CC BY
32
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 2 (357). История. Вып. 62. С. 18-23.
УДК 94 (470.57) ББК 63.3(2Рос.Баш)
Б. А. Азнабаев
ПРОМЫСЛЫ СОЛЕВАРЕННОГО ГОРОДА УФИМСКОГО УЕЗДА И ВОТЧИННОЕ ПРАВО БАШКИРСКОГО НАСЕЛЕНИЯ XVII ВЕКА
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 14-01-00364 «Российские крепости как центры генерации государственности в этническом и конфессиональном пространстве Юго-востока России в ХУИ-Х1Х вв.»
Солеваренный городок являлся первым опытом промыслового освоения российским правительством природных ресурсов на территории Уфимского уезда в XVII в. Одним из главный препятствий на пути промысловой колонизации края были вотчинные права башкирского населения, которые на законодательном уровне защищались российским правительством. Это обстоятельство предопределило упадок и бесперспективность хозяйственной деятельности в крае, который не был интегрирован в административную структуру Российского государства.
Ключевые слова: Уфимский уезд XVII в.; остроги; соляные промыслы; вотчинное право; башкиры; промысловая колонизация; воеводское управление.
Разработку соляных источников на реке Усол-ка в XVII в. никак нельзя назвать успешной. Промыслы неоднократно подвергались уничтожению, содержатели солеваренного дела часто менялись по причине разорения, а доход предприятия с трудом покрывал издержки. Тем не менее, для историков эта тема интересна, поскольку заведение промыслов на Усолке было первым опытом промышленной колонизации Башкирии, расцвет которой состоится в следующем, XVIII, веке.
Источники, сохранившиеся после гибели архива Приказа Казанского дворца, не позволяют раскрыть все вопросы истории соляных промыслов и Солеваренного городка, построенного для их защиты. Однако это обстоятельство не стала препятствием для многих местных исследователей, создавших солидную историографию проблемы.
Н. Н. Витевский, один из первых историков обратившийся к изучению темы, отождествил Солеваренный городок с Табынским острогом, чем заложил основание для недоразумения, которое надолго утвердилось в краеведении. Он отметил, что на реке Усолка издавна существовали соляные варницы, принадлежавшие одно время балахнин-ским купцам Осокиным. В 1663 г. «велено было для воинского береженья устроить острог», который впоследствии стал называться Табынском, и поселить в нем конных и пеших стрельцов. В период деятельности Оренбургской экспедиции И. К. Кирилова он был укреплен валом и рвом, снабжен артиллерией и гарнизоном из 100 солдат1.
1 Витевский, В. Н. И. И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 года. Казань, 1892. Вып. 2. С. 384.
Священник и пытливый краевед Н. Н. Модестов первым обратил внимание на то, что еще до основания промыслов на территории будущего острога существовала пустынь с монашеской общиной. Он опубликовал фрагмент указа, в котором некому старцу Ионе предписывалось ехать на Ногайскую дорогу и переписать имущество сожженной башкирами Воскресенской пустыни2.
Наиболее интересное исследование по теме принадлежит Р. Г. Букановой, которой удалось доказать, что Солеваренный городок и Табынск представляли собой два совершенно различных укрепления, существовавших в разное время и в разных местах3. Р. Г. Буканова также утверждает, что первое упоминание в источниках Солеваренного городка датируется 40-ми гг. XVII в.
Краеведческая работа В. Н. Курмаева заслуживает особого внимания, благодаря введению в научный оборот новых архивных источников, позволивших уточнить дату начала строительства Солеваренного острожка. Он обнаружил указ от 1618 г., в котором уфимскому воеводе предписывалось отвести землю стрельцам Солеваренного острога4.
2 Модестов, Н. М. Село Табынское и Вознесенская пустынь. Труды оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 31. Оренбург, 1914.
3 Буканова, Р. Г. : 1) Солеваренный городок // Актуальные проблемы отечественной истории : прошлое и современность. Уфа, 1992; 2) Табынская крепость // Актуальные проблемы истории и этнографии Башкортостана : прошлое и современность. Уфа, 1993. С. 3-10.
4 Курмаев, В. Н. Очерки истории Табынского края... С. 56.
Одним из сложных вопросов истории соляных промыслов и Солеваренного городка является проблема принадлежности территории, на которой они были основаны. К примеру, делопроизводственные и актовые источники XVII в. говорят о том, что земли под строительство Уфы были взяты из вотчинных угодий башкир Минской волости в результате особого соглашения с ними. Это договор не только определял границы территории, предназначенной для служилых людей, но и уточнил виды промысловых угодий, которые должны были остаться во владении минцев в границах городовой межи1.
В случае с заведением промыслов на Усол-ке даже косвенных указаний на существование подобного соглашения не обнаружено. Кому, в таком случае, принадлежали земли, на которых были основаны промыслы и Солеваренный городок? Шежере племени Юрматы повествует о том, что земли по реке Кугуш (Усолка) были отведены им по просьбе посольства, возглавлявшегося Та-тигас-бием2. Это же шежере Юрматы отмечает, что юрматинцы вместе с племенем Табын входили в одно политическое объединение, подчинявшееся ногайскому мурзе Ядкарю. Незадолго до прихода русских этот ногайский правитель собрал подвластных ему башкир и призвал последовать за ногаями, намеревавшихся откочевать на Кубань. В отличие от табынцев, юрматинцы не покинули Башкирию. По-видимому, именно по этой причине они заявили претензии на покинутые земельные владения. В начале 80-х гг. XVI в. часть ушедших табынцев вернулась на свои вотчинные угодья и приняла участие в вооруженной борьбе ногайского бия Уруса против России. В 1584 г. табынцы разорили Вознесенскую пустынь, которую они обнаружили на своих вотчинных землях по реке Кугуш3. О том, что не все табынские башкиры мирно вошли в состав России, свидетельствует и упоминание в шежере
0 аманатах из родов табынских башкир, содержавшихся в Казани4. Впоследствии юматинцы никогда не оспаривали претензий табынцев на территории по реке Усолке.
Таким образом, монастырская пустынь и промысловое поселение были основаны в короткий период времени, когда земли по Кугушу (Усолке) считались вымороченными или брошенными. К тому же именно на месте будущих промыслов и острожка сохранились укрепления, принадлежав-
1 РГАДА. Ф. 1324. Спорные дела Генерального межевания. Оп. 1. Ч. 1. Д. 120. Л. 34.
2 Башкирские шежере. С. 57.
3 Модестов, Н. М. Село Табынское... С. 61.
4 Башкирские шежере. С. 34.
шие ногаям. Как правило, башкиры не претендовали на территории прежних крепостей или укреплений, имевших для местных жителей сакральный статус. С. Р. Минцлов, обследовавший в начале XX в. остатки валов на горе Воскресенской, где впоследствии была основана пустынь, обнаружил остатки укреплений ногайской крепости5.
Фактор брошенных ногайцами земель активно использовался в ходе правительственной колонизации Башкирии. Бирск так же был построен на землях, на которых до прихода русских располагались ногайские укрепления.
Промысловая разработка соляных ключей на Усолке началась позже основания монашеской обители. В своей челобитной от 1678 г. башкиры Табынской волости А. Кайтанов и Т. Исеншугу-ров писали: «В прошлых де давних годех запустела вотчина прадедов их выше города Уфы вверх по Белой реке в трех днищах, а той вотчиной завладел башкирец Табынской волости Тюкулко и нашел в той вотчине прадедом соляные ключи. Как зачался город Уфа и он Тюкулко извещал о том деду нашему государеву блаженной памяти великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу и в той вотчине был соляной городок»6.
Информация этой челобитной подтверждается и другими источниками. О том, что разработка соляных ключей на Усолке началась только в царствование Михаила Федоровича, свидетельствует «Отводная книга по Уфе», в которой отмечено под 1618 г.: «Лета 7126 года ездил из Уфы Микита Артемьев отделить землю усольскому мордвину Ивашку Максимову, а земля та в числе 10 десятин пашни под Голым бугром на речке Шеваре, а сенные покосы на низ речки Шуваре до озера Обештереке»7.
Однако есть основание для утверждения о том, что заведение варниц и строительство острога произошло до 1618 г. В. Н. Курмаев обнаружил указ 1618 г., предписывающий отвести землю жильцам Соловаренного острога по речке Шеваре около озера Биштеряк8. Таким образом, к 1618 г. не только были заведены варницы, но и построен острог. Следует отметить, что в традиции русского земледельческого освоения дикого поля существовало так называемое заимочное право, когда в «пусте» лежащая и издревле не обрабатываемая земля могла долгое время рас-
5 Минцлов, С. Р. Уфа. Дебри Жизни. С. 157.
6 ДАИ. Т. 9. СПб., 1875. № 31. С. 88.
7 Текст «Отводной книги по Уфе (1591/92-1629)». Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. Уфа, 1971. С. 303.
8 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 517. Л. 133.
пахиваться без соответствующего юридического оформления.
Впрочем, усольский мордвин Иван Максимов с товарищами недолго обслуживал соляные варницы на Усолке. Уже в 1629 г. «жилец Курпеч-Табынского Солеварного острога Иван Максимов сын Мордвин» купил у чуваша Казанского уезда Зюрейской дороги деревни Карабаева Терегула Бадаева землю вблизи горы Юркатау1. Эти земли находились в 30 км от промыслов. В. Н. Курма-ев делает вывод о том, что община солеварной переселилась туда из Табынского острога. Почему крестьяне покинули солеваренные промыслы? По-видимому, иссяк соляной источник у горы Воскресенской. Неслучайно в конце 20-х гг. XVII в. острог и промыслы были перенесены на новое место2. Однако сохранились источники, которые свидетельствуют о том, что не вся община переселилась на новое место. В 1634 г. были посланы в башкирские волости по Ногайской дороге выборные люди для сбора «пятинных» денег. В числе табынских башкир, к которым должны были прибыть служилые люди, назван Беккулко Ивано-Мордвинов, причем указано и его местонахождение - «у соли»3. Едва ли это случайное совпадение патронима, столь не типичного для башкир. Стало быть, часть общины солеваров продолжала жить на старом месте. С другой стороны, интересен случай превращения сына главы промысловой общины в башкира-вотчинника.
Возобновление производства на новом месте и перенос острожка потребовали значительных средств. Уфимская администрация решила передать промыслы на откуп казанцу посадскому человеку А. И. Жегулеву. Около нового Солеваренного острожка были построены две солеварни «под каменными горами»4. Однако перенос крепости произошел уже после 1630 г., поскольку составленная в 1630 г. Переписная книга Уфимского уезда никаких промыслов не зафиксировала. Напротив, в приправочной книге 1647 г. две солеварни А. Жегулева отмечены вместе с двором, в котором жили его работные люди. Примечательно то, что промысловое селение располагалось не в остроге, а возле него.
Насколько целесообразным для уфимской администрации было создание промыслов у Со-ловарного острожка? Документы говорят о том, что произведенная соль обходилась уфимской казне довольно дорого. Так, в 1653 г. табынские
1 РГАДА. Ф. 1324. Д. 3001. Л. 12.
2 Курмаев, В. Н. Указ. соч. С. 189.
3 РГАДА. Ф. 396. Оп. 26. Д. 41395. Л. 7-8.
4 РГАДА. Ф. 1209. Кн. 6468. Л. 123.
солепромышленники должны были заплатить неустойку в уфимскую казну по 4 алтына за пуд соли5. В 1681 г. в ходе описи пограбленного имущества уфимского служилого иноземца С. Кулакова 135 пудов его похищенной соли были оценены в 17 р., т. е. более 12,5 к. за пуд6. В ближайшем к Уфе Самарском Надеинском Усолье цены на соль колебались от 7,3 к. за пуд в 1678-1679 гг. до 5,7 к. за пуд в 1684-1687 гг.7 Сравнительная дороговизна уфимской казенной соли была вызвана большими затратами по обеспечению безопасности соляных промыслов. После восстания 1662-1664 гг. уфимский воевода ежегодно направлял для защиты промыслов сотню пеших стрельцов во главе с головой из уфимских дворян. При этом починка Табынского острожка и содержание уфимских стрельцов производились из средств солепромышленников8. Только на жалование стрельцам требовалось более 400 четвертей хлеба и 420 р. в год.
Материалы крепостных книг Уфимской провинциальной канцелярии свидетельствуют о том, что оплата труда на промыслах была очень высокой. В 1700 г. «подрядился гулящий человек Петр Бакшеев у гостиной сотни Ушакова у приказчика его Якова Попова варить в Соловарном городке соль, и быть там на одну варницу, где он прикажет с того числа впредь на один год, а рядил он Петр у него Якова 10 рублей и наперед дал он 5 рублей а достальные деньги взять по сроке»9. На ближайших к табынским промыслам варницах Надеинского Усолья в Самарском уезде даже квалифицированные работники получали в среднем 4-5 р. в год10.
К затратам на производство и содержание вооруженной охраны необходимо добавить и расходы, связанные с арендой башкирских угодий. В 1730 г., когда возникла необходимость возобновить здесь добычу соли, Камер-Коллегия задалась вопросом: «Тот завод на каких землях построен, на свободных или на населенных и с каким договором?» Из Уфимской провинциальной канцелярии был получен следующий ответ: «Оброку де с земли и с россолу башкирцам платится в год: деньгами - по 2 рубли, да с кузницы - по топору, по ножу, по косе, по брешу, чем они борти делают, и делается из их башкирского железа; и к укладу на которое дело - за уголье и
5 РГАДА. Ф. 233. Печатный приказ. Кн. 61. Л. 46.
6 РГАДА. Ф. 1173. Оп. 1. Д. 679. Л. 3.
7 Дубман, Э. Л. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII в.. С. 59.
8 РГАДА. Ф. 233. Кн. 183. Л. 817.
9 РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Д. 12131. Л. 87.
10 Дубман, Э. Л. Указ. соч. С. 55.
кузнецам за работу - в даче бывает по 13 рублев. Итого по 15 рублей»1.
Высокие цены на казенную соль отчасти объяснялись и тем, что после очередного восстания промышленникам всякий раз приходилось изыскивать деньги на восстановление промыслов. С середины XVII до начала XVIII в. табынские промыслы четырежды полностью уничтожались башкирами и калмыками - в 1648, 1663, 1684 и 1708 гг. После разрушения варниц во время восстания 1662-1664 гг. администрация изъяла соляные промыслы у А. Жегулева и передала их уфимским посадским людям Первишиным. В 1671 г. правительство продало право на пользование угодьями московскому садовнику Федору Клушину и Ивану Осокину2. В 1682 г. две варницы около Соловарного городка откупал уфимский посадский человек Прокофий Кафтанов. Тем не менее, в 1684 г. эти две варницы и кузницу, оцененные в 250 р., сожгли башкиры. Кафтанов лишился и соляной пристани, и двух соляных амбаров со всяким солеваренным заводом и струговым припасом. Он был вынужден скрывать от кредиторов оставшееся имущество у «добрых людей»3. В конце XVII - начале XVIII в. варницами владела промышленная компания, в которую входили «москвич Федор Антонов и сын ево Борис Клу-шин, да Уфимской посадкой человек Прокофей Михайлович и сын ево Илья Кафтановы; гость, ярославец Семен Астафьев сын Лузин, да гость Иван Иванов, да брат его Алексей Ушаковы»4. В 1690 г. на пяти ключах Усолки стояло 4 варницы, по две с правой и две с левой5. В конце XVII в. была установлена государственная пошлина на продаваемую соль по 4 алтына с рубля6. При средней цене соли по 12-13 к. за пуд уфимская казна получала от 300 до 330 р. в год. Однако в середине XVII в. в Табынском усолье работало не четыре, а две варницы. Соответственно меньше был и объем производимой соли, и денежные поступления в казну. В 1653 г. «садовник» Федор Антонов взял на откуп у казны на 5 лет солеваренный промысел в Курпеч-Табынском городке по цене «78 рублей в год да 500 пудов соли»7. Таким образом, в середине XVII в. уфимская казна
1 РГАДА. Ф. 248. Оп. 3. Кн. 135. Л. 2-4.
2 ДАИ. Т. 9. СПб., 1875. № 31. С. 88.
3 РГАДА. Ф. 1173. Оп. 1 Д. 868. Л. 4.
4 РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Кн. 12130. Л. 132.
5 Добросмыслов, А. И. Материалы по истории России. Сборник указов и других документов, касающихся до управления и устройства оренбургского края. Оренбург, 1734 год. Т. 1. С. 268.
6 Там же. С. 269.
7 РГАДА. Ф. 233. Печатный приказ. Кн. 61.
в совокупности получала ежегодно 140-145 р. за откуп солеваренных угодий под Табынском.
В 1708 г. башкиры полностью уничтожили табынские промыслы. Уфимская администрация была вынуждена заключить контракт с соликамским посадским человеком И. Суровцевым на поставку в уфимскую казну соли-пермяки по 7 к. за пуд8. Таким образом, уфимская казна в начале XVIII в. в среднем продавала по 7000 пудов в год, на приобретение которой она затрачивала около 490 р. Если бы соль продавалась по 13 к. за пуд, то городские доходы составили бы 420 р. Но реальные поступления были меньше, поскольку не учтены издержки, связанные с организацией торговли казенной солью.
В Уфимском уезде второй половины XVII -начала XVIII в. солеваренный промысел не давал такой выгоды, как в соседних Пермском или Самарском уездах. Об этом говорит и тот факт, что многие открытые в Уфимском уезде месторождения не были разработаны. В 1672 г. уфимским иноземцем Б. Мысовским были открыты новые соляные ключи на реке Белой. Он пометил все перспективные источники и договорился с башкирами об аренде месторождения и прилегающих лесных угодий. Территория площадью 7 на 5 верст была отдана ему в оброк всего за 10 куниц, т. е. 4 р. в год9. Но сам Мысовский так и не приступил к освоению промыслов. В 1676 г. Уфимская приказная изба отдала эти угодья кадашевскому купцу Ф. Силину в аренду «без переоброчки», с условием соблюдения прежней договоренности с вотчин-никами10. Но и Силин промыслы осваивать не стал.
Причина неудовлетворительного состояния соляного промысла в Уфимском уезде коренилась не только в высоких издержках, обусловленных производственными затратами и необходимостью восстанавливать хозяйство после очередного восстания. Дело в том, что государственная соляная монополия в Уфимском уезде в XVII в. не соблюдалась местными жителями даже формально. Башкиры, в вотчинах которых находились богатейшие месторождения соли на реке Илек, не покупали соль у казны. Более того, до 1644 г. они платили часть ясака солью11. В 1640 г. башкиры Ногайской дороги Минской волости платили ясак куницами и медом за пользование Илецкой каменной солью12. Более того, в самый разгар войны с калмыками башкиры не только платят соляной ясак, но и активно торговали илецкой солью.
8 РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Кн. 12145. Л. 121.
9 РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 301. Л. 911.
10 ИИЯЛ УНЦ РАН. Ф. 23. Оп. 1 Д. 7. Л. 22.
11 РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Д. 671. Л. 391.
12 РГАДА. Ф. 1173. Оп 1. Д. 711. Л. 2.
В 1649 г. уфимский стрелец И. Лутохин привез в Москву уфимской соли на 120 пудов да Илецкой купленной соли на 20 пуд1.
Соляные угодья на Илеке не были закреплены за определенной башкирской волостью, поскольку отдельные родоплеменные организации просто не смогли бы удержать их за собой. Защита и эксплуатации этих угодий могла производиться только совокупными военными усилиями всех башкир. В одной из коллективной челобитных 1718 г. башкир всех 4 дорог говорится о том, что добыча соли на Илеке представляла собой масштабную военную операцию, нуждавшуюся в привлечении племенного ополчения нескольких волостей. «Исстари де отцы и деды их довольствовались солью за что и службы служили и ясак давали из давних лет, потому что в тех местах многие неприятели ездят киргиз-кайсаки и каракалпаки и сказали, что когда сами башкирцы по соль ездят то многолюдством, так что тысячи по три и с неприятелями бьются токмо из них человек с 300 соль берут, а прочие обороняются»2. Сами башкиры илецкой солью снабжали соседние уезды, нанося немалый ущерб казне. В 1744 г.
1 РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 227. Л. 567.
2 РГАДА. Ф. 248. Оп. 3. Кн. 1131. Л. 544.
оренбургский губернатор И. И. Неплюев сообщал в Сенат: «В Казанском и в других уездах разных сел и деревень иноверцы, новокрещены и русские покупают в Уфимском уезде на деньги, а иные меняют на хлеб у башкирцев илецкую»3.
Подводя итоги, следует отметить, что в XVII в. в Уфимском уезде сложилась крайне неблагоприятная для развития промыслового хозяйства экономическая ситуация, обусловленная целым рядом причин. Однако главным препятствием для хозяйственного освоения края было то обстоятельство, что Уфимский уезд в XVII в. не был в административном отношении полностью интегрирован в структуру Российского государства. Правовые нормы, действовавшие в Башкирии, не позволяли использовать те законодательные преимущества, которыми пользовалось промысловая деятельность в центральных областях государства. У промысловиков не было эффективных правовых средств для защиты своих инвестиций на территории башкирских вотчин, а башкирские восстания и калмыцкие набеги создавали невыносимые условия для любой хозяйственной активности.
3 РГАДА. Ф. 248. Кн. 1131. Л. 166.
Библиографический список
1. Башкирские шежере / под ред. Р. Г. Кузеева. Уфа : Башкнигоиздат, 1960. 304 с.
2. Буканова, Р. Г. Солеваренный городок // Актуальные проблемы отечественной истории : прошлое и современность : межвуз. науч. сб. Уфа : Башк. ун-т, 1992. 211 с.
3. Буканова Р. Г. Табынская крепость // Актуальные проблемы истории и этнографии Башкортостана: прошлое и современность : межвуз. науч. сб. Уфа : Башк. ун-т, 1993. 232 с.
4. Витевский, В. Н. И. И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 года. Казань : Типо-лит. Императ. ун-та, 1892. Вып. 1. 618 с.
5. ДАИ (Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комисси-ею). СПб., 1875.
6. Добросмыслов, А. И. Материалы по истории России. Сборник указов и других документов, касающихся до управления и устройства оренбургского края. Оренбург, 1734 год. Т. I. 1734. Оренбург, 1900. 305 с.
7. Дубман, Э. Л. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII в. (по материалам церковно-монастырских владений). Куйбышев, 1991. 198 с.
8. Курмаев, В. Н. Очерки истории Табынского края : с древнейших времен до начала XX века. Уфа : Конкорд-Инвест, 1994. 200 с.
9. Минцлов, С. Р. Уфа. Дебри Жизни. Уфа : Башк. книж. изд-во, 1992. 172 с.
10. Модестов, Н. Н. Село Табынское и Вознесенская пустынь // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Оренбург, 1914. Вып. 31. 523 с.
11. РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 233. Печатный приказ. Оп. 1.
12. РГАДА. Ф. 615. Крепостные книги местных учреждений. Оп. 1.
13. РГАДА. Ф. 248. Сенат. Оп. 3.
14. РГАДА. Ф. 1173. Уфимская приказная изба. Оп. 1.
15. Текст «Отводной книги по Уфе (1591/92-1629)». Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. Уфа : Башк. книж. изд-во, 1971. 437 с.
Сведения об авторе
Азнабаев Булат Ахмерович - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории языка и литературы Уфимского научного центра РАН. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 2 (357). History. Issue 62. P. 18-23.
SOLEVARENNY GORODOK'S INDUSTRIES IN UFA COUNTY AND THE PATRIMONIAL RIGHT OF THE BASHKIR POPULATION IN XVII CENTURY
B. A. Aznabaev
Doctor of History, Leading Researcher of the Institute of History, Language and Literature, Ufa Science Centre of the Russian Academy of Sciences. [email protected]
Solevarenny Gorodok was the first experience of the Russian government to develop natural resources in Ufa County in XVII century. One of the main obstacles to the commercial colonization of the region was the patrimonial rights of the Bashkir population, which were protected by the Russian government at the legislative level. This fact predetermined the decline and the futility of economic activity in the region, which was not integrated into the administrative structure of the Russian state.
Keywords: Ufa County; XVII century; forts; salt pans; patrimonial right; Bashkirs; commercial colonization; voivodeship office.
References
1. Bashkirskie shezhere (1960) [=Bashkir established their] / pod red. R. G. Kuzeeva. Ufa : Bashknigoiz-dat. 304 s. (in Russ.).
2. Bukanova, R. G. (1992) "Solevarennyj gorodok" [=Saltern town], in: Aktual'nye problemy otechestven-noj istorii: proshloe i sovremennost' : mezhvuz. nauch. sb. Ufa : Bashk. un-t. 211 s. (in Russ.).
3. Bukanova R. G. (1993) "Tabynskaja krepost' " [=Tabyn fortress], in: Aktual'nye problemy istorii i jet-nografii Bashkortostana: proshloe i sovremennost' : mezhvuz. nauch. sb. Ufa : Bashk. un-t. 232 s. (in Russ.).
4. Vitevskij, V. N. (1892) I. I. Nepljuev i Orenburgskij kraj v prezhnem ego sostave do 1758 goda [=I. I. Neplyuev and Orenburg region still in its composition until 1758]. Kazan' : Tipo-lit. Imperat. un-ta. Vyp. 1. 618 s. (in Russ.).
5. DAI (1875) (Dopolnenija k aktam istoricheskim, sobrannye i izdannye Arheograficheskoju komissieju) [=Additions to the acts of the historical]. SPb. (in Russ.).
6. Dobrosmyslov, A. I. (1900)Materialypo istorii Rossii. Sbornik ukazov i drugih dokumentov, kasajush-hihsja do upravlenija i ustrojstva orenburgskogo kraja [=Materials on the history of Russia]. Orenburg, 1734 god. T. I. 1734. Orenburg. 305 s. (in Russ.).
7. Dubman, Je. L. (1991) Hozjajstvennoe osvoenie Srednego Povolzh'ja v XVII v. (po materialam cerkov-no-monastyrskih vladenij) [=Economic development of the Middle Volga region in the seventeenth century]. Kujbyshev. 198 s. (in Russ.).
8. Kurmaev, V. N. (1994) Ocherki istorii Tabynskogo kraja : s drevnejshih vremen do nachalaXXveka [=Essays on the history of Tabyn region: from ancient times to the beginning of the XX century]. Ufa : Konkord-Invest. 200 s. (in Russ.).
9. Minclov, S. R. (1992) Ufa. Debri Zhizni [=The jungle of life]. Ufa : Bashk. knizh. izd-vo. 172 s. (in Russ.).
10. Modestov, N. N. (1914) "Selo Tabynskoe i Voznesenskaja pustyn' " [The village of Tabyn and ascension deserts], in: Trudy Orenburgskoj uchenoj arhivnoj komissii. Orenburg. Vyp. 31. 523 s. (in Russ.).
11. RGADA (Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov). F. 233. Pechatnyj prikaz. Op. 1. (in Russ.).
12. RGADA. F. 615. Krepostnye knigi mestnyh uchrezhdenij. Op. 1. (in Russ.).
13. RGADA. F. 248. Senat. Op. 3. (in Russ.).
14. RGADA. F. 1173. Ufimskaja prikaznaja izba. Op. 1. (in Russ.).
15. Tekst «Otvodnoj knigi po Ufe (1591/92-1629)». Iz istorii feodalizma i kapitalizma v Bashkirii (1971) [=Text Idler books on Ufa]. Ufa : Bashk. knizh. izd-vo. 437 s. (in Russ.).
