CC BY
22
14.2. ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ПАРАДИГМА ГОРЦЕВ-МУСУЛЬМАН СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII ВЕКА)
Шамаев Артур Мурадинович, преподаватель кафедры деятельности ОВД в особых условиях
Место работы: Северо-Кавказский институт повышения квалификации филиал Краснодарского университета МВД России
Аннотация: в статье представлена авторская концепция просветительской специфики второй половины XVIII века мусульманских народов Северо-Восточного Кавказа. Выбор темы был продиктован её дискуссионностью, заключённой в анализе конфессиональных доктрин и их значении для выявления особенностей места и роли ислама в горском обществе; просветительской деятельности отдельных представителей духовенства и ученых в регионе, изучении богатого мусульманского наследия для возрождения российской духовной культуры XXI века.
Ключевые слова: Северо-Восточный Кавказ, мусульманство, просветительство, образование, горские народы.
EDUCATIONAL PARADIGM HIGHLANDERS-MUSLIM NORTH-EASTERN CAUCASUS (SECOND HALF OF THE CENTURY XVIII)
Shamaev Artur M., lecturer activities of OVD in the special conditions
Place of employment: North-Caucasian advanced training Institute (branch) Krasnodar University of the MIA of Russia
Abstract: the article presents the author's concept of the educational specifics of the second half XVIII century of the Muslim peoples of the northeastern Caucasus. The choice of subject was dictated by its debatable, concluded in the analysis of religious doctrines and their meaning to identify the characteristics of the place and role of Islam in the mountain society; educational activities of individual members of the clergy and scientists in the region, exploring the rich Muslim heritage for the revival of Russian spiritual culture of the XXI century.
Keywords: North-East Caucasus, Islam, enlightenment, education, mountain peoples.
Проблема конфессионального просветительства чрезвычайно актуальна не только для мусульманского сообщества России, но и всего исламского мира, который в современных социально-экономических и политических условиях имеет тенденцию к быстрому преображению. Однако в результате процесса глобализации, слияния и объединения государств, смешения культур и ценностей, люди зачастую забывают о духовности и религиозной практике. И в такое время мусульманское образование и просвещение приобретают особую значимость и ответственность, так как ислам является универсальной и всеобъемлющей системой для всего человеческого социума, способной формировать нравственные добродетели у общества, личности и семьи, воспитать крепкого душой и телом субъекта. К сожалению, сегодня многие мусульмане не только не имеют элементарных знаний об исламском вероучении, но и не знают своих истоков. Между тем, духовная культура и самоидентификация кавказцев тесно связана с историей. Память о былом величии всякий раз служит уникальной платформой для этнического тождества. Именно поэтому интеллигенция, принадлежащая к малым этническим группам, пытается найти в своём далёком прошлом эмблемы и знамения, которые можно было бы превозносить, и которыми можно было гордиться. И таковые находятся, например: древняя государственность, древние письмо и словесность, сохранность своего языка и религиозных ценностей, культурные традиции, значительно деформированные потомками и потому требующими восстановления. В этом ракурсе обращение к своему духовному наследию и к славным деяниям предшественников оказывается наиболее результативным, способствующим этномоби-лизации.
Изучение творческого наследия предков важно и в
плане того, что в современное нам время нередко раздаются голоса о необходимости ведения джихада. Однако не джихада в классическом его понимании, а джихада просветительского, нацеленного на распространение верного понимания исторического прошлого всеми легитимными способами, в том числе и с привлечением достижений современной культуры. Именно на этом ристалище должны теперь сосредотачиваться усилия верующих, ибо по законам Ислама, каждый мусульманин обязан овладевать знаниями и стремиться стать просветителем. Не всегда легок этот путь, так как дорога к знаниям весьма терниста и требовательна, но все же во все времена находились люди, готовые жертвовать собой (и в прямом и в переносном смыслах) ради счастья своих сограждан.
История кавказоведения богата именами и деяниями таких людей, отдавших все свои силы просветительству и национальному просвещению. Однако деятельность многих из них до сих пор не стала предметом внимания, а их теоретический и практический опыт не сделались достоянием научного изучения. Между тем современная образовательная парадигма должна обращаться к богатому культурному достоянию мусульманских народов, базироваться на ретроспективном педагогическом опыте, накопленном столетиями и апробироваться на богатом духовном наследии ученых-педагогов - мусульманских просветителей прошлого, так как их идеи, мысли и воззрения до сих пор представляют неиссякаемый родник мудрости.
Зарождение просветительства у горцев-мусульман Северного Кавказа началось еще задолго до XVIII столетия, когда имелись все к тому предпосылки, связанные, прежде всего с утверждением в крае религии. В местах установления ислама арабы, персы (Дагестан,
ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ПАРАДИГМА ГОРЦЕВ-МУСУЛЬМАН СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII ВЕКА)
Чечня) и турки (Ингушетия) открывали мечети и при них конфессиональные школы со своими муллами, кадиями и мударрисами. В них в форме классических арабо-мусульманских традиций наравне с верой изучались гуманитарные, естественные и философские науки. В рамках этих традиций мусульманство не мешало, а способствовало развитию научной и просветительской мысли. Вскоре иноязычные учителя были вытеснены местным духовенством - богословами, которые продолжили дело развития школьного образования среди своих соплеменников. При их непосредственной поддержке во всех аулах и селах стали создаваться школы начального порядка хьуажаре (элементарные или коранические), мектебе (начальные школы) и медресе (школы повышенного обучения). Если первые из них были предназначены для изучения основ духовности (обучение чтению и толкованию Корана), арифметики и письму и предназначались они для широких масс населения, то вторые были элитарными и готовили кадры для духовенства и учителей арабского языка [3, с. 67].
В этом аспекте следует сказать, что до сих пор в среде кавказоведов бытует мнение, что существовавшая система образования была «глубоко порочна». Их воззрения базируются на сведениях российских педагогов, работавших на Кавказе и самих воспитанников духовных заведений. Сохранились многочисленные публикации российских и горских просветителей позднего времени (П. Услара, М. Рассеина, Я. Неверова, М. Цаголо-ва, Х. Уруймагова, Г. Дзасохова и мн. др.), посвященные этому вопросу. «Корану учат везде, - писал просветитель С. Бритаев, - во всех мусульманских селениях. Казалось бы, что еще более желать мусульманскому народу для преподавания Корана, которое так распространено. Но если всмотреться в это самое преподавание Корана, то каждый невольно пожелал бы прекратить мусульманину обучение Корану, нежели видеть преподавание его на такой низкой ступени развития, в таком истинно первобытном виде» [6]; педагог Х. Уруй-магов отмечал: «Интересуюсь вопросом преподавания мусульманского вероучения в школах единственно лишь постольку, поскольку неправильная постановка его вносит некоторую дисгармонию и в стройность обучения групп других школьных предметов» [11].
Этот факт зафиксирован и в воспоминаниях самих воспитанников подобных учебных заведений: А. Ома-рова, Г. Миргалинского, К. Атажукина, Хан-Гирея и т. д. Их критика была направлена на состояние этих учебных заведений и методику воспитательно-образовательной работы в них. Она сведена нами к нескольким пунктам:
а) не было определенного срока обучения и приспособленных для него помещений;
б) отсутствовал возрастной ценз;
в) само обучение не имело определенной методики и проходило на арабском (в большей степени), староосманском и тюрских языках;
г) практиковались наказания;
д) образование было сословным и платным.
Как видим, в мусульманском образовании не все было разумно, мы и не пытаемся его идеализировать, однако было бы неверно обвинять поголовно всех духовных преподавателей в «фанатизме», «безграмотности», а само традиционное обучение считать неправильным, как было принято в дореволюционной историографии. Российские и кавказские критики просто не
смогли до конца разобраться в сложных программах среднего и высшего исламского просвещения. С их «легкой руки» укоренилось мнение о порочности традиционного мусульманского обучения, о его несовершенстве и т.д. Однако даже элементарное знакомство с имеющимися источниками показывает, что не все было так плохо, иначе мы не знали бы многих ученых мужей, вышедших из стен подобных учебных заведений (Кази Атажукин, Шора Ногмов, Хан-Гирей, Казы-Гирей, Дцыль-Гирей и т. д.). К тому же мы не можем отрицать и тот факт, что мусульманское просвещение на Северном Кавказе не могло не испытывать и внешнего воздействия, в зависимости от чего менялись его специализация и формы обучения.
Архивные источники свидетельствуют, что существующая система образования имела позитивное значение в деле просвещения правоверных. Итогом ее функционирования было значительное распространение образованности, рост престижа знаний и грамотности среди автохтонного населения. В противовес к довлеющему мнению в кавказской историографии о якобы «поголовной неграмотности магометанского населения вплоть до 1917 года», мы осмелимся предположить, что среди правоверных грамотность была много выше, чем у православных. По подсчетам академиков П. К. Услара и М. Н. Покровского, имевших, как известно, непредвзятое отношение к мусульманскому образованию, к началу ХХ столетия грамотность в одном только Дагестане составляла около 23 процентов. Они отмечали, что «... эта груда скал была одним из наиболее просвещенных уголков России, снабжавших Кавказ знатоками арабского языка, мударрисами и кадиями» [9, с. 112; 14, с. 15].
Таким образом, богословы и ученые становились первыми просветителями, популяризаторами знаний. Они прививали детям такие ценностные универсалии, как милосердие, честность, сострадание, благородство, целеустремленность, верность и т.д. Эти нравственные императивы в комплексе с национальными традициями оказывали самое позитивное воздействие на подрастающую молодежь.
Особенно заметны результаты просвещения в Северо-Восточном крае стали во второй половине XVIII столетии. Посредством признания приоритетом научного знания, детям и взрослым прививалось уважение к образованию, к книге. Именно с этим временем связано появление книгопечатания в Дагестане (а в конце века и в Ингушетии, Чечне). Повсеместно стало развиваться переплетное дело [4, с. 47].
И в средние века, и в более позднее время особой популярностью пользовалось каллиграфическое переписывание рукописей. Этому искусству во второй половине XVIII столетия стали учить в каждом учебном заведении. Благодаря этому быстрее происходила передача культурных ценностей. Особо почитаемыми у горских мыслителей были Газали, Фирдоуи, Хафиз, Руми и другие арабские, турецкие, персидские просветители. «Многоязычие превращается во что-то привычное и естественное на всем мусульманском Востоке. Ученые, философы, поэты мыслили на различных языках, переходя в своем творчестве - прозе или стихах - с арабского на персидский или тюркский языки. У знаменитого Саади персидские, арабские и тюркские бейты (двустишия) чередуются даже внутри одной поэтической формы - в так называемых «пестрых касыдах»» [2, с. 5,174], - отмечал арабский просвети-
тель аль Маудиди.
При мечетях стали возникать библиотеки, в которых помимо привозной из ближневосточных стран литературы, стали появляться рукописи местных ученых. Так, наиболее известные книгохранилища имелись при Бесленейской, Исламейской, Казикумхской, Тпигской, Чохской, Усншинской и других мечетях [13, Л. 18-29].
Благодаря периоду Расцвета к середине XVIII столетия в мусульманских районах Северного Кавказа известных успехов достигла наука. По словам известного ориенталиста И. Ю. Крачковского, «...в крае происходил «Ренессанс», благодаря арабской культуре, которая с XVI века постепенно создавала в Дагестане, Чечне, Ингушетии, отчасти Кабарде и Черкесии местную оригинальную литературу на арабском языке» [8, с. 40].
Научный кругозор кавказских ученых (улемов, алимов) был довольно разносторонним: они в полной мере владели уже всей полнотой восточного наследия античных и средних веков. Выявленные нами немногочисленные источники подтверждают вывод того же И. Ю. Крачковского о том, что «дагестанские ученые того времени владели уже всей полнотой общеарабского наследия своих веков. В равной степени их интересовали и науки грамматические... и трактаты по математике... по астрономии» [7, с. 45].
Улемы Северо-Восточного Кавказа были известны далеко за пределами края. Так, имеются сведения, что в Дамаске (Сирия) преподавали 5 дагестанцев, «которые были славны своими трудами в вопросах арабистики» [1, Л. 34]. На Кавказе стали появляться свои центры научного знания такие как Акуша, Ахты, Дербент, Кумух, Согратль, Хунзах, Усиша и др.
Наряду с богословами, ученые становились первыми просветителями, распространителями книжных знаний среди единоверцев. К наиболее известным из них следует отнести: Ильяса Хаджи Цудахарского, Муссу-муллу Махлоева, Мурдал-Хаджи Аушева, Исхак-муллу Чапанова, Тоуси-муллу Шадиева, Сурейм-муллу Хам-хоева, Тешала Ужахова, Абдрахмана-Хаджу Акталие-ва, Мохъамада-муллу Оздоева, Багаудина и Дени Ар-сановых, Абдурахмана Какашуринского, Элмирзу-Хаджу Хаубиева, Хьаж-1ал Чапанова, Саида Аракан-ского, Ильяса-Кади и Исмаила-Хаджу Озиевых, Ахмеда-муллу Арапханова, Батал-Хаджу Белхароева, Шайтан Абдулу Согратлинского, Гайрбека-Хаджу Евлоева, Гасана Эфенди Салтинского, Магомеда Куркиева, Тейрсмал-Хаджу Гагиева, Изновр-муллу Албакова, Хусейн-Хаджи Гарданов, Асхаб-мулла Кокурхоев, Ослан-мулла Барахоев, Зейда Курклинского, Умар-муллу Ваниева и многих других, внёсших неоценимый вклад в развитие культуры края и оставивших после себя добрую память своим потомкам. Не смотря на то, что кавказоведческая наука давно обратила внимание на творческое наследие и жизненную стезю ученых-просветителей, многие из них до сих пор остаются в забвении. Предстоит еще долгая и кропотливая работа по сбору материала о вышеупомянутых деятелях для того, чтобы имеющаяся потребность в обществе к знаниям о духовном наследии своих предков вылилась в научный интерес.
Но вышеперечисленные ученые в массе своей были неоднородны. К концу XVIII века в их стане наметился раскол на два лагеря: либеральный и реакционный. Причем, либералы делились по областям наук - на гуманитариев (идеолог Магомед Кудутлинский) и есте-ствоисследователей (основатель Дамадан Мугинский). Представители либерального направления ратовали
за дальнейшее развитие науки, распространение знаний, развитие обучения. В своём понимании общественной жизни они являлись критиками, отстаивающими справедливость, защищающими слабых и угнетенных, осуждающими феодальный произвол. Они любили свою малую Родину и считали себя частичкой своего народа, были случаи, что они сами принимали активное участие в освободительной борьбе против национального и феодального угнетения [5, с. 3-7].
Адепты другого (реакционного) направления, хоть и ратовали за народное образование, но проповедовали сословность, неравенство. Так, яркий представитель этого направления Саид Араканский, в своём обращении к горцам, декларировал: «Первый закон нашей веры - это свобода во всех отношениях. Ни один мусульманин не должен быть подданным или рабом другого и, еще того меньше, жить порабощенным чужими народами. Второй закон равноценен первому, ибо один без другого не может существовать» [10, с. 84]. Традиционная концепция была направлена на возвышение беков, ханов и теологов, тем самым унижая простых тружеников. Существующий деспотизм владетелей оправдывался ссылками на Бога и Коран. Так, ингушский духовный деятель Хьаж-1ал Чапанов в «Предостережении читателям», провозглашал полное отречение от своих родных: «Ад - мой страх, рай -моя надежда; нет дела мне дела до дочки, сына, отца и матери» [12, с. 27].
Наиболее видными проводниками феодальной идеологии XVIII века являлись владетель Султан Елисуйский, хан Аслан Казикумухский, ханша Аварии Баху-Бике, бек Даниял Сиуйский и др. Социальные и экономические интересы феодалов защищали связанные с ними резиденты духовной элиты, такие как кадий Барка Какамахский, шейх Саид Араканский, кадий Дибир Аварский Абдурахман Какашуринский, кадий Магомед Акушинский, эфенди Джамалуддин Казику-мухский и др. В их среде были представители из числа известных ученых, таких как Абдулхалим ал-Цуйши, шейх Зайд ал-Куркли, Муртаза-'Апи ал-'Уради, Шам-суддин ал-Гумуки и др. [15, с. 232].
Разногласие между либеральным и реакционным направлениями просветительской мысли шло не по поводу образования, а выражалось в политических взглядах его адептов. Благодаря тому, что все культуртрегеры являлись представителями мусульманской духовной элиты и были местными уроженцами, они не смогли выйти за границы просветительских помыслов. На этом этапе отмечался антагонизм сил реакции и прогресса, хотя в нем многообразные ориентации четко не разделялись, взаимно переплетаясь между собой: пристрастия народа и власть имущих временно сходились, и движение разворачивалось под лозунгами единения. К тому же у истоков мусульманского цивилиза-торства стояли люди, которые в подавляющем большинстве своём получили образование в духовных учебных заведениях всего мусульманского мира, а потому внедряли восточную культуру, основанную на духовно-нравственных ценностях, в среду своих соотечественников. Мусульманские просветители сыграли особую роль в популяризации и развитии образования среди своих соплеменников, что явилось главной доминантой в северокавказском конфессиональном движении.
Проведенное в статье исследование лишь в малой степени позволяет выявить роль исламского компонента в развитии культуры исповедующих его народов Северо-Восточного Кавказа. Представленный анализ сде-
ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ПАРАДИГМА ГОРЦЕВ-МУСУЛЬМАН СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII ВЕКА)
лал возможным только наметить контуры темы, подчеркнуть ее ключевые элементы, выявить недостаточно проработанные исследователями вопросы, что предоставило возможность сосредоточиться на проблемах, непосредственно касающихся предпосылок и условий протекания просветительства у мусульманских народов в отмеченное время.
Выбор темы был продиктован ее дискуссионностью, связанной, прежде всего, с вопросами распространения исламской идеологии на Северном Кавказе, ее ролью в развитии локальной культуры, так как пересмотр истории северокавказского конфессионального просветительства и религиозного реформаторства как общественно-политических явлений нередко связывается с преодолением идеологических наслоений в трактовке идей мусульманских просветителей. В работе было выяснено, что просветительство у мусульманских народов во второй половине XVIII веке уже существовало. Предпосылками и главными условиями его появления стали мусульманское вероисповедание, пластично наложенное на существовавшую самобытную культуру горцев и привнесенная арабская культура.
Просветительство явилось комбинационным элементом народного образования, которое состояло из трех звеньев: коранической школы, мектебе и медресе. Оно подвергалось справедливой критике со стороны как российских, так и мусульманских мыслителей за то, что имело несовершенные методы обучения, заключающиеся в схоластическом характере, примитивности организации учебного процесса и методики преподавания, которая была нацелена на овладение религиозными предметами. Однако не стоит забывать, что в данном периоде национальное образование было эффективно и приносило хорошие результаты: духовная школа была для многих людей единственным ресурсом получения знаний, обучение позитивно влияло на формирование общеобразовательного уровня населения мусульманских областей, в результате которого появлялись видные деятели мусульманского просвещения. Отметим имена лишь немногих из них -основоположников либерального направления просветительства XVIII века Магомеда Кудутлинского и Да-мадана Мугинского, а также идеолога реакционного направления Шамсуддина ал-Гумуки. Они были едины в том, что любили свою малую Родину и считали себя частичкой своего народа, являлись популяризаторами знаний и сами преподавали. Разногласие между либеральным и реакционным направлениями просветительской мысли имело место быть не по поводу сущности образовательно-воспитательного процесса, а выражалось в политических взглядах его адептов.
Заключая вышеизложенное, отметим, что в современных дискуссиях о судьбе России и народов, её населяющих, все чаще фигурируют имена ученых, политических и общественных деятелей, задумывавшихся над образованием и просвещением своих сограждан в давние «до российские» времена. Использование их идей и исканий поможет восстановить связующее звено в общем обилии отечественной мысли, а её нынешним представителям - отыскать надёжный оплот в духовных традициях своих предков. Среди препятствий на этом пути можно назвать недостатки в познании самого культурного достояния, деформацию
общих представлений о нём по вине имеющихся тенденциозных интерпретаций. Такие ошибки и искривления имели место в относительно недавних религиоведческих научных работах по вопросам конфессио-нализма общественной мысли. Похожая судьба не обошла стороной и мусульманское просветительство Северо-Восточного Кавказа, его виднейших вдохновителей и лидеров.
В наши дни перед современными просветителями стоят задачи несколько другого масштаба, чем у их предшественников. Мусульмане края, осознавая всю ответственность за судьбы Ислама и России, обязаны направить весь свой богатый потенциал на вовлечение исламского ресурса в созидательные процессы, демар-гинализацию мусульманского сообщества, интеграцию и социализацию мусульман в единое экономико-правовое пространство России, снятия все еще существующей напряженности в межконффесиональных и межнациональных отношениях, особенно актуальных на Северном Кавказе. Поэтому, без преувеличения, нисколько не погрешив против истины, можно сказать, что от исламского просветительства в целом, и успехов деятельности сегодняшних духовных проповедников, в частности, будет зависеть будущее России.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 90%.
Список литературы:
1. АВПРИ (Архив внутренней политики Российской империи). Ф. 161/4. Д. 78. Л. 34.
2. Аль-Маудуди. Мы и западная цивилизация. Перевод на русский язык. М.: «ТВИС», 1993. 216 с.
3. Бартольд В. В. Ислам и культура мусульманства. М., 1982. 242 с.
4. Блейх Н. О. Генезис зарождения просветительства на Северном Кавказе (XVIII в.) в контексте его социополити-ческого и культурного устройства: монография. Ставрополь: Логос, 2013. 113 с.
5. Блейх Н. О. Проблемы мусульманского образования сквозь призму истории //Психология. Социология. Педагогика. 2015. №2 (45). С. 3-7.
6. Бритаев С. Мусульманская школа //Терек. 1915. №5377.
7. Крачковский И. Ю. Арабская литература на Северном Кавказе // Избранные произведения. Т. 3. М.-Л., 1960. 465 с.
8. Крачковский И. Ю. Китаб ал-адаб» // Избранные сочинения. Т. 6. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР. 1960. 376 с.
9. Покровский М. Н. Дипломатия в царской России в XIX столетии. М.: Логос, 1923. 213 с.
10. Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе. М.: Наука, 1963. 184 с.
11. Уруймагов Х. А. Из области педагогики // Терек. 1915. 15 апреля.
12. Хьаж-1ал Чапанов. Предостережение читателям // Фонд арабских рукописей. Ф 3. Оп. 1. Д. 162. Л. 27.
13. ЦГА АО (Центральный государственный архив Астраханской области). Ф. 123. Оп. 2. Д. 807. Л. 18-29.
14. GENESIS THE SPECIFICS OF THE ISLAMIZATION THE NORTH CAUCASUS// Shamaev A.M. / История и историки в контексте времени. 2017. № 15 (1). С. 23-29.
15. Nadir ad-DurgilTs. Nuzhat al-adhan fi taragim 'ulama' Dagistan / herausge-geben, übersetzt und kommentiert von Mikhael Kemper und Amri R. Sixsaidov // Muslim Culture in Russia and Central Asia. Vol. 4: Die Islamgelehrten Daghe-stans und ihre arabischen Werke. - B.: Klaus Schwarz Verlag, 2004. С. 232.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Шамаева Артура Мурадиновича «Просветительская парадигма горцев-мусульман СевероВосточного Кавказа (вторая половина XVIII века)» Ислам - одна из трёх величайших религий, исповедующихся в России и оказавших существенное влияние на историю развития российского государства. Сфера его действия как религиозного, политического, идеологического и юридического фактора и с началом нового тысячелетия продолжает оставаться весьма значительной. Это во многом предопределяется тесными связями данной религиозной системы с государством в ареалах ее распространения.
Ислам является религиозным исповеданием, имеющим в наши дни определяющее значение для мировоззрения широчайших слоев населения в нашей стране. Одним из наиболее «исламизированных районов» считается Северный Кавказ. В постсоветский период, когда происходит возрождение всех видов религий, ислам у народов Северного Кавказа осмысливается как вечный, непреходящий, исторически закономерный институт, который играет значительную роль в жизни человека, утверждает приоритет духовности над экономическими, социальными, эстетическими и иными ценностями, ценностными ориентациями и регуляторами.
В этом аспекте проблема конфессионального просветительства, рассматриваемая А. М. Шамаевым, чрезвычайно актуальна не только для мусульманского сообщества России, но и всего исламского мира, который в современных социально-экономических и политических условиях имеет тенденцию к быстрому преображению. Представляется, что анализ просветительских концепций горцев-мусульман Северо-Восточного Кавказа позволит выявить истинные ценности ислама, вошедшие в культурные традиции и менталитет горских народов.
Выбор темы был продиктован её дискуссионностью, заключённой в анализе конфессиональных доктрин и их значении для выявления особенностей места и роли ислама в горском обществе; просветительской деятельности отдельных представителей духовенства и ученых в регионе, изучении богатого
мусульманского наследия для возрождения российской духовной культуры XXI века. В этом плане анализируются воззрения российских ученых (И. Крачковского, М. Покровского) и зарубежных авторов (Аль-Маудуди, Лапидуса, J. Espozito).
Хронологический период был выбран не случайно. Именно во второй половине XVIII столетия происходил своеобразный ренессанс исламской науки и культуры, сформировалась просветительская мысль.
При проведении исследования использовались методы историзма и научной объективности, каждый из которых имел свою область применения.
В заключении автор приходит к выводам о том, что современная образовательная парадигма должна обращаться к богатому культурному достоянию мусульманских народов, базироваться на ретроспективном педагогическом опыте, накопленном столетиями и апробироваться на богатом духовном наследии ученых-педагогов - мусульманских просветителей прошлого, так как их идеи, мысли и воззрения до сих пор представляют неиссякаемый родник мудрости.
Статья написана живым, красочным языком и потому будет полезна не только ученым, занимающимся теологическими проблемами, но и широкому кругу читателей. По системе «Антиплагиат» работа получила высокий балл оригинальности. Из чего следует, что представленная публикация А. М. Шамаева «Просветительская парадигма горцев-мусульман СевероВосточного Кавказа (вторая половина XVIII века)» соответствует всем научно-методическим требованиям, предъявляемым к публикациям, и может быть рекомендована к рассмотрению в журнале.
Рецензент:
Доктор исторических наук, профессор кафедры психолого-педагогических и медицинских проблем социальной работы ФГБОУ ВО «Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова» Член-корреспондент Российской Академии Естествознания Заслуженный деятель науки и образования
Блейх Надежда Оскаровна
