CC BY
49
ФИЛОСОФИЯ: МИР В ЧЕЛОВЕКЕ И ЧЕЛОВЕК В МИРЕ
УДК 140.8:81.1: 81'221.24
Пространство в жестовых языках как лингвофилософская категория
Л. В. Борисова
Национальный исследовательский университет «МИЭТ»
Статья посвящена роли пространства и времени в современных жестовых языках. В работе дан краткий анализ категорий концептуального и ментального пространства, рассматривается проблема темпорального мышления и концептуализации времени в звучащих языках, анализируется многофункциональность жестового пространства, в котором изменение уровня выполняемого жеста влечет за собой изменение смысла высказывания. Рассматривается план содержания и план выражения в жестовых языках неслышащих, сравнивается категория телесности и корпореальное пространство в звучащих и жестовых языках.
Ключевые слова: лингвофилософия; концептуальное пространство; ментальное пространство; жестовые языки; РЖЯ; план содержания; план выражения; означающее; означаемое; корпореальное пространство.
Категория пространства и сопряженная с ней категория времени являлись предметом философской рефлексии различных школ и направлений на протяжении многих столетий. Пространственные представления всегда играли большую роль в практической деятельности людей и существенно определяли когнитивное видение мира человека.
С развитием науки мифологическая картина мира, пространство которой неограниченно, дискретно, «одухотворено», метафорично, а время циклично и внеисторично, уступила место научной картине мира.
Следует отметить, что пространство и время как объективные формы бытия материи отличаются от своих естественно-научных репрезентаций, которые изменяются по мере развития естествознания и науки в целом. В связи с этим,
© Борисова Л. В.
кроме реальных (объективных) пространства и времени, стали различать перцеп-туальное (психологическое) и концептуальное пространство и время.
Под перцептуальным пространством и временем понимают формы чувственного созерцания, отражение реальных пространства и времени в чувственном восприятии субъекта. Перцептуальное пространство, таким образом, является неотъемлемой частью иконической картины мира человека и лежит в основе хронотопа любого художественного произведения.
Концептуальное пространство и время — это наши знания и научное представление о реальном пространстве, которые оказываются более или менее адекватным отображением объективных пространства и времени. Следовательно, концептуальное пространство имеет отношение к научной картине мира. Перцептуальное
и концептуальное пространство представляют собой бинарную оппозицию и являются формами отражения материальной действительности, а также дальнейшего познания внешнего мира.
Примером концептуального пространства в современной лингвистике может служить «Теория ментальных пространств» Ж. Фоконье, терминологически восходящая к логико-философской теории «возможных миров» Г. Лейбница. Объединенные пространственно-временными взаимосвязями их частей, возможные миры изолированы друг от друга в рамках пространства и времени.
Согласно Фоконье, ментальные пространства (mental spaces) — это когнитивные структуры (фреймы, сценарии, скрипты), включающие в себя исходное пространство (parent space) и лингвистические выражения, маркирующие появление нового ментального пространства на основе исходного [1]. В отличие от возможных миров, эти структуры содержат не сами объекты реальности, а только их репрезентации. В теории ментальных пространств возникновение и функционирование языка определяется как динамический процесс «зашнуровки» и рассогласования различных типов концептуальных пространств [2, с. 411].
Язык, репрезентирующий эксте-риоризованное сознание, функционирует как универсальная семиотическая система двусторонних знаков, имеющих внешнюю, непосредственно воспринимаемую сторону и внутреннюю, информационную сторону, иначе говоря, план содержания (означаемое) и план выражения (означающее). План содержания языка является строительным материалом для синтагматической интерпретации линейных во времени событий, явлений, процессов, что справедливо как для звучащих, так и жестовых языков.
Однако план выражения в жестовых языках, основанных на визуально-кинетической модальности восприятия, значительно отличается от плана выражения полимодальных звучащих языков. «Отец лингвистики» Ф. де Соссюр, имея дело исключительно со звучащими языками, отмечал: «Означающее, являясь по своей природе воспринимаемым на слух, развертывается только во времени и характеризуется заимствованными у времени признаками: а) оно обладает протяженностью и б) эта протяженность имеет одно измерение — это линия» [3, с. 103]. Другими словами, план выражения в звучащих языках связан с понятием времени.
План выражения в жестовых языках (ЖЯ), напротив, связан с понятием пространства. Пространство в современных ЖЯ играет важнейшую роль, так как сам жестовый дискурс разворачивается в пространстве, в котором выполняются жесты.
В последнее время в когнитивной науке, анализирующей звучащие языки, все больше утверждается «корпоре-альный поворот», или «поворот к телу». С позиций лингвофилософии Э. Касси-рера, тело человека является первичной сеткой координат, части которого составляют основу как для пространственных, так и временных обозначений [4]. В современных работах, посвященных исследованию проблем корпореально-сти в звучащих языках, в основном, анализируется темпоральная составляющая дихотомии время / пространство [5; 6].
В жестовых языках маркированным членом дихотомии является пространство. Жестовым пространством (signing space) считается пространство перед говорящим, связанное с его телом, т. е. корпореальное пространство, верхняя граница которого проходит немного выше головы (up space, рис. 1), а нижняя — чуть ниже талии (down space, рис. 2).
Нейтральное (жестовое) пространство (zero, neutral space) определяется как пространство фронтальной плоскости, в котором жест выполняется без контакта руки с телом (исключая контакт кистей рук между собой) (рис. 3).
В особую категорию выделяются жесты, выполняемые контактно или бесконтактно рука — голова (лицо) (contact space, рис. 4).
Рис. 1. Up space
Рис. 2. Down space
Рис. 3. Neutral space Рис. 4. Contact space
Жесты в жестовых языках несут информацию вовне, а инструментом передачи этой информации является человеческое тело. Особенно высоким статусом тело наделяется в антропоцентрической парадигме. В соответствии с формулой Протагора «человек есть мера всех вещей», пространство знака в жестовом языке антропоцентрично и находится в корреляции с иконической картиной мира неслышащих. В пространстве жестового знака есть верх, низ, левое,
правое, пространство возле лица, около правого и левого плеча, в районе талии и др. Например, пространственная локализация жеста в русском жестовом языке (РЖЯ), связанная с транспортом, — ан-тропоцентрична: самолет, автомобиль показаны с места водителя, летчика, тогда как жест Врач, например, локализован с позиции внешнего наблюдателя.
Как было отмечено выше, в пространстве языкового знака задействовано несколько уровней относительно тела говорящего. Базовыми являются уровни, показанные на рисунках 3 и 4.
Уровни, на которых выполняются жесты, показанные на рисунках 1 и 2, во многих случаях могут нести дополнительную смысловую нагрузку.
В качестве примера обратимся к работе в области каталонского жестово-го языка (Catalan Sign Language, Llengua de Signes Catalana, LSC), в которой речь идет о кванторах общности и существования. Кванторы существования сообщают, что «множество не пустое», что какое-то явление или вещь существует, при этом придавая речи оттенок неопределенности. В каталонском жестовом языке контекстное областное ограничение, которое опирается на предположение знакомого контекста, открыто выражено. Более низкое расположение жеста во фронтальной плоскости предполагает знакомство. Когда квантификатор пространственно локализован в более низкой части фронтальной плоскости, имеется в виду ограниченный набор элементов. Например, в предложении «Most students came» (STUDENT, MOST COME) говорится о том, что пришло не большинство студентов со всего мира, а скорее только рассматриваемая группа. Это ограничение, открыто закодированное квантором, пространственно локализуется на более низком уровне жестового пространства. Слабые
квантификаторы, которые утверждают существование и не подразумевают дружеских отношений, грамматически установлены только в верхней части фронтального пространства [7].
Кэрол Падден в научной работе, посвященной проблеме референции в же-стовых языках, также опирается на тот факт, что пространство в жестовых языках, имеющее несколько уровней организации, по-разному функционирует в случае, например, пространственных и указательных глаголов. Для первых пространство призвано отображать реальный мир и положение объектов в нем; при этом каждая точка пространства значима. Для последних — пространство выполняет в основном контрастивную функцию, значимым же является вектор движения, посредством которого характеризуются референты [8].
Пространственные отношения левое / правое можно рассмотреть на примере анализа когнитивной метафоры в британском жестовом языке (British Sign Language, BSL). Рассказывая стихотворение, испытуемая показывала жесты Глухой (Deaf) и Слышащий (Hearing) одновременно правой и левой рукой, хотя выполняются они последовательно правой (доминирующей) рукой. Жест Глухой она жестикулировала правой рукой справа, жест Слышащий — левой рукой слева. Использование противоположных рук должно было показать противоположные идеи «Good is on the right» и «Bad is on the left» [9].
Когнитивная метафора — это наглядный пространственный образ, нанизанный на шкалу или ось времени. По Дж. Лакоффу, человек строит целую систему разнообразных концептов относительно концепта ориентации пространства. В английском языке положительные концепты, такие как здоровье, счастье и др., находятся вверху
относительно ориентации пространства, а плохие — болезнь, печаль, смерть — внизу. Так и в РЖЯ примером дихотомии верх / низ может служить жест Смерть. Кисти обеих рук в «З-конфигурации», указательные пальцы, кончиками направленные вперед, кладутся крест-накрест. Начинаясь в нейтральном же-стовом пространстве, жест резко уходит вниз, показывая, как и в звучащих языках, что верх — хорошо, низ — плохо. В отличие от русского звучащего языка, смерть не противопоставляется жизни: жест Жизнь показан в нейтральном же-стовом пространстве, так как все, что связано с жизнью, дактилируется главным образом в нем.
Таким образом, план содержания звучащих и жестовых языков, включающий в себя чувства, мысли, идеи, предметы и др. и являющийся материалом для синтагматической интерпретации линейных во времени процессов, различается в основном наличием в ЖЯ «безэквивалентной лексики».
План выражения в звучащих языках, рассмотренный нами в рамках структурной лингвистики, связан с понятием времени. Анализ работ, посвященных проблеме темпорального мышления и концептуализации времени с акцентом на корпореальный подход, позволяет сделать вывод, что и в современной лингвистике маркированным членом дихотомии время / пространство в звучащих языках выступает ее темпоральная составляющая.
В жестовых языках маркированным членом дихотомии является пространство. План выражения в них связан с понятием пространства, в котором выполняются жесты и разворачивается жестовый дискурс. Приведенные примеры показывают, что пространство в ЖЯ является не только местом выполнения жеста. В зависимости от уровня
фронтальной плоскости выполняемый жест может изменять смысл высказывания, уточнять его, нести во многих случаях дополнительную смысловую нагрузку. Корпореальная ориентация верх / низ, левое / правое также может изменять смысл высказывания в жестовых языках, особенно в случаях, имеющих отношение к когнитивной метафоре.
Литература
1. Fauconnier G. Mental spaces. Cambridge, MA: MIT Press, 1985. XII, 185 p.
2. Лазарев В. В. Философия познания и лин-гвофилософия: парадигмальный подход: монография. Пятигорск: ПГЛУ, 2006. 506 с.
3. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию / Пер. с фр. яз. под ред. А. А. Холодовича; [вступ. ст. А. А. Холодовича и др.]. М.: Прогресс, 1977. 695 с.
4. Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 1: Язык. М.; СПб.: Университетская книга, 2001. 271 с. (Книга света).
5. Залевская А. А. Роль тела в языковой коммуникации: корпореальная семантика //
Психолингвистические исследования: слово и текст: сб. науч. тр. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. С. 35-46.
6. Чугунова С. А. Концептуализация времени: «Поворот к телу» // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2012. Т. 2. № 3 (23). С. 025—032. URL: http://www.scientific-notes.ru/ pdf/026-006.pdf (дата обращения: 01.06.2017).
7. Barbera G. Domain Restriction in Catalan Sign Language (LSC) // FEAST 2012: Formal and Experimental Advances in Sign Language Theory. A SIGNGRAM COST Action Conference (June 1—2, 2012): Book of Abstracts. Warsaw: University of Warsaw, 2012. P. 14—15.
8. Padden C. A. The Interaction of Morphology and Syntax in American Sign Language. London: Routledge, 2016. 258 p. (Routledge Library Editions: Syntax Series; T. 18).
9. Борисова Л. В. Лингвофилософские аспекты русского жестового дискурса // Экономические и социально-гуманитарные исследования. 2016. № 4 (12). С. 63—68.
Борисова Лариса Владимировна — кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков (ИнЯз) МИЭТ. E-mail: nohas@yandex.ru
Статья поступила 19 мая 2017 г.
