CC BY
229
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
Канд. филос. наук Е. Н. Чернышева
ПРОСТРАНСТВО ПОТОКОВ И СТРУКТУРА ГЛОБАЛЬНОГО МИРА
В статье рассматриваются проблемы формирования и отличительные особенности нового социального пространства - пространства потоков в связи с процессами глобализации. Анализируются два основных подхода к структуре глобального мира, показывается, как информационные потоки влияют на трансформацию традиционных управленческих цепочек.
Ключевые слова и словосочетания: глобальный мир, пространство потоков, структура глобального мира, сетевое общество, глобальный город, регион, акторы глобального пространства.
Социальное пространство является одной из ключевых категорий социальной философии и социальных наук. Как изменяются философские представления о социальном пространстве в эпоху глобализации? Ответ на этот вопрос имеет не только теоретическую, но и практическую значимость. От того, как ученые ответят на него, напрямую зависит картина глобального мира, его структура1 и выбор того или иного управленческого инструментария.
Сегодня существуют разные, порой полярные точки зрения на глобальный мир. Например, Д. Хелд, Э. Макгрю, Д. Гольдблатт и Дж. Перратон в своей работе «Глобальные трансформации» описывают следующую пессимистическую позицию, суть которой состоит в том, что если глобальный мир - это социальное пространство, в котором господствуют экономические и технологические силы, при этом изменения в одной части планеты могут иметь далеко идущие последствия для судеб отдельных людей или сообществ на другом конце земного шара, то в этом социальном пространстве господствует политический фатализм, существует угроза того, что подлинные масштабы современных социальных и экономических изменений на порядок превосходят способность национальных правительств или граждан контролировать или оказывать сопротивление этим изменениям2.
Возможна и другая точка зрения на глобальный мир как на социальное пространство, которого не следует однозначно бояться, которое является управляемым, но управляемым по-новому в соответствии с новыми принципами и нормами. И этому новому социальному пространству, формирующемуся под воздействием процессов глобализации, должна соответствовать новая структура глобального управления/власти, но какова она, вот в чем вопрос.
1 Под социальной структурой автор понимает совокупность рядоположенных, взаимосвязанных социальных позиций.
2 См.: Хелд Д., Макгрю Э., Гольдблатт Д., Перратон Дж. Глобальные трансформации. - М. : Праксис, 2004.
Один из самых интересных и продуктивных анализов особенностей нового социального пространства предложен в работе американского социолога Мануэля Кастельса «Информационная эпоха: экономика, общество и культура». Основная идея М. Кастельса заключается в том, что в эпоху информационных технологий, когда складывается сетевое общество, при сохранении традиционного пространства мест возникает пространство нового типа - это пространство потоков, в основе которого лежит «непрестанно меняющаяся сеть взаимодействий». Таким образом, понятие «пространство потоков» рассматривается им в неразрывной взаимосвязи с понятиями социального действия и социального времени. При этом ученый особо подчеркивает его отличие от понятия физической близости.
В этой работе Кастельса можно найти следующее определение пространства потоков: «Пространство потоков есть материальная организация социальных практик в разделенном времени, работающих через потоки. Под потоками я понимаю целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества»1. Следует добавить, что эти позиции не существуют сами по себе, их существование обусловлено потоками. Любая сеть предполагает наличие узлов. С точки зрения Кастельса, сетевые узлы пространства потоков не равнозначны, они иерархически организованы в соответствии со своим относительным весом в сети, а их иерархия не является жестко заданной, она меняется «в зависимости от эволюции видов деятельности, пропускаемых через сеть»2, т. е. параметры сетевых узлов меняются в зависимости от функций, которые сеть выполняет в данный момент времени. Изменение сетевых функций может привести к тому, что некоторые узлы могут быть полностью исключены из сети. И здесь возникает новая проблема, которая требует особого рассмотрения: исключенный из сети узел обречен на гибель или у него есть возможность к дальнейшей самоорганизации?
Какое влияние может оказать формирование пространства потоков на трансформацию привычной управленческой цепочки «страна (национальное государство) - регион - город», соответствующей пространству мест? Исследователи сходны в том, что в условиях глобализации, когда трансформация социального пространства приводит к возрастанию значения внетерритори-альных, трансграничных отношений, которые развиваются вне привычной логики территориальной географии, «государства продолжают оставаться важнейшими «менеджерами пространства», однако они способны быть лишь вторичными акторами глобализационных процессов: они могут в них участвовать, но в роли реагирующих игроков, вынужденно адаптирующихся и подстраивающихся к «пионерам» глобализации»3. Но какие структуры сегодня выполняют роль первичных акторов глобализационных процессов? Что сегодня является узловой позицией пересечения экономических, политиче-
1 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - М. : ГУ - ВШЭ, 2000. - С. 386.
2 Там же. - С. 387.
3 Макарычев А. С. Глобальное и локальное: меняющаяся роль государства в управлении пространственным развитием // Политическая наука. - 2003. - № 3. - С. 17.
ских и других потоков? Если на эту роль не может претендовать государство, то, возможно, не нее могут претендовать структуры более локального масштаба - регионы, города и т. д. «Именно они (в том числе муниципалитеты и местные неправительственные организации) зачастую показывают способность обеспечить свои собственные, отличные от государственных и даже альтернативные им, механизмы управления и согласования интересов»1.
Можно выделить две основные тенденции в решении данной проблемы в современной социальной науке. Если, например, М. Кастельс, С. Сассен (американский социолог и экономист, занимается проблемами урбанистики) и их последователи делают ставку на глобальный город, то представители другого направления особое внимание уделяют развитию регионов.
В этом отношении примечательной является статья профессора МГИМО Т. В. Зоновой «От Европы государств к Европе регионов?», в которой автор анализирует процесс регионализации Европы и делает выводы о том, что:
1) «объективно возникло пространство, в пределах которого «субнациональные» и «трансграничные» регионы приобрели больший вес и значение»;
2) «разумно децентрализованная политическая система в гораздо большей степени, чем жестко централизованная, соответствует запросам сегодняшней жизни»2.
Первая точка зрения основывается на теории пространства потоков, тогда как вторая - на модицифированной теории пространства мест.
По Кастельсу, «информациональнный город3 является не формой, но процессом, процессом, который характеризуется структурным доминированием пространства потоков»4. По его мнению, такой город - это узел глобальной экономики, концентрирующий административные, производственные и менеджерские функции на всей планете, который существует благодаря своим связям с другими эквивалентными узлами в сети. Он представляет собой реальную целостность функций управления, инноваций и работы. С одной стороны, городское пространство постоянно дифференцируется в социальном отношении. С другой стороны, между элементами, являющимися результатами такой дифференциации, устанавливается необходимая функциональная взаимосвязь, независимо от физической близости.
Таким образом, Кастельс делает вывод, что глобальный город сегодня является основным двигателем глобального развития, связующим пунктом всех видов глобальных сетей, центром культурной и политической инновации. При этом его следует рассматривать как денационализированный компонент глобального управления.
С. Сассен по этому поводу говорит следующее: «Они (мегаполисы) выглядят национальными, но на самом деле рассчитаны на глобальное измере-
1 Макарычев А. С. Глобальное и локальное: меняющаяся роль государства в управлении пространственным развитием. - С. 26.
2 Зонова Т. В. От Европы государств к Европе регионов // Полис. - 1999. - № 5. - С. 162.
3 У Кастельса термины «информациональный город» и «глобальный город» используются как синонимы.
4 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - С. 374.
ние, в каких-то случаях позитивное (глобальное гражданское общество и право), а в каких-то негативное (например, глобальная финансовая система)»1.
В рамках данного подхода за регионами, окружающими глобальный город/узел, закрепляется подчиненное значение, несмотря на то, что и на региональном, и на местном уровне воспроизводится своя сетевая архитектура. При этом утверждается, что они вообще могут потерять свою значимость или стать дисфункциональными. Проблема заключается здесь в том, что эффективность функционирования этих вторичных сетей напрямую зависит от запросов и требований глобального города. То есть регион живет и функционирует лишь в той степени, в которой это необходимо тому или иному глобальному узлу.
Глобальный город (а в него может трансформироваться и любой традиционный мегаполис) приобретает свое сущностное отличие благодаря созданию благоприятных условий для инноваций, для их суммирующего эффекта в сфере промышленности и услуг, т. е. создавая инновационные среды, которые могут затем успешно конкурировать и сотрудничать в глобальном пространстве, эффективно управляя глобальными сетями производства и распределения. Таким образом, делает вывод Кастельс, «анализ «глобального города» как производственного центра (сайта) информациональной/глобальной экономики показал решающую роль «глобальных городов» в наших обществах и зависимость местных обществ и экономик от управленческих функций, осуществляемых в таких городах»2. Однако следует отметить ряд проблем, которые возникают вместе с глобальным городом и неразрывно с ним связаны.
Во-первых, являясь процессом, который характеризуется структурным доминированием пространства потоков, информациональный город не застрахован как от взлетов, так и от падений. Он уязвим перед этим постоянно меняющимся глобальным пространством потоков (одним из последних примеров падения глобального города можно считать банкротство Детройта). Поэтому возникает проблема нестабильного развития глобальных городов и зависящих от них регионов.
Во-вторых, даже процветающий глобальный город, как уже отмечалось, не может обеспечить равномерное процветание окружающих его мест/регионов. И следствием такой невозможности, неравномерности регионального развития становятся новые социальные проблемы и социальная напряженность. Структура глобального мира, таким образом, предстает в виде пространства из сети потоков (информационных, экономических, политических и т. д.), на узловых позициях которой расположены новые глобальные города.
Одним из краеугольных положений современной регионалистики является утверждение о том, что в современном мире под влиянием объективных факторов глобализации роль регионов существенно меняется. Однако здесь возникает следующий вопрос: регионы - это локальности, основная цель которых противостоять вызовам глобализации, или локализация (регионализация) - это оборотная сторона глобализации, и эти два процесса находятся в неразрывном диалектическом единстве? Отечественные исследователи более
1 Сассен С. Старые границы и новые пограничные возможности: город как зона фронтира. -URL: http://www. strelka. com/blog_ru/sassen-cities-as-frontier-zones/?lang=ru
2 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - С. 387.
склоняются ко второму варианту ответа на этот вопрос. Особый интерес представляет статья профессора факультета глобальных процессов МГУ им. М. В. Ломоносова О. Г. Леоновой «Глобальная регионализация как феномен развития глобального мира»1.
В этой статье, во-первых, глобальная регионализация понимается как объективный мировой процесс, неотъемлемая составная часть глобализации, как ее следствие. Во-вторых, в ней дается определение глобальной регионализации как «регионализации (фрагментации, сегментации) пространства глобального мира, который на практике представляет собой трехуровневую структуру - совокупность суб-, мезо- и макрорегионов, а понятие «регион» выступает как базовый элемент этой трехуровневой системы глобального ми-ра»2. Однако понятие «пространство глобального мира» не конкретизируется и не связывается с понятием «пространство потоков». Отсюда можно сделать вывод, что автор строит свою концепцию структуры глобального мира, опираясь на традиционную трактовку пространства мест.
В-третьих, в статье подробно анализируются существующие в социальных науках и философии различные трактовки понятия «регион», проводится разделение терминов «субрегион» и «макрорегион». Особое внимание уделяется именно понятию «макрорегион».
Макрорегион определяется как самодостаточный в экономическом, политическом, военно-стратегическом и социокультурном отношении структурный элемент глобального мира, а также как подсистема глобального политического пространства. Такая трактовка макрорегиона на первый взгляд делает акцент прежде всего на функциях политического управления, а фокус внимания исследователя смещается с глобального пространства как такового на политическое пространство. Однако О. Г. Леонова тут же делает оговорку в духе марксистской парадигмы, что «интеграционные процессы в макрорегионах протекают асинхронно. Так, экономическая интеграция практически всегда значительно опережает интеграцию политическую»3. Макрорегион, с точки зрения ученого, является самодостаточной открытой системой, которая осуществляет с внешней средой особенно интенсивно коммуникационно-информационный обмен. Эта система является неравновесной и нестабильной, что подчеркивает неразрывную связь макрорегиона с глобальным миром в целом, а также «макрорегионы - это динамично развивающиеся системы, в которых происходят эволюционные процессы разной степени динамики» .
Таким образом, в рамках данной концепции глобальный мир предстает в виде открытой саморазвивающейся, самоорганизующейся системы, подсистемы (макрорегионы) которой в свою очередь являются такими же открытыми системами. Этот взгляд на структуру глобального мира очень хорошо согласуется с современными научными представлениями о самоорганизации и са-
1 См.: Леонова О. Г. Глобальная регионализация как феномен развития глобального мира // Век глобализации. - 2013. - № 1 (11). - URL: http://www.intelros.ru/readroom/vek-globalizacii/g1-2013/18822-globalnaya-regionalizaciya-kak-fenomen-razvitiya-globalnogo-mira.html
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
моразвитии, а также с положениями глобального эволюционизма и не требует революции в представлениях о таком комфортном пространстве мест.
Этой иерархии, как отмечалось выше, противостоит структура глобального мира, опирающаяся на теоретические положения о сетевом обществе и пространстве потоков, состоящая из сетей взаимодействия глобальных городов/узлов с «завязанными» на них субрегионами. При этом данные сети «связывают различные места и наделяют каждое из них ролью и весом в иерархии создания богатства, обработки информации и создания власти, которые, в конечном счете, и обусловливают судьбу каждой местности»1. Но при этом получается следующий парадокс: «элиты космополитичны, народы локальны»2. Логика глобальной власти не просто уходит из-под контроля национальных обществ, она порой напрямую противостоит целям и интересам этих сообществ. И если М. Кастельс в данном случае прав, то игнорирование особенностей формирующегося пространства потоков на уровне принятия управленческих решений может обернуться для человечества в целом большой бедой -полным и безоговорочным фиаско всех политических, экономических, социальных и других решений как на глобальном, так и на региональном уровне.
Таким образом, в рамках данной концепции пространства потоков формируется качественно иное представление о структуре глобального мира, в которой главное место отведено глобальным городам. С нашей точки зрения, именно она наилучшим образом объясняет изменения, происходящие сегодня в структуре социального пространства, и позволяет понять, в каком направлении необходимо двигаться, чтобы создать эффективный глобальный управленческий инструментарий. Возможно ли продуктивное совмещение двух этих точек зрения на структуру глобального мира - сверхсложный вопрос. Но в рамках и того, и другого подхода фиксируются сверхважные проблемы, от решения которых в конечном счете зависит жизнеспособность глобального мира и система управления им: проблема неравномерности глобальных взаимодействий, а следовательно, неравномерности развития локальных/региональных образований; проблема глобального контроля за перемещением капитала, трудовых ресурсов, товаров и услуг; проблема борьбы с организованной преступностью и терроризмом. Их решение напрямую зависит от того, насколько успешно человечеству удастся решить проблему создания новой системы управления глобальным миром.
Список литературы
1. Зонова Т. В. От Европы государств к Европе регионов // Полис. -1999. - № 5.
2. Леонова О. Г. Глобальная регионализация как феномен развития глобального мира // Век глобализации. - 2013. - № 1 (11).
3. Макарычев А. С. Глобальное и локальное: меняющаяся роль государства в управлении пространственным развитием // Политическая наука. -2003. - № 3.
1 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - С. 388.
2 Там же. - С. 389.
