CC BY
102
ИСТОРИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА В ПРЕДСТАВЛЕНИИ АМЕРИКАНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ (КОНЕЦ XVIII В.)
М.А. Филимонова
В статье рассматривается теория происхождения государства в представлении деятелей американского Просвещения (националистов). Прослеживается связь их воззрений с общим контекстом просвещенческой философии и своеобразие их взглядов.
Ключевые слова: политическая история США, политическая философия американского Просвещения, группировка националистов, происхождение государства, естественное состояние, общественный договор.
Проблема происхождения государства является одной из ключевых в философии Просвещения. Божественному праву королей просветители противопоставили теорию общественного договора. Власть из объекта сакрализации превращается в часть сложного механизма государства, более или менее эффективную.
В Америке, как и в Европе, Просвещение стало господствующей философской традицией второй половины XVIII в. Просвещенческие идеологемы разделяла и политическая группировка националистов, сформировавшаяся в 1780-х гг., которую можно считать прямой предшественницей федералистской партии. Принимали националисты и обычную для их времени трактовку всемирной истории. Согласно этой теории, изначально человечество находилось в естественном состоянии, но затем в результате общественного договора было образовано государство.
Трактовку естественного состояния у националистов обычно считают близкой к концепции Т. Гоббса, для которого человек от природы агрессивен и без сдерживающей узды государства способен лишь на вражду с себе подобными. Поэтому естественное состояние - это «война всех против всех» (bel-lum omnium contra omnes) [1]. Так, по убеждениям одного из представителей националистов, Г. Морриса, человек в естественном состоянии - это, прежде всего человек, свобода которого ничем не ограничена и кото-
рый поэтому свободен причинять окружающим какой угодно вред [2].
Понятно, что при этом естественное состояние оценивается ниже, чем государственное существование. Руссоистская идеализация естественного состояния американским мыслителям не свойственна. Свобода человека в естественном состоянии, по мнению Ф. Эймса, - фикция. Он писал: «Несчастный дикарь вечно рискует, что ему размозжат голову из-за горсти желудей или что его сожрут дикие звери. Он раб своих желаний и страхов. Не существует иной свободы, кроме гражданской». Поэтому говорить о том, что люди заключают общественный договор и расстаются с частью естественной свободы, по выражению Эймса, «неосторожно» [3].
Совершенно иначе представлял себе естественного человека и естественное состояние Дж. Уилсон. Он отвергает пессимистическое представление о человеческой природе и считает жизнь в сообществе естественной для людей. При этом, в отличие от Г. Морриса или Ф. Эймса, он предполагает, что в естественном состоянии господствуют свобода, равенство, мир, что ближе к Локку, нежели к Гоббсу [4]. Впрочем, некий предельно смягченный вариант «войны всех против всех» в его концепции все же присутствует: интересы людей, живущих вне государства и лишенных внешнего арбитра, могут сталкиваться, вызывая раздоры и вражду [5].
Несколько более сложными являются взгляды А. Гамильтона. В своих первых памфлетах он выражал несколько неожиданную для националиста трактовку. Хотя человек в естественном состоянии и не знал власти государства, он все же не являлся, по мнению Гамильтона, существом асоциальным и агрессивным. Молодой политик настаивал на том, что уже в естественном состоянии люди обладают разумом и способностью «стремиться к тому, что совместимо с их долгом и их интересами» [6]. Однако как только А. Гамильтон переходит к описанию человека в государстве, картина разительным образом меняется. Человек здесь рисуется существом асоциальным, преследующим лишь собственные интересы. Без принуждения он не способен подчинить свою «ненасытную жадность и властолюбие» интересам общества. Эта метаморфоза, возможно, объясняется распространенным представлением об искажении человеческой природы в общественном состоянии, хотя Гамильтон нигде не выражает этого с достаточной четкостью. Впрочем, в 1780-х гг. взгляды политика приближаются в этом вопросе к воззрениям других националистов. Он склонен считать человека существом, эгоистическая природа которого неизбежно толкает его на конфликт с другими людьми.
Подобных взглядов держались и другие националисты. Националистская статья в газете «Pennsylvania Herald» в мае 1787 г. доказывала, что для исправления порочности человеческого сердца необходима сильная власть, которая заставит штаты жертвовать эгоистическими интересами во имя общего блага [7].
Об антропологическом пессимизме националистов (и федералистов) говорилось достаточно много и достаточно обоснованно [8]. Однако следует отметить, что у многих лидеров этой группировки такой пессимизм был следствием горького разочарования в Конфедерации и гражданской добродетели американцев. Подобный эмоциональный опыт пережили многие политики периода войны за независимость, в том числе, Дж. Вашингтон, Дж. Адамс, А. Гамильтон. Вашингтон признавался: «Мы, должно быть, придерживались слишком хорошего мнения о человеческой природе, когда создавали нашу Конфедерацию. Опыт научил нас, что люди не примут и
не введут в действие меры, наилучшим образом продуманные для их собственного блага, без вмешательства власти» [9].
В определенной мере импульс росту пессимистических настроений дало восстание Шейса (1786). В письме Вашингтону Г. Нокс меланхолически отмечал: «Мы воображали, будто мягкость нашего правительства и желания народа столь согласны между собой, что мы не похожи на другие нации, которым требуется грубая сила для защиты законов. Но оказалось, что мы - люди, обычные люди, со всеми бурными страстями, свойственными этому виду животных, и что нам необходимо соответствующее правительство» [10].
Нельзя не отметить, что пессимизм в отношении человеческой природы свойствен не только националистам, но и их оппонентам (локалистам, позже - антифедералистам), хотя, правда, распространяется у последних в основном на людей, наделенных властью [11].
Уже говорилось, что представление о власти в эпоху Просвещения секуляризируется: теория «божественного права» королей окончательно уступает место представлению о государстве как о продукте общественного договора, связанном условиями договора и естественным правом. Американский исследователь Ф.Б. Райт справедливо подчеркивает, что концепция естественных прав составляла часть системы убеждений даже тех политиков, которые не выражали ее достаточно четко [12]. Однако для Америки дело обстояло сложнее. В большинстве своем националисты считают естественное право даром Бога. Гамильтон, например, пишет в нехарактерном для него приподнятом стиле: «Священные права человечества не следует искать на древних пергаментах и в покрытых пылью списках. Словно солнечным лучом вписаны они в манускрипт человеческой природы рукою божества; и никакая земная сила не может стереть или скрыть их» [6, р. 121-122].
Договорная теория происхождения государства, которой пользовались националисты, к концу XVIII в. была подробно разработана великими европейскими просветителями. Можно выделить несколько основных вариантов этой теории. У Руссо и некоторых радикальных американских патриотов субъектами общественного договора были инди-
4Q6
виды, объединяющиеся в сообщество; в результате этого договора появлялся народ как субъект политики [13]. У исследователей политической философии Просвещения такой договор получил название «договор сообщества» («pactum associationis»). Более распространенной в тот период была концепция «договора подчинения» («pactum subjectionis»). Согласно ей, договор заключался между правительством и народом и, собственно, создавал государство. Эту концепцию развивали практически все авторы, видевшие в общественном договоре определение взаимных обязательств правителей и управляемых. Общественный договор накладывал на государство обязанность защищать подданных, а подданных обязывал повиноваться законам. Именно такое представление об общественном договоре воспринималось в XVIII в. как общее место [14].
У националистов можно выделить две основные трактовки происхождения государства и общественного договора, которые условно можно определить как «консервативную» и «либеральную». Первую представляет Дж. Адамс в своей «Защите конституций США» (1787). Выразительный образец второй дает Дж. Уилсон в «Лекциях о праве» (1789).
Уилсон считал людей от природы равными, по крайней мере, в отношении политических прав. Ценность знати (во всяком случае, наследственной) он отрицал и насмехался над конструкцией английской Палаты лордов: разве мудрость передается по наследству? Государство, в его представлении, возникает как усовершенствование гражданского общества (уже существовавшего до его появления) и должно лишь обеспечить этому обществу дополнительную безопасность. Нормальный способ создания государства -это общественный договор, который, по Уилсону, заключает каждый индивид со всем сообществом. Это - «pactum associationis», договор сообщества. Древнейшей формой правления Уилсон считает монархию как самый простой режим, однако отмечает, что изначально король был выборным.
Правительство создается лишь по той причине, что прямая демократия в крупном государстве невозможна. Верховная власть в США, по мнению Уилсона, принадлежит все-таки народу. Лишь часть этой власти народ
доверяет правительству, причем на условиях, определенных им самим. Это утверждение, конечно, выглядит немного фантастическим. В целом, нарисованная Уилсоном идеализированная картина вызывает ассоциации с государством, описанным Ж.Ж. Руссо в его «Общественном договоре». Почти радикальной трактовке общественного договора у Уилсона соответствует резкая критика английской монархии. Он иронизирует: «Закон облекает его (короля. - М. Ф.) атрибутами суверенной власти, вездесущности и абсолютного совершенства. Он не может поступать дурно, не может ошибаться... Царственная мудрость приписывается младенцу в той же мере, что и умудренному опытом старцу, видевшему три поколения. Человек умирает, но король исполняет пожелание восточных льстецов: он живет вечно!» С точки зрения Уилсона, монархия вообще не может отвечать ни естественному, ни божественному праву [5, р. 238-239, 287-288, 314-317, 405].
Рассуждения Дж. Адамса об этой проблеме базировались на признании естественности неравенства в человеческом обществе. Он писал: «Была ли когда-нибудь нация, отдельные члены которой были бы равны по добродетелям, талантам, природным или благоприобретенным качествам? Весь род человеческий ответит: нет». Уничтожить неравенство, по его мнению, не может ни один законодатель. Исходя из этой посылки, Адамс делает вывод о том, что в любом государстве, независимо от формы правления, возникает аристократия. Основанием для ее выделения служат как личные заслуги, так и богатство, и происхождение от знаменитых предков. Таким образом, наследственная элита может существовать и в республике. Более того, Адамс полагает, что именно в республиках наследственная элита пользуется наибольшим влиянием: «В свободных республиках это преимущество (благородство происхождения. - М. Ф.) всегда давало его обладателям больше влияния, чем в деспотических государствах, и даже больше, чем оно давало бы в монархиях, если бы там не потрудились из века в век гарантировать суровыми законами наследственные права знати». В то же время возможность установления чистой аристократии была для Адамса одной из самых серьезных опасностей, угрожающих республике. Из неизбежности нера-
венства, по Адамсу, следует необходимость организации «смешанного правления», с характерными монархическим, аристократическим и демократическим элементами. В условиях Америки им соответствуют президент, Сенат и Палата представителей. Основная функция Сената в политической теории Адамса - быть особым представительством элиты и уравновешивать своим влиянием влияние народа, представленного в нижней палате Конгресса.
Естественным путем, по Адамсу, возникает и монархический элемент «смешанного правления», под которым он, как и другие теоретики эпохи Просвещения, понимает не столько монархию в точном смысле слова, сколько власть, сосредоточенную в руках одного человека. При самом создании общества, как он пишет, «всегда случается так, что среди прочих есть кто-либо, одаренный выдающимся гением. Проявив свою доблесть при защите своей страны или выделившись в занятиях искусством, он приобретает большое влияние. Он становится вождем в военных экспедициях или председательствует в собраниях» [15].
Таким образом, Адамс считает формирование иерархии в обществе естественным и неизбежным процессом. Примерно так рассуждали и прочие националисты. Правда, они не настаивали на естественности монархического элемента, а двум остальным давали нейтральные названия «большинства» и «меньшинства» [16]. Однако отчетливо выраженный элитистский оттенок у них сохранялся. Под «меньшинством» имелась в виду адамсовская «аристократия» таланта, происхождения и богатства. При этом Дж. Мэдисон в 10-м номере «Федералиста» объявлял «первой заботой государства» защиту способностей и дарований граждан, имея в виду, в частности, неравные способности к приобретению собственности [17].
Разные трактовки происхождения государства предопределяли и разные представления о природе республики. Определение республики, данное Дж. Адамсом, было: «Правление законов, а не людей» [18]. По современным критериям, речь здесь идет просто о правовом государстве. В число республик этот «отец-основатель» включает и Англию. Однако сам принцип правового государства являлся общим и для правого, и
для левого крыла группировки националистов. Т. Пейн писал: «Как в абсолютистских государствах король является законом, так и в свободных странах закон должен быть королем и не должно быть никакого другого» [19]. Эта доктрина была общепринятой. Губернатор Нью-Джерси Уильям Ливингстон писал пленному британскому офицеру, явно намереваясь дать монархисту небольшой урок республиканской теории: «Я не знаю человека, который правил бы в этом штате. Наше особое счастье и наше превосходство над тиранической системой, от которой мы отказались, состоит в том, что нами не правят люди. В Нью-Джерси, сэр, власть принадлежит только законам» [20]. Но для большинства националистов концепция республики строилась на принципе представительства. Поэтому считать, что националисты отрицали принцип суверенитета народа (такое утверждение довольно распространено в отечественной историографии [8]), неверно.
Согласно Дж. Адамсу, народ от Бога и природы получил верховную и абсолютную власть. Этой власти он не может быть лишен. Без поддержки народа правительство не может существовать. Народ может облечь властью, кого пожелает [21]. Такое понимание близко к руссоистскому, но радикальных выводов Руссо Адамс, конечно, не приемлет.
В то же время нельзя не признать, что в конституционной теории националистов суверенитет народа ограничивался участием в выборах. Б. Раш в 1787 г. заявил следующее: «Вся власть исходит от народа, но принадлежит ему лишь в дни выборов. После этого она становится собственностью правителей» [22]. «Федералист» также подчеркивал, что в Америке народ как таковой полностью исключен из участия в управлении [17].
Зато правое крыло группировки (в частности, Ф. Эймс) последовательное применение принципа народного суверенитета отрицало, в особенности после восстания Шейса. Народ разрознен, разделен на фракции, сбит с толку лживой пропагандой. Как же можно доверять большинству его контролировать власть? При этом Эймс вовсе не решается отрицать, что всякая власть исходит от народа. Однако дав свое согласие на то, чтобы им управляли, и заключив общественный дого-
вор, народ, по мнению Эймса, не может взять свое согласие назад [3].
Анализ представлений националистов о происхождении государства позволяет прежде всего сделать вывод об их близости в этом вопросе к европейским просветителям. При этом наследие европейской философской традиции подвергается значительной переработке. Знакомые концепции общественного договора становятся основой для отрицания монархии и построения проектов новой американской государственности.
1. Гоббс Т. Соч.: в 2 т. / сост. В.В. Соколов. М., 1989-1991. Т. 2. С. 95-96.
2. The Founders’ Constitution. Chicago; L., 1987. V. 1. P. 588.
3. Ames F. The Works: 2 vols. / cd. by W.B. Allen. Indianapolis, 1983. V. 1. P. 64.
4. Локк Дж. Соч.: в 3 т. / под ред. И.С. Нарско-го, А.Л. Субботина. М., 1985-1988. Т. 3. С. 263-265, 270-274, 306.
5. Wilson J. The Works: 2 vols. / еd. by R.G. McCloskey. Cambridge, 1967. V. 1. P. 228, 234, 270-272, 285.
6. Hamilton A. The Papers: 27 vols. / еd. by H.C. Syrett. N. Y.; L., 1961-1987. V. 1. P. 88.
7. Pennsylvania Herald. 1787. May 19.
8. Каримский А.М. Революция 1776 г. и становление американской философии. М., 1976. С. 184-185, 218.
9. Jay J. The Correspondence and Public Papers: 4 vols. 1763-1826 / еd. by H.P. Johnston. N. Y., 1971. V. 2. P. 247.
10. Brooks N. Henry Knox. A Soldier of the Revolution. N. Y., 1974. P. 195.
11. Men of Little Faith: Selected Writings of Cecilia Kenyon / еd. by S. Elkins e.a. Amherst; Boston, 2002. Р. 92-94.
12. Wright B.F. American Interpretations of Natural Law. A Study in the History of Political Thought. N. Y., 1962. Р. 329.
13. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты / отв. ред. Г.Э. Кучков. М., 1998. С. 207-209.
14. История в Энциклопедии Дидро и д’Алам-бера / под ред. А. Д. Люблинской. Л., 1978. С. 72-73, 88-94, 132-133.
15. Adams J. Defense des constitutions americaines, ou De la necessite d’une balance dans les pou-voirs d’un gouvernement libre: 2 vols. P., 1792. V. 1. P. 186-189, 201-216.
16. The Records of the Federal Convention of 1787: 3 vols. / еd. by M. Farrand. New Haven; L., 1911. V. 1. P. 282, 431, 482.
17. Гамильтон А., Мэдисон Дж., Джей Дж. Федералист. М., 1992. С. 80, 420.
18. J. Adams to J. Penn, [March 19-27?], 1776 // Letters of Delegates to Congress, 1774-1789: 26 vols. / еd. by P.H. Smith. Washington (D.C.), 1976-2000. V. 3. P. 402.
19. Пэйн Т. Избранные сочинения / под ред. М.П. Баскина. М., 1959. С. 46.
20. Livingston W. Papers: 5 vols. / еd. by C.E. Prince e.a. Trenton, 1979-1988. V. 2. Р. 161.
21. Adams J. The Works: 10 vols. / еd. by Ch.F. Adams. Boston, 1850-1856. V. 6. P. 469.
22. Commentaries on the Constitution: Public and Private: 4 vols. / еd. by M. Jensen. Madison, 1981-1986. V. 1. P. 47.
Поступила в редакцию 26.03.2008 г.
Filimonova M.A. American nationalists about the origin of state (late 18-th century). The article analyzes the theory of state origin as viewed by the American Enlightenment philosophers (Nationalists). The connection between their views and Enlightenment ideological context and their originality is explored.
Key words: political history of the USA, political philosophy of American Enlightenment, origin of state, state of nature, social compact.
