CC BY
587
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОСТРАНСТВЕННАЯ
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКА:
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИЯ ПОДХОДОВ
ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИЯ1
П.А. Минакир, А.Н. Демьяненко
Рассмотрена эволюция теоретических принципов и подходов к исследованию пространственной организации экономики. Проанализировано изменение содержания категории «экономический регион», приведена сравнительная оценка теоретических подходов к исследованию пространственных аспектов экономики. Показана ограниченность теоретических и прикладных средств региональной экономики в изучении пространственной организации и пространственных взаимодействий экономических агентов современной экономики. Ключевые слова: регион, региональная экономика, пространственная экономика, теория, методология, локализация, комплексы, экономическое равновесие, макроэкономика, глобальные системы, микроэкономика.
ВВЕДЕНИЕ
Пространственные аспекты превратились сегодня в один из наиболее популярных объектов анализа не только экономики, но и ряда смежных отраслей знания; множится число публикаций, в которых в той или иной мере затрагиваются проблемы простран-
© Минакир П.А., Демьяненко А.Н., 2010 г.
1 Статья представляет собой переработанный вариант материала, опубликованного авторами под тем же названием в журнале «Пространственная экономика». 2010. № 2.
Статья подготовлена при поддержке проектов ДВО РАН № 09-1-П24-01, № 09-1-П26-02 и интеграционного проекта ДВО и УрО РАН № 09-11-УО-10-001.
ственной организации экономики; все чаще раздаются призывы к формированию «пространственной науки», включающей исследования и экономики, и социальной сферы, и экологию, и пр.
Ситуация напоминает середину прошлого века и призывы к формированию «региональной науки», которая, по замыслу ряда исследователей, должна была синтезировать научные направления, имеющие отношение к изучению пространственных проявлений экономической деятельности. Напомним: синтез не удался. В небольшой статье трудно привести развернутые объяснения того, почему этого не произошло. Достаточно обратиться к работам одного из основоположников современной региональной экономики У. Изарда, который, подводя итоги и определяя перспективы развития своих исследований в области методов регионального анализа, откровенно признался, что «...все, что здесь изложено, представляет собой не более чем введение в науку о регионах, да и то только частичное введение» (Изард, 1966)2.
Сейчас, пожалуй, отмечается едва ли не пик интереса исследователей и специалистов в области государственного управления и экономической политики к региональным аспектам экономической теории и экономической политики. Это направление исследований и прикладных разработок имеет богатую историю в СССР и России. Причиной такого интереса, очевидно, являются два обстоятельства.
Во-первых, иллюзия благополучия в сфере макроэкономической динамики3 и вместе с тем явные неудачи в области поисков механизмов модернизации экономики за-
2 Напомним, что на языке оригинала эта работа под названием «Methods of Regional Analysis: an Introduction to Regional Science» вышла в 1960 г., являясь, по мнению автора, продолжением опубликованной им в 1956 г. книги «Location and Space-Economy».
3 Эта иллюзия была поколеблена событиями 2008-2009 гг., но полностью не исчезла.
ставляют обратить внимание на потенциал территориальной организации национальной экономики.
Во-вторых, надежды на перенос акцента в модернизации экономики на уровень территориальной организации и управления натолкнулись на очевидную неготовность экономической теории интегрировать пространственный аспект экономической динамики в канонические модели общего экономического равновесия и динамики.
Конечно, наиболее важными для практического управления экономикой являются проблемы практической же территориальной организации экономики и управления ею. Архаичность территориальной организации и механизмов управления в территориальном аспекте очевидна. И любые, сколь угодно эмоциональные, оценки такого положения вовсе не кажутся преувеличенными. Например, в одной из сравнительно свежих работ по проблемам территориальной организации экономики России утверждается: «Россия имеет предельно устаревшую систему расселения и размещения производительных сил. Значительная часть ее была создана искусственно под проект советской индустриализации и до сих пор обслуживает страну, которой уже нет» (Княгинин, Щедровицкий, 2005, с. 149). С утверждением, что система расселения и размещения производства была создана искусственно, согласиться можно с большим трудом. Но то, что сложившаяся к настоящему времени территориальная организация экономики уже не отражает новых реалий политического и экономического устройства России - справедливо. Но столь же справедливо и то, что одними эмоциями и констатацией фактов, даже очевидных, положение исправить невозможно. Интуитивные действия методом проб и ошибок, как правило, не дают результата.
В частности, стремление «втащить» пространство в орбиту экономического администрирования, каким-то образом воздействовать на территориальную организацию общественного хозяйства породило уже в новейшей
экономической истории России «движение за стратегизацию», множество различных региональных и муниципальных «стратегий». Но даже в самых продвинутых из этих «стратегий» идея пространства фактически отсутствует, причем как географического, так и экономического.
Очевидно, недостаточно одного желания «что-то изменить в развитии регионов». Пространственно локализованные экономические агенты подчиняют свое поведение унифицированным экономическим законам, которые не различают географических координат, климатических или геологических особенностей. И если пространственный фактор является существенным для понимания и описания реальных закономерностей экономического поведения, формирования синтетических результатов экономической деятельности в масштабах национальной экономики и мира, то для явного определения особенностей проявления этих закономерностей необходимо четко представить теоретическую основу и инструментальные средства получения таких результатов.
Вместе с тем положение дел в области методологии и методики региональных исследований оставляет до сих пор желать лучшего.
При изучении экономики отдельных регионов можно согласиться с тем, что исследование сосредоточено на интерпретациях результатов анализа данных государственной статистики, имеющих отношение к административно-территориальным единицам различного уровня. Такой анализ необходим и для достоверного описания фактического положения дел в хозяйстве определенной административной единицы, и для систематизации информации при принятии управленческих решений, относящихся к данной территориальной единице. Хотя при этом следует всегда помнить, что «цифры увлекают: исследователь переносит главное внимание на их колебания, а не на ход эволюции» (Книпович, 1925, с. 187). В то же время именно «ход эволюции» и есть то главное, что необходимо не просто для управления развитием регионов,
но и для оптимального использования экономических ресурсов общества, имея в виду объективную неравномерность пространственного распределения эффектов от использования факторов производства.
Иное дело, когда задачей исследования является описание экономического пространства в его различных проявлениях. Следует признать, в последние годы появилось немало публикаций, в названии которых присутствует термин «экономическое пространство» (см., например, (Анимица и др., 2005; Анимица, Сухих, 2007; Сурнина, 2003) и др.)4. Появились и первые в отечественной научной литературе обобщающие работы, в которых в явном виде делаются попытки обосновать теоретико-методологические основы пространственной экономики (см., например, (Гранберг, 2009а, 2009б; Иншаков, Фролов, 2007; Минакир, 2005, 2006)).
В результате интенсивного развития региональных разработок (в основном прикладного характера) в течение последнего десятилетия учет пространственного фактора в экономике России не только не оспаривается ни экспертным сообществом, ни разработчиками государственной экономической политики, но и превратился в важный компонент самой государственной экономической политики. Но единообразного и непротиворечивого представления о том, каковы теоретико-методологические основания исследования пространственного фактора в экономике, пока так и не выработано.
Неудивительно, что исследователи пытаются заполнить теоретический «вакуум» поиском готовых рецептов на Западе. Использование зарубежных достижений, особенно в теоретико-методологической области, - продуктивный прием, который помогает экономить время и силы, а кроме того, гарантирует «нахождение в эпсилон-окрестности» теоре-
4 Но это - скорее компиляции (что вовсе не плохо), а не работы, претендующие на постановку, а тем более решение задач построения теоретических основ пространственной экономики.
тического мейнстрима. Однако такой подход обычно приводит к эклектике и некритичному восприятию конкретного исторического, географического и экономического контекстов. В частности, этим следует, очевидно, объяснить частую смену концепций пространственной организации, лежащих в основе российской региональной политики в последнее время. Например, на смену политике выравнивания пришла концепция «регионов - локомотивов развития», затем появилась концепция зон опережающего развития и, наконец, - кластеры. И каждый раз не только чиновники, но эксперты и исследователи с искренним восторгом провозглашали очередную «новацию» панацеей.
Вместе с тем нельзя не согласиться с оценкой Р.Р. Нельсона и У.Дж. Уинтера, которые не без оснований полагали, что «функционирование рыночной экономики в России нельзя адекватно понять, основываясь на закономерностях, наблюдаемых в других индустриальных странах...» (Нельсон, Уин-тер, 2002, с. 10). Конечно, знать зарубежный опыт необходимо. Но для начала все-таки следует: а) разобраться в отечественном опыте и б) определить, для решения каких задач целесообразно привлекать зарубежный опыт, имея в виду, что любые кросс-культурные заимствования предполагают оценку адаптационных возможностей принимающей стороны.
Обе эти задачи в свою очередь предполагают в качестве предварительного условия их решения детальное изучение экономического пространства России, прежде всего (но не только) в разрезе экономических регионов, и не менее детальное изучение теоретического наследия отечественных ученых. Изучение отечественного теоретического и экспериментального наследия в области пространственной экономики в настоящее время представляется крайне важным делом. Исследования отечественной экономической мысли вообще являются довольно редким явлением (см., например, (Минакир и др., 2006; Фигурновская, Глаголев, 1989; Петраков и др., 1991)), но и те, что имеются, тонут в многочисленных публи-
кациях, ностальгирующих по госплановскому прошлому. Не менее печально обстоит дело и с исследованиями экономического наследия в области пространственной экономики в России. Отдельные публикации, появившиеся в последнее время усилиями дальневосточных ученых, не решают полностью проблемы (см., например, (Антология..., 2008, 2009; Демьяненко, Дятлова, 2005; Минакир и др., 2006)).
Следует подчеркнуть, что под экономическими регионами в данной статье подразумеваются отнюдь не административно-территориальные единицы. Разумеется, их географические очертания могут совпадать. Более того, как будет показано ниже, одним из результатов развития национальной экономики и разделения труда является сближение экономических и административных регионов. Но в общем случае административно-территориальная единица и экономический регион - различные понятия и объекты. Именно поэтому мысль В.И. Гриневецкого, высказанная им еще в 1919 г., относительно того, что при рассмотрении задач экономической политики «выяснение районных условий и перспектив приходится ставить на первую очередь, ибо в этом отношении остается очень много неясного» (Гриневецкий, 1919, с. 196), до настоящего времени актуальна. Это утверждение вовсе не означает, что авторы готовы ответить на ключевой вопрос: какой должна быть пространственная организация российской экономики?
Ответ на этот вопрос предполагает наличие консенсуса в области исходных понятий, степень неопределенности и «свободы мыс-леизложения» в которой недопустимо велика. Задача, конечно, заключается не в уточнении тех или иных определений, а в формировании понятийно-категориального аппарата, опираясь на описание таких явлений, как «экономическое пространство», «экономический район» (регион), «экономика региона» и «региональная экономика», наконец, «пространственная экономика».
Исходная позиция авторов не является новой - внепространственной экономики нет и
быть не может. На Первом российском экономическом конгрессе (Москва, декабрь 2009 г.), а также в некоторых публикациях последнего времени предлагалось определить пространственную экономику в качестве третьего системообразующего элемента в системе экономических наук наряду с микро- и макроэкономикой (см., например, (Гранберг, 2009б; Мезоэконо-мика..., 2001; Попов, 2003) и др.). Однако тот факт, что в рамках существующих теоретических построений в макро- и микроэкономике практически нет места для экономического пространства, не является доказательством того, что необходимо сконструировать некий новый, третий элемент теоретической системы в экономике. В действительности экономическое пространство присутствует в круге задач, исследуемых в рамках как микро-, так и макроэкономики. Любые суждения об эффективности фирмы вне экономического пространства могут вызвать только удивление. Но не меньшее удивление могут вызвать и суждения (хотя они встречаются достаточно часто) относительно макроэкономических пропорций без учета таких свойств экономического пространства, как иерархичность и неоднородность.
Другое дело, что до недавнего времени доминирующее положение в системе экономических наук занимали проблемы, имеющие преимущественно «временной» характер, «пространственные» же исследовательские проблемы явно находились вне мейнстрима. Впрочем, это проблема - не исключительно отечественной экономической науки. Достаточно обратиться к двум компендиумам (Экономическая теория, 2004; Панорама., 2002). В первом текст о том, что можно отнести к проблематике пространственной экономики, занимает меньше страницы, во втором этой проблематике места вообще не нашлось. Конечно, можно вспомнить, что «отец» новой экономической географии П. Кругман получил Нобелевскую премию по экономике, но это как раз то самое исключение, которое подтверждает правило.
Не случайно поэтому до сих пор нет определенности ни с тем, что составляет со-
держание пространственной экономики, ни в том, каково ее место в системе экономической науки. Попытки редуцировать экономическую теорию до регионального уровня недостаточно убедительны. Впрочем, еще в середине 1970-х гг. эта идея подвергалась серьезным сомнениям (Ласуэн, 2009, 2010).
Вместе с тем исследование пространственных аспектов экономики настоятельно требует теоретического и экспериментального обеспечения, а это - сложная задача. Важна специфика объекта исследования, но еще ответ на вопрос о методологии. Последняя до сих пор так и не оформилась должным образом (Минакир, 2005). Ситуация осложняется настойчивыми попытками представить исследование пространственных аспектов экономического развития в качестве некой новой «супернауки», подчеркивая одновременно ее пограничный характер. В состав этой «супернауки» вводится ряд естественнонаучных и общественных дисциплин, которые, конечно, также имеют дело с региональными эффектами и аспектами.
Однако, с одной стороны, процессы взаимодействия на междисциплинарном уровне имеют скорее эпизодический, чем системный характер5. А с другой стороны, существует реальная опасность, что вполне оправданное желание формировать междисциплинарный синтез может привести к размыванию границ проблемной области и потере предметной специализации. В результате может возобладать искушение поставить на место «региональной науки» «пространственную». При этом полезно помнить об опасности, подмеченной Й.А. Шумпетером относительно взаимоотношений между экономикой и социологией: «...Я отнюдь не уверен в благотворности более тесного сотрудничества, шумно одобряемого дилетантами. Оно вряд ли способно принести "чистую" выгоду, поскольку влечет за
5 На преодоление этого недостатка, в частно-
сти, ориентирована программа Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития: междисциплинарный синтез» (Гранберг, 2009б).
собою утрату преимуществ узкой специализации» (Шумпетер, 2004, с. 32).
Важная предпосылка обсуждения эволюции проблемной области пространственной экономики состоит в том, что ее границы не оставались неизменными. Отчасти изменения были обусловлены эволюцией самой экономики, включая экономическое пространство, отчасти - внутренней логикой развития экономической науки. В любом случае понимание генезиса теоретических воззрений дает ключ к пониманию логики новых построений, описывающих новые явления и процессы реальной экономической жизни. Как отмечал Й. Шумпетер, «в отсутствие удовлетворительных обобщающих работ нам принесет пользу изучение истории науки. Для экономической теории справедливо положение о том, что современные проблемы, методы и результаты научных исследований не могут быть полностью поняты, если нам неизвестно, как именно экономисты пришли к нынешнему образу мыслей» (Шумпетер, 2004, с. 7). Важное значение имеет также и принцип Г.В. Вернадского, который предлагал рассматривать историю как комбинацию дискретных периодов, отдавая себе отчет в непрерывности исторического процесса6.
Развитие пространственных исследований в экономике в общем виде можно разделить на три этапа, отличающихся состоянием собственно как экономики (объекта), так и экономической науки (субъекта) в целом.
ЭТАП ПЕРВЫЙ - СТАНОВЛЕНИЕ ЭКОНОМИКИ РЕГИОНОВ
Первый этап развития пространственных исследований охватывает наиболее
6 «История - это непрерывный процесс, который не имеет пауз, и любое предложенное нами деление, конечно, будет весьма схематичным и произвольным. Тем не менее история может изучаться только по частям» (Вернадский, 1997, с. 20).
длительный период - он связан с доинду-стриальными экономическими системами, возникшими в результате аграрной революции, имевшей место примерно 10 тыс. лет тому назад7. Экономика этого периода отличалась слабой пространственной дифференциацией, а сама дифференциация определялась неоднородностью собственно географического пространства. На значительных пространствах земли доминировало «хозяйство собирания», которое представляло собой своего рода предварительную ступень собственно экономики, отличительная черта которой, по Э. Фридриху, состоит в том, что «место, время, количество и качество предписывается природой» (Фридрих, 1910, с. 28).
Экономические районы уже начали формироваться на отдельных территориях, но их формирование и функционирование находились под доминирующим воздействием сочетания природных факторов и живого труда. В структуре районов преобладали элементы, присущие аграрной экономике; изменения в территориально-отраслевой структуре происходили крайне медленно, а взаимодействия между районами, как правило, имели незначительные масштабы и нередко эпизодический характер, сводясь преимущественно к торговле товарами.
Пространственная мобильность товаров была крайне невелика, что определяло фрагментацию рыночного пространства и формирование замыкающихся локальных рынков. Как отмечал Ф. Бродель, «на суше и вдоль течения рек столетиями и столетиями организовывались цепочки локальных и региональных рынков» (Бродель, 1992, с. 29). Впрочем, локальные рынки превратились в устойчивую экономическую форму. Видоизменившись, они сохранились до наших дней даже в самых развитых экономиках. Напри-
7 О происхождении сельского хозяйства имеется настолько обширная литература, отечественная и зарубежная, что авторы посчитали возможным вслед за Э. Тоффлером ограничиться ссылкой на (С1ро11а, 1964; Макаров, 1920).
мер, в США производства, ориентированные на локальные рынки, обеспечивают до 67% занятости в частном секторе (Портер, 2006, с. 132), а доля товаров, реализуемых в основном на таких рынках (рядом с местом производства) и не поддающихся транспортировке на дальние расстояния, в развитых странах (США, Западная Европа, Япония) составляет 55-80% объема продаж товаров (см.: (Княги-нин, Щедровицкий, 2005, с. 65)).
Но в то же время существовал и рынок, если и не глобальный, то, во всяком случае, близкий к нему по территориальному охвату, организуемый заморской или дальнепривозной торговлей. Дальнепривозная торговля была связана с крайне редкими и дорогостоящими товарами (драгоценные металлы и изделия из них, пряности, фарфор, шелк и т.п.), но именно она связывала отдельные миры-экономики и миры-империи друг с другом. Под мирами-экономиками и мирами-империями подразумевается «экономически самостоятельный кусок планеты, способный в основном быть самодостаточным, таким, которому его внутренние связи и обмены придают определенное органическое единство» (Бродель, 1992, с. 14). Между этими «мирами» находились рынки, обслуживавшие межрегиональные обмены посредством ярмарочной торговли, как, например, ярмарки Шампани в XIII в., которые стали связующим элементом целого экономического региона, простиравшегося от Нидерландов до Средиземноморья (Бродель, 1992, с. 92-93).
Таким образом, на протяжении первого этапа рыночные механизмы постепенно завоевывали разнообразные сферы экономики и территории, одновременно происходило их усложнение. Правда, в основном доминировали открытые рынки (open market), обслуживавшие обмены на локальном уровне. Впрочем, такие «нецивилизованные» формы организации рынков, возникшие в условиях доиндустриальных рыночных систем, как открытые рынки и ярмарки, до настоящего времени демонстрируют значительные адаптационные возможности и вполне успешно
конкурируют с самыми «прогрессивными» торговыми форматами.
Районоорганизующие центры в подавляющем большинстве были невелики по размерам и отличались достаточно простой структурой. В изучении пространственных проявлений экономической деятельности преобладало описание тех или иных явлений хозяйственной жизни с привязкой их к определенным странам и местностям. Проблема идентификации собственно экономических районов как целостных территориальных образований просто не существовала. Более того, для экономики регионов проблема определения границ не является существенной, так как в рамках этого научного направления исследуется экономика региона независимо от того, в соответствии с какими критериями он был выделен.
Поэтому первоначально экономику исследовали в рамках географического пространства. Экономическая деятельность привязывалась к определенным географическим координатам в силу наличия в тех или иных географических точках пространства благоприятных природных условий для конкретного вида деятельности. Сама по себе экономическая деятельность, возникающая в некоторых географических районах, могла существовать в форме как товарного, так и натурального хозяйства.
Экономические агенты ориентировались в определенной точке пространства на факторы, способствующие производству благ и услуг, удовлетворяющих определенные потребности. Этими потребностями могли быть потребности самого производителя и его семьи, и тогда хозяйство становилось натуральным. Могло быть и так, что природные условия, технологии и концентрация потенциальных потребителей создавали предпосылки для удовлетворения производимым продуктом или услугой потребностей более широкого круга потребителей. Тогда возникало товарное производство.
В любом случае сочетание условий окружающей среды (наличие воды, топлива,
благоприятного климата, свободной земли, выгодный для обеспечения безопасности и создания транспортных путей рельеф и пр.) являлось определяющим для выбора экономическими агентами конкретного места для поселения и производства. Эти факторы создавали концентрацию экономических агентов на соответствующих территориях. Концентрация со временем становилась еще одним важным фактором развития в этом месте экономики, она уже ориентировалась на увеличение массы и разнообразие потребностей.
Расстояния еще не играли существенной роли. Национальное разделение труда было развито слабо, товаров было сравнительно мало, и центры их производства могли быть значительно удалены от центров потребления. В тех условиях цена в большей степени определялась редкостью блага для потребителя в конкретном месте, а не стоимостью его транспортировки. Создавались благоприятные возможности для специализации отдельных местностей, внутри которых было сосредоточено производство некоторых товаров и услуг. Развитие же специализации создавало непосредственную основу для пространственного разделения труда в производстве этих благ и услуг. В свою очередь углубление разделения труда привело к поиску рациональных мест размещения новых производств.
В связи с этим растущий интерес приобретало исследование второй универсальной координаты экономической деятельности (см.: (Минакир, 2005, с. 5)) - распределения созданного и накопленного богатства в пространстве. Собственно говоря, поиски ответов на вопрос: «где лучше производить и как лучше реализовать произведенное?» имеют давнюю историю. Уже в классических трудах А. Смита и Д. Риккардо развивалась теория международного обмена, в основе которой лежали эмпирические наблюдения о различиях производительности факторов производства в разных точках экономического пространства. Хотя внутри национальных границ экономическое пространство еще было крайне слабо фрагментировано, но развитие международной
торговли основывалось на пространственной неоднородности условий приложения труда и капитала, на изначально монопольном положении отдельных стран и географических районов мира в производстве того или иного блага. Мировая торговля изначально опиралась на монопольное владение отдельными странами преимущественными условиями производства полезностей благодаря их географическим, климатическим условиям, умениям населения. Достаточно вспомнить конституирующие товары для мировой торговли: шелк и чай - из Китая, вина - из Португалии и Испании, предметы роскоши - из Франции, ткани - из Фландрии, уголь и металл - из Англии, лес и зерно - из России, кофе - из Латинской Америки и т.д.
Поэтому в рамках международного обмена вопрос о том, где производить, не стоял. Различия между производительностью факторов производства, локализованные в той или иной точке мирового пространства, были отчетливо выражены. Соответствующее производство уже действовало. Следовало только определить, где именно находилось нужное производство и откуда дешевле везти товар, если существовал (что было редко) выбор. Очевидно, поиск таких мест явился одной из движущих сил великих географических открытий в ходе конкуренции за доступ к наиболее редким для европейского рынка товарам.
Иное дело - национальные пространства. Различия между производительностью факторов производства, локализованных в некоторой точке национального пространства, еще не были отчетливо выраженными. Но и здесь все более очевидной становилась потребность в сборе информации и ее представлении в удобной для использования форме о существующих условиях расселения и производственной деятельности как в тех географических районах, где уже сформировалась или только формируется организованная экономическая деятельность, так и в географических районах (территориях), еще мало или совсем не исследованных. Поиски описания выполнялись в рамках географических иссле-
дований. Методы были просты и не выходили за рамки здравого смысла. Наиболее распространенным и действенным методом поиска были экспедиции.
Таким образом, на этом этапе исследования пространственного аспекта экономической деятельности заключались преимущественно в выявлении особенностей конкретных проявлений экономической деятельности в различных географических условиях. Будем называть это направление исследований экономикой регионов, памятуя о том, что сами регионы представляли собой определенные географические ареалы, в пределах которых сочетание природно-географических условий выгодно для концентрации определенных видов экономической деятельности. Можно утверждать, что экономика регионов отвечает на следующие вопросы:
1. Почему тот или иной вид деятельности развивается именно в данных географических условиях?
2. Для какого (или каких) вида деятельности наличные природные и экономические условия наиболее благоприятны по сравнению с другими географическими районами? Иными словами, каковы параметры структурной конкурентоспособности того или иного региона?
Впрочем, было бы слишком наивно трактовать формирование экономических регионов применительно к рассматривавшемуся этапу как исключительно географически детерминированный процесс. Как правило, а возможно, и исключительно (судить историкам), к моменту начала формирования экономически конкурентоспособных территориальных локализаций - экономических регионов - политическая дефрагментация национальных пространств уже была свершившимся фактом (хотя и внутри- и межнациональные политические границы в течение очень долгого времени не являлись и до сих пор не являются незыблемыми). Поэтому экономические регионы в той или иной степени можно было соотнести с реальными административно-политическими границами.
ЭТАП ВТОРОЙ - ОТ ЭКОНОМИКИ РЕГИОНОВ К РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКЕ
Содержанием второго этапа с точки зрения эволюции теории является модификация объекта исследований - региона, расширение предметной области и методологическое усложнение пространственных исследований.
По мере расширения масштабов, усложнения структуры и умножения потребностей (и даже без собственно промышленной революции, которая, впрочем, дала невиданный доселе толчок этому процессу) экономическая деятельность все более приобретала форму кооперации товарных производств, основанных на обмене деятельностью и ее результатами. Рыночная система как определяющий механизм координации деятельности экономических агентов, основанный на формировании развитого разделения труда и всеобщности товарного производства, стала превращаться в основную форму экономического бытия. Именно этот этап Р.Л. Хайлблонер определил как «экономическую революцию» (Хайлбло-нер, 2008).
В результате с этого момента неуклонно начала возрастать степень разнообразия экономической системы, образуемой совокупностью действующих экономических агентов и взаимосвязями между ними. Географические условия, оставаясь важным фактором выбора места и вида экономической деятельности, уступили главенствующее место в качестве районообразующего начала экономическим условиям (сравнительным издержкам производства и распределения, предельной продуктивности труда и капитала, интенсивности и структуре спроса и пр.). Более того, пространственные экономические параметры стали активным элементом, деформирующим сами географические условия.
Экономические регионы превратились в формирующиеся на реальном экономическом
фундаменте комплексы взаимосвязанных и взаимодействующих экономических агентов. На первый план выступали определения понятий и формулировки концепций, обобщения эмпирически установленных фактов, поиски закономерностей развития конкретных территориальных экономических образований в рамках географического пространства. Началось преобразование экономической географии как систематизированного описания экономики на территории в географическую экономику - науку, описывающую и объясняющую формирование и функционирование экономических систем в определенном географическом пространстве.
Экономические регионы стали отличаться неизмеримо большим динамизмом в отношении как конфигурации их границ, так и специализации. Существенным образом менялась и внутренняя структура экономических районов: на место слабодифференцирован-ных, преимущественно однородных районов пришли узловые - с явно выраженными индустриальными центрами. Чем дальше, тем в большей степени территориально-отраслевая структура экономических регионов стала определяться деятельностью крупных корпораций, которые и определяют конкурентоспособность региона. Важно отметить и то, что формирование экономических регионов определялось пространственной неоднородностью в распределении не только природных ресурсов и труда, но и капитала.
Формирование экономических регионов как систем совместного функционирования действующих в рамках общих теоретических закономерностей экономических агентов дало возможность рассматривать пространственный аспект экономики с точки зрения общей теории экономики. Именно на этом фундаменте и сформировалось семейство теоретических концепций.
Начало формированию теории внутринационального размещения производства положила работа И. Тюнена «Der Isolierte Staat in Beziehung auf Landwirtschaft und Nationaloekonomie», первый том которой был
опубликован в 1826 г.8, в которой была предложена теория сельскохозяйственного «штан-дорта». Согласно этой теории размещение производства тех или иных продуктов на границе опоясывающих рынок сбыта окружностей определяется стоимостью транспортировки этой продукции при данных ценах реализации и величине земельной ренты. В. Лаунхардт дополнил эту теорию рассмотрением промышленного производства. Идеи И. Тюнена и В. Лаунхардта были обобщены А. Вебером (Über den Standort der Industrien, 1909)9, который в дополнение к транспортным затратам ввел общие производственные издержки. Начиная с А. Вебера, в теории размещения появляется развернутая система факторов размещения, под которыми понимается экономическая выгода от сокращения издержек на производство и реализацию продукции в результате оптимального размещения производства соответствующего продукта в конкретной точке экономического пространства. Эти идеи были использованы в практике плановых работ по размещению производительных сил в СССР в 1920-е гг., когда уже при разработке плана ГОЭЛРО для определения рациональных экономических районов и мест размещения предприятий учитывались три основных фактора размещения - транспортный, трудовой и агломерационный.
Дальнейшее пространственное разви тие экономики показало ограниченность только микроэкономического подхода к проблемам размещения. Усиление взаимозависимости экономических агентов, развитие многообразных форм разделения труда делали наглядной невозможность объяснить решения о
8 В русском переводе эта работа вышла под названием: Тюнен И. Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономике: Исследование о влиянии хлебных цен, богатства почвы и накладных расходов на земледелие. М.: Экономическая жизнь, 1926.
9 В русском переводе эта работа вышла под названием: Вебер А. Теория размещения промышленности. М.-Л.: Книга, 1926.
размещении в рамках собственно фирмы или предприятия. Ответом на этот своеобразный «кризис» пространственной теории в экономике стало развитие к середине XX в. теории формирования и развития субнациональных экономических комплексов.
В одной из первых в этом направлении работ В. Кристаллера «Die zentralen Orte in Süddeutschland» («Центральные места в южной Германии», 1933) ставилась и решалась пионерная задача - описать процесс формирования системы производств, взаимоувязанных в удовлетворении потребностей в рамках определенной территории. «Кристал-леровская решетка» (соприкасающиеся гранями шестиугольники, в рамках которых локализуются зоны реализации размещенных в пределах шестиугольников производств и потребляющих их продукцию мест расселения) позволяла минимизировать экономические расстояния для реализации производимой продукции и движения населения. Качественное развитие теории заключалось в том, что транспортная задача решалась не для одного предприятия (продукта), а для их комплекса. При этом комплекс составляли как производственные объекты, так и социальная сфера (население и социальная инфраструктура).
Дальнейшим развитием теории экономических взаимодействий в пространстве стала концепция А. Лёша «Die räumliche Ordnung der Wirtschaft» («Пространственная организация хозяйства», 1940)10, согласно которой фирмы принимают решения о размещении в пространстве, используя в качестве критерия не только транспортные и производственные затраты, а спектр параметров, описывающих экономическую и институциональную среду, в которой функционируют предприятия (налоги, пошлины, эффекты монополии и олигополии и пр.). А. Лёш заложил основы системного анализа экономического региона как целостной рыночной среды, в которой функ-
10 В русском переводе эта работа вышла под названием: Лёш А. Географическое размещение хозяйства. М.: ИЛ, 1959.
ционируют отдельные предприятия - агенты рынка, выстраивающие свое поведение, ориентируясь не просто на максимум прибыли, но и на защиту своей рыночной ниши от конкурентов, следовательно, конструируя политику ценообразования применительно к условиям конкуренции именно на данном региональном рынке.
Регионы теоретически (и это отражало естественное развитие экономической жизни) перестали быть просто «географическим местом», но теоретически представали уже не только объективной экономической системой, но и частью более общей системы национального и мирового хозяйства. Это означает, что межрегиональные взаимодействия стали естественной частью предметной области. «Экономика регионов» как научная дисциплина расширилась и стала более универсальной за счет включения в предмет исследований межрегиональных взаимодействий.
Вслед за классиками экономики регионов отечественные исследователи и практические работники - П.П. Семенов (Семенов, 1880), а затем А.Н. Челинцев (Челинцев, 1904, 1910, 1928), И.Г. Александров (Александров, 1928), Б.Н. Книпович (Книпович, 1925), Н.Н. Колосовский (Колосовский, 1947) и ряд других экономистов и географов также трактовали район (термин, традиционно использовавшийся и до сих пор используемый в отечественной экономической географии и перекочевавший в отечественную же региональную экономику) как реально существующую либо проектируемую территориальную экономическую систему, формирующуюся на основе территориального разделения труда, которое в свою очередь базируется на пространственной неоднородности ресурсов и условий ведения экономической деятельности. Таким образом, термин «экономический регион» получил теоретическое определение в качестве «территориальной экономической системы» или «экономической системы в рамках определенной ограниченной географически территории». Эти определения как раз и характеризовали новое качество «экономиче-
ского региона» как объекта исследований региональной экономики и экономики регионов на новом этапе предметной эволюции.
На территории формировались экономические системы (комплексы), элементами которых являлись производства специализации - это устойчивый термин региональной экономики, т.е. производства эффективно эксплуатирующие ресурсы, сосредоточенные на данной территории, образующие экономическое ядро региональной системы, а также вспомогательные и обслуживающие производства, которые ориентировались на удовлетворение спроса производств ядра и обслуживание населения. Эти последние производства образовывали «среду» региональной экономической системы. Между элементами «ядра» и «среды», а также внутри них формировались отношения обмена деятельностью, продуктами и услугами. Таким образом сформировался собственно территориальный рынок, относительно ограниченный в пределах данной экономической территории.
Эти территориальные экономические системы занимали определенное место в системе национального воспроизводства и участвовали в воспроизводстве общественного продукта посредством обмена специфическими продуктами (продукция ядра). Отношения обмена между самими пространственно локализованными отраслевыми подсистемами, т.е. между отраслями специализации, также приобрели устойчивый характер. И именно устойчивость этих отношений обмена придала им форму отношений между собственно территориальными подсистемами-комплексами, в рамках которых и оказались локализованы соответствующие производства благ и услуг.
«В пределе» подобные территориальные комплексы «накрыли» всю экономически доступную национальную территорию. И с этих пор реальная ситуация стала почти идеально походить на теоретическую модель, в которой соприкасаются границы пространственных хозяйственных комплексов и национальная экономика предстает в виде мно-
жества территориальных подсистем. Именно в этой ситуации каждая фирма (предприятие, отрасль) теряет возможность ориентироваться лишь на оптимальные «для себя» варианты размещения. Она должна учитывать определенную систему экономических отношений и комплекс условий использования факторов производства, характерных для каждого региона.
Наиболее масштабно подобная ситуация проявилась в условиях централизованного планирования в СССР. К середине XX в. именно в СССР соединились огромные масштабы пространственной организации экономики, уникальные возможности превращения теоретических схем пространственной организации в нормативные схемы централизованного размещения ресурсов и производств. Концепция энергопроизводственных циклов Н.Н. Колосовского (Колосовский, 1947) явилась теоретическим обоснованием формирования территориально-производственных комплексов (ТПК), которая фактически стала следствием теории Вебера для случая сверхвысокой концентрации природных ресурсов на изолированных территориях.
Теория ТПК, по существу, вполне соответствовала концепции А. Лёша, если представлять национальную экономику в идеале как совокупность оптимальным образом специализированных и взаимодействующих территориально-производственных комплексов. Именно в рамках этих ТПК должны были бы производиться все важнейшие блага и услуги. В этом случае в рамках каждой территориальной экономической подсистемы ресурсы использовались бы оптимальным образом, и, следовательно, совокупные общественные ресурсы были бы распределены и использовались оптимально. Фактически это означало бы достижение Парето-оптимального состояния национальной экономики в пространственном аспекте (Минакир, 2005).
Взаимодействие экономических агентов, функционирующих в различных точках пространства, стало правилом, равно как и поиск путей наиболее рационального по-
строения этих взаимодействий. Именно появление экономических взаимодействий между различными точками экономического пространства как существенный фактор общего экономического поведения стало новым конституирующим фактором организации экономического пространства.
Таким образом, экономика регионов как исследование условий функционирования экономических агентов в пределах определенных географических ареалов эволюционировала в региональную экономику, исследующую экономические отношения между экономическими агентами, взаимодействующими в пределах экономических систем, формирующихся и сформированных на основе эксплуатации сравнительных преимуществ соответствующих территорий для определенных видов деятельности, а также отношений между экономическими агентами, функционирующими в различных регионах. Региональная экономика, продолжая отвечать на вопросы, которые традиционно стояли перед экономикой регионов (см. выше), дает возможность также найти ответы на следующие дополнительные вопросы:
1. Где может быть получен наибольший эффект от применения факторов производства?
2. Каков эффект системного функционирования экономических агентов в пределах географической локализации для национальной экономики?
Кроме того, в рамках региональной экономики продолжает развиваться и, более того, выходит на первый план задача описания, в том числе сравнительного, многообразных сфер, пересекающихся в пространстве: производственной и социальной сферы, условий жизни, системы расселения и размещения производства, механизмов функционирования и управления, экономических связей региона с другими регионами страны и другими странами (см., например, (Гранберг, 2000, с. 13-14)).
ЭТАП ТРЕТИЙ -
ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ЭКОНОМИКА:
КРИЗИС ТЕОРИИ
ИЛИ АМБИЦИИ ТЕОРЕТИКОВ?
Сначала сформулируем вербальную формулу генезиса пространственных исследований на первых двух вышеописанных этапах: региональная экономика - исследование внутри- и межсистемных экономических взаимодействий, являющихся функцией формирования территориальных экономических систем разного ранга - экономических регионов. Таким образом, принципиальным и исходным моментом в генезисе пространственных исследований как направления экономической науки стал генезис самого объекта исследований - экономического региона. Однако чем более проявлялся системный характер самого региона, тем в большей степени исследование внутри- и межсистемных взаимодействий выходило на первый план. И постепенно региональная экономика начала эволюционировать в нечто отличное, получившее в последнее десятилетие устойчивое наименование «пространственная экономика», или даже «пространственная наука». Собственно говоря, уже в конце 1950-х гг. сравнительно недавно к тому времени сформировавшаяся региональная экономика претендовала на некие глобальные обобщения в виде «региональной науки». Эти претензии, с одной стороны, отражали все возраставший уровень сложности региональных экономических систем, которые в значительной степени интегрировались с социальными системами на территории и, естественно, корреспондировали с техническими и институциональными системами, а с другой - являлись отражением двух объективных процессов экономического развития.
Во-первых, стремительно развивалась, особенно с начала 1960-х гг., глобализация экономической деятельности, получившая новый импульс в 1980-х гг. и ставшая непреложным фактом новейшей экономической истории в начале XXI в. Транснациональные
корпорации превратили мировую экономику в единое экономическое пространство, характеризующееся общностью ресурсов, рынков и технологий. Превращение информации и информационных сетей в самостоятельный и важнейший фактор экономической деятельности окончательно сделало мировую экономику объективно интегрированной системой, в которой состояние и взаимодействие территориальных подсистем (национальных экономик и их коалиций) критическим образом формируют результаты экономической деятельности и их динамику.
Технологические, и прежде всего информационные, модернизации мировой экономики привели к очередному и весьма существенному изменению концепции экономического региона. Становится все очевиднее, что наряду с планарным формируется и непланарное экономическое пространство, в котором два удаленных экономических агента могут взаимодействовать напрямую, без посредства промежуточных узлов. Это означает, что происходит своеобразное «сворачивание» пространства, в рамках которого функционируют экономические агенты.
Сжатие экономического «пространства и времени», конечно, не отменяет «традиционное» планарное пространство и не ведет к отмене «тирании географии». По-прежнему большая часть экономической деятельности осуществляется в рамках «традиционного», планарного, или лёшевского, экономического пространства. Значительный объем экономической деятельности осуществляется также в рамках географического пространства.
Но бесспорно, происходит формирование нового качества пространственных проявлений экономической деятельности. И одним из видимых гносеологических проявлений этого качества является растущая популярность так называемой геоэкономики, описывающей как раз формирование и функционирование экономических агентов на глобальном уровне.
Во-вторых, во второй половине XX в. развитие территориального разделения тру-
да и прогресс пространственной дефрагмен-тации и территориальной интеграции в рамках национальных экономик дали основание представлять собственно экономические регионы как субнациональные экономики, а их совокупность - как национальную экономику. Особенно масштабно подобное представление пространственного аспекта национальной экономики было характерно для централизованной экономики в СССР, где сформировалась концепция единого народнохозяйственного комплекса. В рамках этой концепции экономический регион рассматривали как «целостный функционирующий механизм, в пределах которого функционирует локальная воспроизводственная система» (Шнипер, 1978, с. 67), и в то же время регион признавался неотъемлемой частью единой системы производительных сил и производственных отношений, в рамках которой осуществляются полные циклы воспроизводства (Шнипер, 1991, с. 17).
Эта позиция укладывалась в концепцию энергопроизводственного цикла, существенно ее расширяя. Подобная трактовка регионального элемента национальной экономики действительно хорошо описывала реальную ситуацию функционирования национальной экономики как «единой фабрики», где отдельные производства и их территориальные комплексы выстраивались в виде идеально дополняющих друг друга и тесно взаимодействующих компонентов. С этой точки зрения, которая была вполне в духе Вебера и Кристал-лера, экономический регион действительно представал «как часть народнохозяйственного комплекса, характеризующаяся наличием воспроизводственного процесса и определяющая общественный воспроизводственный процесс в целом» (Минакир, 1983, с. 27).
Следовательно, экономика представлялась как совокупность взаимодействующих, оптимальным образом специализированных и взаимодополняющих друг друга региональных экономических комплексов. И проблема эффективного использования факторов производства в национальном масштабе сводится
в этом случае к тому, чтобы, во-первых, наилучшим образом определить границы этих комплексов (провести оптимальное районирование), а во-вторых, поддерживать равновесие в их границах, что теоретически должно обеспечить общее экономическое равновесие в рамках национальной экономики.
Результатом превращения экономических регионов в самостоятельных и активных агентов общественного воспроизводства, составные элементы «единого народнохозяйственного комплекса» стало восприятие региональной экономики «по умолчанию» как теории комплексного регионального развития (Пчелинцев, 2004, с. 24) или теории оптимального взаимодействия оптимально организованных экономических регионов. Такое восприятие отражало объективную экономическую реальность, так как экономическая структура и внутренние взаимодействия внутри регионов становились не только все более сложными структурно, но и все менее «экономичными». Все больше стали осознавать факт обусловленности параметров функционирования экономических регионов результатами функционирования в их границах социальных и институциональных систем.
Соответственно,стало невозможно игнорировать пространственный компонент экономического развития независимо от того, шла ли речь о командной или вполне рыночной экономике. Не только командные и иерархически организованные, но любые сложные национальные экономики независимо от размеров пространства являются пространственно организованными экономиками. И не случайно именно в странах Западной Европы (Германии, Нидерландах, Великобритании, Франции, Италии) идеи пространственного развития и механизмы государственного управления региональным развитием получили столь динамичное развитие. Более того, отсутствие в западноевропейских экономиках уникальных возможностей централизованного арбитража в области пространственного распределения факторов производства, которые предоставлялись командной экономикой,
стало важным стимулом развития теории региональной экономики.
От работ «французской школы» (Ф. Пер-ру, Ж. Будвиль и др. (Перру, 2007)), в рамках которой сформировалось представление о поляризованном экономическом развитии и теории пространственной диффузии нововведений (Т. Хегерстранд), и далее к теории кластеров М. Портера (Портер, 2006) явственно прослеживается тенденция представления национального рынка как системы взаимодействующих региональных рынков. При этом в качестве непреложного принимается тот факт, что существенным образом меняется характер взаимодействий внутри и между экономическими регионами. Наряду с узловыми районами11 все большее развитие получают сетевые районы12, в которых (в отличие от узловых) структура экономики определяется взаимодействием автономных и взаимозаменяемых фирм, что предполагает гибкую специализацию и склонность к инновациям.
Два вышеуказанных обстоятельства обусловили, по крайней мере, три важнейших следствия.
1. Национальные экономики стали в большей мере представлять собой систему взаимодействующих экономических регионов, которые, как правило, являются системными образованиями комплексного характера. Причем их составными компонентами являются не только экономические агенты и их взаимоотношения, но также социальные и институциональные подсистемы. Точно так же, как (см. выше) становление региональной экономики ознаменовало невозможность изолированных решений о размещении производств без учета решений других экономи-
11 В соответствии с отечественной традицией в данной статье термин «экономические районы» употребляется как синоним термина «экономические регионы».
12 О сетевых территориальных образованиях и месте в территориальной организации российской экономики (см., например: (Демьяненко и др., 2008; Княгин, Щедровицкий, 2005)).
ческих агентов на микроуровне, на нынешнем этапе развития экономики стало невозможно принимать какие-либо решения относительно размещения или развития на микроуровне без учета системных экономических и социальных эффектов для экономических регионов.
Любые микроэкономические решения обязательно генерируют изменения внутри всей социальной и экономической системы в регионе. И наоборот, отсутствие подобной взаимной увязки решений является предпосылкой неэффективных решений, независимо от того, предпринимаются ли эти действия на микро- или макроуровне.
В этом смысле можно утверждать, что развитие экономических регионов преодолело очередной рубеж эволюции, - они превратились в такие системные образования, которые принципиально не являются аддитивными множествами расположенных на территории экономических агентов, но в то же время обладают признаками структурной системности. Однако у них нет достаточной полноты с точки зрения системности параметрической (см., например (Кругман, Об-стфельд, 1997, с. 169-172)). Иными словами, «новые экономические регионы» предстают в качестве неких «усеченных национальных экономик» или, как отмечалось выше, «субнациональных экономик». Вряд ли имеет смысл искать специальный термин, отражающий это состояние экономического региона, хотя искушение предложить такой термин велико. В частности, выше упоминавшийся термин «мезоэкономика» часто употребляется и в качестве синонима термина «региональная экономика», подразумевая при этом, что существует некая терминологическая триада: микроэкономика - мезоэкономика - макроэкономика, а также в качестве обозначения региона как объекта исследования.
Авторская позиция заключается в том, что триады «макроэкономика - мезоэкономи-ка - микроэкономика» не существует. Рамки статьи не позволяют подробно обсудить вопрос терминов, но одно пояснение все-таки следует сделать. В пространстве, т.е. в рам-
ках самих экономических регионов и взаимодействий между конституирующими их экономическими агентами, формируются и реализуются как макро-, так и микроэкономические закономерности и принципы. Если существуют некоторые отношения и взаимосвязи, которые не описываются ни макро-, ни микроэкономикой, то в таком случае действительно следовало бы говорить о какой-то новой промежуточной дисциплине. Но тогда эти отношения и закономерности следует явно определить.
2. Формирование экономических регионов как подсистем национальных экономик ставит задачу формирования равновесия в их пределах и нахождения оптимального способа распределения ресурсов между ними как условия поддержания общего экономического равновесия в национальной экономике. Эти задачи становятся все более сложными по мере развития и усложнения экономики и осознания ее взаимной связи с экологическими, социальными, технологическими аспектами общественного развития в целом. Не просто максимизация агломерационных эффектов, но реальная системная рационализация многомерных территориальных комплексов требует научного осмысления закономерностей взаимосвязанного развития этих комплексов. В условиях командной централизованной экономики квазикомплексность территориальных образований и псевдоравновесие на межотраслевых и региональных рынках обеспечивались за счет явного использования внеэкономических критериев при определении оценок общественной полезности размещения ресурсов.
Однако использовать «чистые» рыночные критерии пространственного распределения общественных экономических ресурсов также невозможно, так как территориальное развитие и региональные проблемы, как известно, являются (наряду с собственно социальными проблемами) чуть ли не основной областью проявления «провалов рынка». Поэтому ни в одной по-настоящему рыночной стране пространственная организация производительных сил, как и развитие регионов
различного ранга, не определяется исключительно рыночными принципами.
Разумеется, главными ориентирами для размещения факторов производства, а следовательно, развития и равновесного функционирования социально-экономических комплексов в регионах становятся пространственно дифференцированные макро-, микроэкономические и институциональные параметры, формирующие экономическое поведение и решения экономических агентов. Именно экономические агенты становятся главными субъектами, определяющими не только пространственное распределение факторов производства, но характер, масштаб и динамику развития социально-экономических комплексов регионов.
Следовательно, задача поддержания общего экономического равновесия в рамках как экономических регионов, так и национальной экономики в целом сводится к задаче воздействия на экономическое поведение микроэкономических агентов в целях создания такого пространственного распределения значений микро- и макроэкономических параметров (средних и предельных затрат факторов производства, цен благ и услуг, цен факторов, доходов, сбережений, занятости, институциональных параметров и пр.), при которых объективно обусловленные решения микроэкономических агентов будут соответствовать формированию макро- и регио экономических равновесий.
Это означает выдвижение на первый план проблемы экономической политики, а в рамках общей экономической политики - формирование государственной региональной экономической политики. Превращение региональной политики в составной элемент общей экономической политики является важнейшим индикатором для государства и общества, а следовательно, и для науки, показателем того, что пространство стало существенным фактором общественно-экономического прогресса наряду с традиционными факторами производства, технологиями и институтами.
3. Необходимость нахождения оптимальных решений в области распределения и взаимодействия экономических и технологических ресурсов в глобальном масштабе, что отчетливо проявилось в ходе региональных и глобального кризисов 1980-2000-х гг., вызвала к жизни глобальную экономическую политику, предназначенную для регулирования единого глобального экономического пространства, в рамках которого функционируют и взаимодействуют глобальные экономические игроки разного уровня и масштаба. Экономическая глобализация высветила как преимущества, так и проблемы нарастающей взаимной зависимости национальных экономик, которые все более напоминают взаимодействие динамичных, конкурирующих и постоянно меняющих свои сравнительные параметры пространственных кластеров (регионов).
Следовательно, современная экономика как на национальном, так и глобальном уровнях предстает в форме «матрешки» с бесконечно большим числом «вложенных» друг в друга и взаимодействующих друг с другом пространственных социально-экономических кластеров (регионов) (см., например, (Минакир, 2005)).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вопрос заключается в том, достаточны ли модели и инструменты, предлагаемые современной экономической теорией для описания и прогнозирования развития этого синтетического объекта - «пространственной матрешки», или же требуется некая новая теория, теория пространственного междисциплинарного синтеза?
В действительности к настоящему времени в рамках региональной экономики существуют теоретические и экспериментальные возможности ответить лишь на следующие вопросы.
1. Где следует размещать факторы производства для получения наилучшего микроэкономического эффекта - пространственный аспект микроэкономики?
2. Как распределение значений экономических параметров в пространстве определяет уровни и динамику синтетических параметров, описывающих национальную и мировую экономику, - пространственный аспект макроэкономики?
3. Какие элементы государственной экономической политики должны и могут быть использованы для мотивации экономических агентов принять необходимые им решения в области пространственного распределения факторов производства - пространственный аспект макроэкономики?
Исходя из вышеизложенного можно утверждать, что по следующим причинам ответов на эти вопросы уже недостаточно, а уровень сложности пространственной организации и пространственных взаимодействий в современной экономике уже превзошел теоретические и экспериментальные возможности региональной экономики.
A. Региональная экономическая политика конструирует систему стимулов и ограничений, ориентированных на изолированный регион, а не на систему регионов.
Б. Экономическое равновесие внутри определенного экономического региона рассматривается без явного учета равновесия в иных регионах и, тем более, без учета равновесного состояния всей пространственной системы регионов.
B. Региональная экономика исследует взаимодействие административных регионов в пределах национальной экономики. Необходимо описать взаимодействие (конкуренцию) эффективных в микроэкономическом смысле экономических агентов внутри экономических регионов, формирование эффективных национальных пространственных систем, образуемых взаимодействиями пространственно локализованных экономических агентов и их кластеров, формирование параметров международного экономического пространства в
процессе взаимодействия национальных экономических пространств.
Г. Невозможно четко определить алгоритм и методы измерения сравнительной общественной полезности функционирования и развития тех или иных экономических регионов, без чего нельзя определить соответствие макроэкономических и социальных целей общественного развития вариантам пространственного распределения общественных ресурсов.
Эти обстоятельства свидетельствуют о незавершенности процесса теоретического и методологического оформления научной системы, описывающей макро-, микро- и глобальную экономическую динамику. Пространственный аспект многоразмерных экономических систем в современных условиях не может быть адекватно описан существующими подходами в рамках региональной экономики. Следовательно, на повестку дня выдвигается теоретическое и методологическое оформление нового подхода к системному представлению экономики как взаимодействию микроэкономических агентов, регио-, макро- и глобальных взаимодействий.
Литература
Александров И.Г. Производственное районирование и его методология // Плановое хозяйство. 1928. № 4.
Анимица Е.Г., Иваницкий В.П., Пешина Э.В. В поисках новой парадигмы регионального развития. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН, 2005.
Анимица Е.Г., Сухих В.А. Пространственно-временная парадигма в социоэкономике: региональный аспект. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2007.
Антология экономической мысли на Дальнем Востоке. Вып. 1. Хабаровск: РИОТИП, 2008.
Антология экономической мысли на Дальнем Востоке. Вып. 2. Хабаровск: РИОТИП, 2009.
Бродель Ф. Время мира. М.: Прогресс, 1992.
Вебер А. Теория размещения промышленности. М.-Л.: Книга, 1926.
Вернадский Г.В. Русская история. М.: Аграф, 1997.
Гранберг А.Г. Основы региональной экономики: Учеб. для вузов. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
Гранберг А.Г. Экономическое пространство России // Экономика и управление. 2006. № 2.
Гранберг А.Г. О программе фундаментальных исследований пространственного развития России // Регион. 2009а. № 2.
Гранберг А.Г. Пространственная экономика в системе наук: Доклад на Первом российском экономическом конгрессе (7-12 декабря 2009 г., Москва). 20096 // http://www. econorus.org/ cprogram.phtml?vid=progsections&sid=14&ssid =58&rid=1044.
Гриневецкий В.И. Послевоенные перспективы русской промышленности. М.: Типография Т-ва печатного и издательского дела «Задруга», 1919.
Демьяненко А.Н. и др. Влияние «сетевого феномена» на функционирование хозяйственных структур // Вестник ДВО РАН. 2008. № 5.
Демьяненко А.Н., Дятлова Л.А. Вопросы экономического районирования: забытые достижения // Пространственная экономика. 2005. № 1.
Изард У. Методы регионального анализа. М.: Прогресс, 1966.
Иншаков О.В., Фролов Д.П. Институциональность пространства в концепции пространственной экономики // Пространственная экономика. 2007. № 1.
Книпович Б.Н. Сельскохозяйственное районирование. М.: Новая деревня, 1925.
Княгинин В.Н., Щедровицкий П.Г. Промышленная политика России: кто оплатит издержки глобализации. М.: Европа, 2005.
Колосовский Н.Н. Производственно-территориальное сочетание (комплекс) в советской экономической географии // География хозяйства СССР. М.: Географгиз, 1947.
Кругман П., Обстфельд М. Международная экономика. Теория и политика. М.: Экономический факультет МГУ: ЮНИТИ, 1997.
Ласуэн Х.Р. Урбанизация и экономическое развитие: временное взаимодействие между географическими и отраслевыми кластерами // Пространственная экономика. 2009. № 4; 2010. № 1.
Лёш А. Географическое размещение хозяйства. М.: ИЛ, 1958.
Макаров Н. Крестьянское хозяйство и его эволюция. М., 1920.
Мау В.А. Реформы и догмы. М.: Дело, 1993.
Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, предприятия / Под ред. Г.Б. Клейнера. М.: Наука, 2001.
Минакир П.А. Экономическое развитие региона: программный подход. М.: Наука, 1983.
Минакир П.А. Экономика и пространство // Пространственная экономика. 2005. № 1.
Минакир П.А. Экономика региона. Дальний Восток. М.: Экономика, 2006.
Минакир П.А. и др. Экономические исследования на Дальнем Востоке // Пространственная экономика. 2006. № 3-4.
Нельсон Р.Р., Уинтер У.Дж. Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 2002.
Панорама экономической мысли конца XX столетия: В 2 т. / Ред.: Д. Гринуэй, М. Блини, И. Стюарт. СПб.: Экономическая школа, 2002.
Перру Ф. Экономическое пространство: теория и приложение // Пространственная экономика. 2007. № 3.
Петраков Н.Я., Перламутров В.Л., Тропарев-ская Л.Е., Володина Т.П. Предисловие / Нэп и хозрасчет / Редколл.: Н.Я. Петраков (пред.), Н.П. Федоренко, В.Л. Перламутров, Н.К. Фи-гуровская. М.: Экономика, 1991.
Попов Е.В. Единство миниэкономических теорий // Труды Всероссийского симпозиума по экономической теории. Пленарные доклады. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН, 2003.
Портер М. Экономическое развитие регионов // Пространственная экономика. 2006. № 4.
Пчелинцев О.С. Региональная экономика в системе устойчивого развития. М.: Наука, 2004.
Семенов П.П. Несколько общих выводов из данных по статистике поземельной собственности и населенных мест Центральной земледельческой области // Статистика поземельной собственности и населенных мест Европейской России. Вып. 1. СПб., 1880.
Сурнина Н.М. Пространственная экономика: проблемы методологии, теории и практики. Екатеринбург: Изд-во УрГЭУ, 2003.
Тюнен И. Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономике: Исследование о влиянии хлебных цен, богатства почвы и накладных расходов на земледелие. М.: Экономическая жизнь, 1926.
Фигуровская Н.К., Глаголев А.И. А.В. Чаянов и его теория крестьянского хозяйства / Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство: Избранные труды / Редколл. сер.: Л.И. Абалкин (пред.) и др. М.: Экономика, 1989.
Фридрих Э. Общий очерк экономической географии. СПб., 1910.
Хайлблонер Р.Л. Философы от мира сего. М.: КоЛибри, 2008.
Челинцев А.Н. К очередным задачам сельскохозяйственной экономии // Современные вопросы русского сельского хозяйства. К 50-летию И.А. Стебута. СПб., 1904.
Челинцев А.Н. Очерки по сельскохозяйственной экономии. 3. Сельскохозяйственные районы Европейской России как стадии с.-х. эволюции и культурный уровень сельского хозяйства в них. СПб.: Оттиск из журнала Сельское хозяйство и лесоводство. 1910. Окт. - дек.
Челинцев А.Н. К методологии сельскохозяйственного районирования // Пути сельского хозяйства. 1928. № 4-6.
Шнипер Р.И. Региональные предплановые исследования. Экономический аспект. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1978.
Шнипер Р.И. Экономические методы управления. Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1991.
Шумпетер Й.А. История экономического анализа. Т. 1. СПб.: Экономическая школа, 2004.
Экономическая теория / Под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена. М.: ИНФРА-М, 2004.
Christaller W. Die zentralen Orte in Süddeutschland. Jena, G. Fischer, 1935.
Cipolla C.M. The Economic History ofWorld Population. Harmondsworth, Middlesex: Penguin Books, 1964.
Рукопись поступила в редакцию 09.06.2010 г.
ИНСТИТУЦИЯ И ИНСТИТУТ: ПРОБЛЕМЫ КАТЕГОРИАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ И ИНТЕГРАЦИИ
О.В. Иншаков
В статье показаны истоки гносеологической ловушки в отождествлении в концепциях отечественной экономической науки категорий институтов и институций. Автором посредством критического анализа и синтеза многих определений института и институции проводится дифференциация этих понятий, выявляются способы их координации и субординации в теории и практике. С использованием модели метапроизвод-ственной функции обосновывается «категориальное ядро» институциональной теории и «трансакционное ядро» общественного бытия, раскрывающее взаимодействие институции, организации, институтов и органов в социально-экономических системах. Ключевые слова: институты, институции, организации, метапроизводственная функция, эндогенные факторы производства.
Случайно сложившееся недифференцированное употребление и укоренение некорректных понятий в научной теории неизбежно усиливают существующие методологические противоречия и создают барьеры на пути ее развития. Под влиянием координации, обучения, сопряжения и инерции (Полтерович, 1999) эти процессы имеют тенденцию перерастания в гносеологические институциональные ловушки. Возникновение таких ловушек в современной экономической теории связано с инерцией в разграничении и определении понятий «предприятие» и «фирма» (Иншаков, 2008а); «затраты», «издержки» и «расходы»
© Иншаков О.В., 2010 г.
