CC BY
128
В.А. Толстик
Толстик Владимир Алексеевич — доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России
Просто о сложном
В народе говорят: талантливый человек талантлив во всем. В действительности так бывает далеко не всегда. Более того, при ближайшем рассмотрении оказывается, что приведенная формула является скорее исключением, чем правилом. Нормой же является проявление особых качеств в какой-либо одной сфере, одной области, одном деле. Можно быть талантливым организатором, выдающимся управленцем, но при этом весьма далеким от науки человеком. Вполне очевидно, что в отдельных сферах сочетание указанных качеств в одном лице и не требуется. Так, вряд ли отсутствие ученой степени кандидата и тем более доктора наук можно поставить в упрек талантливому актеру, директору какого-либо предприятия, мэру или губернатору. Иное дело сфера науки и образования. Здесь по вполне понятным причинам сочетание приведенных качеств является более чем желательным. Можно быть талантливым ученым, иметь огромное количество научных публикаций, высоченный индекс цитируемости, но в студенческой аудитории слыть заурядным и даже «сухим» преподавателем. Можно быть начитанным, эрудированным, образованным человеком, но при этом не иметь столь значимой и ценимой в социуме житейской мудрости, коммуникабельности, практичности и т. д.
Я не буду утверждать, что Владимир Константинович Бабаев был талантлив во всем, но то, что он был талантлив во многом — неоспоримый факт. Ему удивительным образом удавалось сочетать феноменальные организаторские способности и при этом быть крупным ученым — одним из наиболее авторитетных отечественных специалистов в области теории государства и права. Талант ученого органично совмещался с уникальными педагогическими способностями, высокая образованность, интеллигентность дополнялись природной мудростью. Не могу не отметить еще одно значимое качество. Имея немалые полномочия распоряжаться весьма существенными ресурсными возможностями, он всегда оставался исключительно порядочным и честным человеком. Для него порядочность и честь никогда не были пустым звуком.
Не случайно, именно в тот период, когда Владимир Константинович возглавлял Нижегородскую академию МВД России, неизмеримо вырос научный и образовательный авторитет данного учебного заведения. Понятно, что в этом не только его заслуга, но и всего профессорско-преподавательского состава. Однако именно руководитель подбирает кадры, определяет политику, приоритеты, основные направления развития вуза и т. д. Ярким подтверждением высокого авторитета вуза является следующий показательный пример. Мой научный руководитель и добрый приятель Владимира Константиновича — Тимофей Николаевич Радько рассказывал, что в то время, когда он был руководителем Управления высших учебных заведений МВД СССР, к нему нередко обращались различные высокопоставленные начальники с вопросом, в какое ведомственное учебное заведение лучше направить на обучение свое чадо. Несмотря на то, что московским и петербургским начальникам было намного удобнее, если бы ребенок учился, что называется, «под боком», тем не менее, в первую очередь, он рекомендовал Нижегородскую академию, поскольку как никто другой знал — именно здесь можно получить качественное юридическое образование.
Мое первое знакомство с Владимиром Константиновичем состоялось в 1983 году. Сбылась моя мечта — я поступил в Горьковскую высшую школу МВД СССР. В числе других преподавателей отдельные лекции по теории государства и права нам читал Владимир Константинович. В то время он занимал должность заместителя начальника школы по научной работе. Формально чтение лекций и участие в других формах учебных занятий не входило в его должностные обязанности. Однако, будучи истинным ученым и преподавателем, он не мыслил себя вне учебной аудитории. И в бытность начальником школы, и практически до последних дней своей жизни он продолжал читать лекции, принимать экзамены, руководить адъюнктами и соискателями.
Буквально на первой лекции В.К. Бабаева я невольно обратил внимание на три характерные особенности.
Во-первых, от начала и до конца лекции чувствовалась поразительная легкость, воздушность, непринужденность в изложении учебного материала. Создавалось впечатление, что чтение лекции ему не стоит абсолютно никаких усилий и, более того — является приятным времяпрепровождением.
Во-вторых, ощущалась фундаментальность, основательность, глубина и логичность в раскрытии вопросов.
В-третьих, слушая лекции Владимира Константиновича, я ловил себя на мысли, что все, о чем он говорит, мне доступно и очень хорошо понятно. Сложнейшие общетеоретические положения в его интерпретации звучали как прописные истины.
Однако легкость в изложении учебного материала, основательность в его раскрытии и доступность в понимании отнюдь не были следствием манны небесной. Напротив, они были результатом постоянной, кропотливой добросовестной и ответственной подготовительной работы. Я это понял позже — тогда, когда после окончания факультета подготовки научно-педагогических кадров Академии МВД СССР в 1990 году сам стал работать преподавателем в тогда еще Горьковской высшей школе МВД СССР. Конечно, опытный преподаватель может прочитать лекцию и без особой подготовки, на базе, так сказать, остаточных знаний. Однако такая лекция никогда не будет полноценной. Почему? Да потому, что жизнь не стоит на месте, развиваются общественные отношения, вносятся коррективы в законодательство, появляются новые научные разработки и т. д. Не случайно в одной из своих лекций, посвященной правомерному поведению и правонарушениям и помещенной в учебник под его редакцией, Владимир Константинович писал: «Определив важнейшие методологические подходы, следует назвать основные негативные явления и обстоятельства, вызывающие правонарушения. При этом нет смысла приводить цифровые данные. Динамика жизни такова, что они уже устареют к моменту издания настоящего учебника». С этим нельзя не согласиться. Вместе с тем, чтение «живой» лекции всякий раз предполагает подбор наиболее актуальной информации. Любой уважающий себя и аудиторию преподаватель всегда должен быть в научном и педагогическом тонусе. Прежде чем войти в учебную аудиторию и провести занятие, к нему необходимо основательно подготовиться. В этом смысле Владимир Константинович — образец для подражания, высокопрофессионального отношения к делу.
Всякий раз, когда ему предстояло прочитать лекцию, он недели за две-три до предполагаемой даты звонил на кафедру и уточнял: когда, в какое время, какому потоку и на какую тему должна быть прочитана лекция. Начиналась основательная подготовительная работа. В результате, читая лекцию, В.К. Бабаев неизменно демонстрировал легкость, основательность и доступность.
Здесь мне отдельно хочется отметить, что профессор В.К. Бабаев обладал особым и крайне редким даром — писать и говорить просто о сложном. И это действительно крайне редкий дар. Мне вспоминается известная фраза немецкого философа Гегеля: «С точки зрения банальной эрудиции каждый индивидуум, критически мотивирующий абстракцию, не может игнорировать критерии утопического субъективизма». Когда французские переводчики попросили Гегеля написать на понятном французском языке, он ответил, что это невозможно. Возможно, Гегель и прав. С его авторитетом трудно спорить. Но в таком случае перед нами не более чем изящная словесная оболочка, лишенная сколько-нибудь определенного смысла.
Не без сожаления следует отметить, что и современная юридическая литература, причем не только научная, но и нередко учебная не лишена указанного изъяна. Это приводит к созданию дополнительных трудностей для восприятия материала, как в среде студентов, аспирантов, так и весьма маститых ученых, имеющих степени кандидатов и докторов юридических наук. Так, профессор Л.Б. Ески-на, принимая участия в обсуждении коммуникативной концепции права А.В. Полякова, отметила, что «первые разделы (о праве) излишне отягощены различными подходами и взглядами представителей множества общественных наук, которые излагаются почти в оригинале, усложнены узконаучной либо чисто авторской (подлинника) терминологией и требуют перевода на общеобиходный научный (курсив мой. — В.Т.) русский язык. Воспринимать такой материал можно лишь с использованием целого ряда научных словарей... Обилие экзотических научных терминов, на наш взгляд, препятствует достижению ясного, адекватного понимания читателем смысла авторских суждений». В этой связи трудно не согласиться с И. Кантом, который в своей «Критике чистого разума» отметил, что «изобретать новые слова — значит притязать на законодательство в языке, что редко увенчивается успехом».
Владимиру Константиновичу каким-то непостижимым образом удавалось не только в учебных, но и в научных работах сочетать основательность анализа и простоту изложения. Любая его работа глубоко содержательна и при этом написана на понятном и доступном как для ученого (что вполне естественно), так и для студента языке.
Возглавляя на протяжении многих лет высшие образовательные заведения (после ухода на пенсию Владимир Константинович руководил основанной им Нижегородской правовой академией), он прекрасно понимал, что непременным условием успешного освоения студентами той или иной учебной дисциплины является наличие качественной учебной и учебно-методической литературы.
Наиболее остро потребность в такой литературе проявилась в постперестроечный период, когда произошли кардинальные изменения практически во всех сферах общественной жизни. Учебники советского периода в той части, в какой они были пронизаны оторванными от реальной действительности идеологизированными положениями, оказались устаревшими. Новое время требовало новых учебников. Уже в 1993 году по инициативе Владимира Константиновича и под его редакцией в Нижнем Новгороде был издан коллективный учебник «Общая теория права». Он пользовался огромным
спросом, мгновенно «разлетелся» по всей стране и получил весьма лестные отзывы от специалистов в области теории государства и права. Единственный серьезный упрек, который высказывали в его адрес, состоял в том, что в нем были освещены не все вопросы, относящиеся к теории государства и права как единой науке и учебной дисциплине, а только те, которые относятся к разделу «общая теория права». Объяснялось это тем, что в тот период на кафедре государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России была реализована идея, в соответствии с которой теория государства и общая теория права рассматривались как самостоятельные учебные дисциплины. При этом теория государства вообще не считалась юридической наукой, и ее преподавание было передано в курс политологии. Через некоторое время от этой идеи отказались.
Новый единый учебник по «Теории государства и права» под редакцией профессора В.К. Бабаева был издан в 1998 году в издательстве «Юрист». История выхода его в свет такова. В 1997 году издательство «Юрист» проявило интерес к такому жанру учебных пособий, как схемы и определения. Годом раньше мною такое пособие по теории государства и права было подготовлено и неоднократно переиздано в Нижнем Новгороде. Расходилось оно молниеносно, поскольку пользовалось большим спросом у студентов.
Усилиями Владимира Константиновича и Владимира Михайловича Баранова данное пособие было дополнено, и я его повез в издательство. Главным редактором «Юриста» в то время работала Ольга Константиновна Павлова. На меня она произвела впечатление не только интеллигентного человека с высокой общей эрудицией, но и человека — очень хорошо разбирающегося в состоянии и качестве научной и особенно учебной литературы по различным дисциплинам юриспруденции. Здесь, что называется, положение обязывает. Успешное ведение издательского бизнеса без таких знаний просто невозможно. После того, как я передал Ольге Константиновне готовый оригинал-макет книги «Теория права и государства в определениях и схемах» (в соответствии с ранее достигнутой договоренностью для ускорения выхода книги в свет оригинал-макет был подготовлен на базе Нижегородской академии) и были согласованы иные формальности, касающиеся выхода рукописи, мы за чашкой чая неспешно общаясь, пришли к выводу, что сегодня (это был конец 1997 г.), несмотря на то, что к этому времени уже был издан целый ряд и авторских и коллективных учебников по теории государства и права, оптимальный учебник, тем не менее, отсутствует. При этом на рынке учебной литературы он был более чем востребован. Я это прекрасно понимал, поскольку активно занимался педагогической практикой в различных вузах Нижнего Новгорода. При этом у меня было вполне определенное видение того, как создать наиболее оптимальный учебник. Дело в том, что ни сугубо авторские учебники, ни учебники, написанные коллективно на базе даже в высшей степени авторитетных учебных заведений, в силу объективных причин не могут быть полностью сбалансированными. Какие-то темы в них раскрыты более удачно, какие-то менее. Я полагал, что наиболее оптимальный учебник может получиться только в том случае, если в авторский коллектив пригласить ученых, которые являются признанными лидерами в соответствующих направлениях теории государства и права. Изложив эту идею Ольге Константиновне, я сказал, что мы на базе Нижегородской академии под эгидой Владимира Константиновича Бабаева могли бы ее успешно реализовать. Ольга Константиновна заинтересовалась и попросила в ближайшее время прислать план-проспект предполагаемого учебника...
С этой новостью я вернулся в Нижний Новгород. Помня о том, что инициатива наказуема, у меня, тем не менее, было ощущение, что Владимиру Константиновичу перспектива опубликовать учебник в авторитетном юридическом издательстве России покажется привлекательной. Так оно и получилось. Не теряя времени, мы стали работать над планом-проспектом. Необходимо было определить перечень тем, подлежащих включению в учебник, очередность их размещения, но самое главное — решить вопрос, кто из ученых и по каким темам мог бы подготовить наиболее добротные лекции. Владимир Константинович написал предисловие и лекции по семи ключевым темам теории государства и права (предмет и метод теории государства и права, функции государства, понятие права, правотворчество в современном российском обществе, нормы права, правовые отношения, правомерное поведение и правонарушения). В авторский коллектив были приглашены и охотно дали свое согласие такие видные отечественные ученые — специалисты в области теории государства и права, как заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Владимир Михайлович Баранов, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Николай Васильевич Витрук, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Владимир Николаевич Карташов, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Сергей Никитич Кожевников, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Валерий Васильевич Лазарев, доктор юридических наук, профессор Людмила Александровна Морозова, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Светлана Васильевна Поленина, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Тимофей Николаевич Радько, доктор юридических наук, профессор Акмаль Холматович Саидов, доктор юридических наук, профессор Владимир Михайлович Сырых, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Юрий Александрович Тихомиров, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Владимир Александрович Ту-
манов, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Талия Ярулловна Хабриева. На момент формирования авторского коллектива я был единственным кандидатом юридических наук. Как следствие мне достались две темы по остаточному принципу. Я подготовил следующие лекции: «Происхождение государства и права» и «Формы государства».
В настоящее время судить о качестве того или иного учебника можно прежде всего по такому критерию, как его востребованность. Учебник Бабаева (так его называют многие студенты) — один из наиболее продаваемых. На него был, есть, и, вне всякого сомнения, еще долгие годы будет повышенный спрос.
Ценностный вклад Владимира Константиновича Бабаева в отечественную юридическую науку состоит не только в том, что он обосновал самостоятельное направление в правовой науке — логику права; создал цельную теорию презумпций в праве; разработал современную концепцию функций государства, но и весьма плодотворно работал по таким сложным вопросам правоведения, как сущность и содержание права, его противоречивость, правоприменение, причины правонарушений и др.
В бесконечном многообразии внутренне противоречивых трактовок, касающихся наиболее спорных вопросов юриспруденции, ему удавалось находить оптимальные с точки зрения науки и практики способы их научного решения. И здесь тоже проявлялся его уникальный дар — нащупывать глубинную суть явлений и писать просто о сложном.
Одним из показательных в этом плане является предложенный им вариант решения одного из ключевых вопросов юриспруденции — вопроса правопонимания. В.К. Бабаев писал, что верное понимание права не только определяет перспективы и направления развития юридической науки и ее эффективность, но и вооружает юриста-практика надежным и точным средством правоприменительной и правоохранительной деятельности. Не зная, что такое право, бессмысленно вести речь о его правильном применении, законности, юридической ответственности. Уясняя суть права и его признаки, уместно вернуться к старой, хорошо разработанной в дореволюционной, в том числе и русской, юриспруденции идее деления права на естественное и позитивное (положительное).
Деление права на естественное и позитивное снимает ряд проблем и споров в юридической науке. Во-первых, теряет смысл «широкое» и «узкое» понимание права, ибо идея естественного и позитивного права четче, полнее и убедительнее теоретически и целесообразнее, конструктивнее в практическом отношении. Во-вторых, возникновение права не связывается с государством, поскольку естественное право возникло задолго до государства и может существовать помимо него. Что касается позитивного права, то оно вне государства немыслимо и является результатом государственной правотворческой деятельности. Позитивное право, по словам Г егеля, есть вообще право, которое действует в государстве. И оно имеет силу потому, что оно есть, а не потому, что оно разумно. В-третьих, становится ясным соотношение между правом и законодательством.
Предложенное им определение права является кратким по объему, но очень емким по содержанию. Вот оно. Право — это система нормативных установок, опирающихся на идеи человеческой справедливости и свободы, выраженная большей частью в законодательстве и регулирующая общественные отношения.
Будучи истинным ученым, Владимир Константинович ни в советский период, ни в перестроечный, ни в постперестроечный не был ни догматиком, ни политическим конъюнктурщиком. Во все времена ему была присуща разумная взвешенность. Наиболее ярко это проявилось в начале 90-х годов, когда бывшие апологеты социалистического строя в одночасье пересмотрели свои «научные» взгляды и стали оголтелыми критиками марксизма-ленинизма как учения и социализма как общественнополитического строя. Позиция В.К. Бабаева всегда оставалась сугубо научной. Марксизм-ленинизм — не единственная фундаментальная теория и мировоззрение и даже не единственное социалистическое учение об обществе и путях его развития. Отвергать полностью его также глупо, как и слепо, догматически исповедовать. Здесь он обращается к авторитету известного русского философа Н.А. Бердяева: «В студенческие годы, в моем отношении к социальной действительности, я испытал влияние Маркса. Однако я никогда не был сторонником «ортодоксии». Мне одинаково близки Ницше и Лев Толстой. Я очень ценю К. Маркса, но также Ж. де Местра и К. Леонтьева. Мною любим Я. Беме, но также Кант».
Нашему обществу, — полагал В.К. Бабаев, — нужен взвешенный, эволюционный путь преодоления кризиса и дальнейшего развития, который бы заимствовал (но не слепо копировал) зарубежный опыт и учитывал специфические условия собственной страны. Могут оказаться полезными и сформированные в течение столетий социалистические принципы.
Без малейшего преувеличения можно утверждать, что Владимир Константинович Бабаев был истинным хранителем лучших традиций отечественной юридической науки и образования.
