CC BY
22УДК 572, 902
DOI: 10.33291/26583828.2018-(1)-9
М.С. кишкурно
Институт археологии и этнографии СО РАН, пр. Академика Лаврентьева, 17, Новосибирск, 630090, Россия E-mail: kishkurno_maria@mail.ru ORCID: 0000-0002-0309-7413
ПРОИСХОЖДЕНИЕ НОСИТЕЛЕЙ КАМЕНСКОЙ КУЛЬТУРЫ НОВОСИБИРСКОГО ПРИОБЬЯ ПО ОДОНТОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ ИЗ МОГИЛЬНИКА БЫСТРОВКА-3 (111-1 вв. до н. э.)*
АННОТАЦИЯ .. ,
Исследование посвящено обсуждению результатов антропологического изучения материалов из могильника Быстровка-3, датированного 111-1 вв. до н. э. Могильник расположен в Новосибирской области, в Искитимском районе, в 900 м на северо-восток от с. Быстровка, возле трассы Быстровка—Бурмистрово—Искитим. Основной целью работы является введение в научный оборот одонтологической серии из могильника Быстровка-3 для уточнения состава и генезиса каменского населения с территории Новосибирского Приобья, а также для оценки вклада местных популяций в состав изучаемых групп. Серия обследована по стандартной программе, разработанной А.А. Зубовым, а также по программе учета
архаичных фенов, разработанной А.В. Зубовой. Полученные результаты продемонстрировали преобладание в составе серии автохтонного компонента, восходящего к верхнепалеолитическим южносибирским популяциям и встречающегося в эпоху бронзы в составе окуневского населения Хакасско-Минусинской котловины. Также проведено сравнительное межгрупповое сопоставление изучаемой серии с группами эпох бронзы и раннего железа Западной Сибири при помощи факторного анализа. В результате были сделаны выводы о преобладании в составе серии из Быстровки-3 местного древнего компонента, а также о практически полном растворении мигрантного андро-новского компонента в местной среде к I в. до н. э.
Ключевые слова: ранний железный век, Новосибирское Приобье, каменская культура, одонтология, маркеры архаики, южносибирский палеолитический одонтологический комплекс.
M.S. KISHKURNO
Institute of Archaeology and Ethnography, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Akademika Lavrentieva Prospect, 17, Novosibirsk, 630090, Russia E-mail: kishkurno_maria@mail.ru ORCID: 0000-0002-0309-7413
THE ORIGIN OF KAMENSKAYA CULTURE POPULATION
FROM THE NOVOSIBIRSK OB REGION ACCORDING TO DENTAL DATA
FROM THE BURIAL-GROUND BYSTROVKA-3 (III-I CENTURIES BC)
* Работа выполнена в рамках проекта РФФИ № 16-06-00315.
The article is devoted to the discussion of the results that was obtained from the anthropological study of the materials from the burial mound Bystrovka-3, dated III-I centuries BC. The burial ground is located in the Novosibirsk Ob area, in Iskitimsky region, 900 m north-east from the village Bystrovka, near the road Bystrovka— Burmistrovo—Iskitim. The main goal of the work is the introduction of the dental collection from the burial ground of Bystrovka-3 to the scientific circulation to clarify the composition and genesis of the Kamenskaya culture population from the territory of the Novosibirsk Ob region, and also to assess the contribution of local populations to the studying groups. collection was studied according to the standard odontological program developed by
A.A. Zubov, and also according to the program of archaic dental markers, developed by A.V. Zubova. Obtained results demonstrated the predominance of the autochthonous component, connected with the Upper Palaeolithic South Siberian populations, and preserved in the Bronze Age in the Okunevskaya culture population of the Khakas-Minusinsk Basin. Also, comparative intergroup comparison of the studying serie with groups of bronze and Early Iron epochs of the Western Siberia by means of factor analysis was carried out. As a result, the prevalence of the local ancient component in the composition of the Bystrovka-3 series were concluded. Also, it was also concluded that the migrant Andron component was practically completely dissolved till the I century BC.
Key words: Early Iron Age, Novosibirsk Ob region, Kamenskaya culture, dental anthropology, archaic features, Southern Siberian dental complex.
ВВЕДЕНИЕ
История скифо-сибирского мира Верхнего Приобья связана с изучением каменской культуры, ее традиций и населения. В целом культура датируется V — 11-1 вв. до н. э. [Троицкая, Новиков 2007]. Ее памятники располагаются на территории Новосибирского и Барнаульского Приобья, а также в восточной части Барабинской лесостепи. Являясь частью скифо-сибирской общности, каменская культура имеет характерный инвентарь — изделия из железа и бронзы (разнообразные наконечники стрел, чеканы, кинжалы, поясные бляхи, пряжки и т. д.), украшенные изображениями в скифо-сибирском зверином стиле [Троицкая, Новиков 2007: 99]. Характерными чертами погребального обряда являются многомогильные курганы, в каждом из которых находилось от одной до 39 могил [Бородовский 2002: 90]. Захоронения совершались в глубоких ямах с уступами, на которые накладывались перекрытия из дерева [Шульга 2015: 20]. Погребенные лежали вытянуто на спине, головой на запад
или юго-запад; в некоторых случаях фиксируется грунтовая подсыпка под черепами и решетчатые конструкции под костяками [Шульга 2015: 20-21; Могильников 1997: 18]. Инвентарь располагался в районе головы или ног умершего. Часто в погребениях встречаются детали конской сбруи при отсутствии зафиксированных случаев конских подхоронений [Шульга 2015: 20-21]. Особенно интересный погребальный обычай исследователи зафиксировали на материалах бы-стровского некрополя — было выявлено наличие раскраски лица и тела у некоторых погребенных. Краситель темно-малинового цвета фиксируется на костях верхней части туловища, а также у одного из погребенных на лобной кости сохранился узор в виде пальметки [Троицкая, Новиков 2007: 99].
Первоначально памятники каменской культуры рассматривались в составе большереченской культуры, выделенной в 1951 г. М.П. Грязно-вым. Исследователь предложил и ее периодизацию, включающую три этапа: большереченский (УТТ-УТ вв. до н. э.), бийский (У-111 вв. до н. э.)
и березовский (11-1 вв. до н. э.) [Грязнов 1956: 46]. Позднее,в1980-хгодах,В.А.Могильниковсчелце-лесообразным выделить большереченский этап в самостоятельную культуру переходного периода [Могильников 1997: 4]. Также в 1980-х годах А.П. Уманским и В.А. Могильниковым было предложено выделение на базе бийско-го и березовского этапов самостоятельной каменской культуры V — 11-1 вв. до н. э. [Могильников 1997]. Большереченскую культуру вв. до н. э.) исследователи определили как переходную от бронзы к железу. Терминологический вопрос о названии культуры эпохи раннего железного века остается в определенной степени дискуссионным, хотя большинство исследователей признают существование каменской культуры. В наиболее поздней, и последней публикации, посвященной скифо-сибирским культурам региона, где данная проблема была затронута, Т.Н. Троицкая и А.В. Новиков предлагают определять изучаемую культуру как каменскую в составе «большереченской культурной общности» [Троицкая, Новиков 2007: 98].
Краниология населения каменской культуры изучена достаточно подробно. Первые исследования краниологических серий из могильников Новый Шарап-1, 2 и Ордынское-1 проводились еще в 1970-х годах В.А. Дремовым. Тогда исследователь пришел к выводу, что носители каменских традиций имеют смешанный антропологический состав, сочетающий в себе европеоидные черты палеоевропейского типа и низколицый таежный монголоидный компонент [Дремов 1997]. Позднее краниологические серии из могильников Осинцево-3 и Здвинск-1 были обследованы А.Н. Багашевым, заключившим, что европеоидная составляющая населения каменской культуры имеет сходство с саргатскими популяциями [Багашев 2000: 89].
Самое обстоятельное исследование по краниологии населения каменской культуры было проведено М.П. Рыкун. Она исследовала серии, происходящие из могильников с территории лесостепного Алтая (Масляха, Новотроицкое-1, 2; Раздумье, Дресвянка и др.), а также часть се-
рий из могильников с территории Новосибирского Приобья (Милованово-2, 8; «26 июня»; Быстровка-1, 3; Новый Шарап-1, 2; Ордынское), хранящихся в фондах Кабинета антропологии ТГУ [Рыкун 2013]. В результате исследователь также отметила смешанный европеоидно-монголоидный состав группы и предположила, что европеоидный компонент связан с сакски-ми, сарматскими и саргатскими популяциями, а монголоидный, по мнению автора, имеет две составляющие различного происхождения — таежного западносибирского и центральноази-атского [Рыкун 2013: 163-164].
Основная проблема, существующая в антропологической литературе, заключается в сложности точного определения источников морфологической специфики каменского населения Новосибирского Приобья. Так, в сериях с территории Барабы, по результатам археологического изучения погребального обряда и инвентаря, осуществленного Н.В. Полосьмак, фиксируется сильное влияние саргатского компонента [По-лосьмак 1987]. С этим, по мнению, А.Н. Багаше-ва, согласуются краниологические данные [Багашев 2000]. Состав каменского населения лесостепного Алтая выглядит более сложным и многокомпонентным. По археологическим данным, в погребальном обряде и инвентаре населения лесостепного Алтая также фиксируется смешение местного большереченского населения с саками Казахстана [Могильников 1997: 103]. Помимо этого, отмечаются значительно более слабые связи с населением пазырыкской культуры Горного Алтая [Могильников 1997: 104]. По краниологическим данным, предполагается, что его основу составлял пришлый сакский компонент в сочетании с местным большереченским субстратом. Еще в его составе фиксируются различные морфологические комплексы, восходящие к карасукским, черкаскульским и окунев-ским популяциям, а также к ирменскому населению Верхнего Приобья и Кузнецкой котловины [Рыкун 2013: 150-151]. Каменское население Новосибирского Приобья, по мнению Т.Н. Троицкой, основывающейся на данных археологии,
восходит к местным культурам эпохи поздней бронзы и переходного периода [Троицкая, Боро-довский 1994: 75]. Ряд исследователей (Т.Н. Троицкая, А.П. Бородовский, А.В. Новиков) считают, что каменские популяции Новосибирского Приобья имели тесные контакты с северными племенами кулайской культуры [Троицкая, Новиков 2007: 100-101; Бородовский 2002]. Помимо этого, фиксируются связи с населением предгорного и Горного Алтая — с каракобинскими и пазырыкскими группами, а также — присутствие некоторых сакских культурных элементов в традициях каменских племен [Троицкая, Новиков 2007: 74-75].
Краниологические серии, происходящие из каменских могильников Новосибирского Приобья, изучались М.П. Рыкун в совокупности с алтайскими материалами, поэтому о специфике их антропологического состава говорить пока затруднительно. На данный момент отдельно о каменских популяций лесостепного Алтая была изучена и опубликована только небольшая серия из могильника Верх-Сузун-5 [Кишкурно 2018]. В результате ее изучения выдвинута гипотеза о том, что в формировании носителей каменской культуры Новосибирского Приобья мог принимать участие автохтонный компонент, связанный с окуневскими и карасукскими популяциями Южной Сибири, а также возникло предположение о возможном формировании каменских популяций лесостепного Алтая и Новосибирского Приобья под влиянием разных факторов.
Таким образом, каменские популяции, проживавшие на различных территориях, активно взаимодействовали с соседствующими группами, которые впоследствии и определяли специфику антропологического состава изучаемых групп и их культурных традиций. Исследованные М.П. Рыкун серии каменской культуры Новосибирского Приобья недостаточно представительны (относительно всего доступного массива материала, происходящего с указанной территории) для определения антропологического состава популяции. Кроме того, они объединены в общую суммарную серию с группами ле-
состепного Алтая, а серия из Верх-Сузуна-5 слишком малочисленна. Поэтому для уточнения специфики состава и биологических связей каменского населения Новосибирского Приобья необходимо введение в научный оборот новых более крупных серий, рассмотрение их отдельно от каменских популяций лесостепного Алтая и привлечение к анализу новых систем антропологических признаков, уточняющих краниологические данные. Основной целью данного исследования является введение в научный оборот представительной по численности одонтологической серии из могильника Быстровка-3 для уточнения состава и генезиса каменского населения с территории Новосибирского При-обья, а также для оценки вклада местных популяций в состав изучаемых групп.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Курганный могильник Быстровка-3 находится в Искитимском районе Новосибирской области (рис. 1), в 900 м на северо-восток от с. Быстров-ка, возле трассы Быстровка—Бурмистрово— Искитим. Два кургана могильника были исследованы в 1981 г. экспедицией под руководством А.П. Бородовского. В 1993-1994 гг. исследования на памятнике были продолжены экспедициями
Коченево Новосибирск
Обь
Краснообск
Бер^ск
Искитим Новососедово
Бурмистрово
Верх-Ирмень
| 1
Быстровка
cf
Линево
Рис. 1. Местоположение могильника Быстровка-3 (1) на территории Искитимского района Новосибирской области (www.google.ru/maps) Fig. 1. The location of the Bystrovka-3 burial ground (1) on the territory of Iskitimsky District, Novosibirsk Oblast (www.google.ru/maps)
И.А. Дуракова и Т.В. Мжельской. Могильник датирован III—I вв. до н. э.
В одонтологическую серию этого памятника включены зубы постоянной генерации 117 индивидов: 46 мужчин, 33 женщин, 27 детей и 11 индивидов, половую принадлежность которых не удалось определить. Материалы хранятся в Институте археологии и этнографии СО РАН и в Кабинете антропологии ТГУ.
Коллекция была обследована по стандартной программе учета одонтоскопических признаков, разработанной А.А. Зубовым [Зубов 2006], а также по программе учета архаичной составляющей [Зубова 2013а]. Шкалы баллового учета для каждого признака указаны в таблице (табл. 1). Межгрупповое сравнение выполнялось при помощи программы Statistica for Windows, 10 методом факторного анализа. оно проводилось на основании восьми основных тригонометрически преобразованных одонтологических признаков (табл. 1): лопатообразность I1, редукция
гипоконуса М2, бугорок Карабелли на М1, 6-бу-горковые и 4-бугорковые М1, 4-бугорковые М2, дистальный гребень тригонида М1, коленчатая складка метаконида М1.
В качестве материала для сравнительного анализа использовались одонтологические серии эпохи бронзы и раннего железа с территории Барабинской лесостепи, Новосибирского и Томского Приобья, Кузнецкой котловины, лесостепного Алтая, Алтае-Саянского нагорья и Казахстана (табл. 2).
морфологическое описание серии
Серия характеризуется (табл. 3) высокой частотой лопатообразности I1, средними частотами бугорка Карабелли М1, очень низкими частотами редукции гипоконуса М2, умеренными частотами 6-бугорковых форм М1 и крайне низкими частотами 4-бугорковых М1, но немного
таблица 1. Одонтологические фены, использованные в исследовании Table 1. Odontologie phenes used in the research
Признак Ключевой зуб Балл Описание признака в литературе
Лопатообразность I1 2 + 3 Зубов 1968, Зубов 2006
Вестибулярная лопатообразность I1 3 - 6 Зубов 2006, Зубова 2013а
Вестибулярная выпуклость I1 2 - 4 Зубов, Халдеева 1993; Зубов 2006; Зубова 2013а
Пальцевидные гребни I1 2 + 3 Зубов 1968, Зубов 2006
Дополнительный дистальный гребень С + Зубов 1968, Зубов 2006
Бугорок Карабелли М1 2 - 5 Зубов 1968, Зубов 2006
Редукция гипоконуса М2 3, 3+ Зубов 1968, Зубов 2006
Косой гребень М1 + Зубов, Халдеева 1993; Зубова 2013а
Метаконулюс М1 + Зубов, Халдеева 1993; Зубова 2013а
Дистостилиды Р1 + Зубова 2013а, Bailey 2002
Мезиостилиды Р1 + Зубова 2013а, Bailey 2002
6-бугорковые моляры М1 + Зубов 1968, Зубов 2006
4-бугорковые моляры М1, М2 + Зубов 1968, Зубов 2006
Дистальный гребень тригонида М2 + Зубов 1968, Зубов 2006
Коленчатая складка метаконида М1 + Зубов 1968, Зубов 2006
Татн М1 + Зубов 1968, Зубов 2006
Передняя ямка M1, M1 + Зубов 2006, Зубова, 2013а
Задняя ямка M1, M1 + Зубов 2006, Зубова, 2013а
Цингулюм M1, M1 + Зубов 1968, Зубова, 2013а
Средний гребеньтригонида M1 + Зубов 1968, Зубова 2013а, Bailey 2002
таблица 2. Серии, использованные для сравнительного анализа Table 2. Series used for comparative study
Культура Памятники Датировка, до н. э. Источник данных
Пазырыкская культура (долина р. Уландрык) Уландрык I, II, III, IV V—III вв. Чикишева 2012
Пазырыкская культура (долина р. Юстыд) Юстыд I, III, XII, XXII; Джолин I, II; Бураты V—III вв. Чикишева 2012
Пазырыкская культура (долины р. Барбургазы и р. Бугузун) Барбургазы I, II, III; Малталу V—III вв. Чикишева 2012
Пазырыкская культура (плато Укок) Ак-Алаха-1, 3; Кутургунтас; Бертек-1, 10, 12, 27; Мойнак-1, 2; Верхний Кальджин-1, 2, 6 IV—III — I вв. Чикишева 2012
Пазырыкская культура (сред. течение р. Чуи) Курганы Баратальской долины и долины Алагаил V—III вв. Чикишева 2012
Каракобинская культура Торбедок, Курайская степь, Джолин I, Кызыл-Бом I, Кальджин-6 V—III вв. Чикишева 2012
Алды-бельская культура Аржан-2 VII в. Чикишева 2012
Алды-бельская культура Копто V-IV вв. Чикишева 2012
Уюкско-саглынская культура Догээ-Баары II VI-IV вв. Чикишева 2012
Кулайская культура Каменный Мыс III-II вв. Троицкая, Зубова 2010
Каменская культура Верх-Сузун-5 IV—II вв. Кишкурно 2018
Каменская культура Быстровка-3 III-I вв. Данные автора
Ранние кочевники Западного Казахстана Покровка Х VI—I вв. Китов, Мамедов 2014
Новый Кумак IV—III вв.
Лебедевка III-I вв.
Федоровская культура Кузнецкой котловины Титово-2 2-е тыс. Зубова 2014
Чудиновка-1
Танай-12
Андроновское время Томского Приобья Еловский-1, 2 2-е тыс. Зубова 2014
Андроновское время Новосибирского Приобья Катково-2, Ордынское, Крохалевка-13 2-е тыс. Зубова 2014
Андроновское время лесостепного Алтая Фирсово-14; Чекановский Лог-2, 10; Маринка; Березовский; Прудской; Барсучиха; Малаховский; Подтурино 2-е тыс. Тур 2009
Федоровская культура Барабинской лесостепи Преображенка-3 2-е тыс. Зубова 2014
Абрамово-4, Сопка-2, Венгерово-1, Гришина Заимка, Вахрушево-5
Черноозерский вариант андроновской культурно-исторической общности Черноозерье-1 2-е тыс. Зубова 2014
Алакульская культура Омского Прииртышья Ермак-4 2-е тыс. Зубова 2014
Ирменская культура Кузнецкой котловины Журавлево-1, 3, 4 2-е тыс. Зубова 2014
Заречное-1
Танай-2, 7
Ваганово-2
Ирменская культура Томского Приобья Еловский-1, 2; Иштан 2-е тыс. Зубова 2014
Ирменская культура Новосибирского Приобья Крохалевка-13, Катково-3, Спирино-1, Бурмистрово-1, Милованово-1, Ордынское 2-е тыс. Зубова 2014
Ирменская культура лесостепного Алтая Новотроицкое-1, Пильно, Плотинная-1, Ближние Елбаны-4 2-е тыс. Зубова 2014
Ирменская культура Барабинской лесостепи Преображенка-3, Абрамово-4, Сопка-2 2-е тыс. Зубова 2014
таблица 2. (окончание)
Культура Памятники Датировка, до н. э. Источник данных
Пахомовская культура Тюменского Притоболья Ново-Шадрино-7 2-е тыс. Зубова 2014
Пахомовская культура Барабинской лесостепи Старый Сад 2-е тыс. Зубова 2014
Преображенка-3, Гришкина Заимка, Сопка-2, Протока
Еловская культура Томского Приобья Еловский-1, 2 2-е тыс. Зубова 2014
Корчажкинская культура Кузнецкой котловины Танай-12 2-е тыс. Зубова 2014
Усть-тартасская культура Сопка-2 4-е — перв. полов. 2-го тыс. Чикишева 2012
Одиновская культура Сопка-2/4, Преображенка-6, Тартас-1 3-е тыс. Чикишева 2012
Кротовская культура (классический этап) Сопка-2 кон. 3-го — нач. 2-го тыс. Чикишева 2012
Кротовская культура (поздний этап) Сопка-2 перв. полов. 2-го тыс. Чикишева 2012
Карасукская культура Орак; Ужур; Кокорево; Анашинское; Черновая; Каменный Лог II; Мельничный Лог; Сухое озеро II; Северный берег оз. Варчи I; Карасук I; Батени; Усть-Ерба; Байкалова-1, 2; Каменка II; Малые Копены; Усть-Сыда; Усть-Тесь; Кюргенер I, II; Потрошилово; Кривая; Тагарский о-в IV; Быстрая; Кривинское; Лугавское; Окунев Улус; Аскировка; Чарков Улус; Уйбат; Хара-Хая; Бельтыры; Есинская МТС; Федоров Улус кон. 2-го — нач. 1-го тыс. Рыкушина 2007
Окуневская культура Верх-Аскиз, Уйбат-5 2-е тыс. Зубова 2013Ь
Андроновская общность Западного Казахстана Тасты-Бутак 3-е — 2-е тыс. Зубова 2011
Хабарное
Каракольская культура Каракол 2-е тыс. Чикишева 2012
повышенными частотами 4-бугорковых М2, умеренными частотами дистального гребня тригонида и высокими частотами коленчатой складки метаконида М1. Также встречены единичные случаи наличия эпикристида М1 и дополнительного внутреннего бугорка tami. Таким образом, серию можно охарактеризовать как смешанную с наличием тенденции к сильному ослаблению редукционных особенностей.
Из числа архаичных признаков (табл. 4) на верхнечелюстных зубах зафиксированы умеренные частоты вестибулярной лопатообразности на первых и вторых резцах. На клыках частоты данного признака низкие. Пальцевидные гребни
на первых резцах встречаются в серии очень часто. Крайне высокие частоты дополнительных дистальных гребней отмечены на клыках, в то время как мезиальные гребни в серии не встречены ни разу. Косой гребень имеет несколько повышенные частоты. Также зафиксированы два случая наличия метаконулюса и по одному случаю наличия задней и передней ямки.
Особое внимание в серии привлекает сочетание признаков, маркирующее южносибирский палеолитический комплекс: увеличенный цингу-люм, задние и передние ямки на первых нижних молярах. Этот комплекс восходит к сибирскому верхнепалеолитическому населению (Листвен-
таблица 3. Частоты одонтологических признаков в серии из могильника Быстровка-3 table 3. Frequencies of odontological characteristics in a series from the Bystrovka-3 burial ground
Признак Правая сторона Левая сторона Суммарно Индивиды
n (N) % n (N) % n (N) % n (N) %
Лопатообразность I1 (2 + 3) 5 (7) 71.42 3 (4) 75.00 8 (11) 72.72 5 (8) 62.50
Лопатообразность I2 (2 + 3) 6 (9) 66.66 4 (7) 57.14 10 (16) 62.50 7 (12) 58.33
Редукция гипоконуса 3, 3+ М2 3 (39) 7.69 2 (42) 4.76 5 (81) 6.17 4 (52) 7.69
Бугорок Карабелли 2 - 5 М1 13 (43) 30.23 11 (43) 25.58 24 (86) 27.90 17 (53) 32.07
Дополнительный дистальный бугорок (с5) М1 10 (24) 41.66 7 (31) 22.58 17 (55) 30.90 12 (36) 33.33
6-бугорковый М1 2 (25) 8.00 2 (25) 8.00 4 (50) 8.00 3 (32) 9.37
4-бугорковый М1 1 (25) 4.00 0 (25) 0.00 1 (50) 2.00 1 (32) 3.12
4-бугорковый М2 14 (22) 63.63 12 (20) 60.00 26 (42) 61.90 15 (26) 57.69
Дистальный гребень 3 (26) 11.53 2 (24) 8.33 5 (50) 10.00 4 (29) 13.79
тригонида М1
Коленчатая складка 4 (18) 22.22 4 (18) 22.22 8 (36) 22.22 5 (20) 25.00
метаконида М1
ка, Афонтова Гора II) [Зубова, Чикишева 2015а: 142-143] и сохраняется также у населения эпох неолита — ранней бронзы юга Западной Сибири [Зубова, Чикишева, 2015Ь].
В более ранние эпохи близкие частоты признаков наблюдаются в составе карасукского населения Минусинской котловины, характеризующегося умеренными частотами лопатообразнос-
ти I1, высокими частотами бугорка Карабелли М1 и редукции гипоконуса М2, низкими частотами 6- и 4-бугорковых М1, но повышенными 4-бугорковых М2, низкими частотами дисталь-ного гребня тригонида и повышенными частотами коленчатой складки метаконида М1 [Ры-кушина 2007: 103-105]. Принципиальное отличие быстровской серии от карасукской группы
Признак Правая сторона Левая сторона Суммарно Индивиды
n (N) % n (N) % n (N) % n (N) %
Вестибулярная лопатообразность I1 1 (9) 11.11 2 (8) 25.00 3 (17) 17.64 2 (12) 16.66
Пальцевидные гребни I1 3 (8) 37.50 4 (8) 50.00 7 (16) 43.75 5 (11) 45.45
Дополнительный дистальный гребень С 11 (12) 91.66 10 (10) 100.00 21 (22) 95.45 15 (16) 93.75
Косой гребень М1 5 (19) 26.31 8 (26) 30.76 13 (45) 28.88 8 (26) 30.76
Метаконулюс М1 1 (19) 5.26 1 (27) 3.70 2 (46) 4.34 2 (28) 7.14
Передняя ямка М1 1 (10) 10.00 0 (13) 0.00 1 (23) 4.34 1 (15) 6.66
Задняя ямка М1 0 (19) 0.00 1 (22) 4.54 1 (41) 2.43 1 (25) 4.00
Дистостилиды Р1 2 (30) 6.66 3 (27) 11.11 5 (57) 8.77 4 (36) 11.11
Мезиостилиды Р1 4 (31) 12.90 3 (27) 11.11 7 (58) 12.06 4 (37) 10.81
Цингулюм М1 6 (56) 10.71 6 (48) 12.50 12 (104) 11.53 6 (61) 9.83
Передняя ямка М1 2 (17) 11.76 1 (13) 7.69 3 (30) 10.00 2 (18) 11.11
Задняя ямка М1 1 (16) 6.25 1 (14) 7.14 2 (30) 6.66 1 (18) 5.55
Средний гребень тригонида М1 1 (26) 3.84 0 (23) 0.00 1 (49) 2.04 1 (28) 3.57
таблица 4. Частоты архаичных признаков в серии из могильника Быстровка-3 table 4. Frequencies of archaic characteristics in a series from the Bystrovka-3 burial ground
заключается в присутствии в составе последней грацильного «западного» комплекса, выраженного в повышении частот редукции гипоконуса М2, 4-бугорковых М2, а также более низкой частоте дистального гребня тригонида М1. Усиление «западного» компонента в составе карасук-цев вызвано метисацией местного населения с андроновскими мигрантами [Рыкушина 2007: 110-111].
Также похожие комбинации признаков наблюдаются в составе окуневских популяций (особенно группы из могильника Верх-Аскиз), которые характеризуются сочетанием умеренных частот лопатообразности I1, высоких частот 6-бугорковых М1, отсутствием грацилизации М1 и высокими частотами дистального гребня тригонида и коленчатой складки метаконида М1 [Зубова 2013b: 138].
Отличие каменского населения от окунев-ской серии выражается в более низкой частоте дистального гребня тригонида в составе серии из Быстровки-3, что может быть объяснено частичным сохранением в составе популяции новосибирского Приобья эпохи раннего железа андроновского компонента.
Южноевропеоидный комплекс, маркированный сочетанием передней ямки М1, эпикристи-да М1 и tami М1, в составе группы из Быстровки-3 выражен слабо. Это говорит об отсутствии прямых биологических контактов каменского населения новосибирского Приобья с южными и юго-восточными мигрантами, несмотря на то, что, по данным краниологического анализа [Ры-кун 2013] и по результатам археологических находок [Могильников 1997], исследователи отмечают возможность прямого взаимодействия носителей каменской культуры с сакскими и сав-роматскими мигрантами с территории Средней Азии и Казахстана. Кроме прямых контактов присутствие этого комплекса может быть объяснено сохранением его с эпохи доандроновской бронзы, поскольку маркирующие его признаки были встречены в составе носителей одиновской культуры [Зубова и др. 2016] и могли опосредованно войти в состав каменского населения.
результаты
статистического анализа
При сравнении каменской серии с населением Западной Сибири и Казахстана эпохи бронзы и раннего железного века, в положительном поле первого фактора (рис. 2) расположились серии с повышенными частотами 4-бугорковых М1 и М2, а в поле отрицательных координат — серии с относительно повышенными частотами бугорка Карабелли М1, 6-бугорковых Mi и коленчатой складки метаконида М1. Серия из могильника Быстровка-3 попадает в область положительных координат по первому фактору, сближаясь с суммарной окуневской серией из могильников Верх-Аскиз и Уйбат-5 и с карасукским населением Хакасско-Минусинской котловины. В этом же поле на периферии находится серия из могильника Верх-Сузун-5, а также одиновские и кротовские серии Барабинской лесостепи, некоторые андроноидные популяции эпохи поздней бронзы (носители корчажкинской культуры Кузнецкой котловины и ирменской культуры Новосибирского Приобья) и две серии эпохи раннего железа из могильников алды-бельской культуры Копто и уюкско-саглынской культуры Догээ-Баары II. Но они заметно удалены от каменской серии.
Большая часть серий раннего железного века попала в противоположное поле отрицательных координат по первому фактору, где они объединились с основной частью андроно-идных популяций западной Сибири, а также с собственно андроновскими и федоровскими сериями (рис. 2).
Второй фактор дифференцирует все серии по частотам лопатообразности I1, на которую приходятся максимальные положительные нагрузки, и по частотам редукции гипоконуса М2, на которую приходятся максимальные отрицательные нагрузки (табл. 5). для определения положения серии из могильника Быстровка-3 в рассматриваемом континууме этот фактор не важен, так как серия попадает на нулевое значение оси его координат.
рис. 2. Результаты сопоставления одонтологических характеристик населения каменской культуры с сериями эпохи бронзы и раннего железного века
1 — пазырыкская культура (долина р. Уландрык);
2 — пазырыкская культура (долина р. Юстыд);
3 — пазырыкская культура (долины р. Барбургазы
и р. Бугузун); 4 — пазырыкская культура (плато Укок); 5 — пазырыкская культура (долины р. Чуи
и р. Урсул, сред. течение р. Катунь);
6 — каракобинская культра; 7 — алды-бельская культура (Аржан-2); 8 — алды-бельская культура (Копто); 9 — уюкско-саглынская культура (Догээ-Баары II); 10 — кулайская культура (Каменный Мыс); 11 — каменская культура (Верх-Сузун-5);
12 — каменская культура (Быстровка-3);
13 — ранние кочевники Западного Казахстана (У1-1У вв. до н. э.); 14 — ранние кочевники Западного Казахстана (1У-Ш вв. до н. э.); 15 — ранние кочевники Западного Казахстана (111-1 вв. до н. э.); 16 — федоровская культура Кузнецкой котловины (Титово-2); 17 — федоровская культура Кузнецкой котловины (Чудиновка-1); 18 — федоровская
культура Кузнецкой котловины (Танай-12); 19 — андроновская культурно-историческая общность (Томское Приобье); 20 — андроновская культурно-историческая общность (Новосибирское Приобье); 21 — андроновская культурно-историческая общность (лесостепной Алтай); 22 — андроновская культурно-историческая общность (Абрамово-4, Сопка-2, Венгерово-1, Гришкина Заимка, Вахрушево-5); 23 — черноозерско-томский вариант андроновской общности (Черноозерье-1); 24 — андроновская культурно-историческая общность (Ермак-4); 25 — ирменская культура Кузнецкой котловины (Журавлево-1, 3, 4); 26 — ирменская культура Кузнецкой котловины (Заречное-1); 27 — ирменская культура Кузнецкой котловины (Танай-2, 7); 28 — ирменская культура Кузнецкой котловины (Ваганово-2); 29 — ирменская культура Томского Приобья; 30 — ирменская культура Новосибирского Приобья; 31 — ирменская культура лесостепного Алтая; 32 — ирменская культура Барабинской лесостепи; 33 — пахомовская культура Тюменского Притоболья;
34 — пахомовская культура Барабинской лесостепи;
35 — еловская культура Томского Приобья;
36 — корчажкинская культура Кузнецкой котловины; 37 — усть-тартасская культура; 38 — одиновская культура; 39 — кротовская культура (классический этап); 40 — кротовская культура (поздний этап); 41 — карасукская культура Хакасско-Минусинской котловины;
42 — окуневская культура (Верх-Аскиз, Уйбат-5);
43 — андроновская общность Западного Казахстана (Тасты-Бутак); 44 — андроновская общность Западного Казахстана (Хабарное);
45 — каракольская культура
Fig. 2. Results of comparison of odontological characteristics of the Kamensk culture population with the series of the Bronze Age and the Early Iron Age
F1
результаты анализа подтверждают тесную связь носителей каменской культуры Новосибирского Приобья с автохтонным населением Южной Сибири. Примечательно, что этот компонент также прослеживается в другой, более ранней (ГУ-Ш вв. до н. э.) серии каменской культуры из могильника Верх-Сузун-5 [Кишкурно 2018]. Зафиксированные отличия серий каменской культуры (Быстровка-3, Верх-Сузун-5) от
населения эпохи бронзы Хакасско-Минусинской котловины заключаются в некотором понижении частот дистального гребня тригонида, для которых характерно отсутствие или низкие частоты типичных «восточных» признаков.
Сходство антропологического состава каменского населения и автохтонных популяций Южной Сибири дополнительно подтверждается присутствием маркеров южносибирского палеоли-
Таблица 5. Статистические нагрузки на признаки в составе первых двух факторов Table 5. Statistical impacts on the characteristics of the first two factors
Признак Фактор 1 Фактор 2
Лопатообразность (2+3) I1 -0.48 0.56
Бугорок Карабелли (2-5) М1 -0.69 -0.40
Редукция гипоконуса (3, 3+) М2 0.11 -0.79
6-бугорковый М1 -0.75 -0.09
4-бугорковый М1 0.61 0.35
4-бугорковый М2 0.73 -0.28
Дистальный гребень тригонида М1 -0.36 0.10
Коленчатая складка метаконида М1 -0.63 -0.06
тического комплекса, восходящего к верхнепалеолитическому населению юга Западной Сибири [Зубова, Чикишева 2015а]. Следует отметить, что данный комплекс также частично представлен и в окуневских сериях из могильников Черновая, Верх-Аскиз и Уйбат-5. Он выражен сочетанием увеличенного цингулюма и задних и передних ямок нижних первых моляров.
Также по результатам статистического анализа связи каменского населения, оставившего могильники Верх-Сузун-5 и Быстровка-3, с ранними кочевниками Казахстана не наблюдается. Вероятно, это подтверждает предположение, выдвинутое при исследовании серии из могильника Верх-Сузун-5, о том, что формирование населения новосибирского Приобья и лесостепного Алтая происходило под влиянием разных факторов и в новосибирском Приобье контакты с кочевыми степными группами не были столь же интенсивными, как на Алтае [Кишкурно 2018]. Но также следует отметить, что для уточнения данного вывода необходимо полное
и подробное изучение одонтологических серий населения каменской культуры с территории лесостепного Алтая.
заключение
Результаты одонтологического изучения носителей каменской культуры Новосибирского Приобья позволяют пересмотреть имеющиеся точки зрения на формирование состава населения этой территории в эпоху раннего железного века. Они позволяют предполагать, что влияние миграционных потоков из степей Казахстана не было определяющим фактором. Большее значение имели локальные миграционные процессы, сопутствующие дальнейшему развитию популяций эпохи поздней бронзы из южной части Западной Сибири. Состав обследованных каменских серий соответствует характеристикам окуневских популяций Хакасско-Минусинской котловины. Это позволяет предполагать, что в данном регионе динамика популяционного состава соответствовала тенденции, наблюдаемой на территории других регионов Западной Сибири, где к концу эпохи бронзы привнесенный носителями андроновских культур европеоидный компонент начинает растворяться в местной среде [Зубова 2014: 198]. К 111-1 вв. до н. э. этот процесс достигает практически полного завершения, и в одонтологическом составе каменского населения Новосибирского Приобья (могильники Верх-Сузун-5 и Быстровка-3) ан-дроновский морфологический суперстрат практически не прослеживается. Его характеристики демонстрируют возврат к морфологии доандро-новского времени.
список литературы
Багашев 2000. Багашев А.Н. Палеоантропология Западной Сибири. — Новосибирск: Наука, 2000. — 374 с.
Бородовский 2002. Бородовский А.П. Археологические памятники Искитимского района Новосибирской области. — Новосибирск: Научно-про-
изводственный центр по сохранению историко-культурного наследия, 2002. — 208 с. Грязнов 1956. Грязнов М.П. История племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая Речка. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. — 228 с. (МИА. № 48).
Дремов 1997. Дремов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерк). — Томск: Изд-во ТГУ 1997. — 264 с.
Зубов 1968. Зубов А.А. Одонтология. Методика антропологических исследований. — М.: Наука, 1968. — 200 с.
Зубов 2006. Зубов А.А. Методическое пособие по антропологическому анализу одонтологических материалов. — М.: Этно-Онлайн, 2006. — 72 с.
Зубов, Халдеева 1993. Зубов А.А., Халдеева Н.И. Одонтология в антропофенетике. — М.: Наука, 1993. — 224 с.
Зубова 2011. Зубова А.В. Одонтологические данные по проблеме происхождения алакульской культуры // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2011. — № 3 (47). — С. 143-153.
Зубова 2013а. Зубова А.В. Предварительные результаты изучения архаичной составляющей одонтологических комплексов населения Евразии // Вестник антропологии. — 2013 — № 4 (2б). С. 107-127.
Зубова 2013b. Зубова А.В. Состав носителей ирменской культуры Западной Сибири по одонтологическим материалам // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2013 — № 3 (55). — С. 132-139.
Зубова 2014. Зубова А.В. Антропологический состав населения большереченской культуры переходного периода от бронзового века к железному, по одонтологическим данным // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. — 2014. — Т. XX. — С. 158-162.
Зубова, Чикишева 2015а. Зубова А.В., Чикишева Т.А. Морфологический комплекс зубов человека со стоянки Афонтова Гора II и его положение в системе одонтологической дифференциации верхнепалеолитического населения Северной Евразии // Археология, этнография и антропология Евразии. —
2015. — Т. 43. — № 4. — С. 135-143.
Зубова, Чикишева 2015b. Зубова А.В., Чикишева Т.А. Антропологический состав неолитического населения юга Западной Сибири по одонтологическим материалам // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2015. — Т. 43 — № 3. — С. 116-127.
Зубова и др. 2016. Зубова А.В., Молодин В.И., Чики-шева Т.А. Первые результаты сравнительного анализа одонтологических характеристик популяций одиновской культуры: к вопросу о южных миграциях // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. —
2016. — Т. XXII. — С. 292-298.
Китов, Мамедов 2014. Китов Е.П., Мамедов А.М. Кочевое население Западного Казахстана в раннем железном веке. — Астана: Издат. группа ФИА им. А. X. Маргулана в г. Астана, 2014. — 352 с.
Кишкурно 2018. Кишкурно М.С. Одонтологическая характеристика антропологической серии из могильника Верх-Сузун-5 раннего железного века с территории Новосибирского Приобья // Вестник НГУ Сер.: История. Филология. — 2018. — Т. 17. — № 5. — C. 137-149.
Могильников 1997. Могильников В.А. Население Верхнего Приобья в середине — второй половине I тысячелетия до н. э. — М.: ИА РАН, 1997. — 195 с.
Полосьмак 1987. Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. — Новосибирск: Наука, 1987. — 126 с.
Рыкун 2013. Рыкун М.П. Палеоантропология Верхнего Приобья эпохи раннего железа (по материалам каменской культуры). — Барнаул: Изд-во АГУ 2013. — 284 с.
Рыкушина 2007. Рыкушина Г.В. Палеоантропология карасукской культуры. — М.: Старый сад, 2007. — 198 с.
Троицкая, Бородовский 1994. Троицкая Т.Н., Бородов-ский А.П. Большереченская культура лесостепного Приобья. — Новосибирск: Наука, 1994. — 184 с.
Троицкая, Зубова 2010. Троицкая Т.Н., Зубова А.В. К вопросу о населении кулайского могильника Каменный Мыс // Культура как система в историческом контексте: Опыт Западно-Сибирских археолого-этнографических совещаний. Материалы XV Международной Западно-Сибирской архео-лого-этнографической конференции (Томск, 1921 мая 2010 г.). — Томск: Аграф-Пресс, 2010. — С. 83-85.
Троицкая, Новиков 2007. Троицкая Т.Н., Новиков А.В. Скифо-сибирский мир. — Новосибирск: гео, 2007. — 142 с.
Тур 2009. Тур С.С. Одонтологическая характеристика населения андроновской культуры Алтая // Известия АГУ — 2009. — № 4 (64): Т. 2. — С. 228-235.
Чикишева 2012. Чикишева Т.А. Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита — раннего железа. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2012. — 468 с.
Шульга 2015. Шульга П.И. Снаряжение верховой лошади в Горном Алтае и Новосибирском Приобье. Ч. II (VI-III вв. до н. э.). — Новосибирск: РИЦ НГУ 2015. — 322 с.
REFERENCES
Bagashev, A.N., Paleoantropologiia Zapadnoi Sibiri [Paleoanthropology of Western Siberia], Novosibirsk: Nau-ka, 2000, 374 p., (in Russian).
Borodovskii, A.P., Arkheologicheskie pamiatniki Iskitim-skogo raiona Novosibirskoi oblasti [Archaeological Monuments of Iskitim District of Novosibirsk Ob-last], Novosibirsk: Nauchno-proizvodstvennyi tsentr po sokhraneniiu istoriko-kul'turnogo naslediia, 2002, 208 p., (in Russian).
Chikisheva, T.A., Dinamika antropologicheskoi differ-entsiatsii naseleniia iuga Zapadnoi Sibiri v epokhi ne-olita — rannego zheleza [Dynamics of the Anthropological Differentiation of the Population of the South of Western Siberia in the Neolithic Age — Early Iron Epoch], Novosibirsk: Izdatel'stvo Instituta arkheologii i etnografii SO RAN, 2012, 468 p., (in Russian).
Griaznov, M.P., Istoriia plemen Verkhnei Obi po raskopkam bliz s. Bol'shaia Rechka [History of the Upper Ob Tribes Based on the Excavations Near the Village of Bolshaya Rechka] in: Materialy i issledovaniiapo arkheologii SSSR, no. 48, Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1956, 228 p., (in Russian).
Dremov, V.A., Naselenie Verkhnego Priob'ia v epokhu bronzy (antropologicheskii ocherk) [Population of the Upper Priobye in the Bronze Age (Anthropological Essay)], Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo gosudarstven-nogo universiteta, 1997, 264 p., (in Russian).
Kishkurno, M.S., Odontologicheskaia kharakteristika antropologicheskoi serii iz mogil'nika Verkh-Suzun-5 rannego zheleznogo veka s territorii Novosibirskogo Priob'ia [Odontological characteristic of the Anthropological Series from the Upper-Suzun-5 Burial Ground of the Early Iron Age from the Territory of Novosibirsk Priobye], Vestnik Novosibirskogo Gos-udarstvennogo Universiteta. Seria: Istoriia, Filologiia, 2018, vol. 17, no. 5, pp. 137-149, (in Russian).
Kitov, E.P., Mamedov, A.M., Kochevoe naselenie Zapad-nogo Kazakhstana v rannem zheleznom veke [Nomadic Population of Western Kazakhstan in the Early Iron Age], Astana: Izdatel'skaia gruppa Filiala Instituta arkheologii imeni A. Kh. Margulana, 2014, 352 p., (in Russian).
Mogil'nikov, V.A., Naselenie Verkhnego Priob'ia v sered-ine — vtoroi polovine I tysiacheletiia do n. e. [Population of the Upper Priobye in the Middle of — the Second Half of I Millennium BC], Moscow: Izdatel'stvo Instituta arkheologii RAN, 1997, 195 p., (in Russian).
Polos'mak, N.V., Baraba v epokhu rannego zheleza [Bara-ba in the Early Iron Epoch], Novosibirsk: Nauka, 1987, 126 p., (in Russian).
Rykun, M.P., Paleoantropologiia Verkhnego Priob'ia epokhi rannego zheleza (po materialam kamenskoi kul'tury) [Paleoanthropology of the Upper Priobye of the Early Iron Epoch (Based on the Mterials of the Kamensk Culture)], Barnaul: Izdatel'stvo Altaiskogo gosudarst-vennogo universiteta, 2013, 284 p., (in Russian).
Rykushina, G.V., Paleoantropologiia karasukskoi kul'tury [Paleoanthropology of the Karasuk Culture], Moscow: Staryi sad, 2007, 198 p., (in Russian).
Shul'ga, P.I., Snariazhenie verkhovoi loshadi v Gornom Altae i Novosibirskom Priobe. Ch. II (VI-III vv. do n. e.) [Horse Equipment in Gorny Altai and Novosibirsk Priobye (VI-III Centuries BC)], Part II, Novosibirsk: Redakt-sionno-izdatel'skii tsentr Novosibirskogo gosudarstven-nogo universiteta, 2015, 322 p., (in Russian).
Troitskaia, T.N., Borodovskii, A.P., Bolsherechenskaia kul'tura lesostepnogo Priob'ia [Bolshaya Rechka Culture of Forest Steppe Priobye], Novosibirsk: Nauka, 1994, 184 p., (in Russian).
Troitskaia, T.N., Novikov, A.V., Skifo-sibirskii mir [Scythian-Siberian World], Novosibirsk: Geo, 2007, 142 p., (in Russian).
Troitskaia, T.N., Zubova, A.V., K voprosu o naselenii kulaiskogo mogil'nika Kamennyi Mys [Revisiting the Kamenny Mys Kulai Burial Ground Population], in: Kul'tura kak sistema v istoricheskom kontekste: Opyt Zapadno-Sibirskikh arkheologo-etnograficheskikh so-veshchanii. Materialy XV Mezhdunarodnoi Zapadno-Sibirskoi arkheologo-etnograficheskoi konferentsii, Tomsk: Agraf-Press, 2010, pp. 83-85, (in Russian).
Tur, S.S., Odontologicheskaia kharakteristika naseleniia andronovskoi kul'tury Altaia [Odontological Characteristic of the Population of the Andronovo Culture of Altai], Izvestiia Altaiskogo gosudarstvennogo universiteta, 2009, no. 4 (2), pp. 228-235, (in Russian).
Zubov, A.A., Odontologiia. Metodika antropologicheskikh issledovanii [Odontology: Methodical Approaches of Anthropological Investigations], Moscow: Nauka, 1968, 200 p., (in Russian).
Zubov, A.A., Metodicheskoe posobie po antropolog-icheskomu analizu odontologicheskikh materialov [Methodical Approaches for Anthropological Analysis of Odontological Materials], Moscow: Etno-Onlain, 2006, 72 p., (in Russian).
Zubov, A.A., Khaldeeva, N.I., Odontologiia v antropofene-tike [Odontology in Anthropophenetics], Moscow: Nauka, 1993, 224 p., (in Russian).
Zubova, A.V., Odontologicheskie dannye po probleme proiskhozhdeniia alakul'skoi kul'tury [Odontological Data on the Problem of Origin of the Alakul Culture], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2011, vol. 47, no. 3, pp. 143-153, (in Russian).
Zubova, A.V., Predvaritel'nye rezul'taty izucheniia arkha-ichnoi sostavliaiushchei odontologicheskikh komple-ksov naseleniia Evrazii epokhi neolita [Preliminary Results of the Archaic Component Study of Odontological Complexes of the Eurasia Population in the Neolithic Age], in: Vestnik Antropologii, 2013a, vol. 4 (26), pp. 107-127, (in Russian).
Zubova, A.V., Sostav nositelei irmenskoi kul'tury Zapad-noi Sibiri po odontologicheskim materialam [Dental Affinities of the Irmen People, Western Siberia], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2013b, no. 3 (55), pp. 132-139, (in Russian).
Zubova, A.V., Antropologicheskii sostav naseleniia bol'sherechenskoi kul'tury perekhodnogo perioda ot bronzovogo veka k zheleznomu, po odontolog-icheskim dannym [Anthropological Composition of the Population of the Bolsherechenskaya Culture During the Transition Period from the Bronze Age to the Iron Age According to Odontological Data], in: Problemy arkheologii, etnografii, antropologii Sibiri
i sopredel'nykh territorii, 2014, vol. 20, pp. 158-162, (in Russian).
Zubova, A.V., Chikisheva, T.A., Morfologicheskii kom-pleks zubov cheloveka so stoianki Afontova Gora II i ego polozhenie v sisteme odontologicheskoi differ-entsiatsii verkhnepaleoliticheskogo naseleniia Sever-noi Evrazii [Morphological Complex of Human Teeth Found in Afontova Gora II and its Position in the Odontological Differentiation System of the Upper Paleolithic Population of Northern Eurasia], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2015a, vol. 43, no. 4, pp. 135-143, (in Russian).
Zubova, A.V., Chikisheva, T.A., Antropologicheskii sostav neoliticheskogo naseleniia iuga Zapadnoi Sibiri po odontologicheskim materialam [Anthropological composition of the Neolithic Population of the South of Western Siberia According to Odontological Data], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2015b, vol. 43, no. 3. pp. 116-127, (in Russian).
Zubova, A.V., Molodin, V.I., Chikisheva, T.A., Pervye rezul'taty sravnitel'nogo analiza odontologicheskikh kharakteristik populiatsii odinovskoi kul'tury: k vo-prosu o iuzhnykh migratsiiakh [The First Results of a Comparative Analysis of Odontological Characteristics of the Odin Culture Populations: Revisiting Southern Migrations], in: Problemy arkheologii, etnografii, antropologii Sibiri i sopredel'nykh territorii, 2016, vol. 22, pp. 292-298, (in Russian).
