CC BY
29
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2010. № 6
ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
А.А. Чанышев
ПРОТИВОРЕЧИЯ "СОВРЕМЕННОЙ ЭПОХИ" И ПРОЕКТ "ЗАМКНУТОГО ТОРГОВОГО ГОСУДАРСТВА" И.Г. ФИХТЕ
Фихте — один из первых критиков политического "проекта Просвещения ", фиксирующих провал узловых моментов последнего — создание правового государства и обеспечение автономии личности (свободы). Согласно Фихте, причины этого лежат в социально-экономической плоскости, а возможность их устранения заключена в необходимости создания "замкнутого торгового государства", осуществляющего государственный контроль над структурами социального бытия с целью их коррекции.
Ключевые слова: личная свобода, социальная свобода, политическая свобода, государство, правовое государство, собственность.
"Центром тяжести" политико-правовой концепции Фихте, как это и было в предшествующей либеральной европейской традиции, в частности у просветителей и у Канта, остается проблема свободы. Вместе с тем Фихте — рубежный мыслитель. Он, в отличие от своих предшественников, не ограничивается анализом одних только формально-правовых оснований свободы и политических условий ее реализации (в их корреляции с моральной автономией индивида), но "открывает" социальное и экономическое измерение свободы и по сути ставит проблему ее укорененности в интерсубъективных порядках взаимодействия людей; одновременно Фихте пытается дать содержательный ответ на вопрос о том, в чем заключается исторический смысл моральной и политической свободы человека и самой политики. Результатом такой переориентации основного интереса мыслителя становится концепция замкнутого торгового государства как инструмента достижения социальной справедливости и свободы.
Противоречия современной эпохи. Интересующее нас политико-правовое содержание фихтеанства заключается в материале анализа философом исторических предпосылок возникновения правового государства и возможности его развития до мыслимой на перспективу социальной полноты и, в частности, реализации подобной задачи в условиях создания "замкнутого торгового государства".
Современная эпоха, согласно пониманию Фихте, лежит "в самом
центре всей совокупности времени, ... соединяет концы двух совершенно противоположных в своем принципе миров: мира темноты и мира ясности, мира принуждения и мира свободы, не принадлежа, однако, ни к одному из них" [5, с. 376]. В представлении Фихте, из двойственности нашего мира вытекают его основные противоречия.
Установка на достижение предельной личной свободы, понимаемой как атомарная "автономизация" личности, по сути, выражает современную тенденцию к эгоистической обособленности человека и бездуховно-гедонистическую ориентацию культуры на удовлетворение материальных потребностей членов общества. В социокультурном отношении данная ситуация отражает также утрату обществом органической целостности (историческую эрозию и деконструкцию традиционных общностей и распад связи индивида с целым, с родом); по сути дела — ситуацию разорванной социокультурной коммуникации, отсутствие универсальных ценностей и целей.
Экономически ситуация определяется институтом частной собственности, неравенством имуществ. Фактически речь идет об эксплуатации привилегированными слоями общества тех сословий, которые включены в механическую работу по обеспечению основных жизненных потребностей, о присвоении привилегированным слоем результатов чужого труда. В политико-правовом аспекте правовое равенство при фактическом неравенстве людей (различия в уровне богатства) порождает неравенство прав, принципиальную неполноту и крушение политико-юридического идеала правового государства. В социальном плане неравенство прав означает закрепление привилегий и господство несправедливости. Естественным состоянием современного общества, констатирует Фихте, является состояние глубокого взаимного отчуждения основных слоев общества. Одна глубокая пропасть существует в отношениях между зажиточным и образованным средним сословием и привилегированными родами. Второй разрыв социальной коммуникации существует во взаимоотношениях между народом, или массой, и имущими слоями (т. е. двумя первыми группами).
В политической сфере господствующим мотивом является ненависть к старому порядку, побуждающая проектировать принципы правовой и государственной организации на основе бессодержательных абстракций, вытравливая сами основания твердой и непреклонной внешней власти.
В международной политике властвует "война всех против всех", выражающаяся, в частности, в том, что мир (как противоположность войны) — это не более чем система неустойчиво-динамичного силового равновесия. Общее состязание европейских государств, их постоянная борьба за первенство образуют реальный мир политики, где главным аргументом является сила, используемая как для поддержания равновесия, так и для его изменения, отражающийся в политике внутренней, в той
совокупности вынужденных (навязанных необходимостью) мер, направленных на рост национальных ресурсов и предпринимаемых государством прежде всего ради самосохранения.
Положение, однако, абсолютно не безнадежно, идея свободы исторически движется к полноте своего воплощения именно через все эти противоречия, через (диалектическое) снятие отдельных и кажущихся изолированными их сторон в логически необходимом синтезе. Поэтому чрезвычайно важно не останавливаться на критической констатации противоречивости эпохи, но определить точку приложения наших усилий, для того чтобы сознательно направить последние в русло, соответствующее требованиям исторического прогресса.
Согласно Фихте, государство (и одновременно вся область политической жизни общества) является в своем изменяющемся содержании выражением исторического прогресса. Непрерывная политическая борьба на современной (европейской) международной арене — двигатель истории: национальное государство вынужденно и бессознательно реализует цель всемирной истории. Каждое государство, способное к достижению максимально возможной высоты цивилизационного развития (становясь на время наиболее передовым царством культуры), необходимо выполняет — через агрессию, через экономическую и военную экспансию — культуртрегерскую миссию, приуготовляя тем самым возникновение подлинно универсального царства культуры.
Состояние современного государства и необходимость замкнутого торгового государства. Государство нашего времени, согласно Фихте, т. е. современное государство в наиболее развитых странах, находится в промежуточном состоянии, еще работает над завершением своей формы: "характерную черту нашего века в гражданском отношении составляет то, что теперь каждый гражданин со всеми своими силами более чем когда-либо ранее подчинен государству, внутренне захвачен последним и есть его орудие и что государство стремится сделать это подчинение всеобщим и полным" [там же, с. 512—513]. С другой стороны, характерным признаком современной государственной жизни является возникновение нового элемента политической культуры — "внутреннего проникновения гражданина государственностью" [там же, с. 571].
Принципиальное препятствие на пути становления новой культуры — неравенство прав, источник социальной несправедливости и нестабильности. Ликвидация этого, по выражению Фихте, остатка феодального строя диктуется во внутригосударственной жизни прежде всего экономической необходимостью. Дело в том, что неравенство прав порождает неэквивалентный обмен, который в свою очередь препятствует государству извлекать максимально возможный хозяйственный эффект из необходимой для него практики полного использования трудовых
возможностей его членов — "постоянно и систематически отнимать и поглощать все количество сил, какое только могут дать его... граждане" [там же, с. 569]. Препятствие к этому — неравенство собственности. Вывод: государство кровно заинтересовано в установлении равенства собственности и ликвидации рыночных отношений. Следовательно, ключ к решению хозяйственных задач государства — установление социального равенства как равенства обмена на основе равенства собственности. Данную задачу решает замкнутое торговое государство.
Замкнутое торговое государство — это в определенном смысле историческое завершение замкнутого правового государства (т.е. суверенного государства-нации). Если последнее представляет собой "замкнутую совокупность множества людей, подчиненных одним и тем же законам и одной и той же высшей принудительной власти" [4, с. 227], то первое образуется на основе замыкания хозяйственной жизни данного сообщества в рамках экономического обмена этих и только этих людей между собою. При этом экономический суверенитет государства возникает из его политико-правового суверенитета и на основе последнего. Это значит, что экономическое замыкание государства происходит в результате политически организованных действий его центрального аппарата.
Исходным теоретическим постулатом Фихте, из которого выводится понятие замкнутого государства, является утверждение, что собственность — это не отношение человека к вещам, не владение вещами, закрепленное правом, а правовые отношения между людьми. Таким образом, Фихте определяет право собственности как "право, исключающее действия, а не вещи". Ведь именно "свободная деятельность — источник борьбы сил" и их столкновения. Именно "деятельность, а не вещи составляет предмет договора. Собственность на предмет свободной деятельности вытекает и выводится впервые из исключительного права на свободную деятельность" [там же, с. 237—239].
Второй необходимый момент в понимании собственности — это то, что только через государство устанавливается "покоящаяся на праве собственность", поскольку только последнее соединяет некое количество людей в замкнутое [правовое] целое, в общность (Allheit), — осуществляя это на основе "договора всех со всеми" [там же, с. 238—239]. Договор всех со всеми, таким образом, распределяет сферу свободной деятельности между индивидами.
Фихте выделяет три основных вида деятельности: добыча сырых продуктов, их переработка и посредническая (торговая) деятельность. Соответственно костяк социальной структуры образуют три сословия, занимающиеся этими видами деятельности. Особое положение занимают госслужащие (общественные должностные лица).
Современное государство в экономическом отношении характеризуется Фихте как часть большого торгового государства или мирового
4 ВМУ, политические науки, № 6
рыночного хозяйства. Речь идет о рыночной системе, которую Фихте понимает как систему отношений в рамках свободной купли-продажи, отношений, которые необходимо предполагают неравенство обмена и как следствие — эксплуатацию человека человеком. Общее количество денег, циркулирующее в такой системе, эквивалентно по стоимости всей товарной массе. Однако всегда будет тот, кто "периодически выручает количество товаров, превышающее денежной стоимостью то количество товара, которое ему приходится при равномерном разделе всего товара, может превратить его в деньги, а полученные за него деньги в товар, который он не сам добывает, ... и заставит этим других работать на него больше, чем он работает на них ...Если ему в этом не препятствует никакой закон или власть, то он будет применять все возможные средства для того, чтобы добиться этого" [там же, с. 299].
Возникновение неравенства обмена в свою очередь ведет к бесконечной войне всех против всех. То, что в условиях неразвитости рыночных отношений и низкого уровня потребностей (при простом образе жизни наций) обходилось без большой несправедливости и притеснений, превращается при повысившихся потребностях в кричащую несправедливость и источник большого страдания. Торговое сословие требует свободы торговли, т. е. на деле — свободы для продавцов (и стоящих за ними производителей) переполнять рынок товарами и, не находя сбыта, понижать цену ниже реальной стоимости. Отсюда — требование конкуренции. Если такая ситуация (перенасыщение рынка) возникает, и цена катастрофически падает, работник беднеет, и трудолюбивые семьи гибнут от недостатка и нищеты. Продавец со своей стороны прибегает к скупке товара, искусственному повышению цен или к понижению качества товара. В этом случае потребитель не получает гарантированного качества товара, он обманут. В этой ситуации, утверждает Фихте, "никому не дано ни малейшего средства сохранить непрерывность своего состояния при непрерывности своей работы" [там же, с. 301].
Национальное государство в экономико-политическом смысле слова образуется через взимание государством налогов со своих подданных в мировых деньгах. Все, вносящие подати, объединяются для правительства воедино в понятии единственного тела, благосостоянием коего оно должно интересоваться. Для правительства при этом существует имущество тела, вносящего подати. (До этого момента существует нация, объединенная законами и общим судом, но нет нации, объединенной общим имуществом.) Однако каждый подданный этого государства остается в своем представлении отделенным от остальных и не имеет общего с ними интереса. Фихте считает, что при фактическом взаимном отчуждении подданных и национально-государственного целого, интереса частного и объективно наличного общего интереса всякая подать наносит ущерб внутреннему благосостоянию нации. Дело в
том, что государство все время стремится к сбору возможно больших налогов, не собирая при этом даже необходимого минимума. Поэтому его естественным и постоянным стремлением является желание постоянно повышать уровень налогообложения. Но при таком повышении гражданин должен всякий раз настолько больше заработать, не пользуясь результатом своего труда, насколько больше он обязан отдать государству. Уровень благосостояния граждан при этом понижается. (Все это приводит еще и к накоплению потенциала взаимной ненависти между подданными и правительством и к войне между ними, которая с обеих сторон ведется хитростью, а то и открытой силой: возникает контрабандная торговля, обман правительства перестает быть предосудительным в глазах общественного мнения и становится средством самозащиты, необходимым условием экономической деятельности; правительство со своей стороны прибегает к жестким и враждебным превентивным мерам, применяя обыски и устанавливая режим тотального недоверия; "озлобление растет; с этого момента можно видеть контрабандистов, выступающими в поле вооруженными толпами против военных отрядов правительства" [там же, с. 316—317]).
При этом возможны три варианта торговых отношений между отдельным государством и остальным миром. Первый случай — равновесный торговый баланс. Второй — положительный баланс. Третий — баланс отрицательный. Однако, несмотря на наличие множества случаев третьего рода, мы не видим наций, становящихся совершенно безденежными. Причины этого — естественная убыль людей в беднеющих государствах, эмиграция и повышенная смертность. При этом сохраняются естественные ресурсы, которые распродаются, хотя их не следовало бы трогать, а кроме того государство продает еще и свою самостоятельность. Такое государство "получает непрерывно субсидии и превращает себя этим в провинцию другого государства, в средство для любых целей последнего" [там же, с. 302—305].
Экономическое неравенство наций ведет к тому, что правительства стремятся осуществлять протекционистские меры, добиваясь для своей нации исключительных выгод от пребывания в общей торговой республике. Это ведет к появлению наряду с опасностью войн из-за территориальных претензий к опасности торговых войн: разгорается скрытая торговая война. Последняя имеет множество крайне опасных последствий: поощрение контрабанды, подрывающей экономическое могущество противника, подкуп, политический авантюризм и демагогия ("борющийся торговый интерес часто является истинной причиной тех войн, которым приписывается иной повод"), возникает стремление к господству над морями, к контролю торговых путей, которые должны быть свободны, "возникает исключительное право на торговлю с чужим народом" — и из-за всего этого возникают кровавые войны [там же, с. 310-311].
Главное, что система свободной торговли не в состоянии устранить источник противоречий, неравенство обмена, так как она противоречит установлению учета соотношения товарной массы, которая выбрасывается на рынок, с одной стороны, устанавливаемых цен и потребности в этих товарах — с другой. Спасти положение в состоянии лишь система полного замыкания национального государства от иностранной торговли с введением искомого учета [там же, с. 314—317]. Итак, торговое замыкание государства происходит ради установления вышеуказанного баланса, который, по мысли Фихте, только и может избавить общество от социальной несправедливости и внутренней гражданской войны.
Фихте считает, что полноценное правовое государство должно, безусловно, обеспечить каждому члену политического сообщества его "исключительную собственность" [там же, с. 287]. В таком случае в состав договора всех со всеми, регулирующего распределение свободной деятельности, должно войти определение количественного состава людей, занимающихся основными видами этой деятельности. Иными словами, речь идет о практике централизованного распределения трудовых ресурсов. Средством для осуществления политики такого распределения Фихте считает лицензирование деятельности в сочетании со своеобразной государственной биржей труда: каждый, кто желает заниматься определенным видом деятельности, должен подать заявку и получить официальное разрешение; в случае же, если "кто-нибудь заявит о своем желании заняться такой отраслью искусства, в которой заполнена уже высшая, законом установленная норма работников, то ему не будет дано разрешение и будут указаны другие отрасли, в которых могла бы оказаться нужда в его силах" [там же, с. 247—248]. (Рынок труда тем самым ликвидируется.)
Государство также должно поставить под контроль стоимость производимых товаров. Стоимость производимых товаров должна определяться не потребностями в роскоши, а именно первостепенными нуждами: кусок хлеба может быть гораздо дешевле устрицы, но с точки зрения потребительской стоимости удовлетворять ту же самую потребность в пище. С другой стороны, "несправедливость в том и проявляется, что один может заплатить за то, без чего он может обойтись, в то время, когда кто-либо из его сограждан не находит у себя или не может оплатить насущно необходимого" [там же, с. 247]. Госконтролю подлежат также качество производимых товаров (входит в условия получения и возобновления лицензии) и цены на них. Разделение труда и повышение трудозатрат при достижении более высокого качества увеличивают масштабы экономического обмена. Соответственно этим потребностям государству следует определять количественный состав торгового сословия. Средство регулирования численного состава третьего сословия — то же, что и для остальных (лицензирование).
Важной сферой контроля является применение запрета, исклю-
чающего из сферы торговли непосредственный обмен внутри торгового сословия. Фактически это означает тотальную ликвидацию рыночных отношений. Только это обеспечит торговому сословию гарантированную занятость в его сфере деятельности. Но в таком случае данное сословие должно быть поставлено и под административно-правовой контроль государства. Речь идет не только о контроле цен, но и о контроле соблюдения этим сословием социального контракта, согласно которому оно обязуется в любое время беспрепятственно принимать товары от других сословий и отпускать им эти товары. Другое положение дел, свойственное рынку и применяемым в его рамках торговым уловкам (скупка товаров и их искусственное удорожание), не должно иметь места в правовом государстве [там же, с. 251]. Такого рода контроль сферы торговли осуществляется на основе закона, предполагающего жесткие санкции против его нарушения.
Выстраиваемая таким образом цепочка производства и обмена предполагает практически непосредственную связь производителя и потребителя при своего рода техническом посредничестве торгового сословия. В рамках этой цепочки торговое сословие контролирует производителей: на основе расчета потребности в товаре и знания производственных возможностей последних оно вправе требовать необходимых поставок, прибегая в случае задержки к помощи администрации. Сама же администрация в этом случае не нуждается в средствах контроля производителя, но контролирует торговое дело, хотя и делает это не непосредственно, а на основе обращений заявителей — по конкретным фактам нарушений [там же, с. 252].
В принципе на основе вышесказанного можно задаться вопросом: сохранятся ли деньги ("искусственная основная мера стоимости" [там же, с. 258]) как универсальное средство обмена в условиях ликвидации рынка и тотального огосударствления экономики? Ответ Фихте положителен. Более того, введение туземных денег и является экономическим рычагом торгового замыкания государства. Торговая и на этой основе социальная замкнутость государства является прямым следствием перехода к замкнутому денежному обращению.
Денежное обращение, согласно Фихте, — вещь весьма тонкая: законы и насилие не могут принудительно установить отношение денег к товару. Если государство произвольно установит цены, с которыми не согласны ни производитель, ни торговец, то владелец денег спрячет деньги, а производитель — товар, и торговля будет уничтожена. "К владельцу денег с насилием никак не подойдешь. К владельцу товара — только такими средствами, которые ненавистны и стоят очень дорого государству". Если нет денег, то торговлю нельзя ни учесть, ни законодательно регулировать. "Она сама устанавливает для себя цены и законы. Так было всегда, так всегда и должно оставаться". Дело, однако, в том, что замкнутое торговое государство, граждане которого не имеют
торгово-финансовых отношений с гражданами иных государств (внешнюю торговлю, осуществляемую по мере надобности, монополизирует оно же), "может сделать с деньгами все то, чего оно захочет" [там же, с. 271-273].
Речь не идет о произволе, как уже говорилось выше. Фихте имеет в виду следующее. Все расчеты внутри государства ведутся только на основании местных денег, которые тем самым становятся единственным платежным средством. Так возникают туземные деньги. Вопроса о том, принимают ли их за границей, для замкнутого торгового государства не возникает: "заграницы как бы вовсе не существует" [там же, с. 273]. Государство само определяет их внутренний курс на основе установления удобного для него соотношения, оценивая то, "какою частью находящегося в обращении общего представителя всей стоимости должна быть оплачена всякая стоимость ": вся сумма находящихся в обращении денег представляет находящуюся в общественном обращении суммарную стоимость товара; соответственно десятая или сотая часть первых — десятую или сотую часть второй. "Будет ли эта сотая часть названа одним талером или десятью, или ста талерами — совершенно безразлично. Деньги сами по себе ничто. Только благодаря воле государства они представляют что-либо". Далее: определяемое помимо этого стоимостное соотношение различных товаров, выраженное в определенных ценах в такого рода деньгах, фиксируется законом (таким образом, законодательно устанавливаются твердые цены) [там же, с. 273-275]. Дальнейшая задача — поддерживать стабильное соотношение находящихся в обращении совокупности товарных стоимостей и циркулирующей денежной массы. Увеличение последней зависит от роста первой (благосостояние работающей и хорошо управляемой нации при условии экономической изоляции, как считает мыслитель, будет неизбежно расти). Для целей внешней торговли цены привязаны к ценам на золото. Сама внешняя торговля, однако, в конечном счете должна сойти на нет. "Цель, для которой правительство овладело торговлей с заграницей, состояла в том, чтобы периодически сокращать эту торговлю и после определенного срока заставить ее совершенно прекратиться" [там же, с. 342].
Политика реализации задачи экономического замыкания государства. Что же касается предполагаемых шагов государства, совершаемых непосредственно перед образованием закрытого торгового организма и сразу после такого обособления, а также предполагаемых последствий замыкания, то наиболее существенны из них следующие.
Во-первых, заранее следует предпринять шаги к достижению государством положения, соответствующего его естественным (геополитическим) границам — более узким или более широким, чем те, которые оно имеет в настоящее время. Понятие этих границ органично определяется ходом конкретной национально-государственной исто-
рии. Для замкнутого государства это требование обусловлено необходимостью обладания территорией с наличием необходимых естественных ресурсов и с экономической обременительностью содержания большой, постоянно готовой к войне армии. Потребность в обретении государством органично-замкнутого жизненного пространства до совершения действий по торговому замыканию продиктована тем, что после замыкания возможность влияния на своих соседей у такого государства резко сократится. Если речь идет о присоединении новых провинций, то желательно, чтобы таковая цель была достигнута без применения оружия или с минимальным применением военных средств [там же, с. 346]. После осуществления подобного плана это государство обязано предоставить своим соседям реальные гарантии того, что оно начиная с определенного времени не будет стремиться к увеличению своей территории.
Во-вторых, экономическая политика государства (в этот переходный период) должна быть направлена на создание условий для поддержания режима защиты прав потребителей в максимально возможной степени. Те товары иностранного происхождения (исключая предметы роскоши), которые имеют массовый спрос на внутреннем рынке, должны оставаться на нем. Лишь в перспективе по мере создания производственных возможностей такого рода товары могут вытесняться отечественной продукцией аналогичного качества, что не является неразрешимой проблемой при соответствующем развитии производства и наличии широкого спектра автономных сырьевых возможностей.
В-третьих, необходимо изъять все находящиеся на руках у граждан мировые деньги, обменяв их на новые туземные деньги. Само введение новых денег должно быть произведено в возможно кратчайшие сроки, одним ударом после осуществления подготовительных мер, внешне направленных на какую-либо иную цель. Данное мероприятие нужно осуществлять таким образом, чтобы не возникло нужды "ни в строгости, ни в запрете, ни в карательном законе" [там же, с. 332].
В-четвертых, эмиграционная политика в переходный период должна быть открытой, поскольку не следует опасаться хоть сколько-нибудь значительного оттока граждан за рубеж. Процент желающих уехать из страны может быть высок только вначале и только среди тех, которым "новый порядок, который один только и является истинным порядком, мог бы показаться тягостным, гнетущим, педантичным" [там же, с. 350].
После того как земледелие и промышленное производство в стране доведены до требуемой степени совершенства, сбалансированы между собой и с торговлей, после того как достигнуто оптимальное численное соотношение различных групп, образующих социальную структуру, после того как государство обрело свои естественные границы, "наступает полное замыкание торгового государства. Все, чем в стране поль-
зуются или что продают, — произведено или сработано в стране. И наоборот. Все, что в стране будет произведено..., в ней же будет использовано и/или продано" [там же, с. 248-349]. С этого момента ни правительство, ни частные лица не имеют не только денежных, но и иных сношений с заграницей1. По мысли Фихте, (ненасильственными мерами) свертываются не только торгово-экономические отношения, но и внешняя, связанная с выездом за границу сторона гуманитарных связей, которые тем самым становятся асимметричными по направленности движения человеческого потока: выезд за пределы страны целесообразно сохранять и даже поощрять только для научно-технических специалистов; вместе с тем можно ожидать наплыва посетителей из-за рубежа в цветущее замкнутое государство.
В целом Фихте ожидает, что сфера принуждения и применения насильственных мер в жизни замкнутого государства будет сведена к минимуму. Легкость управления и труда (проистекающая из высокого уровня организации всякого дела, осуществляемого по твердо установленному плану с жестким контролем и учетом действительно сделанного), осмысленность выдвигаемых целей (не позволяющая требовать того, что вызывает только противодействие, но не может быть реализовано на практике,) — все это обязательные элементы твердо установленного порядка в государстве. В таком государстве "ничего не будет приказываться такого, к чему бы нельзя было принудить самыми естественными средствами" [там же, с. 351-352].
Особенности существования и развития замкнутого государства таковы, что ему не придется содержать громоздкую и дорогостоящую армию (достаточно народного ополчения), будут ликвидированы вопиющее социальное неравенство и социальная нестабильность, снижены налоги, а тем самым будут устранены главные источники народного недовольства властью — налоговый пресс и воинская повинность — и главный источник преступности — пресс нужды и страха перед будущим.
Вернемся к исходному пункту рассуждения Фихте, к проблеме обеспечения равенства права собственности. Такое равенство может быть обеспечено только в результате торгового замыкания государства. Государство тем самым привязывает к себе своих граждан, "гарантируя каждому, что он всегда будет иметь работу или сбыт своему товару и в обмен на них приходящуюся на него долю во благах страны" [там же, с. 287]. Именно эти социальные гарантии обеспечивают подлинную социальную свободу, равенство и справедливость. И именно установка на достижение данных целей обладает действительным потенциалом че-
1 "Государство, — как считает Фихте, — обязано законом и принуждением обеспечить всем своим гражданам такое положение, которое вытекает из этого равновесия сношений. Но оно не может этого сделать, если на это равновесие имеет влияние такая личность, которая не подчинена его законам и власти. Всякое сношение подданных с иностранцем должно быть запрещено и сделано невозможным" [4, с. 259].
ловечности в политике, а отнюдь не авантюрная склонность превращения жизни в игру, как считают те, "кто без устали взывают к свободе, к свободе торговли и приобретения, к свободе от контроля и полиции, к свободе от всякого порядка и нравственности. Все, что имеет в виду строгую правильность и твердо установленный, совершенно равномерный ход вещей, является для них ограничением их естественной свободы" [там же, с. 355-357].
Способ достижения справедливости для Фихте связан с необходимостью почти полного забвения частного интереса и вытеснения его интересом всеобщим — такова цена социальной интеграции человека. В свою очередь только эта интеграция есть условие возможности "социализации" государства, его "гуманизации" и достижения обществом полной справедливости, и она осуществима исключительно на пути растворения человека в объективном функциональном совершенстве целого, в рамках подчинения личности внешней регламентации и необходимой дисциплине этого целого, в пределах которых нет и не должно быть места авантюрной индивидуальной свободе, самопроизвольности, спонтанности. Социальная свобода у Фихте должна поглотить свободу индивидуальную, отождествляемую в экономике и политике с произволом и дисфункцией2.
Отсюда у Фихте тенденция к абсолютизации государства как такового в форме постулирования предпосланной ему и существующей помимо реального взаимодействия людей их родовой сущности, идеи, которой государство дает внешнюю реализацию в индивидуумах. Отсюда же платоническая утопия абсолютного государства (государства разума) как своеобразного "Града Божьего" [1, с. 215]3.
И тем не менее Фихте не считал, что такая интерпретация искажает содержание свободы. Он, по сути, желает сказать нам следующее. "Современное" государство, подчиняя человека социальному целому и стремясь в тенденции к его полному растворению в этом целом (к предельной социализации), создавая принудительную "механику" такой социализации, на самом деле — через противоречия в своем развитии, скрыто и бессознательно — способствует реализации совсем иной цели, а именно осуществлению подлинного вочеловечения человека, достижению состояния, в котором духовный потенциал религии, науки и доб-
2 Это не мешает Фихте включать в число параметров европейского качества жизни, которые необходимы для достижения наибольшей привлекательности страны, способность государства эффективно обеспечить защиту и гарантированное выполнение гражданских прав человека [5, с. 566]. И тем не менее это отражается на понимании свободы политической. Свое понимание соотношения между гражданской и политической свободой Фихте выражает следующим афоризмом: "Безусловно, необходима гражданская свобода, притом в равной для всех степени, политическая же свобода необходима не более чем для одного" [там же, с. 516].
3 Об утопических чертах проекта Фихте см.: [3, с. 127-128; 2, с. 86-88].
родетели позволит совершить скачок в область актуальной свободы, царство культуры (где будет преодолен смысловой разрыв, противоречие между мотивом и действием, личной автономией и подчинением интересам целого, частным интересом и интересом всеобщим, смыслом и его воплощением, потребностью и ее удовлетворением, любовью-состраданием и возможностью реализации ее потенциала, между субъектом и объектом). "Современное" государство, пронизывая человека гражданственностью, самым решительным образом, хотя и исподволь, наращивает духовный потенциал такого освобождения. Только государство, наконец, может (при определенных условиях) стать связующим звеном между "нынешней" эпохой и царством свободы. Поэтому политика не бездуховна, она может быть одухотворена и воодушевлена именно этой возможностью.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М., 1979.
2. Гайденко П.П. Парадоксы свободы в учении Фихте. М., 1990.
3. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., 1991.
4. Фихте И.Г. Замкнутое торговое государство // Фихте И.Г. Соч.: В 2 т. Т. 2. СПб., 1993.
5. Фихте И.Г. Основные черты современной эпохи // Фихте И.Г. Соч.: В 2 т. Т. 2. СПб., 1993.
6. Fichte I.G. Werke. Auswahl in sechs Bänden / Hrsg. von F. Medicus. Bd. 2. Leipzig, 1908-1911.
