CC BY
0УДК 291.8 226.5 229.8 Надеина Д.А., Чекрыгин О.В.
Надеина Д.А.
соискатель, экстерн Института философии Санкт-Петербургский государственный университет (г. Санкт-Петербург, Россия)
Чекрыгин О.В.
доктор философии PhD, профессор семинария Св. Креста, Латвия, Рига (г. Москва, Россия)
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЕВХАРИСТИЧЕСКОЙ ФОРМУЛЫ НА ОСНОВЕ БОГОСЛОВИЯ ЖЕРТВЫ
Аннотация: в статье исследуется происхождение евхаристической формулы пресуществления Святых Даров, разработанное апостолом Павлом в контексте его богословия Жертвы Иисуса. Основное внимание уделяется рассмотрению источников, содержащих упоминания о практике причащения, таких как синоптические Евангелия, Деяния Апостолов и послания апостола Павла. Цель исследования - анализ эволюции иудейской и христианской традиций причащения, выявление особенностей и изменений в богословии Павла.
Автор указывает, что синоптические Евангелия и Деяния содержат лишь общие упоминания о «преломлении хлеба», без детального описания таинства или евхаристической формулы. Наибольшее внимание уделено Первому посланию к Коринфянам, где Павел подтверждает формулу Евхаристии, упоминая Чашу Благословения и Хлеб, как приобщение к Крови и Телу Христовым. Однако автор статьи ставит под сомнение подлинность этих посланий, предполагая их возможное редактирование во II веке, а также участие Маркиона Синопского в обнародовании посланий Павла в 140 году.
Методология исследования включает критический анализ текстов Нового Завета, их датировки и авторства. Также приводятся аргументы о влиянии на христианскую практику языческих культов, таких как митраизм и дионисийские обряды, где хлеб и вино символизировали плоть и кровь богов. Статья делает вывод, что современная христианская
евхаристическая практика, вероятно, впитала черты этих языческих культов, что отражается в формуле пресуществления.
Источниковая база исследования включает работы современных библеистов и религиоведов, таких как Брюс Мецгер, А.Н. Уилсон и ряда других ученых, разделяющих взгляд на гипотезу о влиянии языческих обрядов на христианскую традицию.
Ключевые слова: Евхаристия, апостол Павел, богословие, жертва, пресуществление, Маркион.
Уважаемый богослов и почитаемый церковью священномученик епископ Арсений Жадановский среди прочего написал брошюру «Как причащались древние христиане» [1, с. 31], в которой нас интересует первая глава «Древнехристианская практика причащения Святых Тайн», в которой он приводит несколько ссылок на древние описания практики причащения:
1. Ссылки на описание Тайной вечери в синоптических евангелиях Марка, Луки и Матфея всем известны, и потому нет смысла их цитировать, вспоминая принятую по сей день евхаристическую формулу пресуществления Святых Даров: «примите, ядите, сие есть Тело Мое за вас ломимое... Сия есть Кровь Моя за вас изливаемая» - полагаем, все православные хорошо ее знают и помнят.
На всякий случай заметим, что в евангелии Иоанна это описание первого Причастия за Тайной вечерей вообще отсутствует - что, апостол забыл упомянуть о нем? Однако, в нем (в главе 6) имеется упоминание о «Плоти и Крови» Иисуса, которую Он даст верующим в Него для вкушения - к этому упоминанию мы еще вернемся.
2. Ссылки на преломление хлеба в Деяниях, перечислим их: Деян. 2:42 «И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах., Деян. 2:46 «И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца», Деян. 20:7 «В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел.» и Деян. 20:11 «Взойдя же и преломив хлеб и вкусив, беседовал
довольно, даже до рассвета, и потом вышел» - как видим, в «Деяниях» упоминается Евхаристия лишь как «преломление хлеба» без всяких конкретных деталей описания Таинства, и без упоминания кокой-либо евхаристической формулы или молитвы.
3. Упоминания евхаристии апостолом Павлом в его посланиях, которых обнаруживаем всего два, оба в Первом послании к Коринфянам, остановимся на них подробнее.
1Кор 10:16-17: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?»
1Кор 11:23-32: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое, сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром».
Если в отношении как Деяний, так и самих евангелий до сих пор идут споры о датировке этих источников, то в отношении павловых посланий, кажется, все согласны, что они являются достоверно самым древним памятником христианства из имеющихся. И вот, вроде бы Павел вполне подтверждает и синоптическую формулу Евхаристии, на которой основано догматическое учение о Пресуществлении Бескровной Жертвы в истинные Плоть и Кровь
Иисуса, и (в следующем далее по тексту) упоминаемое в Деяниях «преломление хлеба» в виде братской трапезы на Вечерях Любви.
Однако, не все так просто.
Здесь есть важный нюанс. Дело в том, что происхождение павловых посланий остается туманным даже до сего дня. Точно известно о них только то, что их обнародовал привезший их в Рим в дар римской церкви Маркион Синопский в 140 году [2, с. 61]. До этого имеется всего одно известное нам упоминание о них у мужей апостольских в Первом послании Климента Римского в гл. XLVП:66. В двух посланиях Игнатия богоносца, к Римлянам гл. 4 и к Ефессеям в гл. 12 упомянут сам Павел, но не его послания. Однако, оба этих источника могут быть обоснованно поставлены под сомнение их авторства и времени написания и - тем более - последующего многократного редактирования в переписывании копий, дошедших до нас в кодексах, датируемых не ранее чем V веком [3, сс. 360-370, 98-99].
Итак, Маркион. Но обнародованный им Апостол Павла, ныне восстановленный трудами целой плеяды авторитетных ученых XIX-XXI вв, существенно отличался от нынешнего канонического, и был примерно на две трети, или даже более того, короче по объему. И одно из обвинений, выдвинутых Маркиону святыми отцами-ересиологами, было именно в том, что он нарочно обкорнал послания Павла в угоду своим еретическим воззрениям. Однако, уже в конце 19 века доброе имя Маркиона было восстановлено. По очень большому объему цитирования порицавших Маркиона отцов-ересиологов Апостол Маркиона удалось частично восстановить в его исходном виде [4]. И при сравнении этого восстановленного с каноническим корпусом посланий Павла выясняется, что отнюдь не все из приведенных выше двух цитат принадлежит ему изначально: почти все, видимо, было ему приписано и к нему дописано впоследствии, во втором веке в христианской среде греко-римских христиан-язычников
Приведенная первая цитата в восстановленном варианте мало чем отличается от канонической: «Чаша благословения, Крови Господней. Хлеб, который преломляем, приобщение Тела Господа»
Как видим, несмотря на купюры, общий смысл сохраняется: Тело и Кровь Иисуса, которой приобщаются христиане.
А вот со второй цитатой просто беда, в восстановленном Апостоле Маркиона стихов с 23 по 32 быть не могло, вот что пишет в своем комментарии к ним современный исследователь Андрей Васильев в уже упомянутой нами своей очень компетентной современной (2023 год) работе «Апостоликон Маркиона»[ 4, с. 40]:
«Тертуллиан не цитирует 1Кор 10:23-32, но дает краткую аллюзию на эти стихи в АМ (Апостол Маркиона) 5.8.3: «Точно так же мы, говоря по поводу Евангелия, уже доказали при помощи <самого> таинства хлеба и вина истинность Тела и Крови Господа (11:23-27) опровергнув их призрачность, согласно Маркиону, но и о том, что любое упоминание о суде (10:29, 31-32) указывает на Творца как на Бога-Судию, речь шла почти на каждой странице этого труда». В 1 Кор. 11:23-25 цитата из Лк. 22:19-20, которая присутствовала в Евангелии Господнем (АМ. 4.40.4), в отличие от Лк. 22:16-18, которых там не было. При этом автор ссылается на традицию устной передачи от самого Господа. Известно, что Павел не присутствовал на Тайной вечери, поэтому эти слова не могут принадлежать ему. С большой долей вероятности их автор -редактор, знакомый с текстом Евангелия от Луки.
Во отмечает, что 11:26 предполагает второе пришествие, католическую концепцию, которая в этом виде не встречается у Маркиона. Стихи 11:28-32 включают в себя тему суда и наказания от Господа, что противоречит маркионитскому учению. Хотя тема осуждения с миром (см. Рим. 8:21) вполне в духе направления мысли апостола, контекст в пользу того, что стих принадлежит редактору.
Обращает внимание хорошая согласованность 11:17-22 и 11:33-34. Это, несмотря на аллюзию Тертуллиана, в пользу исключения 11:23-32, поскольку фрагмент выглядит чужеродной и многословной вставкой».
То есть, опустив корректные обиняки, это (11:23-32) - позднейшая вставка в текст, редактуры времен второй половины второго века, и исторической ценности для нас она не имеет. Кроме того, сам Павел, по его трем личным свидетельствам, Иисуса видел в ужасном для него явлении лишь единожды, будучи обличаем Им, как Его гонитель, и при таких обстоятельствах, очевидно, никаких указаний от Иисуса относительно практики причащения получить никак не мог. В то же время и в Тайной Вечере не участвовал - что выставляет его утверждение «я от Самого Господа принял» хвастовством лжеца.
Само по себе павлово учение о Жертве и богословие замещения страдает многими богословскими изъянами, которые и сам Павел, по-видимому, понимал и осознавал, посвятив огромную часть своих посланий обоснованию своего «нового завета» христиан со старым библейским богом, в котором уже «по благодати» отпала нужда в обрезании и соблюдении заповедей и правил Закона, этим самым богом данная своим предыдущим избранникам. Что является по крайней мере странным: бог все тот же, а правила отношений с ним рода человеческого Павлом вдруг самовольно устанавливаются почему-то другие, новые. Что касается самого иудаизма, то для иудеев Иисус никак не мог считаться Жертвой за грехи, поскольку иудейские жертвы «во искупление» приносились обязательно и единственно только в иерусалимском Храме, и больше нигде, и никакая, пусть и ритуально обставленная смерть с пролитием крови вне храма угодной божеству жертвой признана быть не могла, и считалась у иудеев жертвой бесовскою, язычеством. Кроме того, принесение человеческих жертвоприношений в послепленном иудаизме были категорически запрещены. С точки зрения иудаизма Иисус, убитый римлянами-язычниками через распятие на кресте, по Закону является проклятым: «проклят всякий, повешенный на древе» (Втор. 21:23) - о чем и сам Павел упоминает, почему-то оправдывая именно этим проклятием Жертву Иисуса за грехи всего человечества:
«13Христос искупил нас от проклятия закона, сделавшись за нас проклятием, ибо написано: «проклят всяк, висящий на древе» 14 дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою. Итак, мы получили благословение Духа через веру!» (Гал. 3:13). Несмотря на целый сонм святых толкователей, объяснявших это место в павловых посланиях, авторам оно не кажется убедительным и выглядит натяжкой: получается, что именно проклятость распятого «на древе» Иисуса по Закону приобщает его неиудейских последователей к иудаизму. То есть, вслед за Иисусом через проклятие Закона и все верующие в него прокляты и тем самым приобщены к действию Закона через проклятие: подпав под него по Закону, верующие в Жертву Иисуса тем самым приобщены к иудаизму. Это как иностранцу считать себя гражданином страны в которой оказался в тюрьме по приговору. Так что учение Павла о Жертве Иисуса иудейскому божеству тоже является, мягко говоря, натяжкой. Что, само по себе, ставит в том числе и вопрос о личности самого Павла - как мог образованный иудей, рассуждая о Жертве Иисуса, настолько пренебречь велениями Закона? Ссылки на символическое понимание иисусовой Жертвы совершенно неприемлемы для иудея, позиционирующего себя как ученика Гамалиила и ревнителя (то есть зилота) отеческих преданий. Так что или Павел не был иудеем, или это писал не Павел-иудей.
Но самым удивительным, и для иудея невозможным, немыслимым, является совершенно новаторская идея Павла о причащении не только Плотью, но и Истинной Кровью Иисуса под видом превращенного в Нее вина.
Павел далеко перешагнул границы дозволенного в иудейских языческих практиках жертвоприношений, заставив христиан не только есть жертвенную Плоть, но и пить Кровь своего Бога - хоть и под видом хлеба и вина, но провозглашается за каждой литургией и утверждается в богословском учении, что вино и хлеб пресуществляются (или прелагаются, что в общем одно и то же, магия) волшебным образом в истинные Плоть и Кровь Иисуса.
С точки зрения иудаизма потребление жертвенной крови считалось святотатством и наказывалось смертью (Лев. 7:27,17:10): кровь - это священная жидкость, содержащая в себе душу, то есть жизненную силу, дыхание самого Бога, которому она (душа) принадлежит и только ему одному должна возвращаться. Поэтому кровью жертв кропили во святая святых и мазали роги жертвенника в ознаменование, что жертва принята. Мясо жертвенных животных съедалось за ритуальными трапезами, но кровь - никогда. «Главная причина, по которой воспрещалось законом Моисеевым употребление в пищу крови, несомненно заключалась в том, что кровь главнейшим образом посвящалась Богу. Да и все почти по закону, говорит ап. Павел, «очищается кровью и без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9,22)» [5, с. 471].
Павел понуждает христиан не только поедать Плоть, но и пить Кровь своего Бога, содержащую в себе, по языческим представлениям Павла, душу Богочеловека, и сообщающую пьющим ее Его Божественное бессмертие, что соделывает причастников богочеловеками, равными Иисусу сынами Божьими -вот что задумал и осуществил Павел в своем богословском учении.
Теперь, в подтверждение исключительной революционности павлова новаторства в богословии Жертвы с употреблением в пищу Плоти и Крови Иисуса приведем евхаристическую формулу из Дидахе (Учение двенадцати апостолов) [6], которое, при всей сомнительности его происхождения, все-таки признается наукой ранним документом, датируемым аж первым веком, и чуть ли не его серединой, что делает его ровесником павловых посланий. Также признано, что это Учение является порождением именно первичного иудеохристианства, иудейской общины христиан, не признававшей Павла своим апостолом. Итак:
«Сперва о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святой виноград Давида, отрока Твоего, который (виноград) Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки!
О хлебе же ломимом: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки.
Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концев земли да соберется в царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки».
И ни слова ни о Жертве, «Теле ломимом за вас», «Крови за вас проливаемой», ни об «Истинных Плоти и Крови» в Чаше - ничего этого иудеохристиане первого века не знали, и даже представить себе не могли, но лишь, прямо и буквально, упоминают о ломтях хлеба и общей чаше вина на празднике Благодарения.
Что же касается приведенных ранее цитат из синоптических евангелий и Деяний, то они обесцениваются сомнениями в их ранней датировке первым веком. Современные исследования последних лет объявляют евангелие Господне, включенное все тем же Маркионом в его Новый завет наряду с посланиями Павла, пресиноптическим текстом, на основании которого все синоптические евангелия были написаны в качестве псевдоэпиграфов лишь во второй половине второго века [7, сс. 186-187]. То же относится и к сказочным Деяниям, написанным, по свидетельству их неизвестного автора, фальшивого «Луки», после, то есть позже евангелия того же поддельного Луки. В то же время, в восстановленном Гарнаком [8] в конце XIX в., и следующими за ним авторитетными исследователями Клинкхардом [9], Роттом [10] и Винсентом [11] уже в XXI веке Евангелии Господнем Маркиона, практически переписанным Лукой, евхаристическая формула синоптиков имеется. Если верным является предположение о том, что его автором является сам Маркион, то, очевидно, что формула эта была им заимствовано из единственной цитаты Павла о «Плоти и Крови» Господа - больше просто неоткуда. И присвоена им Иисусу в причастии учеников за Тайной Вечерей. Напомним, что единственный возможный свидетель этого, Иоанн Богослов, на ней присутствовавший в отличие от Марка, Луки и Матфея, в ближайший круг учеников не входивших и на Тайнов Вечере не присутствовавших, в своем евангелии как раз и не упоминает ни о причащении, ни о евхаристической формуле, как мы уже отмечали ранее.
Так что единственная цитата, свидетельствующая об изобретении Павлом своей евхаристической формулы в составе его богословия Жертвы в виде: «Чаша благословения, Крови Господней... Хлеб, который преломляем, приобщение Тела Господа» - как свидетельство происхождения современной евхаристической формулы и в целом богословия «Истинной Плоти и Крови» Иисуса и Его Жертвы, относится к 140-му году представления Маркионом павловых посланий римской церкви, когда уже давно утвердилась евхаристическая практика причащения верующих «Плотью и Кровью» Иисуса (Единственный из мужей апостольских дважды упоминает евхаристическую формулу Игнатий Богоносец между 107 и 112 гг. н.э.: в послании к филадельфийцам глава 4 «Имейте одну евхаристию. Итак, старайтесь иметь только одну евхаристию. Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единение Крови Его», в послании к Римлянам глава 7 «Хлеба Божия желаю, хлеба небесного, хлеба жизни, который есть плоть Иисуса Христа, Сына Божия, родившегося в последнее время от семени Давида и Авраама. И пития Божия желаю, — крови Его, которая есть любовь нетленная и жизнь вечная» - не указывая на источник ее происхождения. Что, впрочем, отнюдь не свидетельствует о происхождении этой формулы «от самих апостолов»).
Итак, из всего вышеперечисленого следует, во-первых, что и цитаты синоптиков, и упоминания в Деяниях, и единственная цитата Павла известны церковному богословию лишь не ранее 140 года, во-вторых, Павлу-иудею эта единственная цитата о «Плоти и Крови» принадлежать никак не может: или ее вписал безвестный редактор (в том числе, возможно, и сам Маркион) около 140 года, или - остается предположить - сами послания принадлежат авторству не Павла-иудея, писавшего в середине первого века. А кому-то другому, писавшему намного позже, в середине второго века, когда богословие Жертвы и практика причащения Плотью и Кровью утвердились в римской церкви независимо и без влияния как Павла, так и не-Павла.
И вот здесь самое время вернуться к упоминанию «Плоти и Крови» Иисуса в 6-й главе евангелия Иоанна, поскольку только и именно оно, на
поверку, оказывается наиболее древним из всех перечисленных нами выше источников - время его написания традиционно относят к 90-100 гг. н.э.
Из евангелистов один лишь Иоанн мог быть достоверным свидетелем происходившего на Тайной Вечере: Лука-Матфей-Марк, если и видели Иисуса хоть когда-нибудь лично, во всяком случае в ближний круг не входили, на Тайной Вечере не присутствовали, в Причастии лично не участвовали, и видеть происходившее там, чтобы потом описать во всех подробностях, не могли. Но в евангелии Иоанна нет описания причащения учеников за Тайной Вечерей. Зато во всех трех синоптических евангелиях это описание дано под копирку, буквально слово в слово: «примите, ядите...».
Однако, в евангелии Иоанна тоже находим упоминание Иисуса о понуждении верующих в Иисуса к поеданию Его Плоти и Крови - правда, без всякой связи с Тайной Вечерей на иудейскую пасху. Что странно читать у Иоанна, написавшего до этого и о Рождении Свыше Духом Святым, и о поклонении Отцу в Духе и Истине - какая-такая после этого «плоть и кровь»? Казалось бы.
Этим упоминанием является монолог Иисуса в шестой главе кв. Иоанна, якобы произнесенный им в Капернауме на берегу моря Галилейского посреди толп, искавших Его после Чуда умножения хлебов, совершенного им накануне (Ин. 6:25-63). Приведем лишь часть текста этого эпизода для сравнения 32-36 и 48-51:
«Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру. На это сказали Ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб. Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни, приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Но Я сказал вам, что вы и видели Меня, и не веруете.
Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли, хлеб же, сходящий
с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес, ядущий хлеб сей будет жить вовек».
Исследуем этот евангельский эпизод. Для этого авторы удалили десять стихов из середины, для того, чтобы сблизить выделенные фрагменты. Обращает на себя внимание то, что они практически дословно повторяются, как будто назойливым рефреном. Сперва приводится полное противопоставление миссии Иисуса всему иудаизму в целом, заключенное буквально в десяти словах: не Моисей вам дал хлеб с неба (то есть, это библейские волшебные сказания, миф, легенда), но Отец дает вам с Небес истинный хлеб! И что же это за хлеб «с небес» - неужто все та же пресловутая библейская манна? Нет, этот хлеб «дает жизнь миру» - более всего это напоминает православный Символ Веры: «И в Духа Святого, Господа животворящего» - хлеб, с Небес сходящий и животворящий мир и все, что есть в нем. А в следующей строке Иисус уже про Себя: «Я есмь хлеб жизни» - потому, что Духа еще нет на его учениках, Иисус еще только обещает послать Его, придя к Отцу, разрешившись от уз плоти. И потому Он -Предтеча Духа, Он уже сошел Духом с Небес и сведет Духа на уверовавших в Него. Уверовавшие получат Дар Духа, и вместе с ним Рождение Свыше в Вечную Жизнь. И уже никогда не умрут, наследуя вечную жизнь личного бессмертия не в этом мире, но в Небесном Царстве Отца - таков духовный смысл речения Иисуса, и он совершенно очевиден на непредвзятый взгляд. Однако, второй фрагмент, вначале полностью повторяющий первый, неожиданно продолжен длиннющим пассажем, сводящим на нет высокий духовный смысл предыдущего, и начинается он буквально в последнем выделенном стихе 51, после слов «жить будет вовек» приземлением: «хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» - тем более неожиданным, что речь вдруг заходит еще о каком-то третьем хлебе, который уже не сам Иисус и не Дух, но Иисус его даст. И вдруг оказывается, что это - будущий труп Иисуса, которого убьют, принеся в Жертву за «жизнь мира», то есть за прощение и освобождение человечества и всей «твари» от божьего проклятия и смерти. То есть, из Благой Вести мы на полном ходу въехали обратно в древнее
примитивное язычество, которое, во-первых, смердит человеческими жертвоприношениями, а во-вторых - магическими ритуалами пресловутой теофагии, поедания своего Бога. И вот тут вдруг внезапно появляются и Плоть, и Кровь Иисуса, без поедания которых нет жизни, и иудейское поверье в воскрешение мертвых «в последний день» - но не всех, а лишь тех, кто ел Иисуса - это что-то новенькое, новаторство в деле последнего суда, и даже внезапно появившаяся в Капернауме синагога, в которой вдруг оказались собравшиеся на берегу толпы, волшебной силой разыгравшегося воображения автора сей притчи обратившиеся из галилейских простолюдинов в синагогальных иудеев. И эти иудеи недоумевают: как Он заставит нас есть свой труп? И ученики: это что такое? А Иисус им в ответ, только что объявив, что все обязаны съесть Его, вдруг им тут же заявляет, что на самом деле «63 Дух животворит, плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь», а вовсе не его мертвые «плоть и кровь».
А теперь попытаемся понять, что откуда здесь взялось и как вообще сюда попало.
Во-первых, почему вдруг в тексте дежавю через десять стихов второе от первого? В те времена приходилось экономить и бумагу, и чернила, и сам текст, являвшийся трудом переписчиков - и зачем бы понадобились такие повторы? Если допустить, что изначальный текст подвергался редакторским правкам, имевшим целью нивелировать революционность высказываний Иисуса о Духе и привести к уже утвердившейся во втором веке практике причащения «Плотью и Кровью», то напрашивается следующее объяснение. Чтобы сделать вставку в готовый текст в виде цельного свитка, можно, конечно, весь свиток просто переписать - но труд-то какой? На годы. Проще, условно, ножницами разрезать и вставить фрагмент, склеив с двух сторон. Но до этого фрагмент нужно вписать так, чтобы он с предыдущим не сильно расходился, чтобы производил вид естественного продолжения текста. И что делает переписчик? Чтобы иметь перед глазами то, с чего все началось, он берет и переписывает себе на бумагу то, к чему собирается добавить свое - и это второй фрагмент, выделенный нами,
практически дословно повторяющий первый. Потом наш писарь вписывает ниже то, что велели, а еще потом, забыв отрезать записанное впереди для памяти, вклеивает все целиком в нужное место - и получается несуразица, которую мы обнаруживаем в виде навязчивого повтора, реченного выше дежавю. Да плюс к этому забыл, что еще выше было написано про собравшихся на берегу озера и присовокупил синагогу с иудеями - потому что предыдущий кусок выписан на вклеенный кусок не был.
Ну хорошо, допустим - но кому это понадобилось и в какие времена была сделана эта дописка мертвой плоти к Духу Животворящему?
Ну, во-первых, ясно, что не в первой иудеохристианской церкви в Палестине - евреи на дух не принимают кровь убитого, это все для них осквернение грехом святотатства.
Во-вторых, евангелие Иоанна по разным оценкам писалось в конце первого века между 90-м и сотым годами, и не в Иудее опять-таки, к тому времени полностью уничтоженной и опустошенной Первой Иудейской войной. И писавшие его авторы не были приверженцами языческих мистерий, но более прилежали Духу, как мы видим из общего смысла этого евангелия.
То есть, значительно позже 100 года написания евангелия Иоанна, по упоминанию Игнатия Богоносца, возможно, около 110 года, но не ранее.
Но - зачем? Видимо, во оправдание от «самих апостолов» уже сложившейся к тому времени практики причащения «Плотью и Кровью» в римско-греческой ортодоксальной церкви христиан из язычников.
В эпоху античности в самых разных языческих религиях богов стали есть в виде хлеба и вина. В эпоху Римской империи широкое распространение получили восточные культы сирийских богов Аттиса и Кибелы, а также греческого бога Диониса, приверженцы которого вкушали его кровь-вино. В то же время, с I века н. э. - в Риме, со II века - по всей Римской империи в эллинистическом мире получил распространение митраизм. В этих культах реальное кровопитие, практиковавшееся в ритуалах диких языческих племен, было заменено на вкушение вина, как крови богов.
«Когда скифский воин впервые поражал противника в бою, он пил кровь своей жертвы, стремясь продлить свою жизнь. В наше время африканец из племени масаи верит, что кровь льва вливает в человека силу и мужество. Немецкий врач Христиан Фридрих Гарманн, живший в XVII веке, описывал девушку, которая, выпив кровь кошки, якобы стала на нее похожей.
Обряды, о которых говорилось выше, мало чем отличаются от возлияний вина на празднованиях в честь Диониса, бога вина у древних греков. Под воздействием подражательной магии красный сок винограда отождествляли с кровью божества. Выпивая вино, древние греки верили, будто они вкушают от крови Диониса и тем самым приобретают божественные черты. Во многих религиях существовал обряд обожествления, во время которого совершались возлияния крови божества, символично или буквально.
Подражательная магия появилась как логическое развитие обычной магии. Она была основана на вере в то, что предметы, сходные по своим внешним признакам, обладают одинаковыми свойствами» [12, с. 11].
Причащение в мистериях Аттиса, Диониса и Митры играло большую роль. Поклонники Аттиса не видели разницы между своим причащением и христианским. Сохранились изображения «тайной вечери» Митры: за столом в лучах солнца восседают Митра и ученики, лежит хлеб и стоит чаша с вином. Поклонники Митры собирались на общие трапезы, во время которых вкушали хлеб и смешанное с водой вино. Апологеты раннего христианства (Иустин Мученик апологии: 66. Пища эта у нас называется евхаристиею (благодарением). не так как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье: ... пища эта. есть - как мы научены - плоть и кровь того воплотившегося Иисуса. Ибо апостолы в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями, предали, что им было так заповедано: Иисус взял хлеб и благодарил и сказал: это делайте в Мое воспоминание, это есть тело Мое, подобным образом Он взял чашу и благодарил и сказал: это есть кровь Моя, и подал им одним. То же самое злые демоны из подражания научили делать и в таинствах Митры, ибо, как вы знаете или можете узнать, - при посвящении вступающего в таинства,
предлагается там хлеб и чаша с водою) объясняли сходство митраистского и христианского причащений кознями дьявола.
Очевидно, что эти затеи с переписываниями и дописываниями Плоти и Крови в евангелие Иоанна являются позднейшими вставками, порождением укоренившегося в постиудейских христанских церквях языческого Рима новорожденного жречества, по своей сути вполне языческого - в христианские практики были приняты языческие жреческие обычаи других религий, чтобы привлечь их адептов в церковь, нивелировав внешнее различие в религиозных обрядах. А для придания легитимности этим нововведениям от «самих апостолов», личных свидетелей Иисуса, от их имени переписывались и дописывались священные тексты, подстраивая Учение Иисуса под утилитарные цели оправдания собственных языческих нововведений.
Так из Учения Иисуса был изгнан Дух и воцарилась Плоть, которая, по словам самого Иисуса, «не пользует нимало».
Синоптики, очевидно, списали евхаристическую формулу из пресиноптического евангелия Маркиона, целиком переписанного Лукой. А сам Маркион, предположительно являющийся автором своего евангелия, вероятно, также является изобретателем и самой личности никому до него не известного «первоверховного» апостола Павла, и его посланий многим церквям, ни одна из которых их не сохранила, и не упоминала о них до явления Маркиона. Создателем вымышленного им бывшего Савла-иудея, зилота, внезапно ставшего христианином и осмелившегося призвать верующих пить Кровь своего Бога -что для иудея совершенно немыслимо (как, впрочем, и вольности отказа от соблюдения велений Закона, гиюра для прозелитов и обрезания принявших иудаизм). При всей, на первый взгляд, фантастичности этой версии, при ближайшем рассмотрении творчества «Павла» становится очевидной невозможность изобретения Павлом - иудеем первого века, учеником Гамалиила и ревнителем отеческих преданий - богословия Жертвы, причащения Кровью и множества прочих новаций, несовместимых с иудаизмом.
Таким образом, подводя итоги, приходится признать, что авторам не удалось найти первичных следов ни богословия Жертвы, ни евхаристической формулы христианского Таинства Причащения ни в каких раннехристианских источниках: имеющиеся упоминания напоминают хождение по кругу с выяснением, кто у кого списал, притом, что изначальный источник так и не находится. И по мнению авторов, истоки следует искать в эклектическом смешении со стороны новоявленных христиан из числа римских язычников неверно истолкованных ими правил библейских жертвоприношений - с древнеязыческой магией крови, почерпнутой из гораздо более древних дикарских культов, и преобразованной в подражательную магию распространенных в пределах греко-римской ойкумены языческих культов Диониса, Митры и Аттиса с Кибелой. Из которых путем заимствования обычая причащения плотью и кровью бога под видом хлеба и вина христианская евхаристия приобрела черты языческого культа теофагии, то есть поедания своего бога.
Нимало не умаляя значения переживаний верующих христиан, участвующих в Таинстве Пресуществления по вере своей, авторы лишь указывают на то, что современные формы христианской евхаристии сохранили черты языческих мистерий, внедренные в христианские практики из языческих культов, современных становлению раннехристианской ортодоксии.
Остается лишь добавить, что версия происхождения самого Павла и его посланий от Маркиона Синопского отнюдь не является маргинальной фантазией авторов, но согласуется с исследованиями таких авторитетных религиоведов и теологов как Детеринк [13], Уилсон [14], Джон Зислер [15], и других признанных исследователей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Арсений, епископ Серпуховский. (1914) Древнехристианская практика причащения Святых Тайн: в связи с современной в Православной Церкви. Москва: Печатня А.И. Снегиревой;
2. Мецгер, Брюс М. (2008) Канон Нового Завета. Возникновение, развитие, значение. Издательский дом: ББИ, 332 с;
3. Дунаев, А.Г., Преображенский, П. (ред.) (2008) Писания мужей апостольских. Москва: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 672 с;
4. Васильев, А. (2023) Апостоликон Маркиона. Реконструкция, предисловие и примечания. Лицензия: CC BY-NC-SA 4.0;
5. Бажанов, Никифор. (2005) Библейская энциклопедия. Москва: Локид-Пресс, РИПОЛ классик, 795 с. ISBN: 5-320-00440-0;
6. Дидахе: Учение Господа, (переданное) народам через 12 апостолов. Журнал Московской Патриархии, 1975, № 11;
7. Рычков, А.Л. (2018) Гностическое христианство в истории европейской философии: от Маркиона до наших дней. Соловьевские исследования, 2(57);
8. Harnack A.v. (1921) Marcion. Das Evangelium vom fremden Gott. Leipzig, Beilage III;
9. Klinghardt M. (2017) Marcion's Gospel and the New Testament: Catalyst or Consequence? New Testament Studies, Vol. 63 (2);
10. Roth D. (2015) The Text of Marcion's Gospel. Leiden;
11. Vinzent, Markus. (2014) Marcion and the Dating of the Synoptic Gospels. King's College London;
12. Симон, Бернард. (1965) Река жизни. Мир, серия "В мире науки и техники", 521 с;
13. Detering, H. (2003) The Falsified Paul. Institute for Higher Critical Studies;
14. Уилсон, А.Н. (1997) Павел, память апостола. Синклер-Стивенсон;
15. Ziesler, J.A. (1983) Pauline Christianity. Revised edition, 1990. New York: Oxford University Press Inc.
Nadeina D.A., Chekrygin O. V.
Nadeina D.A.
PhD Candidate, External Student, Institute of Philosophy St. Petersburg State University (Moscow, Russia)
Chekrygin O.V.
Doctor of Philosophy PhD, Professor Holy Cross Seminary, Latvia, Riga (Moscow, Russia)
ORIGIN OF EUCHARISTIC FORMULA BASED ON THEOLOGY OF SACRIFICE
Abstract: article investigates the origin of the Eucharistic formula of the Transubstantiation of the Holy Gifts, developed by the Apostle Paul in the context of his theology of Jesus' Sacrifice. The primary focus is on examining sources that mention the practice of Communion, such as the Synoptic Gospels, Acts of the Apostles, and Paul's epistles. The aim of the research is to analyze the evolution of Jewish and Christian traditions of Communion, identifying features and changes in Paul's theology.
The author notes that the Synoptic Gospels and Acts contain only general references to the "breaking of bread" without detailed descriptions of the sacrament or the Eucharistic formula. Particular attention is given to the First Epistle to the Corinthians, where Paul confirms the Eucharistic formula by mentioning the Cup of Blessing and the Bread as participation in the Blood and Body of Christ. However, the article questions the authenticity of these epistles, suggesting possible redaction in the 2nd century and the involvement of Marcion of Sinope in publishing Paul's epistles in 140 AD.
The research methodology includes a critical analysis of New Testament texts, their dating, and authorship. Arguments are also presented regarding the influence of pagan cults, such as Mithraism and Dionysian rites, on Christian practice, where bread and wine symbolized the flesh and blood of the gods. The article concludes that contemporary Christian Eucharistic practice likely absorbed elements of these pagan cults, reflected in the formula of Transubstantiation.
The research's source base includes works by modern biblical scholars and religious scholars, such as Bruce Metzger, A.N. Wilson, and other scholars, who support the hypothesis of pagan rituals' influence on Christian tradition.
Keywords: Eucharist, Apostle Paul, theology, sacrifice, transubstantiation, Marcion.
