CC BY-NC
200Пропаганда терроризма (ст. 205.2 УК РФ)
Москалев Георгий Леонидович
кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного права, Сибирский федеральный университет 660075, Россия, Красноярскй край, г. Красноярск, ул. Маерчака, 6, оф. 4-17
И [email protected] Статья из рубрики "Внутренние угрозы и контрмеры"
Аннотация.
Предметом исследования является норма уголовного закона, предусмотренная ст. 205.2 УК РФ, в части, регламентирующей ответственность за пропаганду терроризма. В настоящей статье предпринимается одна из первых попыток исследовать новое для УК РФ понятие «пропаганда терроризма», в том числе в соотношении с деяниями, ранее запрещенными ст. 205.2 УК РФ. Особое внимание уделяется интерпретации легального определения данного деяния, закрепленного в примечании 1.1 к указанной статье. В работе также рассматриваются признаки субъекта, субъективной стороны и основания криминализации пропаганды терроризма. В ходе представленного исследования применялись методы анализа, классификации, аналогии, а также различные способы юридической герменевтики (грамматический, систематический, логический). Основным результатом проведенного исследования является определение границ уголовно-правового запрета нормы, закрепленной в ст. 205.2 УК РФ, в связи с включением в ее содержание пропаганды терроризма. В работе продемонстрировано как новое альтернативное действие, введенное в ст. 205.2 УК РФ, практически полностью поглотило ранее существовавшие в статье деяния. При внесении незначительных законодательных корректировок в примечание 1.1 публичные призывы к террористической деятельности и публичное оправдание терроризма могли бы быть полностью исключены из нормы без потери ее содержания.
Ключевые слова: пропаганда, терроризм, террористическая деятельность, распространение незаконной информации, публичные призывы, публичное оправдание, основания криминализации, террористические преступления, информация
террористического содержания, противодействие терроризму
DOI:
10.7256/2454-0668.2018.6.28059
Дата направления в редакцию:
21-11-2018
Дата рецензирования:
19-11-2018
На сегодняшний день терроризм является одной из главных угроз современного мира. Российская Федерация на протяжении многих лет последовательно реализует политику борьбы с этой угрозой. В 2005 году Россия, наряду с другими странами, стала одной из участниц Конвенции Совета Европы «О предупреждении терроризма». Согласно ч. 2 ст. 5 этого международного акта договаривающиеся стороны приняли меры, которые могут потребоваться для признания «публичного подстрекательства к совершению террористического преступления» в качестве уголовного преступления в рамках своего
внутреннего законодательства Во исполнение указанного положения Конвенции Федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации конвенции совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» в Уголовный кодекс Российской Федерации была введена
новая ст. 205.2 В первоначальной редакции ст. 205.2 УК РФ предусматривала в качестве основного состава по ч. 1 ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма.
За более чем 12 лет существования ст. 205.2 в УК РФ ни в науке уголовного права, ни в судебной практике так и не было сформировано единой позиции относительно
содержания многих, в том числе ключевых признаков состава этого преступления 131 Дополнительные сложности в вопрос уяснения нормы внес Федеральный закон от 29.12.2017 № 445-ФЗ, который включил в название статьи и диспозицию ч. 1 ст. 205.2 УК РФ категорию «пропаганда терроризма»141. Без сомнения, проблема содержания этого нового признака ст. 205.2 УК РФ и его применения в науке уголовного права станут не менее дискуссионными. В настоящей же статье предпринимается одна из первых попыток исследовать понятие «пропаганда терроризма», в том числе в соотношении с деяниями, ранее запрещенными ст. 205.2 УК РФ.
Появление или расширение уголовно-правовых норм, как правило, происходит в силу
причин, именуемых основаниями криминализации [5, Сш 206"". Многие уголовно-правовые запреты введены во исполнение норм международных договоров или регулятивного законодательства, выступающих для УК РФ в таком случае правовыми основаниями криминализации.
Первоначально введение ст. 205.2 УК РФ в части, предусматривающей ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, было обусловлено исполнением международно-правового обязательства по криминализации «публичного подстрекательства к совершению террористического преступления», закрепленного в ч. 2 ст. 5 Конвенции Совета Европы «О предупреждении терроризма»
В ч. 1 ст. 5 дается дефиниция публичного подстрекательства, из которой следует, что цель побуждения к совершению террористического преступления, которую преследует лицо, осуществляющее подстрекательство, не зависит от того, пропагандирует оно или нет непосредственно террористические преступления. Таким образом, вопросы пропаганды вынесены за пределы регламентации данного международного акта. Следовательно, рассматриваемые изменения ст. 205.2 УК РФ не связаны с исполнением положений Конвенции «О предупреждении терроризма» 2005 года.
В российском национальном праве понятие «пропаганда терроризма» используется в Федеральном законе от 06.03.2006 № 35-Ф3 «О противодействии терроризму». Согласно
п. е ч. 2 ст. 3 указанного акта «пропаганда идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления
такой деятельности» является разновидностью террористической деятельности [6]. Следовательно, рассматриваемое расширение ст. 205.2 УК РФ является криминализацией одной из форм такой деятельности. В то же время Федеральный закон «О противодействии терроризму» не содержит запрета пропаганды терроризма. В ч. 1 ст. 24 данный акт запрещает «создание и деятельность организаций, цели или действия которых направлены на пропаганду, оправдание и поддержку терроризма» [6]. Таким образом, включение пропаганды терроризма в ст. 205.2 УК РФ связано с положениями регулятивного законодательства, но правового основания не имеет, что, в свою очередь, ограничивает исследователя в приемах толкования исследуемого понятия.
Одновременно с изменением названия статьи и диспозиции ч. 1, ст. 205.2 УК РФ была дополнена примечанием 1.1, содержащим легальное определение данного признака, согласно которому под пропагандой терроризма понимается деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности.
Термин «пропаганда» не является новым для законодательства. Он встречается в нормах, содержащих правовые запреты, как то ст. 6.13, ст. 6.21 и ст. 20.3 КоАП РФ^71, п. р ч. 1 ст. 63, ч. 1 ст. 205.4, примечание к ст. 230 и ч. 3 ст. 239 УК РФ. Однако ни одно из указанных положений не содержит определения пропаганды. Легальные дефиниции пропаганды можно встретить в регулятивных правовых актах. Так, Федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах» определяет антинаркотическую пропаганду как пропаганду здорового образа жизни, в том числе физической культуры и спорта, направленную на формирование в обществе негативного отношения к
наркомании Приказ МВД РФ от 02.12.2003 № 930 говорит о пропаганде безопасности дорожного движения как целенаправленной деятельности, осуществляемой субъектами пропаганды по распространению знаний, касающихся вопросов обеспечения безопасности дорожного движения, разъяснению законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, регламентирующих поведение участников
дорожного движения Федеральный закон от 20.07.2012 № 125-ФЗ понимает под пропагандой донорства и крови и ее как информирование населения о социальной значимости донорства крови и ее компонентов в целях привлечения потенциальных доноров к сдаче крови и (или) ее компонентов, осуществляемое через средства массовой информации, а также посредством издания и распространения произведений науки, литературы и рекламных материалов, организации тематических выставок, смотров, конференций и использования других способов информирования населения, не
запрещенных законодательством Российской Федерации Анализ приведенных
определений демонстрирует, что под пропагандой в российском праве понимается деятельность по распространению информации, имеющей направленность на определенное поведение адресата пропаганды. Аналогичные характеристики мы можем встретить и в определении пропаганды терроризма в ст. 205.2 УК РФ.
Из текста примечания 1.1 к ст. 205.2 УК РФ следует, что пропаганда - это деятельность, что предполагает активное поведение субъекта преступления. Следовательно, пропаганда терроризма является третьим альтернативным деянием объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, совершаемым в форме действия. Стоит
уточнить, что деятельность зачастую представляет собой процесс, состоящий из совокупности действий единой направленности, который начинается с совершения первого действия и завершается, как правило, отказом от продолжения деятельности, ее пресечением. В таком случае пропаганда терроризма может быть охарактеризована как продолжаемое преступление.
Пропаганда терроризма, согласно ее легальному определению, состоит в распространении информации и (или) материалов. Считаем ошибочным указание законодателя на материалы, наряду с информацией, особенно с использованием разделительного союза «или». Направленность на пропаганду терроризма определяется информационным содержанием, а не формой, в которой эта информация содержится. Иными словами, каким бы ни был материал при отсутствии информации, содержательно удовлетворяющей ее направленности, его распространение не может быть расценено как пропаганда терроризма. В то же время информация, обладающая направленностью, указанной в законодательной дефиниции пропаганды терроризма, будет охватываться ст. 205.2 УК РФ вне зависимости от того, в каком материале она содержится. Следует рекомендовать законодателю исключить слова «и (или) материалов» из примечания 1.1 ст. 205.2 УК РФ.
Согласно определению пропаганды терроризма, содержательную направленность распространяемой информации можно условно разделить на 2 вида.
К первому следует отнести информацию, направленную на формирование у лица идеологии терроризма и убежденности в ее привлекательности. В соответствии со ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму», терроризм - это идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных
действий Как и в случае с другими преступлениями, связанными с распространением информации незаконного содержания, суды, очевидно, часто будут прибегать к помощи психолого-лингвистической экспертизы, чтобы установить указанную направленность в содержании распространенной информации. Нужно отметить, что неоднозначность правовой интерпретации распространяемой информации в качестве террористической вызывает резонные опасения исследователей относительно потенциально
спекулятивного характера нормы в правоприменительной практике [11, Сш 71].
В качестве частного случая информации, направленной на формирование у лица идеологии терроризма и убежденности в ее привлекательности, можно рассматривать заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. Такие заявления в соответствии с примечанием 1 к ст. 205.2 УК РФ определяют оправдание терроризма, выступающее одним из альтернативных действий рассматриваемой статьи. В отличие от оправдания, законодатель не предусмотрел обязательного публичного способа совершения пропаганды терроризма. Таким образом, понятие пропаганды терроризма шире и содержательно полностью охватывает публичное оправдание терроризма. Находясь в одной части одной статьи УК РФ вместе с пропагандой, оправдание терроризма теряет самостоятельное охранительное значение и может быть исключено из ст. 205.2 УК РФ.
Ко второму виду относится информация, направленная на формирование у лица представления о допустимости осуществления террористической деятельности. Террористическая деятельность - самостоятельная категория, отличная от понятия «терроризм». Для целей ст. 205.2 УК РФ законодатель в примечании 2 к этой статье
предусмотрел уникальное содержание террористической деятельности: совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205 - 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360, 361 УК РФ. Следовательно, пропаганда терроризма данного вида проявляется в распространении информации, направленной на формирование у лица представления о допустимости совершения указанных преступлений. Нельзя не заметить, что в таком случае термин «пропаганда терроризма» не в полной мере соответствует содержанию, обозначаемого им явления, поскольку в текущей редакции ст. 205.2 УК РФ включает в себя пропаганду не только терроризма, но и террористической деятельности.
Категория «террористическая деятельность» является определяющей для еще одного деяния, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ - публичных призывов к осуществлению такой деятельности. В отличие от этого действия, пропаганда может совершаться и не публично, что значительно расширяет объем этого понятия. Различия двух действий можно обнаружить в содержании распространяемой информации. Формирование преставления о допустимости действий означает обоснование возможности их совершения, тогда как призыв предполагает необходимость определенного поведения. Если в законодательном определении пропаганды терроризма будет предусмотрена деятельность по распространению информации, направленной на формирование у лица представления о допустимости и (или) необходимости осуществления террористической деятельности, то публичный призыв к осуществлению террористической деятельности потеряет самостоятельное значение и будет полностью охватываться более общим понятием пропаганды терроризма.
Таким образом, с точки зрения объективной стороны криминализация пропаганды терроризма расширила границы уголовно-правового запрета, установленные ст. 205.2 УК РФ, включив:
- единичный акт распространения информации, по содержанию отвечающего признакам, указанным в примечании 1.1, в отношении одного адресата в случае, если последующие акты запланированы субъектом в рамках дальнейшей деятельности по распространению такой информации;
- совокупность указанных актов, имеющих единую направленность;
- единичное или множественное публичное распространение информации направленной на формирование у лица-^11 представления о допустимости осуществления террористической деятельности.
Определение признаков субъекта пропаганды терроризма, с одной стороны, не представляет проблемы. Ст. 205.2 УК РФ не включена законодателем в перечень преступлений, ответственность за которые может наступать с 14 лет (ч. 2 ст. 20 УК РФ), поэтому субъектом рассматриваемого преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления возраста 16 лет.
С другой стороны, криминализация пропаганды терроризма, очевидно, расширит границы проблемы, существовавшей в науке и правоприменительной практике, относительно других альтернативных действий ст. 205.2 УК РФ. Вопрос состоит в квалификации действий автора информации и (или) материала незаконного содержания в случае, если их последующее распространение осуществлялось иным лицом. Многие авторы считают необходимым признавать автора и распространителя информации соисполнителями преступления [12, Сш 6—13, Сш—144—14, Сш—I86". Другие исследователи рассматривают в качестве исполнителя лишь лицо, распространившее информацию.
Автора материала они предлагают признавать пособником liSI.
Как известно, исполнитель, в отличие от иных видов соучастников, полностью или частично выполняет объективную сторону преступления Г16, Ci 3721. Пленум Верховного Суда РФ в п. 20 Постановления от 09.02.2012 № 1 разъяснил, что момент окончания преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, связан с распространением
информации а не с ее созданием, что говорит в пользу второй позиции по
рассматриваемому вопросу. Более того, в примечании 1.1 к ст. 205.2 понятие пропаганда терроризма раскрывается через понятие «распространение», что также выносит создание информации за пределы объективной стороны состава преступления.
Действительно, само по себе создание информации и (или) материала террористического содержания при условии их дальнейшего нераспространения не создает угрозы общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. Если лицо, которое планировало распространить эту информацию, откажется от реализации задуманного, содеянное автором информации не будет отвечать материальному признаку преступления. Изложенное подтверждает правильность различность правовой оценки деятельности автора и распространителя информации в качестве пособника и исполнителя соответственно.
В науке российского уголовного права сложилась позиция о невозможности совершения преступлений, имеющих формальный состав, с косвенным умыслом. В частности, по мнению В. Б. Малинина, «психологическая конструкция косвенного умысла резко сужает сферу его возможного бытия, поэтому он может существовать только в преступлениях с
материальным составом» Г18, c- 7681. В связи с тем, что ст. 205.2 УК РФ не содержит указания на наступление каких-либо обязательных последствий пропаганды терроризма, а равно на причинную связь, объединяющие пропаганду с наступлением общественно-опасного результата, субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется виной только в форме прямого умысла. Содержание вины составляет осознание общественной опасности деятельности по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности, и желание распространить такие материалы и (или) информацию.
Помимо вины, субъективная сторона пропаганды терроризма включает цель. Об этом свидетельствует фраза «направленных на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности», раскрывающая в приложении 1.1 к ст. 205.2 УК РФ исследуемое понятие. Данное положение позволяет заключить, что действия, составляющие объективную сторону пропаганды терроризма, имеют конечное направление, определенное исполнителем, итоговый результат, на достижение которого обращена его воля. То есть имеется предвосхищаемый, желаемый результат в будущем при совершении субъектом действий объективной стороны. При понимании цели как идеальной модели будущего желаемого результата, к причинению которого стремится
виновный Г19, c- 1841, не возникает сомнений в том, что цель на формирование у адресата информации идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности является обязательным признаком субъективной стороны пропаганды терроризма. Данный тезис подтверждает выдвинутое ранее положение о возможности совершения исследуемого преступления только с прямым умыслом: цель деятельности предполагает желание ее
осуществлять, что служит отличительной чертой волевого момента прямого умысла, согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ.
Квалифицирующие признаки, предусмотренные ч. 2 ст. 205.2 УК РФ, распространяются на все альтернативные действия, закрепленные в основном составе преступления, и какой-либо специфики для пропаганды терроризма не имеют. Однако нельзя не обратить внимания на разъяснения Пленума Верховного суда РФ, касающиеся возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ). 20.09.2018 были внесены изменения в п. 8 Постановления Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» I20". Новое толкование нормы, данное высшим судебным органом страны, касается вопроса установления прямого умысла и цели при совершении действий объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, с использованием сети «Интернет». Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства как и пропаганда терроризма объективно состоит распространении материалов и (или) информации незаконного содержания. Оба преступления могут совершаться путем размещения этой информации в сети «Интернет». Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, как и пропаганды терроризма, характеризуется прямым умыслом и целью. Причем цель в обоих случаях связана с успешным воздействием содержания информации на адресата. Указанные сходства двух норм позволяют по аналогии распространить разъяснения, данные Пленумом Верховного суда для ст. 282 УК РФ, на ст. 205.2 УК РФ в части, предусматривающей ответственность за пропаганду терроризма: «При решении вопроса о наличии или отсутствии у лица прямого умысла и цели формирования у адресата идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической деятельности при размещении материалов в сети «Интернет» или иной информационно-телекоммуникационной сети суду следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, форму и содержание размещенной информации, ее контекст, наличие и содержание комментариев данного лица или иного выражения отношения к ней, факт личного создания либо заимствования лицом соответствующих аудио-, видеофайлов, текста или изображения, содержание всей страницы данного лица, сведения о деятельности такого лица до и после размещения информации, в том числе о совершении действий, направленных на увеличение количества просмотров и пользовательской аудитории, данные о его личности (в частности, приверженность идеологии терроризма, участие в террористических организациях и сообществах, привлечение ранее лица к ответственности за преступления террористического характера), объем подобной информации, частоту и продолжительность ее размещения, интенсивность обновлений». Разъяснениями в изложенной форме целесообразно дополнить Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической на пра в ле ннос ти».
■Ш Публичное распространение информации, направленной на формирование у лица идеологии терроризма, убежденности в ее привлекательности до внесения изменений в ст. 205.2 УК РФ уже охватывалось признаком «публичное оправдание терроризма».
Библиография
1. Конвенция Совета Европы «О предупреждении терроризма» от 16.05.2005 (CETS № 196) // СЗ РФ. 2009 № 20. Ст. 2393.
2- Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации конвенции совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» от 27.07.2006 № 153-Ф3 (ред. от 07.02.2011) // СЗ РФ. 2006. № 31 (1 ч.). Ст. 3452.
3. Тарбагаев А.Н., Москалев Г.Л. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (ст. 205.2 УК РФ): проблемы уголовно-правовой регламентации и квалификации // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2016. № 2. С. 28-39.
4. Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях совершенствования мер противодействия терроризму» от 29.12.2017 № 445-ФЗ // СЗ РФ. 01.01.2018. № 1 (ч. I). Ст. 29.
5. Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / отв. ред.: Кудрявцев В.Н., Яковлев А.М. М.: Наука, 1982. - 303 с.
6. Федеральный закон «О противодействии терроризму» от 06.03.2006 № 35-ФЗ (в ред. от 01.01.2017) // СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.
7. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 30.10.2018) // СЗ РФ. 07.01.2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
8. Федеральный закон от 08.01.1998 № 3-ФЗ (ред. от 29.12.2017) «О наркотических средствах и психотропных веществах» // СЗ РФ. 12.01.1998. № 2. Ст. 219.
9. Приказ МВД РФ от 02.12.2003 № 930 (ред. от 29.12.2012) «Об организации работы Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации по пропаганде безопасности дорожного движения» // СПС «Консультант плюс».
10. Федеральный закон от 20.07.2012 № 125-ФЗ (ред. от 07.03.2018) «О донорстве крови и ее компонентов» // СЗ РФ. 23.07.2012. № 30. Ст. 4176.
11. Лобач Д.В. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: проблемные аспекты регламентации в фокусе критического анализа // Черные дыры в российском законодательстве. 2017. № 5. С. 71-75.
12. Агапов П.В. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: анализ законодательной новации // Уголовное право. 2007. № 1. С. 4-6.
13. Пинкевич Т.В., Черных В.В. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: проблемы квалификации // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 3 (27). С. 141-144.
14. Шибзухов З.А. Проблемы квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма, совершенных в соучастии // Общество и право. 2011. № 2. С. 184-187.
15. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. Т. 2 / А.В. Бриллиантов и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. М.: Проспект, 2015. - 704 с.
16. Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова. 3-е изд., перераб. И доп. - М.: Статут, 2009. - 751 с.
17. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 4.
18. Малинин В.Б. Энциклопедия уголовного права. Том 4. Состав преступления. - СПб.: Изд. Профессора Малинина, 2005. - 797 с.
19. Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. -Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1974. - 243 с.
20. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06. 2011 № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» (ред. от 20.09.2018) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 8.
