CC BY
74
УДК 616-006.04-008.6:612.396.2:396.2:615.227.3.015.44 Коршунов Дмитрий Афанасьевич1, Петрова Зоя Викторовна2, Кондакова Ирина Викторовна3 ПРОТИВООПУХОЛЕВЫЕ МИШЕНИ
В ГЛИКОЛИТИЧЕСКОМ МЕТАБОЛИЗМЕ ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫХ НОВООБРАЗОВАНИЙ
1к.м.н., научный сотрудник, лаборатория биохимии опухолей, ФГБУ «НИИ онкологии СО РАМН»
2к.м.н., лаборант, поликлиническое отделение, Лечебно-диагностический центр «Longa Vita» (634034, РФ,
Томск, ул. Учебная, 34а)
3профессор, д. м. н., заведующий, лаборатория биохимии опухолей, ФГБУ «НИИ онкологии СО РАМН»
Адрес для переписки: 634050, РФ, г. Томск, пер. Кооперативный, д. 5, НИИ онкологии СО РАМН, лаборатория биохимии опухолей Коршунов Дмитрий Афанасьевич; e-mail: [email protected]
Ключевые слова: эффект Варбурга, гликолиз, метаболизм опухоли, таргетная терапия.
В статье изложены современные представления особенностей гликолитического метаболизма опухолей. Представлены ключевые моменты развития злокачественного фенотипа рака в свете «классической» схемы гликолиза, отражающей основные пути метаболизма глюкозы. Показаны наиболее перспективные молекулярные мишени, связанные с метаболизмом глюкозы, для терапии рака.
Введение
Хорошо известно, что обмен веществ в раковых клетках существенно отличается от такового в здоровых клеток, а биоэнергетические изменения являются одним из признаков развития рака. Нормальные клетки для получения энергии из глюкозы обычно используют МОФ, тогда как в большинстве раковых клеток синтез АТФ осуществляется через анаэробный гликолиз. Около ста лет назад Отто Вар-бург (Otto Warburg) впервые отметил важность этого своеобразного метаболизма глюкозы, происходящего в опухоли [1; 2], и был удостоен за это открытие Нобелевской премии по медицине 1931 г.. Однако до сих пор не выяснено, является ли переход от окислительного фосфорилирования к гликолизу, даже при нормальных концентрациях кислорода (эффект Варбурга, effect of Warburg), причиной или следствием рака.
Активность гликолиза в раковых клетках в 200 раз выше таковой в нормальных. Хотя образование АТФ путем анаэробного гликолиза проходит быстрее, чем окислительное фосфорилирование, оно менее эффективно в расчете на единицу потребляемой глюкозы. В результате такого сдвига опухолевые клетки реализуют аномально высокую скорость усвоения глюкозы. Эти метаболические изменения обеспечивают адекватное и быстрое поступление энергии для биосинтетических процессов раковых клеток и, следовательно, высокую жизнеспособность даже при отсутствии достаточного уровня кислорода в гипоксической области ткани.
На протяжении многих десятилетий биоэнергетический метаболизм опухоли получал лишь незначительное внимание, поскольку считалось, что любое вмешательство в обмен углеводов также оказывает значительное токсическое воздействие на здоровые клетки. В последние годы интерес к этой тематике возобновлен, так как в раковых клетках были обнаружены метаболические изменения, которые не характерны для нормальных клеток. Дисрегуляция клеточной энергетики считается одним из признаков рака, и появляется все больше свидетельств, указывающих на возможность вмешательства в гликолиз опухолей в качестве новой стратегии для селективной противораковой терапии. Многие ключевые эффекторы гликолиза (ферменты и транспортеры) можно рассматривать как перспективные мишени для терапевтического воздействия на опухоль [3; 4]. Некоторые из них избыточно экспрессируются в инвазивных опухолях, что предполагает относительно безопасное «терапевтическое окно» для противораковых агентов [5-8].
Гликолитический процесс
Изначально предположение Варбурга было основано на том, что раковые клетки вынуждены переключаться на анаэробный гликолиз из-за мито-хондриального дефекта, но последующие исследования показали, что большинство раковых клеток на самом деле обладают нормально функционирующими митохондриями [2]. Считается, что такое переключение, вероятно, связано с их большими метаболическими потребностями, так как гликолиз помимо продукции АТФ обеспечивает наработку в интенсивно пролифериующих клетках множества промежуточных соединений, необходимых для синтеза липидов, аминокислот и нуклеотидов [2; 5].
Каждый шаг гликолиза катализируется специфическими ферментами (рис.). После поступления глюкозы в клетку через транспортеры она фосфори-лируется ПК, и образуется глюкозо-6-фосфат. Глюко-зо-6-фосфат может либо перейти в гликолиз через превращение в фруктозо-6-фосфат под действием фосфоглюкоизомеразы, либо он может шунтироваться через цикл пентозофосфатного пути под действием глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы. При этом генерируется МАОРИ, который используется в качестве восстановителя клеточного глутатиона при биосинтезе липидов, нуклеотидов и аминокислот. Образовавшийся при шунтировании рибулозо-5-фосфат может использоваться в биосинтезе нуклеиновых кислот.
Далее в гликолизе фосфофруктокиназа необратимо преобразует фруктозо-6-фосфат в фруктозо-1,6-бифосфат. Альдолаза катализирует обратимое расщепление фруктозо-1,6-бифосфата на две трио-зы -ГАФ и ДАФ. Последний является предшественником глицерол-3-фосфата, который имеет решающее значение для биосинтеза фосфолипидов и триглицеридов, необходимых для образования клеточных мембран. Фруктозо-6-фосфат и ГАФ могут комбинироваться для получения рибулозо-5-фосфата через транскетолазу и трансальдолазу. Также ГАФ может быть источником серина, который является предшественником двух важных аминокислот, цистеина и глицина, использующихся, в частности, для синтеза сигнальных молекул, таких как церамиды [9].
Присоединение фосфатной группы к ГАФ приводит к образованию 1,3-бифосфоглицерата. Реакция катализируется вАРБИ и сопровождается восстановлением МАБ+ в МАБИ. РвК обратимо катализирует первый шаг гликолиза, производящий АТФ при передаче фосфата с 1,3-бифосфоглицерата на АДФ с образованием 3-фосфоглицерата. Фосфогли-
цератмутаза преобразует 3-фосфоглицерат в 2-фосфоглицерат. Эта передача происходит через образование 2,3-бифосфоглицерата, промежуточного соединения, которое генерируется благодаря фосфорной группе в фосфогистидиновом комплексе активного центра фермента. Енолаза катализирует обратимую дегидратацию 2-фосфоглицерата в фосфоенолпиру-ват. Второй энергопродуцируемый шаг гликолиза обеспечивается пируваткиназой, которая необратимо катализирует преобразование фосфоенолпирувата в пируват, с сопутствующим переносом фосфатной группы от субстрата к АДФ и образованием АТФ.
В нормальных клетках гликолитические процессы в основном связаны с МОФ, при котором пи-руват поступает в митохондрии и подвергается окислительному преобразованию в ацетил-КоА, который затем включается в ЦТК, что в конечном итоге приводит к образованию CO2 и H20, а также значительному приросту АТФ. Однако при определенных условиях, особенно при кислородном голодании, МОФ не может реализовываться. Поэтому включается альтернативный путь, где пируват превращается в лактат под действием LDH. Этот последний шаг анаэробного гликолиза является фундаментальным, потому что он позволяет восстанавливать окисленный кофактор NAD+, который необходим для преобразования ГАФ в 1,3-бифосфоглицерат (рис. 1). В дальнейшем для поддержания внутриклеточного рН в пределах нормы лактат выделяется из клетки благодаря специальному белку-транспортеру - МСТ. Вытеснение лактата из клетки является одним из основных причин внеклеточного ацидоза, формирующегося в этих ситуациях.
Анаэробный гликолитический путь менее эффективен в производстве энергии, чем МОФ, так как каждая молекула глюкозы дает только 2 молекулы АТФ, по сравнению с 36 молекулами АТФ, образующимися в результате МОФ. Тем не менее, следует отметить, что гликолиз генерирует АТФ быстрее, чем МОФ, и это дает селективное преимущество в быстро растущих опухолевых клетках.
В большинстве раковых клеток, особенно наиболее агрессивного фенотипа, существует значительное разобщение гликолиза и МОФ с последующим повышением уровня лактата [10]. Такая метаболическая модификация дает опухоли эволюционное преимущество, состоящее в адаптации к преходящим условиям гипоксии, возникающим в процессе развития заболевания. Также этот метаболический сдвиг вызывает более высокое поглощение глюкозы раковыми клетками через GLUT, которое должно компенсировать высокий катаболический и анаболический спрос быстро растущих клеток при низкой эффективности гликолитического процесса. Использование меченого аналога глюкозы 18F-фтордезоксиглюкозы экспериментально подтверждает формирование селективного высокого поглощения глюкозы в инвазивных опухолях [10].
Таким образом, становится понятно, что любой фермент или транспортер, способствующий гликолитическому потоку, может рассматриваться потенциальной мишенью для блокирования развития опухоли.
HIF-1 индуцированные изменения гликолиза
В подавляющем большинстве злокачественных опухолей человека наблюдается сверхэкспрессия гликолиз-связанных генов, которая приводит к эффекту Варбурга. Показано, что в агрессивных опухолях HIF-1 играет ключевую роль в реализации этого явления. Фактор состоит из двух субъединиц - HIF-1a и HIF-1ß, при этом ß-субъединица
располагается в ядре, а судьба HIF-1a зависит от содержания кислорода в клетке. При наличии достаточного количества кислорода HIF-1a быстро гидроксилируется ферментами, принадлежащими к семейству пролилгидроксилаз, после чего она сопрягается с белком фон Хиппель-Линдау (Von Hippel-Lindau), затем полиубиквитинируется и в конечном итоге разрушается протеасомой [11]. В условиях гипоксии пролилгидроксилаза не инакти-вирует HIF-1a, и тогда она мигрирует в ядро клетки, где связывается с ß-субъединицой. Этот процесс приводит к образованию функционально активного HIF-1, который активирует транскрипцию ряда генов [12].
Наиболее существенными генными продуктами HIF-1, участвующими в реализации гликоли-тического фенотипа, являются: транспортеры GLUTj, GLUT3, HKb HK2, фосфофруктокиназа 1 и 2, альдолаза A и C, PGKb енолаза 1, PKM2, PDKi и, возможно, PDK2, LDH5, а также МСТ4. Сверхэкспрессия GLUT и GLUT3, индуцированная HIF-1, активно поддерживает достаточно высокую скорость поглощения глюкозы в опухолевых клетках в ответ на их повышенную потребность в энергии и анаболизме. Высокая концентрация ферментов HK и HK2, фосфофруктокиназы 1 и 2, альдолазы С, PGKb енолазы 1, PKM2 непосредственно способствует увеличению гликолитического обмена глюкозы до пирувата. PDK1 и PDK2 ингибируют фермент пируватдегидрогеназу, который катализирует окисление пирувата в ацетил-КоА в митохондриях. Таким образом, HIF-1, активируя экспрессию этих киназ, обеспечивает попадание пирувата исключительно в окончательный этап анаэробного гликолиза, а также своевременно способствует экспрессии LDH5, которая преобразует пируват в лактат. Картина завершается усилением производства MCT4, отвечающего за выведение лактата из клетки.
Все белки, связанные с HIF-1, являются потенциальными противораковыми мишенями, инги-бирование которых должно приводить к селективному повреждению инвазивных опухолевых клеток, и что немаловажно, с ожидаемым низким количеством побочных эффектов в нормальных клетках. Тем не менее, другие мишени, связанные с анаэробным гликолизом, также должны быть рассмотрены для создания потенциальных противоопухолевых средств, так как HIF-1, также задействован в их сверхэкспрессии.
Гликолитические эффекторы
как потенциальные мишени в терапии рака
Перспективность использования того или иного метаболита в качестве мишени противоопухолевого агента должна быть обусловлена значительной разницей в его содержании и активности между раковыми и нормальными клетками. Несколько потенциальных кандидатов, которые избыточно экс-прессируется в определенных типах рака, включает в себя: GLUT, HK, глюкоза-6-фосфатизомераза, GAPDH, пируваткиназа, LDH и MCT. Их мы рассмотрим более подробно в этом обзоре.
Переносчики глюкозы
Поступление глюкозы внутрь клетки происходит путем облегченной диффузии и в основном зависит от GLUT, принадлежащих к трем различным классам, отличающимся по тканеспецифично-сти и степени сродства к глюкозе и другим моносахаридам. Первый класс включает в себя четыре члена - GLUT1-GLUT4. Для них основным суб-
стратом является глюкоза, а для двух других классов, 2 (GLUT5) и 3 (GLUTe, GLUTg, GLUT1(), HMIT), более предпочтительны другие сахара. Переносчики всех классов имеют одну и ту же третичную структуру, представленную 12 трансмембранными доменами с высоко консервативной последовательностью остатков.
Установлено, что в раковых клетках наблюдается повышенная экспрессия GLUT по сравнению с таковой в нормальной ткани, особенно в высоко пролиферативных и злокачественных опухолях. В дополнение к сверхэкспрессии активность GLUT в опухолях в 1(-12 раз выше, чем в здоровых клетках, что свидетельствует о сильной зависимости раковых клеток от транспортера глюкозы [13]. В частности, GLUT1 и GLUT3, экспрессия которых регулируется HIF-1, встречаются в широком диапазоне опухолей человека. Кроме того, они коррелируют с плохим прогнозом и радиорезистентностью нескольких типов опухолей человека. Следовательно, активацию их экспрессии можно рассматривать типичной особенностью злокачественного фенотипа [14]. Учитывая фундаментальную роль этого транспортера для гликолитических опухолевых клеток, GLUT-ингибирование представляет очень привлекательный способ лечения рака. Блокирование поглощения глюкозы может приводить к снижению активности гликолиза и гибели клеток от голода. Тем не менее, этот белок сложно специфически заблокировать только в опухолях, не оказав влияния на нормальные клетки.
Ингибирующим действием на переносчики глюкозы среди природных веществ обладает на-рингенин, в основном присутствующий в грейпфрутах. Другие флавоноиды, такие как мирицетин, физетин, кверцетин и его гликозидный аналог изо-кверцитрин, ингибируют GLUT2. Флоретин, дигид-рохалкон которого можно найти в листьях яблоневых деревьев, действует как конкурентный ингибитор GLUTi [15].
Гексокиназа
HK является первым ферментом гликолиза. Выделяют четыре изоформы гексокиназы - HK1, HK2, HK3 и HK4 (или глюкокиназа, GK) - с различной внутриклеточной локализацией, встречаемостью в тканях и кинетическими свойствами. Изо-формы HK 1-3 обладают более высокой аффинностью по отношению к глюкозе, чем GK, и, в отличие от нее, сильно ингибируются глюкозой-6-фосфатом [16]. В то время, как GK состоит из одного домена белка, три другие изоформы состоят из двух почти идентичных доменов. Сайты связывания для глюкозы и АТФ лежат в середине этих областей. В HK1 и HK3 N-концевой участок белка регулируется по принципу отрицательной обратной связи глюкозой-6-фосфатом, АДФ и неорганическим фосфатом. Напротив, HK2 сохраняет каталитическую способность в обоих C- и N-концевых частях, так что эта изоформа фактически может удваивать скорость фосфорилирования глюкозы, таким образом значительно ускоряя процесс гликолиза [17]. Эта особенность объясняет, почему HK2 преимущественно экспрессируется в широком диапазоне злокачественных опухолей, которые требуют повышенной гликолитической активности [18]. В опухолевых клетках HK2 может находиться в цитозоле, но чаще она связана с трансмембранными потенциалзависимыми аниоными каналами, расположенными во внешней митохондриальной мембране [19]. Такая локализация препятствует
освобождению цитохрома с из митохондрий, тем самым защищая раковую клетку от апоптоза. Кроме того, это обеспечивает предпочтительный доступ к синтезированной молекуле АТФ в митохондриях, позволяя тем самым незамедлительно использовать его для фосфорилирования глюкозы, что крайне необходимо опухолевым клеткам для их выживания. Более того, такое расположение НК2 делает ее менее чувствительной к ингибированию глюкозой-6-фосфатом, а также защищает ее от про-теолитической деградации.
Учитывая важнейшую роль, которую ИК2 играет в злокачественных опухолях и тот факт, что она вместе с вШТ оказывает основной контроль гликолитического притока [20], становится очевидным, что этот фермент представляет собой привлекательную цель для подавления роста опухоли.
Прямые ингибиторы ИК представлены небольшими молекулами, содержащими либо карбоксильную группу, либо части псевдоглюкозы, среди которых наиболее перспективными являются лони-дамин и аналог глюкозы 2-дезокси-Б-глюкоза. Клотримазол, бифоназол и метилжасмонат оказывают антагонистическое действие на функционирование ИК. Они способны нарушать связывание ИК с митохондриями [4, 21].
Глюкоза-6-фосфатизомераза
вР1 обратимо катализирует изомеризацию глюкозо-6-фосфата в фруктозо-6-фосфат. Глюкоза-6-фосфатизомераза, также известная как фосфоглю-коизомераза, имеет четыре изоформы: вР^ и вР12 состоят из гомодимерных субъединиц А с молекулярной массой 63,2 кДа; изоформа 3 (вР13) является гетеродимером и состоит из субъединицы типа-А и большой субъединицы типа-В (69,8 кДа); изоформа 4 (вР14) представляет собой гомодимер из В-субъединиц [22]. вР1 имеет несколько свойств: внутри клетки она действует как гликолитический фермент, в то время как вне клетки она ведет себя как цитокин. Молекулярное клонирование и секве-нирование определили вР1 как аутокринный фактор подвижности (АМР), способный стимулировать подвижность раковых клеток. Было обнаружено, что уровень вР1/АМР выше у больных с широким спектром опухолей и строго связан с прогрессированием рака, ангиогенезом и метастазированием [23-27]. Также установлено, что экспрессия ОР1/АМР в некоторых гипоксических опухолевых клетках регулируется, по крайней мере частично, И1Р-1 [28]. Стимуляция подвижности опухолевых клеток инициируется связыванием ОР1/АМР на поверхности клеток с АМР- рецептором (АМБЯ, ^78). Фунасака и др. сообщают, что использование миРНК для регуляции на понижение вР1/АМР в клетках легких фибросаркомы человека привело к мезенхимально-эпителиальной трансформации и, вследствие этого, резкому сокращению метастатических свойств и подвижности клеток [29].
Большинство молекул, демонстрирующих конкурентные вР1-ингибирующие свойства, обладают структурным типом углевод-фосфат и благодаря этому имитируют естественный субстрат (глюкозо-6-фосфат). Одним из них является 5-фосфо-Б-арабинат, который блокирует каталитическую активность вР1, а также уменьшает АМР-индуцированную двигательную активность клеток [30, 31].
Глицеральдегид-3-фосфатдегидрогеназа
вАРБИ катализирует окисление ГАФ в 1,3-бифосфоглицерат в присутствии и неоргани-
ческого фосфата. GAPDH представляет собой го-мотетрамер, состоящий из идентичных субъединиц с массой 37 кДа [32] и избыточно экспрессирую-щийся в нескольких злокачественных видах рака [33-36]. GAPDH, полученный из высоко дедиффе-ренцированных и быстро растущих злокачественных клеток асцитной карциномы Эрлиха, показал каталитические и физические свойства, разительно отличающихся от тех, которые наблюдались у фермента, выделенного из нормальных клеток. Этот фермент состоял из двух разных субъединиц 33 и 54 кДа соответственно, что указывает на то, что в злокачественных опухолях GAPDH значительно изменяется [37]. В частности изоформа фермента, обнаруженного в опухолях, существенно не инги-бируется физиологическими концентрациями АТФ, что может поддерживать высокую скорость гликолиза в раковых клетках.
Сесквитерпеновый антибиотик конинговая кислота, извлекаемый из гриба Trichoderma koningii, 3-бромпируват, монойодацетат, а также HNO, генерируемый in situ солью Анджели (Na2N2O3) широко исследуются на предмет противоопухолевой активности в качестве ингибиторов GADPH [4, 38, 39].
Пируваткиназа
Под действием PK протекает вторая реакция субстратного фосфорилирования АДФ с образованием пирувата и АТФ. У млекопитающих существует четыре гомотетрамерных изоформы PK с массой субъединицы 55 кДа: изоформа PKL в основном присутствует в глюконеогенных тканях (печень и почки); PKR - в эритроцитах; PKMj локализована в высокоэнергозатратных тканях (мозг, сердце и скелетные мышцы); PKM2 располагается в клетках с высоким уровнем синтеза нуклеиновых кислот (эмбриональные, взрослые стволовые клетки, лейкоциты, тромбоциты, раковые клетки). Первые две изо-формы, PKL и PKR, кодируются одним и тем же геном, но под контролем различных промоторов, как и две другие изоформы PKMi и М2, кодируемые одним геном, но получаемые путем альтернативного сплайсинга 9 и 10-го экзонов. При тканевой диффе-ренцировке в эмбриогенезе плода изоформы PKM2 постепенно заменяются соответствующими тканес-пецифическими изоформами PK. Напротив, в опухолях происходит повторная экспрессия PKM2 с подавлением PKM1. Таким образом, PKM2 представляет собой опухоль-специфическую форму пируват-киназы и достоверный диагностический биомаркер для различных видов рака [40]. Структурный анализ PKM2 показал, что для своей ферментативной активности он нуждается в двух ионах металлов, одного двухвалентного и одного одновалентного (Mg + и К+ соответственно, [41]). HIF-1 активирует транскрипцию этой изоформы и, в свою очередь, PKM1 выступает в качестве соактиватора этого фактора по принципу положительной обратной связи, стимулируя HIF-1-транскрипционную активность генов-мишеней, и в особенности тех из них, которые кодируют некоторые ферменты гликолиза [42]. В отличие от гомологичной PKM1, которая существует только в активной тетрамерной форме, PKM2 переключается в физиологических условиях между неактивным димером и активным тетрамером с высоким сродством к фосфоенолпирувату. Переход между двумя конформациями происходит за счет сложной аллостерической модуляции активатором фруктозо-1,6-бисфосфатом или при взаимодействии с некоторыми онкобелками (HPV-16 Е7 и pp60V-SRC киназой) [43]. Кроме того, прямое фосфорилирование тирози-
на-105 PKM2 ингибирует образование активного тетрамера в раковых клетках [44]. Предположительно, такое регулирование димерных/тетрамерных переходов PKM2 в опухолевых клетках позволяет балансировать между гликолитическим производством АТФ (при высокоактивной тетрамерной форме) и синтезом строительных блоков клетки, таких как белки, жирные кислоты и липиды, которые необходимы для быстро пролиферирующих клеток (при неактивной димерной форме). Таким образом, опухоли могут адаптироваться к изменениям концентраций питательных веществ в окружающей среде благодаря функции "метаболического датчика" PKM2 [45]. Однако было также обнаружено, что PKM2 имеет решающее значение для подавления аэробного гликолиза и обеспечивает преимущество в росте опухолей. Действительно, ингибирование экспрессии PKM2 с помощью миРНК и замена на изо-форму Mi в линиях раковых клеток человека привели к сокращению производства лактата и увеличению потребления кислорода in vitro, а также снижению способности образовывать опухоли in vivo, подтверждая тем самым, что переход на М2 изоформу является необходимым моментом для формирования опухолевого метаболического фенотипа (эффекта Варбурга) [46]. Были также установлены эффекты PKM2, несвязанные с гликолитической активностью. Оказалось, что фермент может быть вовлечен в кас-паза- и Bcl-2-независимый апоптоз, когда он перемещается к ядру, и этот эффект не зависит от киназ-ной каталитической активности фермента [47].
Среди природных соединений, способных ингибировать PKM2, можно выделить нафтохино-новые производные - шиконин и его энантиомер алканнин, витамины К3 и K5. Витамин К5 является наиболее мощным PKM2-ингибитором. Галогени-рованные аналоги фосфоенолпирувата были использованы в качестве ингибиторов РК. Наиболее эффективными оказались соединения фосфоенол-пирувата с хлором и фтором в С3 положении. Циклические полилактаты являются примером синтетических PK-ингибиторов. Синтетические пептиды аптамеры и антителоподобная молекула TEM8-Fc способны селективно связывать PKM2 [48, 49].
Лактатдегидрогеназа
LDH обратимо катализирует восстановление пирувата в лактат. В клетках человека существует пять основных гомо- или гетеротетрамерных LDH изоформ, состоящих из различных ассоциаций двух видов субъединиц М- (мышечной) и H- (сердечной), которые кодируются двумя разными генами ldh-a и ldh-b соответственно. Гомотетрамеры представлены LDH5 (M4) и LDHi (H4) (их также называют LDH-А и LDH-В), и гетеротетрамеры - LDH2 (M1H3), LDH3 (M2H2) и LDH4 (M3Hi). Чем выше число Н-субъединиц, тем ниже способность LDH катализировать прямую реакцию. Поэтому LDH5, состоящий из четырех М-субъединиц, обладает наивысшей эффективностью среди остальных для преобразования пирувата в лактат в анаэробных условиях и присутствует в таких тканях, как скелетные мышцы, печень, а также в «гипоксических» опухолях. С другой стороны, LDHi, состоящей из четырех Н-субъединиц, имеет более высокое сродство к лактату, и это обеспечивает превращение лактата в пируват в аэробных тканях, таких как сердце, почки, селезенка и головной мозг, а также в некоторых участках опухоли [50].
Было установлено, что экспрессия LDH5 индуцируется HIF-i и коррелирует с агрессивными
фенотипами рака и плохим прогнозом в нескольких видах опухолей. Поэтому LDH5 рассматривается в качестве маркера злокачественных раковых заболеваний [51; 52]. Ранние литературные данные указывали, что регуляция на повышение LDH-А под влиянием с-Мус обеспечивает эффективный гликолиз в опухолевых клетках, в то время как этот фермент, вероятно, не столь необходим здоровым клеткам, функционирующим в нормальных условиях и использующим аэробные пути окисления [53]. Таким образом, можно ожидать мало побочных эффектов при селективном ингибировании LDH5 у онкологических больных.
Аминооксиацетат - структурный изостер пирувата, представляет собой ингибитор LDH и эффективно конкурирует с природным субстратом в месте связывания фермента. Госсипол является естественным полифенольным альдегидом, выделенным из хлопковых семян. В литературе описано, что аналоги NAD могут выступать в качестве ингибиторов различных дегидрогеназ, и среди них недавно открытый LDH-ингибитор NADH-GA. Соединения на основе N-гидроксииндола и фрагменты соединений дикарбоновых производных мало-натного типа способны эффективно ингибиторо-вать LDH5 [54].
Монокарбоксилатный переносчик
В случае протекания гликолиза по анаэробному пути образуется большое количество лактата, который способен привести клетку к гибели в результате закисления среды. Транспорт лактата через плазматическую мембрану, как правило, необходим не только для регулирования рН, но это также имеет основополагающее значение для клеток, использующих его после поглощения для глюконе-огенеза (печень и почки) или в качестве источника энергии (сердце) [55]. На данный момент известно четыре основных типа регуляторов рН: протонный насос, натрий-протонный обменник, семейство переносчиков бикарбоната и семейство MCT [56]. Семейство MCT осуществляет пассивный лактат-протонный симпорт и отвечает, главным образом, за выведение лактата, но также участвует в транспорте пирувата и кетоновых тел через плазматическую мембрану [57]. Различные изоформы MCT отличаются друг от друга длиной C-конца и размерами внутриклеточной петли между трансмембранными доменами 6 и 7. Среди семейства МСТ изоформы MCT1 - MCT4 наиболее хорошо изучены и охарактеризованы [58]. MCT4 имеет самое низкое сродство к лактату среди других монокарбоксила-тов и является единственным членом этого семейства, который подвергается регулированию HIF-1a, что обеспечивает возможность быстрого оттока лактата. MCT4 экспрессируется не только опухолях, но и в тканях, которые зависят от гликолиза, к примеру, в скелетных мышцах [59, 60]. MCT2 и MCT3 имеют самую высокую аффинность к лактату и отвечают за интернализацию лактата в очень специфических тканях, таких как печень, почки, головной мозг и сетчатка. Наконец, MCT1, наиболее распространенная изоформа этого семейства, обладает промежуточным сродством к лактату.
Было обнаружено, что MCTi и MCT4 избыточно экспрессируются в некоторых опухолях, та-
ких как колоректальная карцинома и карцинома молочной железы [61, 62]. Таким образом, ингиби-рование МСТ может также способствовать анти-пролиферативному эффекту. Ингибирование экспрессии генов МСТ1 и МСТ2 посредством миРНК вызывает снижение жизнеспособности злокачественной глиомы и-87 [63]. Ингибирование оборота лактата должно не только блокировать гликолити-ческую поставку энергии, но также влиять на мета-стазирование раковых клеток. В частности, МСТ1 [64] и МСТ4 [65] в настоящее время рассматриваются как очень перспективные объекты таргетной терапии в онкологии.
На сегодня производные коричной кислоты являются наиболее изученным классом МСТ-ингибиторов, особенно а-циано-4-гидроксициннамат. Синтетический ангидрид Ь-(+)-лактата, ШСЬА, может влиять на транспорт лактата. Среди природных соединений вьСТ-ингибиторы, кверцетин и флоре-тин, оказывают заметное ингибирующее действие на МСТ. ИК-ингибитор лонидамин влияет на внутриклеточный рН за счет ингибирования оттока лактата. В отличие от других МСТ, МСТ4 ингибируется большим количеством статинов [3; 66].
Заключение
Накопленные к сегодняшнему дню данные показывают, что одним из важных признаков злокачественных опухолей является дизрегуляция биоэнергетического обмена. Достижения в понимании сложных клеточных и молекулярных механизмов, связанных с эффектом Варбурга, стали основой для создания новых селективных и специфических агентов, некоторые из которых в настоящее время оцениваются в клинических испытаниях.
Важно отметить, что в дальнейшем усилия должны быть направлены на изучение механизмов, лежащих в основе измененного биоэнергетического обмена веществ в раковых клетках.
Имеющиеся доступные ингибиторы гликолиза, как правило, не обладают достаточной мощностью, и требуемое повышение дозировок может вызывать системную токсичность, что ограничивает их использование. Актуальной задачей становится поиск более сильных и селективных гликоли-тических ингибиторов.
На сегодняшний день увеличение вклада гликолиза в энергопродукцию клеток является общепринятым метаболическим маркером злокачественных новообразований, однако многие раковые клетки сохраняют функционирующие митохондрии, способные поддерживать их жизнедеятельность. Из этого следует, что ингибирование глико-литических путей не является единственным терапевтическим подходом, и это необходимо учитывать при дальнейших разработках способов альтернативной антиметаболической терапии, таких как нацеливание на метаболизм митохондрий, ингиби-рование пентозофосфатного пути, синтеза жирных кислот и обмена аминокислот.
Таким образом, всестороннее и глубокое понимание метаболических изменений и регулятор-ных механизмов в клетках рака поможет создавать селективные и эффективные противоопухолевые средства.
Литература
1. Warburg O., Posener K., Negelein E. Ueber den stoffwechsel der tumoren // Biochem. Z. - 1924. - Vol. 152. - P. 319-344.
2. Warburg O. On the origin of cancer cells // Science. - 1956. - Vol. 123. - P. 309-314.
3. Anticancer Targets in the Glycolytic Metabolism of Tumors: A Comprehensive Review / Porporato P. E, Dhup S., Dadhich R. K., Copetti T., Sonveaux P. // Front Pharmacol. - 2011. - Vol. 2. - P. 49.
4. Emerging metabolic targets in cancer therapy / Zhao Y., Liu H., Riker A. I., Fodstad O., Ledoux S. P., Wilson G. L., Tan M. // Front Biosci. (Landmark Ed.). - 2011. 1. - Vol. 16. - P. 1844-1860.
5. Tennant D.A, Durán R. V., Gottlieb E. Targeting metabolic transformation for cancer therapy // Nat. Rev. Cancer. - 2010. - Vol. 10, N 4. - P. 267-277.
6. Vander Heiden M. G. Targeting cancer metabolism: a therapeutic window opens. Nat. Rev. Drug. Discov. -2011. - Vol. 10, N 9. - P. 671-684.
7. Kroemer G, Pouyssegur J. Tumor cell metabolism: cancer's Achilles' heel // Cancer Cell. - 2008. - Vol. 13, N 6. - P. 472-482.
8. Hanahan D., Weinberg R. A. Hallmarks of cancer: the next generation // Cell. - 2011. - Vol. 144, N 5. - P. 646-674.
9. Hamanaka Robert B., Navdeep Chandel S. Targeting glucose metabolism for cancer therapy // JEM. - 2012.
- Vol. 209, N 2. - P. 211-215.
10. Ben-Haim S., Ell P. J. 18F-FDG PET and PET/CT in the evaluation of cancer treatment response // Nucl. Med. - 2009. - Vol. 50, N 1. - P. 88-99.
11. HIF-1alpha binding to VHL is regulated by stimulus-sensitive proline hydroxylation / Yu F., White S. B., Zhao Q., Lee F. S. // Proc. Natl. Acad. Sci USA. - 2001. - Vol. 98, N 17. - P. 9630-9635.
12. Semenza G. L. HIF-1: upstream and downstream of cancer metabolism // Curr. Opin. Genet. Dev. - 2010. -Vol. 20, N 1. - P. 51-56.
13. Macheda M. L., Rogers S., Best J. D. Molecular and cellular regulation of glucose transporter (GLUT) proteins in cancer // J. Cell. Physiol. - 2005. - Vol. 202, N 3. - P. 654-662.
14. Overexpression of Glut1 and Glut3 in stage I nonsmall cell lung carcinoma is associated with poor survival / Younes M., Brown R. W., Stephenson M., Gondo M., Cagle P. T. // Cancer. - 1997. - Vol. 80, N 6. - P. 1046-1051.
15. Inhibition of the intestinal glucose transporter GLUT2 by flavonoids / Kwon O., Eck P., Chen S., Corpe C. P., Lee J. H., Kruhlak M., Levine M. // FASEB J. - 2007. - Vol. 21, N 2. - P. 366-377.
16. Wilson J. E. Isozymes of mammalian hexokinase: structure, subcellular localization and metabolic function // J. Exp. Biol. - 2003. - Vol. 206. - P. 2049-2057.
17. Tsai H. J., Wilson J. E. Functional organization of mammalian hexokinases: both N- and C-terminal halves of the rat type II isozyme possess catalytic sites // Arch. Biochem. Biophys. - 1996. - Vol. 329, N 1. - P. 17-23.
18. Hexokinase 2 is a key mediator of aerobic glycolysis and promotes tumor growth in human glioblastoma multiforme / Wolf A., Agnihotri S., Micallef J., Mukherjee J., Sabha N., Cairns R., Hawkins C., Guha A. // J. Exp. Med. - 2011. - Vol. 208, N 2. - P. 313-326.
19. Mathupala S. P., Ko Y. H., Pedersen P. L. Hexokinase II: cancer's double-edged sword acting as both facilitator and gatekeeper of malignancy when bound to mitochondria // Oncogene. - 2006. - Vol. 25, N 34. - P. 4777-4786.
20. Determining and understanding the control of glycolysis in fast-growth tumor cells. Flux control by an over-expressed but strongly product-inhibited hexokinase / Marín-Hernández A., Rodríguez-Enríquez S., Vital-González P. A., Flores-Rodríguez F. L., Macías-Silva M., Sosa-Garrocho M., Moreno-Sánchez R. // FEBS J. - 2006. - Vol. 273. - P. 1975-1988.
21. Under normoxia, 2-deoxy-D-glucose elicits cell death in select tumor types not by inhibition of glycolysis but by interfering with N-linked glycosylation / Kurtoglu M., Gao N., Shang J., Maher J. C., Lehrman M. A., Wangpaichitr M., Savaraj N., Lane A. N., Lampidis T. J. // Mol. Cancer Ther. - 2007. - Vol. 6. - P. 3049-3058.
22. Mathupala S. P, Ko Y. H, Pedersen P. L. Hexokinase-2 bound to mitochondria: cancer's stygian link to the "Warburg Effect" and a pivotal target for effective therapy // Semin. Cancer Biol. - 2009. - Vol. 19. - P. 17-24.
23. The diagnostic validity of the serum tumor marker phosphohexose isomerase (PHI) in patients with gastrointestinal, kidney, and breast cancer / Baumann M., Kappl A., Lang T., Brand K., Siegfried W., Paterok E. // Cancer Invest. - 1990. - Vol. 8. - P. 351-356.
24. Expression and secretion of neuroleukin/phosphohexose isomerase/maturation factor as autocrine motility factor by tumor cells / Niinaka Y., Paku S., Haga A., Watanabe H., Raz A. // Cancer Res. - 1998. - Vol. 58.
- P. 2667-2674.
25. Tumor autocrine motility factor is an angiogenic factor hat stimulates endothelial cell motility / Funasaka T., Haga A., Raz A., Nagase H. // Biochem. Biophys. Res. Commun. - 2001. - Vol. 284. - P. 1116-1125.
26. Novel roles of the autocrine motility factor/phosphoglucose isomerase in tumor malignancy / Yanagawa T., Funasaka T., Tsutsumi S., Watanabe H., Raz A. // Endocr-Relat. Cancer. - 2004. - Vol. 11. - P. 749-759.
27. Phosphoglucose isomerase enhances colorectal cancer metastasis / Tsutsumi S., Fukasawa T., Yamauchi H., Kato T., Kigure W., Morita H., Asao T., Kuwano H. // Int. J. Oncol. - 2009. - Vol. 35. - P. 1117-1121.
28. Regulation of phosphoglucose isomerase/autocrine motility factor expression by hypoxia / Funasaka T., Yanagawa T., Hogan V., Raz A. // FASEB J. - 2005. - Vol. 19. - P. 1422-1430.
29. Down-regulation of phosphoglucose isomerase/autocrine motility factor results in mesenchymal-to-epithelial transition of human lung fibrosarcoma cells / Funasaka T., Hu H., Yanagawa T., Hogan V., Raz A. // Cancer Res. - 2007. - Vol. 67. - P. 4236-4243.
30. Crystal structure of rabbit phosphoglucose isomerase complexed with its substrate D-fructose 6-phosphate / Lee J. H., Chang K. Z., Patel V., Jeffery C. // J. Biochemistry. - 2001. - Vol. 40. - P. 7799-7805.
31. Arsenieva D., Jeffery C. J. Conformational changes in phosphoglucose isomerase induced by ligand binding // J. Mol. Biol. - 2002. - Vol. 323. - P. 77-84.
32. Sirover M. A. Role of the glycolytic protein, glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase, in normal cell function and in cell pathology // J. Cell Biochem. - 1997. - Vol. 66. - P. 133-140.
33. Enhanced expression of a glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase gene in human lung cancers / Toku-naga K., Nakamura Y., Sakata K., Fujimori K., Ohkubo M., Sawada K., Sakiyama S. // Cancer Res. - 1987.
- Vol. 47. - P. 5616-5619.
34. Schek N., Hall B. L., Finn O. J. Increased glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase gene expression in human pancreatic adenocarcinoma // Cancer Res. - 1988. - Vol. 48. - P. 6354-6359.
35. Desprez P. Y., Poujol D., Saez S. Glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase (GAPDH, E.C. 1.2.1.12.) gene expression in two malignant human mammary epithelial cell lines: BT-20 and MCF-7. Regulation of gene expression by 1,25-dihydroxyvitamin D3 (1,25-(OH)2D3) // Cancer Lett. - 1992. - Vol. 64. - P. 219224.
36. Association of glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase expression with cell motility and metastatic potential of rat prostatic adenocarcinoma / Epner D. E., Partin A. W., Schalken J. A., Isaacs J. T., Coffey D. S. // Cancer Res. - 1993. - Vol. 53. - P. 1995-1997.
37. Bagui S., Ray M., Ray S. Glyceraldehyde-3-phosphate dehydrogenase from Ehrlich ascites carcinoma cells its possible role in the high glycolysis of malignant cells // Eur. J. Biochem. - 1999. - Vol. 262. - P. 386-395.
38. Dell'Antone P. Targets of 3-bromopyruvate, a new, energy depleting, anticancer agent // Med. Chem. -2009. - Vol. 5. - P. 491-496.
39. Glycolytic enzyme inhibitors affect pancreatic cancer survival by modulating its signaling and energetics / Bhardwaj V., Rizvi N., Lai M. B., Lai J. C., Bhushan A. // Anticancer Res. - 2010. - Vol. 30. - P. 743-749.
40. Mazurek S. Pyruvate kinase type M2: a key regulator of the metabolic budget system in tumor cells // Int. J. Biochem. Cell Biol. - 2011. - Vol. 43. - P. 969-980.
41. Dombrauckas J. D., Santarsiero B. D., Mesecar A. D. Structural basis for tumor pyruvate kinase M2 allosteric regulation and catalysis // Biochemistry. - 2005. - Vol. 44. - P. 9417-9429.
42. Pyruvate kinase M2 is a PHD3-stimulated coactivator for hypoxia-inducible factor 1 / Luo W., Hu H., Chang R., Zhong J., Knabel M., O'Meally R., Cole R. N., Pandey A., Semenza G. L. // Cell. - 2011. - Vol. 145. - P. 732-744.
43. Pyruvate kinase type M2 and its role in tumor growth and spreading / Mazurek S., Boschek C. B., Hugo F., Eigenbrodt E. // Semin. Cancer Biol. - 2005. - Vol. 15. - P. 300-308.
44. Tyrosine phosphorylation inhibits PKM2 to promote the Warburg effect and tumor growth / Hitosugi T., Kang S., Vander Heiden M. G., Chung T. W., Elf S., Lythgoe K., Dong S., Lonial S., Wang X., Chen G. Z., Xie J., Gu T. L., Polakiewicz R. D., Roesel J. L., Boggon T. J., Khuri F. R., Gilliland D. G., Cantley L. C., Kaufman J., Chen J. // Sci. Signaling. - 2009. - Vol. 2. - P. 73.
45. Pyruvate kinase M2 is a phosphotyrosine-binding protein / Christofk H. R., Vander Heiden M. G., Wu N., Asara J. M., Cantley L. C. // Nature. - 2008. - Vol. 452. - P. 181-186.
46. The M2 splice isoform of pyruvate kinase is important for cancer metabolism and tumour growth / Christofk H. R., Vander Heiden M. G., Harris M. H., Ramanathan A., Gerszten R. E., Wei R., Fleming M. D., Schreiber S. L., Cantley L. C. // Nature. - 2008. - Vol. 452. - P. 230-233.
47. Nuclear translocation of the tumor marker pyruvate kinase M2 induces programmed cell death / Stetak A., Veress R., Ovadi J., Csermely P., Keri G., Ullrich A. // Cancer Res. - 2007. - Vol. 67. - P. 1602-1608.
48. Shikonin and its analogs inhibit cancer cell glycolysis by targeting tumor pyruvate kinase-M2 / Chen J., Xie J., Jiang Z., Wang B., Wang Y., Hu X. // Oncogene. - 2011. - Vol. 30. - P. 4297-4306.
49. Vitamin K(3) and K(5) are inhibitors of tumor pyruvate kinase M2 / Chen J., Jiang Z., Wang B., Wang Y., Hu X. / Cancer Lett. - 2012. - Vol. 316, N 2. - P. 204-210.
50. Targeting lactate-fueled respiration selectively kills hypoxic tumor cells in mice / Sonveaux P., Vegran F., SchToeder T., Wergin M. C., Verrax J., Rabbani Z. N., De Saedeleer C. J., Kennedy K. M., Diepart C., Jordan B. F., Kelley M. J., Gallez B., Wahl M. L., Feron O., Dewhirst M. W. // J. Clin. Invest. - 2008. - Vol. 118, N 12. - P. 3930-3942.
51. Lactate dehydrogenase-5 (LDH-5) overexpression in non-small-cell lung cancer tissues is linked to tumour hypoxia, angiogenic factor production and poor prognosis / Koukourakis M. I., Giatromanolaki A., Sivridis E., Bougioukas G., Didilis V., Gatter K. C., Harris A. L. // Br. J. Cancer. - 2003. - Vol. 89. - P. 877-885.
52. Lactate dehydrogenase 5 (LDH5) relates to up-regulated hypoxia inducible factor pathway and metastasis in colorectal cancer / Koukourakis M. I., Giatromanolaki A., Simopoulos C., Polychronidis A., Sivridis E. // Clin. Exp. Metastasis. - 2005. - Vol. 22. - P. 25-30.
53. c-Myc transactivation of LDH-A: implications for tumor metabolism and growth / Shim H., Dolde C., Lewis B. C., Wu C. S., Dang G., Jungmann R. A., Dalla-Favera R., Dang C. V. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 1997. - Vol. 94. - P. 6658-6663.
54. Design and synthesis of novel lactate dehydrogenase A inhibitors by fragment-based lead generation / Ward R. A., Brassington C., Breeze A. L., Caputo A., Critchlow S., Davies G., Goodwin L., Hassall G., Greenwood R., Holdgate G. A., Mrosek M., Norman R. A., Pearson S., Tart J., Tucker J. A., Vogtherr M., Whittaker D., Wingfield J., Winter J., Hudson K. // J. Med. Chem. - 2012. - Vol. 55, N 7. - P. 3285-3306.
55. Chiche J., Brahimi-Horn M. C., Pouyssegur J. Tumour hypoxia induces a metabolic shift causing acidosis: a common feature in cancer // J. Cell. Mol. Med. - 2010. - Vol. 14. - P. 771-794.
56. Cellular pH regulators: potentially promising molecular targets for cancer chemotherapy / Izumi H., Torigoe T., Ishiguchi H., Uramoto H., Yoshida Y., Tanabe M., Ise T., Murakami T., Yoshida T., Nomoto M., Kohno K. // Cancer Treat. Rev. - 2003. - Vol. 29. - P. 541-549.
57. Halestrap A. P. The monocarboxylate transporter family-Structure and functional characterization / IUBMB Life. - 2012. - Vol. 64. - P. 1-9.
58. Morris M. E., Felmlee M. A. Overview of the proton-coupled MCT (SLC16A) family of transporters: characterization, function and role in the transport of the drug of abuse gamma-hydroxybutyric acid // AAPS J.
- 2008. - Vol. 10. - P. 311-321.
59. The low-affinity monocarboxylate transporter MCT4 is adapted to the export of lactate in highly glycolytic cells / Dimmer K. S., Friedrich B., Lang F., Deitmer J. W., Broer S. // Biochem. J. - 2000. - Vol. 350. - P. 219-227.
60. Ullah M. S., Davies A. J., Halestrap A. P. The plasma membrane lactate transporter MCT4, but not MCT1, is up-regulated by hypoxia through a HIF-1alpha-dependent mechanism // J. Biol. Chem. - 2006. - Vol. 281. - P. 9030-9037.
61. Increased expression of monocarboxylate transporters 1, 2, and 4 in colorectal carcinomas / Pinheiro C., Longatto-Filho A., Scapulatempo C., Ferreira L., Martins S., Pellerin L., Rodrigues M., Alves V. A., Schmitt F., Baltazar F. // Virchows Arch. - 2008. - Vol. 452. - P. 139-146.
62. Monocarboxylate transporter 1 is up-regulated in basal-like breast carcinoma / Pinheiro C., Albergaría A., Paredes J., Sousa B., Dufloth R., Vieira D., Schmitt F., Baltazar F. // Histopathology. - 2010. - Vol. 56. - P. 860-867.
63. Mathupala S. P., Parajuli P., Sloan A. E. Silencing of monocarboxylate transporters via small interfering ribonucleic acid inhibits glycolysis and induces cell death in malignant glioma: an in vitro study // Neurosurgery. - 2004. - Vol. 55. - P. 1410-1419.
64. Multiple biological activities of lactic acid in cancer: influences on tumor growth, angiogenesis and metastasis / Dhup S., Dadhich R. K., Porporato P. E., Sonveaux P. // Curr. Pharm. Des. - 2012. - Vol. 18. - P. 1319-1330.
65. Genome-wide RNA interference analysis of renal carcinoma survival regulators identifies MCT4 as a Warburg effect metabolic target / Gerlinger M., Santos C. R., Spencer-Dene B., Martinez P., Endesfelder D., Burrell R. A., Vetter M., Jiang M., Saunders R. E., Kelly G., Rioux-Leclercq N., Stamp G., Patard J. J., Larkin J., Howell M., Swanton C. // J. Pathol. - 2012. - Vol. 227, N 2. - P. 146-156.
66. Inhibitory effects of statins on human monocarboxylate transporter 4 / Kobayashi M., Otsuka Y., Itagaki S., Hirano T., Iseki K. // Int. J. Pharm. - 2006. Vol. 317. - P.19-25.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СОКРАЩЕНИИ
ДАФ ГАФ
дигидроксиацетонфосфат глицеральдегид-3-фосфат
митохондриальное окислительное фосфорилирование
МОФ
AMF
- autocrine mouvement factor (аутокринный фактор подвижности)
- глицеральдегид-3-фосфатдегидрогеназа
- glucose transporter (транспортер глюкозы)
- глюкоза-6-фосфатизомераза
- гипоксия-индуцибельный фактор
- гексокиназа
GAPDH
GLUT
GPI
HIF
HK
LDH
- лактатдегидрогеназа
- монокарбоксилатный переносчик
- пируват киназа
MCT
PK
