CC BY
62
УДК: 343
С.В. Бабурина*
Происхождение, развитие и трансформация института конфискации в уголовном праве России
В данной статье автор касается вопросов происхождения, развития и трансформации института конфискации имущества в уголовном праве России. На современном этапе в условиях формирования правового государства и гуманизации законодательства перед наукой уголовного права выдвигается целый ряд задач теоретического и практического характера. Одна из них — это максимально полная реализация уголовно-правовых принципов равенства и справедливости при назначении наказания за совершенное преступление.
Ключевые слова: конфискация имущества, право справедливости, гуманизация законодательства, принцип равенства, иные меры наказания.
S.V. Baburina*. The origin, development and transformation of institute of confiscation in criminal law of Russia. In this article the author deals with the origin, development and transformation of the institute forfeiture in the criminal law of Russia. . At the present stage a number of problems of theoretical and practical nature put forward in the formation of law and the humanization of the legislation in the sphere of criminal law. One of them is the most complete implementation of criminal law principles of equality and fairness in sentencing for the crime.
Keywords: the confiscation of property, equity law, a legislation humanization, an equality principle, other measures of punishment.
Актуальность данной темы исследования заключается в том, что в условиях формирования в нашей стране правового государства и совершенствования гуманизации законотворчества перед теоретиками уголовного законодательства выдвигаются задачи теоретического и практического плана, т.е. максимальная реализация уголовно-правовых принципов равенства и справедливости при назначении наказания за совершенное преступление. Реализация этих принципов означает:
— с одной стороны, равенство совершивших преступление лиц перед законом независимо от пола, расы, языка, места жительства, отношения к религии, имущественного или должностного положения, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств;
— с другой стороны, соответствие наказания степени общественной опасности преступления, его характеру, личности виновного, обстоятельствам совершения. Таким образом, разнообразие видов уголовных наказаний, само их законодательное закрепление в законе играет существенную роль в реализации названных принципов. В свое время Чезаре Беккариа в книге «О преступлениях и наказаниях» довольно точно подметил, что «если наслаждение и страдание — движущая сила наделенных чувствами живых существ, если в качестве стимулов, побуждающих людей к самым возвышенным поступкам, невидимый законодатель использовал награду и наказание, то очевидно, что установление неверного соотношения между ними порождает малозаметное, но широко распространенное противоречие, вследствие которого преступления порождаются самими наказаниями» [1, c. 82]. Это высказывание останется актуальным и на сегодняшний день.
В настоящее время одна из главных задач законодателей состоит в том, что за совершенные преступления необходимо устанавливать такие наказания, назначение которых, во-первых, было бы целесообразно и эффективно; во-вторых, не входило бы в противоречие с международным действующим законодательством; в-третьих, соответствовало Конституции РФ, основным принципам уголовного законодательства РФ; в-четвертых, не вызвало бы недовольства и социального напряжения в современном российском обществе.
Период развитого капиталистического общества (для стран Западной Европы это XVIII-XIX вв., а для России это конец в. XIX — начало XX в.) характеризуется бурным развитием и усложнением товарно-денежных отношений, отсутствием сильной государственной власти и гражданского контроля. На этом поле беззакония стали процветать торговые, финансовые, промышленные дельцы, которые успешно объединялись в преступные сообщества между собой и тесно сотрудничали с чиновниками различных ведомств. Развитию организованной преступности способствовали присущие капитализму стабильно возникающие экономические кризисы, противоречивые и непоследовательные действия
* Бабурина, Светлана Викторовна, соискатель кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России, специалист по методической работе Центра профессиональной подготовки УВД по Вологодской области, майор милиции. Адрес: Россия, 160002, Вологда, ул. Козленская, д. 88. Тел.: (8172) 76-54-27. E-mail: epjhjdf @yandex.ru Мб. +7 921-716-46-02.
* Baburina, Svetlana Victorovna, the competitor of Chair of the Criminal Law of St.-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia, the expert in methodical work of Training centre of the Department of Internal Affairs in the Vologda area, the major of militia. Address: Russia, Vologda, Kozlensky street, 88. Ph. (8172) 76-54-27. E-mail: epjhjdf@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 9 июня 2010 года.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010
Уголовное и уголовно-исполнительное право, уголовный процесс
государственных органов власти, межгосударственные военные конфликты и фактически полное отсутствие координирующих и контролирующих международно-правовых институтов. В настоящее время идет трансформация организованной преступности, в ней все чаще присутствуют такие сложные и глобальные явления как жесткая политическая и связанная с ней экономическая конкуренция в сфере завоевания и раздела ресурсов, рынков сбыта и приложения капиталов, сфер политического влияния. Под видом организованной преступной деятельности, включающей коррупцию, идет фактическое вторжение одних государств на территории и в сферы суверенитета других.
А.И. Долгова справедливо отмечает, что у сложных системных явлений, таких, например, как организованная преступность, всегда есть экономическая составляющая, т.к. без экономической преступности они просто неспособны эффективно функционировать. Не случайно большое значение придается борьбе с финансированием терроризма, легализацией преступных доходов, ведь именно криминальные капиталы развернули тот виток коррупции, который так поразил мировое пространство [2, с. 11].
Экономические рыночные реформы, начавшиеся в нашей стране с 1987 г., открыли простор не только правопослушным и предприимчивым гражданам России, но и всевозможным дельцам, расхитителям бюджетных средств. К великому сожалению, в своем большинстве российское население до сих пор не стремится воспользоваться экономической свободой, обеспеченной рыночными реформами. Легально заниматься предпринимательской деятельностью сложно, да и население не привыкло это делать, т.к. на протяжении столетий в России господствовало общинное сознание в различных его формах (крепостное право, коллективизм социалистического образа жизни). У большинства современных российских граждан «генетические» признаки индивидуализма просто отсутствуют. У них доминируют такие ценности, как стабильность жизни, равенство и поиск удовольствий, а это отнюдь не способствуют развитию предпринимательства [3, с. 169].
Российская Федерация является участницей более 75 двусторонних международных соглашений по борьбе с преступностью (прежде всего коррупционной), которые заключены на государственном, правительственном и межгосударственном уровнях с Алжиром, Канадой, Китаем, Кубой, Тунисом, Вьетнамом, США, Йеменом, Югославией. Межправительственные соглашения о взаимном сотрудничестве и взаимопомощи в области борьбы и противодействия незаконным финансовым операциям, связанным с обналичиванием средств, легализацией доходов от преступлений, включая коррупционные, заключены с Болгарией, Грузией, Хорватией, Казахстаном, Узбекистаном. Для координации усилий по возвращению и изъятию доходов, полученных от преступлений, и обмена информацией в целях борьбы с отмыванием доходов, Российская Федерация подписала договоры более чем с 25 странами, в числе которых Великобритания, Кипр, Лихтенштейн, Люксембург, Монако. Создана Евразийская группа (ЕАГ), в состав которой вошли Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Китай, Россия и Таджикистан [6, с. 26].
Исторический опыт, многовековая стабильность различных видов уголовных наказаний являются одним из условий подтверждения их эффективности, а значит, и необходимости существования этих видов наказаний. Если коснуться истории конфискации имущества как вида уголовного наказания, то он существовал в Российском государстве с давних пор: выражение «животы все и поместья и вотчины имать на Государя» появляется уже в соборном уложении 1649 г., а также в следующих за ним уголовных законах. Исследуя важнейшие памятники отечественного уголовного законодательства, регламентировавшие конфискацию имущества, хочется отметить, что уже по законодательству Древней Руси она применялась в качестве составляющей наказания в виде потока и разграбления. Отобрание и обращение в казну некоторых предметов было предусмотрено в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных России 1845 г. В Уголовном уложении Российской империи 1903 г. предусматривалась только специальная конфискация, под которой рассматривалась конфискация средств совершения преступления (твйтишеПа 8се1епв), а также результатов данного преступления (ргоёи^а 8се1еш). Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., установил исчерпывающий перечень наказаний, среди которых значительное место уделил общей конфискации: из 200 статей УК 55 (28%) упоминали о конфискации, которая относилась к основным видам наказания. Во всех последующих кодифицированных законодательных актах России вплоть до декабря 2003 г. неизменно предусматривалась конфискация имущества в качестве наказания [5]. В двадцатом веке доля общей конфискации имущества в уголовном законодательстве заметно сократилась:
— в УК РСФСР 1960 г. она упоминается в санкциях 27 статей;
— вступивший в силу УК РФ 1996 г. установил общую конфискацию имущества в санкциях 24 статей. В определение данного вида наказания законодатели периодически вводят все новые и новые изменения. На протяжении довольно долгого периода и по настоящее время в российском уголовном законодательстве предметом дискуссий на научно-практических и теоретических конференциях ученых и работников правоохранительных органов является необходимость существования общей конфискации имущества, ее социально-правовой характер. В то же время многие вопросы, связанные с конфискацией имущества, в российском уголовном праве остаются юридически неразрешенными и по сегодняшний день (применение конфискации при назначении наказания ниже низшего предела, по отношению к лицам, совершившим преступления в несовершеннолетнем возрасте, и т. д.).
В 1991 г. в связи с принятием в России Декларации прав и свобод человека и гражданина, Конституции РФ в 1993 г., обозначился ряд актуальных и в настоящее время вопросов:
— о соответствии данного вида уголовного наказания праву граждан на собственность в том виде, в котором он существует в российском законодательстве;
— справедливость общей конфискации имущества и соответствие конфискации уголовноправовому принципу равенства всех лиц перед законом;
— остается неразрешенной проблема невозможности исполнения общей конфискации в случаях, когда имущество отсутствует, а это способствует снижению эффективности данного вида наказания, и т. д.
До октябрьской революции 1917 г. российский законодатель довольно сдержанно относился к конфискации имущества с точки зрения ее фискальной функции, а уже в советский период она начинает рассматриваться в качестве одной из острых форм репрессии в отношении представителей «эксплуататорских» классов, своеобразного орудия экспроприации частной собственности.
В первых советских законодательных актах четкого разграничения между конфискацией имущества и штрафом не проводилось, имущество конфисковалось по огромному количеству составов. Считалось, что за совершенное преступление должно отвечать лицо, не только его совершившее — преступник, но также и его семья. Даже если сумма похищенного составляла одну тысячу рублей, имущество изымалось на любую сумму. В советские времена негласно существовал небольшой официальный список, в котором четко было прописано, что можно оставить членам семьи заключенного, если в решении суда был назван срок заключения «с полной конфискацией имущества». Негласные списки были довольно детальными: «пальто демисезонное — одна шт.; ботинки зимние — одна шт.; платье летнее — две шт. ...». В списки не входили вещи детей [6, с. 36-43].
Как показывает история, применение конфискации очень часто было средством и методом противоборства с политическими противниками, зачастую политически окрашенным. Конфискация также была способом пополнения бюджета. Примером может послужить дело Юрия Соколова, которое вошло в историю по имени знаменитого Елисеевского магазина. Арестовали директора Елисеевского гастронома в Москве 30 октября 1982 г. во время передачи ему взятки размером в триста рублей в его служебном кабинете. Найденные позже КГБ мифические миллионы Соколова не попали в карманы советского народа, хотя люди резонно считали эти «найденные» деньги своей собственностью. Поэтому к моменту суда в ЦК КПСС пришло огромное количество писем трудящихся, требующих расстрела директора гастронома с конфискацией всего награбленного имущества. Юрий Соколов был расстрелян 14 декабря 1984 г. по пути из Лефортова в следственный изолятор № 2 прямо в перевозившей его машине. Наказание в форме конфискации в деле Соколова было использовано в политических целях и прошло как уродливое представление данного вида наказания [7]. В Советском Союзе конфискация в основном применялась в тех случаях, когда речь шла о преступлениях против социалистической собственности, и служила инструментом возмещения ущерба государству. В настоящее время речь идет о том, чтобы возмещать ущерб не только государству, но и юридическим лицам, гражданам.
Среди этих мер уголовно-правового характера одно из центральных мест занимает конфискация имущества, регламентация которой в российском законодательстве претерпела достаточно противоречивые трансформации вплоть до отказа от нее на основании Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ, хотя хорошо известно, что конфискация как вид наказания или иная мера уголовноправового характера, начиная с Древнего мира, рассматривается, по существу, всеми государствами как необходимое и эффективное средство противостояния преступности и борьбы с ней. В целом ряде основополагающих международных конвенций государствам-участникам предписывается предпринимать меры в соответствии с их правовыми системами по применению конфискации имущества, полученного преступным путем, доходов от него, орудий, предметов преступления.
Отказ законодателя от конфискации имущества, имевший место в 2003 г., нельзя оценить однозначно. С одной стороны, он обоснованно отказался от советского наследия в трактовке конфискации имущества и определении ее социальной направленности, но, с другой, инициаторы такого резкого решения не предусмотрели конфискацию имущества, приобретенного в результате преступления, а также имущества, предназначенного или используемого при совершении преступления. Этим самым: во-первых, была исключена возможность применения конфискации в отношении того имущества, а также доходов от него, которое было приобретено в результате преступных махинаций, в процессе приватизации в псевдорыночных условиях 90-х гг. прошлого столетия.
Во-вторых, государство фактически отказалось от одного из наиболее эффективных рычагов сдерживания и противостояния коррупции, экономической и организованной преступности.
Процессы глобализации, формирования общего правового поля, происходящие в современном мире, самым непосредственным образом затронули сотрудничество государств всего мирового сообщества в сфере противостояния преступлениям международного характера. В нормах международного права определяется как сфера уголовной ответственности (за терроризм, торговлю людьми, коррупцию, киберпреступность), так и предусматриваются конкретные уголовно-правовые меры за те или иные преступления международного характера. Одной из мер, регулируемых нормами международного конвенционного права, является конфискация имущества. Ее применение предусматривается в таких важнейших международно-правовых актах, как Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Конвенция ООН против коррупции от 31 октября 2003 г., Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. и др. [8, с. 1].
Для России с ее высоким уровнем коррупционной, организованной преступности, преступлений в сфере экономики включение в уголовное законодательство нормы о конфискации является более чем актуальным. В ряде конвенций дается определение конфискации имущества. Так, в соответствии со ст. 2 Конвенции ООН против коррупции 2003 г., она обозначена как «окончательное лишение имущества по постановлению суда или другого компетентного органа» [9].
Острые социальные проблемы и высокий уровень преступности в России обусловливают поиск наиболее рациональных с точки зрения задач уголовного законодательства средств и методов
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (47) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (47) 2010
Уголовное и уголовно-исполнительное право, уголовный процесс
предупреждения и противостояния разнообразным преступным проявлениям. Концепции обеспечения безопасности человека, общества, государства и гуманизации наказания, отражающие социальную сущность современной уголовно-правовой политики, могут быть реализованы на основе дальнейшей дифференциации уголовной ответственности, а также универсализации мер уголовно-правового характера и придания им большей предупредительной направленности.
В последние годы в теории уголовного права ведется активный поиск альтернативных мер уголовно-правового характера наказаниям, связанным с изоляцией от общества, это является социально востребованным научным направлением. В настоящее время появилась актуальная проблема насыщения мер уголовной ответственности правовыми средствами, которые в первую очередь направлены на предупреждение, устранение причин и условий преступлений, а также порождающих преступления или способствующих им факторов.
Социально-правовая значимость конфискации имущества проявляется в том, что ее применение призвано обеспечить восстановление социальной справедливости и одновременно устранить экономическую основу современной преступности, приобретающей все более организованный, агрессивнотеррористический, корыстный и коррупционный характер. При поиске различных законодательных моделей конфискации имущества необходимо учитывать и интересы нормального функционирования экономических отношений, недопустимо превращать ее в орудие экспроприации, передела собственности.
Исследование специальной конфискации показало, что она может занять видное место в системе уголовно-правовых мер и стать действенным средством в борьбе с преступностью. Эффективной названная принудительная мера может стать при соблюдении ряда условий, в частности, адекватного отражения в законодательстве правовой природы изученного явления, четкой регламентации, оснований и порядка применения конфискации, а также средств обеспечения ее исполнения.
Общественная значимость исследований конфискации имущества стала еще более очевидной в связи с ее введением в УК РФ в качестве иной меры уголовно-правового характера на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ. Это обстоятельство объясняется прежде всего:
1) отказом законодателя от традиционного подхода к конфискации как виду дополнительного наказания и, соответственно, новой трактовкой ее юридической природы;
2) половинчатостью и неопределенностью положений закона о конфискации имущества, которые на практике могут свести на нет ее социальное назначение;
3) несогласованностью соответствующих положений УК РФ, с одной стороны, УПК РФ и УИК РФ, с другой. Вместе с тем и нормы, регламентирующие назначение специальной конфискации, и подкрепляющие их процессуальные положения, и средства, способствующие фактическому исполнению данной меры, пока не отличаются совершенством.
И, наконец, в условиях формирования в международных отношениях «общего правового поля» представляется актуальным дальнейшее согласование предписаний российского законодателя о конфискации с положениями международного конвенционного права, использование моделей ее регламентации в уголовном законодательстве других стран.
Политики, взявшиеся за возвращение в российское право конфискации имущества как уголовного наказания, следуя примеру, поданному президентом, выдают это за антитеррористическую меру, хотя их законодательная инициатива вполне могла быть и без ссылок на терроризм. Конфискация имущества эффективно применяется во многих демократических странах, в т.ч. в США, Англии и Франции, конфискация признана европейским сообществом, ООН. Ее возвращение является естественным исправлением некоторого «перебора», допущенного в ходе либерализации отечественного законодательства. Другое дело, что эта норма будет применяться в сложившейся правовой практике, в ситуациях, зависимых от политического решения судов, и опасения критиков, что подведется легальная база под экспроприацию...
Анализ перечня уголовных преступлений, являющихся сегодня источником происхождения подлежащего конфискации имущества, свидетельствует об их большой неоднородности. В список попали деяния, причиняющие вред жизни и здоровью человека (ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 111 УК РФ), преступления против свободы личности (ч. 2 ст. 126, ст. 127.1, 127.2), против авторских прав и прав на изобретение (ст. 146, 147); против собственности (ст. 164); преступления в сфере экономической деятельности (ч. 3 и 4 ст. 184, ст. 186-189), коммерческий подкуп (ч. 3, 4 ст. 204) [10].
Поскольку дополнения в УК РФ были приняты в связи с ратификацией Конвенции Совета Европы «О предупреждении терроризма» от 16 мая 2005 г. [11], в перечень также вошли преступления, посягающие на общественную безопасность, в частности террористического характера (ст. 205, 205.1, 206 и некоторые др.). Конфискация также применяется за совершение преступлений против здоровья населения и общественной нравственности (напр., ст. 228.1, 229, 240, 241 и др.), ряда преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства (ст. 275—279 и др.), государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (ст. 285, 290), равно как против мира и безопасности человечества (ст. 355, ч. 3 ст. 359 УК РФ). Конфискация предусмотрена за коррупционные преступления, поскольку Россия подписала и ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции от 14 декабря 2005 г. [12].
Высокую опасность любой коррупции всегда следует связывать и с историческим развитием какой-то конкретной страны. Если взять российскую государственность и российское общество на ранних стадиях развития, мы увидим, что они несколько столетий существовали в условиях функционирования «легальной коррупции». Это система «кормлений» — материальное содержание должностных лиц за счет
местного населения (бюджета). Ввиду слабости государственной власти данная система просуществовала вплоть до земской реформы середины XVI в. и к 1556 г. была упразднена. Но указ об отмене кормлений применялся не сразу и не повсеместно, длительное время система продолжала существовать как способ содержания государевых слуг на местах. Это не означает, что Россия обречена на масштабную коррупцию, но говорит о том, что в борьбе с этим злом необходимо принимать во внимание и историю страны.
Исторический вывод такой: «победа» над коррупцией в России не будет ни быстрой, ни легкой. Наличие и опасность коррупции можно рассмотреть и в несколько другом аспекте, присутствие ее — показатель слабости любого государства, которое не в состоянии безвозмездно выполнить взятые перед гражданами обязательства. Тотальная коррупция — это вызов государственности, ее политической централизации. Коррупция может представлять национальную угрозу безопасности страны, такая коррупция используется как инструмент разрушения существующей системы органов власти и управления страной [13].
Список литературы
1. Беккариа, Ч. Ч. О преступлениях и наказаниях. — М.: Бимпа, 1995.
2. Долгова, Л. М. Экономика, преступность, организованная преступность — диалектика развития / / Криминальная экономика и организованная преступность. — М., 2007.
3. Курс Советского уголовного права (часть общая) / отв. ред. Н.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. — Изд-во Ленинградского ун-та. — 1968. — Т. 1. — 646 с.
4. Меньшов, В. М. Государственное регулирование малого предпринимательства в условиях административной реформы : дис. ... канд. экон. наук. — М.: Академия управления МВД России, 2008.
5. Мозолин, В. П. Развитие гражданского законодательства на современном этапе (дискуссионные проблемы) / / Журнал российского права. — 2005. — № 7.
6. Наумов, Ю. Г. Актуальные организационно-экономические аспекты противодействия коррупции и легализации денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем / / Теория и практика правоохранительной деятельности. — 2008. — № 4.
7. Посохова, В. Л. Конфискация имущества как средство противодействия организованной преступности. // Международные и национальные проблемы борьбы с организованной преступностью : материалы междунар. научно-практич. конференции. — Уфа: УЮИ МВД РФ, 2007.
8. Сатаров, Г. Л. Коррупция и эффективность экономики // Теневая экономика: проблемы
диагностики и нейтрализации : материалы Всероссийской научно-практич. конференции. — Екатеринбург, 2004. — № 33.
9. Тюнин, В. М. Эффективность новой формы конфискации имущества // Уголовный процесс. — 2007. — № 2.
10. Федеральный закон от 08 марта 2006 г. № 40-ФЗ ««О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции»».
11. Федеральный закон от 20 апреля 2006 г. № 56-ФЗ «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма».
12. Фефелов, П. А. Принципы советского уголовного права // Правоведение. — 1989. — № 2.
13. Чернега, Ю., Граник, М. Терроризм раздавили в третьем чтении // Коммерсант. — 2006. — № 121.
Literature
1. Beccaria, Ch. About crimes and punishments. — Moscow, 1995.
2. Chernega, Y, Granik, I. Terrorism crushed in the third reading // Kommersant. — 2006. — № 121.
3. Dolgova, A. I. The economy, crime, organized crime — the dialectics of development // Criminal economy and organized crime. — Moscow, 2007.
4. Federal Law of 08.03.2006 № 40-FZ «On ratification of the United Nations Convention against Corruption».
5. Federal Law of 20.04.2006 № 56-FZ «On ratification of the Council of Europe Convention on the Prevention of Terrorism».
6. Fefelov, P. L. Principles of Soviet Criminal Law // Jurisprudence. — 1989. — № 2.
7. Menshov, V. I. State regulation of small business in terms of administrative reform. — Moscow, 2008.
8. Mozolin, V. P. The development of civil law at the present stage (discussion of the problem) // Journal of Russian law. — 2005. — № 7.
9. Naumov, Y. G. Current organizational-economic aspects of combating corruption and legalization of money and other property acquired by criminal way / / Theory and practice of law-enforcement. — 2008. — № 4.
10. Posohova, V. A. Confiscation of property as a means of combating organized crime. // International and national issues of combating organized crime. Proceedings of the international scientific-practical conference.
- Ufa, 2007.
11. Safarov, G. A. Corruption and efficiency of economy//Shadow economy: diagnostics and neutralization problems: Materials of the All-Russia scientific-practical conference. — Yekaterinburg, 2004. — № 33.
12. The course of the Soviet criminal law (part of the total) / ed. N.A. Belyaev, M.D. Shargorodsky.
— Vol. 1. — 1968. — 646 pp.
13. Tyunin, V. I. The effectiveness of a new form of confiscation of property // Criminal trial. — 2007. — № 2.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010
