CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 17 (232). Филология. Искусствоведение. Вып. 55. С. 5-12.
ФИЛОЛОГИЯ
А. А. Акбаров
процесс эволюции языка и проблема коммуникации посредством инференции зна чения
В статье исследуется проблема возникновения и успешного существования таких коммуникационных систем, которые возникают между агентами, не обладающими врожденными (природными) или эксплицитно допустимыми значениями, не способными прочитывать мысли своих собеседников и не имеющих никаких знаний о коммуникативном процессе. Выявляется роль значений через призму проблемы эволюции языка. Рассматриваются функции и назначение повторяющихся и подразумеваемых значений в процессе коммуникации.
Ключевые слова: агент; нейтивизм; внутренний язык; внешний язык; универсальная грамматика.
Большая часть современных работ по эволюции языка концентрируется на проблеме появления композиционного синтаксиса как решающего события, которым отмечен (ознаменован) генезис языка. Все экспериментальные модели, которые нацелены на демонстрацию появления синтаксиса, опираются, однако, на модели коммуникации, в которых сигналы излишни и которые содержат предопределяемые структурные и значимые модели, представляющие эксплицитные копии, по которым построены синтаксические структуры. Более того, большинство таких систем значений являются истинно семантическими только по наименованию. В них отсутствуют базовые семантические характеристики смысла и рекомендаций, и агенты (т. е. предметы в отраженном виде), чтобы научиться общению, должны полагаться либо на мыслечтение, либо на значения (либо на то и другое). Напротив, в данной статье исследуется парадокс сигнального многословия, основанного на подразумеваемом значении и понимании потенциальных референтов через призму многочисленных текстов. Также продемонстрирован факт того, что развитие успешного общения зависит в большей степени от синхронизации концептуальных структур агентами, и что такая синхронизация, похоже, знаково может появиться в том случае, когда агенты используют мыслительную стратегию создания значений, появление которых возможно при использовании структуры при передаче информации в окружающей среде.
При изучении языка мы затрагиваем само определение того, что означает язык, будучи принадлежностью человека. Способность ис-
пользовать язык является не только уникальным коммуникативным свойством людей, но также фундаментальным свойством его понимания. Но что знают о языке те, кто на нем сегодня говорит? Каким образом возможна передача знания при помощи разума?
Почти все без исключения дети приобретают языковые знания в самом раннем возрасте. Система языка, которой они пользуются, чрезвычайно сложна, но, тем не менее, они усваивают язык очень быстро, с малыми (либо относительно предсказуемыми) ошибками, без наличия какой-либо системы обучения, а только лишь с ограниченным опытом владения. Ясно. что в некоторой степени мы все генетически запрограммированы на определенный язык. С другой стороны, ребенок может усвоить специфические языки, т. е. те, на которых он общается с находящимися рядом с ним людьми. А ведь известно, что существует огромная разница между языками. Сегодня в мире по общей оценке насчитывается около 6000 либо 7000 различных языков1. Впрочем, определить их точное количество представляется трудным, поскольку трудно определить, где проходит граница между языком и диалектом. Как можем мы установить универсальный характер языка в целом, учитывая при этом языковое разнообразие, наблюдаемое в мире?
Теория нейтивизма (родства) в языке, первоначально развитая Чомским2, связана с описанием внутренних (internal language) знаний личности, предполагающих знание ею родного языка (I-language), и с описанием ментального отражения языка, что находит отражение в реальном внешнем знании (external language)
(E-language) или в поведении лица, использующего язык в особых обстоятельствах. Для того чтобы объяснить оба факта - универсальность и относительную легкость, с которой язык используется в заметном контрасте по отношению к универсальности, - нейтивисты предполагают, что все дети с рождения наделены владением специфическими способностями3 к овладению так называемой Универсальной Грамматикой (УГ)4.
Существует ряд весомых аргументов в пользу универсальной врожденной предрасположенности к овладению грамматикой, выдвинутых такими нейтивистами, как Н. Чомский
(1965), К. Векслер (1991), С. Пинкер (1994), Д. Лайтфут (1999)5. Наиболее часто они оперируют понятием ‘отсутствие (poverty) стимула, модели’. Это, по сути, означает следующее.
1. В период изучения языка ребенок сталкивается с набором элементарных лингвистических данных (ЭЛД), к которым можно отнести:
- количественно ограниченные;
- количественно относительно неточные, т. е. содержащие многочисленные ошибки (типа оговорок) по отношению к внутреннему-языку, который их породил;
- содержащие только положительные примеры.
Таким образом, ребенок не получает знаний
о предложениях, не являющихся частью языка.
2. Все языки являются безгранично экспрессивными. Именно поэтому ребенок должен научиться переходить из ограниченного набора данных к неограниченному набору предложений и, таким образом, научиться строить и понимать те предложения, которые он никогда не слышал.
3. Существует неограниченное число возможных языков, логически совместимых с ЭЛД. Увеличение числа предложений не сокращает набор возможных языков (Е. М. Голд)6.
4. По мнению М. Бовермана7, только негативные факторы могут спровоцировать набор возможных языков, но негативные ситуации случаются не очень часто.
5. Несмотря на эти негативные факторы, ребенок приобщается к своему родному языку или, если быть более точным, к более тесному сходству к его родным языком, который приемлем и для других говорящих.
6. Тем не менее, по Н. Чомскому, существует некоторая принужденность для того, чтобы изучить некоторые «врожденные идеи и прин-
ципы различного типа, которые определяют форму приобретенного знания в более ограниченном и высоко организованном способе»8. В этом случае срабатывает стратегия ребенка на создание своей внутренней грамматики, известная как Способ Языкового Восприятия (СЯВ).
Согласно парадигме нейтивистов, языковое восприятие может быть достигнуто, даже несмотря на отсутствие необходимых знаний. Это происходит потому, что Универсальная Грамматика содержит гипотетическое пространство, из которого ребенок может выбирать разное. В одном случае вариации среди действительно существующих языков могут быть пересмотрены в сторону выбора из этого гипотетического пространства возможных языков человечества. В другом случае можно приобрести определенный набор природных параметров через культурное общение, в котором формируется язык. Например, если дети приобщены к языку, подобному суахили9, в котором за глаголами следуют дополнения, или к японскому языку, в котором прилагательные следуют за существительными, они будут включать параметр в «ту сторону», когда прилагательное поставят на последнем месте (С. Пинкер, 1994). Таким образом, по логике нейтивистов, лингвистическое исследование может быть направлено на обнаружение числа и структуры этих природно-специфических параметров, на выявление дефолта и возможных оценок, которые они могут получить, и на исследование особенностей реакции, позволяющей ориентироваться во время приобретения языковых знаний.
При таком подходе, однако, существуют некоторые проблемы. Они возникают оттого. что нет единого мнения по вопросу о количестве параметров. Но даже если параметры являются правильными, все осложняется тем, что существует множество разных конкурирующих между собой лингвистических теорий. Их список весьма длинный: среди них
- Категориальная грамматика (М. Стидман,
2000); Когнитивная грамматика (Р. В. Ланакер, 1987); Головная Фразовая Структурная грамматика (И. А. Саг и Т. Васов, 1999); ЛексикоФункциональная грамматика (Дж. Бреснан,
2001); Радикальная Конструктивная грамматика (В. Крофт, 2001), Ролевая и Справочная грамматика (Р. Ван Валин и Р. Ла Полла, 1997) и Словесная грамматика (Р. А. Худзон, 1984, 1995)10. Кроме того, несмотря на привлекательность и простоту быстро реагирующего набора
языковых параметров изучения, мало попыток делается в сторону обращения к самому важному вопросу: ребенок узнаёт, что является лингвистически главным (какое слово - объект, какое - глагол), услышав незнакомый набор слов, или отгадывает, где существительное и глагол, продвинувшись на более высокий интеллектуальный уровень? Вдобавок, подход «все или ничего» в изменяемых параметрах основывается на быстро реагирующих предложениях, которые оказываются для них узнаваемыми с эмпирическими результатами в сфере языкового развития, в котором ожидаемые дискретные изменения в поведении при включенном параметре просто не видны. Так считает, например, М. Томаселло11.
В противоположность нейтивистам эмпи-ристы утверждают, что языковое воспроизведение может быть объяснено через сферу всеобщих процессов. Одним из наиболее известных ученых среди тех, кто отрицает подход Н. Чомского, является Г. Сампсон, утверждающий, что «биологическое принуждение к языку ограничено фактами, которые “тривиальны” потому, что они вытекают из особенностей нашей речи и сенсорных чувств»12. Г. Сампсон системно критикует каждый аргумент нейти-вистов, включая отсутствие (poverty) стимула; он находит, что в противоположность утверждениям, высказываемым нейтивистами, ЭЛД присуще детям. Его поддерживают некоторые другие исследователи, считающие, что ЭЛД у детей:
- содержат значительно мало неточностей или практически они отсутствуют (Е. Х. Ньюпот, Х. Глейтман и Л. Р. Глейтман, 1977)13;
- содержат факты, которые позволяют детям выработать определенную гипотезу (Г. Пуллум и Б. Шульц, 2002)14.
Бесспорно, однако, что вклад в ребенка является ограниченным, и потому он должен генерализовать неограниченный набор, но это также не такая сложная проблема, как это может показаться. Так, например, сеть связей была представлена для того, чтобы выделить образцы из нерегулярных вводов и использовать их для обобщения (генерализации) в содержании информации. Связь ориентирована прежде всего на простые предложения, которые снабжают информацией о категориях и согласовании и которые можно использовать для изучения более комплексных (сложных) предложений (Дж. Эльман, 1993)15.
Переход от использования коротких и ограниченных систем коммуникации к способности использовать неограниченно экспрессивный язык является, согласно теории Дж. Майнард Смит и Е. Затцмери (1995)16, наиболее современным переходом к эволюционной истории жизни на Земле. Вопрос о том, в чем выражается данный переход, все еще остается открытым.
В своем докладе на семинаре, который вызвал вновь большой интерес к вопросу эволюции в языке, С. Пинкер и П. Блум (1990) страстно и убедительно спорят по поводу того, «что специализация в грамматике была возрождена, эволюционирована конвенциональным неоДарвинистским процессом»17, который усиливает генетический модуль в мозге, обеспечивающий формальное кодирование принципов Универсальной Грамматики. В этом смысле язык рассматривается подобным любому органу тела. Впрочем, его строение до сих пор до конца не определено. С точки зрения нейтиви-стов, указанных выше, он имеет свои специфически черты. Но если принять довод о том, что язык выражается через гены, то зададим вопрос: как это происходит? С. Пинкер и П. Блум придерживаются твердого мнения о том, что преимущество коммуникативной функции языка может объяснить саму эволюцию языка: «Язык подает (показывает) знаки комплексного построения, необходимые для коммуникации препозиционных структур, и единственным объяснением происхождения органов с комплексным построением является процесс естественного отбора»18. Ученые уверены в том, что, хотя никакая мутация не могла привести к всеобщей универсальной грамматике, родитель с примитивной грамматикой О может дать жизнь потомку-мутанту с более продвинутой грамматикой О; и что такой процесс может повторяться в последующих приращениях до появления сегодняшней Универсальной Грамматики. Если мы примем гипотезу о существовании сложного языкового органа, то это, безусловно, приведет нас к принятию теории о том, что, как пишет С. Кирби, «способ языкового приобретения (СЯП), возникший как адаптация к приобретению, может считаться нашей нулевой гипотезой»19. Хотя мы находимся далеко от объяснения условий, которые привели к появлению языка только у людей, недавно Р. Декендофф20 сделал попытку более детального прояснения позиции С. Пинкера и П. Блума о приращенной эволюции. Он выдвинул идею упорядоченного набора ступеней
(шагов), ведущих от первоначальной концептуальной языковой структуры к современному языку. Это движение имеет следующие этапы: использование символов, взятых из контекста и доступного неограниченного словаря; комбинирование и соединение звуков и символов, образующих иерархическую структуру фраз; рождение семантических отношений и грамматических категорий; и, наконец, появление инфлексионного морфосинтаксиса.
Н. Чомски21 дал свое видение самой идеи Универсальной Грамматики. Как и Д. Лайт-фут22, он оспаривает роль естественной селекции в эволюции языка, считая ее ограниченной, и выдвигает тезис о том, что части мозга, связанные с языком, несмотря на свою предполагаемую лингвистическую специфичность, были взяты языком после того, как они были задействованы в отдельной неспецифической роли в когнитивных целях. Другие использовали те же самые аргументы, выступая против самих языковых специфических способов изучения. Они аргументировали тем, что для этого были выдвинуты особые физические и когнитивные характеристики и что соединение этих характеристик каким-то образом продвинуло язык. Р. Дунбар23 предлагает считать, что язык эволюционирует и развивается в направлении того, что можно было бы назвать «вербальной чисткой», понимая ее как средство достижения такой системы ответного альтруизма, при которой увеличивающееся число людей достигает той отметки, при которой должно произойти физическое очищение.
Т. Дикон24 заявляет, что построение абстрактных семантических моделей, в которых символическая репрезентация связана с другими символическими репрезентациями, привело к когнитивному прорыву. Он также решительно утверждает, что видит развитие языка в продолжающемся формировании мозга, ибо они тесно связаны друг с другом, и каждый с новой силой возбуждает развитие другого.
Д. Бикертон аргументирует в пользу простой мутации. С его точки зрения, она создала в мозгу связь между общественным интеллектом, необходимым для системы ответного альтруизма (такого, как мы видим у обезьян, и достигнутого с помощью чистки) и примитивным протоязыком. По мнению Д. Бикертона, некий «каскад последствий» с быстрой или длительной последовательностью смог трансформировать протоязык в «язык, представленный таким, каким мы видим его сегодня»25.
А. Картез МакКарти считает, что язык является «продуктом изменений в анатомии голосового тракта», с «ожиданием того, что различное озвучивание должно означать различные вещи»26.
Альтернативная по отношению к теории и гипотезе нейтивистов точка зрения фокусирует внимание не на биологической манифестации грамматических правил, а, напротив, на самих лингвистических структурах, адаптированных к мозгу. Этот подход был оформлен при помощи разных метафор: «язык как организм» (М. Кристиансен, 1994); «язык как вирус» с их пользователями-хозяевами (Т. Дикон, 1997); термины, имеющие отношение к селекции (В. Крофт, 2000)27. В связи со всеми этими замечаниями полезно вспомнить тот факт, что языки складываются из высказываний, и высказывания эти постоянно используются говорящими и понятны слушателям. Две отчетливые манифестации языка являются переоформленными в фазы жизненного цикла языка. Внутренняя грамматика (I-language) формирует основу для языковых выражений (Е-language), которые являются основой для своего последовательного узнавания и «пере-анализа» в другую внутреннюю грамматику (I-язык). По причине реинтерпретации языки могут развиваться культурно, равно как и «генетически». Важными при этом оказываются и такие факторы, как относительное здоровье говорящих на языке, размер населения и т. д. Похоже, что выживут те языки, которые могут быть быстро реинтерпретированы своими хозяевами.
Языки людей в этой парадигме адаптировались к тому, чтобы заполнить человеческие когнитивные структуры. В результате те высказывания, которые хорошо подходили для этой структуры, процветали и развивались, в то время, как те, которые не подходили, не выжили. Примером части языковой формы, которая, в общем, не выжила, является причастие прошедшего времени ‘thriven’. Из-за своего редкого употребления эта форма была заменена аналогичной, но более регулярной - ‘thrived’.
Существуют расчетные модели, которые объясняют причины сохранения нерегулярности использования терминов, а также причины их возрастающей частотности употребления. В то же время и редко употребляемые (нечастотные) слова должны быть систематизированы в регулярные парадигмы. Некоторые из них предложены С. Кирби (2001)28. С. Кирби
также исследовал в деталях проблему того, как параметрические и иерархические языковые универсалии29, описанные Д. Х. Гринбергом
(1966)30, могут быть объяснены через призму проблемы передачи языка между говорящим и слушающим. Подобным образом и Х. Брайтон показывает, как в специфических обстоятельствах особенных взаимоотношений структуры означаемого пространства и отсутствия стимула может появиться композиционный синтаксис. Х. Брайтон считает, что отсутствие (poverty) стимула лучше, чем - как в Чомкианской позиции - «подразумевание» существования (ЭЛД). Отсутствие (poverty) стимула является действительно необходимым предусловием (предпосылкой) для возрождения сложного языка31.
До недавнего времени почти все теории об эволюции языка основывались на интуиции их авторов, и пока они подтверждались фактами, они в большей или меньшей степени были истинными (нефальшивыми).
Альтернативной точкой зрения, которую мы выражаем в этой работе, является построение модели, которую можно либо принять, либо отвергнуть. Конечно, при использовании модели может возникнуть симуляция. Если при симуляции «поведение» феномена похоже в определенной степени на «поведение» естественного феномена, тогда модель, на которой была построена симуляция, может быть продвинута как возможное объяснение феномена. Более того, поскольку на более глубоком уровне системы, которые мы пытаемся смоделировать, являются динамическими и сложными (в них существует множеством взаимодействий между вариантами на разных уровнях), то расчетные симуляции эксплицитно позволяют эксперименты по пробе этих разных аспектов комплексной системы. Они позволяют выявить наиболее важные факторы, от которых зависит феномен, а также те из них, которые являются незначительными. Во всяком случае расчетные модели «пролили свет» на некоторые из языковых концепций, а именно: эволюции природного (врожденного) (Х. Ямауши, 2001;
В. Дж. Туркел, 2002), появления фонологической системы (Б. де Боэр, 2001, 2002), развития лексики и словаря (Дж. Р. Хурфорд, 1989; Л. Стилс и Ф. Каплан, 2002), концептуального развития (Е. Д. де Юнг, 2000; Т. Белпаме,
2002), появления синтаксиса (С. Кирби, 2001; У. Бриско, 2002)32. Упомянем в этой связи и о более специфичной теории структуры
(Дж. Батали, 2002; Х. Брайтон, 2002, 2003; С. Кирби, 2002)33.
Дальнейшей целью нашего исследования является изучение условий, в которых может возникнуть коммуникация без необходимости обращения к сигналам-ошибкам и ответам на них (обратной связи). Главным руководствующим принципом при этом является тезис о том, что семантическая сложность явилась предпосылкой для появления синтаксиса, а интуитивные философские прогнозы оказались ошибочными в данном типе теоретически-мыслительного эксперимента. Также недавно нами было сделано много усилий для развития концепции эволюции человеческого языка.
Общие правила могут быть более ценными, чем идиосинкратические правила. Они могут рождать больше мыслей. Так, интересным признаем подсчет, проведенный Дж. Батали, чье агентурное гипотетическое картографирование рядов значений сделано на основе конкретных примеров. Агенты Дж. Батали наделены способностью соединять и модифицировать фразы, и эта способность - больше чем способностью обобщать и порождать правила. Вновь преимущество отдано случайным описаниям отношений между высказываниями и значениями в синтаксисе. Эти подсчеты при анализе ситуации появления синтаксиса получили теоретическое обоснование у А. Врея34, который утверждает, что схоластические выражения, используемые в ритуальных общественных ситуациях, должны быть переанализированы как имеющие композиционную семантику, ведущую к синтаксису через механизм генерализации, подобную тому, как это описано у С. Кирби (2002). Совершенно очевидно, что в этих подсчетах и оценках язык может быть рассмотрен как динамическая и самоорганизо-ванная система с определенными внутренними параметрами, к числу которых относится тенденция к генерализации или нахождению структуры во фразах.
Несмотря на эти восхитительные находки, все же существуют некоторые проблемы, связанные с симуляцией. Автор данной статьи пытается преодолеть их с помощью описанных моделей.
Во-первых, «неожиданно появившийся» синтаксис развивается только потому, что высказывания в симуляциях (моделях) являются эксплицитно объединенными с прежде существующими структурно-семантическими
репрезентациями. Эти семантические репрезентации уже являются композиционными и рекурсивными. Накопленные символически, они, по сути, являются копией семантической репрезентации, как считает К. Л. Неханив35 и другие авторы. Объяснение происхождения таких значений и причин того, как они становятся ассоциированными с сигналами, также является на сегодня научной проблемой.
Во-вторых, значения в таких симуляциях (моделях) являются неизменной частью лингвистического перемещения (переноса) между двумя коммуникационными агентами. Слушая высказывания, агент получает значение, которому оно соответствует, прежде, чем он анализирует соответствующие аналоги письма. Эта новая особенность симуляций (моделей) игнорирует одну из наиболее трудных и важных черт в языковом воспроизведении / приобретении: значение не всегда ясно переносится от говорящего и слушающего, и тем не менее детям удается определить значение. Это своего рода парадокс сигнального избытка. Перенос значения создает условие для использования сигнального избытка; что эксплицитно избегается в наших моделях. В дополнение к этому заметим, что попытки развить изученные коммуникационные системы укрепляют учебный процесс (Л. Стилс, 199936; У. Д. де Юнг, 2000). Они могут играть важную роль в управлении учебным механизмом. М. Олифант (1999)37 указывает, что такие ошибки-сигналы, которые хорошо работают в эволюционном периоде, являются менее полезными в период жизни индивидуума, когда существует «провал» в коммуникационном аспекте. Наконец, само существование прочных ошибочных сигналов также ставится под сомнение многими авторами. Такое сомнение демонстрируется, например, в связи с проблемой «избытка» в языке ребенка (П. Блум, 2000)38.
В сущности, оказалось гипотетически доказанным положение о том, что необходимость общаться семантически комплексными предложениями сама по себе явилась двигающей силой к развитию синтаксиса (П. Т. Шонеманн, 1999)39. По нашему утверждению, построение значений и дальнейшее изучение того, какие из них являются релевантными, а также фундаментальными частями процесса языкового развития, следует назвать важным направлением в исследовании проблемы эволюции языка.
Примечания
1 Об этом, например, говорят ученые Д. Неттле, Дж. Сонг. См.: Nettle, D. Linguistic diversity. Oxford, 1999; Song, J. J. Linguistic typology : Morphology and syntax. Harlow, 2001.
2 См.: Chomsky, N. Aspects of the theory of syntax. Cambridge, 1965.
3 Специфическими способностями мы называем способности к овладению грамматикой языка; их можно противопоставить способностям к овладению общим когнитивным процессом.
4 Универсальная грамматика - термин, которым в ряде лингвистических теорий обозначается предполагаемый набор правил и принципов, присущих каждому человеческому языку.
5 См.: Chomsky, N. Aspects of the theory of syntax; Wexler, K. On the argument from the poverty of the stimulus // Kasher, A. The Chomskyan turn. Oxford, 1991; Pinker, S. The language instinct. L., 1994; Lightfoot, D. The development of language : acquisition, change and evolution. Oxford, 1999.
6 См. об этом: Gold, E. M. Language identification in the limit // Information and Control. 1967. № 10. С. 447-474.
7 См.: Bowerman, M. The ‘no negative evidence’ problem : How do children avoid constructing an overly general grammar? // Hawkins, J. A. Explaining language universals. N. Y., 1988. Р. 73-101.
8 Chomsky, N. Aspects of the theory of syntax. С. 48.
9 Суахили - язык межэтнического общения, распространенный на обширной территории Восточной и Центральной Африки.
10 См.: Steedman, M. The syntactic process. Cambridge, 2000; Langacker, R. W. Foundations of cognitive grammar. Stanford, 1987; Sag, I. A. Syntactic theory : a formal introduction / I. A. Sag, T. Wasow. Stanford, 1999; Bresnan, J. Lexical-functional syntax. Oxford, 2001; Croft, W. Radical construction grammar : syntactic theory in typological perspective. Oxford, 2001; Van Valin, R. Syntax : Structure, meaning and function / R. Van Valin, R. LaPolla. Cambridge, 1997; Hudson, R. A. : 1) Word grammar. Oxford, 1984; 2) Word meaning. L., 1995.
11 См.: Tomasello, M. The item-based nature of children’s early syntactic development. Oxford,
2001.
12 Sampson, G. Educating Eve : The ‘Language Instinct’ debate. L., 1997. С. 25.
13 См.: Newport, E. H. Mother, I’d rather do it myself / Е. Н. Newport, Н. Gleitman, L. R. Gleitman // Snow, C. E. Talking to children : Language input and acquisition / C. Е. Snow, C. A. Ferguson. Cambridge, 1977.
14 См.: Pullum, G. K. Empirical assessment of stimulus poverty arguments / G. K. Pullum,
B. C. Scholz // The Linguistic Review. 2002. № 19. С. 1-2.
15 См.: Elman, J. L. Learning and development in neural networks : (The importance of starting small) // Cognition. 1993. № 48. С. 71-99.
16 См. Об этом: Maynard, Smith, J. The major transitions in evolution / J. Maynard Smith, E. Szathmбry. Oxford, 1995.
17 Pinker, S. Natural language and natural selection / S. Pinker, P. Bloom // Behavioral and Brain Sciences. 1990. № 13. С. 707-784.
18 Ibid. С. 726.
19 Kirby, S. Function, selection and innateness: the emergence of language universals. Oxford, 1999.
C.124.
20 См. об этом: Jackendoff, R. Foundations of language : Brain, meaning, grammar, evolution. Oxford, 2002.
21 См.: Chomsky, N. Language and problems of knowledge. Cambridge, 1988.
22 См.: Lightfoot, D. The development of language : acquisition, change, and evolution. Oxford, 1999.
23 См.: Dunbar, R. Grooming, gossip and the evolution of language. L., 1996.
24 См.: Deacon, T. The symbolic species. L., 1997.
25 Bickerton, D. Catastrophic evolution : the case for a single step from protolanguage to full human language // Hurford, J. R. Approaches to the evolution of language : Social and cognitive bases / J. R. Hurford, M. Studdert-Kennedy, C. Knight. Cambridge, 1998. C. 341-358.
26 Carstairs-McCarthy, A. The origins of complex language. Oxford, 1999. С. 226.
27 См.: Christiansen, M. Infinite languages, finite minds : Connectionism, learning and linguistic structure // PhD thesis. Univ. of Edinburgh, 1994; Croft, W. Explaining language change : an evolutionary approach. Pearson, 2000.
28 См.: Kirby, S. Spontaneous evolution of linguistic structure : an iterated learning model of the emergence of regularity and irregularity // IEEE Journ. of Evolutionary Computation. 2001. № 5(2). С. 102-110.
29 В параметрических универсалиях язык, имеющий свойство Х, подразумевает также наличие
свойства У и наоборот. Иерархические универсалии, в которых есть свойство Х, подразумевают наличие свойства У, но не наоборот.
30 См.: Greenberg, J. H. Universals of language (2nd ed.). Cambridge, 1966.
31 Brighton, H. Compositional syntax from cultural transmission // Artificial Life. 2002. № 8(1). С. 25-54.
32 См.: Yamauchi, H. The difficulty of the Baldwinian account of linguistic innateness // Kelemen, J. Advances in Artificial Life : Proceedings of the 6th European Conference on Artificial Life / J. Kelemen, P. Sos^. Heidelberg,
2001. С. 391-400; Turkel, W. J. The learning guided evolution of natural language // Briscoe, Е. Linguistic evolution through language acquisition : formal and computational models. Cambridge,
2002. С. 235-254; de Boer, B. : 1) The origins of vowel systems. Oxford, 2001; 2) Evolving sound systems // Cangelosi, А. Simulating the evolution of language / А. Cangelosi, D. Parisi. Berlin, 2002. С. 79-97; Hurford, J. R. Biological evolution of the Saussurean sign as a component of the language acquisition device // Lingua. 1989. № 77.
С. 187-222; Steels, L. Bootstrapping grounded word semantics / L. Steels, F. Kaplan // Briscoe, Е. Linguistic evolution through language acquisition : formal and computationalmodels. Cambridge, 2002. С. 53-73; de Jong, E. D. Autonomous formation of concepts and communication // PhD thesis. Vrije Universiteit Brussel, 2000; Belpaeme, T. Factors influencing the origins of colour categories // PhD thesis. Artificial Intelligence Lab., Vrije Universiteit Brussel, 2002; Briscoe, E. Linguistic evolution through language acquisition : formal and computational models. Cambridge, 2002.
С. 255-300.
33 См.: Batali, J. The negotiation and acquisition of recursive grammars as a result of competition among exemplars // Briscoe, Е. Linguistic evolution through language acquisition : formal and computational models. Cambridge, 2002. С. 111172; Brighton, H. : 1) Compositional syntax from cultural transmission // Artificial Life. 2002. № 8(1). С. 25-54; 2) Simplicity as a driving force in linguistic evolution // PhD thesis. University of Edinburgh, 2003; Kirby, S. Learning, bottlenecks and the evolution of recursive syntax // Briscoe, E. Linguistic evolution through language acquisition : formal and computational models. Cambridge,
2002. С. 173-203.
34 См.: Wray, A. Protolanguage as a holistic system for social interaction // Language and Communication. 1998. № 18. С. 47-67.
35 Cm.: Nehaniv, C. L. The making of meaning in societies : Semiotic and informationtheoretic background to the evolution of communication // Proceedings of the AISB symposium : Starting from society - the application of social analogies to computational systems, 19-20 April, 2000. Univ. of Birmingham, 2000. C. 73-84.
36 Cm.: Steels, L. The Talking Heads experiment. Vol. I. Words and Meanings. Antwerpen, 1999.
37 Cm.: Oliphant, M. The learning barrier : Moving from innate to learned systems of communication // Adaptive Behavior. 1999. № 7(3/4). C. 371-384.
38 Cm.: Bloom, P. How children learn the meanings of words. MIT Press, 2000.
39 Cm.: Schoenemann, P. T. Syntax as an emergent characteristic of the evolution of semantic complexity // Mind and Machines. 1999. № 9. C. 309346.
