CC BY
146
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 9. Вып. 2 • 2015 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Принятие решения:
0 a Decision Making: Towards the History of Understanding of Human Activity /
к истории осмысления Entscheidungsfindung: zur Geschichte des Verständnis der menschlichen Tätigkeit
человеческой деятельности
Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
Публикация подготовлена при поддержке фонда РГНФ грант № 14-03-00796 «Междисциплинарные основания социальной теории: информационные, системно-теоретические и этно-антропологические подходы к изучению общества» и грант № 15-03-00868 Российское общество и государство в их становлении и эволюции: этно-религиозные, культурно-исторические и коммуникативные контексты.
Момджян Карен Хачикович, доктор философских наук, профессор, заведующийй кафедрой социальной философии Философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
E-mail: karm1948@mail.ru
Автор рассматривает процесс принятие решений как организационный момент деятельности. В статье анализируется специфика принятия решений в инициальной, регулятивной, проектной и операциональной подсистемах человеческой активности.
Ключевые слова: принятие решений, деятельность, мышление, целепостановка, целереализация, потребности, интересы, эмоции, мотивы, воля.
Предлагаемая вниманию читателя статья представляет собой попытку рассмотреть процесс принятия решения в свете законов организации целенаправленной активности человека, именуемой «деятельность».
Автор рассматривает деятельность как специфический для человека способ самоцельного существования в среде. Будучи образом жизни людей, деятельность одновременно представляет собой субстанцию общественной жизни, т.е. то внутреннее основание целостности, к которому сводятся все без исключения формообразования социального. Чтобы ни изучали общественные и гуманитарные науки, они изучают одну и ту же субстанцию деятельности, которая последовательно поворачивается к исследователям различными гранями: то раскрывает свою структурную организацию и присущие каждому из ее уровней интегративные и динамические опосредования, то предстает в богатстве своих атрибутивных характеристик, то демонстрирует свои видовые определения и состояния.
Соответственно, любая из категорий гуманитаристики и обществознания, фиксирует или субъектные, или объектные, или организационные, или культурологические, или таксономические характеристики деятельности, раскрывающие все многообразие ее типов и видов («кто действует?», «что использует и что создает?», «в какие связи и отношения вступает?», «как действует?», «где действует?»).
Таким образом, в поле социального нет ничего, что не определялось бы через деятельность, не являлось бы модусом, атрибутом или акциденцией этой субстанции, то есть, самопорождающегося, самоподдерживающего и саморазвивающегося качества, свойственного надорганической реальности (см. [Момджян 2013, т. 1]).
Интересующий нас процесс принятия решений представляет собой важнейший момент деятельности и должен быть рассмотрен в свете общих законов ее организации. Я исхожу из того, что способность принимать решения является монопольным достоянием людей, наделенных абстрактно-логическим мышлением, которое следует считать системообразующим основанием человеческого образа жизни.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
Впрочем, далеко не все ученые согласны с этими утверждениями. Прежде всего, многие из них считают системообразующим фактором деятельности не мышление, а орудийную адаптацию — способность изменять природную и социальную среду существования с помощью предметов, отличных от органов нашего тела. Соответственно, человека — вслед за Б.Франклином — определяют не как Homo Sapiens, а как «животное, производящее орудия труда».
Я не согласен с таким утверждением при условии, что мы различаем генетический и логический аспекты в проблеме соотношения мышления и орудийности как индикаторов человеческого образа жизни.
В генетическом плане орудийность обладает несомненной первичностью, поскольку в процессе антропосоциогенеза способность создавать, хранить и многократно использовать орудия труда возникает раньше, чем способность мыслить абстрактно. Можно согласиться и с тем, что именно использование орудий, которое усложняет отношения со средой, способствует становлению и развитию специфической для человека формы мышления.
Однако в логическом плане именно способность мыслить является не просто необходимым, но и достаточным признаком человека, которого следует определять как разумное существо, способное варьировать поведенческие реакции на безальтернативные влечения.
В самом деле орудийность как таковая, присущая животным предкам людей, еще не способным мыслить (т.н. Homo Habilis), не выводит их образ жизни за рамки действия фундаментальных биологических законов. Лишь с появлением абстрактного мышления орудийное приспособление к среде постепенно принимает форму труда — социальной активности, которая отменяет биологические механизмы адаптации в сформировавшихся человеческих сообществах (прекращая, в частности, действие поведенчески значимого естественного отбора). Именно абстрактное мышление, а не рефлекторная орудийность создает культуроосновный образ жизни, с присущим ему инновационным развитием, с особым типом надорганической коллективности, который базируется на символическом поведении, нерефлекторном разделении труда, властном управлении.
Наконец, именно мышление создает важнейшую этологическую особенность человека — способность к нестандартному поведению в нестандартной ситуации, которая основана на расчете поведенческих альтернатив и свободном выборе между ними. Речь идет о принятии решений, то есть о способности управлять своими действиями, которая присуща людям и отсутствует у биологических организмов, регулирующих свое поведение, но не управляющих им.
Хорошо известно, что поведение живых организмов (равно, как и их соматические реакции) инициируется и направляется особым классом информационных причин — целей, которые предпосланы действиям, вызывают их и ориентируют в предзаданном направлении. Иными словами, поведение живых организмов имеет целесообразный характер и представляет собой адресный выброс физической энергии на основе избирательного отношения к среде. Различая желаемое (полезное) и нежелаемое (вредное) в среде, биологические организмы действуют нужным образом в нужное время и в нужном месте, то есть регулируют свое поведение, приспосабливая его к особенностям среды.
Формы такой регуляции различны и зависят от наличия психики и уровня ее развития. В простейшем случае единственными регуляторами поведения оказываются безусловные рефлексы — врожденные, генетически передаваемые, видоспецифические (присущие всем представителям вида) программы, которые обеспечивают стереотипную реакцию на стереотипные воздействия среды.
В более сложных случаях к безусловным рефлексам прибавляются рефлексы условные — индивидуальные, прижизненно усвоенные программы поведения, в основе которых лежит способность живого организма реагировать на небиотические (безразличные) воздействия, которые имеют сигнальный характер, т.е. предупреждают о возможном наступлении поведенчески значимых следствий.
Наличие условных рефлексов позволяет животным осуществлять информационный прогноз динамики среды и превентивные реакции на ее воздействия. Благодаря этой способности поведение животных становится пластичным, т.е. возникает способность самокоррекции поведения в ситуации, когда предпринимаемые действия не ведут к достижению нужной цели. Животные обретают также способность к целесообразному решению ранее не известных задач, которое основано на слепом переборе вариантов в расчете на случайную удачу.
В наиболее сложных случаях поведенческие акты животных могут выходить за рамки рефлекторной регуляции и основываться на чувственно-конкретном мышлении, которое представляет собой способность предпосылать физическому воздействию на объект операции с образом этого объекта, осуществляемые в воображаемом пространстве. Благодаря этой способности высокоразвитые животные способны обнаруживать и использовать реальные зависимости между объектами среды, при условии что эти объекты находятся в сенсорном поле, доступны наблюдению. Конечно, это мышление, требующее участия рук и глаз, качественно отлично от мышления человека, оно имеет не абстрактный, а чувственно-конкретный характер, т.е. не позволяет животным типизировать задачи — абстрагироваться от несущественных различий между ними и находить общие правила их решения.
Впрочем, следует признать, что самые развитые животные (человекообразные обезьяны) способны демонстрировать зачатки абстрактного мышления. Это происходит в условиях т.н. развивающего эксперимента, когда ученые осуществляют массированное давление на психику животных, заставляя ее работать в режиме, который невозможен в естественных
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
условиях существования. Но даже эти «интеллектуальные прорывы» не отменяют фундаментального различия между биологической регуляцией и социальным управлением, которое связано с наличием у людей свободной воли, позволяющей принимать нестандартные решения, то есть делать осознанный выбор между вариантами поведения.
Какое же место занимает процесс принятия решений в деятельности людей? Ответ на этот вопрос требует от нас понимания законов организации деятельности, последовательности фаз ее осуществления.
Начать следует с того, что любой акт деятельности включает в себя две фазы — фазу постановки цели и фазу ее реализации. Каждая из этих фаз, в свою очередь, включает в себя по две связанные между собой функциональные подсистемы. Так, целепостановка содержит в себе инициальную и регулятивную подсистемы, а целереализация — операциональную и результативную.
Инициальную подсистему деятельности образуют потребности действующего субъекта. Под потребностью я понимаю интериоризованную субъектом надобность, то есть имманентно присущее субъекту свойство испытывать необходимость в условиях внешней или внутренней среды, без которых жизнь или невозможна или некомфортна.
Важно понимать, что потребность — это не объект, необходимый человеку, а имманентно свойственное субъекту отношение к нему. Иными словами, потребность следует отличать от предмета потребности, способного ее удовлетворять.
Столь же важно отличать потребность как объектив но-реальное свойство человека от различных состояний человеческой психики (включающей в себя собственно сознание), в которых потребность ощущается, осознается и оценивается действующим субъектом. Реальность потребности состоит в том, что она не является идеальным компонентом психики (в отличие от предмета потребности, в роли которого могут выступать различные состояния сознания, как это происходит в случае с т.н. духовными потребностями — когнитивной или эстетической).
Объективность потребностей состоит в том, что они предписаны человеку самим фактом его телесной, психической и социальной организации, т.е., не зависят от человеческой воли в аспекте своего бытия, наличного существования. Люди, как известно, способны контролировать процесс удовлетворения своих потребностей, но не могут «отменять» сам факт их существования и детерминационного воздействия на человеческое поведение.
Для понимания механизмов деятельности необходимо различать собственно потребность, которая представляет собой неизменное свойство человека, и нужду, т.е. состояние «острой» актуализированной потребности, требующей своего немедленного удовлетворения. Очевидно, что акты деятельности вызываются не самой потребностью, а ее актуализацией до состояния нужды, которое в результате наших действий должно смениться состоянием «спокойной», удовлетворенной потребности.
Итак, в начале любого человеческого действия мы обнаруживаем актуализированную потребность. Однако этот фактор, необходимый для инициализации деятельности, не является ее достаточной причиной. Дело в том, что актуализированная потребность вызывает деятельность лишь в том случае, если она так или иначе осознается человеком. Конечно, у людей наличествуют гомеостатические физиологические надобности, которые не требуют осознания. Примером может служить дыхательная потребность человека, которая в нормальных случаях (не связанных с использованием лекарственных средств или противогаза) удовлетворяется без участия мышления и волевого контроля. Однако подобные потребности вызывают не деятельность человека, а физиологическую активность его организма, которая не является для нас предметом рассмотрения.
Если мы говорим о деятельности, нельзя не согласиться с А. Смитом, утверждавшим: все, что приводит человека в действие, должно пройти через его голову. Можно смело утверждать, что потребность, так или иначе не осознанная человеком, не вызывает деятельности независимо от степени своей актуализации.
За осознание потребностей отвечает вторая регулятивная подсистема деятельности, которую образуют компоненты человеческой психики, имеющие разное назначение.
Первую из функций человеческой психики можно назвать ориентационной. Ее изначальная задача — распознать сигналы, идущие из внешней или внутренней среды и оценить их как значимые или безразличные для человека. Сигналы, идущие из внешней среды, называют экстерорецептивные ощущения, сигналы, идущие из внутренней среды — интериорецептивные ощущения. К последним относятся ощущения, сигнализирующие о состоянии человеческих потребностей и содержащие в себе их «встроенную» эмоциональную оценку (которая дополняется, а иногда предваряется интеллектуальной экспертизой), что вызывает у человека смутно осознаваемые влечения или вполне осознанные стремления к предметам актуализированной потребности (будь то пища, безопасность или любимый человек).
Задача другой — мотивационной — функции психики состоит в том, чтобы оценить возможные поведенческие реакции на испытываемые влечения и выбрать наилучшую из них. Наличие так понятой мотивации отличает человека от животного, у которого характер влечения однозначно связан с характером поведенческой реакции на него и вызывает вполне предсказуемые действия (такие предсказания затрудняются, но не перестают быть возможными в ситуации, когда влечение вступает в конфликт с другим столь же сильным влечением, испытываемым одновременно).
В отличие от животного, которое действует по схеме «голоден — ешь», «испытываешь половое возбуждение — при-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
ступай к ухаживаниям» и проч., человек способен варьировать свои реакции на безальтернативные влечения, «подсказываемые» потребностью (воздерживаться от еды, когда очень хочется есть; не убегать от опасности, когда бегство есть единственный способ обеспечить свою физическую безопасность и т.д.). Иными словами, человек способен сознательно оценивать поведенческие реакции на безальтернативные влечения1 с целью выбрать ту из них, которая пройдет
1 Безальтернативность влечений проявляется в том, что нормальный человек не может не испытывать тревогу в ситуации, которая угрожает его безопасности или не испытывать голод, в ситуации пищевой нужды. Это правило нарушается лишь в случае психических расстройств, когда изменяется нормальная связь между актуализированной потребностью и предписываемым ею влечением (как это происходит, в частности, в случаях булимии или ано-рексии).
ценностную экспертизу и будет признана «лучшей» в сложившейся ситуации.
Подробнее о мотивационной функции психики и ее связи с процессом принятия решений будет сказано ниже. Пока же назовем третью — проектную — функцию сознания, которая становится естественным завершением мотивационной экспертизы действий. В этом случае человек, оценив все возможные варианты поведения, останавливает свой выбор на одном из них, подлежащем исполнению, иными словами, ставит перед собой цель деятельности. Речь идет об узком понимании цели, в котором этим термином называют не любой и всякий информационный сигнал, предпосланный действию и вызывающий ее, а присущий лишь людям проектируемый образ желаемого результата. Выработав цель деятельности, проектная функция сознания разворачивает эту цель в программу действий, соединяя представление о желаемом результате с представлениями о возможных способах и средствах ее достижения.
Наконец, четвертая — реактивная — функция сознания содержит в себе идеальные факторы, которые обеспечивают достижение цели, включая сюда сложившиеся шаблоны действия и, главное, волевой контроль за поведением, необходимый тогда, когда процесс достижения поставленной цели не вызывает у человека эмоционального удовольствия.
Таково в самом кратком пересказе содержание второй регулятивной подсистемы деятельности, за которой следует третья операциональная подсистема, связанная с переходом от целепостановки к практическому осуществлению цели. Содержанием операциональной подсистемы становятся акты целереализации, в ходе которых человек принимает решения относительно реальных средств достижения цели, практического воплощения желаемого. Эти средства делятся на предметы потребности (способные непосредственно удовлетворять ее) и предметы интереса.
Различение потребностей и интересов является важнейшим условием понимания деятельности людей. В противоположность психологической традиции, которая трактует интерес как некую интенцию сознания2, состояние психической
2 Примеры такой трактовки разнообразны. Еще Луйо Брентано определял потребность как «всякое отрицательное чувство, соединенное со стремлением устранить его при помощи удаления вызывающей его неудовлетворенности» [Брентано 1921, с. 10]. Современные психологи чаще всего трактуют потребность как психическое переживание нужды, испытываемой всяким живым существом [Платонов 1986; Филиппов 1968]. Нередко потребность понимается как желание, а именно «желание достичь того или иного конечного состояния» [Макклеланд 2007, с. 28]. Встречается трактовка потребности как программы жизнедеятельности, заложенной в живой организм природой, а в случае с человеком — и обществом [Додонов 1984].
заинтересованности, мы будем понимать интерес как неидеальное по своей природе свойство человека испытывать необходимость в объектах-медиаторах (предметах интереса), необходимых для создания, хранения и использования предмета потребности.
Луйо Брентано (Lujo Жажда. Скупой рыцарь. Рождение текучих желаний.
Brentano, 1844—1931), Художник В.-А. Бугеро. Иллюстрация В.А. Фаворского Художник Сальвадор Дали. 1932
немецкий экономист 1886 к «Маленьким трагедиям» А.С. Пушкина.
1959—1961
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
Было бы ошибкой отрицать такую трактовку интереса, заменяя ее различением потребностей «первой», «второй» и прочих степеней надобности (когда пищу считают предметом первой необходимости, а орудия труда, необходимые для ее создания — предметом потребности второго уровня). Подобная трактовка, растворяющая интерес в потребности, неприемлема для социальной теории, так как оставляет в ней невосполнимые категориальные лакуны.
Дело в том, что различение потребности и интереса как неидеальных факторов деятельности необходимо для решения двух фундаментальных целей. Первая — отличение человека от животных, у которых наличествуют потребности, но отсутствует определенный тип орудийных интересов. В этом плане отдельные орудийные манипуляции, осуществляемые животными, не могут рассматриваться как эволюционно значимая черта образа жизни, связанная не только с применением и созданием объектов-медиаторов, но и с их хранением и многократным использованием.
Вторая цель — обоснование родовой природы человека, независящей от исторической коньюнктуры, поскольку важнейшими элементами такой природы являются именно потребности.
Это значит, что мы можем доказать, что за сорок тысяч лет существования вида Homo Sapiens, обретшего способность к деятельности, наши потребности практически не изменились. Любому и каждому человеку присущ один и тот же набор организмических потребностей, потребность в безопасности, потребность в любви и принадлежности , потребность в самоуважении и самоутверждении, потребность в самоактуализации , потребность в справедливости, потребность в знании и красоте и даже потребность в сво-б о д е (при условии, что мы различаем внешнюю и внутреннюю свободу человека).
В истории меняются не сами потребности, а способы их иерархической субординации, лежащие в основе разных образов жизни. Кроме того, меняется связанный с неизменными потребностями предметный мир, о чем свидетельствует тот очевидный факт, что значительная часть окружающих нас объектов создана лишь в ХХ веке.
С неизменностью потребностей контрастирует содержательная смена интересов, заданная ролевыми и статусными характеристиками людей, вступающих в изменчивые общественные отношения.
Конечно, типы человеческих интересов также обладают исторической константностью. В зависимости от характера объектов-медиаторов они делятся на:
1) орудийные интересы, предметом которых являются необходимые вещи, т.е. объекты практического назначения, с помощью которых люди физически меняют природную и социальную среду своего существования;
2) информационные интересы, предметом которых являются знания и умения, необходимые для успешного осуществления деятельности;
3) коммуникативные интересы, предметом которых становятся другие люди, рассмотренные с точки зрения необходимости их участия (или неучастия) в осуществляемых действиях;
4) организационные интересы, предметом которых являются связи и отношения между людьми, обеспечивающие упорядоченный характер коллективной деятельности, делающие ее наиболее эффективной и наименее опасной.
Однако содержание интересов неизменно более вариативно, чем содержание потребностей. Именно поэтому у людей, обладающих одинаковыми по содержанию потребностями могут быть разные по содержанию интересы, которые способны вызывать различные по глубине и интенсивности социальные конфликты (в диапазоне от конфликтного взаимодействия нуждающихся друг в друге людей до антагонистического противодействия, которое возникает между носителями исключающих друг друга интересов).
Наконец, последняя из подсистем деятельности — результативная — включает в себя реально полученные результаты, которые удовлетворяют или не удовлетворяют действующего субъекта. Эти результаты имеют разное измерение — объектное (представленное продуктом деятельности) и субъектное (каковым является удовлетворенная или неудовлетворенная потребность, вызвавшая деятельность человека).
Важным основанием дифференциации достигнутых результатов является их деление на планомерные и стих и й н ы е . Планомерным считается результат, который так или иначе коррелирует с поставленной целью, то есть результат, которого человек мог ожидать заранее (даже в том случае, если ожидание не осуществилось и полученный результат оценивается как неуспех). Стихийный результат не рефлектируется человеком заранее и складывается в результате действия неподконтрольных ему обстоятельств. Оцениваются такие стихийные результаты уже не как «успех» или «неуспех», а как «удача» или «неудача».
Такова в кратком пересказе организационная схема деятельности, которая позволяет нам содержательно характеризовать процесс принятия решений. Важнейший вопрос, встающий перед нами — с какого момента начиная, мы можем говорить о принятии решений, связывая его с наличием у человека свободного и осознанного (в той или иной мере) выбора альтернатив.
Очевидно, что люди не в состоянии принимать решения, которые касаются самого наличия предписанных им потреб-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
ностей и их принудительного воздействия на человеческое поведение. Как справедливо отмечал К. Маркс,
«меня определяют и насилуют мои собственные потребности, насилие надо мной совершает не нечто чуждое, а лишь моя собственная природа, являющаяся совокупностью потребностей и влечений» [Маркс, Энгельс 1974, т. 46, с. 192].
Карл Маркс (Karl Heinrich Marx, 1818—1883) и Фридрих Энгельс (Friedrich Engels, 1820—1895)
И тем не менее генетически первые формы принятия решений связаны с инициальной подсистемой деятельности в ситуации, когда человек принимает сознательное решение об актуализации той или иной потребности.
Дело в том, что названные ранее подсистемы деятельности — инициальная, регулятивная, операциональная и результативная — не связаны между собой с однозначной хронологической необратимостью. По очень точному сравнению эти подсистемы подобны стоящим друг напротив друга зеркалам, многократно отражающимся друг в друге. Это означает, что подсистемы деятельности вполне способны к композиционному взаимопересечению, в рамках которого, к примеру, ориентационная функция психики может не только последовать актуализации человеческих потребностей, но в ряде случаев предшествовать ей.
В самом деле, всякая деятельность начинается с актуализации потребностей действующего субъекта, однако механизмы этой актуализации могут быть разными. Так, во многих случаях процесс перехода потребности от «спокойного» состояния к состоянию нужды, не требует принятия решений, то есть использования особых информационных реакций, присущих исключительно человеку разумному.
К примеру, голодному человеку совсем не обязательно принимать решение для того, чтобы ощутить голод. В этом случае интериорецептивное ощущение пищевого дискомфорта предшествует не только сознательно поставленной цели утолить голод, но и визуальной, обонятельной и другим видам чувственной ориентации в среде. Конечно, вид или запах еды могут способствовать актуализации пищевой потребности. Тем не менее эти экстериорецептивные сигналы не являются необходимым условием такой актуализации, то есть аппетит в норме способен появляться независимо от «гастрономических» сигналов, идущих из внешней среды.
Однако в других случаях человеческое сознание вполне способно участвовать в процессе актуализации потребностей. Представим себе человека, который меняет маршрут своего движения, чтобы избежать встречи с компанией нетрезвых и потенциально опасных граждан. В этом случае мыслительная ориентация в среде, позволяющая распознать увиденное как опасность, предшествует не только сознательному решению изменить маршрут, но и процессу актуализации потребности, так как именно эта ориентация порождает интериорецептивное ощущение беспокойства и тревоги, переводящее потребность в безопасности в состояние нужды.
Более того, вполне возможны случаи, когда необходимость сознательных решений непосредственно включена в процесс актуализации потребности. Речь идет о способности человека к превентивным действиям, основанным на сознательном прогнозе динамики внешней или внутренней среды, предвосхищающем необходимый ход событий. Представим себе, что неголодный человек, которому предстоит дальний путь, принимает решение дополнительно поесть «на дорогу». Очевидно, что в этом случае и экстерио- и интериорецептивным ощущениям, связанным с пищей, предшествует сознательная цель человека, который решает сделать нечто «впрок», предвидя тот факт, что пищевая потребность непременно актуализируется в будущем.
Конечно, подобные случаи нельзя интерпретировать в духе «старого доброго» идеализма, сторонники которого, говоря словами Энгельса,
«привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое овладело умами, в особенности со времени гибели античного мира» [Маркс, Энгельс 1955—1966, т. 20, с. 493].
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
На самом деле в приведенном примере сознательное решение предшествует актуализации конкретной пищевой потребности, но не иной по типу потребности, которую Макс Вебер называл «потребностью в расчленении времени», а А. Маслоу — «потребностью в предсказуемом существовании». Речь идет о потребности человека заранее адаптироваться к «хронологически отложенной» необходимости путем адекватного планирования собственных действий, потребности, которая предшествует любым превентивным реакциям человека.
Иными словами, во всех без исключения случаях человеческой активности именно потребность является наиболее глубоким фактором, определяющим необходимость такой активности и ее вектор. В ситуациях с предвосхищаемой необходимостью меняется не инициирующая роль потребности, а всего лишь механизмы ее актуализации, перехода из спокойного состояния в состояние нужды.
Вернемся, однако, к проблеме принятия решений. Универсально необходимым компонентом деятельности этот процесс становится в рамках ее регулятивной подсистемы, связанной с мотивационной функцией человеческой психики. Как уже отмечалось выше, человек не принимает решений о том, испытывать ли голод, когда ему недостает пищи, или ощущать ли тревогу в ситуации очевидной опасности. Эти интериорецептивные ощущения, а также порождаемые ими безальтернативные влечения даны человеку принудительно, чего нельзя сказать о поведенческих реакциях на эти влечения.
Известно, что способность человека к альтернативным реакциям на безальтернативные влечения называют свободой воли, которая представляет собой своеобразную самоиндукцию человеческой психики, ее способность вырабатывать автономные поведенческие сигналы, источником которых является само сознание, а не условия внешней или внутренней среды. В основе свободы воли лежит способность человека с той или иной степенью сознательности (в том числе и подсознательно) ранжировать свои объективно данные потребности, делить их на первостепенные и второстепенные, подлежащие или не подлежащие удовлетворению. Детерминирующая роль потребностей при этом остается неизменной — при любых обстоятельствах человек может стремиться лишь к тому, что предписано потребностями. Однако какой из потребностей «дать ход», а какой противодействовать (с неизбежными в этом случае негативными последствиями) человек решает сам, принимая на себя бремя свободных решений.
Впрочем, свобода воли ограничена тем фундаментальным фактом, что человек всегда стремится к «лучшему» для себя и не может стремиться к худшему как к самоцели (даже добровольный отказ от жизни происходит тогда, когда смерть представляется «лучшим выходом», в ситуации, когда человек сталкивается с угрозой, воспринимаемой как нечто худшее, чем смерть).
Однако представления о «лучшем» у разных людей разные, они определяются целым рядом факторов и, в первую очередь, уровнем мотивации, который доминирует в психике человека. Таких уровней три:
1) уровень эмоциональной мотивации, когда критерием «лучшего» и «худшего» являются «приятное» и «неприятное» для человека;
2) уровень рассудочной мотивации, где критерием «лучшего» для человека является «полезное» для него и «осуществимое» им;
3) уровень мотивов долженствования, где критерием «лучшего» являются санкционированные нормами культуры представления о «достойном», «пристойном» и прочее.
Названные уровни мотивации постоянно конфликтуют друг с другом, ставя людей в состояние перманентного выбора между тем, что «приятно», тем, что «нужно и можно» и тем, что «должно». Соответственно, мы можем дифференцировать человеческие решения в зависимости от уровня мотивации, преобладающего в поведении.
Используя предложенную М. Вебером классификацию человеческих действий, можно утверждать, что решения, связанные с выбором цели, могут быть четырех разных типов. Они могут иметь целерационал ьный характер, когда доминирующую роль в принятии решений играют рассудочные представления о полезном или вредном, осуществимом или неосуществимом для человека. Решения могут иметь ценностнорационал ьный характер, в ситуации, когда они базируются на осознаваемых человеком стереотипах культуры — нормах морали, усвоенных в процессе воспитания. Нетрудно видеть, что в этом случае постановка цели не требует досконального анализа ситуации, поскольку долг и совесть повелевают человеку вести себя предзаданным способом, безотносительно к возможным последствиям, поступать не «по ситуации», а «из принципа».
Роль рассудочного мышления в выборе цели является еще меньшей в случае с аффективными решениями, которые принимаются под влиянием сильного эмоционального побуждения, мешающего человеку трезво «просчитать» и оценить ситуацию. Наконец, самую маленькую роль, согласно Веберу, мышление играет в случае с традиционными решениями, которые принимаются под влиянием нерефлексируемых субъектом норм долженствования, по схеме «я поступлю так, потому что так поступают все, так принято поступать».
Нетрудно видеть, что доминирующий в поведении уровень мотивации лежит в основе человеческих характе-
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
ров, представляющих собой систему устойчивых шаблонов чувствования, мышления и практического поведения. Понимание таких характеров позволяет нам прогнозировать поведение человека, однако такой прогноз имеет сугубо вероятностный характер, поскольку сталкивается с колоссальными затруднениями принципиального, а не операционального свойства.
Характеры как устойчивые шаблоны поведения в художественной литературе, слева направо: Гаргантюа (иллюстрация Ш. Дюмонтье к роману Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». 2-я пол. XVIII в.); Плюшкин (иллюстрация А. Агина к поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души», 1846—1847); Хлестаков (иллюстрация Д.Н. Кардовского к комедии Н.В. Гоголя «Ревизор», 1920-е гг.);
Иудушка Головлев (иллюстрация В.А. Милашевского к роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», 1930-е гг.)
В самом деле, мы не можем предсказать идеально точное место падения артиллерийского снаряда, так как не имеем (и технически не можем иметь) исчерпывающую информацию о всех переменных, влияющих на этот процесс. Но если предположить, что эта информация получена, наш прогноз станет стопроцентно точным — по той простой причине, что артиллерийский снаряд не обладает свободой воли, то есть не может, как минимум, проснуться в «нелетном настроении». Нечто подобное можно сказать и о куда более вариативном поведении животных, всегда поддающихся тому из влечений, которое обладает большей физиологической силой. И полет снаряда, и поведение голодной собаки подчиняются общему правилу, согласно которому одни и те же (доступные наблюдению) причины при одних и тех же обстоятельствах порождают одни и те же следствия.
Присущая человеку свобода воли выводит его за рамки действия этой детерминистской максимы — именно в силу того, что психика человека перестает играть роль пассивного посредника между внешним стимулом и поведенческой реакцией. В этих условиях теоретически непросчитываемые нюансы психологии способны сподвигнуть человека на действия, неожиданные не только для знающих его людей, но и для самого действующего субъекта.
Значительно более прогнозируемым является коллективное поведение людей, в котором действуют статистические закономерности, позволяющие исчислять типичные реакции, присущие статистическому большинству людей, обладающих схожим психотипом.
Естественно, мотивационный выбор в процессе принятия решений не ограничивается выбором между эмоциональными влечениями, рациональным расчетом и мотивами долженствования, осознаваемыми или неосознаваемыми человеком. Хорошо известно, что люди с одинаковым характером (психотипом) могут вести себя самым различным образом в зависимости от ценностных предпочтений, присущих человеку.
Говоря о ценностях, я имею в виду не объект, способный удовлетворять человеческие потребности, и не субъект-объектное отношение значимости того или иного предмета для людей. Ценности — это имманентные субъекту нормативные элементы мотивации, связанные с представлениями людей о желаемых конечных целях существования.
В этом плане поведение людей весьма варьируется в зависимости от того, считают ли они главной целью своего существования сохранение факта жизни, то есть, биологическое выживание в среде, или же уверены в том, что «в жизни есть ценности, поважнее, чем жизнь», то есть признают приоритет качества жизни над ее фактом. Поведение людей, убежденных в том, что ценность индивидуальной свободы стоит выше, чем ценность социального равенства, явно отличается от поведения людей, имеющих обратное предпочтение и др.
Итак, выше мы говорили о факторах мотивации, влияющих на решения, связанные с постановкой цели, которая завершает оценку возможных вариантов поведения выбором одного из них, «принятого к исполнению».
Далее процесс принятия решений переходит из фазы целепостановки в фазу целереализации, где мы имеем дело с необходимостью операционального выбора между возможными средствами достижения поставленной цели.
Конечно, свобода такого выбора не является абсолютной, если учесть объективную субординационную связь между целями и средствами их достижения. Как утверждал великий Гете, «свободен первый шаг, но мы рабы второго». Это означает, что свободно поставленная цель самим своим характером предписывает нам объективно годные средства ее
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
достижения. Иными словами, поставив цель, мы так или иначе ограничиваем себя в выборе адекватных ей средств путем отсечения негодного.
Это значит, что мы не можем построить прочный дом из «песка и тумана»: он может быть построен лишь из кирпича, бруса и других подходящих материалов, которые мы можем выбирать, согласуясь с обстоятельствами времени, места и своими возможностями. Конечно, существуют цели, требующие однозначных средств своего достижения — как это бывает, к примеру, в ситуации, когда единственным способом излечения болезни становится хирургическая операция. Но и в этом случае мы сохраняем свободу выбора, перенося его с «главного» интереса на интересы «служебные» (таковым может быть выбор подходящей клиники, наилучшего хирурга и др.).
Добавим к сказанному, что рамками объективно приемлемого ограничен лишь правил ьный выбор решения, что, естественно, не лишает человека «права на ошибку» — возможности принимать самые экзотические неадекватные решения, не ведущие к достижению цели.
Помимо «технического» аспекта в соотношении цели и средства, имеется и ценностный, этический аспект, также создающий поле возможных решений. Философы нередко упрощают эту проблему, полагая, что нравственно сомнительные средства объективно не могут привести к достижению благой цели, что само по себе освобождает человека от мучительного выбора. Увы, жизнь устроена так, что в ситуациях экстремальных это утверждение далеко не всегда является истинным. Во всяком случае, история самых справедливых войн знает множество примеров того, когда победа достигалась предосудительными с позиций мирной жизни средствами (достаточно вспомнить бомбардировку Ковентри, когда британское командование сознательно пожертвовало тысячами мирных граждан ради сохранения информационного преимущества в войне). Осуждать такие действия легко и удобно в мирное время, когда победа над смертельным врагом уже достигнута, но не тогда, когда выживание нации относится к разряду весьма негарантированных исходов.
Еще один операциональный аспект в принятии решений связан с выбором типа человеческой активности, ведущей к реализации поставленной цели. Таким типом может быть сознательное действие, связанное с мыслительным контролем над ситуацией, или поведенческий навык, который «автоматизирует» действия путем элиминации мышления в ситуации, когда оно избыточно и контрпродуктивно. Поведенческие навыки человека представляют собой сознательно выработанные условные рефлексы, которые не складываются, а создаются с помощью мышления и на его основе.
Примером подобного выбора может быть сознательное решение спортсмена довериться обретенным в ходе долгих тренировок навыкам, прекратив бессмысленные попытки мыслительного контроля за каждым отдельным движением, неэффективного в условиях дефицита времени.
Наконец, еще одна область принятия решения связана с результативной подсистемой человеческих действий, в рамках которой человек должен решить — удовлетворен ли он полученными результатами или следует предпринять новые действия для их коррекции.
Необходимым условием успешности действий является осуществление поставленной цели, достигнутое с помощью правильно выбранных средств, адекватных цели. Но это необходимое условие не является достаточным, поскольку рано или поздно перед человеком встает вопрос об адекватности самой цели, которую ему удалось успешно осуществить.
В самом деле, представим себе мужчину, который успешно осуществил свою цель — жениться на понравившейся ему женщине — но вскоре понял, что неправильно избрал себе спутницу жизни. В этом плане конечным и безусловным критерием успешности человеческих действий является не осуществленная цель, а удовлетворенная потребность (и опосредующий ее интерес),соответствие цели тем объективным факторам целепостановки, которые предшествовали ей и вызвали ее к жизни. К сожалению, люди далеко не всегда правильно понимают природу своих потребностей и интересов, выдвигая цели, осуществление которых обрекает их на жизненную неудачу. В этом случае возникает необходимость новых решений, вызывающей новую цепь действий, призванных исправить совершенную ошибку.
Итак, анализируя процесс принятия решений в аспекте законов организации деятельности, мы можем классифицировать человеческие решения как ориентационные, мотивационные, проектные и операциональные.
Используя другое основание, мы можем классифицировать решения по степени их осознанности. Уже отмечалось, что обусловленность решений мышлением не означает, что все они принимаются человеком на основе досконального мыслительного анализа ситуации. В процессе принятия решений задействованы разные компоненты человеческой психики, которая основывается на абстрактно-логическом мышлении, но не сводится к нему.
Начнем с того, что психика человека состоит из двух неравноценных подсистем — сферы сознания и сферы досознател ьного. Последняя включает в себя информационные реакции, которые во многом одинаковы у человека и животного (от ощущений, восприятий и представлений, с помощью которых осуществляется чувственная ориентация в среде, до простейших реактивных программ, представленных безусловными и условными рефлексами). Такие до-сознательные компоненты психики не имеют отношения к интересующей нас проблеме, так как они вызывают, как уже отмечалось ранее, не деятельность человека, а биологическую активность нашего тела, никак не связанную со свободным принятием решений.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
Деятельность вызывается компонентами человеческого сознания, под которым я понимаю ту часть человеческой психики, которая присуща только людям. Как и психика в целом, сознание базируется на абстрактно-логическом мышлении, но не сводится к нему, включая в себя множество информационных реакций, которые отличны от мышления, однако обусловлены им и возникают на его основе.
К сфере сознания в широком понимании этого термина относятся не только осознаваемые человеком стремления , но и неосознаваемые или смутно осознаваемые влечения, которые образуют область подсознательного (фрейдовское «оно»и юнговские архетипы). Наконец, к области сознания относится и сфера надсознател ьного — творческая интуиция, которая представляет собой способность «внезапного усмотрения истины», когда мы получаем готовый мыслительный результат, пропуская логически необходимые стадии размышления.
Хочу еще раз подчеркнуть, что принятие эмоциональных, подсознательных и интуитивных решений нельзя рассматривать как альтернативу абстрактного мышления — они не только не исключают способность человека мыслить, но, напротив, основываются на ней. Не будем забывать, что отсутствие мышления означает отсутствие деятельности как та-
V/ / и V/ ^ I V/
ковой (даже если речь идет о соматической активности человека, имеющей сугубо физиологический характер и не требующей работы высших отделов человеческой психики).
Завершая статью, хочу сказать, что размышления автора не исчерпывают и малой толики социально-философских проблем, возникающих в связи с проблемой принятия решений. Надеюсь вернуться к этой теоретически и практически значимой теме в следующих публикациях.
ЛИТЕРАТУРА
1. Брентано Л. Опыт теории потребностей. Казань, 1921.
2. Вебер М. Основные социологические понятия. Избр. пр. М.: Прогресс, 1990.
3. Гегель Г.В.Ф. Философия истории / / Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 8. М. — Л.: Соцэкгиз, 1935.
4. Додонов Б.И. Структура и динамика мотивов деятельности / / Вопросы психологии. 1984. № 4. С. 126 — 130.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900.
6. Здравомыслов А. Г. Потребности. Интересы. Ценности. М.: Политиздат, 1986.
7. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб.: Питер, 2011.
8. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения / / Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Мысль, 1966.
С. 349 — 588.
9. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: АСТ, Астрель, Neoclassic, 2011.
10. Келер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М.: Комакадемия, 1930.
11. Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Речь, 2000.
12. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971.
13. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.
14. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. Т. 2. М.: Педагогика,1983.
15. Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. Эволюционное введение в общую психологию. Лекция 6. Грани-
цы поведения животных и психологическая деятельность человека [Электронный ресурс] / / Psychology.ru. каталог книжной полки. Режим доступа: http://www.psychology.ru/library/Alexander_ Luria / Lectures / 06.stm.
16. Магун В.С. Потребности и психология социальной деятельности личности. Л.: Наука, 1983.
17. Макклеланд Д. Мотивация человека. СПб.: Питер, 2007.
18. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года / / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42. М.:
Политиздат, 1974, С. 41 — 174.
19. Маслоу А. Мотивация и личность. 3-изд. М.: Смысл, 2011.
20. Момджян К.Х. Введение в социальную философию. М.: Высш. шк., КД «Университет», 1997.
21. Момджян К.Х. Социальная философия. Деятельностный подход к анализу человека, общества и исто-
рии. М.: Изд-во Мос. ун-та, 2013.
22. Обуховский К. Галактика потребностей. Психология влечений человека. СПб.: Речь, 2003.
23. Орлов А.И. Теория принятия решений. М.: Экзамен, 2005.
24. Платонов К.К. Структура и развитие личности. М.: Наука, 1986.
25. Поппер К. Нищета историцизма. М.: Издательская группа «Прогресс», 1993.
26. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М.: Мысль, 1974.
27. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. В 2 т. М.: Педагогика, 1989.
28. Сеченов И.М. Избранные произведения. Т. I. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1952.
29. Симонов П.В. Междисциплинарная концепция человека. М.: Знание,1989.
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
30. Сорокин П.А. Структурная социология / / Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Полит-
издат, 1992. С. 156-173.
31. Филиппов М.М. Нужда и потребность / / Ученые записки Томского ун-та. 1968. № 70. С. 39 — 54.
32. Фромм Э. Душа человека М.: Республика,1992.
33. Фуко М. Герменевтика субъекта. СПб.: Наука. 2007.
34. Шелер М. Философское мировоззрение // Шелер М. Избр. произведения. М.: Гнозис, 1994. С. 1—129.
35. Энгельс Ф. Набросок общего плана «Диалектики природы» / / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
М.: Политиздат, 1961, С. 341—516.
Цитирование по ГОСТ Р 7.0.11—2011:
Момджян, К. Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей [Электронный ресурс] / К.Х. Момджян // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. — 2015. — Т. 9. — Вып. 2: Пространство и время принятия решений. — Стационарный сетевой адрес: 2227-9490e-aprovr_e-ast9-2.2015.32.
DECISION-MAKING PROCESS AND ITS PLACE IN HUMAN ACTIVITIES
Karen Kh. Momdzhyan, D.Phil., Professor, Head of the Social Philosophy Chair, Philosophical Department of Lomonosov Moscow State University
E-mail: karm1948@mail.ru
Decision-making process is the most important organizational point of human activity, so I consider it necessary to examine this process (as the subject of my study) in the light of the general laws of the activity organization using the activity approach combined with socio-philosophical and socio-psychological methodology.
In my article, I analyze specifics of decision making in initial, regulatory, projective and operational sub-systems of human activity. I pay special attention to the problems of non-alternative drives, as well as to decision-making motivations, levels of which I classified as (i) the level of the emotional motivation, when the criteria of 'best' and 'worst' are 'pleasant' and 'unpleasant' for the person; (ii) the level of rational motivation, where the criteria of 'best' for the person are 'useful' for him and able to be 'feasible' to him; (iii) the level of motives of obligatoriness, where the criterion of 'best' is idea of 'decent', 'decorous' etc., sanctioned by norms of culture.
I also consider the possibility of decision-making classification on the basis of its awareness degree. Here I distinguish levels of conscious, sub- and supra-conscious (creative intuitive without any logical explanation) decision making.
My conclusion is that my research does not exhaust the fullness of social and philosophical problems that arise in connection with the problem of decision-making, but it can serve as a basis for further study of this issue.
Keywords: decision-making activity, thinking, goal setting, goal implementation, needs, interests, emotions, motives, will.
References:
1. Brentano L. Experience of the Theory of Needs. Kazan, 1921. (In Russian).
2. Weber M. Basic Sociological Concepts. Selected Writings. Moscow: Progress Publisher, 1990. (In Russian).
3. Hegel G.W.F. "Philosophy of History." Writings. Moscow and Leningrad: Sotsekgiz Publisher, 1935, volume 8.
(In Russian).
4. Dodonov B.I. "Structure and Dynamics of Activity Motives." Problems of Psychology 4 (1984): 126—130. (In Russian).
5. Durkheim E. The Division of Social Labor in Society. Odessa, 1900. (In Russian).
6. Zdravomyslov A.G. Requirements. Interests. Values. Moscow: Politizdat Publisher, 1986. (In Russian).
7. Ilyin E.P. Motivation and Motives. St. Petersburg: Piter Publisher, 2011. (In Russian).
8. Kant I. "Anthropology from a Pragmatic Point of View." Writings. Moscow: Mysl Publisher, 1966, volume 6,
pp. 349 — 588. (In Russian).
9. Levi-Strauss C. Structural Anthropology. Moscow: AST Publisher, Astrel Publisher, Neoclassic Publisher, 2011.
(In Russian).
10. Koehler W. The Mentality of Apes. Moscow: Communist Academy Publisher, 1930. (In Russian).
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time volume 9, issue 2 'Space, Time and Decision Making'
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 9. Ausgb. 2. 'Raum und Zeit der Entscheidungsfindung'
Момджян К.Х. Процесс принятия решений и его место в деятельности людей
11. Levin K. Field Theory in Social Sciences. St. Petersburg: Rech Publisher, 2000. (In Russian).
12. Leontiev A.N. Needs, Motives and Emotions. Moscow: Moscow State University Publisher, 1971. (In Russian).
13. Leontiev A.N. Activities. Consciousness. Personality. Moscow: Politizdat Publisher, 1975. (In Russian).
14. Leontiev A.N. Selected Psychological Works. Moscow: Pedagogika Publisher, 1983. (In Russian).
15. Luria A.R. "Lectures on General Psychology. Evolutionary Introduction to General Psychology. Lecture 6. The
Boundaries of Animal Behavior and Human Psychological Activity." Psychology.ru. Catalog of Bookshelf. N.p., n.d. Web. <http://www.psychology.ru/library/Alexander_Luria/Lectures/06.stm>. (In Russian).
16. Magun V.S. The Needs and Psychology of Social Activity of the Individual. Leningrad: Nauka Publisher, 1983.
17. McClelland D. Human Motivation. St. Petersburg: Piter Publisher, 2007. (In Russian).
18. Marx K. "Economic and Philosophic Manuscripts of 1844." Writings by K. Marx and F. Engels. Moscow: Politiz-
dat Publisher, 1974, volume 42, pp. 41-174. (In Russian).
19. Maslow A. Motivation and Personality. Moscow: Smysl Publisher, 2011. (In Russian).
20. Momdzyan K.Kh. Introduction to Social Philosophy. Moscow: Vysshaya shkola Publisher, KD Universitet Pub-
lisher, 1997. (In Russian).
21. Momdzyan K.Kh. Social Philosophy. Activity Approach to the Analysis of Human Society and History. Moscow: Mos-
cow State University Publisher, 2013. (In Russian).
22. Obukhov K. Galaxy of Needs. Psychology of Human Instincts. St. Petersburg: Rech Publisher, 2003. (In Russian).
23. Orlov A.I. Decision-Making Theory. Moscow: Ekzamen Publisher, 2005. (In Russian).
24. Platonov K.K. Structure and Development of the Personality. Moscow: Nauka Publisher, 1986. (In Russian).
25. Popper K. Poverty of Historicism. Moscow: Progress Publisher, 1993. (In Russian).
26. Porshnev B.F. About the Beginning of Human History. Moscow: Mysl Publisher, 1974. (In Russian).
27. Rubinshtein S.L. Principles of General Psychology. Moscow: Prosveshchenie Publisher, 1989. (In Russian).
28. Sechenov I.M. Selected Works. Moscow: USSR Academy of Sciences Publisher, 1952, volume 1. (In Russian).
29. Simonov P.V. Interdisciplinary Concept of Man. Moscow: Znanie Publisher, 1989. (In Russian).
30. Sorokin P.A. "Structural sociology." Human. Civilization. Society. Moscow: Politizdat Publisher, 1992, pp. 156 — 173.
(In Russian).
31. Filippov M.M. "Needs and Requirements." Scientific Notes of Tomsk University 70 (1968): 39 — 54. (In Russian).
32. Fromm E. The Human Soul. Moscow: Respublika Publisher, 1992. (In Russian).
33. Foucault M. Hermeneutics of the Subject. St. Petersburg: Nauka Publisher. 2007. (In Russian).
34. Scheler M. "Philosophical Outlook." Selected Writings. Moscow: Gnosis Publisher, 1994, pp. 1 — 129. (In Russian).
Cite MLA 7:
Momdzhyan, K. Kh. "Decision-Making Process and Its Place in Human Activities." Elektronnoe nauchnoe izdanie Al'manakh Prostranstvo i Vremya [Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time: Space, Time and Decision Making] 9.2 (2015). Web. <2227-9490e-aprovr_e-ast9-2.2015.32>. (In Russian).
