CC BY
120
Изменения, внесенные в процессуальный статус следователя Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ [1], вновь актуализировали тему процессуальной самостоятельности следователя. Следует признать, что идея процессуальной самостоятельности следователя имеет определенную историю [2, с. 93], различные варианты ее реализации на практике, собственное наполнение на различных этапах развития российского уголовного судопроизводства [3, с. 34; 4; 5] и неразрывно связана с темой обеспечения законности на предварительном расследовании.
Проблема обеспечения законности в уголовном судопроизводстве заслуженно привлекает пристальное внимание законодателей, правоприменителей, юридической общественности, граждан, поскольку законность является одной из важнейших составляющих безопасности государства, общества, граждан. Законность - общеправовой принцип, распространяющийся на все, в том числе, уголовно-процессуальную отрасль права (ст. 7 УПК РФ). В советский период термин «законность» был наполнен соответствующим тому времени и духу социализма содержанием. Наибольшее распространение в советский период получило понимание законности в качестве требования о соблюдении и исполнении законов и подзаконных актов всеми субъектами правоотношений [6, с. 218-225]. В уголовно-процессуальной науке традиционно под законностью имелось в виду соответствие нормам права действий и решений участников правоотношений [7, с. 431-432; 8, с. 70].
Однако невозможно исследовать понимание законности вне связи с правовой действительностью, в отрыве от идейно-политических основ правовой системы, взятой под углом зрения практического осуществления права, без учета законотворческих аспектов данного понятия, и поэтому такой взгляд на понятие законности претерпел существенные изменения. В более поздних работах отдельными авторами [9, с. 49; 10, с. 28] указывается, что законность - это принцип, метод и правовой режим одновременно. В современной литературе под законностью понимается политико-правовой режим в обществе (государстве), выраженный в законах [11, с. 11; 12, с. 4]. Однако сохраняется и его традиционное понимание как принципа [13, с. 38].
В уголовном процессе принцип законности распространяется на все стадии и этапы производства по уголовному делу, начиная с возбуждения; все действия и решения органов и должностных лиц, осуществляющих процесс: органа дознания, следователя, прокурора, суда детально регламентированы законом и должны полностью соответствовать ему.
Придание законности основополагающего принципа строго ограничивает уголовно-процессуальную деятельность рамками закона, обеспечивает направленность этой деятельности на достижение назначения уголовного судопроизводства: быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и их справедливое наказание. Понятие «режим законности на предварительном следствии» позволит определить субъекты и объекты воздействия, правовую базу, основные идеи, руководящие начала, позволит рассматривать его и как метод государственного руководства обществом, и как идею права, выраженного в законах государства, и верховенство закона, и обязанность всех соблюдать и исполнять законы.
Однако не менее важна другая сторона принципа законности: обеспечение прав, свобод, законных интересов каждого человека и гражданина, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства: потерпевшего, обвиняемого и других. Особую актуальность в законо-творческой и правоприменительной деятельности это приобрело с провозглашением Конституцией РФ человека, его прав и свобод высшей ценностью, а их защиту - обязанностью государства.
Учитывая разностороннюю деятельность следователя, а также различные цели и содержание, последствия реализации его полномочий, все права и обязанности следователя представляется возможным сгруппировать в некую систему. В системе полномочий следователя следует выделять полномочия по рассмотрению и разрешению сообщений о преступлении, по направлению уголовного дела, по собиранию доказательств, по допуску физических и юридических лиц для участия в производстве по уголовному делу, по привлечению лица в качестве обвиняемого, по применению мер уголовно-процессуального принуждения, приостановлению или возобновлению предварительного расследования, по разрешению уголовного дела и иные полномочия.
Исследование полномочий следователя тесно связано с определением пределов ограничения его полномочий и осуществления контроля за его деятельностью, в связи с чем вновь приобрела
актуальность тема процессуальной самостоятельности следователя, которая, по мнению отдельных авторов, является стержнем его процессуального статуса [5].
Процессуальная деятельность следователя затрагивает права и свободы всех участников уголовного судопроизводства. Эффективная работа следователя зависит, в том числе, и от его возможностей противостоять давлению со стороны контролирующих и надзирающих органов. Важнейшее значение имеет процессуальная самостоятельность следователя при применении мер принуждения.
Меры пресечения являются одним из видов мер принуждения в уголовном процессе. Целью применения мер пресечения является обеспечение успешного расследования и судебного разбирательства уголовного дела. Подробно порядок применения и сущность мер пресечения раскрываются в ст. 97-110 УПК РФ. Из содержания этих статей видно, что следователь самостоятельно, без всякого согласования с прокурором и руководителем следственного органа принимает решение о применении меры пресечения в виде: подписки о невыезде; личного поручительства; наблюдения командования воинской части; присмотра за несовершеннолетним обвиняемым. Избрание, продление, отмена или изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога, которые допускаются на основании судебного решения по возбужденному перед судом следователем ходатайству, должно быть обязательно согласовано с руководителем следственного органа (п. 4 ч.1 ст. 39 УПК РФ).
Природа мер пресечения может быть выяснена, прежде всего, при выявлении их связи со стоящими перед ними целями, основаниями применения. Наличие надлежащих оснований применения мер пресечения свидетельствует о правомерном осуществлении мер процессуального принуждения, о соблюдении законности, об охране прав и законных интересов, соблюдении конституционного права на свободу и личную неприкосновенность лиц, подвергающихся воздействию мер уголовно-процессуального пресечения. В отличие от мер уголовного наказания, меры пресечения не имеют карательного и воспитательного воздействия и действуют до вступления приговора в законную силу. Меры пресечения нельзя рассматривать как меры процессуальной ответственности, так как они применяются не за совершение преступления и не за совершение процессуального нарушения, а для предотвращения совершения обвиняемым (подозреваемым) процессуальных нарушений и новых преступлений.
Процессуальная деятельность следователя затрагивает права и свободы всех участников уголовного судопроизводства. Эффективная работа следователя зависит, в том числе, и от его возможностей противостоять давлению со стороны контролирующих и надзирающих органов, а тем самым процессуальная самостоятельность следователя выступает гарантией соблюдения законности в ходе предварительного расследования, гарантией соблюдения прав и свобод граждан от произвола указанных органов.
В уголовно-процессуальной литературе встречаются различные точки зрения по поводу определения процессуальной самостоятельности следователя, нет данного определения и в законе. Отдельные авторы исходят из понимания «самостоятельности следователя» как принципа стадии производства следствия [14, с. 7], другие понятие «самостоятельность» считают «функциональным элементом, который входит в методологический базис уголовного процесса любого исторического типа» или «формой проявления свободы субъекта по направлению уголовного процесса к его (процесса) цели, естественно, в рамках средств, предоставленных следователю законом» [15, с. 9, 21], а также связывают процессуальную самостоятельность с перечнем решений, отданных законом в абсолютные прерогативы следователя [16, с. 79]. Ядро процессуальной самостоятельности составляет следующий перечень прерогатив: принятие решения о привлечении в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объеме обвинения, прекращении уголовного дела и направлении его в суд с обвинительным заключением [16, с. 80].
По УПК РФСФР следователь был достаточно независимой процессуальной фигурой, поскольку, в соответствии с ч. 2 ст. 127 УПК РСФСР, исключительно следователь, исходя из своего внутреннего убеждения, привлекал лицо в качестве обвиняемого, квалифицировал преступление, определял объем обвинения, прекращал дело или направлял его для предания обвиняемого суду. А данные решения при производстве по уголовному делу являлись основными, они определяли его дальнейшее
движение и, в конечном счете, исход. И если следователь по перечисленным вопросам расходился во мнении с прокурором или начальником следственного подразделения, УПК РСФСР (ст.127 и 1271) гарантировал самостоятельность следователя, дозволяя последнему не выполнять данных ему в этой части указаний до решения вышестоящего (или надзирающего) прокурора.
УПК РФ 2001 г. весьма своеобразно закреплял идею о «процессуальной самостоятельности» следователя, возведенную в ранг идейных положений Концепции судебной реформы в Российской Федерации: у следователя отобрали право - по собственному убеждению (вопреки мнению начальника следственного подразделения) принимать самые важные процессуальные решения: о привлечении в качестве обвиняемого, квалификации преступления, объеме обвинения, прекращении уголовного дела и направлении его в суд с обвинительным заключением [17, с. 24-26]. Принятие многих окончательных процессуальных решений и производство основных следственных действий осуществлялось после получения согласия суда или, в отдельных случаях, прокурора либо начальника следственного отдела.
Таким образом, расширившиеся полномочия прокурора и суда, в аспекте их соотношения с процессуальным статусом следователя, снизили процессуальную самостоятельность следователя. Статус следователя существенно изменился: из процессуально независимой фигуры органа предварительного следствия он был низведен до уровня должностного лица, наделенного лишь отдельными полномочиями по производству некоторых следственных и иных процессуальных действий [18, с. 36]. Как справедливо в этой связи отмечалось, что до тех пор, пока прокурор будет вправе давать следователю обязательные указания почти по любому вопросу относительно расследования, отстранять его от производства по делу, лично вмешиваться в ход следствия, отменять процессуальные акты следователя и т.д., ничто не обеспечит независимости следователя [19, с. 34].
Однако впоследствии, после внесения изменений в УПК РФ от 29 мая 2002 г. к прерогативам следователя, согласно ст. 39 УК РФ, были отнесены полномочия по самостоятельному привлечению лица в качестве обвиняемого, о квалификации преступления и объеме обвинения, а в случае несогласия с указаниями начальника следственного отдела мог не выполнять до решения прокурора данные указания. Однако из перечня прерогатив были исключены два главных положения: решения о прекращении уголовного дела и о направлении его в суд с обвинительным заключением. Очевидно, что именно эти решения являются определяющими исход уголовного судопроизводства, поэтому трудно переоценить их процессуальное значение.
Изменения от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ, а также от 2 февраля 2008 г. № 226, от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ, от 5 июня 2012 г. № 51-ФЗ внесли концептуальные изменения в УПК РФ, значительно усиливающие процессуальную самостоятельность, как следователей, так и органов предварительного следствия в целом. В значительной мере были пересмотрены формы и пределы прокурорского надзора, ведомственного и судебного контроля за деятельностью субъектов, осуществляющих предварительное расследование.
Однако, как справедливо отмечается исследователями: «...следователи не горят желанием воспользоваться предоставленным им правом отстаивать свою процессуальную самостоятельность. Полномочия следователя и прокурора несопоставимы, чтобы следователь мог реально пытаться отстоять свою процессуальную самостоятельность и независимость от прокурорской власти. И только решившись, например, увольняться с работы, следователь может позволить себе пойти против прокурора» [20]. Кроме того, следователь совершенно не защищен законом от произвола руководителя следственного органа, более того, избранная следователем с согласия последнего мера пресечения не может быть отменена или изменена без согласия руководства. Незаконно лишенный свободы должен будет находиться под стражей, пока процессуальную ошибку за следователем не признает и его руководство [21].
В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законом основаниями применения принуждения надлежит считать только имеющие уголовно-процессуальное значение обстоятельства в виде неправомерного поведения или объективно подтверждаемой возможности неправомерного, ненадлежащего поведения лица. «При этом совокупность фактических данных, составляющих это основание, должна быть такой, чтобы она обусловливала двоякий вывод: достоверный -
о наличии необходимого объема доказательственных фактов, предположительный - о возможном в будущем нежелательном поведении обвиняемого».
Избрание меры пресечения следователем - это принятое им решение о применении меры пресечения в отношении подозреваемого, обвиняемого (п. 13 ст. 5 УПК РФ), осуществляемое в определенном порядке. Порядок применения мер пресечения - это установленная законом совокупность процессуальных действий и решений, осуществленных в определенной последовательности, наличие которой позволяет реализовать в отношении обвиняемого (подозреваемого) определенные предупредительно-процессуальные меры, изменить или отменить их. Применение меры пресечения - это процессуальные действия, осуществляемые с момента принятия решения об избрании меры пресечения до ее отмены или изменения (п. 28 ст. 5 УПК РФ). Избрание меры пресечения является правом, а не обязанностью следователя. Если основания для применения меры пресечения отсутствуют, то мера пресечения не применяется.
Зачастую на практике возникают ситуации, в которых как руководители следственных органов, так и прокуроры выходят за рамки предоставленных им полномочий и ограничивают самостоятельность следователя в принятии решений. Причем их требования и указания иногда не только не основаны на действующем законодательстве, но порой явно противоречат ему. Следователю приходится сталкиваться с необходимостью согласования с руководителем следственного органа множества следственных и иных процессуальных действий. Среди них можно назвать задержание лица по подозрению в совершении преступления, избрание в отношении подозреваемого меры пресечения, дачу отдельных поручений органам дознания, приостановление и прекращение уголовного дела и ряд других. При этом согласование заранее предусмотрено в виде обязательного реквизита на бланках соответствующих постановлений и протоколов. Подобная перестраховка порождает у следователя ощущение недоверия к нему и вынуждает как следователя, так и руководителя следственного органа тратить время на одно только обсуждение порой неотложных мер. Навязывание особого мнения об этих мерах в дальнейшем может привести к возникновению затруднений в расследовании.
Несмотря на то, что следователь в полном согласии со своим внутренним убеждением, основываясь на нормах закона, самостоятельно может применить меры пресечения в виде подписки о невыезде, личного поручительства, наблюдения командования воинской части, присмотра за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым, у руководителя следственного органа все равно имеются возможности в порядке п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ вмешаться в деятельность следователя и ограничить его самостоятельность по своему усмотрению, изъяв уголовное дело у следователя и предав его другому, отменив, по его мнению, незаконные или необоснованные постановления следователя о применении той или иной меры пресечения, давая следователю указания о направлении расследования, в том числе об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого иной, отличной от внутреннего убеждения следователя, меры пресечения. Указания руководителя следственного органа даются в письменном виде и обязательны для исполнения (ч. 3 ст. 39 УПК РФ). Следователь, конечно, имеет право обжаловать указание руководителя об избрании то или иной меры пресечения вышестоящему руководителю следственного органа, однако обжалование указаний не приостанавливает их исполнения, за исключением случаев, когда указания касаются избрания мер пресечения, которые допускаются только по судебному решению. Например, следователь, проведя первоначальные следственные действия, приходит к выводу о том, что вина в совершении расследуемого преступления объективно доказывается в отношении не всех из доставленных к нему лиц. В данном случае указание о необходимости задержания по подозрению в совершении преступления в порядке ст. 91, 92 УПК РФ всех доставленных поставит под угрозу возможность дальнейшего получения объективных свидетельских показаний лиц, которые были неоправданно задержаны. Однако руководитель следственного органа, не зная всех тонкостей дела, может настаивать на задержании всех причастных к делу лиц. Такие ситуации, к сожалению, не единичны [22, с. 58].
Учитывая, что в УПК РФ отсутствует нормы, предусматривающие гарантии его процессуальной самостоятельности, можно сделать вывод о том, что четко определить статус российского следователя не представляется возможным. А потому многие аспекты деятельности следователя, включая его процессуальную самостоятельность, в том числе и при применении мер пресечения, во многом
являются формальными с точки зрения реализации на практике и нуждаются в существенной корректировке.
Литература
1. Федеральный закон Российской Федерации от 5 июня 2007 года № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"» // Российская газета. 2007. 8 июня.
2. Советский уголовный процесс / Под ред. Н.С. Алексеева, В.З. Лукашевича. Л., 1989.
3. Гаврилов Б.Я. Совершенствование досудебного производства в свете реализации основных положений УПК РФ // Уголовный процесс. 2005. № 1.
4. Шейфер С., Бобров А. Процессуальная самостоятельность следователя: мнение практиков // Законность. 2006. № 5.
5. Азаров В.А., Ревенко Н.И., Кузембаева М.М. Функция предварительного расследования в истории, теории и практике уголовного процесса России: Монография. Омск: Изд-во ОмГУ, 2006.
6. Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. М., 1981.
7. Строгович М.С. Основные вопросы советской социалистической законности. М., 1969.
8. Элькинд П.С. Сущность и значение отдельных принципов уголовного процесса // Уголовный процесс. М., 1972.
9. Афанасьев В.С. Обеспечение социалистической законности: Вопросы теории и практики (по материалам органов внутренних дел): Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1987.
10. Гранат Н.Л. Правовые и нравственно-психологические основы обеспечения законности на предварительном следствии: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1992.
11. Фастов А.Г. Законность в правовом государстве и ее гарантии в деятельности милиции: общетеоретические вопросы: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 1999.
12. Законность в Российской Федерации / Под ред. Ю.А. Тихомирова, А.Я. Сухарева, И.Ф. Демидова. М., 2002.
13. Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.
14. Асаналиева А.А. Производство следствия в уголовном судопроизводстве Кыргызской Республики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007.
15. Наметкин Д.В. Процессуальная самостоятельность органов и лиц, ведущих предварительное расследование: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007.
16. Азаров В.А. Правовое положение следователя: позиции законодателя // Проблемы противодействия преступности в современных условиях: Матер. Междунар. науч.-практ. конф. 16-17 октября 2003 г. Уфа: РИО БашГУ, 2003. Ч. I.
17. Статья 38-39 УПК РФ в редакции Федерального закона № 174 ФЗ от 18 декабря 2001 го- да. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Официальный текст. М., 2001.
18. Капранов А.В. Процессуальная самостоятельность следователя по российскому уголовно-процессуальному законодательству: Учеб. пособие. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2012.
19. Смирнов А.В. О процессуальной независимости следователя, защитника и обеспечении законных интересов личности в уголовном процессе // Предварительное следствие в условиях правовой реформы: Сб. науч. трудов. Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1991.
20. Хажнагоев А.З. Процессуальная самостоятельность следователя и прокурорский надзор // Российский следователь. 2005. № 6.
21. Колоколов Н.А Поменяли местами // СПС «Консультант Плюс».
22. Гончаров Д.Ю. Самостоятельность следователя: быть или не быть? // Журнал российского права. 2002. № 9.
