Пространственно-временная характеристика степного пейзажа в идиостиле А. П. Чехова Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 482

ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СТЕПНОГО ПЕЙЗАЖА В ИДИОСТИЛЕ А.П. ЧЕХОВА

© Е.С. Игумнова

В статье рассматривается репрезентация языковой картины мира в творчестве А.П. Чехова с позиций выделения в ней пространственно-временных характеристик степного пейзажа. Анализ лексических средств, используемых автором для создания степного пространства, показал, что определенный набор лексики позволяет ему создавать свою, близкую по каким-то личностным мотивам языковую картину степи.

Ключевые слова: авторская языковая картина мира; степное пространство; время.

Пространство - «одна из форм бытия материи, характеризующая ее протяженность, структурность, сосуществование и взаимодействие элементов во всех материальных системах» [1]. В математике изучается гео-метрически-физическое простарнство, в географии - топографическое пространство естественного восприятия, в литературоведении - художественное пространство в эстетико-философской трактовке, в языкознании -филологическое понимание пространства в художественном тексте.

Пространственное восприятие человеком окружающего мира определяется не пространственной характеристикой действительности, а изначально данной человеческому сознанию способностью мыслить вселенную пространственно упорядоченной.

Топографическое пространство является оформлением рельефного устройства мира, в человеческом сознании его структура и функции детерминированы историческими, этническими и другими социокультурными факторами жизни.

В художественном изображении степи А.П. Чехова степное пространство приобретает образные характеристики, так что можно говорить и о топографии степи, и о ее художественном толковании.

Ю.М. Лотман, исследуя художественное пространство в прозе Гоголя, писал: «Художественное пространство в литературном произведении - это кунтинуум, в котором размещаются персонажи и совершается действие. Наивное восприятие постоянно подталкивает читателя к отождествлению художественного и физического пространства. В подобном восприятии есть доля истинности, поскольку, даже когда обнажается его функ-

ция моделирования внепространственных отношений, художественное пространство обязательно сохраняет, в качестве первого плана метафоры, представление о своей физической природе» [2].

Языковую картину степи в произведениях А.П. Чехова можно представить в виде пространства, отражающего различные уровни восприятия степи от глобального космического, включающего четыре мировые стихии, до уровня мельчайших элементов, которые сходятся в одной точке - в осознании степи человеком. Эта картина складывается из взаимодействующих лексических полей слов (или их отдельных значений), образующих функциональные компоненты данного пространства. Опираясь на классификацию Г.Н. Скляревской, мы выделяем следующие лексико-семантические группы слов, входящие в степное пространство, созданное А.П. Чеховым: «Элементы земной поверхности», «Небесная сфера», «Время года и дня», «Растительный мир», «Животный мир», Элементы атмосферы», «Воздействие на органы чувств» [3]. Человек находится и вне этого пространства, т. к. воспринимает степь глазами героя, и внутри него, т. к. является его активным элементом. Степь выступает как живое существо, находящееся под воздействием составляющих ее компонентов, и как активное пространство, отражающее, проецирующее и формирующее состояние человека. Это подтверждает анализ языковых единиц, употребляемых писателем при создании степного пейзажа и образа степи.

Так, прилагательные, использованные для описания степи, по большей части характеризуют степь-пространство: «однообразная

степь», «едешь и видишь ... бесконечную хмурую степь» (Огни); «голая степь» (На пути); «широкая, бесконечная равнина», «бурая, невеселая равнина», «выжженная равнина», «бурая пустынная степь» (Степь); «[курганы] высились над горизонтом и безграничною степью» (Счастье); «степь не бывала в июне такой богатой, такой пышной» (В родном углу).

Прилагательные создают представление о ландшафте, размере, колорите степного пейзажа. Отношение человека к этому пространству выражается эпитетами довольно скупо и несколько противоречиво, степь жуткая, но при этом родная:

Только отсюда и видно, что на этом свете, кроме молчаливой степи и вековых курганов, есть другая жизнь, которой нет дела до зарытого счастья и овечьих мыслей (Счастье).

Следует отметить, что данное наблюдение касается только собственно лексемы степь. Радостные, живые, яркие образы степного пространства создаются при описании компонентов, формирующих его. Степное пространство полно жизни, цвета, звука, запаха и движения:

Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким «тррр» полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку (Степь).

В произведениях Чехова нет точного указания на локализацию степного пространства, нет названий местностей, а все дано как бы в одном обобщенном виде.

Говоря о степи как реальном географическом пространстве, необходимо остановиться на характеристике элементов, входящих в семантическое поле «Элементы земной поверхности».

Не случайно появление в степном пейзаже курганов, могильных холмов, каменных баб, это не только атрибуты степного пейзажа, связанные со степной топографией. Как отмечает Л.Г. Бабенко, «зачастую топоним в

тексте представляет собой свернутый текст, текст в тексте, обладающий потенциалом культурно-исторических знаний, сознательно пробуждаемых автором и создающих ассоциативный пространственно-временной континуум. Это обусловлено тем, что топонимы напрямую связаны с историей, неотторжимы от нее, являются носителями информации о прошлом, знаками определенных культурноисторических событий» [4]. Включение этих элементов в ткань пейзажа связано с авторскими размышлениями о смысле жизни, о вечности и бесконечности бытия, т. к. эти «степные долгожители» простояли в степи и еще простоят не одну тысячу лет, в отличие от человеческой жизни, которая имеет свое начало и конец.

В своих рассказах и повестях А.П. Чехов описывает два вида курганов - могильные и сторожевые:

Солнце еще не взошло, но уже были видны все курганы и далекая, похожая на облако, Саур - Могила с остроконечной верхушкой. Только отсюда и видно, что на этом свете, кроме молчаливой степи и вековых курганов, есть другая жизнь, которой нет дела до зарытого счастья и овечьих мыслей (Счастье).

Когда он проснулся, уже восходило солнце; курган заслонял его собою, а оно, стараясь брызнуть светом на мир, напряженно пялило свои лучи во все стороны и заливало горизонт золотом. Егорушке показалось, что оно было не на своем месте, так как вчера оно восходило сзади за его спиной, а сегодня много левее... Да и вся местность не походила на вчерашнюю. Холмов уже не было, а всюду, куда ни взглянешь, тянулась без конца бурая, невеселая равнина; кое-где на ней высились небольшие курганы, и летали вчерашние грачи (Степь).

Степная природа - своеобразная историческая колыбель всего человечества. С насыпными сторожевыми и могильными курганами в художественном мире А.П. Чехова связана память о прошлом. Являясь элементами степного ландшафта, курганы ограничивают пространство степи и представляют собой связующее звено между древними племенами кочевников, которые населяли восточно-европейские степи до XIII в., и современниками писателя.

Курган является своего рода знаком исторической преемственности народов. Могильные курганы - это захоронения убитых в бою вождей татарских племен, половецких князей. Они насыпались женами, воинами и невольниками как знак уважения к погибшим [5].

Другой вид курганов - сторожевые; они насыпались в военных целях и служили наблюдательными пунктами:

В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не шевелилось; сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мертво; в их неподвижности и беззвучии чувствовались века и полное равнодушие к человеку; пройдет еще тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они все еше будут стоять, как стояли, нимало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собой (Счастье).

У всех славянских народов были священные горы. С наступлением весны после Пасхи отмечался праздник Красной горки. Там горели огни для жертвоприношений, около каменных истуканов совершались разные священные обряды, связанные с культом предков. В степях Дона и Приазовья такие изваяния, оставленные древними народами (скифами, половцами), назывались каменными бабами [6].

В степное пространство произведений А.П. Чехова они тоже включены:

Едешь час-другой... Попадается на пути молчаливый старик-курган или каменная баба, поставленная бог ведает кем и когда, бесшумно пролетит над землею ночная птица, и мало-помалу на память приходят степные легенды, рассказы встречных, сказки няньки-степнячки и все то, что сам сумел увидеть и постичь душою (Степь).

Таким образом, в обращении к образам кургана и каменной бабы проявляется метафорика степного пейзажа, его сказочность и некая сакральность по отношению ко всему живому вокруг. Степь оказывается такой же непонятной, сказочной как и эти вековые сооружения.

В степных пейзажах Чехова встречаются указания и на более мелкие элементы. К таким, например, относятся степные балки,

представляющие собой «лощину, ложбину, овраг, иногда большой протяженности, с поросшими травой склонами», [7] и холмы -«округлая возвышенность с пологими склонами; небольшая отлогая горка» [7, с. 752]:

В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь; непрерывно трещали кузнечики, пели перепела, да на версту от отары, в балке, в которой тек ручей и росли вербы, лениво посвистывали молодые соловьи (Счастье).

Между тем перед глазами ехавших расстилалась уже широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается (Степь).

Помимо природных элементов степного пейзажа встречаются и элементы, созданные человеком, но являющиеся такой же полноправной частью степного пространства, например, степные ветряки или мельницы.

Степь, степь - и больше ничего; вдали старый курган или ветряк; везут на волах каменный уголь (В родном углу).

Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая яркожелтая полоса (Степь).

Следует отметить, что степь у Чехова связана не только с местностью, на которой она расположена, но и с отчетом времени жизни всего того, что ее наполняет. На смену времени суток в степных пейзажах указывает оппозиция день - ночь, т. е. смена дня ночью, восход и заход солнца в степи. Общеизвестно, что восход солнца всегда символизирует зарождение новой жизни, пробуждение природы утром, наполнение всего живого жизненными силами. А закат, наступление ночи нередко соотносится с остановкой жизненной энергии в природе, а иногда является символом смерти. В описании степи эта оппозиция выглядит иначе: восход солнца, день - затишье, сон; заход солнца, вечер, ночь - жизнь, пробуждение.

Солнце встает утром, и раннее утро, как правило, символизирует пробуждение жизни, но в степи с восходом солнца все оживает лишь на короткое время:

Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким "тррр" полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку (Степь).

Днем же степь замирает:

Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла...

А когда солнце, обещая долгий, непобедимый зной, стало припекать землю, все живое, что ночью двигалось и издавало звуки, погрузилось в полусон (Счастье).

Жизнь в степи бурно кипит ночью:

Едва зайдет солнце и землю окутает мгла, как дневная тоска забыта, все прощено, и степь легко вздыхает широкою грудью. Как будто от того, что траве не видно в потемках своей старости, в ней поднимается веселая, молодая трескотня, какой не бывает днем; треск, подсвистыванье, царапанье, степные басы, тенора и дисканты - все мешается в непрерывный, монотонный гул, под который хорошо вспоминать и грустить (Степь).

Лексемы утро, день, вечер, ночь, а также лексемы июнь, июльские вечера и ночи, участвуют в формировании темпорального пространства степного пейзажа. Они указывают на временные границы происходящих в степи событий.

Было четыре часа утра. Степь обливалась золотом первых солнечных лучей и, покрытая росой, сверкала, точно усыпанная брильянтовой пылью (Двадцать девятое июня).

Лошади бегут, солнце все выше, и кажется, что тогда, в детстве, степь не бывала в июне такой богатой, такой пышной (В родном углу).

Описание степи представлено и во временной перспективе, на что указывает упот-

ребление в одном пейзажном контексте таких лексем, как лето, зима, осень с характерным для каждого времени года пейзажем:

Летом она [степь] со своим торжественным покоем - этот монотонный треск кузнечиков, прозрачный лунный свет, от которого никуда не спрячешься, - наводила на меня унылую грусть, а зимою безукоризненная белизна степи, ее холодная даль, длинные ночи и волчий вой давили меня тяжелым кошмаром (Шампанское).

Летом зной, зимой стужа и метели, осенью страшные ночи, когда видишь только и не слышишь ничего, кроме беспутного, сердито воющего ветра, а главное - всю жизнь один, один (Степь).

Описанию степного пространства у Чехова свойственна горизонтальная и вертикальная ориентации. Степное пространство векторно направлено вверх, к облакам, солнцу или далеким звездам, и вниз, к земле; пространство распахнуто во все стороны света и простирается до дальней полосы горизонта, до виднеющихся в дымке курганов, оно заполнено воздушной средой, заполняющей рельеф местности.

Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается (Степь).

На востоке, крася пушистые облака в разные лучи, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка (Казак).

Направо далеко видна степь, над нею тихо горят звезды - и все таинственно, бесконечно далеко, точно смотришь в глубокую пропасть; а налево над степью навалились одна на другую тяжелые грозовые тучи, черные, как сажа; края их освещены луной, и кажется, что там горы с белым снегом на вершинах, темные леса, море; вспыхивает молния, доносится тихий гром, и кажется, что в горах идет сражение (Печенег).

Горизонталь как бесконечность устремляется вдаль, предстает как степной простор, однако бесконечность может быть «ограничена» внутренними пределами степного пространства - на его границе древние курганы, степные холмы и мельницы.

В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не ше-

велилось; сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мертво (Счастье).

Вдали по-прежнему машет крыльями мельница, и все еще она похожа на маленького человечка, размахивающего руками (Степь).

Оппозиция «верх - низ» конкретизируется вертикалями «степь - солнце» и «степь -небо».

Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски (Степь).

На востоке, крася пушистые облака в разные цвета, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка. Уже не один, три коршуна, в отдалении друг от друга, носились над степью. Солнце пригрело чуть-чуть, и в молодой траве закричали кузнечики (Казак).

Дорога в степи позволяет говорить о внутренней направленности степного пространства, нередко в ее образе пространственные элементы совмещены с темпоральными:

Донецкая дорога. Вы садитесь в коляску, -это так приятно после вагона, - и катитесь по степной дороге, и перед вами мало-помалу открываются картины, каких нет под Москвой, громадные, бесконечные, очаровательные своим однообразием (В родном углу).

Около полудня бричка свернула с дороги вправо, проехала немного шагом и остановилась (Степь).

Таким образом, А. П. Чехов в своих рассказах и повестях использует определенную совокупность лексических и художественновыразительных средств языка для воплощения на их страницах сложного, многослойного образа степного пространства.

1. Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 519.

2. Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 627.

3. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993. С. 67.

4. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. М., 2005. С. 108-109.

5. Большая советская энциклопедия. М., 1973. Т. 14. С. 25.

6. Елагина Н.Г. Скифские антропоморфные стрелы Никольского музея // Советская археология. 1959. № 2. С. 189.

7. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1986. С. 32.

Поступила в редакцию 3.03.2009 г.

Igumnova E.S. Spatial-temporal characteristics of a steppe landscape in A.P. Chekhov’s ideastyle. The article considers a representation of the linguistic picture of the world in A.P. Chekhov's creativity from the positions of allocation of spatial-temporal characteristics of a steppe landscape in it. The analysis of the lexical means used by the author for creation of steppe space has shown that the certain set of lexicon allows him to create his own linguistic picture of steppe close to him due to some personal reasons.

Key words: author's linguistic picture of the world; steppe space; time.