CC BY
58
О.В. Нагель
ПРОИЗВОДНОЕ ИМЯ В РАМКАХ ДИСКУРСНОГО АНАЛИЗА
Раскрывается дискурсно-прагматическое функционирование синкретичных дериватов. Утверждается, что синкретичные дериваты входят в высказывание на коммуникативном уровне как динамичные бифункциональные единицы, способные, в результате расчлененности своей семантики, как к предикации, так и к референции. Компоненты пропозициональной структуры являются коммуникативно значимыми как в позиции фокуса, так и в позиции топика.
Общая направленность лингвистических исследований на описание языка в действии «как целостной системы, все уровни и механизмы которой сообща работают на “конечный результат” - порождение текста» [14. С. 32] обусловливает исследование проблем словообразования в тесной связи с вопросами и задачами синтаксиса в различных аспектах (см. работы И.Б. Ша-туновского, Е.С. Кубряковой, Е.А. Земской, М.Н. Ян-ценецкой, Е.Л. Гинзбурга, Л.Н. Мурзина и др.).
Основываясь на идее обусловленности деривации семантическими свойствами производящих, связанными с их синтаксическим функционированием (М.Н. Ян-ценецкая, 1979, 1983; О.П. Ермакова, 1981; И.Б. Шату-новский, 1982 и др.), и разделяя мнение исследователей о том, что производное слово образуется в тексте в результате преобразования предшествующего фрагмента текста, его свертывания, компрессии (И.С. Торопцев, Е.С. Кубря-кова), в данной статье производные имена предстают как динамические смысловые и функциональные структуры, способные, в силу смысловой формальной расчлененности, активно реагировать на коммуникативное задание и выступать одним из средств языковой интерпретации глубинной ситуативной семантики.
Дискурс - «это не только «речь, погруженная в жизнь» [3. С. 136-137], но и действие говорящего со всеми его интенциями, знаниями, установками, личностным опытом и всей его погруженностью в совершаемый им когнитивно-коммуникативный процесс. В аспекте языкового сознания человека детерминирующее воздействие текста на слова связано с проявлением способности языкового сознания к активному использованию внутренней формы слова в механизмах тек-стопорождения
Соответственно, каждый словообразовательный акт должен изучаться в сложной системе координат, когда во внимание принимаются все факторы, которые предопределяют как информационно-когнитивные, так и коммуникативные особенности дискурса [9. С. 419].
Текст рассматривается как средство актуализации различных сторон словообразовательного механизма. Посредством текстового включения производное слово обнаруживает свою специфическую природу, а именно свой конструктивный характер. Как отмечает М.Г. Шку-ропацкая, «...нахождение слова в позиции порождения текста в той или иной мере способствует выявлению потенциала его деривационного функционирования» [15. С. 8]. «В процессе построения текста особенно ярко виден деятельностный характер словообразования» [6. С. 163]. Текст актуализирует «...генетическое, заложенное в слове, его морфемной структуре, являющейся носителем потенциальной значимости, которую говорящий в любой момент может актуализировать» [5. С. 131].
Задачей настоящего этапа развития науки о языке представляется соединение и соотнесение данных о словах как лексических единицах со сведениями не только
о грамматических - морфологических и словообразовательных - характеристиках слова, но и об их синтаксических, или дискурсивных, свойствах. Е.С. Кубрякова такой анализ называет кластерным [9. С. 216].
Формальные свойства слов могут быть обнаружены во всей их неоднозначности тогда, когда они выступают как «синтаксические атомы» - строительные элементы высказывания и текста.
Наличие внутренней формы у производного слова отнюдь не безразлично для его использования, и рефлексы особой организации передаваемых им значений можно наблюдать именно в сочетаниях этого слова в живой речи, т.е. тогда, когда понятие композиционной семантики распространяется на саму сочетаемость производного слова и его участие в определенных конструкциях [9. С. 445]. В функционировании проявляются как «расчлененность (наличие пропозитивной семантики и ее формальная маркированность), так и свернутость, латентность определенных компонентом производного имени, что позволяет включать эту единицу в качестве элемента развернутой синтаксической конструкции» [5; 11. С. 110].
Дискурс предъявляет к производной единице свои собственные требования, в данном случае оказываются значимыми два типа его функциональной направленности: сделать его максимально информативным и понятным для восприятия и достичь этой цели за счет приложения минимальных усилий. Это дискурс требует противопоставления топика и коммента, темы и ремы, данного и нового, референции и предикации, особого распределения информации по всей поверхности текста или же в линейном дискурсе; это он маркирует синтактико-семантические роли составляющих, всю аргументно-функтивную сторону коммуникативного акта и выполняемых им при этом иллокутивных функций (Е.С. Кубрякова, Н.Д. Голев, З.И. Резанова, Л.А. Араева и др.).
Доказательством текстовой направленности словообразовательной формы и семантики является смысловое согласование элементов словообразовательной структуры с лексической и грамматической семантикой текстового окружения производного слова.
Своеобразие функционирования производного имени позволяет говорить о том, что вторичная форма используется в тексте с особым коммуникативным заданием, в разных вариантах коммуникативной направленности (см. работы Е.С. Кубряковой, Г.А. Золотовой, З.И. Резановой, Н.Д. Голева, Р.Н. Порядиной, Ю.А Эмер, Л.В. Колпако-вой и др.).
Введение производного имени в текст позволяет не только придать высказыванию синтаксическую компактность, но и превратить рематические элементы в тематические, облегчает смену тематических и рематических компонентов, а также позволяет (в силу мотивированности производного слова) легко соотнести рематический компонент предшествующего высказывания с тематическим одного из последующих, способствуя простой организации текста. Производное имя подчеркивает принципиальную многозначность исходного сообщения на глубине и обеспечивает понимание этой многозначности (Е.С. Кубрякова, Е.Л. Гинзбург, Е.А. Земская, Н.Д. Голев и др.).
Как отмечает Е.С. Кубрякова, выбор номинации производным словом позволяет говорящему изображать или описывать ситуацию с необходимой ему степенью полноты, точности и детализации. При желании он может развернуть свое описание либо, напротив, соблюсти ту меру имплицитности, которая все же не превращает его речь в цепь загадок, при использовании производного часть значений (деталей) может сознательно или полубессознательно опускаться, т.е. переходить в разряд подразумеваемых. Скрытые компоненты этого типа легко предсказываются как самой ситуацией, так и знанием словообразовательных моделей, но более всего - естественной логикой событий [8. С. 188].
В акте словообразования создается новая грамматическая форма - условие новой синтаксической позиции слова, что создает предпосылки для ввода дополнительных пропозиций и маркирования их взаимных отношений.
Производные имена синкретичных словообразовательных типов и текст
Выявление значимости функциональной направленности лексики при анализе функционирования в словообразовании активно обсуждалась в работах М.Н. Янценецкой, О.П. Ермаковой, И.Б. Шатуновско-го, Е.Л. Гинзбурга, Е.А. Земской, З.И. Резановой, Н.Д. Голева, Л.А. Араевой, М.Т. Шкуропацкой и др.
В рамках данной теории словообразование рассматривается как связанное с синтаксисом опосредованно: через синтаксически обусловленную семантику. В основу обсуждения положены идеи семантического синтаксиса о том, что в предложении регулярно реализуются две основные коммуникативные функции: указание на предмет сообщения (идентификация) и сообщение о признаках (в широком смысле) этого предмета (предикация) (см. [1, 2]). Тип семантики слов связан с их спе-циализированностью на той или иной функции - идентифицирующий и предикатный тип семантики соответственно. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, в языке выделяются монофункциональные знаки, осуществляющие либо только идентифицирующую (имена собственные), либо только предикатную (нереферентные слова) функцию, и бифункциональные знаки, способные играть любую из этих ролей.
Производные имена лица синкретичной семантики, находясь в зоне функционально-семантического пересечения мутационного и модификационного словооб-
разования, являются словами предикативного, характеризующего плана, закрепляют за объектом конкретный индивидульный признак, наделяя его статусом постоянности (холостяк, болтун, шалун, тараторка и т.д.), в отличие от идентифицирующих слов, называющих объект сразу по комплексу признаков, относя его к конкретному классу (например, береза), и слов актуальных, которые характеризуют объект только в данный конретный момент речи (весел). Необходимо заметить, что актуальные имена, обозначающие лицо по внешнему, «бросающемуся в глаза», признаку (толстяк, бородач), также представляют интерес для данного исследования. Имена актуальные и имена-характеристики в данном аспекте объединяет свойство локализованности на оси времени, текстовая актуальность модальных характеристик. Отмечается тот факт, что актуальные имена по внешнему признаку в позиции предиката функционально близки качественным именам: если последние указывают на постоянный признак характера субъекта, то актуальные отмечают внешний отличительный признак субъекта.
Производный знак с живой внутренней формой, какими являются анализируемые производные имена лица, может быть отнесен к знакам предикатным и бифункциональным, так как производное, называя объект, характеризует его. Отмеченная функциональная направленность синкретичного деривата определяет тип смысловой трансформации при переходе от синтаксически развернутого к словному обозначению и выявляет специфику интерпретации этим знаком обозначаемой ситуации.
Семантика синкретичного деривата имеет сложную полипропозициональную структуру [7, 10, 11, 20], состоящую из нескольких пропозиций: одна отражает объективные свойства именуемого лица и присуща всем словообразовательным типам, а другая является результатом оценки этих свойств лица индивидуальным или коллективным субъектом оценки, что порождает «прагматическую доминанту их функционирования».
Выделяется определенный набор модусных смыслов, а именно, модус оценки (М2) и эмотивный модус (М3), которые, как предполагается, наряду с пропозициональными смыслами могут актуализироваться в семантике текста в результате взаимодействия пропозициональной структуры синкретичного деривата с пропозициональной структурой предложения. Синкретичная организация деривационной семантики анализируемых производных имен предполагает возможность некоторого варьирования в степени доминирования диктумного и модусного содержания.
Анализируя специфичность семантической организации синкретичных имен в аспекте ее обусловленности неким коммуникативным заданием, синкретичный дериват при вхождении в текст характеризуется как особая «информационная структура». При этом мы опираемся на понимание информационной структуры, введенное К. Ламбрехтом, который утверждает, что «отношение между предположениями говорящего и формальной структурой предложения управляется правилами и конвенциями грамматики предложения в компоненте грамматики, а именно в информационной структуре. В информационно-структурном компоненте языка пропозиции как концептуальные представления
состояния дел проходят прагматическое структурирование, определяемое контекстами высказывания, которыми данные состояния дел передаются» [18. С. 5].
Анализ, проводимый на уровне информационной структуры, опирается на отношение между лингвистической формой и сознанием говорящих и слушающих и, таким образом, касается одновременно формального и коммуникативного аспектов языка.
Определенные формальные характеристики предложений не могут быть полно поняты без анализа лингвистических и экстралингвистических контекстов, в которых данные характеристики проявляются/эксплицитно выражаются.
Информационная структура определяет форму высказывания в отношении к предполагаемым ментальным состояниям говорящих и слушающих, именно здесь пропозиции как концептуальные представления состояния дел сочленяются с лексико-грамматическими структурами в соответствии с ментальным состоянием говорящих, которые используют и трактуют данные структуры как единицы информации в данных контекстах дискурса.
При этом отмечается, что информационная структура может быть выражена любой синтаксической структурой, которая выражает предикативно-аргументное отношение. Соответственно, и производное имя с активной пропозициональной внутренней формой полноценно взаимодействует с элементами данной структуры.
Если принять во внимание, что дискурс разделен на две части: мир внешнего текста, куда входят участники речевого акта, обстановка речевого акта (место, время, обстоятельства), и мир внутреннего текста, к которому относятся лингвистические выражения и их значения, а информационно-структурный компонент языка включает в себя обе части, так как он соотносит пары формально-выраженного значения с ментальными состояниями говорящего, то можно предположить, что в процессе функционирования рассматриваемые производные, также имея расчлененную пропозитив-ную семантику, на уровне дискурса переплетаются как с миром внешнего текста (взаимодействие с модальностью дискурса), так и внутреннего текста (взаимодействие с лексическими актуализаторами).
Синкретичный дериват выступает как один из элементов внутреннего текста, позволяющих говорящему распознать элементы внешнего текста, указывая на них (обозначая говорящего и слушающего, время, место события).
Элементы внутреннего текстового мира не могут быть вычленены указанием на них, они определяются через репрезентации, которые говорящий должен установить для слушающего. Одним из способов установки данных репрезентаций является введение ситуации посредством синкретичного деривата, содержащим свернутые пропозиции, заключенные в модальную рамку.
Таким образом, информационная значимость высказывания - предложения зависит от ментального состояния участников коммуникации. Составит ли данное пропозициональное значение информацию или нет, актуализируется ли модальный смысл или нет, целиком зависит от коммуникативной ситуации [18. С. 43].
Говорящий производит различные сигналы того, какую информацию в предложении представляют разные элементы. Одна и та же информация может быть
новой в одном контексте и уже известной в другом. Эти сигналы помогают слушающему интегрировать различные куски информации в логически связанное сообщение [17. С. 135].
Основное информационное содержание предложения по большей части определено как значениями каждого слова в его составе, так и правилами, определяющими то, как эти индивидуальные значения объединены для создания целостной информативной структуры - предложения.
Таким образом, необходимо иметь в виду, что, хотя центром нашего исследования является функционирование производных имен синкретичной семантики и факторы, определяющие актуализацию компонентов его пропозитивного содержания, само производное слово может выступать актуализатором других смыслов, выраженных другими составляющими предложения, т.е. сочетание элементов внутренней формы деривата с другими элементами контекста является взаимообусловленным.
Изоморфизм в организации предложения, с одной стороны, и производного слова - с другой, облегчает доступ к их семантике во время порождения и восприятия речи и упрощает формирование указанных единиц по единым в своей основе правилам.
Подобно тому, как предложение строится на противопоставлении топика и коммента, темы и ремы, функции и ее аргументов (в пропозициональной структуре они уже заданы в общем виде), производное слово, как отмечает Е.С. Кубрякова, держится на противопоставлении ономасиологического базиса его ономасиологическому признаку, который, в свою очередь, приписан базису с помощью особой ономасиологической связки. В производном слове существует своя топикальная зона (базис), которой противостоит зона «комментная», и в разных типах производных слов они получают разную материальную реализацию [9. С. 409].
Предполагается, что каждый элемент пропозиции, а также каждый из модусов в семантической структуре синкретичного деривата может находиться на уровне информационной структуры предложения в любом из 3 состояний активации: активном, полу активном, неактивным. В нашем понимании термин активация представляет собой градуальный аспект актуализации.
Активное состояние компонента пропозитивной структуры синкретичного имени предполагает его нахождение «в фокусе сознания человека в данный момент». Полуактивное состояние обеспечивается положением компонента на периферии сознания, «человек о данном компоненте имеет общее предположение, но не сфокусирован на нем в настоящий момент». «Неактивный элемент в настоящий момент находится в долгосрочной памяти человека, но ни фокусно, ни периферийно не задействован» [16. С. 22].
Данные состояния имеют формальные корреляты в структуре предложений, т.е. они вербализованы особым способом. Таким образом, активация зависит от коммуникативного запроса высказывания и соответствующих актуализаторов, вытягивающих/активизирующих имплицитные смыслы.
Как отмечает З.И. Резанова, «синхронную текстовую актуальность генетического в производном номи-
нативном деривате определяет ряд факторов как системно-функциональных, так и речевых, коммуникативных» [11. С. 143]. При этом наиболее важными из факторов для реализации функционального потенциала производного имени являются тип созданного в акте деривации лексического значения, синтаксическая и коммуникативная позиция деривата в высказывании.
В рамках представляемой работы анализируются возможные позиции синкретичного деривата при вхождении его в целостную структуру высказывания. Исследуются те факторы, которые активируют/актуализируют имплицитные деривационные смыслы синкретичного имени. Расчлененная структура деривата предстает как текстово значимая и динамичная, т.е. семантика, выраженная словообразовательными элементами, является текстово актуальной в зависимости от коммуникативной потребности: актуализируется то фактор лексичности, то фактор синтаксичности.
Синтаксическая открытость и динамичность синкретичных образований проявляется в процессах актуализации, текстового согласования как по признакам объективной, так и субъективной модальности. Обнаруживается конкретизация разных элементов пропозициональной формулы и модальной рамки как элементов расчлененной структуры.
Синкретичный дериват входит в высказывание не линейно, а радиально, как бы «цепляясь» каждым ответвлением своей семантики, каждым своим имплицитным модусом за конкретное средство выражения для создания целостного высказывания. Каждый элемент этой расчлененной семантической структуры может характеризоваться определенным набором текстовых уточнителей и степенью активации.
Текстовое включение синкретичного деривата оп-ределеляется как комплексное, когда «запрограммированные» модальности сочленяются с модальностью высказывания как на лексическом, так и на синтаксическом уровнях, при этом средства выражения на каждом уровне могут быть объединены определенным стилистическим оформлением.
Таким образом, текстовая проявленность внутреннего синтаксиса производных синкретичных типов обнаруживается в фактах согласования элементов контекстного окружения как минимум на трех уровнях репрезентации.
Рассмотрим пример, в котором производное синкретичное имя входит в парадигму вариантных средств оформления/упаковки релевантной информации:
Дед с молодых ногтей был забияка, спорщик, любитель соленых шуток и по сию пору остался все таким же старым греховодником. Злой, жестокий и нетерпеливый, как ребенок, и вдобавок ко всему весельчак. Он слишком много пил, когда дорывался до спиртного, слишком много ел, если было что поесть, и любил поболтать (Стейнбек).
В данном текстовом фрагменте синкретичный дериват весельчак употреблен в контексте различных средств, направленных на решение единой коммуникативной задачи: охарактеризовать определенное лицо по совокупности свойств и выразить отношение к данным выделенным свойствам. Лицо оценивается говорящим по параметрам рациональной и эмоциональной оценки.
Наряду с синкретичным именем весельчак в контексте употреблены другие предикатные единицы, а именно: оценочные имена: забияка, спорщик, оценочные выражения: любитель соленых шуток, старый греховодник, злой, жестокий и нетерпеливый, он слишком много пил, слишком много ел, и любил поболтать. Можно выделить два типа характеризаторов в данном контексте: во-первых, слова, которые характеризуют некоторые признаки субъекта как несоответствующие норме, превышающие ее - рациональная оценка (М2). Это достигается с помощью употребления таких слов и сочетаний, как любитель, много пил, много ел, любил поболтать. В тексте акцентируется временное постоянство признака: с молодых ногтей, по сию пору, старый и качественная интенсивность признака слишком много пил, много ел. И, во-вторых, эмоциональная оценка конкретизирована семантикой предикатной лексики: забияка, спорщик, соленые (шутки), греховодник, злой, жестокий и нетерпеливый. В рамках социума данные слова характеризуют лицо с отрицательной стороны (М3). Таким образом, семантика синкретичного деривата представляется в данном контексте актуальной и соотносящейся с контекстным окружением. Активированными оказываются и пропозициональные и модус-ные смыслы: весельчак - тот, кто всегда (М2) веселый, любит (М2) подшучивать и это в данном примере оценивается как плохо (М3).
В данной статье представлен анализ вхождения синкретичного имени в смысловую структуру текста, в двух основных аспектах: во-первых, обсуждается активность деривационных смыслов в коммуникативном членении предложения и, во-вторых, анализ направлен на выявление соотнесенности деривационной структуры с поверхностными синтаксическими структурами, которые представляют собой формальные средства демонстрации активации элементов словообразовательного механизма. В ходе анализа выяснялась принципиальная функциональная противопоставленность дериватов в коммунтикативной позиции топика и фокуса, синтаксической позиции субъекта и предиката.
Коммуникативные позиции синкретичных дериватов в тексте
Утверждая, что функционирование синкретичного деривата управляется правилами информационной структуры, целесообразно рассмотреть коммуникативную позицию синкретичного имени, его место и роль в прагматическом процессе деления высказывания на «центр внимания» (center of attention) и «центр выделения» (prominence). Данные прагматические понятия определяют в данном случае содержание таких категорий высказывания, как топик (тема) и фокус (рема).
В терминах семантического синтаксиса топик (или тема) представляет часть предложения, передающую низшую степень коммуникативного динамизма [19. С. 376], он относится к той информации, которая уже присутствует в лингвистическом или ситуативном контексте. В терминах линейного распределения информации топик относится к синтаксическим процессам, которые удерживают языковую единицу в левой
позиции, или к синтаксическим процессам, которые заключаются в том, чтобы перенести определенный компонент в левую позицию.
Позиция топика исключает элементы, которые несут предикацию и требует элементы, выполняющие референтную функцию. Таким образом, синтаксическая позиция топика схожа с синтаксической позицией подлежащего. Как отмечал У. Чейф, «...топик является чем-то вроде подлежащего... возможно возник из подлежащего, которое выбрано слишком поспешно и не очень гладко входит в последующее предложение...» [12; 13. С. 311].
Фокус (рема) представляет ту часть предложения, которая передает высшую степень коммуникативного динамизма [19. С. 376] и относится к той информации, которая не присутствовала (или присутствовала лишь частично) в лингвистическом или ситуативном контексте. В рамках синтаксической структуры фокус относится к синтаксическим процессам, которые удерживают или переносят компоненты высказывания в правую позицию предложения. Фокус относится к предикации.
Таким образом, возвращаясь к прагматическому пониманию организации высказывания, компоненты, находящиеся в левой части предложения, принадлежат той части высказывания, которая является центром внимания Говорящего и Слушающего (center of attention), а компоненты, характеризующиеся положением справа, организуют вершины выделения (peaks of prominence). Особенностью языковой коммуникации, в которую не включены эмфатические элементы, является организация потока информации в высказывании согласно стратегии привлечения внимания в первую очередь к элементам уже известным, а затем выделение чего-либо нового.
Синкретичные дериваты включаются в текст с про-позитивным и оценочным предназначением, т.е. активированными компонентами его пропозитивной структуры в позиции предиката, ремы, фокуса высказывания. Говорящий, имея определенное предпосылочное знание внешнего текста о ситуации, обозначает участника синкретичным именем и тем самым оценивает его действия, сообщает о своем отношении к данному событию. В высказывании актуализируется пропозитив-ный смысл, «между смыслом номинации и значением предиката устанавливаются отношения причинности» [1. С. 330].
Рассмотрим характерный пример включения синкретичного деривата в информационную структуру высказывания:
Я его на руках держал, а он, Сереженька-то, пистолетом, коим забавляться изволил, мне по зубам реприманду устроил. Хе, хе, хе... Шалун! Вы его, матушка, не имею чести знать вашего имени и отчества, в строгости содержите! (Чехов).
Говорящий обозначает синкретичным именем шалун участника ситуации в результате оценки его действий, которые были описаны в предшествующем контексте: Сереженька-то, пистолетом, коим забавляться изволил, мне по зубам реприманду устроил. В результате топикализированная информация мотивировала оценку действий лица как несоответствующих норме и вызывала у Говорящего неодобрительные эмоции. Оценка вводится в высказывание в компрес-сивной форме словообразовательной семантики син-
кретичного имени и актуализируется восклицательной конструкцией, в которой употребляется дериват и дальнейшим развитием смысла порицания в совете: Вы его, матушка, в строгости содержите!
В следующем текстовом фрагменте предикация, заключенная в синкретичном имени болтушка «тот, кто много болтает без толку, пустословит», а именно ее оценочный компонет «отклонение качества от нормы -много говорит (М2), получает дальнейшую развертку, в которой Говорящий выражает свое неодобрение риторическим вопросом: Да разве можно такими речами поносить родителей?, конкретизируя таким образом эмотивный модус (М3), потенциально заложенный в семантике синкретичного деривата и актуализированный в высказывании восклицательной конструкцией с эмфатическим элементом Ах ты, выражающим порицание. Кроме этого, отрицательная эмотивная оценоч-ность синкретичного имени соотносится с семантикой сочетающегося прилагательного бестолковый «непонятливый, несообразительный»:
Аграфена Кондратьевна: Каково детище-то ненаглядное! Прошу подумать, как она мать-то честит! Ах ты, болтушка бестолковая! Да разве можно такими речами поносить родителей? Да неужто я затем тебя на свет родила, учила да берегла пуще соломинки? (Островский).
Таким образом, использование синкретичных производных, словообразовательное значение которых содержит разные варианты представления общего про-позитивного смысла, может способствовать осуществлению прагматических связей текста. Посредством введения производного имени в текст движение текста осуществляется от описания события к описанию его участников, изменяется аспект представления говорящим ситуации, «коммуникативный фокус» смещается с сообщения о событии на его участников и их оценку, изменяется направление сообщения. Таким образом, не нарушается смысловое единство текста, но осуществляется постепенное движение от известного к новому.
Важно отметить, что при функционировании в качестве топика производные синкретичной семантики не только вбирают в себя пресуппозицию, где основная семантика привносится мотивирующей основой или синонимичной единицей, но словообразовательная семантика вводит также зависимые пропозиции оценки, оценочные модусы М2 (модус отклонения от нормы, склонности), М3 (эмотивный модус), которые, в свою очередь, некоторым образом перемещаются в фокус на глубинном уровне на фоне топикализированной семантики производного. В дальнейшей развертке, будучи уже активизированными, модусы в позиции фокуса получают лексическую актуализацию на поверхностном уровне, например:
Вымотался Аполлон, про себя забыл совсем. Не собрался даже жениться - так и ходил холостяком, к которому присовокупилась прибавка: старый холостяк (Алексеев).
Производное холостяк вбирает в себя предшествующий контекст - не собрался даже жениться - и не только переносит акцент на субъект, но и выражает оценку, в данном случае говорящий закрепляет признак «холостой» как постоянное качество, которое в
дальнейшем актуализируется прилагательным старый, относящимся к характеризации признака и включающим семантические компоненты - «давно», «долго».
Содержание семантики синкретичных производных может быть сформировано путем свертки развернутой предикативной конструкции. При этом синкретичный дериват как бы подытоживает смыслы, выраженные в пределах текста, и отражает оценку Говорящим событий и его участников, акцентируя чаще всего модус рациональной оценки (М2), закрепляя признак как постоянный, например:
Пепко, видимо, упорно следил за литературой и говорил тоном знатока (Мамин-Сибиряк). В предтексте признак уже обозначен как несоответсвтующий норме при помощи прилагательного упорно «длительное время не прекращающийся, не ослабевающий». Субъект именован Говорящим синкретичным дериватом знаток, в котором сконцентрировалась информация о том, что данное лицо имеет склонность знать больше и лучше, чем другие, в результате действий, обозначенных в предтексте: упорно следил за литературой.
Наряду с активной рациональной оценкой в данной позиции синкретичный дериват может функционировать в контексте, добавляя активную эмоциональную оценку. Например, синкретичный дериват свирепун-чик, конденсирующий в своей семантике предикатный признак «быть свирепым», в следующем контексте дополнен суффиксом -чик и эмфатической контрукци-ей ты мой, которые в данном контексте направлены на
выражение «уничижительного» отношения автора к данному лицу:
А? Романс!.. -Ванька почуял некую перемену в Го-рыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. - Мх, ты... свирепый. Свирепунчик ты мой (Шукшин).
В следующем текстовом фрагменте в семантике синкретичного имени тараторка, куда вошла предшествующая информация Шибко много говорис, которая, в свою очередь определила семантическую структуру деривата, осложненную модальностью: тараторка -тот, кто много и быстро (М2) говорит, также активирован эмотивный модус (М3) с отрицательным отношением посредством экспрессивной конструкции Иди ус, тараторка!, которая выражает досаду и недовольство Говорящего:
1 Шибко много говорис, однако! - С вами, с мужиками, не говори да не следи, дак и толку никакого не будет... Киряга-деревяга обезоруженно махал рукой: -Иди ус, тараторка! А ты, Акимка, в рыбоделе мети! Стобы как зеркало! (Астафьев).
Как показывает проанализированный материал, синкретичный дериват входит в высказывание на коммуникативном уровне как динамичная бифункциональная единица, способная в результате расчлененности своей семантики как к предикации, так и к референции. Компоненты пропозициональной структуры являются коммуникативно значимыми как в позиции фокуса, так и в позиции топика.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. С. 18, 330-370.
2. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988. 338 с.
3. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.
4. Гинзбург Е.Л. Словообразование и синтаксис. М., 1979. 264 с.
5. Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. Томск, 1989. 252 с.
6. Земская Е.А. Словообразование и текст // Вопросы языкознания. 1990. № 6.
7. КолпаковаЛ.В. Функционирование производных имен номинальных классов в тексте: Дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2000. 190 с.
8. Кубрякова Е.С. Понимание текста: инференция и области ее действия // Семантика языковых единиц. М., 1996. С. 188.
9. Кубрякова Е.С. Язык и культура. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира.
М., 2004. 560 с.
10. Порядина Р.Н. Функционирование моделей деминутивного словообразования: Дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1997. 229 с.
11. Резанова З.И. Функциональный аспект словообразования. Русское производное имя. Томск, 1996. 218 с.
12. Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 12. М., 1983. С. 35-74.
13. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точки зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М., 1982. С. 311.
14. Шатуновский И.Б. Эпистемистические предикаты в русском языке (семантика, коммуникативная перспектива, прагматика) // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. С. 32.
15. Шкуропацкая М.Г. Деривационное измерение лексики: системный аспект. Барнаул, 2003. 388 с.
16. Chafe W. Cognitive constraints on information flow. Tomlin, 1987. P. 22.
17. Kroeger P.R. Analyzing Syntax. A Lexical-functional Approach. Cambridge, 2004. P. 135.
18. Lambrecht K. Information Structure and Sentence Form. Topic, focus and the mental representations of discourse referents. Cambridge, 1994. Р. 5,
43, 52.
19. Sornicola R., Brown K., Miller J. Elsevier. incise Encyclopedia Of Grammatical Categories. Amsterdam; Tokyo, 1999. Р. 376.
20. Нагель О.В. Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики (функционально-когнитивный аспект). Томск, 2005.
Статья представлена кафедрой английской филологии факультета иностранных языков Томского государственного университета, поступила в научную редакцию «Филологические науки» 18 декабря 2006 г., принята к печати 25 декабря 2006 г.
