусом врача. Так, фельдшер, обладает определенными медицинскими знаниями, однако не имеет квалификации врача, поэтому приглашение его на осмотр трупа является ошибочным, противоречащим законодательству. В практике возникает вопрос о возможности привлечения к осмотру трупа в качестве врачей-специалистов учреждений, имеющих негосударственный статус (например, кафедр судебной медицины университетов).
Процессуальное положение экспертов независимо от того состоит ли лицо, назначенное экспертом, на службе в экспертном учреждении или не состоит, одинаково [3; 4]. Более того, если судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждениях, лицами, не являющимися государственными судебными экспертами, то соответственно и их участие, в качестве специалиста, в ходе осмотра трупа, не будет являться нарушением норм законодательства. Фактически, на кафедрах судебной медицины вузов работают самые квалифицированные врачи-специалисты в области судебной медицины, имеющие продолжительный стаж работы в качестве судебно-медицинских экспертов, а
также ученые степени. Привлечение их, как специалистов, в осмотре места происшествия по делам об умышленных убийствах вдвойне повысит качество осмотра.
Результативность работы следователя по расследованию дел об убийствах в значительной мере зависит от согласованной коллективной деятельности участников следственно-оперативной группы (СОГ) на осмотре места происшествия и при последующих следственных действиях. Криминалистическая теория и практика определяет основные критерии, бесспорно, влияющие на успех в расследовании и раскрытии преступления. К таковым относятся: высокий профессионализм работников правоохранительных органов; необходимая организация взаимодействия трех служб (следствия, оперативно-розыскной и криминалистических подразделений); соответствующее материально-техническое обеспечение [5].
Особо при этом выделяют роль экспертов-криминалистов. «Эксперты научно-технических отделов органов внутренних дел, обладая специальными познаниями, помогают следователю оценить обстоятельства совершения преступления, точнее разработать версии и пути их проверки, правильно выбрать технические средства для квалифицированного проведения следственных действий, избежать различных ошибок при изъятии и направлении на экспертизу вещественных доказательств» [6].
Раскрытие преступления «по горячим следам» — это условный термин, который обозначает деятельность органов дознания и предварительного следствия, основанную на работе со следами. Ее эффективность во многом определяется временным фактором, а именно, относительно непродолжительным отрезком времени, прошедшим с момента образования следов до момента их обнаружения, например, при осмотре места происшествия [7]. Четких временных критериев раскрытия преступления «по горячим следам» не установлено. Иногда этот срок определяют в 3 дня, одни ученые считают его длительность до 5 дней, другие — увеличивают до 10-15 суток. Ясно одно, что данный термин означает быстрое расследование и раскрытие преступления. А это одно из общих условий, вытекающих из принципов законности и публичности уголовного процесса. С. А. Шейфер, анализируя названные принципы, считает, что быстрота расследования является важной гарантией публичности интереса: «...Она уменьшает опасность уничтожения следов, что могло бы затруднить раскрытие преступления. Сокращает разрыв между совершением преступления и рассмотрением дела в суде, что способствует утверждению принципа неотвратимости, ответственности и воспитательному воздействию процесса. Кроме того, быстрое расследование соответствует интересам обвиняемых и потерпевших» [8].
Несмотря на то, что в ст. 6 УПК РФ заменила привычные термины «задачи уголовного судопроизводства», связанные с быстротой и полнотой раскрытия преступления (ст. 2 УПК РСФСР), и обратила внимание на защиту прав и законных интересов личности, в уголовно-процессуальном законе сформулированы требования, что при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, возбуждается уголовное
дело, расследование которого должны вести в течение установленных законом сроков (ст.ст. 140, 162 УПК РФ).
В этом контексте тактика использования знаний врача-специалиста в области судебной медицины, процессуальные варианты ее применения, в ходе и после осмотра места происшествия, отдельно не отражены в теории уголовного процесса и криминалистики.
Экспертная деятельность судебного медика регламентирована уголовнопроцессуальным законом (ст.ст. 62, 70, 71,80, 168, 178, 179, 195-207, 251, 269, 270, 282, 283, 290 УПК РФ, ст.ст. 307, 310 УК РФ), Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Россий ской Федерации» от 31 мая 2001 г., другими ведомственными Правилами и Инструкциями. Это фундаментальная правовая база, при надлежащем ее применении правоохранительными органами, фактические данные относящиеся к предмету доказывания, добытые судебно-медицинским экспертом, преобразует в допустимые доказательства по расследуемому делу.
Рассмотрим, на наш взгляд, наиболее важные аспекты возможных действий судебно-медицинского эксперта (врача-специалиста в области судебной медицины) в ходе осмотра места происшествия в ситуации расследования события преступления по «горячим следам».
В ходе осмотра места происшествия, в том числе по делам связанным с причинением телесных повреждений, нередко возникает необходимость в проведении такого следственного действия, как освидетельствования живого лица.
Так, ст. 179 УПК РФ гласит, что «для обнаружения на теле человека особых примет, следов преступления, телесных повреждений ... может быть произведено освидетельствование. Освидетельствование производится следователем. При необходимости следователь привлекает к участию в производстве освидетельствования врача.».
Как справедливо утверждает П. П. Ищенко — врач в данном следственном действии не является специалистом, в процессуальном смысле этого слова. Автор считает, что институт участия врача при освидетельствовании был механически заимствован от дореволюционного русского законодательства. Тогда целями освидетельствования были — установление следов насилия и состояния здоровья потерпевшего или обвиняемого. Чинам полиции, в этом случае, было рекомендовано призывать судебного врача.
Указывая, что сущность освидетельствования ныне не изменилась, а изменилось только его содержание, П. П. Ищенко считает, что законодатель включил в ст.181 УПК РСФСР (ст. 179 УПК РФ) более широкое понятие — «следы преступления», вместо — «следы насилия». Автор справедливо указывает, что обнаружение следов насилия не под силу врачу, то есть это должно относиться к компетенции судебного медика. В дальнейшем П. П. Ищенко противоречиво констатирует, что, в сущности, необязательно даже участие врача в этом следственном действии, что для обнаружения следов насилия не нужны специальные познания, их может обнаружить любой человек, а «термин «врач» законодатель употребил чисто из этических соображений, потому, что это следственное действие сопровождается обнажением освидетельствуемого» [9].
К чему приводит такая процессуальная установка можно проиллюстрировать на конкретном примере, взятом из экспертной практики Самарской области.
Если бы не ошибка в медицинских данных, зафиксированная «обычным врачом», то расследование приводимого ниже уголовного дела могло бы пойти в режиме графика «по горячим следам»:
— в ночное время суток поступило сообщение по телефону от гр-на Н (потерпевшего), о преступлении связанном с причинением вреда здоровью, ему и другому гражданину.
По прибытии дежурной оперативно-розыскной группы, был допрошен заявитель. У последнего имелась кровоточащая рана мягких тканей затылочной области., с его слов: «чем-то ударили по голове». В полосе лесонасаждений городской улицы с помощью показаний гр-на Н. был обнаружен труп мужчины (потерпевший гр-н Д.), с признаками насильственной смерти. О последнем свидетельствовали кровоподтеки на лице и обширная гематома мягких покровов черепа в левой теменно -височной области.
Оперативными работниками был вызван следователь ОВД. Последний, оценив ситуацию, привлек к осмотру места происшествия (за неимением судебно-медицинского эксперта) дежурного врача скорой медицинской помощи.
Врач участвовал в наружном осмотре трупа и освидетельствовании гр-на Н. При освидетельствовании, рана в затылочной области, была диагностирована врачом как «ушибленная», то есть образовавшаяся от воздействия тупого предмета.
Через 1,5 суток, по назначению судебно-медицинской экспертизы трупа гр-на Д. была установлена причина смерти — тяжелая черепно-мозговая травма. Через неделю была произведена судебно-медицинская экспертиза гр-ну Н. в целях определения механизма образования повреждения, давности возникновения и степени тяжести вреда здоровью, в связи с «ушибленной» раной затылочной области.
На момент проведения экспертизы края раны подверглись гнойному расплавлению, вокруг раны был выраженный реактивный воспалительный отек мягких тканей. Определить по внешнему виду механизм происхождения раны, не представлялось возможным.
Ввиду выраженного воспалительного процесса (с подозрением на наличие инородного тела в ней) подэкспертный был направлен на лечение к хирургу.
В присутствии судебно-медицинского эксперта (группы слушателей военно-медицинского факультета), оперирующим хирургом была произведена обработка раны. В ходе операции в мягких покровах черепа был обнаружен раневой канал длиной около 6 см и в конце его обнаружена и извлечена малокалиберная пуля.
Будь обнаружен этот факт в ходе осмотра места происшествия, было бы вполне возможно с участием специалиста в области судебной медицины провести правильную диагностику механизма образования этой раны — рана огнестрельная, пулевая. Мероприятия следователя по раскрытию
данного преступления были бы совсем иными, то есть адекватными сложившейся обстановке, и возможно преступление было бы раскрыто «по горячим следам». Такая организация расследования дала бы основание применить неотложные приемы и методы криминалистической деятельности (поиск гильз на месте события, рентгенологические исследования черепа потерпевшего для обнаружения пули и т. п.). Это дало бы возможность развернуть незамедлительную поисково-розыскную деятельность в известных местах и районах в целях задержания преступника.
Можно привести еще ряд подобных примеров из экспертной практики, когда формальное применение упомянутых процессуальных установок, предусмотренных ст. 179 УПК РФ, приводила к аналогичным ошибкам, напрямую отражающимся на дальнейших этапах предварительного следствия. Напротив, коллективное взаимодействие следователя и специалистов в ходе и после осмотра места происшествия способствует более эффективному применению следователем знаний специалиста в области судебной медицины при расследовании убийств, а также быстрому и качественному расследованию преступлений.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Ардашкин А. П., Сиротин Е. А. Правовые основы судебно-медицинской деятельности : практическое пособие. — Самара : Офорт, 2012. — 161 с.
2. Сиротин, Е. А. Правовые основы деятельности эксперта и специалиста : практическое пособие. — Самара, 2003. — 119 с.
3. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. Н. А. Петухова. — М. : ЭКМОС, 2002. — 362 с.
4. Комментарий к ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в
Российской Федерации». — М. : ЭКМОС, 2003. — 358 с.
5. Статкус, В. Ф. Раскрытие преступлений — важнейшее средство борьбы с преступностью // Государство и право. — 1998. — № 4. — С. 66—73.
6. Порубов, А. И. Научная организация труда следователя. — Минск, 1970. —
244 с.
7. Салтевский, М. В. Раскрытие преступлений по «горячим следам» // Крими-
налистика и судебная экспертиза: республ. межведомст. науч. сб. Вып. 38. Киев : Изд-во при Киев. гос. ун-те изд. объедин. «Вища школа», 1989. — С. 37—41.
8. Шейфер, С. А. Предварительное следствие. Общие условия и основные этапы
производства. — Куйбышев, 1986. — 82 с.
9. Ищенко, П. П. Участие специалиста в наружном осмотре трупа и следственном освидетельствовании // Вопросы теории и методов следственной работы : сб. науч. тр. — Иркутск, 1988. — С. 78—83.
