CC BY
51
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 25 (240).
Филология. Искусствоведение. Вып. 58 . С. 77-79.
А. А. Ивыгина
«ПРОСТРАНСТВО» КАК ЛЕКСЕМА И ТЕКСТОВАЯ КАТЕГОРИЯ: СПОСОБЫ ЕГО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ В МЕМУАРАХ Н. А. ДУРОВОЙ «ЗАПИСКИ КАВАЛЕРИСТ-ДЕВИЦЫ»
Данная статья посвящена функционально-семантическому анализу лексемы «пространство» в текстовом поле «Записок кавалерист-девицы» Н. А. Дуровой. В работе проводится последовательный системный анализ как лексемы «пространство», так и репрезентантов, эксплицирующих ее в тексте. Автором также исследуется трансформация восприятия «пространства» писателем, обусловленная его индивидуальным мироощущением.
Ключевые слова: Н. А. Дурова, пространство, открытое пространство, закрытое пространство, репрезентант.
Надежда Андреевна Дурова - первая русская женщина-офицер и талантливая писательница XIX века. Ее мемуары «Записки кавалерист-девицы» были высоко оценены
А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, В. А. Жуковским, В. Г. Белинским. В последние годы ис-следователями-преподавателями ЕГПУ тысячелетнего города Елабуги (в котором несколько десятилетий прожила и умерла Н. А. Дурова) изучается языковое творчество автора, исследуются идиостилевые черты произведений этой уникальной в русской истории женщины.
Автобиографическое произведение «Записки кавалерист-девицы» пронизано локативными лексемами, особенность семантического наполнения которых позволяет говорить об особом понимании художественного пространства писателем.
Пространство как категория текста и, в частности, лексема пространство играют значимую роль в создании как внешнего повествования, так и внутреннего содержания «Записок кавалерист-девицы». Лексема пространство и ее репрезентанты выполняют, прежде всего, функцию передачи внутреннего психологического состояния автора-героини повести (понятие «автор-героиня» используется нами, т. к. в автобиографической повести в роли героини и автора выступает одно лицо - Н. А. Дурова).
Целью данной статьи является рассмотрение категориальной единицы пространство и лексем, замещающих ее, способных имплицитно передавать внутреннее эмоциональное состояние главной героини повести.
В качестве категориальной единицы, передающей внутреннее стремление героини к свободе, способное проявиться только на лоне природы, выступает лексема пространство.
Она реализуется в произведении в своем единственном значении: 1. Протяженность, место, не ограниченное видимыми пределами1 : ... я перескакивала его с легкостью дикой козы, сестра следовала моему примеру, и мы в продолжение урочного времени нашей прогулки облетали все соседние левады во всем пространстве2; Я остановилась взглянуть еще раз на прекрасный, величественный вид, открывающийся с горы: за Камою, на необозримое пространство видны были Пермская и Оренбургская губернии2.
Единицей, замещающей «пространство» в повести, выступает лексема простор, уточняющая и расширяющая его значение. Данная лексема находит выражение в следующих номинациях: 1. Свободное, обширное пространство1: Это было в первый раз в жизни моей, что вывезли меня на простор, где я видела и густой лес, и обширные поля и широкую реку2. 2. Свобода, раздолье1: Вырвавшись на простор, я погладила крутую шею Алкида: жаль мне тебя, верный товарищ, но нечего делать, ступай в галоп!2.
Пространство и лексема, его заменяющая,
- простор мыслятся автором как пространство природное, естественное, не ограниченное условными бытовыми рамками и в связи с этим позволяющее почувствовать героине внутреннюю свободу в слиянии с природой. Поэтому в качестве маркера категории пространства в повести выступает лексема свобода. Заметим, что данное слово используется писателем гораздо чаще, нежели лексемы пространство и простор, поскольку в какой-то степени пространство и обретенный посредством него природный простор являются лишь средством достижения заветной мечты героини - обрете-
ние свободы: Желая сберечь силы моего Алки-да, я продолжала ехать шагом и, окруженная мертвою тишиною леса и мраком осенней ночи, погрузилась в размышления: «Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу; свободу! Драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!»2; Свобода, драгоценный дар неба, сделалась наконец уделом моим навсегда! Я ею дышу, наслаждаюсь, ее чувствую в душе и сердце! Ею проникнуто мое существование, ею оживлено оно2.
Только находясь на просторах природы, героиня освобождается от условных бытовых рамок и тем самым обретает как внешнюю, так и внутреннюю свободу: Между тем меня искали, звали в несколько голосов; хотя и слышала их, но как расстаться с пленительною свободою2; Любя страстно природу и свободу, я все дни проводила или бегая по лесным дачам дядиного поместья.. ,2
Таким образом, лексема пространство воспринимается героиней только как открытое природное пространство, не стесняющее ее свободы, поэтому в тексте мы не встречаем сочетания типа пространство комнаты или пространство дома. Закрытое пространство произведения эксплицируется такими лексема-ми-типизаторами, как дом, комната, горница и др.: Тетки мои хохотали, а матушка, которую все это приводило в отчаяние, не знала границ своей досаде, брала меня в свою горницу, ставила в угол и бранью и угрозами заставляла горько плакать2; Они отводили меня в горницу, где всегда уже ожидало меня наказание2; Почти всякий день я вставала на заре, уходила потихоньку из комнаты и бежала в конюшню...2. В свою очередь открытое пространство - это всегда пространство, маркирующееся в тексте локативами лес, поле, сад, река. Находясь на природном пространстве, героиня обретает уединение и внутреннюю свободу: Сколько ни бываю я утомлена, размахивая целое утро тяжелою пикою - сестрою сабли, маршируя и прыгая на лошади через барьер, но в полчаса отдохновения усталость моя проходит, и я от двух до шести часов хожу по полям, горам, лесам бесстрашно, беззаботно и безустанно2; Я едва не задохлась от радости, и только что мы вошли в лес, как я, не владея собою от восхищения, в ту же минуту убежала...2.
Подобное понимание пространства и неразрывная связь его со свободой и волей является, как считают многие мыслители, частью русского менталитета. Известный русский философ XX века Н. А. Бердяев связывает широту русской души с необъятностью пространства: «Эти необъятные русские пространства находятся и внутри русской души и имеют над ней огромную власть. Русский человек чувствует себя беспомощным овладеть этими пространствами и организовать их. Широк русский человек, широк как русская земля, как русские поля»3. И по мнению известного лингвиста
В. В. Колесова, простор является основным образом русской ментальности4.
Несколько глубже, на наш взгляд, подходит к рассмотрению данного вопроса Д. С. Лихачев, размышляя о влиянии большого пространства на русскую ментальность и на формирование русского этноспецифического концепта воля: «Широкое пространство всегда владело сердцем русским. Оно вылилось в понятия и представления, которых нет в других языках. Чем, например, отличается воля от свободы. Тем, что воля вольная - это свобода, соединенная с простором, ничем не огражденным про-странством»5.
На наш взгляд, более близка к пониманию категории «пространства» и «свободы» писателем точка зрения Д. С. Лихачева, сказавшего о свободолюбивом духе всего русского народа, но так точно раскрывшего понимание его именно Н. А. Дуровой.
Следовательно, в повести лексема «воля» является одновременно маркером триединства «пространство» - «простор» - «свобода»: Желая сберечь силы моего Алкида, я продолжала ехать шагом и, окруженная мертвою тишиною леса и мраком осенней ночи, погрузилась в размышления: «Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу; свободу! Драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!2.
Однако нужно заметить, что в авторе-ге-роине «Записок кавалерист-девицы» свободолюбивое чувство и стремление к воле развито предельно глубоко, поскольку непрерывное угнетение ее воли и ограничение свободы в детские и юношеские годы вызвало в ней, как у человека сильной натуры, протест и переросло в страстное желание освободиться от «оков»
бытового уклада начала XIX века: ... мать моя, от всей души меня не любившая, кажется, как нарочно делала все, что могло усилить и утвердить и без того необоримую страсть мою к свободе и военной жизни: она не позволяла мне гулять в саду, не позволяла отлучаться от нее на полчаса...2; Лицо мое было испорчено оспою, черты неправильны, а беспрестанное угнетение свободы и строгость обращения матери, а иногда и жестокость напечатлели на физиономии моей выражение страха и пе-чали2; Сколько я ни думала и сколько не сожалела о необходимости оставить Малороссию,
о стеснении свободы меня ожидающем .2
Такое стремление к физической и психологической свободе вызывает в героине решимость покинуть замкнутое пространство родного дома. А непреодолимое стремление к обретению свободы подталкивает автора-ге-роиню к поиску новых просторов и освоению больших пространств, познанию внешнего мира и, следовательно, к расширению внутреннего и внешнего пространства на протяжении всего произведения.
Процесс расширения пространства в повести можно проследить по основным вехам жизни героини.
Так, в детстве героиня расширяет замкнутое пространство дома, комнаты до природного простора сада, леса, реки, поля: Это было в первый раз в жизни моей, что вывезли меня на простор, где я видела и густой лес, и обширные поля, и широкую реку!2; Вы, повторяю, одни только можете понять, каким радостным ощущением полно сердце мое при виде обширных лесов, необозримых полей, гор, долин, ручьев.2.
В юности она снимает с себя «оковы» и покидает пределы отчего дома, вырываясь в открытое пространство пока неизвестного ей мира: Желая сберечь силы моего Алкида, я продолжала ехать шагом и, окруженная мертвою тишиною леса и мраком осенней ночи, погрузилась в размышления: «Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу; свободу! Драгоценный дар
неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!»2.
Впоследствии автор-героиня на протяжении всего произведения осваивает не только просторы России, но и выходит далеко за ее рубежи: Какая голодная сторона эта Литва! Жители так бедны, тощи и запуганы, что без сожаления нельзя смотреть на них2.
Итак, в повести «Записки кавалерист-девицы» происходит последовательное расширение пространства: от замкнутого пространства комнаты, дома до открытого пространства сада - леса - реки - горы - дороги - селения
- города - столицы. Этот факт позволяет нам прийти к выводу о том, что весь сознательный жизненный путь автора-героини связан с желанием расширить свое внутреннее пространство и со стремлением обрести свободу.
В качестве версии-гипотезы можем сказать, что такое чрезмерное стремление к свободе-простору впоследствии привело женщину-автора к полному одиночеству: она прожила последние годы одна, не имея ни семьи, ни друзей. Впрочем, это проблемы психологии и философии, но, несомненно, интересные и в плане психолингвистики.
Перспективным нам представляется исследование категории «время» и ее трансформации в текстовом поле писателя.
Примечания
1 Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2008. С. 622.
2 Дурова, Н. А. Записки кавалерист-девицы. Казань, 1979.
3 Бердяев, Н. А. Судьба России : сочинения. Харьков, 1998. С. 326-327.
4 См.: Колесов, В. В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб, 2007.
5 Цит. по: Шмелев, А. Д. Широта русской души // Зализняк А. А. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М. : Языки славян. культуры, 2005.С. 60.
