CC BY
97
Научно-практический журнал
51. Kelleher M.J., Chambers D., Corcoran P. et al. Religious sanctions and rates of suicide worldwide // Crisis. - 1998. - Vol.19, № 2. - P. 78-86.
52. O'Reilly D., Rosato M. Religion and the risk of suicide: longitudinal study of over 1 million people // Br. J. Psychiatry. - 2015. - Vol. 206, № 6. - P. 466-570.
53. Zhang J., Wieczorek W., Conwell Y. et al. Characteristics of young rural Chinese suicides: a psychological autopsy study // Psychol. Med. - 2010. - Vol. 40, № 4. - P. 581-589.
54. Kleiman E.M., Liu R.T. Prospective prediction of suicide in a nationally representative sample: religious service attendance as a protective factor // Br. J. Psychiatry. - 2014. - Vol. 204. - P. 262-266.
SUICIDAL BEHAVIOR AND RELIGIOUSNESS
Kelleher M.J., Chambers D., Corcoran P. et al. Religious sanctions and rates of suicide worldwide // Crisis.
- 1998. - Vol.19, № 2. - P. 78-86.
O'Reilly D., Rosato M. Religion and the risk of suicide: longitudinal study of over 1 million people // Br. J. Psychiatry. - 2015. - Vol. 206, № 6. - P. 466-570.
Zhang J., Wieczorek W., Conwell Y. et al. Characteristics of young rural Chinese suicides: a psychological autopsy study // Psychol. Med. - 2010. - Vol. 40, № 4.
- P. 581-589.
Kleiman E.M., Liu R.T. Prospective prediction of suicide in a nationally representative sample: religious service attendance as a protective factor // Br. J. Psychiatry. - 2014. - Vol. 204. - P. 262-266.
V.E. Pashkovskiy1, V.K. Shamrei2, A.G. Sofronov1, K.V. Dnov2, N.S. Rutkovskaya3
iNorth-Westem State Medical University named after I.I Mechnikov, Sankt Petersburg, Russia
2S.M. Kirov Military Medical Academy, Sankt Petersburg, Russia
3P.P. Kashchenko City Psychiatric Hospital № 1, Sankt Petersburg, Russia
This article observes the problem of the dependence between suicidal behavior and religiousness. Conclusion is based on analyzing of the different religions texts, researches of suicides made by the people of different confessions. Authors suppose that the religion as Judaism, Christianity, Islam, have the most important role in the reduction suicidal risk in opposition to the East Religion. Necessary condition is the active practice of this religions.
Keywords: suicide, suicidal behavior, religion.
УДК: 616.89-008.441.44
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ УРОВНЯ СУИЦИДОВ С ПОМОЩЬЮ АНАЛИЗА ВРЕМЕННЫХ СЕРИЙ
Ю.Е. Разводовский, В.Ю. Смирнов, П.Б. Зотов
УО «Гродненский государственный медицинский университет», г. Гродно, Республика Беларусь ГАУЗ ТО Многопрофильный клинический медицинский центр «Медицинский город», г. Тюмень, Россия
Контактная информация:
Разводовский Юрий Евгеньевич - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории УО «Гродненский государственный медицинский университет». Адрес: Республика Беларусь, 230009, г. Гродно, ул. Горького, 80. Телефон: +375-152-70-18-84, e-mail: razvodovsky@tut.by
Смирнов Виталий Юрьевич - кандидат биологических наук, доцент. Место работы и должность: старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории УО «Гродненский государственный медицинский университет». Адрес: Республика Беларусь, 230009, г. Гродно, ул. Горького, д. 80. Телефон: 80151 43-26-61
Зотов Павел Борисович - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: заведующий ОПП и РБ ГАУЗ ТО Многопрофильный клинический медицинский центр «Медицинский город». Адрес: Россия, 625041, г. Тюмень, ул. Барнаульская, д. 32. Телефон: (3452) 270-552
В работе изучена возможность прогнозирования уровня суицидов в России на основании анализа временных рядов, охватывающих период с 1956 по 2005 гг. Результаты настоящего исследования свидетельствуют в пользу гипотезы, согласно которой изменения в уровне доступности алкоголя были ключевой детерминантой резких колебаний уровня суицидов в России на протяжении последних десятилетий. Наиболее четким эффект мероприятий по ограничению доступности алкоголя на уровень суицидов был в период антиалкогольной кампании 1985-1988 гг., а также после принятия антиалкогольных законов в 2005 г. Настоящее исследование наглядно продемонстрировало ограничения, с которыми сталкиваются исследователи, пытаясь прогнозировать динамику уровня суицидов путем экстраполяции закономерностей поведения тренда. Принятие антиалкогольных законов в 2005 г. явилось интервенцией, существенно скорректировавшей динамику уровня суици-
Том 6, № 3 (20), 2015 Суицидология
41
Научно-практический журнал
дов, которая стала существенно отличаться от тренда, предсказанного на основании предшествовавшей динамики временного ряда. Учитывая невозможность предсказания различного рода социальных интервенций, построение надежного прогноза динамики уровня суицидов представляется задачей крайне проблематичной. Ключевые слова: временные серии, прогноз, суицид, Россия.
В настоящее время в мире ежегодно приблизительно 1 миллион человек заканчивают свою жизнь самоубийством, причем, согласно прогнозу ВОЗ, эта цифра достигнет 1,53 миллиона к 2020 году [1]. Несмотря на то, что в большинстве стран имеются национальные стратегии профилактики суицидального поведения, в большинстве из них отсутствуют четкие целевые ориентиры по снижению уровня суицидов [1]. В значительной степени это обусловлено мультифакториальностью феномена самоубийства и, соответственно, сложностью прогнозирования его уровня. Уровень суицидов определяется сложным взаимодействием целого комплекса факторов: социокультуральных, экономических, биологических, и даже климатических [2, 3]. Поэтому при анализе динамики уровня суицидов эти факторы должны учитываться как независимые переменные. В особенности данное обстоятельство затрудняет долгосрочный прогноз, поскольку в этом случае должны быть предсказаны все независимые переменные, что практически невозможно [4].
Таким образом, становится очевидным, что простая экстраполяция линейного тренда временного ряда не может использоваться в качестве долгосрочного прогноза уровня суицидов. В тоже время, учитывая сложность применения мультифакториальной модели, а также практическую ценность прогноза уровня суицидов в контексте разработки профилактических стратегий, продолжаются поиски методов надежного долгосрочного прогноза уровня самоубийств. Одним из перспективных методов прогнозирования уровня смертности является анализ временных рядов, который в настоящее время часто используется с целью экстрополя-тивного прогнозирования [5, 6]. В этой связи, целью настоящей работы было изучение возможности прогнозирования уровня суицидов в России на основании анализа временных рядов.
Материал и методы.
Основным статистическим материалом для прогнозирования является временной ряд. В настоящее время существует множество методик прогнозирования: статистические методы, методы на основе машинного обучения и пре-
цедентов, методы на базе фильтрации и математическое моделирование [5]. В зависимости от сроков прогнозирования и доступной статистики целесообразно использовать те или иные подходы. Большинство методов прогнозирования уровня смертности являются экстраполя-тивными и основаны на использовании выявленных закономерностей поведения временного ряда [6].
Прогноз может быть вычислен на основе предыдущих значений, например, путем простого усреднения. Такой способ прогнозирования предполагает, что ежегодно процесс носит неизменный характер и наблюдения в течение каждого нового года - следующая реализация одного и того же случайного процесса. Если в динамике присутствует отчетливый тренд, учесть его можно с помощью поточечных линейных оценок. Тогда наблюдения, соответствующие одному и тому же промежутку времени, не усредняются, а аппроксимируются прямой линией [5].
Задача регрессии заключается в нахождении оценок неизвестных параметров и формировании функциональной зависимости между исследуемыми параметрами и их факторами. Среди регрессионных моделей выделяют 2 группы: неадаптивные модели, для оценки параметров которых используются все имеющиеся данные, и адаптивные модели, значения параметров которых рассчитываются на основе скользящего окна наблюдений. Вид регрессионной зависимости для неадаптивной модели выбирается исходя из свойств анализируемого временного ряда [6].
В авторегрессионных моделях измерения временного ряда часто представляются в виде yt = р + ф 1yt— 1 + ф2у-2 + • • • + typyt-p + st — 91st—1 — 02st—2 — • • • — 9qst—q.
Здесь р - “уровень" случайного процесса, ф/ и 9j - неизвестные параметры, а sj - случайные импульсы невязок модели (распределенные нормально с нулевым математическим ожиданием и постоянной дисперсией). Приведенное выражение называют смешанной моделью авторегрессии - скользящего среднего (АРСС) порядка (p, q). АРСС описывают только стационарные временные ряды.
42
Суицидология Том 6, № 3 (20), 2015
Научно-практический журнал
В редких случаях возможно применять АРСС для краткосрочного прогнозирования, но чаще требуется преобразование анализируемого временного ряда. Общепринятым для этих целей является взятие разности yt — yt-1. Такая модель представляет процесс авторегрессии - проинтегрированного скользящего среднего (АРПСС) порядка (p, d, q).
Наконец, при исследовании сезонных процессов с периодом T измерения временного ряда связывают не только с последними наблюдениями, но и с наблюдениями, выполненными T моментов времени назад. Для этого модель дополняют соответствующими множителями [6].
Идентификация определения порядка (p, d, q)(P, D, Q)T - сезонной (мультипликативной) модели АРПСС на практике бывает достаточно сложна и неоднозначна. Автоматические процедуры идентификации моделей, обычно связанные с анализом автокорреляций при различных лагах, упрощают применение АРПСС, но не всегда позволяют достичь оптимальных результатов.
Часто возникает потребность учета воздействия внешнего события на последовательность наблюдений (и, соответственно, прогноз). В общем случае нужно оценивать воздействия одного или нескольких дискретных событий на значения ряда.
Различают следующие три типа воздействий:
1) устойчивое скачкообразное;
2) устойчивое постепенное;
3) скачкообразное временное.
При скачкообразном устойчивом воздействии общее среднее ряда просто сдвигается после интервенции. Постоянное устойчивое воздействие приводит к постепенному устойчивому увеличению или уменьшению значений ряда после интервенции. Скачкообразное временное воздействие приводит к тому, что в течение интервенции в ряде наблюдается резкий отрицательный или положительный скачок значений, который постепенно уменьшается и не приводит к устойчивому изменению среднего ряда. Такой учет внешних воздействий реализуется в методе прерванных временных рядов АРПСС [5].
АРПСС подходит как для краткосрочного, так и для долгосрочного прогнозирования. При необходимости расширенные модели АРПСС позволяют учитывать влияние внешних факто-
ров. Многие временные ряды не могут строго удовлетворить требованию стационарности, что влечет за собой неточности при применении АРСС. Кроме того, для оценки параметров АРПСС необходимо достаточно большое количество наблюдений [6].
В настоящей работе был использован метод АРПСС с целью прогнозирования динамики уровня суицидов в России на основании анализа закономерностей поведения временного ряда с 1956 по 2005 гг. Стандартизированные коэффициенты суицидов представлены согласно данным Госкомстата Российской Федерации в расчете на 1000000 населения. Статистическая обработка данных проводилась с помощью программного пакета "STATISTICA" в модуле "Анализ временных рядов".
Результаты и обсуждение.
Визуальный анализ графических данных свидетельствует о схожести трендов уровня суицидов среди мужчин и женщин в рассматриваемый период (рис. 1, 2).
Данный показатель демонстрировал тенденцию линейного роста в 60-х годах прошлого века, несколько снизился в период с 1971 по 1973 гг., снова продолжил рост в последующие несколько лет, затем стабилизировался, начиная с 1976 г. В середине 80-х годов прошлого века отмечалось резкое снижение уровня суицидов, которое сменилось резким ростом в начале 90-х гг. Достигнув своего пика в 1994 году данный показатель стал снижаться вплоть до 1998 г., после чего начался новый подъем уровня суицидов. Начиная с 1999 г. у женщин и с 2001 г. у мужчин уровень суицидов снижался вплоть до конца рассматриваемого периода. Следует обратить внимание на гендерные различия в динамике уровня суицидов в рассматриваемый период, которые заключаются в более выраженной амплитуде колебаний данного показателя у мужчин.
Причины резких колебаний уровня суицидов в России явились предметом бурных дискуссий, которые продолжаются и в настоящее время. Большинство экспертов единодушны во мнении, что периоды резкого снижения уровня суицидов на фоне тенденции линейного роста уровня этого показателя были обусловлены государственными мероприятиями по ограничению доступности алкоголя [7-16]. Данная точка зрения подтверждается результатами научных исследований, которые говорят о существовании тесной связи между алкоголем и
Том 6, № 3 (20), 2015 Суицидология
43
Научно-практический журнал
суицидом на популяционном и индивидуальном уровне [10-15].
В своем анализе временных серий с использованием данных за период с 1965 по 1999 гг. A.V. Nemtsov [11] показал, что повышение общего уровня потребления алкоголя в России на 1 литр сопровождается ростом уровня самоубийств на 11,4% (на 13,1% среди мужчин и на 6,6% среди женщин). В более позднем анализе временных серий повышение общего уровня
потребления алкоголя в России ассоциируется с ростом уровня суицидов на 7,2% (на 8% среди мужчин и на 4,3% среди женщин) [15]. В анализе временных серий с использованием техники АРПСС W.A. Pridemore и M.B. Cham-lin [13] показали наличие тесной связи между индикаторами злоупотребления алкоголя (алкогольная смертность) и уровнем суицидов в России в период с 1956 по 2002 годы.
Рис. 1. Динамика уровня суицидов среди мужчин в России в период с 1956 по 2013 гг. и ее прогноз на период с 2005 по 2015 гг.
Рис. 2. Динамика уровня суицидов среди женщин в России в период с 1956 по 2013 гг. и ее прогноз на период с 2005 по 2015 гг.
44
Суицидология Том 6, № 3 (20), 2015
Научно-практический журнал
В более свежем анализе временных серий A. Stickley c соавторами [16] сделал вывод, что фестивальный стиль потребления алкоголя тесно ассоциируется с риском самоубийства в России, причем эта связь четко прослеживается как в течение последних десятилетий, так и в более глубокой исторической ретроспективе.
Резкий рост уровня суицидов, отмечавшийся в 60-е годы прошлого века, является отражением роста уровня алкогольных проблем в бывшем Советском Союзе. Бытует мнение, что Советское руководство, вместо того, чтобы предпринимать меры по снижению остроты алкогольной проблемы в обществе, пыталось ее скрыть, засекретив алкогольную статистику. На самом деле, это не совсем соответствует действительности, поскольку руководство страны осознавало масштабы проблемы и угрозу, которую она представляет для государства. Поэтому некоторое снижение уровня суицидов в 1971-1973 годах ассоциируется с выходом в 1972 году постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 361 «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма» [17]. С целью уменьшения потребления крепких спиртных напитков было сокращено производство водки и повышено производство безалкогольных напитков. Кроме того, было уменьшено число магазинов по продаже алкогольных напитков, запрещена торговля ими в мелкой розничной торговой сети, в столовых и буфетах, продовольственных магазинах. Запрещена продажа алкогольных напитков крепостью более 30 градусов в торговых точках, расположенных вблизи промышленных предприятий и строек, учебных заведений, вокзалов. Также были повышены цены на водку до 3 рублей 62 копеек; прекращено производство водки крепостью 50 и 56°, время торговли алкогольными напитками крепостью 30° и выше было ограничено промежутком с 11 до 19 часов [17]. Однако, судя по продолжившейся тенденции роста уровня суицидов в последующие несколько лет, эти меры не оказали существенного влияния на алкогольную ситуацию в стране.
Особого внимания заслуживает стабилизация уровня суицидов, начавшаяся в 1976 году. В какой-то степени эта стабилизация может быть связана с созданием наркологической службы и реанимационной помощи (постановления приняты в декабре 1976 года) [18]. Антиалкогольная кампания 1985-1988 гг. стала
наиболее известным естественным экспериментом в области алкогольной политики в бывшем Советском Союзе. Неоднозначные результаты этого социального эксперимента подробно обсуждались в целом ряде публикаций [7, 9, 11]. Главным итогом этой кампании стало резкое снижение уровня всех видов связанной с алкоголем смертности, в том числе и уровня суицидов [18]. Резкое снижение уровня суицидов, синхронное со снижением уровня потребления алкоголя, отмечавшееся в этот период, стало одним из самых убедительных доказательств ключевой роли алкоголя в резких колебаниях уровня суицидов, отмечавшееся в России на протяжении последних десятилетий [11].
В первой половине 90-х годов резкий рост уровня суицидов, по всей видимости, был обусловлен сочетанным влиянием алкогольного фактора и фактора психосоциального дистресса, которые взаимно усиливали друг друга по принципу порочного круга [19]. Социально -экономический кризис явился причиной аномии и психосоциального дистресса, что в свою очередь могло привести к резкому росту уровня потребления алкоголя. Повышение спроса сочеталось с увеличением доступности алкоголя вследствие отмены государственной алкогольной монополии в 1992 годы, а также снижения стоимости алкоголя относительно основных продуктов питания [18].
Рост уровня суицидов среди российских мужчин в период с 1998 по 2001 годы, очевидно, был спровоцирован банковским кризисом 1998 года, повлекшим за собой экономический кризис и рост социальной напряженности. Негативный эффект психосоциального дистресса в этот период был усилен повышением доступности алкоголя вследствие снижения его относительной стоимости по сравнению с основными продуктами питания [18]. Кстати, российские женщины отреагировали менее выраженным ростом уровня суицидов в этот период, что может косвенно свидетельствовать в пользу гипотезы Э. Дюркгейма, согласно которой женщины в меньшей степени подвержены негативному влиянию различных социальных потрясений [3].
В 2005 г., осознавая центральную роль алкоголя в высоком уровне смертности, президент В. Путин подписал законы №102-ФЗ и №209-ФЗ, регулирующие производство и продажу алкогольной продукции [20]. Первый
Том 6, № 3 (20), 2015 Суицидология
45
Научно-практический журнал
закон предусматривал введение с 1 января 2006 г. новых федеральных марок для всех видов алкогольных напитков, произведенных в России, и акцизных марок для импортных напитков. Согласно второму закону с 1 июля 2006 г. резко увеличивался уставной капитал для производителей и продавцов алкогольной продукции. Основной целью этой меры было устранение с алкогольного рынка мелких и средних участников, деятельность которых трудно контролировать. Кроме того, второй закон предусматривал использование новых денатурирующих добавок, которые не имели цвета и были более токсичны, чем прежние. Принятие этих законов привело к значительному изменению алкогольной ситуации в стране. Недостаточная координация в процессе реализации антиалкогольных мероприятий привела к кризису пустых прилавков, что, в свою очередь, спровоцировало рост уровня потребления нелегального алкоголя и его суррогатов [20].
Однако, несмотря на рост потребления нелегального алкоголя, он не смог компенсировать снижение уровня легальной продажи, что привело к резкому снижению уровня потребления алкоголя в первой половине 2006 года. Во второй половине этого года отмечалось дополнительное снижение уровня потребления алкоголя вследствие ухода с алкогольного рынка многих мелких и средних предпринимателей из-за невозможности повысить свой уставной капитал. Неопределенность на алкогольном рынке отмечалась и в 2007 г., что обусловило дальнейшее снижение уровня потребления алкоголя [20].
Положительное влияние снижения уровня потребления алкоголя проявилось в значительном снижении уровня алкогольной заболеваемости и смертности, в том числе и уровня суицидов [20]. Однако в настоящее время остается не до конца решенным вопрос относительно того, можно ли этот позитивный эффект полностью отнести на счет реализации новых антиалкогольных законов, либо снижение уровня связанных с алкоголем показателей является продолжением тренда, который начался до начала реализации антиалкогольных законов. В своей недавней работе W.A. Pridemore с соавторами [21], используя технику прерванного анализа временных серий ежемесячных данных с января 2000 года по декабрь 2010 года, оценили эффект данного естественного эксперимента на уровень самоубийств. Оказалось, что принятие новых мер, регулирующих алко-
гольный рынок, привело к снижению уровня суицидов среди мужчин на 9%, что эквивалентно 4000 сохраненных жизней ежегодно. Примечательно то, что согласно результатам данного исследования реализация антиалкогольных законодательств не отразилась на динамике уровня суицидов женщин, несмотря на то, что тренды половых коэффициентов уровня самоубийств на протяжении последнего десятилетия были схожими. Простой анализ динамики уровня суицидов на протяжении последнего десятилетия подтверждает вывод, сделанный Pridemore с соавторами, поскольку снижение уровня суицидов в 2006 г. по сравнению с предыдущим годом (-21,9% среди мужчин и -19,9% среди женщин) существенно превышало средний темп снижения данного показателя в годы, предшествовавшие принятию антиалкогольных законов (-5,% среди мужчин и -4,7% среди женщин). Следует также отметить, что в последующие годы темпы снижения уровня суицидов замедлились.
Более веские аргументы в поддержку точки зрения W.A. Pridemore и соавторов получены с помощью экстраполяции трендов на основе результатов анализа временных рядов, охватывающих период с 1956 по 2005 гг. Анализ графиков автокорреляционной и частной автокорреляционной функции показал постепенное убывание значений коэффициентов автокорреляции и наличие только одного значимого коэффициента частной автокорреляции на первом лаге как для мужчин, так и для женщин. Из этого следует выбор модели АРПСС с одним параметром авторегрессии после взятия разностей 1-го порядка: АРПСС(1,1,0) [5].
Анализ графиков остатков показывает наличие выбросов в 1985, 1992-93 и 1999 гг., обусловленных интервенциями, которые обсуждались выше (рис. 3, 4).
В этой ситуации целесообразным является использование метода АРПСС с интервенциями. Поскольку временной ряд ограничен 2005 г., учесть интервенцию 1999 г. невозможно в силу ограничения процедуры вычисления (количество наблюдений после последней интервенции не может быть менее 10). Поэтому нами выбрана модель с двумя интервенциями. Графические данные (рис. 1, 2) говорят о том, что реальные темпы снижения уровня самоубийств после 2005 г., как среди мужчин, так и среди женщин, значительно превосходили прогнозные темпы снижения, полученные с помощью экстраполяции временных рядов.
46
Суицидология Том 6, № 3 (20), 2015
Научно-практический журнал
150
100
50
0
-50
-100
-150
-200
|^сп-<-сою1^а>-<-сою1^а>-<-сою1^а>-<-сою1^а>-<-сою
LninCDCDCDCDCDI^I^I^I^I^OOOOOOOOOOCnCnCnCnCnOOO
0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)0)000
Рис. 3. Анализ остатков временного ряда уровня суицидов среди мужчин.
-5
-10
-15
-20
ю
о
о
CN
Рис. 4. Анализ остатков временного ряда уровня суицидов среди женщин.
Эти данные являются прямым свидетельством в пользу высказанной ранее точке зрения, согласно которой резкое снижение уровня самоубийств после 2005 года является прямым следствием принятия и реализации двух новых антиалкогольных законов, а не простым продолжением тенденции к снижению уровня данного показателя, которая предшествовала принятию антиалкогольных инициатив.
Выводы.
Таким образом, результаты настоящего исследования свидетельствуют в пользу гипоте-
зы, согласно которой изменения в уровне доступности алкоголя были ключевой детерминантой резких колебаний уровня суицидов в России на протяжении последних десятилетий. Наиболее четким эффект мероприятий по ограничению доступности алкоголя на уровень суицидов был в период антиалкогольной кампании 1985-1988 гг., а также в 2006-2007 гг., после принятия законодательств, которые привели к реальному снижению уровня потребления алкоголя. Настоящее исследование наглядно продемонстрировало ограничения, с
Том 6, № 3 (20), 2015 Суицидология
47
Научно-практический журнал
которыми сталкиваются исследователи, пытаясь прогнозировать динамику уровня суицидов путем экстраполяции закономерностей поведения тренда. Принятие антиалкогольных законов в 2006 г. явилось интервенцией, существенно скорректировавшей динамику уровня суицидов, которая стала значительно отличать-
Литература:
1. WHO. Suicide Prevention in Europe: The WHO European monitoring survey on national suicide prevention programmes and strategies. - Copenhagen, 2002.
2. Юрьева Л.Н. Клиническая суицидология. - Днепропетровск: Пороги. 2006. - 470 с.
3. Durkheim E. Suicide. - New York: The Free Press. 1966.
4. Yu S.C., Jinsoo L. Is forecasting future suicide rates possible? // Engineering Management Research. -2012. - Vol. 1, № 1. - P. 77-91.
5. Кондратьев М. А. Методы прогнозирования и модели распространения заболеваний // Компьютерные исследования и моделирование. - 2013. -Том 5, № 5. - С. 863-882.
6. Booth H. Tickle L. Mortality modeling and forecasting: а review of methods ADSRI Working Paper No. 3 2008.
7. Разводовский Ю.Е. Алкоголь и суициды: популяционный уровень взаимосвязи // Журнал неврологии и психиатрии им С.С. Корсакова. -2004. - №. 2. - C. 48-52.
8. Разводовский Ю.Е. Алкоголь и суициды в Беларуси // Журнал неврологии и психиатрии им С.С. Корсакова. - 2006. - № 4. - С. 55-56.
9. Разводовский Ю.Е. Алкоголь и суициды в Беларуси: эпидемиологический анализ - LAP LAMBERT Academic Publishing. - Saabruken, 2012. -81 с.
10. Makinen I.H. Eastern European transition and suicide mortality // Social science & medicine. - 2000.
- Vol. 51, № 9. - P. 1405-1420.
11. Nemtsov A.V. Suicide and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and alcohol dependence.
- 2003. - Vol.71, № 2. - P. 161-168.
12. Pridemore W.A. Heavy drinking and suicide in Russia // Social forces. - 2006. Vol. 85, № 1. - P. 413430.
13. Pridemore W.A., Chamlin M.B. A time-series analysis of the impact of heavy drinking on homicide and suicide mortality in Russia, 1956-2002 // Addiction.
- 2006. - Vol. 101, № 12. - P. 1719-1729.
14. Pridemore W.A. The impact of hazardous drinking on suicide among working-age Russian males: an individual-level analysis // Addiction. - 2013. - Vol. 108. - P. 1933-1941.
15. Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rates in Russia // Suicidology Online. - 2011. - № 2.
- P. 67-74.
ся от тренда, предсказанного на основании предшествовавшей динамики временного ряда. Учитывая невозможность предсказания различного рода социальных интервенций, построение надежного прогноза динамики уровня суицидов представляется задачей крайне проблематичной.
Транслитерация:
WHO. Suicide Prevention in Europe: The WHO European monitoring survey on national suicide prevention programmes and strategies. - Copenhagen, 2002.
Jur'eva L.N. Klinicheskaja suicidologija. - Dnepropetrovsk: Porogi. 2006. - 470 s. (In Russ)
Durkheim E. Suicide. - New York: The Free Press. 1966.
Yu S.C., Jinsoo L. Is forecasting future suicide rates possible? // Engineering Management Research. -2012. - Vol. 1, № 1. - P. 77-91.
Kondrat'ev M. A. Metody prognozirovanija i modeli rasprostranenija zabolevanij // Komp'juternye issledo-vanija i modelirovanie. - 2013. - Tom 5, № 5. - S. 863-882. (In Russ)
Booth H. Tickle L. Mortality modeling and forecasting: а review of methods ADSRI Working Paper No. 3 2008.
Razvodovskij Ju.E. Alkogol' i suicidy: populjacionnyj uroven' vzaimosvjazi // Zhurnal nevrologii i psihiatrii im S.S. Korsakova. - 2004. - №. 2. - C. 48-52. (In Russ)
Razvodovskij Ju.E. Alkogol' i suicidy v Belarusi // Zhurnal nevrologii i psihiatrii im S.S. Korsakova. -2006. - № 4. - S. 55-56. (In Russ)
Razvodovskij Ju.E. Alkogol' i suicidy v Belarusi: jepi-demiologicheskij analiz - LAP LAMBERT Academic Publishing. - Saabruken, 2012. - 81 s. (In Russ)
Makinen I.H. Eastern European transition and suicide mortality // Social science & medicine. - 2000. - Vol. 51, № 9. - P. 1405-1420.
Nemtsov A.V. Suicide and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and alcohol dependence. - 2003. - Vol.71, № 2. - P. 161-168.
Pridemore W.A. Heavy drinking and suicide in Russia // Social forces. - 2006. Vol. 85, № 1. - P. 413-430.
Pridemore W.A., Chamlin M.B. A time-series analysis of the impact of heavy drinking on homicide and suicide mortality in Russia, 1956-2002 // Addiction. - 2006. -Vol. 101, № 12. - P. 1719-1729.
Pridemore W.A. The impact of hazardous drinking on suicide among working-age Russian males: an individual-level analysis // Addiction. - 2013. - Vol. 108. - P. 1933-1941.
Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rates in Russia // Suicidology Online. - 2011. - № 2. -P. 67-74.
48
Суицидология Том 6, № 3 (20), 2015
Научно-практический журнал
16. Stickley A., Jukkala T., Norstrom T. Alcohol and suicide in Russia, 1870-1894 and 1956-2005: evidence for the continuation of a harmful drinking culture across time? // Journal of studies on alcohol and drugs. - 2011. - Vol. 72, № 2. - P. 341-347.
17. Лисицин Ю.П., Сидоров П.И. Алкоголизм, медико-социальные аспекты. - М.: М, 1990. - 527 с.
18. Немцов А.В. Алкогольная история России: новейший период. - М.: Книжный дом «ЛИБРО-КОМ», 2009. - 320 с.
19. Розанов В.А. Самоубийства, психо-социальный стресс и потребление алкоголя в странах бывшего СССР // Суицидология. - 2012. - № 4. - С. 28-40.
20. Немцов А.В., Шелыгин К.В. Антиалкогольные законы 2005 г. и снижение потребления алкоголя в России // Вопр. наркологии. -2015. -№1. -С.83-92.
21. Pridemore W.A., Chamlin M.B., Andreev E. Reduction in male suicide mortality following the 2006 Russian alcohol policy: an interrupted time series analysis // American journal public health. - 2013. -Vol. 103, № 11. - Vol. 2021-2026.
Stickley A., Jukkala T., Norstrom T. Alcohol and suicide in Russia, 1870-1894 and 1956-2005: evidence for the continuation of a harmful drinking culture across time? // Journal of studies on alcohol and drugs. - 2011.
- Vol. 72, № 2. - P. 341-347.
Lisicin Ju.P., Sidorov P.I. Alkogolizm, mediko-social'nye aspekty. - M.: М, 1990. - 527 s. (In Russ) Nemcov A.V. Alkogol'naja istorija Rossii: novejshij period. - M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2009.
- 320 s. (In Russ)
Rozanov V.A. Samoubijstva, psiho-social'nyj stress i potreblenie alkogolja v stranah byvshego SSSR // Sui-cidologija. - 2012. - № 4. - S. 28-40. (In Russ)
Nemcov A.V., Shelygin K.V. Antialkogol'nye zakony 2005 g. i snizhenie potreblenija alkogolja v Rossii // Voprosy narkologii. - 2015. - №1. - S.83-92. (In Russ) Pridemore W.A., Chamlin M.B., Andreev E. Reduction in male suicide mortality following the 2006 Russian alcohol policy: an interrupted time series analysis // American journal public health. - 2013. - Vol. 103, № 11. - Vol. 2021-2026.
FORECASTING OF SUICIDES RATE USING TIME SERIES ANALYSIS
Y.E. Razvodovsky, V.Y. Smirnov, P.B. Zotov
Grodno State Medical University, Grodno, Belarus Medical center "Medical city", Tyumen, Russia
This article tests the possibility of forecasting of suicides rate in Russia using the analysis of time series from 1956 to 2005. The results from present study support the hypothesis that a change in the affordability of alcohol was the key determinant of dramatic fluctuations in the suicides rate in Russia during the last decades. Most visible effect of measures on restriction of alcohol’s availability was during antialcohol campaign 1985-1988 and following the adoption of new antialcohol initiatives in 2005. This study highlighted the limitations associated with forecasting of suicides using extrapolation of time series. Adoption of new antialcohol initiatives in 2005 appeared as an intervention witch effected the trends in suicide mortality. This suggests that different kinds of social interventions hamper reliable forecasting of suicide rate.
Keywords: time series, forecasting, suicide, Russia.
УДК: 616.89 - 008.441.44
СУПРУГИ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ, ИМЕЮЩИЕ В АНАМНЕЗЕ СУИЦИДАЛЬНУЮ ПОПЫТКУ:
ИХ РАСШИРЕННАЯ КЛИНИКО-СУИЦИДОЛОГИЧЕСКАЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
А.В. Меринов, Е.А. Шитов, А.В. Лукашук, О.Ю. Сомкина,
М.А. Байкова, М.Д. Филиппова, Н.Л. Меринов, А.И. Юрченко
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
ГАУЗ МО «Одинцовский наркологический диспансер», г. Одинцово, Россия ОГБУЗ «Тамбовская психиатрическая клиническая больница», г. Тамбов, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексей Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: alex_mer@inbox.ru
Том 6, № 3 (20), 2015 Суицидология
49
