CC BY
73
женские имена - архаические номинативы-теонимы, актуализирующиеся посредством архетипической памяти.
Литература
1. Грейвс Р. Белая богиня. Историческая грамматика поэтической мифологии. М. : Прогресс-Традиция, 1999.
2. Иванова Т.А. «Звала Полиною Прасковью...» Автор и его герой об имени собственном // Рус. речь. 1993. № 6. С. 3 - 9.
3. Куан Хун Ни. Проблема счастья/несчастья в произведениях Людмилы Петрушевской и Чи Ли : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2008.
4. Лосев А.Ф. Имя. СПб. : Алетейя, 1997.
5. Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. М. : Рос. энцикл., 1994. Т.1.
6. Петрушевская Л. Карамзиндеревенский дневник // Парадоски. Строчки разной длины. СПб. : Амфора, 2008.
7. Петрушевская Л.С. Уроки музыки // Квартира Коломбины : пьесы. СПб. : Амфора, 2007.
8. Приходько И.С. «Вечные спутники» Мережковского (к проблеме мифологизации культуры) // Мысль и слово. М. : Наследие, 1999. С.198 - 206.
9. Суперанская А.в. Словарь русских личных имен. М. : ООО «Издательство “АСТ”», 1998. 528с.
10. Тороп Ф. Популярная энциклопедия русских православных имен. М. : Белый волк : КРАФТ : ОБЛИЗДАТ, 1999.
11. успенский Л.в. Ты и твое имя. волгоград : Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1994.
12. Фрейденберг О. М. Система литературного сюжета // Монтаж. Литература. Искусство. Театр. Кино. М., 1988. С. 216 - 236. URL : http:// ec-dejavu.ru/p/Plot_Freidenberg.html.
13. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М. : АСТ ; Минск. : Харвест, 2005.
14. Юнг К.Г. О психологии бессознательного // Собрание сочинений. Психология бессознательного. М.,1994.
To the question of myth nomination functions (L. Petrushevskaya)
There are regarded the myth nomination functions in the works by L.S. Petrushevskaya. These functions are caused by myth and theonomy origin of anthroponyms.
Key words: myth and poetic, «female prose», theonomy, anthroponym, onym, matriarchy, archaic.
н.в. итестеркина
(Саранск)
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ПАРАДИГМА В РАМКАХ РУССКОЙ ЗАГОВОРНОЙ МОДЕЛИ МИРА
Описано установление пространственных координат русской мифологической картины мира на материале заговоров. Делается вывод о том, что русская заговорная картина мира отражает достаточно сложную структуру пространственной ориентации в сознании «мифологического» человека.
Ключевые слова: стороны света, заговорный текст, заговорная модель мира,
«мифологический» человек, сознание, путь героя, сакральный персонаж.
Стороны света - одна из основных систем классификации мира, связанная с пространственным измерением в его горизонтальном аспекте. Выделяют четыре стороны света, таким образом, число «четыре» выступает классификатором материального мира и одновременно задает структуру освоения материальных форм. Стороны света образуют крест, в центре которого помещается человек [5, с. 195].
Ю.С. Степанов отмечает, что пространственное расширение первичного концепта «мир» связано с выходом за пределы «своего» мира, со странствиями и путешествиями. У всех народов Европы с раннего Средневековья освоение пространства мира происходило медленно и постепенно, и общим вопросом у всех был вопрос о координатах мира [6, с. 103 - 104]. У скандинавов в IX в. существовали вполне четкие, совпадающие с современными представления об основных координатах, «сторонах света» - «север», «юг», «восток», «запад»; во время путешествий они совмещались с более старой системой, соотносившей координаты с расположением суши и моря в данном ареале, «привязывавшей» эти координаты к суше и морю. Была еще более архаичная система, основанная на ориентации по солнцу, по дням осеннего и весеннего солнцестояния. Она обнаруживается, например, в захоронениях древних германцев в период верхнего каменного века: «входы», или ведущие наружу
© Шестеркина Н.В., 2010
отверстия погребальных камер обращены на точку восхода солнца в период осеннего солнцестояния. Другое совмещение систем, еще более древнее, является результатом реформ Карла Великого, который совместил обозначения сторон света по ветрам с обозначениями их по координатам «север», «юг» и т.д. [6, с. 107 - 109].
Как отмечает Б.А. Рыбаков, в XIII -XIV вв. космологические представления на руси черпались из двух очень архаичных произведений - «Книги Еноха» (II - I вв. до н. э.) и «Христианской топографии» Космы Индикоплова (ок. 549 г.). Кос-ма Индикоплов представлял землю в виде стола или прямоугольной доски, ширина и длина которой соотносятся как 1:2. Края этого тела поднимаются вверх в виде крутых гор и высокой стены, за ней над Землей находится небо в форме полуцилиндра. В видении Космы Земля имеет яйцевидную форму. Посреди находится «желчь» (желток) (Там же, с. 110 - 111).
В русских традициях известно соотношение четырех сторон жилища с четырьмя сторонами света. С тем же ориентированием связана перекодировка пространственных отношений на временны е, проявляющаяся в таких формулах, как «изба повернута на лето» или «на полденную сторону». таким образом устанавливается связь между севером, югом, востоком, западом; зимой, летом, весной, осенью и четырьмя сторонами дома. Соответствия данного типа представляют в виде парадигм, элементы которх выступают в качестве вариантов некоторого инвариантного значения. В славянской культурной традиции одну парадигму составляют такие признаки, как дом, юг (восток), лето (весна), белый (красный, светлый; ср.: красная половина избы или светлая, летняя, т.е. обращенная окнами на юг или восток), человек, чет, рай, солнце, день, правый, счастье, доля, жизнь; а другую - лес, север (запад), зима (осень), черный (темный), не-человек, нечет, ад, месяц, ночь, левый, несчастье, недоля, смерть [2, с. 76]. Левая часть таких оппозиций оценивается положительно, правая - отрицательно, т.е. положительно коннотированы восток и юг, а отрицательно - север и запад. Противопоставление света и тьмы коренится в конечном итоге в обожествлении Солнца, характерном для мифологии всех народов.
Модели метафорического измерения структурирования времени обнаруживаются также в таких вариантах, когда ассоциативно сближаются периоды суток и времен года, а также временные и невременные реалии, напр. ‘часть суток’ /‘время года’ ^ ‘сторона света’. Наименования сторон света мотивировались положением солнца по отношению к горизонту, также использовалась ориентировка по звездам, в некоторых случаях стороны горизонта могли быть названы по времени суток: полдень (‘середина дня’) ^ полдень (‘юг’); полночь (‘середина ночи’) ^ полночь (‘север’); закат (‘заход или время захода солнца за линию горизонта’) закат (‘запад’); восход (‘появление и время появления солнца над горизонтом’) ^ восход (‘восток’). У Даля находим ночь в значении ‘север’, вечер в значении ‘запад’, утро в значении ‘восток’ [1, с. 22].
По язычески-христианской интерпретации наиболее опасны, «нечисты» периоды полдня (соотносится с ночью ритуального бесчинства - праздником Ивана Ку-палы) и полночи (юга и севера). «Страшный», «глухой» период ночи (север) (до первых петухов) соответствует Святкам (Некрещеным дням, когда Иисус еще не был крещен). На рассвете и закате (востоке и западе) можно было колдовать и врачевать, они соотносятся в году с Благовещением (25.03 ст. ст., в этот день просыпалась земля, могли появляться духи) и Воздвиженьем (14.09. ст. ст., земля засыпала, змеи уползали на зимний покой) [1, с. 23].
Репрезентация пространственной парадигмы в русской (славянской) языковой картине мира представляет большой интерес в рамках изучения этнокультурного самосознания. Данная постановка проблемы обусловливает цель нашей статьи - установление пространственных координат русской мифологической картины мира на материале заговоров (в основном [проти-во]любовных, свадебных), в корпусе которых сохраняется система семантических координат мифа о сотворении мира, имеющая «глубинную смысловую связь с мифологемой творения» [7, с. 309]. Сюжетная схема всего корпуса восточнославянских заговорных текстов предстает в виде трехчленной структуры: выход из дома ^ движение по /к сакральному пространству ^ контакт с представителями иного мира, - с каждой из частей связан определенный и
достаточно устойчивый набор элементов пространственного кода [7, с. 311].
Во многих текстах подробно описываются путь героя, направление его движения и взгляда. Это может быть как всесторонний охват (все четыре стороны), так и определенное направление: ...Гой еси, буйный ветер, пособи и помоги мне (имя) закон получить от сего дома, и взять, кого я хочу, и у того бы человека (имя) ум и разум отступился и на все четыре стороны... [3, с. 44]; Встану я ... благословясь, пойду, перекрестясь, на все четыре стороны поклонясь, выйду из избы дверями, из двора - воротами, погляжу на чисто поле, посмотрю зорко на восточную сторону. На восточной стороне стоят три разные печи: печь медная, печь железная, печь глиняная. (Там же, с. 6); Посмотрю аз, раб Божий (имя), на все четыре стороны, а есть на восточной стороне Окияна моря, на углу стоит храм св. Климента, папы римскаго... (Там же, с. 46).
восток - место, откуда исходит свет, встает солнце, откуда приходит тепло. В большинстве традиций восток - источник божественного света, духа. Во многих религиозно-мифологических традициях рай помещался на востоке. В средневековой Европе верили, что к небесному раю можно приблизиться, устремляясь далеко на восток (или юг) [6, с. 195]. В заговорах восточная сторона чаще ассоциируется с Богом, сакральными предметами, небесными светилами: ...погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло [3, с. 9]; ...под той доской лежит (имя) тоска. И подойдите двенадцать братов, выкиньте ту доску на восток Солнышке... (Там же, с. 11); Пошла я из дверей во двери, из ворот в вороты, и шла путем дорогою, сухим сухопутьем, к Окиан-морю, на свят остров; от Окиан-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток крас-наго солнышка, во чисто поле, а в чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом (Там же, с. 32); ...благословясь, пойду, перекрестясь... в чистое поле, стану под восточну сторону. Из-под восточные стороны занимается заря утренняя теплое, восходит солнце красное... (Там же, с. 17); Встану... благословясь и пойду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в востошну сторону, под утреннюю зарю, под красное солнце, под млад месяц, под частые ярыя звезды. Под частыми ярыми звездами... бегут три ключа горючие
и кипучие; у этих ключей... стоит истинный Христос со ангилями и с архангилями, со всей силой небесную... [3, с. 23]; ...стоит столб ... огненный, под тем столбом лежит змея... Я той земле поклонюсь и покорюсь: «Ой еси, ты змея! Не жги, не пали меня, полетай под восточну сторону, в высок терем, в новый пкой (покой) ... к девице (имя), разожги и распали у той девицы белое тело... (Там же, с. 11).
Вербализованными вариантами пространственного кода заговоров выступают семантически амбивалентные единицы, характеризующие отсутствие четко установленных границ между мирами, совмещаемыми в заговорах. Лежащий в основе большинства текстов образ пути, по мнению С.Г. Шиндина, является дополнительным сигнализатором нахождения героя в потустороннем мире, что и определяет «оценочную неоднозначность и смысловую бинарность элементов пространственно-временнуго континуума, одновременно принадлежащих и к сфере регулярной, стабильной повседневности, и к сфере сакральной негарантированности» [7, с. 311].
На востоке также можно встретить смешение миров, сатану, мертвецов: ... пойду перекрестясь, не из дверей во двери, не из ворот в ворота, а под красно солнце, под светел месяц, под часты звезды, под утренние зори, подо всю луну, пойду в восточную сторону, в чисто поле, широко раздолье. В чистом поле, широком раздолье две высокие горы, между этими горами стоят два мертвеца [3, с. 38]; Встану я (имя) на утренней заре, на солносходе краснаго солнца и пойду из дверей в двери, из ворот в вороты, на восточную сторону, в чистое поле; в том чистом поле гуляет буйный ветер... (Там же, с. 44); Встану я (имя), не молясь и не крестясь, и не благословясь. Пойду я в двери, пойду я за двери, пойду я на восток, пойду я на восток. Там стоит дуб. Около того дуба двенадцать цепей. Около тех двенадцати цепей двенадцать чертей, сам тринадцатый- Сатана (Там же, с. 28). Перечисленные примеры являются фрагментами так называемых «черных» заговоров, где герой отрекается от Бога, подчиняется Сатане. В таких фрагментах иногда встречается оппозиция восток - не восток. она часто связана с потусторонним миром (например, с морем, стихиями): Встану я ... и пойду из избы не во двери, со двора не в вороты и пой-
проблемы русистики
ду я не в восток, не в восточную сторону. Не в восток, не в восточной стороне есть окиян-море, на том Окияне-море лежит колода дубовая, на той на колоде ... сидит Страх-Рах. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: «Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса,... И пойду я не в восток, не в восточную сторону, на заднее крыльцо, и в подымное окно, под гнилое байное дерево, пойду не дорогой, а стороною, мышьей норой, собачьей тропой... [3, с. 13].
Запад ассоциируется с закатом солнца и сумерками (областью перехода и смерти), в символическом плане он подразумевает холод, разрушение, сон и смерть, конец эпохи. Преисподняя, как правило, помещается на севере или на западе. Запад - место обитания дьявола (т.к. противопоставляется востоку, символизирующему царство Христа). С другой стороны, не только смерть, но и бессмертие локализованы на западе [5, с. 196]. В заговорах иногда и на западе присутствуют сакральные персонажи (герой стоит на восток спиной и смотрит на запад): ... стану на восток хребтом, на запад глазами. На западной стороне... сидит обрученный Иосиф, зрит и смотрит на госпожу Пресвятую Богородицу... [3, с. 31]; но чаще «потусторонние»: ...Выйду я ... не в подвосточную сторону, посмотрю в подзакатную сторону. Под той ли подза-катной стороной течет смородяная река; по той ли смородяной реке плывет смердячий челн, в смердячем челне сидит Немал-человек - чертова рожа, змеиная кожа, сы-чьи глаза, волчья пасть, медвежий взгляд, образ звериный... (Там же, с. 35).
Однако чаще герой встает на запад спиной, а на восток лицом, чтобы встретиться с Богом: Стану я... благословясь, пойду, перекрестясь, войду в чистое поле, встану на восток лицом, на запад хребтом, помолюся Господу нашему, Иисусу Христу и Матери Пресвятой Владычице Богородице, и всем святым (Там же, с. 43); Встану я... пойду... в чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стрелой помолюсь, покорюсь... (Там же, с. 13). На западной стороне со спины также можно встретиться с Сатаной: ...стану на запад хребтом. На западной стороне жи-
вет сам сатана, злой мучитель Ирод-царь ... [3, с. 29].
Пространственные координаты используются также для обозначения расстояния. Это может быть расстояние между восточным и западным направлением (по параллелям): Будьте мои слова крепче крепкого замка булатного, с моим словом с востоку и до западу, отныне до веку... (Там же, с. 47); северным - восточным - западным: На море на океане, на острове Буяне живут три брата, три ветра: один северный, другой восточный, третий западный. Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе (имя)... (Там же, с. 12).
Север - демонизированная область и местоположение мира мертвых, средоточие тьмы и безжизненного холода. В средневековой Европе ад, в виде острова, помещали обычно на севере. В восточнославянской традиции царство Кощея, преисподняя, находилась на севере. Север -также местоположение Полярной звезды, неподвижной оси мира [5, с. 196]. Север присутствует в заговорах значительно реже: Встану я... не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из сеней не воротами; выйду во чисто поле, к синему морю, стану на самое подвальное бревно, погляжу, посмотрю в подсеверную сторону: стоит в подсеверной стороне ледяной остров; на ледяном острове ледяная камора; в ледяной каморе ледяные стены, ледяной пол, ледяной потолок, ледяные двери, ледяные окна... и сам сидит царь ледяной... [3, с. 34]. Юг ассоциируется с огнем, страстью. В средневековой Европе юг считался местоположением рая [5, с. 196]. В заговорах редко, но встречаются и промежуточные направления сторон света: ...на юго-востокЬ, тамъ, гдк существовалъ южный палестинскій жаръ, г&к свиньи отъ недостатка воды и лужъ заболевали проказою... [4, с. 278] - здесь направление коннотиро-вано отрицательно.
Опасность ожидает героя со всех сторон, он нуждается в защите во всех направлениях: Огражду вокруг меня (имя) и дружины моей тын железный, почву укладну, небо булатно...,от востока до запада, от севера на лето... [3, с. 45]; ...пойду перекрестясь ставить железные тыны от морския глыбины, от небесной высоты, от востока до запада, от севера до полудни... (Там же, с. 46); ... ставьте тридесять тынов медных от земли, подошвы и до небесной, до мор-
ской глубины, от восточныя до западныя, от лета до севера, от земли и до небеси, и со всех четырех сторон... [3, с. 47].
Интерес вызывает и место, куда стремится герой заговора. Это место осознается в качестве центра универсума (мира). «Центр мира - одно из ключевых понятий всего корпуса заговорных текстов, ориентированных на высшие сакральные ценности традиции» [7, с. 312]. Сюда герой стремится к встрече с магическим персонажем, от которого ждет помощи. Чаще всего центр представлен в образе некоего пространственного объекта, выделяющего для героя искомый локус в ряду аналогичных форм пространства (камень, остров, дом, дерево, гора и т.д.). Вместо камня может быть мировое дерево, столб, церковь и т.п.
Итак, иллюстративный материал свидетельствует об отнюдь не примитивной модели пространственной ориентации в русской заговорной картине мира, что обусловлено, на наш взгляд, достаточно сложной структурой пространственной ориентации в сознании «мифологического» человека, включающей несколько пластов, в том числе и достаточно архаических (напр., единство трехчастного мира: нижнего,
земного, верхнего). Действия героя заговора возможны в любом направлении сторон света; менее опасным для индивида представляется восток, откуда появляются солнце, Бог и сакральные персонажи, а наиболее опасно северное /западное направление. Требуется, однако, подчеркнуть, что все пласты функционально взаимосвязаны, не всегда поддаются строгому разграничению, благополучно сосуществуют в сознании и актуализируются в зависимости от социально-реального контекста.
Литература
1. Ахмерова Л.Р. К вопросу о русской языковой картине времени // Русская и сопоставительная филология. Казань : КазГУ, 2004. С. 20 - 24.
2. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л. : Наука (Ленингр. отд-ние), 1983.
3. Молитвы и заговоры. 3-е изд. Минск : Современное слово, 2000. 256 с.
4. Русский народ: Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия /собр. М. Забыли-ным. М. : Книга. Принт-шоп, 1989.
5. Словарь символов и знаков /авт.-сост. В.В. Адамчик. М. : Минск, 2006.
6. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2004.
7. Шиндин С.Г. К общей характеристике восточнославянских заговоров // Этноязыковая и этнокультурная история Восточной Европы. М. : Индрик, 1995. С. 303 - 318.
Space paradigm within the frame of Russian spell model of the world
There is described the setting of space coordinates of Russian myth world mapping based on spell. The conclusion is done about that Russian spell mapping reflects a sophisticated structure of space orientation in the consciousness of a “myth human”.
Key words: earth corners, spell text, spell model of the world, “myth human”, consciousness, hero’s way, sacral character.
В.Н. ЯШИН (Саратов)
анализ системы
АРхЕТИПИчЕСКИх КЛючЕвых слов современной российской политической речи
На материале текстов выступлений российских президентов рассматриваются особенности функционирования архетипических ключевых слов (АКС) современной российской политической речи (работа, закон, развитие, решить и др.), анализируются их частотность, положение в текстовом пространстве, синтагматика, семантика, использование в дефинициях. Наличие в данных текстах системы АКС связано с отражением в политической речи научной картины мира.
Ключевые слова: язык политики, политическая лексика.
К настоящему моменту накоплено значительное количество работ, посвященных анализу политической лексики. Разработанность тематики позволяет проводить исследования не только описательного, но
© Яшин В.Н., 2010
