CC BY
25
стадии, или определённого интервала в интервально-моментной структуре времени, исследователь способен достигнуть истинного понимания того, как происходит реальный переход к будущему времени. Тем более что как только анализ социального противоречия проходит точку «завершённости», то раздвигается правая граница социального процесса в направлении будущего. Исследователь сталкивается не с линейным процессом, а с возможными тенденциями, с возможными перспективами развития социальной структуры, которые существуют не просто в будущем, а будут образовывать это поле будущего. Образуется новый сегмент исследования, который находится на границе длительного настоящего и длительного будущего (что дает теоретико-познавательное поле для изучения различных промежуточных слоев общества, вплоть до маргинальных), причём последнее понимается не в том смысле, что в некотором настоящем следует фиксировать оценки этого длительного будущего, а с точки зрения того, что сам исследователь фиксирует определённый уровень перспектив или тенденций, которые подразумевает это будущее.
Список литературы:
1. Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры. М., 2003. 176 с.
List of references:
1. Shvyrev V. S. Rationality as value of culture. М, 2003. 176 p.
В.В. Попов
д-р философ. наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Таганрогский государственный педагогический институт»
Ю.Н. Усатова
аспирант, кафедра философии, ФГБОУ ВПО «Таганрогский государственный педагогический институт»
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ, ВЕРОЯТНОСТЬ И ФЕНОМЕН БУДУЩЕГО
Аннотация. В статье рассматривается проблема прогнозирования социальных противоречий в их соотнесении с фактором вероятности. Особое место занимает исследования прогнозирования будущего. Разрешение социальных противоречий изучается в рамках постнеклассического дискурса.
Ключевые слова: прогнозирование, социальные противоречия, фактор вероятности, феномен будущего.
V.V. Popov, Taganrog state teacher training college J.N. Usatova, Taganrog state teacher training college
PREDICTION OF CONTRADICTIONS, PROBABILITY AND THE PHENOMENON OF THE FUTURE
Abstract. In article the problem of forecasting of social contradictions in their corrélation with the probability factor is considered. The special place occupies researches of forecasting of the future. The permission of social contradictions is studied within the limits of a postnonclassical discourse.
Keywords: forecasting, social contradictions, the probability factor, a future phenomenon.
Историко-философский анализ прогностической перспективы исследования социального противоречия позволил выявить зависимость прогностической мотивации и прогностических ожиданий от господствующей метафизической установки, интерпретации темпоральных модусов и всего комплекса социокультурных оснований, имеющихся в распоряжении эпохи. При этом установлено, что необходимая погруженность исследователя в установки современной ему эпохи, хотя и определяет рамки, в которых движется предвосхищающий дискурс теоретика, однако укорененность в соответствующем социкультурном пространстве ещё не влечёт необходимости однообразия рефлексии по всем аспектам интерпретации социальных противоречий, выявления доминант и детерминант и определения перспектив построения предвосхищающей модели развития противоречий социального бытия, равно как не приводило к согласию в отношении континуальности связей всех его атрибутов. Космоцентрическая установка имманентного усмотрения гармонии порядка, в принципе детерминированного универсальным логосом и соответственно менее всего расположенная к языку вероятностей, хотя и перестала занимать господствующее положение в общественном сознании, однако не исчезла совсем, но продолжает периодически воспроизводится в различных вариациях и в современном мышлении. Как только современные методологические установки на предвосхищающий анализ социальных противоречий дают сбой, тут же воспроизводятся более ранние формы опережающего отражения, склонные усматривать периодичность, повторяемость через определенные интервалы, цикличность натурфилософских концептов античности.
Периоды современного увлечения редукцией социального к природному сменяются второй, так же ранее пройденной установкой теоцентризма на образ инаково-сти будущей социальной реальности. Эсхатологическая проекция, хотя и преимущественно в снятом виде, также сохраняется в современных прогностических проектах, так как несёт в себе деятельное начало, столь необходимое в периоды кризиса гносеологических оснований. Теоцентрическая ориентация придает предвидению преимущественный смысл морального критерия, в соответствии с которым человек следует или отклоняется от правдоподобного идеального норматива.
Наконец, собственно атропоцентрическая установка, окончательно сформировавшаяся в новое время, является по сути предвосхищающим мышлением. Для этого стиля характерно, прежде всего, стремление заранее выяснить и определить предмет познания, детерминирующий весь процесс исследования. На первый взгляд, именно заранее установленные законы - та почва, на которую ориентируется ожидание возможности предсказания. Однако этому устойчивому бесконечному содержанию не соответствует познавательная возможность конечного субъекта. В познавательном плане перспектива будущего мало зависит от субъекта. Как только осознаётся ограниченность гносеологических способностей субъекта на первое место выходит оценочно-измерительное отношение ко всему сущему и времени, осмыслением перспектив и тенденций. Тогда и выясняется, что убежденность общественной мысли античности и
средневековья в гармоничности устройства бытия не располагала к обострённому интересу в прогнозировании социального будущего, в то время как секуляризированный общественный разум, осознавший себя, по мнению Л. Фейербаха, «не только самозаконным, но и законополагающим во всех областях» [1, с. 118] сделал предвосхищение будущего своей визитной карточкой и насущной потребностью. Прогностическая составляющая становится проблемой и тем самым объектом постоянного интереса исследователей. Таким образом, изменение фундаментальной метафизической установки, становление антропоцентризма, субъект-объектного мышления, а не сами по себе возросшие практические потребности, повлияли на изменения вектора и интенсивности социального интереса к предсказуемому будущему. Для того чтобы эта потребность стала очевидной в обыденном сознании, а не только в головах отдельных мыслителей, нужно было, чтобы появилась неуверенность в завтрашнем дне, в традиционных ценностях, непонимание происходящих процессов. Ущербность от незнания настоящего способствует порождению потребности в знании будущего. В ситуации социокультурной и аксиологической дезориентации в контексте новоевропейского переходного периода, который характеризуется кризисом как общественного, так и индивидуального сознания, прогностическая деятельность становится фактором выживания. Возросшая социальная динамика, «сужение» пространства социального приложения сил, неустойчивый характер социальных связей, тотальная неуверенность в настоящем и прочие атрибуты глобализации как никогда способствовали укоренению и внутренней дифференциации антропоцентрической метафизической установки и соответствующей переинтерпретации модусов времени, в первую очередь настоящего и будущего. Будущее, как категориальная структура, относительно других модусов времени более всего подвержено нашему воображению и творческому осмыслению. В этом смысле для лучшего понимания будущего как темпоральной категории, чаще всего ищут характерные особенности его инаковости относительно других составных частей времени, основное отличие, которых определяется их постулированным устойчивым равновесием.
Новоевропейский антропоцентризм, переживший трансформацию классического субстанциализма в функциональное познание бытия для субъекта, изменил и стратегические ориентиры. Философское вопрошание об истине эволюционировало в нацеленность на будущее как всеобщую интенцию. Сегодня потребность сказать своё мнение как никогда находит благодатную почву в бесконечном выстраивании прогностических версий будущего для людей, не имевших ни малейшего шанса быть услышанными раньше, когда ориентирами были истина и доказательность.
Субстанция-субъект, принявшая форму самозначимой и самополагающей бытие индивидуальности, трансформируется из универсального трансцендентального субъекта в психологический. Профетическому настрою современного общественного сознания идеально соответствует возрастающий статус диалога, коммуникаций, правдоподобия и толерантности. В ситуации всеобщей связи для выживания противоречия из семантического поля «истина - ложь» перемещаются к правдоподобию конвенци-альных соглашений, противостоящих экстремизму претензий на истину. Становится не столь важно, на чьей стороне может быть истина, если общество способно выжить только на пути компромиссов, диалога, уступок, многозначности. Слишком высокая це-
на сопровождает попытки принципиального отстаивания однозначной истины. Сколь не была малоубедительна позиция постмодернизма в его борьбе с «гносеологическим шовинизмом» истины, заслуга представителей этой традиции состоит в преимущественно интуитивном осознании того факта, что гносеологические претензии вынуждены уступить необходимости разрешения социальных противоречий на практике путём признания необходимости перейти на язык сглаживания претензий путём уступок, конформизма, метафор, пресловутой политкорректности, многосмысленности, т.е. вынужденных компромиссов. Такую форму приобрела антропоцентрическая установка в её претензии на утверждение субстанции-субъекта. А философия лишь констатировала то, что уже есть. Исследовательское поле социальных противоречий должно было сместиться с наличного содержания на необходимый результат, с анализа настоящего на возможность прогнозирования будущего развития социальных противоречий. Историко-философский анализ исследования социальных противоречий показал, что культурологические, аксиологические, профетические, этические, телеологические, политологические и историософские установки современной эпохи являются не модной находкой авторитетных мыслителей, а необходимым условием выживания человечества вообще и России в частности. В связи с обозначенными выводами современная тенденция к узкой специализации будущей профессиональной элиты России, выражающаяся в исключении из государственных профессиональных стандартов ряда гуманитарных дисциплин, представляется не соответствующей культурологическим потребностям будущих специалистов.
Понятийный анализ социального противоречия в перспективе его прогнозирования позволил выделить необходимые и достаточные предикаты, относимые прогнозированию особого вида реальности - социума, и его противоречий, как движущей силы развития. В результате анализа установлено, что в отличие от непосредственных, методологически не фиксируемых форм предвидения, прогноз опирается на дискур-сивно выстраиваемое умозаключение. Прогнозирование естественнонаучное отличается возможностью выявления и проверки количественных, измеряемых параметров. Но и такой прогноз, представляет собой «алгоритмически обоснованное предсказание», которое является одним из вариантов развития событий. Прогноз, который имеет полноценную научную и методологическую аргументацию, в марковских и немарковских процессах может выявить не только события, которые могут произойти, но и те, которые произойти не могут. Отнесение прогноза к вероятностному выводу обычно и формирует почву для скептического отношения к прогнозированию в отношении социально-философского знания. Связано это с тем, что по большей части вероятность рассматривают как исчислимую величину. Однако логическая роль недемонстративных, правдоподобных выводов при этом, очевидно, незаслуженно принижается. Аргументация опирается на дискурсивный анализ данных, которые не только дедуктивны (демонстративны), но по разным причинам (частичная обоснованность и неопределенный характер) относятся к недемонстративным (по аналогии, индукции, статистическим обобщениям и др.), вероятностным доводам. Подобная аргументация существенно зависит от релевантных данных, а поэтому их результат не может оцениваться без ссылки на них... Тем не менее, без такой аргументации нельзя обойтись ни в гуманитарном исследовании, ни при принятии практических решений по многим важным вопросам
общественно-политической и социально-экономической деятельности. Базисным понятием выводов на основе недемонстративной аргументации является логическая вероятность. Однако проблемой является попытка совместить логическую вероятность с аксиологическими суждениями, наиболее значимыми в социально-гуманитарной сфере. Кроме того, на вероятностный правдоподобный вывод накладывает свой отпечаток наиболее имманентная современному типу мышления форма диалога, интеррогатив-ную модель которого, напоминающую метод вопросов и ответов Сократа в соединении с современной теорией игр Джона фон Неймана, сужающую круг возможных альтернатив, исследовали Я. Хинтикка и Д. Бачман. Идею интеррогативного диалога с природой использовал и И. Пригожин. Создающие неопределенность энтимемы восстанавливают с помощью ответов на соответствующие операциональные вопросы. Неопределенность сокращается, если диалог расширяется до всех субъектов и источников, способных изменить начальную информацию. Это и есть в наиболее позитивном смысле «диалог культур».
Статистическая, или частотная, интерпретация вероятности в социально-философском познании ограничена отдельными, часто воспроизводимыми отношениями, а степень вероятности зависит от количества экспериментов и исчисляется по известной пропорции. Но в социальном познании не менее, а зачастую и более важной является не статистическая интерпретация вероятности, а логическая. Логическая вероятность характеризует мир нашего знания, в котором мы используем для подтверждения одних утверждений другие утверждения. Подобно тому, как в дедуктивных рассуждениях мы непосредственно имеем дело не с реальными вещами и процессами, а высказываниями о них, так и в недедуктивных заключениях речь должна идти о высказывании, служащем гипотезой и той совокупности высказываний, которые в той или степени подтверждают их. Таким образом, вероятность прогностического суждения можно по форме рассматривать как гипотезу, хотя и с ограничением.
Список литературы:
1. Фейербах Л. История философии. Соч. в 3-х.т. Т.1 544 с.
List of references:
1. Fejerbah L. History of philosophy. Works in 3.t. T.1 544 p.
